Ч 1. Глава 6

                ПЕРВАЯ УТРАТА

                Взвивайся по зелёному лучу.
                Лети на яркий свет, как я лечу.
                Но опасайся отзвуков случайных
                Чьих-то бед и вихрей дальних.
                Споткнёшься о чужую волю,
                Сомнутся крылья. Рухнешь камнем.
                Больно…

- Вы к нам надолго? – спросила, ослепительно улыбаясь, смуглая, белозубая женщина в окошечке таможни, соединяющей два пути: в Суллу и обратно, в Леоллу. Таможня располагалась в Межмирье, на небольшом, локальном перекрёстке. С четырёх сторон площадку десять на десять метров окружали зыбкие, клубящиеся стены. А женщина была голографическая. Компьютерный фантом.

- Возможно, на две недели.

Женщина считала личные коды каждого и сверила с картотекой.

- Благодарю вас за посещение. Проходите в левую дверь.

Тут же слева от стилизованной конторки засветился, засиял перламутровым свечением такой знакомый проход. Он был совсем короток – уже через мгновение четвёрку туристов выбросило в солнечный день, в обширный – и реальный – офис на Общей таможне Суллы. В просторной, свободной от хлама и украшений, строгой зале там и сям были разбросаны столики со служителями, вооружёнными мини-компами, соединёнными с Туристической Корпорацией. По зале слонялось не менее пятидесяти человек. Большинство столиков оказалось занято. Диана вычленила взглядом незанятый стол, и они поспешили туда.

- Приветствую на Прекрасной Сулле! – лучезарно улыбнулась девушка, почти копия той, фантомной. – Какова причина вашего прибытия?

- Обычное путешествие. Туристическое. Развлекательное.

- Вы заказывали коттедж? Шалаш? Квартиру? Остров? Центр развлечений? Отель?

- Нет, мы не заказывали ничего. Не успели. Желание возникло спонтанно.

- Не страшно. Можно сделать это сейчас. Ваши пожелания?

- Вообще-то, мы собирались в поход…

- Прекрасно. Предлагаю великолепный и комфортный маршрут Бальцен – Бромичи. Живописная дорога в долине среди садов. Смотровые площадки и кафе. Каждые десять километров – отель со всеми удобствами. Конечный пункт – тёплый залив Ла-Марента. Средство передвижения – тихоходный экологический дом. Гид-проводник, бесплатная юридическая и медицинская помощь.

- А нельзя ли по самым диким и безлюдным местам, безо всяких гидов и с палаткой? – перебила Кира.

- Можно, - охотно согласилась девушка. – Но без гида нельзя.

- Гид – это очень дорого?

- Гид входит в стоимость любых оговоренных услуг.

- Так, значит, нам нужен уединённый маршрут позаковыристей, карта, планерики, запас пищи, универсальная обувь и палатка. И… конечно же, гид, - распорядилась Диана.

Женщина погрузилась в понятные только ей расчёты и переговоры.

- Ущелье Семидневное. Гид с вещами будет ожидать вас около моста. От пункта выброса до моста – три километра. С вас тысяча кредитов.

Диана приложила свой био-опознаватель к окошечку в специальном выступе стола, компьютер считал коды – тысяча кредитов переместились с резервного счёта Леоллы, созданного ежегодными вкладами, на счёт Туристической Корпорации Суллы. Затем тут же, на месте, пространство словно раздвинулось – и снова сжалось, выбросив, а вернее, выдавив туристов на новое место, отправной пункт турпохода.

Диана, Джонатан, Виктор и Кира оказались на жаркой, сухой и пыльной песчаной дороге, испещрённой мелкими, острыми камешками. Порхали бабочки. Где-то рядом журчала и тренькала по дну неширокого ущелья капризная, холодная речушка. Вдоль дороги тянулись полосы шиповника, цветущего ярко-розовыми, махровыми цветками с жёлтыми серединками, кишмя кишащего шмелями, пчелами и осами – их немолчный гул сливался с гулом воды. А ещё дальше и тоже вдоль дороги, слева и справа, невысокими, гладкими ступеньками-уступами подымались, постепенно повышаясь, пологие горы, сложенные из красивого голубого камня с вкраплениями белых и чёрных кристаллов.

Следуя договорённости, они устремились вверх по дороге, по направлению к мосту, которого отсюда не было видно, ибо дорога резко сворачивала за уступ. Слышалось только беспрерывное, утробное и сердитое ворчание воды на перекатах.

- Так, пылища, у меня уже пересохло в горле, - ворчливо сказал Джи. – И конечно, воды нет. Вода у этой мифической и фифической проводницы – ламца-дрица! А до Ламца-дрицы нужно дойти.

- Это туристический поход, Джи, а не поход по злачным заведениям, к которым ты привык на Земле.

- Знала бы, что говорила, да ещё при детях. Забыла о походе к заброшенному Городу?

- Нашли детей, - надулась Кира. – Уж будто я не знаю, что такое «злачное место».

- И что же?

- Бордель с тотализатором!

- Что-о-о?

- Место, где можно выиграть тёлку и трахнуть её. То есть, поиметь. Или – пробузонить.

Виктор прыснул.

Джи и Диана потеряли дар речи. Наконец Диана очнулась.

- Я знаю, чьи это уроки.

- Чьи?

- Главное, что не мои! – и она больно ущипнула Джонатана за ягодицу.

Они завернули за уступ, и великолепный арочный мост, поражая равно и размахом, и изяществом, раскинулся во всей красе. Скалы, окружавшие его, вздымались величественными разноцветными колоннами, словно их специально выкрасили ландшафтные дизайнеры.

- Ну вот, уже издалека вижу, - язвительно сказал Джи, насупив мохнатые брови, – эту проводницу. Мымра! Ламца-дрица! Ради этого в такую даль завалиться?

- Молчи, дрица, смотри лучше, какая красота! На этих скалах неплохо бы запечатлеться. Хочешь, купим один из столбиков, и я вырежу твой профиль?

- Не слишком ли им жирно – лицезреть меня за мои же деньги? – возмутился Джи.

Так пересмеиваясь, они подошли к мосту, где их встретила симпатичная, невысокая черноволосая женщина крепкого сложения, с яркими на солнце голубыми глазами, в окружении тяжёлых и громоздких баулов на небольшой платформе-граве. Она была в ярко-синем спортивном костюме, плотно обтянувшем атлетические формы, с зелёным логотипом туристической фирмы Суллы на груди. У Джонатана отвисла челюсть.

- Авила Альт-Ганноман, - представилась женщина и крепко, по мужски, пожала всем руки. – Для вас – просто Авила. Мы будем путешествовать вместе. – И она весело подмигнула поражённому Ди, словно угадав его тайные сомнения. Немного гортанный голос с лёгким суллийским акцентом нисколько не портил её.

Они переправились по гулкому, сияющему чистотой мосту на другой берег. Тележка плавно плыла следом. Дорога по другую сторону моста оставалась такой же пыльной и сухой, и девственно чистой от пешеходов.

- Наверное, вы про себя ругаете этих свихнувшихся туристов, которые лишили вас элементарных человеческих удобств на целую неделю! – посочувствовал Джи.

- Я люблю пешие походы, и это моя работа, – улыбнулась Авила.

- Бьюсь об заклад, – весело шепнула Диана на ухо Джи. – Скоро ты будешь от неё без ума!

Четыре великолепных дня прошли незаметно. Они любовались багрово-лиловыми закатами и оранжево-цикламеновыми восходами с бивуаков на краю ущелья, или со смотровых площадок, висящих над пропастью в окружении силовых защитных «плетёнок». Изучали разнообразнейшие, разноцветные мхи и лишайники, затейливыми пятнами покрывающие скалы – особые, гибридные виды. А также – наскальные работы местных скульпторов, стилизованные под развалины старинных поселений: белоснежные уступчатые скалы с изваяниями, прикидывающимися естественными образованиями. Или вырубленные прямо в камне причудливые фигуры либо подобия портиков, мостиков, аркад и лестничных маршей ниоткуда в никуда – будто кто-то коснулся города злой и властной рукой – и тот окаменел вместе с обитателями.
   
Они пересекали долину с рекой в кабинках канатной дороги туда-обратно, то увеличивая скорость, то зависая над самой глубиной. Они наблюдали за парением горных орлов с ярко-белыми подкрылками и грудками в бордовую крапинку, и за наглыми рубиновыми ткачиками с бешеными чёрными бусинами глаз, перепархивающими с одного вкусного бузинного деревца на другое.

Они спускались к реке и перепрыгивали на гравитопах с угольно-чёрного валуна на тёсаную гранитную дорожку, с дорожки - на переливчатую ониксовую плиту, с плиты – на россыпь агатов и яшм. Они пробегали, смеясь и шлёпая по лужам, сквозь «дождливые» скальные тоннели, изрезанные причудливо и замысловато водами, струящимися с потолка и по стенам, и отмахивались от светящихся жучков, беспорядочно мельтешащих над струйками и брызгами.

 Любовались водопадами – каждый раз иными: то вода сочилась из пор сероватого, слоистого доломита, то брызгала лёгким душем со смешной синевато-лиловой макушки, то струилась по длинным клочковатым бородам разноцветного мха, то кидалась с нешуточной яростью с беломраморного уступа. Некоторые водопады оказались слегка подогретыми к приходу очередной группы. Туристы азартно плескались под горным «душем» или в крошечном бассейне-озерце, им образованным. Они аккуратно ставили палатки и био-кабинки, стелили универсальные всепогодные мешки, а потом до утра сидели у костра или обогревательного куба, слушая песни Джонатана и потрескивание сухого лишайника...

«Не просыпаясь, я дальше и дальше плыву…
С нетерпеньем листаю опять за главою главу.
Как прежде, тебя дожидаюсь на облаке я,
И снова качают ветра молодые меня…»

Маршрут и впрямь был на удивление свободен от людей. Лишь один раз им попался по другую сторону реки коренастый служитель в сапогах-«липучках». С помощью длинного шеста-вибратора он осторожно очищал ото мха и птичьих «художеств» крутой, гладкий склон с валунами, каждый из которых представлял собой великолепное стилизованное изваяние животного или птицы.

Авила весело помахала коллеге рукой почти с самого краешка склона, и пока они переговаривались по головному телефону, Джи, делая вид, что очень заинтересовался «чистильщиком» и его работой, подошёл к Авиле совсем близко, якобы переполненный вопросами. Он склонился к её плечу, так, что её волосы почти касались его щеки, и как бы ненароком подтолкнул её вперёд, ближе к краю. Авила покачнулась, а Джи только того и нужно было – он схватил женщину за талию с испуганным вскриком: - Держись, держись!

- Джонатан, я прекрасно держусь, - с улыбкой обернулась к нему всегда невозмутимая Авила. – Моих сил и сил моих «липучек» хватит и на то, чтобы удержать двоих – даже такого неудержимого и упрямого, как вы!

Джи порозовел, благодаря спасительный загар, и застыл в нерешительности, боясь оглянуться на своих, но не опуская рук. Если бы не Диана и дети, он бы вмиг нашелся и победно закончил манёвр…

…Джи явно воскрес и оживился. Авила оказалась обаятельной и приветливой. Она с удовольствием участвовала в общих беседах, когда они разгорались, и умела стать незаметной, удалиться, когда понимала, что может помешать. И Джи частенько подсаживался к ней и вёл свои разговоры, когда Диана с детьми уходила на разведку, отговариваясь тем, что нуждается в тихом отдыхе, или тем, что ему безумно интересно поболтать о Мире и получить новую информацию.

Диана вначале косилась на эти разговоры, но быстро забывала – Джи возвращался весёлым, в приподнятом настроении, шутил и смеялся. А что ещё надо?

На пятый день они достигли нового моста, не такого грандиозного и похожего, скорее, на стремительную, гибкую змею. По другую сторону им радостно махала руками ещё одна туристическая группка из пяти человек женского пола и высокого горбоносого гида, тоже в синем спортивном костюме с логотипами Суллы. 

- Это Зиля, - сказала Авила. – Повёл спортивную группу на Азбель, ведь через две недели у нас женские соревнование по скоростному спуску на планериках. Девушки будут жить и тренироваться здесь до самого начала сбора, затем переправятся на новую трассу, абсолютно незнакомую для спортсменок.
 
- Хорошо устроился! – усмехнулся Джи. – Один ммм… лоб на пятерых красоток. Везёт же некоторым. А я – в эту… как её… Тулу со своим… э… самоваром!

Авила снисходительно усмехнулась: - Зиля и сам достойный претендент – он  чемпион в мужском многоборье по спускам на различных видах планериков.

Обменявшись приветствиями с группой, они решили пройти чуть дальше и остановиться неподалёку от водопада. Вода лениво падала с чёрного блестящего уступа, искрящего вкраплениями кварца, и казалось, что её покрывает струящаяся шаль причудливого тончайшего кружева, усеянного стразами.

- Мы уже недалеко от перевала, - сказала Авила. – Он здесь невысок, никаких снегов и ледников, маршрутом не предусмотренных. Ещё день – и мы на спуске. Ещё три дня – и мы выйдем к побережью. Если вы устали – скажите, я вызову вездеход или пассажирский вертолёт.

Они поужинали, полазили вокруг водопада, трогая ледяную, чистую воду и любуясь последними лучами заходящего солнца, видимыми отсюда. Эти лучи, обрисовавшие  вершины и позолотившие склоны, ещё не стали багровыми или пурпурными. Но кружево уже меняло цвет с ослепительно белого на розовый и лимонный, переходящий в оранжевый.
 
А потом обрушилась непроглядная ночь, полетели на промысел тяжёлые, но бесшумные жуки и ширококрылые ночные птицы, побежали по камням на промысел юркие ночные зверьки.  Они слышали только шуршание крыльев и подкрылок, вскрики и всхлипы, скрежет лапок и попискивание, да временами громкий, заливистый смех женщин с того берега и басовитый голос гида, гулко разносящиеся по ущелью.

- Что он там, щекочет их, что ли? – удивлялся Джи. – Или наоборот, они – его…

- Джи, не завидуй чужому счастью, - укорила Диана. – Устрой своё! Например, расскажи анекдот – и мы посмеёмся!

- Хорошая мысль. А может, лучше присоединиться к ним?

- Присоединимся – но позднее, - сказала Авила. – На перекрёстке – его никто не минует. Тогда можно будет устроить вечеринку.

- Настоящую?

- Безусловно, настоящую.

- С вином?

- Почему бы нет? Это по желанию.

- А если устроить её чуть раньше? – прищурился Ди. - Сейчас, например? У меня пересохло в горле.

- Рядом из скалы сочится родник. Воду вполне можно пить - минеральная, - серьёзно пояснила Авила, и лишь Диана угадала в её голосе шутливые интонации.

- На Земле я привык утолять жажду другими напитками, - воинственно сказал Джи. – Там вода не считается за питьё.

- Э… что же тогда - компот? Соки? Одну минутку, сейчас приготовлю…

Авила попыталась немедленно вскочить, Джи едва удержался от того, чтобы ухватить её за ногу.

- Э… люди употребляют вино для смягчения глотки, вот что я имел в виду. Почему бы не приготовить из вашей минералки коктейль? – попытался он пошутить в ответ.
– Поставить на верхушке канистру… нет, цистерну со спиртом… Пусть стекают вместе, синхронно. От туристов на вашем маршруте не было бы отбоя.

- Остроумно, - засмеялась Авила.

- Значит, договорились? Насчёт вечеринки?

- Джи, на маршруте, мы не рекомендуем употреблять спиртное, - мягко, но твёрдо сказала Авила. – Даже не намекайте. Только на больших стоянках. Потерпите немного.

Последние слова она произнесла вкрадчиво и многозначительно, и воспрянувшему Джи даже показалось, что она как-то особенно подмигнула ему…

… На рассвете Диана вышла из палатки, потягиваясь, зевая и оглядываясь. Джи не любил пользоваться био-кабинками, залезая для своих приватных дел порою в самые невозможные места – на крутой склон, под козырёк сизой скалы или дерево, одиноко растущее на самом краю обрыва.

- Ты, кажется, чувствуешь себя в роли собственного дедушки, - сказала ему Диана. – Имей в виду, на Гордого и Упрямого Орла ты не слишком-то смахиваешь. Тяжеловат.

- Это ты меня пирожками перекормила.

- Моё дело кормить. Твоё дело – выбирать: индеец или бегемот.

Вот и теперь Диана с беспокойством думала, куда ещё ему придёт в голову забраться в поисках укромного местечка. Как вдруг увидела Ди, выходящего из местечка вполне комфортного и уютного: из-за палатки Авилы, стоящей всегда на отшибе их маленького лагеря. Палатка Авилы была сквозной и имела два входа: один - к центру, второй - в другую сторону. Ди был не то чтобы несколько раздет, скорее – не полностью одет: рубашка расстёгнута до середины, волосы всклокочены.
Диана остолбенела, и Джи тоже. Помешкав и потоптавшись, он вздохнул и решительно направился к Диане.

- Ну и жарко натоплено у неё в палатке. Южный человек… - сказал Джи, неловко покашливая.

- Джи, что ты делал в палатке гида ночью?

- Ну, уж и ночью. Ночью я спал. У себя. А сейчас уже не ночь.

- Джи, признавайся, ты что, трахнул её? – больше с изумлением, чем с возмущением спросила Диана.

- А что такого? – ответил он с вызовом, выпятив подбородок.

- Как - что такого?

– Я что, разве уже не котируюсь на рынке потребительниц?

- Когда Орёл Упрямый  превратился в Кота Приставучего?

- Она сама захотела. Почему бы и нет? Бесплатно же. Может, это входит в сервис.

- Значит, ты разрешаешь мне тоже переспать с кем-нибудь? Бесплатно.

- С кем тут спать, кроме меня? – вытаращился Джонатан.

- Забыл – да с Зилей, достойным претендентом! – усмехнулась Диана.

- Ты всерьёз?

- А ты – всерьёз?

- Пока я жив – этого не случится!

- Ну-ну, ты же переспал – и я жива. Видишь? – Диана пошла грудью на Джи. – Ты, кажется, забыл, что я – сильнее тебя? Сию минуту кайся!

- И не подумаю. Женщины атаковали меня всю жизнь. Полагаешь, я не научился драться?

- Драться – может быть. Но вот защищаться…

И она в два приёма положила его на обе лопатки. Насела сверху, прижав к острым камням.

- Целуй меня, живо.

- Хей, мне больно! В палатке помягче было!

- Так подстелил бы соломки!

Пока они шутливо препирались, на голоса выскочили заспанные Виктор и Кира, а из палатки гида – вполне проснувшаяся и одетая Авила с упаковкой эко-посуды в руках, что означало, что она уже занялась приготовлением завтрака…

… Присоединение к параллельной группе действительно случилось несколько позднее. Девушки (им было лет по 20, на зависть Джонатану) с гидом нагнали их ближе к вечеру на очередном биваке. Оказалось, что затем они сворачивают не к побережью, а к соседнему ущелью, где их ждало экстремальное развлечение – прыжки на гравитопах по уступам со Ступенчатой Горы, по которой стекали многочисленные ручьи. По случаю расхождения маршрутов на развилке стоял уютный, симпатичный, двухэтажный домик-лабаз, однако со всеми удобствами: несколькими топчанами, кухней с запасом продуктов, музыкой, душем с терморегулятором и посадочной площадкой для флаера на крыше.

Вечер встречи дружно решено было отметить. В домике, к радости всех без исключения присутствующих,  нашлось вино, и вечеринка понеслась полным ходом. Джи пребывал в ударе. Была извлечена на свет божий гитара. Джи пел, обнимал поочерёдно то девушек, то Авилу, и Диана смотрела на него снисходительно и терпеливо, как на расшалившегося ребёнка: Джи необходимо разнообразие. Её не убудет, а он сбросит напряжение, встряхнётся и омолодится: источники дают здоровье и молодость, но не излечивают от скуки, хандры и старости души.

Сыграй мне на гитаре, друг,
Сыграй мне на гитаре.
Пусть в небо улетает звук
С весенним ветром в паре.

Виктор тоже чувствовал себя на подъёме. Уроки Дина не прошли даром. Он почти очаровал одну из девушек и беспрерывно с нею танцевал, жалея лишь об одном – что рядом нет Дина, чтобы подтолкнуть его к дальнейшему совращению, или, хотя бы, к поцелую.

Хочу, ступая на порог,
Услышать зов приветный.
Он дорог мне средь всех дорог,
Средь всех даров Вселенной.

Пожалуй, грустной оставалась лишь одна Кира, она словно губка, жадно впитывала  в себя всё, что видела и слышала, будто хотела запомнить очень, очень надолго. И Диана знала, почему.

Не надо слов, уютен дом,
И внятны ливней гроздья.
С тобой мы разговор ведём
На языке мелодий…

Ночь пролетела, как одно мгновение. Сна не было ни в одном глазу.

- Пожалуйста, подарите мне экспромт! – лукаво уговаривала Джи белокурая Тили.

- Да запросто! Только ради вас! – подхватывался Джи. – Ммм… «Прольётся лунный свет на откос, постелет под ноги ковёр из звёзд. Мы пройдёмся до неба с тобой, полюбуемся сверху Землёй… Скатился лунный свет под откос. Любит или нет – вот вопрос!»

И хотя Диана и Авила, не сговариваясь, пытались уследить, чтобы Джи не выпил больше других, и по очереди припрятывали бутылки, Джи ухитрился изрядно захмелеть. Он без устали выходил наружу то с одной, то с другой девушкой, что-то с жаром ей доказывал и, уже не стесняясь, всё порывался и порывался целоваться.
 
Авила даже заволновалась – она не имела права выпускать подвыпившего туриста на тропу без сопровождения. Но тут заартачилась Диана – она не захотела отпускать Авилу в качестве сопроводителя. Так они и выходили вдвоём следом за неугомонным Джонатаном – что поделать, коль мужчин оказалось слишком мало на такое количество молодых и шустрых женщин.

И улетим мы в те края,
Где травы смяты по-иному,
Где только двое – ты и я -
Средь луговой истомы...

Словом, вечеринка удалась на все сто. Джи чувствовал себя на достаточной высоте – не менее, как на седьмом небе. Правда, и свалился он раньше других, задолго до рассвета.

… Всё испортил молодой, курчавый и носатый гид при прощании. Замыкая группу девушек, он подошёл к Джи почти вплотную, приблизил  свои выпяченные губы к его уху.
 
- Кстати, уважаемый, - нахально вопросил он, негромко, но явно рассчитывая на остальную аудиторию. Девушки мгновенно обернулись. – А что вы делали намедни вон на том склоне - медитировали в позе орла?

Джи оскалился и мгновенно, одним рывком, схватил Зилю за грудки, готовый врезать, и уже предвкушал, как этот тип будет выглядеть на соревнованиях с фонарем под глазом. Он был близок к взрыву, как никогда, но ощутил сзади молчаливую просьбу Дианы, и медленно, не переставая кипеть, отпустил растерянного и удивлённого Зилю, не привыкшего к грубому обращению: всё-таки он был звездой планеризма!

- На сегодня обойдёмся без жертв, – процедил Джонатан ему в лицо и громко, демонстративно расхохотался, тоже рассчитывая на публику. «Публика» оценила ситуацию адекватно, чинно прошествовала далее, и лишь отойдя на безопасное расстояние, разразилась хихиканьем.

- «Свалился лунный свет под откос, у Луны сегодня понос…» Вот так они отблагодарили за компанию, - разочарованно пробормотал Джи. – Пой после этого для первых встречных... То ли дело – юбилейный в Лондоне!

… В назначенный срок группа вышла к тому самому склону, ради которого Авила прихватила спецснаряжение.

Крутой и заковыристый склон обрывался к реке, впадающей в морской залив. С дороги они видели лишь треть залива. Неправдоподобно бирюзового, словно выкрашенного самым ярким пастельным мелком и слегка припудренного. По этой бирюзе порхали или, вернее, ползали разноцветные букашки-кораблики – следующий этап двухнедельного путешествия. Диана и Джи знали, что залив усеян множеством прихотливо изрезанных, зелёных или каменистых островов и островков с замками, дворцами, этнографическими музеями и картинными галереями, театрами и морскими санаториями. Но до причала по правилам маршрута надлежало добраться не самым обыденным способом.

Вдоль склона располагались силовые спусковые пути. А плоская верхушка представляла собою площадку с запускающей конструкцией для планериков – миниатюрных планеров на одного человека, не то скатывающихся, не то – слетающих вниз по заранее определённой трассе и с заранее оговорённой скоростью. Планерик представлял собой маленькую прозрачную платформу с креплениями, всё это вместе взятое было почти незаметно, и в воздухе создавало впечатление, что ты летишь сам по себе, без чьей-либо помощи или коррективы. Для человека непривычного – ощущение жутковатое. Но, как уверяла Авила, абсолютно безопасное. При желании настройку спуска можно было изменить: хочешь – летишь, сломя голову, с ускорением, хочешь – медленно планируешь, хочешь – просто висишь в воздухе и вовсе не ощущаешь, что меняешь положение относительно горизонтали.

Приблизительно то же самое развлечение предстояло девушкам встреченной группы, но им, как уже поднаторевшим в этом виде спорта, предлагалось планировать самостоятельно, без строгой коррекции и помощи всяческих защитных ухищрений.
Силовые пути были обозначены спасательными тросами, и планерик летел, словно санки с ледяной горки, но только по воздуху. Он не требовал дополнительного управления, ибо сенсоры улавливали исключительно свой собственный, запрограммированный путь.

Для начала Авила предложила потренироваться в спуске и покататься до середины склона, то есть – до первой ступеньки, на которой можно было отдохнуть и оглядеться.

Авила помогла закрепиться на платформах и вывела их на старт, на каждом планерике загрузила программу, показала основные рычаги ручного управления – для крайнего случая.

«Ничего особенного, много примитивнее, чем флаарк», - подумала Диана.

«Мы будем летать, как птицы! Потрясающе!» - подумал Виктор.

«Что ж, побудем орлами! Это по мне!» - усмехнулся Джи.

«Это будет моё последнее развлечение в Иномирье», - грустно улыбнулась Кира.

Первой соскользнула в пропасть Диана, следом – Джонатан, и последние в свои жёлоба скользнули Кира и Виктор. И планерики с ускорением понеслись вниз, вызывая визг и вопли восторга у Киры и Виктора, и нечто невообразимое, похожее на попытку петь, у Джонатана.

…Страх налетел внезапно, с высоты, упал с облака, обдал жгучей, душной волной, и, резко взмыв, поспешил дальше, по диагонали вверх. Диана успела увидеть дымный, удушливый шлейф, растворяющийся в безмятежной глубине небес. Страх, тревога, ярость мчались транзитом сквозь Миры – куда и откуда? Сердце оборвалось. Она забыла, где находится, до боли в глазах вглядываясь вслед дыму.

 Ей показалось, что она услышала вскрик, похожий на крик раненой птицы. И этот вскрик принадлежал Дину. Почудилось? Мираж? Нет, невозможно обмануть материнское сердце. «Дин, мальчик мой, где ты, что с тобой?» - хотелось крикнуть ей вслед улетающему мраку. Она задохнулась от собственного крика, застрявшего в горле – и в этот миг волна отдачи настигла маленький планерик. Ударила и быстро иссякла, а Диана замешкалась, и планерик, кувыркаясь, вылетел с проторенной трассы в дикое, неразмеченное пространство.

Он падал, не в силах зацепиться за силовую линию, не в силах поймать спасательный трос – настолько силён оказался выброс чужого зла, не видный и не слышный никому, кроме Дианы.

- Диана, держись! – завопил Джонатан, хотя его крик услышал только Виктор, находящийся рядом. Пока Авила пыталась через аварийный терминал перенастроить пути, Джи уцепился за трос, обдирая в кровь ладони, и затормозил движение планерика, затем рванул трос на себя – и платформа вылетела за пределы жёлоба.

Авила не успела ему помешать. Теперь было поздно перенастраивать расположение спасательных тросов - ибо вниз уже летели Виктор и Кира, и Авила могла навредить им. Оставалось только одно – прыгнуть следом. Что она и сделала. Её планерик был оборудован прыгуном, позволяющим делать быстрые скачки. Она прикинула время падения – ей удастся достичь Диану за пять прыжков, а Джонатана – за три. Задание для профессионала, но Авила и была профессионалом.

Догнав Джонатана, она задержалась, падая вровень с ним, и крикнула: «Потяни на себя синий рычаг – мы полетим в сцепке!»

Диана летела в пропасть, на дне которой ревела и клокотала река, обтекая острые обломки рухнувших скал и разноцветные валуны с вкраплениями кристаллов, ослепительно отблёскивающих на солнце. Этим можно было любоваться, но всем было не до красот. Диана пыталась освободиться от спутавшихся креплений и дотянуться до красной кнопки, чтобы раскрыть парашют – но парашют не раскрывался.

Оставалось освободиться от планерика, сгруппироваться, вспомнить забытые уроки выживания и смягчить неминуемый удар о камень, попытавшись окружить себя защитным коконом.

Дезориентированный планерик словно прикипел к ней – вне своего направляющего поля он превратился в камень, который надевает на шею желающий утопиться...

…Авила и Джонатан поймали её за десять метров до ближайшей верхушки скалы, и Авила подключила гравитоп.

- Втроём лететь тяжеловато, потерпите, - прокричала она сквозь ветер, отдышавшись, когда все трое зависли на одном месте.

Всё произошедшее длилось несколько минут, не более, но показалось поистине бесконечным.

Подъём и впрямь был долог и скачкообразен. Когда сцепка из спасательного планерика Авилы, планерика Джонатана и сошедшего с ума планерика Дианы, добралась до верха, на краю плато их уже нетерпеливо ожидали встревоженные и переполошенные Виктор и Кира: их планерики благополучно скатились вниз и, развернувшись, параллельным путём плавно взлетели назад, на пусковую площадку.
Они встретили спасённых радостными криками «Ура! Браво!» и бросились навстречу.

- Что тебе взбрело в голову - прыгать за мной? – сердито осведомилась Диана.

- Я совершил просто феерический прыжок! По-настоящему острые ощущения! Настолько острые, что едва не пропорол брюхо. А что тебе взбрело в голову нарушать маршрут? Экстрима маловато?

- Я не нарушала. Меня выбросило за пределы трассы. Видимо, блуждающая магнитная флуктуация, - уклончиво ответила Диана. Даже если Дин виновен в аварии на трассе, Диана готова его простить. Она готова простить ему всё, что угодно – слишком много она вынесла в своей жизни ради него, начиная с самого его рождения.

- Хотя место чрезвычайно устойчиво и чисто от аномалий, трасса будет закрыта для обследования и  выяснения причины, - вмешалась Авила. – Планерики и тросы отправят в лабораторию для проверки на молекулярном уровне. Мне очень жаль, я приношу извинения от Компании.

- Вам не за что извиняться, – сказала Диана. – Наверное, это я виновата. Зазевалась. А вы спасли меня. И Джонатана.

- Джонатан повёл себя безрассудно, и осложнил мне работу. Но я не сержусь, он просто оставался самим собой.

- Авила, вы были великолепны! – подтвердил смущённый Джонатан. – Я тоже приношу извинения.

- Это моя работа, - Авила безмятежно, ослепительно улыбнулась, и тут же продолжала деловито: - Мои предложения по дальнейшему маршруту таковы…

…Вечером, на привале, они сидели у костра, и Джонатан снова извлёк любимую гитару далаянской работы, с удивительным, полифоническим звучанием – каждая нота отдавалась звучным, бархатным аккордом, и эхо охотно подхватывало её, рождая целую вереницу звуков, многоголосый, гулкий хор, будто пели сами сферы, само Пространство.

Сыграй мне на гитаре, друг,
На крыльях Синей Птицы.
Пусть в небо улетает звук,
И небо прослезится.

Он пел, но Диане не удавалось расслабиться и успокоиться. Что-то ждёт их по возвращении?

Её тягучий, чистый зов
Среди больших колоколов
Не сгинет, не растает,
Моей душою станет…

Это был последний, тихий и мирный вечер. Рано утром Диана, которой плохо спалось, вышла из палатки раньше всех, и обнаружила Киру, стоящую спиной к их маленькому бивуаку, лицом к ярко-оранжевому закату, на фоне которого ели и сосны казались такими чёрными и мохнатыми, а феерические хохлатые ткачики – почти фиолетовыми.

- Кира, тебе тоже не спится?

- Мне давно не спится так, как раньше, мама. Мне не даёт покоя мысль о Земле, об отце.

- Я надеялась, что мысль угомонится.

- Не надо шутить. Я подумала – знаешь, я отдала тебе уже почти половину жизни. Я боюсь, что отцу ничего не достанется. Это несправедливо. Он даже не видел меня взрослой – ни разу.

- Путешествия на Землю опасны. Она не входит в Союз Миров, не заключала Конвенцию. Она давно изолирована. Там не действуют правила, которые мы установили для мирной и счастливой жизни.

- Но именно вы, создатели и покорители Миров, их поселенцы, поставили крест на родине, разрушили её. Не так ли?

- Многие из поселенцев были изгнанниками, – возразила Диана. – Они просто стремились к свободе, бежали от несправедливости и гонений, смертельной опасности. Ты это знаешь.

- Я часто думаю, а что Земля потеряла от того, что все вы предали её? Что сбежали, спрятали головы под мышки, вместо того, чтобы дать ей новую жизнь, изменить к лучшему? Что Земля потеряла от моего отсутствия? А вдруг ей больно без меня? А вдруг я могу ей помочь? У меня внутри странная тоска и смятение, мне хочется туда, словно я там потеряла что-то очень важное и дорогое.

- Странно. То, о чём ты говоришь, называется «ностальгия». Но разве может быть ностальгия по тому, чего ни разу не видела и не знаешь?

- Моя ностальгия генетическая, от папиной памяти. Мама, ты должна понять меня. Я хочу уйти. Я достаточно передумала и всё взвесила. Я готова. Хоть сейчас.
- Но для этого, как минимум, нужно открыть Дверь. А это запрещено. Тоннели на Землю могут представлять для нас опасность.

- Я умею открывать Двери, мама. И сделаю это так, что никакой опасности не будет. Ты мне веришь? Смотри!

Джонатан тихонько охнул и застыл на пороге палатки, когда Кира вытянула вперёд руки, и над жёсткой травой затеплилась свечка. Виктор подался вперёд, но Джи схватил его за руку и удержал.

- Видишь, мама, я всё умею. И ты мне не помешаешь. Теперь я независима.

- Я знаю, девочка, конечно, не помешаю, ведь ты – моя дочь! – глотая слёзы, с гордостью прошептала Диана и улыбнулась. – Видите, Джи, Виктор, какая у меня дочь!

Вход разгорался, наливался синевой, оставаясь узкой, колеблющейся щелью. Встревоженная Авила вылезла из палатки и наблюдала за явлением со смесью восхищения и благоговейного ужаса. У неё не было инструкций на этот счёт, и она не могла спасти девушку или помешать ей уйти, если та того пожелала.

Кира обернулась, помешкала, будто боролась с желанием броситься назад, к матери.
 
- Простите меня. Не поминайте лихом. Я люблю вас всех. Привет братишке Дину.

И она решительно шагнула в проём, который тут же начал стягиваться, пока не исчез. Дверь закрылась, перламутровая дымка рассеялась, словно ничего и не случилось.

- Ты вернёшься назад, девочка моя, я знаю, - шепнула Диана. – Прости и ты меня. Я люблю тебя!

«Скользкой рыбкой, гибкой змейкой ускользаешь, уплываешь,
Нитью тонкой, незаметной ткань Пространства прошиваешь…
Ау, мой друг, постой, постой, мне не угнаться за тобой…» -

- услышала Диана тихий голос, и её плечи обняли любимые, сильные руки.

- Знаешь, - сказал Джонатан, становясь рядом с Дианой. – Я ей немного завидую. Она впервые увидит Прародину…