Величайший роман о крушении Римской империи

                Перечитывая «Упадок и разрушение», тонешь и забываешься
                в многолюдном романе, герои которого — поколения, сцена
                — весь мир, а немыслимые сроки измеряются династиями,
                нашествиями, открытиями и сменами наречий и кумиров.
                Хорхе Луис Борхес

Западная Европа на протяжении столетий напряжённо размышляла над секретом неувядаемого римского величия, учась властвовать над народами и временем. Крупнейшим памятником этой интеллектуальной работы является многотомная «История упадка и разрушения Римской империи» (The History of the Decline and Fall of the Roman Empire), принадлежащая перу Эдуарда Гиббона.

Эдуард Гиббон появился на свет 27 апреля 1737 года в Патни — в то время лондонском пригороде на южном берегу Темзы. Среди его предков был некий Марморарий — придворный зодчий XIV века; дед и отец были коммерсантами. Здоровье маленького Эдуарда было настолько слабым, что его мать, по-видимому, махнула на него рукой. Во всяком случае, своим воспитанием, а, возможно, и жизнью он обязан преданной незамужней тетке, Кэтрин Портен. Позже Гиббон называл ее истинной матерью своего ума и здоровья. Младшие братья и сёстры Гиббона были ещё более болезненными детьми и умерли в раннем возрасте; мать скончалась, когда Эдуарду было десять лет.

Тетка научила его читать в возрасте столь раннем, что он не мог припомнить времени, когда у него в руках не было бы книги. Любимым чтением мальчика стали басни Эзопа, а также недавно открытый воображению европейцев сборник восточных сказок «Тысяча и одна ночь». В семь лет, усвоив в общих чертах латинский синтаксис, Эдуард принялся за «Метаморфозы» Овидия.

Голос Клио донесся до него в четырнадцать лет, со страниц римской истории Эчарда. Это было настоящее пение сирен, заставлявшее забыть обо всем вокруг: «Мыслями я был на переправе готов через Дунай, когда звавший к обеду колокол некстати отрывал меня от пиршеств духа».

История, в свою очередь, открыла ему необходимость изучения географии и хронологии. В пятнадцать лет он уже пробует силы как историк. Первое его историческое сочинение называлось «Век Сезостриса» и было посвящено истории древнего Востока.

Тогда же Гиббон поступил в Оксфордский университет. Пользу от пребывания в нем он находил впоследствии весьма сомнительной, так как тамошние преподаватели «полностью освободили свой ум от трудов чтения, мысли или письма».

Духовные искания пытливого юноши, разумеется, не могли ограничиться наукой, и юный Гиббон самостоятельно пустился в богословские штудии. Чтение Боссюэ («История разновидностей английского протестантизма» и «Объяснение католического учения») обратило его к католичеству; он принял крещение по римскому обряду. Но быть студентом Оксфорда и исповедовать католичество — вещи несовместимые. Вероотступник был предан университетскими властями изгнанию и отправлен отцом в Лозанну, тогдашний оплот кальвинизма. Гиббон поселился у протестантского пастора, господина Павильяра, который за два года бесед наставил юношу на путь истинный. Впрочем, главную роль в возвращении молодого Эдуарда в лоно религии предков сыграли скука и желание поскорее вернуться на родину.

Гиббон провел в Швейцарии пять лет, посвятив эти годы главным образом изучению французского языка и чтению французских просветителей, которые привили ему весьма скептическое отношение к христианству. Со многими из них он вступил в переписку, а с Вольтером свёл личное знакомство. Итогом его пребывания в Швейцарии было признание: «Я перестал быть англичанином (I had ceased to be an Englishman)». Отныне Гиббон усвоил привычку думать, говорить и писать по-французски, ощущая себя «гражданином мира», членом «всемирной республики свободных умов».

К этому времени относится единственный романический эпизод в его биографии: он влюбляется в мадемуазель Кюршо. Отец в письме запрещает даже думать об этом браке. Эдуард, по его собственному признанию, «как влюбленный вздохнул, но как сын не посмел ослушаться». Его избраннице впоследствии суждено было стать женой швейцарского финансиста Жака Неккера и матерью мадам де Сталь. Гиббон же на всю жизнь остался холостяком.

В 1758 году Гиббон вернулся в Англию. Начавшаяся Семилетняя война сделала его капитаном хэмпширской милиции (впрочем, оружия в руки он так никогда и не взял). Только после ее окончания, в 1764 году он смог продолжить самообразование, предприняв поездку в Италию. В первую свою ночь в Вечном городе он не сомкнул глаз. В автобиографии он пишет, что не может ни забыть, ни выразить тогдашних чувств. Здесь его и озарила мысль воссоздать историю падения Римской империи: «15 октября 1764 года, сидя на развалинах Капитолия, я углубился в мечты о величии древнего Рима, а в это же время у ног моих босоногие католические монахи пели вечерню на развалинах храма Юпитера: в эту-то минуту во мне блеснула в первый раз мысль написать историю падения и разрушения Рима».

Однако громада замысла поначалу напугала его, и он решил начать с чего-нибудь попроще — истории независимой Швейцарии или Флорентийской республики. Но все эти замыслы в конце концов были отброшены. Много времени отнимала и политическая деятельность: по возвращении в Англию, Гиббон был избран в члены парламента в качестве сторонника партии вигов. Сам он расценивал свое пребывание там как «школу гражданской мудрости, эту первую и наиболее существенную добродетель историка», хотя в целом он всегда предпочитал держаться в тени.

Только с 1768 года он смог отдать все силы подготовке к главному труду своей жизни. С пером в руке он штудировал источники, а также труды своих предшественников по истории Рима со времен Траяна и до падения Константинополя в 1453 году. По его собственному выражению, «дополнительный свет» на эти источники «бросали монеты и надписи, география и хронология». Впрочем, несмотря на все усилия, он был и остался блестящим дилетантом в исторической науке, не ведавшим, что такое научная школа.

Первый том потребовал семи лет напряженного труда. Отпечатанный в 1776 году тираж был распродан за несколько дней. Работу увенчали поздравления Робертсона и Юма, после чего на нее обрушилась, по словам автора, «целая библиотека возражений».

Гиббон полагал, что время существования Римской империи, особенно при Антонинах, было счастливейшим периодом в истории человеческого рода, эпохой всеобщего процветания. Затем начался неумолимый закат. Гиббон подробно проанализировал причины упадка и крушения Римской империи (Восточной, в том числе). В целом он насчитал 243 негативных обстоятельства. Упадок Рима объясняется им как естественное неизбежное следствие его чрезмерного роста, приведшее к упадку нравов, порочному влиянию богатства и роскоши. Особо клеймится вырождение и своеволие римской армии, которая сначала посягнула на свободу республики, а затем на величие императорского пурпура. Значительная доля вины за разрушение империи приписывается введению и злоупотреблениям христианства. Духовенство учило терпению и смирению, интерес к общественным добродетелям увядал, остатки воинского духа оказались погребены в монастырях, религиозный фанатизм все сильнее сотрясал церковь и государство. Общий вывод Гиббона  категоричен: произошел «триумф варварства и религии».

Поэтому не случайно на его труд ополчились все интеллектуальные силы как англиканской, так и католической церкви. «Первый удар церковной артиллерии», признается Гиббон, оглушал. Но вскоре автор понял, что его противники используют холостые снаряды, и стал отвечать оппонентам презрением. Так, о двух своих хулителях (богословах Дэвисе и Челсеме) он обмолвился в том смысле, что победа над подобными противниками была бы унизительной.

Следующие тома «Упадка и разрушения» выходили с 1781 по 1788 годы. По свидетельству современников, их глотали с молчаливой жадностью. Включение сочинения Гиббона в список запрещенных книг (1783) не могло помешать его триумфу. Надо, впрочем, заметить, что уровень «византийских» томов, по мнению современной критики, заметно ниже «римских».

Оставшиеся годы Гиббон работал над автобиографией, живя попеременно в Лозанне и Лондоне. 15 января 1794 года, после недолгой болезни, он тихо скончался в своем английском доме.

Воздействие труда Гиббона на развитие исторической науки было огромным. Сам он по поводу успеха своего труда однажды заметил, что история является популярнейшим видом литературы; помимо этого, он указывал еще и на то, что выбрал для себя один из примечательных сюжетов, поскольку история Рима равно знакома и интересна всем — как школяру, так и государственному деятелю.

Русские читатели долгое время не могли позволить себе роскоши познакомиться с этой великой книгой. Первый перевод вышел только в 1883–1886 годах. Затем последовал столетний перерыв. Новые издания «Истории» Гиббона появились относительно недавно, в 1990-х годах. По словам автора предисловия к русскому изданию 1997 года Э. Д. Фролова, взгляды Гиббона на причины упадка и разрушения Римской империи настолько актуальны, что «по сути дела новейшая наука об античности во взглядах своих по этому вопросу не вышла за их пределы».

Библиография:
Борхес Хорхе Луис. Эдуард Гиббон "Страницы истории и автобиографии"
Карл Крист. Эдуард Гиббон (1737-1794). Перевод Э.Д. Фролова.
Фролов Э. Д. Предисловие к новому русскому изданию «Истории упадка и разрушения Римской империи» Эдуарда Гиббона // История упадка и разрушения Римской империи. Ч. I. — СПб.: Наука; Ювента. 1997.