Линия терминатора

   Я подняла голову, рядом с моим столом стоял писаный красавец! «Таких красивых мужчин не бывает», — подумала я.
   А красавец не думал, он просто сказал:
   — Здравствуйте! Меня зовут Борис, — и улыбнулся обаятельной улыбкой.
   — Здравствуйте, — недоверчиво и тихо проговорила я, поднимаясь со своего рабочего места. Мужчина оказался выше меня на целую голову! — Вы кто?
   — Ваш сосед по этому помещению. Буду сидеть рядом с Вами.
   — Я что—то пропустила? Вы, вероятно, новый настройщик аппаратуры или программист?
   — Точно, я специалист своего дела.
   — Да ладно, еще скажите, что Вы вернулись из межзвездного портала, — сказала я наобум. — И что мы с Вами говорили на днях по межзвездной связи.
   — О, в точку попали. Да, мы с Вами разговаривали, но не встречались. Это у Вас есть пес Кросс, предназначенный для полета на Луну?
   — Да, мою собаку зовут Кросс.
   В помещение вошли два человека. Они махнули головой новичку в знак приветствия, словно они всю жизнь были с ним знакомы. Я села на свое место. Андрей Георгиевич прошел к соседнему большому  столу, над которым накануне хлопотали сотрудники, собирая испытательный стенд для аппаратуры. Конечно, я знала, что к нам идет новый сотрудник! Но я не ожидала, что он божественно красив и еще красивее, чем вообще можно представить!
   — Борис, а у Вас есть вертолет? — выпалила я неожиданно для всех.
   — Катерина, оставь новенького в покое! — воскликнул один из двух сотрудников.
   — Я не вас спрашиваю, а новенького!
   — У меня есть иномарка. Стоит недалеко от входа. Вас с работы домой отвезти?
   — Нет! — огрызнулась я и поняла, что моя карта бита, что этот красавец и правда не для меня.
   Я уткнулась в свой трехглавый компьютер, не слушая разговоры мужчин. Потом я открыла Всемирную паутину и нашла объявление, в котором говорилось о розыгрыше призов. И тут только вспомнила, что если розыгрыш состоится в воскресенье, то мне должно повезти. Я выиграю любой приз! Как мне надоело невезение и отсутствие личного транспорта! Тут еще прозвенел призывно мой телефон.
     — Катерина  Ивановна Тобольская — меня зовут, а не Трембита! Сколько раз тебе можно говорить, что меня нужно правильно называть! — воскликнула я в телефонную трубку.
   — Так я пока выговорю твое имя, говорить не захочется, — возразил Глеб.
   — Ты меня ни разу не назвал правильно, — с обидой сказала я.
   — Невежливо звучит, зато правильно, а когда я успею жениться на тебе, если к тебе на работу пришел красавец Борис, а ты в него успела чего доброго, влюбиться? Катерина, ладно, мне некогда! — крикнул Глеб и бросил трубку телефона.

   Действительно, Глебу стало не до Катерины, к нему в квартиру ввалились два человека. Он удивленно на них посмотрел: его круглые глаза спрашивали, что случилось, а рот молчал.
   — Глеб, узнал? Вижу, что узнал, есть дельце. Не гримасничай, мы знакомы давно, мы пришли к тебе ради одного дельца. Ты будешь третьим исполнителем, твой отказ не принимается. Нам подходит твоя гибкая фигура. Ты силен и ты полезешь на третий этаж частного дома. Молчи, молчи, за тебя все продумано. Есть один человек, его попугать надо. Тебе его не надо убивать, твоя задача — пугать. Идем сейчас, надевай униформу и вперед, — быстро проговорил Сеня собственной персоной.
   Втроем они поехали на иномарке с темными окнами. Глеб думал только об одном: чтобы ему не пришлось убивать самому, и не быть убитым, и уйти с места разборки незамеченным.
   Этих двух напарников — Сеню и Веню — он не выбирал, это они его выбрали, когда он в очередной раз на турнике крутился для привлечения внимания Катерины – Катерины - Трембиты. Тогда он и покорил наблюдателей совсем иного толка.

   Трехэтажный дом прятался за крутым забором, из-за которого виднелись верхние два этажа. Глеба послали покорять забор с заднего двора, а что при этом будут делать его сообщники, ему не сказали. Собаки во дворе не было. Да и кто теперь держит во дворе собак, если они дорогие и породистые?
   Особняк был тоже дорогой и породистый, выполненный из слегка обработанных камней. Глеб перемахнул через забор и полез по стене, уступов на ней было достаточно, даже костюм летающего лешего не понадобился.
   На третьем этаже ему надо было влезть в небольшое окно ванной комнаты. Он прочертил овал на стекле алмазным инструментом, одним движением залепил стекло пленкой, продавил и влез внутрь. Интересно, что стекло было не двойное, а одинарное.
   Ванная комната представляла собой нечто кафельное и опрятное, подробности он не рассмотрел. Через ванную он вышел в коридор третьего этажа. Его гибкая фигура в трико изогнулась в сторону двери спальни.
   Глеб не думал, а выполнял задание. Спальня была погружена в полумрак. Он увидел большую кровать, стоящую спинкой к стене. Он четко увидел один силуэт. Значит, его задача — пугнуть этого человека.
   Глеб надел зеленую маску монстра, нажал на кнопку, и на нем надулась одежда. Он стал толстым. Из его кармана зазвучала мелодия из первого фильма о зеленом монстре с завернутыми ушками. Спящий человек пошевелился, но, увидев ужасную и обаятельную фигуру зеленого монстра, закрыл глаза, потом открыл и опять увидел торчащие ушки тролля, который к нему приближался странными шагами.
   —А—а—а!!! — завопил мужчина, явный клон генерального конструктора Николая Григорьевича Малкина. Он натянул на себя одеяло, потом резко его отбросил и не обнаружил в комнате никого, но увидел, что дверь в комнате бесшумно закрылась.
   Глеб вышел в коридор, навстречу ему бежали два тощих пса, видимо, они услышали крик хозяина. Собаки, увидев зеленое чудовище, приостановились. Глеб воспользовался замешательством собак, прыснул из баллончика в их сторону неизвестным веществом. Собаки отключились. Он снял с себя костюм тролля и ушел из здания по балконам.
   Деньги Глебу принесли те же два человечка и, протянув ему конверт, исчезли. Глеб тут же пошел домой, где его ждала далеко не Катерина, а Надя. Он прекрасно знал, что ей труднее других пришлось переживать банкротство, которое устроил Николай Григорьевич, ее родной дядя, приобщив всех к фантастическому полету через межзвездный портал.
   Но фильм, снятый на тему полета, имел фантастический успех среди зрителей, и финансы нашли своих спонсоров.
   —Надя, — сказал Глеб и замолчал, вглядываясь в экран телевизора, где в черной рамке показывали лицо человека, очень похожего на Николая Григорьевича, который, как сказали, умер сам по себе. Глеб сжал зубы, еще немного помолчал, послушал диктора о том, что он говорит, и сказал: —  Надя, я предлагаю тебе полететь на Луну.
   —Это шутка, Глеб? — спросила Надя. — Где у тебя миллионы зарыты? Ты их в засушенном виде хранишь, как фруктовый чай?
   — Нет, все значительно круче. Если лететь на южные острова, то у меня есть наличные деньги, а если лететь на Луну, то придется продать то, что лежит в моем поясе.
   — Ты вновь захотел стать известным человеком, но за какие деньги? — спросила она, не принимая его слова всерьез.
   — Ценой юмора, — ответил Глеб со странным выражением лица, трогая пальцами сумку у себя на поясе.
   — Все свое ношу с собой? — спросила Надя, махнув головой в сторону его сумки.
   — Нет, здесь наличные деньги для полета на острова или куда ты захочешь поехать в пределах Земли, а если ты согласишься полететь на Луну, то и деньги будут другие.
   — Я тебя поняла: в нашем Лунном парке открыли новые аттракционы. Хорошо, пойдем в парк и на аттракционах узнаем, на что мы годимся, — серьезно сказала Надя.
   — Ладно, пойдем на американские горки! — согласился Глеб. — Надя, ты только скажи мне: в нашем доме не появились случайно большие головки винтов, которые ни богу свечка, ни черту кочерга? Просто ввинченные винты или жучки?
   — У тебя вечер загадок! Я дома — женщина, и все мужские дела вплоть до шурупов мне чужды.
   — Звучит хорошо и убедительно! Тем не менее, я пройду по дому, — сказал Глеб и пристальным взглядом просмотрел все головки винтов, но ничего необычного не обнаружил. Его внимание привлек новый шкаф, с одного бока у него виднелись коричневые пластмассовые заглушки, на одном винте заглушки не было. Он приблизил рот к микрофону, похожему на головку винта, и сказал:
   —Привет, Сеня, ты зачем человека пришил?
   Сеня сидел в это время на высоко поднятом сиденье стула в дежурном помещении. Он посмотрел на панель сигнализации, услышал звуковой сигнал, увидел мигающий светодиод, включил трансляцию из дома Глеба, но больше одной фразы так и не услышал. Сеня и сидящий рядом с ним его напарник Веня переглянулись. Их выразительные глаза мыслей вслух не выражали.
   — Глеб — сообразительный мужик, — проговорил Сеня, коренастый мужичок со скошенной головой. — Он умный, нас не продаст.
   — Зато он продаст то, что украл. Сеня, ты что, не понял, что это он стащил пояс с товаром? А клон Николая Григорьевича посмотрел, что пояс с товаром исчез, и дал дуба, — сказал Веня.
   — Веня, ты думаешь, что это Глеб стащил товар?
   — Нет, его собаки украли, — издевательски протянул Веня, человечек сухощавый, можно сказать худой, несколько сутулый, с редкими светлыми волосами на голове, но без сплошной лысины.
   — Похоже, что ты прав, — скрипнул зубами Сеня, — мы с тобой ждали Глеба в машине, а клона генерального конструктора Николая Григорьевича в глаза не видели. По ТВ сказали, что он умер своей смертью, жил один, сердечный приступ — и помочь было некому.
   — Мы что, теперь Глеба пугать будем? Это Николаю Григорьевичу надо было пугнуть своего клона, чтобы тот товар отдал, а Глеб и пугнул, и товар взял. А двойник богу душу отдал. Мы что, зря ему деньги отдали? — заволновался Веня.
   — Мы свою задачу выполнили, остальное — не наше дело. Веня, а что за товар—то мы упустили? — спросил наивно Сеня, думая, что в поясе находились рубины с Луны.
   — Сеня, я так понял: пропало вещество, которое из собак делает людей. Если собака съест это вещество, в ней меняется набор хромосом и собака становится человеком, пусть недалеким, но все же.
   — Собак и среди людей достаточно, еще людей из собак делать! Веня, скажи, что пошутил.
   — Нет, я не шутил, это вещество такое дорогое, что мало не покажется, если его продать. Вот если оно сейчас у Глеба, то он богатейший из людей и может слетать на Луну.
   — Так давай кинем его и станем богатыми, — предложил Сеня.
   — Оно мне надо? — пробубнил Веня. — Николай Григорьевич говорил по телевизору, что собак готовят для полета на Луну. Собаки людьми не станут, их сделают немного умнее, натаскают и пошлют к лунным гномам в гости. Слышал ты про лунных гномов?
   — Ты за кого меня считаешь? Видел я макет Сферы для Луны по ТВ, понятное дело, лунные гномы маленькие, вот и нужны разведчики типа собак, но умнее собак. Слушай, Веня, а если я съем эту бурду из пояса, то стану умным? Нобелевскую премию мне дадут?
   — Сеня, тебе дадут премию в области наукоемких краж!

  Надя спокойно сидела и работала за компьютером в технической лаборатории.
   Вдруг вбегает шеф, Андрей Георгиевич Щепкин, и кричит страшным голосом:
   — Пропала сыворотка! Пропала! Зеленый монстр украл ее у генерального конструктора Малкина!
   — Сыр, что ли, у Вас ворона свистнула? — спросила Надя с наивной улыбкой.
   — Какой сыр?! Кому теперь нужна наша работа, если сыворотка пропала!
   — Андрей Георгиевич, почему Вы так кричите? Все будет нормально. Работу сделаем, заказ для Луны не пропадет.
   — Забыл, с кем имею дело! Прости, Надежда Малкина. Я поясню крик своей души. Дело в том, что сыворотка, разработанная и созданная для собак, для того чтобы они стали достаточно умными и ходили бы по катакомбам Луны и сообщали бы информацию о лунных гномах, — пропала.
   — Андрей Георгиевич, а сыворотка была спрятана в контейнере, а контейнер был выполнен под пояс?
   — Надя! Точно! Ты откуда это знаешь?
   — Вчера видела такой контейнер на одном человеке, а он все хвалился, что в нем денег столько, что хватит на Луну слетать.
   — Кто он? — спросил Андрей Георгиевич, округляя и без того большие глаза.
   — А что ему будет?
   — По головке погладят. А не скажешь, кто он, — тебя погладят, чем надо.
   — Я пошутила.
   — Это не шутка, а преступление межзвездного значения. Пропала возможность подготовки космических экипажей для особо сложных полетов. Кто—то украл весь наработанный материал, ничего не осталось, кроме огромных химических формул. Но от формул до вещества как от Земли до Луны.
   — А что мне будет, если я найду это вещество?
   — Если честно, то не знаю.
   — Получается, что надо найти вещество и подбросить его Вам на усыновление?
   — Да, Надя, да! Когда принесешь контейнер?
   — Завтра.
   — Это не ответ! Я тебя сейчас отвезу туда, куда скажешь. За поясом поедем, и сейчас!
   — Знать бы, где он сейчас. Понимаете, я не знаю, где находятся ноги того, который на своем поясе носит вещество межзвездной стоимости.
   Андрей Георгиевич посмотрел на девушку и решил, что она пошутила, но он не шутил и спросил:
   — Надя, новую иномарку хочешь?
   — А что, так теперь конфеты называются? — спросила она шутливо.
   — Я слышал, что ты знаешь, где сыворотка находится. Хочешь, я тебе скажу, у кого ты ее видела? У Глеба. Скорее всего, он предлагал тебе полететь на южные острова.
   — Вы откуда знаете? Если он предлагал, то Катерине.
   — Ты где работаешь? Я больше скажу, Глеб попытался улететь с секретной сумкой, но его остановили, когда он проходил через турникет в аэропорту. Он обойдется без информации, пусть сам ее добывает, а мы за ним посмотрим.
   — Так, а за какие подвиги предлагаете мне иномарку, если уже нашли сыворотку?
   — За новую разработку! Луна есть Луна, но и на Земле дорог много. Надо разработать прибор для определения неровности дорог на Луне при перемещении определенных грузов.
   — Андрей Георгиевич, теперь мне все понятно! Датчик блокировки замкнулся, когда Глеб проходил через турникет в аэропорту!
   — Умница, обойдешься без иномарки, если все знаешь сама.

Я внимательно посмотрела на пса, нажала на имя «Глеб» в своем телефоне, в ответ услышала его голос:
   — Катерина, в чем дело?
   — Глеб, ты на свободе? Я слышала краем уха разговор, говорили, что у тебя крупные проблемы.
   — А я и был на свободе. Сумку с сывороткой мне почти добровольно отдал Борис. В аэропорту я сбросил с себя сумку, ее опять подхватил Борис, а я выбежал из аэропорта, пока люди из погони не поняли, что к чему. Потом я остановил попутную машину, в ней сидела Надя, моя девушка. Я сижу за рулем, а она рядом со мной сидит.
   — Надя жива?
   — Она в норме...
   — У вас произошла двойная рокировка? — спросила Катерина машинально, она на самом деле была в шоке от новостей последних дней.
   Связь прервалась.
   — Глеб, кто звонил? — спросила Надя, повернув голову к человеку за рулем.
   — Катерина все уже знает, — ответил Глеб, останавливая машину у обочины дороги.
   — Отвези меня домой, — грустно попросила молодая дама.
   — Да ты посмотри на поле с пшеницей! Нам повезло! Летающая тарелка прямо по курсу!
   — А мне оно зачем? — уныло спросила девушка.
   — Тогда сиди в машине, а я посмотрю, что там происходит! Вот повезло мне стать очевидцем написания кругов на пшеничном поле! — воскликнул Глеб. Он вышел из машины и пошел в пшеничное поле.
   Надя без эмоций на своем прекрасном лице пересела за руль и поехала в сторону города.
   Глеб не оглянулся на шум мотора. Его пленило круглое облако над пшеничным полем. Он шел навстречу неизвестности и увидел, как из облака опустились столбы к колосьям, прочертили вензеля, потом они поднялись в облако. Он попытался позвонить Наде, но его мобильный телефон хранил молчание. Молодой человек вышел на шоссе — оно было пустынно.
   Неожиданно Глеб почувствовал, что отрывается от земли и плавно поднимается, словно его держит невидимая сила. Он поднял голову: над ним висело густое облако, и тут он заметил, что его держит это самое облако. Он сделал попытку вырваться и упасть на землю, но сила невидимых рук в облачных перчатках была намного больше.
Земля уходила из—под ног, но его ноги не болтались над пропастью пустоты, а мягко погружались в облачную упругую массу. Он уже чувствовал это облако, почти невидимое, но такое реальное! Он посмотрел вниз и увидел вензеля на пшеничном поле, еще мгновенье — и зрелище исчезло.
   На некоторое время Глеб потерял видимость, а очнулся внутри просторной кабины в кресле из белого тумана. Он стал оглядывать странную кабину неизвестного летательного аппарата.
   — Глеб, ты нам нравишься! — раздался скрипучий голос с потолка. — Мы возьмем тебя в качестве производителя.
   —Вы — это кто?
   —Мы — это высшая ниша существования разумных существ. Мы тайные и явные одновременно, нас чувствуют, но не видят, мы — облачные боги.
   — Отлично, а где вы живете? На горе или в болоте? Там жить можно?
   — Он еще спрашивает! Мы есть везде, это об одном из наших написали известную сказку. Засветился и в сказку попал.
   — Снежная королева — тоже ваша дама?
   — Вероятно, и она была нашей, но давно.
   — А тролли — ваших рук дело?
   — Проехали, тролли не по нашей части, у нас несколько иное амплуа.
   — Заинтересовали.
   — Ты выполнял наше задание в образе зеленого монстра и прекрасно справился с ним, но зря упустил сыворотку для увеличения разума собак, теперь ее трудно будет заполучить.
   — Значит, и тролли по вашей части, — задумчиво протянул Глеб. — А я думал, что вы заоблачные гномы.
   — Все мы заоблачные, если пригласят, — сказал живой и невредимый Николай Григорьевич Малкин.
   — Я Вас где—то видел. Николай Григорьевич! Так Вы живы?! В цирк играете?
   — Да, это я. Ладно, сыворотку в аэропорту у нас перехватили другие люди. Юмор в том, что воришка схватил брошенную тобой сумку и скрылся. Никто ж не знал, из-за чего сыр-бор поднялся в аэропорту.
   — А что это за облако, в котором мы летим?
   — Ой! Темнота! Глеб, это обычная летающая тарелка, облаченная в облако для большей конспирации. В ней все предметы и все движущиеся части покрыты облачной субстанцией.
   — Это вы круги рисуете на полях с пшеницей?
   — Естественно! Наше дело — народ запугивать непонятными явлениями.
   — А меня обязательно надо было всасывать в эту облачную ловушку?
   — Ты слишком много увидел, а кто ты, выяснили чуть позже.
   — А Надю выпустили?
   — Она уехала своим ходом. Она умная девушка и нос не сует в чужие дела и тебя кинула.
   — Что со мной сделаете?
   — Уши надерем! А если серьезно, то я заметил, что высоты ты не боишься, будешь при необходимости изображать человека—облако, хотя у тебя есть костюм летающего лешего и полеты на небольшой высоте новостью для тебя не являются.
   — У вас все сказки работают?
   — Не все, но полезные для дела. Да, ты будешь человек—облако, — веско сказал Николай Григорьевич.
   —  Летающий человек—облако?
   — Не отвлекайся от дела, у тебя будет костюм облака. Ты уже понял, что мысль вложена во все, что тебя окружает, и весьма серьезная. Летать между домами ты будешь без паутины. От крыльев птиц и самолетов мы отказались. Наше амплуа — невидимая видимость, малая облачность. То есть тебя все видят, но в качестве облака. Вспомни песенку: «Я тучка, тучка, тучка, я вовсе не медведь». Да, Вини Пух — отличный прототип.
   — А у меня будет друг в виде Ослика или Пятачка?
   — Дадим тебе в друзья волка.
   — Нет, мне что-нибудь проще.
   — Тогда самого меня.
   — Подождите, но по ТВ передали, что Вы погибли!
   — Пролетели. Я под личной опекой небесной ауры, я всегда живой, пока жива она. Кросса мы хотели угостить сывороткой, тогда бы он мог стать жителем Луны, но ты потерял сыворотку. И теперь пес слаб, чтобы быть твоим другом.
   — Я что, такой простой? — возмутился Глеб. — Я не потерял сыворотку, она и сейчас в контейнере на моем поясе. А в аэропорту я подсунул в такой сумке металлический предмет в мусоре, он и заверещал, а сам я сказал, что взял не ту сумку, и вышел. У аэропорта по чистой случайности стояла машина Нади.
   — Зачем вообще ты поехал в аэропорт?
   — Прощупать почву.
   — Глеб, хорошо, что ты не лопух. Просто отлично! — лицо Николая Григорьевича исказила довольная улыбка. — Мы сейчас прилетим на облачную базу, — и он исчез в тумане кабины.

   Поляна в лесу была огорожена ровным металлическим забором. Глеб вышел из летающей тарелки. К нему подошли Сеня и Веня, они встали с двух сторон и повели его в его номер, расположенный не выше забора. В комнате висели несколько костюмов облаков разных оттенков для разной погоды. Сам по себе костюм не был большим. Глебу помогли надеть костюм с жестким каркасом, фиксирующим его местоположение в костюме.
   Двигатели обеспечивали плавное движение в воздухе. Это был мини—самолет без больших лопастей и крыльев. Он нажал на первую кнопку, вокруг него надулся некий чехол, вокруг чехла стала образовываться облачная субстанция. Он нажал на вторую кнопку и вылетел в открытое окно. Скорость облака была так мала, что он просто завис над облачным аэродромом, если его так можно назвать. «И зачем нужны эти облака?» — подумал он.
   — Глеб, ты зачем в небо поднялся? Опускайся! — услышал он в шлемофоне скрипучий голос Николая Григорьевича.
   —Я не знаю, как это сделать, — прошептал Глеб.
   — Перед тобой красная кнопка. Жми на нее! — гневно крикнул Николай Григорьевич.
   Глеб лежа планировал над облачным аэродромом, перед его глазами находились кнопки и ручки управления, он нажал на нужную кнопку и стал плавно опускаться на землю. Падение было столь медленным, что он спокойно встал на ноги. В его душе осталось весьма приятное чувство от полета. К нему подбежали Сеня и Веня. Из парадной двери здания к ним спокойно шел Николай Григорьевич.
   — Как ощущение полета? — спросил он с улыбкой на лице.
   — Нормально, командир, — ответил Глеб, — извините, я на кнопки нажал машинально, совсем не думал, что я полечу.
   — Сеня, мог бы предупредить человека о назначении каждой кнопки, ручки и индикатора на пульте управления.
   — Николай Григорьевич, так по этой части у нас Веня. Он инструктор по низкой облачности.
   — Веня, проведи курс по изучению данной модели облака.
   — Да без проблем, все сделаем! Глеб так шустро оделся в этот костюм, что мы глазом не успели моргнуть, как он в окно вылетел серым облачком.
   — Специалисты облачные, вопрос можно задать? Я во время полета постоянно должен лежать? Я не рыба, чтобы лежать! А сидя летать можно? — спросил Глеб.
   — Варианты расположения человека в облаке находятся в работе, сейчас готово только планирующее облако, — ответил генеральный конструктор нестандартных летающих объектов Николай Григорьевич.
   —А бегающего облака нет в работе? Захотел — полетел. Захотел — побежал. Захотел — полежал. Ладно, я готов к изучению полетов в низкой облачности. Умнее Вени в этом вопросе никого нет?
   — Работайте, Глеб! — бросил на ходу Николай Григорьевич и пошел в сторону машины.
   Сеня исчез в неизвестном направлении.

   Веня и Глеб вернулись в помещение с облачными летающими объектами.
   — Глеб, пойми, ты не птица, чтобы планировать в потоках воздуха. Твоя задача — лететь туда, куда тебя пошлют. Моторы маленькие, но сильные и надежные. Все тонкости устройства летающего облака я не знаю, кроме того, я не знаю, как преобразуется в них энергия, но знаю назначение всех кнопок, переключателей и значение индикаторов. Управление простое. Ты поймешь сразу, но далеко не улетай. Поднимись раз десять над базой, а потом полетишь по заданию.
   — Инструктор Веня, а можете показать достоинства летающего облака на личном примере?
   — Могу. Я тонкий, звонкий и прозрачный. А ты такой же, только красивее.
   — А вдвоем можем взлететь?
   — Сядь и слушай, потом взлетим вдвоем.
   И молодые люди углубились в изучение устройства летающего облака.

   Андрей Георгиевич пришел в техническую лабораторию, сел на рабочие место. Он был занят настройкой нового устройства неизвестного назначения. Я работала рядом с ним. Внезапно свет из окна исчез и вновь появился. Я увидела два серых облака, плавно удаляющихся от окна.
   — Андрей Георгиевич, кто сегодня облака изображает? — спросила я.
   — Не твой суженый—ряженый Глеб и Веня, — быстро ответил Андрей Георгиевич, не отводя глаз от приборов. — Катерина, ты лучше скажи, когда принесешь Кросса на инъекции? — спросил он, вставая со своего места.
   — Собачку жалко.
   — Это работа, и ты знала, что пес полетит на Луну. Кстати, и подушки твои сухими останутся.
   — Можно я со своей собакой полечу на Луну? Пес привык ко мне.
   — Перед полетом тебе надо будет пройти серию тренировок — это долго! Твои вариантные мозги нужны здесь. Слушай, а что если Надю послать вместе с псом на Луну? Она отважная девушка и не откажется от полета. Кросс ее знает хорошо.
   — Отлично, пусть летят.
 
   В этот момент в помещение лаборатории вошел Глеб.
   — Глеб, мы думаем послать Надю с псом на Луну. Отпустишь? Она хотела улететь туда, где нет наших приборов. Сыворотка к нам вернулась, несколько инъекций — и Кросс будет готов к полету, — спросил Андрей Георгиевич.
   — Андрей Георгиевич, спасибо, что спросил, мог бы и без моего разрешения послать ее куда угодно.
   — Ты чего такой покорный?
   — С Вами станешь покорным и безропотным, — пробубнил недовольным голосом Глеб. — Почему именно Надю? Других людей нет?
   — И ты еще спрашиваешь? Задание у нее настолько секретное, что все, кто с ней общается, должны быть нашими людьми. Мы не можем рисковать! Сам знаешь, комплекс на Луне не только мы возводим, но и наши конкуренты. Наша задача — проникнуть в катакомбы Луны. По нашим данным, они невысокие, но многочисленные. Человек в них не пройдет. Предполагаем, что лунные гномы сами по себе маленькие живые гномы, покрытые небольшим мехом. Кросс среди них будет выглядеть волкодавом или лошадью, скорее лошадью. Надо его в цирк свозить, найти дрессировщика, чтобы он мог на себе седло возить с маленькой обезьянкой. Лунным гномам понравится такой вид транспорта.
   — Такое задание Кросс и без сыворотки выполнит, — сказала я.
   — Первую часть задания он может выполнить после дрессировки. Но так мы решим задачу по ублажению прихотей лунных гномов. Наша задача — чтобы Кросс добыл более подробные сведения о катакомбах Луны и доставил их нам. Он наш разведчик, — серьезно проговорил Андрей Георгиевич, глядя на приборы своего стенда. — КБ уже все это знает, о том, кто и как живет на Луне. Блик — глава Луны — знает много. У нас есть его портрет, мы его поставим перед псом, чтобы он его запомнил. Задача собаки — Блик! Кисельные берега — это одно, а тайны народа Луны — это другое. Кросс — лошадь для Блика, но не просто лошадь. Сыворотка даст возможность развить мозг пса до уровня, необходимого для самосохранения, он не должен пугаться неизведанного, но и не должен излишне рисковать. Он должен вернуться живым и принести нам видео. Мы все запишем, весь его путь по катакомбам, — сказал уверенным голосом Андрей Георгиевич.
   — Андрей Георгиевич, но прибор еще в работе, мы его не проверяли в экстремальных условиях. Ты прекрасно понимаешь, что температура на Луне и в Луне — далеко не комнатная, — возразила Катерина.
   — Мне не надо объяснять ограничения работы прибора по температуре. Все схвачено, за все заплачено.
   Но до Луны было еще очень далеко...
   Лохмотья снега в темно—синем небе, догоняя друг друга, увеличиваясь в объеме до маленького снежка, нежно опускались на землю. Женские чувства от дум могут увеличиваться, как снежный ком, но падая на теплую землю, немедленно растают. И что мужчина спрашивает у женщины то, чего ей не надо? А спросить у нее то, чего она хочет, он не может!
   Вот Борис опять забежал в лабораторию, посмотрел, убежал, словно он в Интернет зашел и вышел. «Смотрины сегодня, что ли»? — думала я, глядя на темную синеву за окном, где снегопад, наконец, прекратился. «Если женщина просит». Да ничего я не прошу, пусть входит и выходит. А что если?.. Не надо. Пора работать...
 
   Из принтера на столе выполз лист, я взяла его. Короткое письмо гласило: «Катерина, жду в полночь. Жесть».
   Я посмотрела на сотрудников лаборатории: все работали и головы в мою сторону не поворачивали. Однако я была твердо убеждена, что письмо написал кто—то из них. Жесть. Что это? Крыша? Меня ждут на железной крыше в полночь? О! Нет! Я не пойду! Нет! Хоть бы написали, можно или нет брать с собой сопровождение.
   «Жизнь налаживается», — подумала я и усмехнулась. И правильно сделала. Я вспомнила, что дома лежит маленькая дыня под названием луна. Луна? Какая еще луна, если небо покрыто тучами? Или это жизнь покрыта темными пятнами неприятностей? А, этой ночью будет полнолуние...
   — Катерина, Вас долго ждать? — услышала я мужской голос и невольно вздрогнула, увидев Глеба.
   В помещение офиса проникали лучи солнца. Я сняла с себя пиджак с короткими рукавами и осталась в топике. Жара сжимала меня со всех сторон. Вот главная несправедливость! Если уж выпала жаркая неделя, то надо всех разом в отпуск отпускать, пусть выживают в свободных условиях. Я посмотрела на три экрана. Работа над пультом управления подходила к концу.
   Я открыла электронную почту и написала письмо Глебу: «Повторяется история прошлого года: пляж, любовь, молчание и твое хождение с Надей. Отличное решение всех проблем! Счастья вам и на работе, и у воды! Хорошо бы вам Андрея Георгиевича пригласить на просмотр ваших прогулок! Два года можете ко мне не обращаться».
   В это время в комнату вошел Глеб собственной персоной. Но я уже отправила ему письмо и в его сторону даже не посмотрела.
   «Кикимора болотная», — думала я о Наде, но лучше мне от внутреннего выплеска злобы не стало. На пути к Глебу всегда стояла Надя. Вентилятор дул. Глеб вышел за дверь, не прихватив мое сердце. О, похоже, все отлично! Ну почему я раньше не могла понять, что Надя — болотная кикимора?

  Дома я запнулась о собственные мысли и опустила глаза на ярко—зеленые босоножки. А что если мужчины реагируют на зеленый свет? Да, я хорошо выгляжу в зеленом топике и юбке размером со стандартную книжку. А что такого?
   Жара такая! Все и вынули свои тела из тряпок и обнажили их до социально разрешенного минимума. По фигуре обнажена каждая из девушек и женщин. Зрелище для парней и мужчин — выбирай по вкусу! Ладно, сейчас не об этом, надо сосредоточиться на одном из трех. На ком? Вот вопрос дня.
   Зеленеть! И я украсила ногти зелеными стразами. Круто! Я посмотрела на себя в зеркало, окинула небрежным взглядом с головы до ног и призналась отражению, что великолепно выгляжу в летний период.
   Вопрос «кто из трех?» растаял в собственном зеркальном отражении. Вот глупая! А кто из трех был вчера в зеленой одежде? Андрей Георгиевич! Точно, надо его прозондировать. Я мечтательно посмотрела в зеленую даль листвы и нажала на телефон с его номером.
   —Андрей Георгиевич, это я, Катерина, слушай, ты сегодня очень занят? Для меня ты свободный на всю жизнь? Жду, да, сейчас.
   Щепкин закрыл сотовый, повернулся на одной ноге, подпрыгнул, достал люстру ногой, прошелся колесом и остановился у зеркала. На него смотрели карие веселые глаза, сияла счастливая улыбка. Он был счастлив! Катерина сама ему позвонила! Она его позвала! Какие ножки! Какие волосы! И она его ждет!
   Он стер с лица улыбку, раскрыв дверцу шкафа. Вся одежда моментально стала старой. Вчера у него было все, а сегодня надеть нечего. В зеленом он был вчера. Ей он понравился в зеленом, а если он придет в белом, а ей не понравится? Серое, бежевое, черное. Дожил до тупика. В магазин идти поздно, обещал быть сегодня, сейчас, но в чем?
   Уголки губ опустились. Он взял в руки джинсы, белую футболку и стал серым, безликим. Достал кроссовки: одни, вторые. Надел перстень с рубином и успокоился.
   Посмотрел на сандалии цвета песка. Тяжело вздохнул. И это он? Он, который ударом локтя открывает любую консервную банку? Посмотрел за окно. Солнце сияло, листва шевелилась. Он стоял. Его стальная машина издала звуки тревоги. Он махнул рукой и выскочил за дверь, забыв об одежде. Его звал автомобиль.
   Андрей Георгиевич сел за руль, смахнул зеленую пыль, включил кондиционер, и мир поплыл перед его глазами...
   — Вот так—то лучше, — мстительно сказал Глеб, сидевший на заднем сиденье, — отдохни, дорогой, а то он к Катерине собрался. Не для тебя она, не для тебя.
   Андрей Георгиевич уснул от приложенной к его лицу салфетки со снотворным с откинутой назад головой.
   Глеб вышел из машины, прошел метров тридцать, сел в свою машину и поехал к Катерине.
   —Катерина, — заговорил он с ней по телефону, — кого ты сегодня ждешь?
   —Тебя, Глеб!
   «Умница, — подумал Глеб, — быстро соображает, вот если бы не прослушал ее переговоры, так ждала бы своего Щепкина», — и сказал:
   — И это правильно, выходи, я скоро подъеду к твоему подъезду.

   Я еще раз посмотрела на себя в зеркало, мелькнула мысль об Андрее Георгиевиче и исчезла. Я посмотрела во двор сквозь полупрозрачную ткань, увидела высокий джип Глеба и вышла судьбе навстречу.
   Глеб посмотрел на Катерину, открывающую дверь подъезда. В проеме появились ровные, длинные ноги в босоножках на тонкой высокой танкетке с зелеными ремешками. Миниатюрная юбка открывала и ноги, и пуп девушки, сверху ее грудь прикрывал маленький топ. Молодой человек покачал головой, как бы говоря: ну и ну, потом махнул головой сверху вниз в знак приветствия и открыл девушке дверцу машины.
   — Привет, классно смотришься! Волосы еще больше выросли, скоро будешь их вместо одежды носить.
   — Здравствуй, Глеб! Куда едем? Только недалеко, уж очень жарко.
   — У меня в машине прохладно, не заметила?
   — Заметила, дует со всех сторон. Что это у тебя за охлаждение в жаркий день?
   — Кондиционер. Новинка. А ты сегодня Андрея Георгиевича ждала, оделась в зеленую одежду, как он вчера. Я видел, как он около тебя крутился. Пропусти его! Слышишь, пока советую, а там видно будет.
   — Не пугай. Я одна. Ко мне претензий быть не может. Это ты почти женат на Надежде Малкиной!
   — Не тебе судить. Ты — моя потенциальная девушка, а я не люблю страдать от ревности, и ты не давай мне повода!
   — Глеб, а я этого не знала! Не помню, чтобы ты мне говорил о любви. У тебя есть Надя!
   — Это еще кто? Какая любовь? Ты — моя, и вся любовь. А Надя девушка.
   — Живем мы врозь. Я сама по себе, — сказала я и посмотрела в зеркало.
   — Не была, так будешь моя, ситуация исправима. Мне твой антураж подходит и мою новую машину не портит. Прощаю тебе юбку длиной в мою ладонь.
   — Ты ничего не перепутал? Ты же меня слушал, ты выполнял мои требования, а сейчас командуешь?!
   — Время подчинения прошло, теперь руковожу я. Ты — моя девушка, ты еще не министр в зеленой юбке! — со смаком сказал Глеб.
   — Останови, проехали! — вскричала я.
   — Села в машину, так терпи меня — это святое правило вождения на дорогах. Я — за рулем!
   — Больше не сяду, — сказала я мрачно.
   — Я тебе покажу мое орлиное гнездо, и ты сменишь гнев на милость. Немного осталось.
   Я посмотрела в окно: за окном мелькали машины, дома, но пешеходов не было видно. И крикнуть было некому, да и не поймут люди девушку из чужого джипа. Я закрыла ладонями голые колени.
   — Ты еще волосами их прикрой, — съязвил Глеб.
   — И прикрою, — я невольно наклонила голову на колени, волосы закрыли ноги. У меня возникла мысль, что все это было в прошлой жизни.
   Глеб взял руль в левую руку, а правой рукой сдавил мне шею:
   — Сядь нормально, держи спину ровно! — крикнул он стальным голосом.
   Я выпрямилась, лицо мое было непроницаемо. Мы оба замолчали.
   Джип остановился у нового высотного дома. Мы вошли в фойе подъезда, отличавшегося современным великолепием, проехали на лифте до последнего этажа, вышли на крышу. Как оказалось, орлиное гнездо Глеба было то, что надо. Хитроумное заграждение по периметру надежно охраняло покой. В орлином гнезде сверкала вода, по периметру можно было сидеть. Я сняла обувь, макнула пальцы в воду.
   — Можно купаться, никто не увидит тебя, — сказал спокойно Глеб.
   Солнце грело на крыше сильнее, чем на земле. Я сбросила зеленую одежду и вошла в орлиный бассейн. Десять метров в диаметре — таков был бассейн на крыше. Мне не хотелось выяснять отношения, слишком круто было в орлином водоеме. Я спокойно плавала в бассейне.
   — Одежду сними, — услышала я сквозь нирвану своего состояния.
   Я подплыла к бортику, сбросила с себя две полоски и продолжила купанье. Во мне не было возмущения, а было странное умиротворение. Глеб снял с себя одежду и поплыл от меня в противоположную сторону. Он плавал без одежды и ко мне не приближался. У меня  появился азарт, я поплыла к нему навстречу, я прильнула к нему всем телом, по моему телу прошла конвульсия элементарного желания.
   Глеб жестко оттолкнул меня. Я не обиделась, а стала подпрыгивать в воде, грудь сотрясала воздух и погружалась в воду. Он отвернулся. Я  подплыла сзади, обхватила его тело. Он резко повернул лицо. Улыбка его поразила, она была омерзительная! Он был страшен!
   Это был не Глеб! Промелькнула мысль, что это оборотень в облике Глеба! Я быстро поплыла к одежде.
   Но над одеждой стояла Надя Малкина со свирепым выражением лица. Я не испугалась, не закричала, а вышла и села на бортик бассейна. Мокрые волосы прилипли к моему телу. Зубы стучали то ли от холода, то ли от страха.
   Глеб на моих глазах превратился в кентавра. Я от неожиданности потеряла сознание, а очнулась в кромешной темноте под звездным небом на дне пустого бассейна, на большом надувном матрасе. Никого рядом не было.
   На мне одежды не было, на груди в золотом обрамлении одиноко светил желтый сапфир. Я дрожала от холода, но была абсолютно спокойна.
   Я обошла пустой бассейн в надежде найти полотенце или одежду. Меня знобило. Жесть. Я подошла к ограждению. Внизу сиял огнями город, надо мной сияли звезды, а я сверкала наготой. Я еще раз обошла место своего заточения. Я исправно искала выход, но ничего не нашла.
   «Голая баба в клетке на крыше», — подумала я без эмоций.
   Я оказалась без одежды на чужой крыше, но чувство стыда было забито стрессом.

   И только красавец Борис случайно видел, как Глеб крадучись выходил из машины Андрея Георгиевича, и он тут же подошел к машине шефа. Борис увидел спящего Андрея Георгиевича и разбудил его. Потом они вдвоем проследили за Глебом и выяснили, куда он увез Катерину.
   — Катерина!!! — издал истошный крик Андрей Георгиевич.
   — Андрей, я на крыше! Быстрее!!! — крикнула я в ответ, мой голос в тишине ночи звучал оглушительно громко.
   Андрей Георгиевич  подошел к своей машине, достал плед, взлетел на крышу высотки на скоростном лифте. Меня он завернул в простыню. И только теперь я разрыдалась.
   — Не реви, Катерина, тебя Глеб посадил в клетку, а меня усыпил в моей же машине, вот я и поехал искать тебя к его дому. Глеб не изверг, но что—то садистское ему присуще. Ревность и неуважение он наказывает.
   — Зачем ему это нужно? — спросила я.
   — Знать бы зачем. Ты ему очень понравилась, Катерина. Он перед тобой первое время пресмыкался, до такой степени ему хотелось к тебе приблизиться. А потом захотелось взять реванш за вынужденное унижение. Такой он человек.
   — А человек ли он? — спросила я, после того как мы спустились на землю.
   — Внешне он человек, но лишенный обаяния. В нем есть физическая аномалия. Он вызывает желание женщины и после этого совершает подлость очищения и мщения.
   — А если Глеб — кентавр?
   — Да, да, он кентавр на четырех копытах. Ты спутала все его карты. В нем проснулось желание, но он сбежал от тебя с оскалом на зубах. Он спустил воду из бассейна, положил тебя на надувной матрас и ушел вместе с таким же кентавром, как и он. Вдвоем им легче тащить тяжесть жизни. Его подруга Надя — тоже кентавр. Она неплохо готовит, иногда убирает в новой квартире, которую они купили на двоих. Этот бассейн — идея его. У них хороший технический бизнес и деньги у них всегда есть. Эх, Катерина! Ты всколыхнула не только Глеба, но и его подругу Надю. Его подруга глаз не могла оторвать от тебя. Но они бессильная пара, мышцы у них есть и шеи, как у кентавров. Но это уже их тайна. Им стыдно, но иначе они не могут, — сказал Андрей Георгиевич. — Я догадывался о настоящей жизни Глеба. Жесть...

   Я вбила себе в голову, что Глеб и Надя — кентавры, так мне было легче переживать то, что они со мною сделали. Я понимала, что настоящие кентавры на последнем этаже высотки жить не могут, но продвинутые — могут. Это утешило. Я была недалека от истины.
   Глеб и Надя заходили в свою квартиру людьми и превращались в кентавров, настоящих животных. Теперь одна комната была предназначена для их человеческого образа, а вторая — для животного.
   Почему с ними происходили превращения, они не знали, но старались вести себя нормально и осторожно. Бассейн они использовали для выгула, набрасывали туда сено—солому, а иногда наливали воду. Они видели, что Катерина спала, и исчезли из ее поля зрения почти вовремя, уже на выходе с крыши они превратились в кентавров.
   Сквозь сон я их видела, но дурман не давал мне открыть глаза.
   У меня появилась мысль еще раз побывать на крыше и запечатлеть гражданских супругов в образе кентавров. Что ни говори, но Глеб запал мне в душу навсегда. Утром я пришла к мысли, что кентавром был не Глеб, а его двойник! Как я сразу не догадалась! А Надя? А она могла не понять, что перед ней Глеба изображал его двойник.
   Небо покрылось серой пеленой. Солнце исчезло, словно его и не было. Посмотрев из окна на улицу, я надела одежду, закрывающую все тонкости фигуры. Светлый брючный костюм из плащевой ткани сексуальностью не отличался. В офисе я отгородилась от всех мужских взглядов непроницаемым видом и отрешенным взглядом. Сотрудники  не возражали.

   На столе у меня стояли пионы в вазе, в воду я добавила сахарный песок. Первый бутон быстро распустился. Тогда я сменила воду, поскольку два других бутона медленно распускались, а первый уже завял. Сахара переел один пион за сутки, поэтому быстро распустился и завял. Два пиона еще радовали рваными лепестками.
   Глеб. Андрей Георгиевич. Борис. Кто из них первый пион? Глеб? Он завял для отношений! Я посмотрела еще раз на пионы и вышла из комнаты на стрежень. Навстречу шли люди, и это было нормально. Я  вышла на улицу, спустилась к набережной. Волны речные были на месте. Я подошла к чугунной решетке. Локти сами легли на перила. Я стала смотреть за жизнью на воде.
   У самого берега плавали зеленые утки. Буксиры бороздили речную гладь. Речные волны били в старый гранит.
   — Катерина, ты, что тут делаешь? — послышался голос Андрея Георгиевича.
   — Смотрю на волны. В обеденный перерыв я имею право на маленькое удовольствие, — ответила я, не глядя на него.
   — Есть дело, и весьма занимательное. Помнишь, ты говорила, что Глеб и Надя — кентавры? Я за ними проследил, хоть это было нелегко сделать. Сама знаешь, их высотка самая высокая. Представляешь, они превращаются в кентавров только у себя на последнем этаже. Почему? Я не знаю. Ответа нет. Ладно бы в поле превращались, а то на высоте весьма приличной. Если бы не ночная тишина — я бы твой голос и не услышал! И еще, Глеб на себя мало похож, словно он артист и в чужом гриме.
   — К чему ты клонишь?
   — Заинтересовалась? А мне—то как интересно! Они ведут себя неадекватно. Так вот, я купил сильный бинокль, нашел невдалеке высотку, соизмеримую с их зданием. Я вышел на крышу, обычную крышу без людского вторжения, залез на надстройку для лифта и стал наблюдать за крышей.
   — И долго наблюдал?
   — Сколько надо. День был выходной. Точно, они вышли оба на крышу в нормальном виде, и вдруг их стало выгибать, и они на моих глазах превратились в кентавров! Круто!
   — Андрей, почему тебя это волнует?
   —Ты что, не понимаешь? Это сенсация!
   — Кому сенсация, а кому и горе. Я и так еле от них отошла.
   — Подожди меня обвинять. Они ездили в отпуск на Средиземный остров, чего они там забыли, не знаю, но, видимо, подцепили нечто древнее.
   — Умен, однако! Ездили туда многие...
   — Им кто—то привил вирус кентавра, а антивирус им не известен. Но они, вероятнее всего, находятся под наблюдением. Вспомни, за какие такие дела им дали эту квартиру? Не знаешь? Деньги за нее они не платили, это я точно знаю.
   — Андрей Георгиевич, ты чего ввязываешься в это дело? Раз дали квартиру, то люди не маленькие замешаны, не подходил бы ты к ним. Заметят — заметут.
   — Не пугай, пуганный. Честное слово, забавно. Кто рассказал бы — не поверил.
   По реке проплыл речной трамвай.
   — Мне пора на работу, — сказала я и пошла прочь от набережной, не оглядываясь на Андрея Георгиевича.
   Он ведь подошел ко мне со спины, так за спиной и остался.
  Я шла, шла...

   А он? Андрея Георгиевича загарпунили с речного трамвайчика, и так тихо, что он и не пикнул. Мужчина взмыл над чугунными перилами и по воде протащился на гарпуне. Его вытащили на борт.
   — Андрей Георгиевич, ты чего такой любознательный? — спросил его Глеб.
   Андрей Георгиевич посмотрел на него вытаращенными глазами.
   — Отвечай! — крикнул Глеб.
   — А что, нельзя? — ответил вопросом на вопрос испуганный Андрей Щепкин.
   — Успел Катерине рассказать о том, что видел на крыше?
   — Она на вашей крыше сама была и все видела.
   — И что она видела?
   — Бассейн с водой и без воды.
   — И это все, что она видела?
   — Вас видела.
   — В каком виде она нас видела?
   — В плавках для купанья в вашем бассейне.
   — Что ты видел в бинокль на нашей крыше?!
   — Смотрел на небо, очень оно было звездное. А на вашу крышу я не смотрел.
   — Если и врешь, то понял, что от тебя требуется.
   Андрей Георгиевич глазом не успел моргнуть, как его, как наживку на удочке, вернули к чугунным перилам набережной. И как они его не убили? Он покачнулся, осмотрелся. Ни одного прохожего. И кораблик уплыл. Никого. Ничего. И страх в душе.

   Я посмотрела на пионы и отчетливо заметила, что второй пион резко увял. Мне стало скучно и грустно. Сотовый телефон замурлыкал новую мелодию.
   — Катерина, это я, Глеб, у тебя все нормально? Не могу до Андрея Щепкина дозвониться. А на крыше был мой двойник, могла бы сама догадаться.
   — Я Андрея Георгиевича сегодня видела, он был в норме.
   — Утешила. Пойдем на ночную дискотеку? Посидим, потанцуем.
   — Идем. Сам за мной заедешь или каждый сам по себе поедет?
   — Если не возражаешь, то я подъеду к твоему дому в 21:00.
   — Буду готова.

   Андрей Георгиевич прослушал их разговор, подвигал от бессилия губами. В назначенное время решительно вышел из дома к своей машине. Сел. Поехал. Достал костюм летающего лешего, надел его перед домом Катерины и выплыл из машины серым облачком.
   Глеб подъехал к подъезду Катерины, открыл дверцу машины и не заметил, что в нее влетело серое облако, а уж потом села Катерина.
   Андрей Георгиевич притаился на заднем сиденье. Он хотел лично послушать диалог Катерины и Глеба. Удивительно, но о кентаврах они не говорили, болтали всякую ерунду. Андрей Георгиевич, всегда одетый в строгий костюм, рубашку и галстук,  успокоился и уснул в машине.

   Я и Глеб ушли на ночную дискотеку. Мы сели за столик, заказали по бокалу легкого вина. Музыка не дала нам выпить напиток. Мы пошли танцевать. Цветомузыка давила своей энергетикой. К бокалам с вином подошла Надя с темно—синим сапфиром на пальце, она провела над бокалами рукой, блеснув кольцом, и вышла из света и треска цветомузыки.
  Бориса черти принесли на дискотеку. Он увидел взмах руки Нади над бокалами Катерины и Глеба и быстро направился к бокалам. Он взял бокалы по одному каждой рукой. От резкого движения в бокалах произошла непонятная реакция, и из них вырвалось пламя. Народ тут же повернулся к нему, чтобы посмотреть продолжение шоу.
   Музыка сменилась, Катерина и Глеб подошли к Борису.
   — Вы выпили наше вино? — спросила Катерина.
   — Вероятно. Думаю, вам надо уйти из этого здания. Не возражайте и не спрашивайте.
Все вместе вышли на улицу.
 
   Молния просвечивала сквозь шторы. Дождь шел за окном. Я успела добежать домой под черным небом до дождя и грозы. Погода — закачаешься. Глеб и Борис разъехались. Я дома была одна. Гроза за окном. Мужчины за грозой. Я заметила огонь в фужерах в руках Бориса и непонятное облако в машине, причем достаточно мягкое, и  подумала, что это новая подушка, и спрашивать не стала, не хотела глупой показаться. С меня и кентавров на крыше достаточно. Думать о непонятных явлениях в жизни мне не хотелось, и в кентавров я не верила.
   Я решила, что мне все это показалось, что бы там ни видел Андрей Георгиевич  в бинокль. Может, у них такой театр. Я еще раз посмотрела на сверкание молнии и решительно включила телевизор: надо отвлечься от реальности.
   Посмотрела на себя в зеркало: не очень высокого роста, не скелет. Да. Можно добавить: одна, но с друзьями и без единой подруги. А на экране ТВ — белый теплоход и богатая публика. А я богатая или бедная? Мне все равно, пока все равно.
   И я внезапно упала на пол...
   В распахнутое порывом ветра окно влетело облако и зависло. Снизу мне было видно лицо облака, это был Андрей Георгиевич Щепкин собственной персоной в костюме летающего лешего. Он опустился на меня и нежно поцеловал. Я судорожно попыталась его сбросить с себя, но это оказалось мне не под силу.
   Андрей Георгиевич поднял меня с пола, положил на постель, улыбнулся и спросил:
   — Катерина, летать хочешь? Это просто.
   — Андрей Георгиевич, я узнала тебя еще в машине в этом маскараде, но промолчала.
   — Молодец. Я могу у тебя остаться?
   — А надо? Зачем я тебе нужна? — спросила я, закрываясь одеялом.
   — Гроза, дождь.
   — Так ты облако. Твоя погода.
   — Не совсем моя погода. Для полетов мне нужна сухая, облачная погода. Летательные свойства костюма при большой влажности ухудшаются.
   — А как ты летаешь?
   — Если бы я знал, как костюм летающего лешего летает, я был бы гением, а я исполнитель, летчик низкой облачности. Могу сказать, что вес костюма с минусовым весом, что это такое — я не знаю, но я легко летаю над землей. Хочешь со мной полетать?
   — Если несложно, то можно попробовать.
   — Завтра, — сказал он и уснул в своем костюме.
 
     Я попыталась потрогать костюм летающего лешего. Но костюм на моих глазах снялся со спящего Щепкина и струйкой исчез в его кармане. Я уснула.
   Утром мы проснулись одновременно.
   — Не пойму, почему я везде засыпаю в последнее время, — проговорил Андрей Георгиевич, — где сяду, лягу, там и сплю.
   — Устал от двойной жизни, вот и спишь. А я поняла, зачем Глебу нужна крыша: это запасной аэродром для малых летательных аппаратов.
   — И это верный ответ. А то... — и он, не договорив, замолчал.
   — Андрей Георгиевич, а где твой летательный костюм? Я видела, как он исчез в твоем кармане.
   — Это одноразовая модель, я ее испытывал. Есть многоразовые варианты костюмов, но они громоздкие, и облако в них получается значительное.
   — Зачем это надо?
   — Чтобы было.
   — То есть сейчас ты пойдешь пешком? Тебя подвезти?
   — Катерина, оставь меня у себя! Дай побыть одному! Я не хочу быть летающим лешим или кентавром!
   — Все-таки кентавры. Андрей Георгиевич, ты уверен, что сам не превратишься в кентавра в моей квартире?
   — Я ни в чем не уверен, но в грозу я едва успел влететь в твое окно. Хорошо, что оно было прикрыто, а не закрыто. Удивительно, но я ночью не превращался ни в кого и проспал.
   — А твой костюм облака на превращения не влияет? Гремучая смесь: леший в облаке.
   — Фу, это еще не предел превращений. Кентавр хорошо бегает по лесу, при необходимости может взлететь и пролететь десяток другой километров в костюме летающего лешего. Я лесной разведчик. Могла бы и догадаться.
   — А что в городе делаешь?
   — С тобой работаю. Мне нужна напарница, твой вес мне подходит, на тебе хорошо будет сидеть костюм летающего лешего. Твой скелет — отличный каркас для костюма одноразового облака.
   — Но я не кентавр!
   — Уже! Я сделал тебе прививку. Зря я, что ли, к тебе залетел? Дело в том, что прививку кентавра изобрели два человека: Глеб и Николай Григорьевич Малкин. Потом испытали на себе. А теперь пустили в небольшую серию.
   — Поясни, кем я буду после действия прививки?
   — Что тебе не понятно? Идем с тобой в разведку. В средней полосе страны ты будешь лосем. В северной части — оленем, в степи — лошадью или просто кентавром. Это уж как нужно будет для дела, тем и будешь.
   — А у меня спросил?
   — На крыше с тебя сняли все мерки и для тебя лично готов комплект одноразовых костюмов летающего лешего. Тебе осталось выполнять со мной задания особой важности. Просто я тогда еще не все знал.
   — В век машин я буду бегать на своих двоих? Прости, на своих четырех ногах. А руки будут передними ногами? Зачем?! Андрей Георгиевич, так ты с Глебом заодно?
   — Успокойся! Тебя ждет нетривиальная жизнь. Кстати, тебе причитаются маски соответствующих животных. Насчет охотников: маска не даст пробить тебе голову, а в районе сердца тебя будет окружать пуленепробиваемый электронный жилет. Все поняла?
   — Почти. В чем смысл разведки?
   — Деловой вопрос. Нам надо найти след пришельцев. Они прибыли на Землю в конусной капсуле, которая вонзилась в землю. Капсулу нашли, живых существ в ней не обнаружили. Эти пришельцы к себе технику не подпускают, видимо, у них есть определенный вид радара. Нам надо определить, кто они и что они. Есть вероятность, что они к нам попали через межзвездный портал с Луны. Кстати, скоро открывается новая тема по подготовке к полету на Луну. Мирные жители Луны плохо встретили наших первых разведчиков, на ней живут воинствующие жители. Если к нам прилетели мирные жители Луны — это одно, а если нет? Надо выяснить, кто к нам прилетел в конусной капсуле неземного производства через космический портал с выходом в Славные горы. Но это не мои вопросы.

   Я обнаружила на своей постели костюм летающего лешего. Странно, столько раз сегодня заходила в эту комнату и не видела костюма, и вот он передо мной! Кто мог зайти в квартиру и оставить костюм?
   — Катерина, привет! — сказал Андрей Георгиевич, входя в комнату. — Что тебя заинтересовало в моем костюме?
   — Воспоминания, я думала, это твой старый костюм.
   — Шутишь! Я сегодня по холодку влетел в твой дом. Я знаю, что Николай Григорьевич опять исчез в работе. А ты где была? Ноги—то как замерзли!
   — Какой ты внимательный! Надоели белые одежды, захотелось разнообразия.
   — Ладно, есть задание. Но как ты умудрилась замерзнуть? Мне совсем непонятно!
   — Чувства. Любовь. Лунная ночь...
   — Понятно, работа для тебя и на земле найдется. Не шпиономания, а психотерапия чистой воды. А как на это Николай Григорьевич посмотрел бы? Без его участия, прямого или косвенного, у нас ничего не делается. Он, конечно, не Бог, но что—то умное из него исходит. Ты что, еще не поняла, что кентавры больше не существуют?
   — Мне надо надеть костюм летающего лешего? — спросила я, уводя Андрея Георгиевича от темы о кентаврах, мне все еще было стыдно за себя на крыше.
   — Катерина, тебе давно пора надеть костюм летающего лешего и стать летающей ведьмой, но эта участь постоянно тебя обходит! Ты все ревнуешь меня? Сколько можно? Было и прошло! Мы с тобой!
   — И что? Мне нужно смотреть в чужие окна или сразу в них залетать в костюме летающего лешего? — продолжала я говорить на эту тему, держа в руках странный костюм.
   — Круче. Мы пойдем с тобой на выставку космических истребителей. Один самолет уникальный, предназначен для полетов в космос через наружный портал, для него мы купим посадочную полосу.
   — Самолет чужой? Я разрабатывала макет кабины истребителя для фантастического фильма.
   — Совместное производство. На нем можно улететь на Луну.
   — Предлагаешь улететь на Луну?
   — Не спеши угадывать задание, которое напрямую связано с космическими полетами. Нас интересует материал самолета. Он обладает странными качествами: то он весь металлический и блестит на солнце, то аморфный и переливается, как гель.
   — Андрей Георгиевич, а ты сам не можешь оторвать кусочек самолета для анализа материала?
   — Материал необыкновенный и прочный.
   — А я, надев костюм летающего лешего, отрежу кусок самолета маникюрными ножницами?
   — В костюме ты проникнешь в салон самолета, сделаешь невидимые снимки, сядешь у иллюминатора...
   — А самолет перейдет в аморфное состояние, а я завязну в нем, как корабль на дне Бермудского треугольника?
   — Молодец! — сказал Глеб, влетая в окно в костюме летающего лешего.
   — Слет летающей нечистой силы считаю открытым! — шутливо крикнула я.
   — Катерина, Надя передала тебе интересный предмет, так он такой твердости и прочности, что сможет сделать царапину на самолете. Борис поможет выполнить задание, — сказал серьезно Николай Григорьевич.
   — Мужчины, я не слесарь. Пошлите мужика для взятия образца материала.
   — Понимаешь, тебя заменить невозможно! — воскликнул Глеб.
   — Я каскадер в фильме? — спросила я. — Хорошо, снимайте фильм, но с первого дубля.

   Короче, я решила сама лететь на Луну.
   Луна — песчаная пустыня с ровными круглыми кратерами — не всегда радушно принимала космические корабли с Земли. За первые годы освоения Луны многие запуски космических кораблей с Земли были неудачными, кто—то охранял спутник Земли от вторжения инородных тел.
   Фонтаны светящейся пыли люди могли принимать за стрельбу. От первых полетов у землян возникало ощущение, что в недрах Луны кто—то живет. Это они не пускали космические корабли. Они обстреливали неизвестным оружием космические ракеты! Или землянам так только казалось.
   Из кратера с поверхности Луны вырвался светящийся столб пыли и завис на три минуты в воздухе. Я на миг оцепенела: зрелище было незнакомое. Я шла по Луне в скафандре.
   Я двигалась маленькими шагами: гравитация на спутнике в шесть раз меньше, чем на Земле. Скафандр сковывал мои движения и не давал из-за своей тяжести и неуклюжести двигаться большими легкими шагами.
Да, первыми на Луну во времена строительства Сферы полетели я и Глеб.
   Перед полетом мы немного волновались, как-то нас встретят коренные жители Луны. К этому времени было известно, что на Луне живут лунные гномы. Ходили слухи, что это небольшие существа, которых не смогли снять на фото, они словно были заговорены от магии фотопортретов.
   Рядом со мной шел Глеб.
   Мы сдружились на тренажерах при подготовке к полету. Людей на Луну отбирали по уму, здоровью и нетребовательности к пище, способных к самоограничению по многим вопросам быта. Такие люди встречались в различных слоях общества, на Земле шел поиск людей, избранных для жизни на Луне.
  Я оказалась в рядах первых строителей необыкновенного космического комплекса, поэтому атлас Луны хорошо изучила. В данный момент я шла по дну кратера диаметром двадцать пять километров. На Земле было принято решение именно здесь построить космический объект «Сфера». Вскоре меня догнал Глеб на луноходе.
   Все строительство Сферы находилось в планах Андрея Георгиевича Щепкина. Глеб отвечал за работу с лунными гномами.
   Николай Григорьевич Малкин отвечал за строительство грузовых космических кораблей. Андрей Георгиевич занимался разработкой Сферы. Планов было много, но скорости строительства иногда сильно стопорились расстоянием между Землей и Луной.
   Выбрали место для строительной площадки. А дальше? Без волшебной палочки не забросишь строительные материалы с Земли на Луну. Что мне оставалось делать? Писать отчеты в каюте космического корабля. Глеб в это время занимался планированием строительства. Я сидела в своей каюте космического корабля и вспоминала свою дорогу на Луну.

   Вскоре я и Глеб вместе выбирали площадку для строительства лунного комплекса. Песок поднимался от колес лунохода и быстро оседал. Солнце светило уже больше недели, до ночи оставалась еще неделя, надо было все хорошо осмотреть.
   День на Луне длится месяц. Интересно, сколько лет будет мне через земной год? Но пока я была молода и верила в то, что здесь будет построен райский комплекс. Люди готовили строительную площадку для стационарной космической станции с учетом того, что здесь нет атмосферы.
   Разработчики станции во главе с Глебом предполагали, что комплекс — это маленький городок, расположенный под колпаком Сферы, что он будет построен для большей компактности несколько похожим на муравейник, рассеченный всевозможными арками для перемещения. На Земле был собран его макет в натуральную величину, который проходил испытания по всем возможным параметрам.
   Люди на Земле знали, что такое плюс или минус шестьдесят градусов, надо было добавить еще сорок  градусов к своим познаниям и получить условия жизни на Луне. Бывают удачные сооружения, которые стоят веками. Станция делалась не на один год или день. Комплекс был намного проще и интересней обычных летающих станций вокруг Земли. Трудности неизбежно будут ожидать его обитателей, но и на Земле есть различные типы зон, где надо проходить из вакуума в воздух, такие переходники давно и надежно отработаны.
   Маленький кусочек Земли создавался под Сферой с обычной атмосферой. Чуда никакого нет, если разобрать все проблемы строительства комплекса на части, то можно было увидеть, что все они имели свое техническое решение. Часть проблем была отработана на Земле. Сфера — крыша комплекса — была проверена в Антарктиде и пустыне Сахаре.
   Освоение Луны стало делом всех землян, речь шла не об отдельной нации, а о создании нового клана людей. Лунную космическую станцию предполагали построить под большой сферой.
   Крышу Сферы, как и скафандры, делали многослойными. Задача разработчиков состояла в том, что надо было получить постоянные двадцать три градуса внутри объекта. Они учитывали и то, что температура здесь бывает в интервале от ста градусов плюс до ста градусов минус.
   Всем известно, как ведет себя вода при таких температурах. Следовательно, воды на поверхности Луны быть в принципе не могло. Чем поить комплекс на пятьсот человек? Разработчики должны были решить такую сложную задачу. Бурить поверхность Луны? Но где, куда и насколько? Добудешь воду, а она замерзнет или испарится.
   Как поймать воду, если температура для нее на поверхности Луны совсем не подходит?
   Ответ один: для начала надо построить герметичный объем в виде сферы, не пробиваемый метеоритами. Для строительства комплекса разрабатывались новые технологии не только для получения принципиально новых материалов для крыши комплекса. В замкнутом пространстве Сферы необходимо было создать кислородный климат.
   Главное для создания комплекса — крыша, воздух, температура внутри Сферы, потом дело дойдет и до воды. Должна быть в недрах Луны концентрированная вода и ее компоненты!
   Разрабатывалась целая серия космических кораблей с большой грузоподъемностью под руководством генерального конструктора Николая Григорьевича Малкина. С Земли на Луну вскоре должны были полететь целые серии этих кораблей для транспортировки огромного количества груза.
   По периметру дома—пирамиды предполагали построить квартиры с окнами, внутри огромного здания намечали расположить промышленные помещения. Райский комплекс рассчитывали построить человек на пятьсот. Большую космическую обсерваторию решено было разместить на верхних этажах пирамиды, с большим набором телескопов для наблюдения за звездными просторами с новой точки зрения.
   Я тщательно разбиралась с планами Андрея Георгиевича Щепкина по строительству Сферы, поэтому вышла в скафандре из космического корабля на линию терминатора. Немного привыкнув к лунному ландшафту, я заметила маленькие норки в лунной поверхности. Норки были прикрыты камнями.
   Мне крупно повезло: из одной норки показался гном, за ним вышло еще двое. Я мысленно назвала их лунными гномами и спряталась за космический корабль, наблюдая за маленькими гномами, выбегающими из Луны. Лунные гномы были похожи на маленьких людей с хорошо развитыми руками. Было в них нечто человеческое, но покрытое темной шерстью. Нельзя их было спутать с обезьянами.
   У местных жителей не было хвоста, а головы относительно туловища были больше, чем у людей. В целом гномы вызывали симпатию. Можно их было сравнить с медвежатами, но они были более изящными. Мне лунные гномы сразу понравились.
   Лунные гномы немного попрыгали у норки то на задних конечностях, то одновременно на передних и задних, потом стали двигаться так же странно к ракете. Пробежав метров десять и заметив меня, гномы помахали одновременно головами, подняли вверх две руки в знак приветствия, затем быстро вернулись к своей норе и исчезли в ней.
   Я была приятно удивлена появлением столь милых гномов и пожалела, что моя собака Кросс осталась на Земле для подготовки к полету. Среди людей ходили толки о жизни внутри Луны, но описания лунных гномов до сих пор не было — ни в одном научном издании. Я описала лунных гномов в журнале наблюдений.
   На Земле строили космические корабли для полетов на Луну. Медленно, но верно в различных сферах производили все необходимое для комплекса, думали о том, как людей обеспечить пищей.
   Было решено, что питание на Луне будет носить растительный характер. Разрабатывалась почва для выращивания злаков, овощей и фруктов. Все агрономы Земли были привлечены к интересным разработкам и экспериментам.
   Космические корабли стали прибывать на Луну. Космодром в огромном кратере заполнился людьми в скафандрах. Подъемные краны собирались из нескольких частей. Все части конструкций крыши Сферы на Луне весили в шесть раз меньше.
   Сфера поднималась на глазах. Новые скафандры не мешали передвижению в пространстве, люди привыкали к новой для них гравитации.
 
   Герметичная Сфера комплекса была построена. Внутри заработали насосы, кислород медленно заполнил огромное помещение. Люди с радостью снимали скафандры, работать стало веселее.
   На песке строились жилые помещения и технические комплексы. Земля для посадки растений находилась по периметру Сферы. «Сады обязательно зацветут внутри комплекса», — думали создатели Сферы и я вместе с ними. Работы становилось все больше, но я продолжала писать отчеты и историю о себе в качестве отдыха.
   Сфера диаметром в один километр была весьма внушительным сооружением, поэтому транспорт внутри Сферы был необходим, и его запустили по окружным дорогам. Худощавые люди, способные питаться растительной пищей, здоровые и относительно молодые составили население комплекса. Семьи не запрещались, надо было создавать общество лунных людей.
Я и Глеб решили остаться на Луне. Мы верили в успех комплекса.
   Сфера космической станции находилась на видимой стороне Луны и легко просматривалась из центра наблюдения с Земли. Комплекс был вторым космическим форпостом Земли.
   Климатические условия не отличались добрым нравом, поэтому была построена замкнутая система жизнеобеспечения в виде комфортабельного комплекса с несколькими крышами из разных материалов, соединенными между собой гибкой и легкой арматурой.
   Между крышами протекали потоки воздуха различной температуры, создавая нужные двадцать три градуса по Цельсию внутри космической станции. Крыши отличались гибкостью и от смены температур хрупкими не становились.
   Крыша — главная задача любой станции, ее герметичность долгие годы была задачей номер один на Земле. Внутри Сферы находился маленький компактный город по типу многогранной пирамиды с плоской вершиной для смотровой площадки. По периметру Сферы находились места отдыха: бассейны, парки, прогулочные дорожки, оранжереи для выращивания злаков, фруктов и овощей.
   С Земли привезли рассаду, саженцы и дальше все выращивали сами. Если брать насыщенный питательными веществами грунт, то его надо намного меньше, чем обычной земли.

   Для прогулок существовали луноходы, скафандры. Через серию герметичных входов вполне можно было выйти на просторы Луны в маленькую экспедицию. Люди предпочитали жить семьями. Здесь были свои мини—школы и мини—вузы. Людей отбирали по принципу пищеварения — брали тех, кто может питаться растительной пищей. Мясо на Луне не производили. Таким образом, сформировался клан людей не по нации и языковому барьеру, а по способу питания и выживания.
   Люди считали, что единственно возможная форма жизни — это комплекс «Сфера». Живыми на лунной станции были люди и растения. Растения преобладали необходимые для питания человека. Декоративные растения практически были запрещены. Все, что растет, должно было приносить пользу двойную: выделять кислород и давать пищу. Молочная промышленность отсутствовала.
   Недостающие микроэлементы получали как сухой медицинский паек с Земли. Срок годности у сухого пайка был пять лет — на тот случай, если прервется связь с Землей, пять лет станция могла прожить автономно. Кислород вырабатывался на кислородной станции, электроэнергия вырабатывалась из ветра и солнечного света. Жизнь на станции протекала спокойно: алкоголь, сигареты, наркотики сюда не попадали.
   По внутреннему периметру комплекса ездили высокие автомобили по типу автобусов. Скорость передвижения зависела от пассажиров. Транспорт шел в четыре полосы в зависимости от числа остановок и скорости. Вся эта движущаяся лента дорог закрывалась крышей, имела свои входы и выходы. А на крыше над дорогами находилась самая большая дорога — пешеходная.
   Пирамида была пронизана дорогами, как лучами, но в шахматном порядке по высоте. Основная задача станции — вести наблюдения за другими планетами и немного за Землей.
   Телескопы различного разрешения находились на площадках предпоследнего этажа. Агрономы и астрономы — основные специалисты комплекса. Остальные знания были у избранных людей, в том числе и у меня.
   На лунной станции приветствовались браки между людьми по расчету, считалось, что такой брак самый крепкий. Если любовь можно просчитать, то она становится расчетной, а брак по расчету разрешался. Так был создан идеал семейной жизни. Семья должна быть крепкой и по возможности единственной. Население комплекса было незримо ограничено.
   Коренное население — худощавые, стройные люди не выше 180 см. Они много не требовали, были покладистые, уступчивые, услужливые, воспитанные в узком кругу общения. Развлечения на станции носили спортивный характер, рестораны на станции отсутствовали. Существовали красивые блоки приема пищи, для всех пища одинаковая, большого разнообразия быть просто не могло.
   Преобладал чистый и размеренный уклад жизни. Если случайно рождался человек, которому в пищу нужно было мясо, то при первой возможности его отправляли на Землю, а в ответ на Луну могли прислать вегетарианца. Если кто—то психологически выбивался из общего русла, его отправляли в медицинские блоки и мозги ставили на место. Безболезненно все это не проходило, но средства для успокоения всегда у медиков были под рукой, так гасились все недовольства.
   Если существовала жизнь в глубинах Луны, значит, должна была быть и вода или ее замена. В Луне была жизнь, но очень странная.
   Кроты не кроты, или живые гномы. На поверхности Луны дышать было нечем. Чем они дышали в глубинах песчаной планеты? Если внутри планеты была жизнь, значит, существовало и подобие воздуха. Или это роботы жили в катакомбах?

   Луна внутри была изрыта вдоль и поперек трудолюбивыми конечностями. В чем смысл их жизни? Охрана? Да, гномы охраняли Луну. Выходы на поверхность у них были прикрыты, и при необходимости они выныривали в месте стоянки космической ракеты и вредили от души.
   Чем гномы дышали на поверхности? А чем дышали ловцы жемчуга в старые времена на Земле?
   Тренировка — и люди какое—то время могли пробыть в глубинах океана. Подземные жители Луны обходились подобием легких, требующих малое количество кислорода, и могли выбегать на поверхность планеты, задерживая дыхание. Чем они питались?
   Луна была пронизана прожилками из питательных веществ и микроорганизмов, вдоль этих прожилок и жили коренные жители. Рост у них был маленький, не больше 50 см. Глаза, приспособленные к темноте, различали предметы. Они могли ориентироваться по запаху, осязание было хорошо развито.
   В качестве орудий труда лунные гномы использовали камни, найденные в глубинах планеты. Они были покрыты шерстью, но животных не напоминали, было в них нечто или что—то от разумных гномов, в целом гномы были весьма симпатичные.
   Дороги внутри Луны соответствовали росту гномов, местами встречались большие помещения, в них находились предметы, излучающие свет. Жили гномы с некоторыми удобствами.
   К себе они переносили остатки интересные предметы из ракет, поэтому им нужны были ракеты, которые с Луны не могли улететь. Светящиеся предметы — гордость гномов, чем их было больше, тем больше был ранг лунного гнома.
   
   Власть нужна внутри любой живой системы. Гномы были обязаны находить новые питательные жилы и охранять их от разрушения. Они давно заметили, что прибывшие на ракетах люди не стремились покидать Луну, как это обычно происходило раньше. Они возводили огромные сооружения, и их было так много, что лунные гномы примолкли и не высовывались. Самосохранение у них работало. Иногда гномы утаскивали к себе в катакомбы маленькие предметы.
   Поверхность Луны замерзала ночью и оттаивала днем, меньше всего это было заметно на песке. Лунные гномы опытным путем нашли линию терминатора — линию утра, и один раз в день выбирались на поверхность, но эту линию знали и большие люди, так что эта линия пользовалась большой популярностью среди лунных гномов и людей в скафандрах.
   Кто бы знал, как Сфера понравится гномам! О, они оценили преимущества нового строения больших людей! Лунные гномы в районе овощных посадок прокопали отверстия и с великим удовольствием выходили на поверхность внутри станции, когда люди спали по законам земного времени, а освещение в целях экономии практически выключалось.
   Гномы были счастливы в эти минуты и строго соблюдали очередь внутри своего сообщества на появление в Сфере.
  Я заметила выходы гномов внутри станции, и, ожидая их появление, я внимательно присматривалась к посадкам овощей. Я, заметив специфические неровности на овощных плантациях, стала ждать появления гномов. Для приманки оставляла им вкусную еду у входа, очень мне хотелось еще раз увидеть милые рожицы коренных жителей Луны.
   Раньше других лунных гномов заметил маленький Кросс, прибывший с Земли после подготовки. Я с Кроссом гуляла в районе посадок и увидела рожицу гнома. Кросс был немного больше гнома, вылезшего на поверхность. Пес был мал, и это привлекло внимание гномов, они решили послать одного гнома для знакомства. Знакомство состоялось. Кросс лапкой погладил гнома по голове, и тому это очень понравилось.

   Я рассказала Глебу о том, что видела местного жителя, лунного гнома. Да, теперь надо было заводить официальное знакомство с гномами. Вскоре все жители комплекса знали о том, что в Луне есть жизнь. Главное — надо было местную жизнь не испортить, а изучить и найти в ней выгоду для жителей станции.
   Правила правилами, но всегда найдется нарушитель. Кто—то на космической ракете тайно провез маленького теленка. Нарушителя поругали, но жители комплекса так были рады животному, что пришлось разрешить теленку жить на станции. Теленку пришлось отвести место для еды и прогулок на овощном огороде. Нашлись умельцы, посыпали клевер, и он вырос между капустой.
   Пес Кросс знал своего хозяина и вел домашний образ жизни, иногда с ним гуляла я, чем радовала всех жителей.
   Лунные гномы стали чаще появляться на станции, им отвели место для встреч с людьми. Позже для них построили маленький домик в месте выхода их на поверхность. Детей к гномам близко не подпускали. Для безопасности место выхода гномов огородили сеткой. Нашелся человек, который добровольно стал общаться с гномами внутри сетки, пытаясь выработать общий язык понимания.
   Проникнуть в катакомбы люди не могли, дороги внутри планеты были слишком малы. Но чудеса всегда случаются. Кросс вместе со мной пришел к домику под сеткой. Кросс при первой возможности ринулся внутрь Луны дорогами гномов. Происшествие немедленно обошло весь комплекс.
   Народ стал подходить к домику. Советы слушались и обрывались из-за нереальности выполнения. Лунный гном, который в это время был на станции, побежал внутрь катакомб. Кросс побежал за ним, встречные гномы прижимались к стенкам при виде странного животного.
   Светящиеся камни указывали дорогу псу, ему не было страшно, а было очень интересно. Маленькие гномы собаку не пугали, и в какой—то момент Кросс устал и сел у питательной жилы. Кросс ел пищу гномов, которые столпились вокруг собаки. Подошел один из гномов, который объяснил остальным, что Кросс сбежал из нового комплекса больших людей. Собаку пытались гладить. Кросс выгибал спинку.
   Все были довольны. На своем совете лунные гномы долго думали, что делать с таким большим гномом, как Кросс. А Кросс и не думал, он поел, отдохнул и побежал по своему следу назад.
   Лунные гномы побежали за собакой. У домика гномов скопились люди, они радостно наблюдали, как из норки выхода гномов вырвался наверх Кросс, и вскоре за ним вылетели десять гномов. Лунные гномы смотрели на людей, люди — на них, а Кросс подбежал к Глебу, чумазый, но довольный. Руководство ЛКС приняло решение увеличить место для прогулок лунных гномов. Им сделали мини—парк, но сверху закрыли сеткой.
   Лунные гномы еще не были изучены полностью. Комплекс на Луне себя постепенно окупал. Наблюдения с Луны так отличались от наблюдений из обсерваторий Земли, что принято было решение о модернизации комплекса, а не о роспуске. Думали уже о том, чтобы с Луны производить запуск космических кораблей на другие планеты.
   Жизнь стала веселее. Появилось живое молоко. Появились лунные гномы. Все это развлекало жителей комплекса. Люди ко всему привыкают: и к долгой ночи, и к длинному дню. Главное, Сферу надо было содержать в порядке. Любое отверстие в Сфере могло нарушить земной рай на Луне, поэтому были штатные наблюдатели и хранители Сферы.
   Новость о лунных гномах достигла Земли, нашлись люди, которых они заинтересовали. Был создан мини—луноход для изучения жизни гномов в их катакомбах. Мини—луноход оснастили освещением, фотоаппаратурой, видеокамерой — все это прочно закрепили, проверили на Земле с помощью гномов Сени и Вени и отправили на Луну.
   На мини—луноходе было место для одного гнома. Я предложила самому любознательному из лунных гномов сесть на мини—транспорт, и показала действие аппаратуры. Лунного гнома назвали Миль, надели на него одежку, отличающую его от остальных, и отправили в путешествие по дорогам гномов.
   Лунные гномы разбегались по стенкам при виде ярко освещенного лунохода, на котором сидел Миль. Его знали многие, но не все знали, что Миль является личным разведчиком главы Луны...
   Луну обживали не первый год, по всем параметрам она смахивала на Землю, кроме того что имела несколько иные размеры. Чтобы прилетающие ракеты не приземлялись, где придется, придумали космическое поле с радарными установками, которые улавливали подлетающие корабли, затем включалась магнитная ловушка, и все корабли приземлялись в установленные для них места.
   Самое большое помещение занимал глава Луны. Миль на луноходе приехал к главе с докладом и показал новый вид транспорта. Блик, так звали главу Луны, одобрил действия Миля и разрешил снимать помещения гномов, но при этом не показывать съедобные пласты и не показывать военные части гномов, не показывать технику.
   Дело в том, что жители Луны сотрудничали с жителями Марса.
   Марсиане раньше землян посетили Луну, они установили в углублениях на поверхности планеты пушки для защиты от прибывающих космических кораблей. Пушки служили исправно, и люди долго не могли освоить Луну — они боялись того, что космические корабли с Луны редко возвращаются.
   Марсиане привозили Блику одежду, предметы роскоши, еду и технику. Все это было только у главы Луны и его приближенных, остальные гномы ходили в своей шерсти и питались питательными жилами.
   Поэтому земляне, впервые увидевшие гномов, ничего не знали о связи Блика с марсианами, они считали, что лунные гномы — темные гномы, и наивно полагали, что Миль снимет на пленку все секреты местного царства.
   Совершенно случайно на пленку видеокамеры попал сам Блик, проверить отснятую пленку они не могли, но в запретные места Миль не заезжал и лишнего не снимал. Я ждала Миля у выхода на поверхность в районе комплекса. Миль показался на поверхности. Я  поприветствовала его и передала пленку органам разведки, на этом моя миссия заканчивалась.
   Изучением пленок занялись люди, прибывшие на Луну. Естественно, больше всего их заинтересовал кадр, на котором было видно шикарное помещение, отделанное красивым материалом, с роскошной мягкой мебелью, со странным предметом, похожим на экран. В кресле восседал в мантии Блик. Бедные лунные гномы, стоящие по стенкам дорог, резко от него отличались, и их пещеры были убоги, а еда скромна и непонятна.
   Космическая разведка с Земли решила, что надо выйти на связь с главой Луны — его сразу так назвали и угадали. Лунные гномы признавали одну меня. Они только мои приказы выполняли. Разведчики показали мне самые интересные кадры.
   Этот интеллектуальный Миль стал произносить звуки, напоминающие человеческую речь. Я показала Милю снятые им кадры, он не удивился, возникло ощущение, что он знает больше, чем он снял на пленку. Удивительно, но ему шла одежда, сшитая портными комплекса. Однажды Миль принес мне алмазы, он сказал, что в его подземелье таких красивых камешков много.
   Транспортные ракеты Земля—Луна летали по расписанию, приземляясь на Луне в районе линии терминатора. Первый форпост в космосе притягивал к себе людей Земли. Каким—то образом кадры с Луны постоянно появлялись на телеэкранах Земли. Земляне с нетерпением ждали демонстрации фильма о внеземной цивилизации. Командировка у меня и Кросса подошла к концу.
   Дома пес Кросс радостно забегал, потом покрутился вокруг моих ног и сел. Его уши встали торчком. Умная мордочка слегка наклонилась и застыла с преданным выражением глаз.