Внезапное воскрешение части 3, 4

3
        На ж/д переезде, показавшийся вдалеке поезд походил на недозрелую маленькую электричку. Каково же было удивление, когда мимо проехал товарняк в четыре вагона. Обычно, краёв таких поездов не бывает видно… Обмельчали нынче времена, но не запросы.
        Уже минут сорок как Светлана выехала на воплощении своей мечты — собственном автомобиле. Пусть для начала это всего лишь потрёпанный Опелёк, пусть даже поддавшийся местами натиску напористой ржавчины. Не скоро эти и другие недостатки будут вменяться ему.
        Страстная мечта не может быстро опротиветь!
        Никто из близкого окружения ещё не знает о её приобретении. Это будет сюрприз!
        Сразу за переездом паслась белая машина с синими номерами и полосами.
        — Мальчик… А если бы цвет был розовый, то — девочка.
        Не успела Светлана выплескать этот каламбур, преодолевая рельсы, как из авто вышел отделочник Джамшут, но, правда, в форме представителя власти, а не комбинизоне строителя. Игнорируя по соседству действия большого шлагбаума, миниатюрный в его руках опустился и снова преградил путь Опелю.
        — Гражданочка, почему нарушаем?! — спросил он в окошко с приспущенным от недержания стеклом.
        Светлана, нервно сжимая руль, прикидывала, что она могла нарушить?
        — Что же вы так руль тискаете?! — речь Джамшута была без акцента.
        — Я… оператор машинного доения, — хлопая глазками вдруг произнесла Светлана. По части врать, она мастерица, в отличие от своего брата Виктора. И, похоже, слетевший с карминовых губ, этот аргумент должен разжалобить полицейского.
        — О как! — встрепенулся держатель серьёзной палочки. — А я машинист оперативного доения! Лейтенант полиции Обераев, — ответил полицейский и продемонстрировал свой документ.
        То ли шутник, то ли совсем без страха?!
        — Позвольте поинтересоваться? — сказала Светлана. «Разговаривать надо по-человечески, — подумала она и стала поправлять белые кудри. — Он же тоже, всё-таки, человек».
        — Вы не пристегнуты ремешочком. И заехали на переезд, не дождавшись зелёного света.
        «Блин, забыла пристегнуться, правда… А шлагбаум ведь поднялся…»
        В попытках избежать штрафа, Светлана стала что-то говорить про полную рассинхронизацию шлагбаума и светофора, про грудь, которую жалко, да и вредно плющить ремнями, про то, что будь у неё возможность, она вообще жила бы в другой стране.
        Поговорили по душам. Джамшут… Хотя зовут его как-то по-другому…
        Джамшут сажает самшит, Светланин знакомый, которого, если впихнуть в форму и поставить рядом, мама родная не отличит.
        … Этот смягчился и выписал минимум.
        Включая первую передачу, Светлана всё же буркнула себе под нос: «Понаехали тут!»
        Штраф лёгенький выписали. Счастливого пути пожелали. Пьяной садиться за руль строго настрого запретили. На юбилей успела вовремя. Почему бы и не повеселиться?

4
        Вечер свернулся окончательно и ушёл. Последние остатки зарева сопроводили его уход. Праздник у кумы был в разгаре. Взрослые уже подвыпили и вели непринуждённые беседы, почти не обращая внимания как сытая мелкотня стрекотала в просторной части комнаты.
        — Я буду оратором, — сказал Ярик и начал носиться и орать, что есть мочи.
        — Я буду декоратором, — ещё одну диковинную профессию выдал пятилетний Глеб.
        — А я — иллюстратором… — Алёнка не сводила глаз с коричневой полосы, возникающей на велюровых обоях. Зажав маркер в кулаке, как букет, она сосредоточенно рисовала на стене гигантские ромашки.
        — А я — ассенизатором! — не ударил в грязь лицом и Петька, заслышав такой перечень непростых профессий.
        — Ух ты! А как это? — все посмотрели на Петьку.
        — Это…, наверное, — стал он выдвигать свою версию, — те, кто осеняет идеями и декораторов, и иллюстраторов!?.
        — Классно! — никто не знал зачения этого слова, и Петькина дефиниция пришлась всем по душе.
        — Осени меня на создание лучшей декорации… А меня на новые иллюстрации, — загалдели будущие художники. А Ярик просто продолжал носиться и орать.

        Атмосфера весеннего солнечного настроения, с обновлённой палитрой цвета, дымом костров, жужжанием пчёл, была явно перенесена в стены этих ночных посиделок. Желтый свет люстр, клумбы праздничных яств, дым сигарет и сплошной гул бесед, где каждый мог выдавать свою версию полёта шмеля, вторили прекрасному дню.
        — Какой бы зять не был чужой человек, но внук — это уже родная кровинушка! — соседка баба Тоня любовалась своим внучиком Яриком.
        — Смотри как доча твоя загорела! — продолжала она разговор с Федюней, соседом, тоже приглашённым на юбилей. — На чурку теперь похожа.
        — Дочурке… до чурки… чуток… далеко… — не то мямлил, не то уже сомневался Федюня.
        — Пап, пап! — подбежала Алёнка. — А нам сегодня в садике прививку делали!
        — Какую? — полюбопытствовал отец.
        Проносившийся мимо, как ураган, Ярик выкрикнул:
        — Манту делали.
        — Нет, папа, не волнуйся, не в ман…у, а вот сюда, в руку! — и показала на запястье образовавшийся пятачок. — Сказали, не мочить.
        И дети снова унеслись в свои игры.
 
        — Господа! — муж юбилярши театральным тоном вынудил всех обратить на себя внимание. — А вот ещё одна брехенька, но коротенько…
        Все улыбнулись лёгким авансом.
        — Да сядь уже, угомонись! Артист хренов! — попыталась юбилярша избавить гостей от всякой ерунды.
        — Я рождён дарить себя человечеству! — тон супруга был воистину масштабным.
        — Только дома ничего не хочешь делать! — два сапога были явно одной парой хорошего театра.
        — Дома?! Дома — это слишком мелко… Кстати, надо заметить, сегодня мы сажали картошку, — далее последовал пилотаж высшего актёрского мастерства, когда диалог двоих со сцены, концентрируясь в мысли, вобравшей в себя несформулированную мощь столетий вне временного пространства, обрёл форму нескончаемо цитируемых афоризмов и, всей своей масштабностью, минуя партнёра в мизансцене, полетел к зрителю. — Сегодня мы сажали картошку, а посеялась мысль: «Умереть в труде не так постыдно будет, как в праздности»! Чем не тост?! Давайте выпьем! Но в меру, чтобы все могли ещё вернуться в исходное состояние и доделать свои земные дела.
        И пока все чокались и пили, он успел поведать коротенький, с перчиком сказ про каких-то Гриню и Груню.
        Там был настоящий экс-сказ. Озорной в его исполнении, хоть и слышанный гостями много раз.