Из жизни санитара приемного отделения

        Я студент третьего курса лечебного факультета, уже определивший свою будущую специализацию. Травматология! А какая еще может быть специальность у молодого врача, ну не с трубкой же в ушах бегать и не с зеркалом во лбу! Только травматология.
       И тут, внезапная удача. Предложение от сокурсника Юры Саморы поработать санитаром в городской больнице. Тогда, на место санитаров брали исключительно студентов – медиков и место это было, прямо скажем для нас вожделенным. И дело не только в том, что можно подзаработать.   Главное, и самое привлекательное - санитары регулярно использовались, как помощники врачей - травматологов, анестезиологов, хирургов. Привлекали в операционные, в палаты реанимации. А тут такая удача.  К тому же там уже работал мой друг Колька Свириденко. Раздумий не было. Тем более место перехватить могут!  Рванул - устроился, узнал, когда выходить! Переговорил с ребятами – уточнил необходимые мелочи. И вот первая смена.
      Помню, надел тельняшку (долго мне ее потом поминали), тренировочные штаны и вперед, благо больница недалеко от дома.
     Больница историческая. Здесь еще Григорий Распутин лечился от ранения в живот. Некоторые корпуса, по-моему, ровесники, не его лечения, а его рождения.
       Тип больницы децентрализованный. Это когда много специализированных корпусов - они же и отделения. То есть, больного, или травмированного привозят в приемный покой, а оттуда, по улице, на каталке, уже в профильное отделение – это наша санитарская работа. Кроме того – в конце смены мы должны вынести бачки с медицинскими  отходами (окровавленные бинты, гипсовые лангеты, волосы, шприцы и прочий хлам) в бачки для сбора мусора. И еще наша обязанность - вывоз трупов в морг. Обязанности несложные.
      Но  самое главное - нас звали в операционные ассистировать – «подержать крючки». До сих пор помню запах первого дня. Смесь запаха перекаленного железа стерилизаторов, медикаментов, густого перегара от бомжей, прочая грязь и прелести.
      Сюда свозили, кроме прочего, всю травму района, то есть все побитые бомжи наши!
        Встретили хорошо. Мамочка - сестра-хозяйка  Надежда Аридова - наставница всей приходящей молодежи. Она, наверное, еще Распутина оформляла.
     И началась работа. Через полчаса, только переодевшись,  я услышал крик: «Все на выход! Травма горит!». Загорелась проводка в отделении травматологии. Травма это корпус, в два этажа, кирпичный был наполнен дымом, огонь ушел на чердак. Пожарные работали. На улице стоял морозец. Железная лестница на второй этаж превратилась в ледяную горку. Милиция оцепила корпус.
      Медсестры наши, спускали детей по пожарной лестнице. Вместе с дежурной сменой поднялись в отделение. Эвакуировать больных надо было через улицу, в приемный покой, хорошо хоть рядом. Света в отделении не было - отключили. Все на ощупь, изредка подсвечивая фонариком. Боевая обстановка. Но паники не было. Для начала мы отцепили  грузы с тех больных, кто лежал на вытяжении, затем стали их выносить на руках, на носилках, а потом и с кроватями. Кровати функциональные, тяжеленные, а лестница покрыта льдом. Но ничего справились, перетащили всех. Заметил, что когда несли мужчин, никаких жалоб – ни писка, ни стона. А когда женщин, то  они все норовили натянуть пониже рубашку.
      Потом главный врач попросил нас проверить палаты, чтобы собрать ценные вещи, и остаться ночевать в отделении. 
      У мужиков в тумбочках мы находили все - от паспорта до денег, часов, печаток и прочего, а у женщин сломанной расчески не было, несмотря на панику – собрали с собой все.
        Одним из последних мы выносили на руках больного с переломом таза и то услышали его по громкой песне, по-моему, пел «Варяга», а когда несли, то почувствовали крепкий запах алкоголя. Под его койкой мы потом увидели пустую бутылку из-под коньяка.     Потом узнали – ему посоветовали по ложечке перед едой. А что же добру пропадать? Вот он ее и высосал!
       Но, все кончается, закончилась и эвакуация, вот только мы еще до утра, но уже с помощью присланных солдатиков развозили больных и кровати для них, по всем отделениям. Так, что мы закончили, когда солнце стояло высоко.
         Вот так и началась моя работа на ниве отечественного здравоохранения! Уже на следующей смене дежурный травматолог спросил, давно ли я работаю, а услышав, что вторую смену, а первую - на пожаре, многозначительно сказал: «Ну вот, уже обстрелянный! Пора в операционную! Пошли - учить буду!». Позже я понял, почему доктора так активно привлекали и учили нас В травматологии запасная пара рук, особенно при массовом поступлении никогда не лишняя.
    И вот я первый раз  в халате, маске, перчатках у операционного стола! Ощущения не передать! Доктор учит: «Смотри, будешь делать вот так! Это иссекаешь. Тупым концом раздвигаешь надкостницу, смотри, чтобы не было признаков перелома кости. Это такой красный червячок. Если увидел – зови! Начинаешь шить! Так, так и так!»
    И без перерыва: «Сестра следующего! Вставай к столу сейчас твоя очередь!»  Отмечу, колени не дрожали, руки тоже, но во рту пересохло. Первого больного обработал, как учили, под приглядом врача.  И понеслось! А со следующей смены уже и головы обрабатывал и в операционные на помощь, без замешательства входил.
      Помню, привезли бабулю с вывихом нижней челюсти. Кстати, научили меня такие вывихи вправлять именно на ней - до сих пор помню, как и что делать.  Бабке – это она так зевнула, челюсть вправили, отпустили, а через пять минут снова она и челюсть придерживает – зевнула по дороге. Вправили, отпустили – через пару минут, опять тут как тут. Вправили, повязку наложили, наказали завтра к травматологу в поликлинику, направили моего напарника ее проводить, благо рядом жила. Больше она не приходила, видимо уснула без зевоты.      
     Заметил еще одно. Привозят, к примеру, бомжа. Травма тяжеленная, Жить ему, бедолаге, наверняка, недолго осталось. Проходит день, два – живет голубчик, да еще и пакостить умудряется. И в то же время привозят нормального человека с мелкой травмой, или еще чем таким - незначительным. И на тебе через несколько дней уже выкатываем в морг.
        Однажды привезли бомжа с дробовым ранением в живот (по-моему, по фамилии Яшин). Удалили полкишечника, селезенку, потом лечили перитонит, остеомиелит подвздошный костей, еще что-то, но ведь вытащили, выписали. А он через недельку завалился в отделение пьяным - благодарить. Кое - как выпроводили.
       И в то же время привезли мужика лет 50-ти, инженера, кажется. В подъезде ударили перочинным ножом в живот. Развился перитонит. Не смогли спасти. Прожил несколько дней. Эти два случая почти одновременно прошли. Вот правду говорят, что пьяному море по колено, да и дураку тоже.
      Вспомнил, что вскоре ушел в отпуск санитар морга. А я как человек себя уже зарекомендовавший себя с хорошей стороны был избран достойной подменой! В том смысле, что потом место освобожу без претензий! Санитары - все наши студенты, все друзья.
     Место в морге было очень уютное. Деревянное здание, большая комната для персонала, с русской печкой, учебные классы, прощальный зал. В общем, есть, где разгуляться. И главное - возможность подхалтурить, вроде платных услуг – помыть покойного, одеть его - все за наличку и причем, весьма неплохую.  А по вечерам – встреча друзей!               
        Однажды в хирургии прооперировали нашего друга Сашку Овчинникова  - аппендэктомия. Пришли мы с Колькой, на смене, его навестить. Шурик взмолился:             « Мужики, подыхаю, может, вынесите куда - покурить!» Мы сходили за носилками в морг - переложили его, закрыли с головой простыней и понесли потихоньку. Сосед по палате взревел: « Куда вы Саньку?» Мы хором: « В морг!» «Он же только, что разговаривал!».
      Шурик  из под простыни: « Нормально мужики – скоро обратно принесут!». Тишина в палате! Принесли мы его часа через полтора.
                В приемном отделении я проработал почти два года, и все время продолжал выбирать профессию. Склонялся одно время к анестезиологии, но травма мне все – таки была ближе к сердцу.  Одно было ясно! Только не терапию! И вот - на тебе! Всю жизнь проработал в кардиологии, и что главное ни разу не пожалел. Видимо потому, что работал всегда в экстриме, то на скорой, то в реанимации, то на санитарной авиации.