Белый носорог

Часы на стене показывали уже половину одиннадцатого.  Ночь бродила за окном голодной собакой, недоверчиво дышала в стекла, облизывая стены  домов длинным лунным языком. Ночь  тоже была перфекционистом, и ей не давала покоя эта кухня в старой девятиэтажке, в которой  все еще горел свет, нарушая  устойчивый порядок. На кухне  у окна курил плотный, черноволосый мужчина ,  изредка бросая взгляды на женщину, которая, стоя у стола,  разливала чай  белыми, полными пальцами, увенчанными коронами ярких ногтей. Ее руки ему особенно нравились в ней. Мягкие, полные, покрытые  розовой яблочной кожей, под которой  голубели  тонкие вены, разливаясь  и уходя вглубь еле различимыми ручейками. Женщина придвинула чашку к краю стола и села напротив.
-Ты устал? Какой-то весь бледный.
Мужчина выдохнул дым, прочертил окурком крест в пепельнице и закрыл окно. Он подошел к столу и тяжело опустился на стул.
- Есть такое. Тяжелый день.
Женщина  молчала. На лице ее блуждала та виноватая улыбка, которая бывает только у побитых собак и обиженных мужчинами женщин, которые не знают в чем их вина.
- Извини, я просто… Ты совсем ничего не говоришь в последнее время. Проблемы на работе?
Мужчина  вздохнул, взял   в руки чашку с чаем и сделал осторожный глоток. Женщина ойкнув, стремительно приподнялась со стула.
- Наверное, горячий еще. Хочешь, добавлю воды, чтоб остыл.
Он отрицательно помотал головой.
- Не надо. Норм.
Она вновь присела на стул.
- Извини. Если ты устал, то позвонил бы заранее. Мы бы сегодня не встречались.
Он сделал еще несколько глотков, поставил чашку на стол.
- Спасибо, я больше не хочу ничего.
- Ты совсем ничего не съел. Невкусно?
- Просто нет аппетита, - он раздраженно вытер салфеткой пальцы и скомкав, бросил ее на стол.
Она молча встала, взяла посуду и отошла к раковине. Кран издал утробный звук и выпустил мощную струю воды. Мужчина  оторвался от телефона и посмотрел на нее. Вот уже три месяца, как он приходил к ней, и все никак не мог понять, зачем он сюда ходит. Связь эта не приносила уже никакого удовольствия, и даже мысль о сегодняшней близости скорее раздражала, чем радовала. Надо было сразу просто сказать ей, что все, давай закончим, подумал он. Черт, вот чего ты так с ней затянул, сам виноват. 
- Я, кстати,  завтра уезжаю. На три недели.  Командировка.
Он выпалил эту фразу на одном дыхании, и почувствовал, как ему сразу стало легче. Женщина повернулась к нему. Ее мокрые пальцы сжали и расправили передник.
- Я думала, что мы проведем выходные вместе.
Мужчина пожал плечами, и вновь уткнулся в телефон.
- Работа, солнце. Я тут ничего не могу.
Она поставила блюдца и чашку на стол, вытерла  руки и тяжело оперлась о столешницу.
- Белый носорог, - глядя куда-то в сторону , вдруг  произнесла она.
- Что?
Он непонимающе вскинул  голову .
- Я сегодня в интернете прочитала. В Африке, в Кении, кажется, умер последний в природе самец белого носорога. Все. После него уже белых носорогов в мире не осталось.
Мужчина  вздохнул и отложил телефон в сторону.
- Так, Лера, что началось опять?
- А самое главное, что они там так о нем заботились, охрану к нему приставили, чтобы его браконьеры не убили, - ровно продолжала она, словно не слыша его реплику.  - Датчики на него поставили. Даже рог ему спилили.
- А рог зачем?, - с усмешкой спросил он.
- Так рог у них самое ценное, их же из-за рогов и убивают.
Она замолчала. На лице ее вновь появилась та самая улыбка растерянной, обреченной женщины, которая понимает, что ее бросают, но ничего не может поделать.
-  И что только не делали, как только не смотрели за ним, а все равно умер. Все равно.
Мужчина  устало вздохнул  и подошел к Женщине. Он настойчиво и мягко сжал ладонями ее лицо, посмотрев ей в глаза .
-Послушай… Это же ненадолго. Всего три недели. Ну, я же не могу отказаться. Работа. Ну?
Она кивнула, мягко высвободившись из его объятий.
- Я понимаю.
Потом медленно расстегнула и сняла фартук, повесив его на спинку стула.
- Пойдем спать.
Мужчина улыбнулся, потрепал ее волосы, проведя большим пальцем по щеке.
- Пойдем, а то завтра вставать рано.
Он вышел из комнаты, насвистывая какую-то мелодию, и  радуясь в душе, что она все поняла,  что, в сущности, все вышло без скандала и истерики.    Женщина отвернулась и украдкой сдернула пальцем слезу. Потом выключила свет и вышла из кухни. Ночь тотчас заполнила  пространство черной тенью, и , как победитель, радуясь вновь завоеванной территории, принялась метать по стенам лунные копья желтых лучей.