512. Хуторская чертовщина. Говорила говорильня

                Каждый последующий шаг давался Юркову с трудом, если вам когда ни будь приходилось переносить на себе мешки с зерном, то станет понятным физическое состояние этого бедолаги.
                Ситуация у Лёхи была похлестче, чем у того же самого бурлака, тому наваливайся всем телом на лямки и шагай себе вперёд.
              А здесь весь вес груза давит на плечи и шею, руки находятся в поднятом состоянии, так ещё требуется удерживать равновесие собственного тела, да к тому же  в любой момент можно оскользнувшись упасть.
               Не просто упасть, а упасть в глазах этого ничтожества, которое ну чисто эксплуататор.
                Юрков уже не понимал на кого ему следует больше злиться, на себя самого, давшему слабину и не сумевшему отстоять свою позицию, чтоб пригласить в свидетели своих товарищей.
                Или же на своих товарищей, которые преспокойно дрыхли в это время в своих хатах или же на самого Назара, налетевшего коршуном и не давшего собраться с мыслями.
                А может всё началось с самого Григоренко, когда согласились его прокатить в конных санях.
            А возможно всё началось с того самого оклунка, за который пришлось поцапаться со своей жинкой, ведь Зинка возможно и накликала беду, когда наговорила массу гадостей вслед им уходящим в ночь.
             Но самое поразительное то, что они ошибочно вошли в совсем не в тот двор и ни кто из них этого не заметил, как не заметили и того, что оставили за собой ячменный след, по которому и обнаружил свою пропажу Назар.
                Будь он трижды проклят этот скупердяй, всё ему мало, всегда готовый за горсть зерна измываться над слабым человеком во всех планах, ведь Лёха не блистал отменным здоровьем, в следствии того, что имел большую зависимость от Зелёного Змия.
                Ещё думалось Юркову в эти тяжёлые минуты, как бы случаем не разорвались его лёгкие, гоняющие с присвистом воздух в себя и обратно, да не повылазили от натуги, его зенки из глазниц.
       
           Медленно проплывали в глазах Лёхи дворы хуторян, вон уже виден и двор Назара, скорее бы дойти, да сбросить с себя тяжкий груз, а затем развернуть плечи вовсю их ширь, поразмять шею бесчувственными пальцами, а затем плюнуть под ноги ненавистному Назару и уйти вон, с высоко поднятой головой.
               Когда были уже на середине ширины двора Николашки Конюсина, соседствующего с двором Савичей, то Назаров Кабыздох учуял приближении хозяина, жалобно поскуливая, потявкивал, скача на задних ногах, удерживаемый в таком положении натянутой цепью.
           Выслуживается скотина перед своим хозяином, пытается подольститься, нутром так и весь в своего хозяина.
          Такого и ногой пнуть под брюхо не жалко, только вот это сучье отродье дюжа агрессивное, до бешенства злющее, может увернуться и больно укусить.
              Как же до невероятности  нудно  ныла спина, отяжелевшими ноги  приходилось не отрываясь елозить по натоптанному снежному насту дорожки, последние метры давались с трудом, чувство альпиниста идущего на покорение вершины испытывал Юрков.
                Нехватка кислорода и снежная слепота стали  его спутниками в этой трудной борьбе над самим собою и его желанием, во что бы то ни стало, покорить вершину штабелей мешков с зерном в Назаравском сарае.
                Ещё не неизвестно кому оказалось  труднее, восходящему на покорение новой вершины отважному альпинисту или Юркову, идущего с тяжелой ношей на плечах по третьему разу.
                Но как ни парадоксально будет замечено, обоим предстоит тяжёлый спуск вниз, с одной лишь разницей, что Юркову в отличии от покорителя вершины, будет до обидного противно возвращение домой.
                Ещё этот Назар, зудел, как комар над ухом:
          -Слышишь Лёнька, мой кобелина ещё из далека учуял меня.
                -Ишь, повизгивает от нетерпения.
                -Знает подлец свою вину, вот и выхорашивается.
           - Одного понять не могу, как он вас дураков не учуял.
          -Может у вас какая хитрость есть, собак привораживать?
         -Говаривали, когда на усадьбу было ночное нападение, то там также сторожевые псы молчали.
               - Чего ты всю дорогу молчишь?
               -Сказал бы чего, а то молчком всё да молчком.
             -Обиду что ль затаил?
      -Так поди сам виноват, я тебя не просил в мой сарай лазить.
       -Чего дуешься как мышь на крупу, словечко бы промолвил.

          Лёху пробирала злоба, как крепкий мороз в стужу, специально провоцирует его Назар или не хватает у него тягму понять, что он, Лёха, из последних сил старается донести мешок.
                Вот и двор Назара, до калитки уже совсем немного осталось, а ноги идти совсем отказываются, руки онемели в конец, уже и не понять, а есть ли они у него вообще.

        - Давай Лёнька, поднажми,
                не унимался Назар,
                -считай, что дошёл.
       -Жилист ты однако, смотрю на тебя и удивляюсь, откуда в такой худобине столько силы.
        - Видно тренировка имеется, ведь с фермы или кошар, путь не малый, если тащить на себе уворованный корм.
              -Вот если сосчитать, сколько вы пропили всякого добра, то я думаю озолотиться можно.
                -Прав я Лёнька, а?
          -Молчит себе, да в две дырочки дует.
 - Ну, ну, помолчи, если тебе так хочется.
           Уж как ни казалась дорожка дальней и трудной, а конец ей пришёл, Юрков вошёл в калитку и приостановился, чтоб перевести дух, но сзади на него наскочил Назар и подтолкнул во двор.
         -Шагай, шагай, нечего задерживать, осталось всего ничего.
             -Донесёшь до места, а там и передохнёшь.

          Вот же божье наказание и как таких земля носит, минутки не дал передохнуть, всё гонит и гонит, уж совсем загнал, как бы не сдохнуть после этого.
                Назар спешным ходом обогнал шаркающего, как древний старикашка ногами Лёху, отворил двери сарая и стал поджидать, придерживая полотно двери рукой.
          - Веселей Лёнька, веселей.
              - Бредёшь, как на похоронах.
                -Шустрей работай ногами.
             -Осторожней на порожке, смотри не споткнись.
                -Вынимай тебя потом из под мешка. Хе - хе.
                -Мешок ложь наверх.
                - Хорошо ложь, чтоб потом после тебя не переделывать.

          Лёха войдя с яркого света в сарай, временно ослеп, уж слишком темно было внутри, но вскоре зрение вернулось к нему, он подошёл правым боком к сложенным штабелем мешкам, прислонился для упора, а затем, собравшись с силами, свалил с себя этот тяжкий груз.
            Мешок противился и не хотел лечь в общий штабель на отведённое для него место.
            Зависнув на половину своей длины, медленно сгибаясь посередине, пытался соскользнуть вниз.
                Лёха повернулся к нему и обеими руками пытался затолкать его на место.
              Началась борьба двух сил, одна со стороны Юркова, чтобы впихнуть мешок на его место и другая, противная до омерзения, заключённая в самом мешке силой противостояния, порождённой от самого земного притяжения.
           Изнуренный Юрков медленно сдавал позицию, измотанный в конец перетаскиванием мешков, не в силах был совладать с мешком ячменя, чем вызвал недовольство Назара.
           - Быстрее баба родит, чем ты мешок уложишь на место!
               -Отойди в сторонку, не мешайся под ногами!

          Назар Левой рукой оттолкнул в сторону Лёньку, придержал сползающий мешок, слегка присел под него, подхватил снизу левой рукой, а правой перехватил сверху, стащил мешок себе на плечо и тут же резко распрямился, с выдохом «ха –а» забросил мешок обеими руками поверх штабеля, мешок с ячменём ровненько уложился в штабель.
             -Учись Лёнька, пока я жив.
                -Делов - то всего одна секунда.
                - А ты его умучил своими нелепыми действиями.
                - С мешком нужно обращаться как с бабой, крепко ухватил и вали, не жалей сил, тогда что ни будь и выйдет.
           -А так как ты делаешь, скоро устанешь.
               -А бабы уставших не любят.

         «Пошло –поехало, строит из себя ни пойми что.
               На готовеньком и дурак сможет, а ты бы для начала потаскал бы эти мешки на своём горбу, а потом посмотрели на тебя, какой из тебя бы вышел бабник.
           -Ишь силач выискался, учить ещё меня будет.
              - Знаем таких, как облупленных, выпендриться что ли не перед кем?
         -Так Лёнька тебе не ровня и бодаться с тобой не будет, тут всё ясно как день божий».
                Разминая и массируя свои окоченевшие ладони, поглядывая из подлобья на суетливого Назара у штабеля мешков с зерном, думал про себя Юрков.
            Ещё чувствовалась слабость во всём теле, а в плечах чувствовалось интересное состояние, словно они взлетали вверх, будь у Лёхи за спиною крылья, он бы сейчас выскочил из с сарая, вспорхнул бы и улетел.
                Куда? всё равно куда, лишь бы подальше от этого гадкого места.
           Юрков было подумал, что своё он дело уже сделал и может быть свободен.
              Только он собрался было покинуть сарай, как его окликнул Назар:
                -Погодь немного!
       Савич деловито осматривал мешки с зерном и с хозяйским подходом   похлопывал по ним обеими руками.
          -Вот Лёнька  пора и мне ставить амбар.
             - Лучшего строения для надежного хранения зерна ещё не придумали.
           - Ты думаешь, что хата с сараями под черепицей или железом знак благополучия?
              - А вот и нет, это амбар знак благополучия.
        -Случись неурожай, а с ним и голод, жрать черепицу или железо не станешь.
         -А вот если у тебя в амбаре хранятся запасы хлеба, так тебе чихать на всё это.
        -Засыпал по двенадцати пудиков, из расчёта на год на каждого едока, да с запасом на пять лет не меньше и живи себе в удовольствие, а там пусть засуха, хоть град, тебе от этого ни холодно не жарко.
      -Ты вот наверное надеешься на сыпной магазин в случае недорода, так ещё попробуй оттуда взять хлебушек, найдут тыщу причин чтоб отказать.
      - А я со своим амбаром не стану в ножки кланяться, сделаю ещё излишек.
       - В такую пору, знаешь, как взлетает цена на него. Ого - го.
         -Помнишь покойного Андрея Малиничкина, так он в своё время на этом и поднялся.
         - Учись у хороших людей жизни, а пьянство пагубное дело, это я тебе, как знающий человек говорю.

          «Говорила говорильня, да сама не знала что,
                сделал вывод сказанному Назаром Лёха,
       -а то он в своё время не пытался жить по - человечески и что в итоге, да ничего хорошего, если написано на роду быть бедняком, то как ни бейся им и останешься».

19 – 20 июль 2019г.