Большой переполох в фандомах Глава 6 - 10

Глава 6

На следующий день Мик был занят всем, чем угодно, но только не творчеством.
      Он сперва звонил по разным инстанциям, потом уехал на полдня неизвестно куда, оставив Шерлока одного.
      Прежде чем уехать, Мик сунул Шерлоку полимерную глину и велел вылепить хоть что-нибудь.
      — Но, Мик… — принялся было возражать Шерлок, — я ведь не умею?!
      — Дорогуша, не столь важно, ЧТО ты слепишь, а важно то, что ты расслабишься, — улыбнулся Мик, потрепал Шерлока по щеке и уехал.

      Шерлок прибрал первым делом все наброски Мика, а потом сел лепить из глины фигню всякую.

      Мик вернулся поздно вечером с коробкой дорогущих шоколадных конфет, бутылкой арманьяка и невзрачной папкой, выглядывавшей из-под куртки.
      Всех криволапых зверей и кособоких людей, кои Шерлок из глины вылепил, Мик осмотрел, хмыкнул и засунул в печь.
      После ужина они легли спать.

***



      Утро было радужным, веселым и проливалось частым дождем солнца.
      — Пункт первый, — улыбнулся Мик за завтраком, — твои волосы приобрели твой природный пшенично-русый оттенок. И это замечательно. Пункт второй. Ты стал походить на человека. У тебя гладкая кожа, рельефные мускулы… и ты весь такой вкусный и приятный, как имбирный пряник на Рождество.
      — И? — Шерлок уставился на Мика, — к чему ты клонишь?
      — А к тому, что я созрел до того, чтобы написать тебя, — ещё шире улыбнулся Мик, — после завтрака мы засядем в мастерской и начнем тебя готовить.
      — Ладно, — согласился Шерлок.

      После завтрака Мик усадил Шерлока на софу и принялся звонить.
      — Дорогуша, ты бы не мог подъехать?
      — …
      — Да надо тут одного парня прибрать.
      —…
      — Обалдеешь, просто конфетка. Да. Но я же не стилист…
      —.....
      — Отлично, — Мик выключил телефон и повернулся к Шерлоку, — раздевайся.
      — До трусов?
      — Догола.
      — Зачем? — смутился Шерлок, расстегивая рубашку.
      — Потому, что я с тебя буду Фердиада писать…
      — А это кто такой? — Шерлок снял рубашку и начал стягивать джинсы.
      — Герой древних ирландских саг. Разделся? — Мик посмотрел на Шерлока и улыбнулся, — а ты великолепен, дружище!!!
      — Да ладно, — Шерлок ссутулился, сжался и прикрылся.
      — Давай сюда свою одежду, она тебе сегодня не понабится, — Мик отнес рубашку, джинсы и трусы в дальний угол комнаты, принес оттуда какое-то белое одеяние, напоминающее тунику, — одень её и посиди спокойно.

      — Мик!!! — раздался стук в дверь.
      Мик пошел открывать, и в комнату ворвался плотный высокий мужчина с черными волосами, щедро залитыми лаком, с темными глазами и широкой улыбкой.
      — Какой красавец!!! Мик, лапочка, ты где откопал такую прелесть? Ах, не говори! пусть это будет тайна. Так под что делаем?
      — Фердиад.
      — Отличненько. Сейчас, сейчас. — Нижняя часть этого вертлявого джентльмена была упакована в кожаные джинсы в облипочку, сверху — белоснежная блуза с красивым отложным воротником в розовое мелкое кружево, а поверх всего этого — черный с зеленью пиджак, — вот так.
      Кисточка, расческа и руки порхали над головой Шерлока как бабочки.

      — Отличненько. Каков!!!
      — Грегори, дорогуша!!! — всплеснул руками Мик, — да ты просто бог!!!
      — Ага, а в постели еще и заводной, — подмигнул Грегори.
      — Твои ухватки на меня не действуют, — ухмыльнулся Мик.
      — Знаю, — погрустнел Грегори, — но это не мешает тебе выбирать для натурщиков самых красивых мальчиков этого города.
      — На кухне малиновый пирог и красное вино.
      — Какой ты милый! — Грег запечатлел на щеке Мика звонкий поцелуй и упорхнул на кухню вместе со своими инструментами.
      — Он твой… дружок? — слегка сердито спросил Шерлок.
      — Бог с тобой, — отмахнулся Мик, — Грегори Лестрейд просто стилист от бога. Говорят, у него все звезды причесываются.
      — Да ладно? — не поверил Шерлок.
      — Вот тебе щит и копьё. А теперь встань так, как будто сейчас на тебя нападет чувак с другим копьем. Без дураков. И сам Чарльз Мэнсон, и Гарри Мартиро — сан, и Павел Вилл, и Майкл-тян Галус, и Серж Светлакофф.
      — И…
      — Вот, вот, — Мик поставил Шерлока в героическую позу и принялся готовить холст и краски, — придется тебя в масле рисовать. Какой же ты обалденный. — Мик вздохнул, включил Бетховена «Героическую» симфонию и приступил к работе.

***



      Грегори уже убежал, заглянув через плечо Мику и восхищенно щелкнув языком.
      Бетховен сменился Вагнером — «Полетом валькирий».
      Шерлок стоял как истукан, чувствуя, как под туникой ползет по спине пот.
      И деревянный щит с копьем становились всё тяжелее.
      Лопатки нестерпимо чесались.
      В паху было небывалое стеснение.
      Шерлок скосил один глаз.
      Нет.
      Слава богу. Ничего нигде не топорщилось.
      Хотелось зевнуть.
      Музыка витала по комнате, переплетаясь с ударами дождевых капель о стекло.

      Спустя длительное время.

      — Ну, все, солнышко, — объявил счастливый Мик, — можешь опустить щит и копье, раздеться и уйти в ванну. Но только дай мне слово, что, когда ты вымоешься — не будешь вытираться…
      — А почему? — Шерлок поставил щит около софы, туда же копье и принялся стягивать тунику.
      — Потому, что я продолжу тебя рисовать, — ухмыльнулся Мик, — отдых усталого героя. Отлей, пожалуйста, в унитаз, а не ванну. Ты иди, а я сейчас место тебе приготовлю.

      Софа, которую Мик рисовал не один год подряд, могла служить для всего. Она с легкостью превращалась в древнеримскую скамью, древнегреческое ложе, турецкую оттоманку, уютнейший диванчик, тахту.
      Вот и сейчас.
      Мик принес из кладовки отрез пурпурной ткани, постелил на софу, уложив так, чтобы живописные складки ниспадали до полу.
      Поставил рядом щит, прислонил копье.
      Сполоснул деревянный кубок и налил туда вина.

      И тут из ванны вышел Шерлок.
      В полотенце на бедрах.
      Покрытый россыпью жемчужных капель не просохшей воды.
      С мокрыми волосами.
      Чертовски сексуальный.
      Обалденно привлекательный.
      И колоссально харизматичный.

      — Хм, — Мик облизал губы и сглотнул, — давай, ложись на скамью.
      — Полотенце можно оставить? — робко поинтересовался Шерлок.
      — Фигушки, — Мик стянул с себя рубашку, потому что она вдруг показалась ему тесной, — снимаешь полотенце и ложись. Ты, понимаешь, милый мой — усталый герой. Ты собираешься выпить вина, а потом отдохнуть. У тебя была трудная битва. Задача ясна?
      — Ага, — промолвил зардевшийся Шерлок и побрел к ложу. Там он снял полотенце и устроился на ложе, — я всё.
      Мик в это время устанавливал холст и убирал готовую картину в сейф. Когда он закончил и посмотрел на Шерлока, то ему стало жарко.

      — Неплохо. Но есть кое-что, что я хочу исправить, — Мик преподнес Шерлоку кубок с вином и принялся раскладывать руки и ноги натурщика по своему усмотрению.
      Шерлока бросало то жар, то в холод.
      — Ну… Все. Теперь будем тебя писать, — сообщил Мик Шерлоку, отходя на пару шагов и начиная оглядывать критическим взглядом, — просто неслыханно. Прошу тебя. Просто молчи. Замри и думай о чем-нибудь нейтральном. — Мик отошел за мольберт и принялся работать.

***



      Саша вскрыла фомкой замок на дверях и проникла в дом, никем не замеченная. Она была зла на этого художника.
      Если бы не он, её мама была бы жива…
      Жива.
      Ладно, вечно пьяная, но живая.
      Саша покрепче сжала биту в ладонях.
      Сейчас он у неё получит…
      За всё.
      Прошмыгнув в комнату, залитую отраженным закатным солнцем, Саша оторопела от неожиданности.
      Художник рисовал обнаженного мужчину, вольготно развалившегося на тахте.
      И рисовал великолепно.
Глава 7

«Ох, чёрт, мама, ну зачем ты в кровати опять курила?! Сто раз тебе говорила… ЗАЧЕМ?!»

      Солёные слёзы в три ручья текли по бледному Сашиному лицу. А что же такое смогло таки сломить дерзкую девчонку? А вот что — недавний жуткий пожар, прямо в их доме. Как раз после её «минуты славы». И мать её, увы, никто не спас. Сгорела заживо.

      Отныне одна. Совершенно, аки перст. Нет, хотя это было преувеличением. Всё же юная химера имела нехилую популярность в своей бледной и черноволосой компании. Хоть и по большей части потому, что была среди них единственной химерой. К тому же, пара ребят, Джейк (Дракула) и Виктор (Тёмный князь) были ко всему прочему детдомовскими. Родственные души, так сказать!

      Так что, хоть чьё-то плечо будет рядом в эти самые ужасные для неё часы и сутки. Признаться, Саша всё же боялась потерять мать, несмотря на все её пьяные выходки. Единственное родное существо во всём мире… Которое покинуло её навеки.

      А как раз насчёт её недавнего знакомого…
      Ох, попадётся он ей! Непременно ещё попадётся! Главное, визитку не потерять — и тогда он пожалеет, что вообще родился на свет!!!

***



      — Так, ровно в 12.00, у ограды! Есть ещё вопросы?
      — Замётано, Хищник!
      — Тарантул на всех пивка притаранит! Тарантул — человек слова!
      — Охренительно!!!

***



      Полночь в Лондоне.
      Зловещий скрип проржавевших ворот Хайтгерского кладбища.
      Нервно помахивает туда-сюда пушистый лисий хвост.
      И где только черти носят Тарантула, Дракулу, Эльвиру, Князя, Моргану и Ворона?!

      — А ну, стой, сучёныш! Стой!
      Злобные вопли в две глотки прорезали зловещую тишину на кладбище. Химера аж ушки прижала.

      — Куда рванул, мать твою?! Саймон, канистра где?!

      Не мудрствуя лукаво, химера шмыгнула за ближайшее к ней надгробие и притаилась там. Кричащие не умолкали. Это были трое мужчин. Двое яростно орали и сыпали проклятиями, третий же, напротив, издавал звуки, подобные жалобному собачьему скуляжу.

      Всё же химера решилась как можно аккуратнее выглянуть из-за холодной мраморной плиты на происходящее. Три мужских силуэта, не переставая голосить, сновали в темноте между залитыми лунным светом крестов и памятников. Один из них на бегу резко повалился наземь. А двое остальных, подбежав к упавшему, принялись… неистово дубасить его ногами!

      — Сбежать решил, падла?! — рявкнул один из подонков, — А вот хрен тебе! Саймон, давай канистру сюда! Живо!

      Химера, почти не дыша, вцепилась холодными побелевшими пальцами в надгробие: она сообразила, что ждёт беднягу. Однако тот, несмотря на то, что ему крепко досталось от парочки засранцев, отнюдь не собирался сдаваться на их милости. Он всё же сумел сильным ударом обеих ног отбросить мужика, который склонился над ним с канистрой. И, судя по вскрику боли, мерзавец хорошенько приложился затылком.

      — Да твою ж мать, Саймон! — взревел второй, не удосуживаясь даже помочь напарнику встать. Гораздо больше сейчас его интересовала их общая жертва.

      А несчастный, тем временем, на четвереньках, из последних сил, пытался спасти свою жизнь.

      — Глу-у-упый, — тихонько проскулила от бессилия Саша, наблюдая, как он ползет в ветхий сарайчик, где хранился инвентарь могильщиков. — Это же дерево…

      И в подтверждение её слов, оба засранца принялись с бешеным смехом обливать укрытие их жертвы содержимым зловещей канистры. И вот один из них — Саймон, кажется — поднёс к мигом пропитавшимся пахучей жидкостью доскам зажжённую зажигалку… Саша зажмурила глаза.

      ПЫХ!!!

      Душераздирающий вопль разнёсся по кладбищу, сквозь трескотню пламени. Завывая, горящий человек понесся средь надгробий. Прямо по направлению к свежевырытой, ещё пустой, могиле. Для юной химеры это уже стало последней каплей. Прочь отсюда, прочь!

      Опустившись на четвереньки, Саша припустила что было духу к железным воротам. Крики позади не умолкали.

      — Эй, Грэг, глянь-ка!! Это кто?!
      — Саймон, да заткнись ты!!! — и звук выстрела, резко оборвавший стенания горящего человека.

      Чёрт, чёрт, чёрт! Её всё-таки заметили! Саша прибавила ходу, и вот уже рыжий лисий хвост промелькнул среди ржавых узоров ворот.

      Химера неслась по холодному сырому асфальту, одна-одинёшенька в ночи. Мелкая дрожь колотила её от недавнего кошмара. Она бежала и чуть слышно всхлипывала. Первый раз в жизни на её глазах убили человека. Кошмар за кошмаром. И негде спрятаться! Саша внезапно оскалилась сквозь горькие слёзы. Сегодня уж она найдёт хоть где-нибудь место, а завтра… Завтра её ждёт кое-какое дельце.

***



      Саша вскрыла фомкой замок на дверях и проникла в дом, никем не замеченная. Она была зла на этого художника.
      Если бы не он, её мама была бы жива…
      Жива.
      Ладно, вечно пьяная, но живая.
      Саша покрепче сжала биту в ладонях.
      Сейчас он у неё получит…
      За всё.
      Прошмыгнув в комнату, залитую отраженным закатным солнцем, Саша оторопела от неожиданности.
      Художник рисовал обнаженного мужчину, вольготно развалившегося на тахте.
      И рисовал великолепно.

***



      Шерлок заметил постороннее лицо быстрее, чем Мик, что не удивительно — сидел лицом к Мику.
      Пару минут он разглядывал девушку-лисичку с битой в руках, потом до Шерлока дошло, что, в обще-то, сидит голый, а разглядывание обнаженного мужчины в планы молодой девушки, скорее всего, не входило, поэтому Шерлок наклонился и поднял кусок ткани, свисающий до пола, который натянул на бедра.
      — Дорогуша, ты чего шевелишься! — недовольно проворчал Мик, — я же работаю!!!
      — Мик! У нас гости!!! — хриплым голосом сказал Шерлок, видя, как чумазая девочка-лисичка медленно скользит по гостиной, сжимая биту.
      — Где? — Мик отложил кисти и обернулся как раз тогда, когда бита уже опускалась на его голову.
      — А так мы не договаривались, — Мик поймал биту и задержал в ладони, потом уставился в глаза непрошеной гостьи.
      — Гррррр!!! — химера продемонстрировала острые белые клыки, — О пожаре тут недавно слышали, а?! Так вот, это мой дом и сгорел, пока я у вас тусила! Сгорел, вместе с моей мамой!!!
      — Слушай, я же не виноват, что у тебя несчастье такое случилось. Может быть, даже я тебе услугу оказал…
      — Услугу?! — Саша снова оскалилась, — УСЛУГУ?!!
      — Я имел в виду, что ты могла сама погибнуть или обгореть…
      — А может, могла бы маму спасти!!! — заорала готесса.

      — Солнышко, ты бы не мог одеться?
      — А картина? — спросил обескураженный Шерлок, всё ещё сидя на тахте.
      — Да я уже её закончил… практически. Там пару штрихов осталось. Оденься, будь так добр. Негоже смущать молодую девушку видом обнаженной плоти…
      — Сейчас, — Шерлок стянул полотно с тахты, обмотался и убежал в сторону ванной комнаты.

      — Что случилось, крошка? — Мик отобрал биту у гостьи и посмотрел на неё, — рассказывай.
      — Вы ведь и так всё слышали, — мрачно ответила химера, — В тот день, когда я была у вас, у нас в доме случился пожар… моя мать не смогла выбраться и… погибла…
      — Я-то не причем, — вздохнул Мик, — как я мог предвидеть это всё? Оставайся у меня. Крышу над головой, питание и одежду я тебе гарантирую. Охрану тоже…
      — И ещё я тут видела кое-что. Прямо на кладбище…
      — Хорошо, только не сейчас, — Мик взял чумазую ручку в свою ладонь, — сперва ты умоешься, оденешься, поешь, выспишься, а потом я тебя выслушаю… Иди со мной, я тебе ванну покажу.
Глава 8

Ночью пришли гости.

***



      Мик спал у себя в комнате, а его нервные натурщики, вместо того, чтобы сопеть в обе дырочки у себя в кроватях, приперлись к нему и теперь посапывали с двух сторон.
      Шерлок — слева, уткнувшись в плечо и по-хозяйски обняв, а Саша — справа, оккупировав правую руку и уложив свой пушистый, после мытья и расчесывания, хвост Мику на ноги.

      Мик проснулся от неясного предчувствия. Сел на кровати и прислушался. Внизу кто-то ходил. Второй этаж представлял собой лабиринт сине—зеленых матовых стекол и из-за этого слышимость была идеальная.
      Внизу кто-то явно ходил, шуршал бумагами, хрипло ругался.

***



      — Просыпайся, дорогуша, — Мик потрепал по щеке Шерлока.
      — А? Что? — Шерлок открыл глаза, но Мик приложил к его губам ладонь — Тише, солнышко. Сашенька, душа моя, проснись.
      —  Какого… — зевнула было Саша, но от звуков снизу сон как рукой сняло. Она ощетинила хвост и оскалилась, не смея рычать.

      Мик кулаком ткнул в стену около кровати, панель отошла вверх. За стеной оказалась шахта, в ней была лестница.
      — Лезем на чердак и не высовываемся, — строго сказал Мик, отправляя сперва Сашу, а потом Шерлока в безопасное местечко.

      Как только его любимые натурщики оказались в безопасности, Мик натянул джинсы, включил свет и вызвал полицию, а потом направился вниз.
      Остановившись на лестнице, Мик посмотрел на растерянные физиономии типичных бандитов. Самой интеллигентной рожей была харя якобы инспектора Гэтисса.

      — Ну и что вы тут забыли? — вежливо поинтересовался Мик.
      — Это…
      — Не надо мне заливать про полицейскую операцию, — прервал его Мик, — насколько я знаю из авторитетных источников, вы никакой не полицейский, не работаете на MI5, MI6… вы вообще ни на кого не работаете.
      — В твоем доме есть те, кого мы хотим!!! — взвизгнул Гэтисс.
      — Мне насрать, — безмятежно сообщил Мик, — сюда уже едет полиция.
      — Убей его, — свистящим шепотом приказал Гэтисс ближайшему мордовороту.

      Пуля попала Мику в плечо, но так как лестница была винтовая, украшенная высокими перильцами из кованой бронзы, Мик просто завалился на ступеньки и, привалившись к перилам, отключился.
      Возможно, бандиты бы добили бы его, но прямо после выстрела входные двери распахнулись, и ворвалась полиция.

      Шум!
      Гам!
      Мат!

      Всех повязали и увезли, для Мика вызвали скорую. В момент, когда Мика перекладывали на носилки, вошел интеллигентного вида гражданин с черной аккуратной бородкой на лице.
      — Мик?! — бросился к носилкам.
      — Дайсуке, дорогуша. Защити моих лапушек, — пробормотал Мик и вновь закатил глаза.
      — Всё будет путем, — пообещал Дайсуке, расспросил санитаров, куда они Мика повезут, взял интервью у полицейских и, когда все удалились, вышел на середину гостиной и громко спросил у замершего дома:
      — РЕБЯТА!!! ВЫХОДИТЕ! Я ЗНАЮ, ЧТО ВЫ ЗДЕСЬ!!!

***



      Чердак был звуконепроницаемым и пыльным. О первом эти двое бедолаг не догадывались, а от второго всё время пытались чихнуть.
      Шерлок сидел в одном углу чердака, обхватив ноги руками. Он был отнюдь не голый. На нем были черные боксеры.
      В доме Мика поддерживалась комфортная температура, поскольку он рисовал людей разной степени раздетости.
      Саша, одетая в белый лифчик и трусики, обвив ноги хвостом, дулась в другом углу.

      Они напряженно прислушивались.
      Как назло, чердачное окошко выходило во двор.

      Сашины ушки слегка подрагивали, ловя каждый звук. Она то и дело рычала в сторону окна.

      Шерлок боялся. Ни сколько за себя, сколько за Мика. Все-таки он был хорошим парнем. Да, конечно, странный, но Мик — художник… возможно, они все странные.

      Но тут дом затопила тишина.
      Шерлок прислушался, а потом негромко сказал:
      — Саша, может быть спустимся и посмотрим?
      — Хех, там-то нас и возьмут. Тёпленькими.
      — А вдруг Мику нужна наша помощь?
      — Хм… что ж, ради него можно и в шейку вцепиться. Давненько я не кусалась!

***



      Они выбрались с чердака через второй коридор, который вывел их в ванную комнату. Там Шерлок и Саша накинули халаты и тихонько вышли в гостиную.
      — Привет! — их тепло поприветствовал интеллигентного вида гражданин с черной аккуратной бородкой на лице, — меня зовут Дайсуке. Мик попросил за вами присмотреть…
      — Хр-рррр, — снова ощетинилась Саша.
      — Тише, Сашенька, — успокоил её Шерлок, — я этого типа уже видел с Миком. А Мик где?
      — Потом, — отмахнулся Дайсуке, — сперва вами займемся. Вот ты о себе что знаешь?
      — Не помню, — ответил погрустневший Шерлок.
      — Ну вот. Вы оба сядьте. Всё-таки Мик умеет находить себе красивых натурщиков, — Дайсуке плюхнулся на диван, — ещё раз представлюсь. Я — Дайсуке Джиген, репортер Таймс. Тебя, — обратился он к Шерлоку, — зовут Бенедикт Камбербетч, и ты до недавнего времени работал продавцом обуви где-то в Восточном Лондоне. А что приключилось до того момента, как ты попал к Мику, я сейчас и раскапываю. А ты, — Дайсуке посмотрел на Сашу, — тебя ведь зовут Сашей, верно?
      — Именно так. А для корешей — Хищник.
      — У тебя дома недавно произошел пожар. Сожалею о твоей утрате, но я думаю, что ты захочешь узнать… правду. Скажи мне, на какие средства существовала твоя мать? Насколько я знаю, твой отец не платил алиментов и не оставил отступных…
      — Так, подрабатывала на паре мелких работ, — небрежно проронила химера, — И то, почти всё пропивала. Еле концы с концами сводили в последнее время.
      — Мда, судя по всему, ты ничего о своей матери не знала, — Дайсуке внимательно посмотрел на девушку, — то, что я тебе сейчас скажу, возможно, покажется тебе неправдой, но у меня есть документы. Твоя мать торговала наркотой и алкоголем. Работала ли она на группу лиц или на кого-то конкретного, полиция пока не знает, но её продавец уверен, что миссис Сильверштейн была и вашим, и нашим. Полиция заинтересовалась пожаром чисто случайно и выяснила одну вещь… Миссис Сильверштейн погибла задолго до пожара. Её удушили, а потом имитировали пожар от сигареты. Где ты была в то время, когда вспыхнул пожар?
      — БРЕШЕШЬ!!! — взревела Саша. Миг — и миловидная девочка превратилась в разъярённого дикого зверя. Она было прыгнула в сторону Дайсуке, целясь острыми клыками прямо ему в горло, но Бен вовремя ухватил её за талию обеими руками.
      — Тихо, — Дайсуке тяжело вздохнул, — это правда. И я принесу вам завтра все документы. Посмотрите.
      — Саша здесь была, — Бен прижимал к себе рычащую и царапающуюся Сашу, — Мик её рисовал…
      — Это хорошо, потому что Мик спас тебе жизнь. Была бы ты там, лежала бы сейчас в морге Скотленд-Ярда… А теперь идите спать.
      — Что с Миком? — вновь спросил Бен.
      — С Миком? — Дайсуке поднялся было с дивана, но вопрос Бена его озадачил, — ах, с Миком. Ничего особенного… его ранили.
      — Ранили? — Бен замер и выпустил из рук Сашу.
      — Чт... — только и смогла выдохнуть Саша.
Глава 9

— Так что вы можете сказать?
      — А я где? — Мик сидел на больничной койке весь перебинтованный и таращился на типичную докторшу с узлом на затылке в отутюженном белом халате и серых чулках.
      — В больнице, — сообщила та, — меня зовут доктор Хадсон. Что вы помните?
      — Да ничего толком. А вы такая красивая, что называется с историей. Когда я отсюда выйду, я обязательно вас нарисую.
      — Так, мы вспомнили, что вы — художник, — обрадовалась доктор, — а как вас зовут, помните?
      — Да. Мик Меллоун, — удивленно ответил Мик, — а что?
      — Это прекрасно, — ещё более обрадовалась доктор, — вам чего-нибудь хочется?
      — Бумагу и карандаш.
      — Я прослежу за этим, — доктор Хадсон встала со стула.
      — А как я сюда попал?
      — Ваш друг обнаружил вас в гостиной в луже крови…
      — А рядом со мной никого не было? — внутренне содрогаясь, хрипло прошептал Мик.
      — Нет. Никого.
      — А вы можете пригласить того друга, который меня нашел?
      — Конечно. Но не сегодня. Отдыхайте, — доктор вышла.

      Мик остался один.
      — Что же такого случилось? — подумал Мик, — где тогда Бен и Саша? Почему меня вырубили? И кто? А кто меня нашел?
      Так и не найдя ответы на эти вопросы, Мик улегся поудобнее и закрыл глаза.

***



      Так, с момента его возвращения из больницы после огнестрельного ранения прошла неделя. Когда он вернулся, его любимые натурщики были так счастливы, что чуть не задушили его в объятьях. Но всё остальное осталось по-прежнему. Бен и Саша все также страдали от кошмаров и просыпались с воплями, будя всех.
      Мик, послушав их ночные вопли, вновь предложил им ночевать у него, чем они незамедлительно воспользовались. И теперь спали, обняв Мика, как плюшевую игрушку, и ночами не орали.
      Сашенька округлилась, причесалась и стала походить на вполне нормальное человеческое существо.
      Мик её писал чуть ли не каждый день. Серия «Утро», «Невинность» и «Хищница».
      Бен был настолько хорош в своей невинной простоте и сногсшибательной харизме, что Мик написал его в образах всех мифологических героев, которых только вспомнил.

***



      И все было хорошо целую неделю, пока… не наступило воскресение… И что тогда? Вспоминаем.
      С утра было дождливо, никуда не пошли. Сам он писал залитое дождем окно, а Саша и Бен копошились на кухне.
      А что случилось потом?
      Мик не помнил…

***



      На следующий день пришел Дайсуке.
      — Это ты меня нашел? — спросил Мик.
      — Ага.
      — А что случилось?
      — Понятия не имею. Меня разбудил звонок. Я взял трубку. Там не то женский, не то мужской голос звал на помощь. Я помчался. Приезжаю. Ты весь в крови, на полу…
      — А что с Сашей и Беном?
      — Рядом с тобой я их не нашел.
      — Господи, — Мик расстроился, — ты весь дом проверил?
      — Нет… — Дайсуке поскреб бородку.
      — Они на чердаке, — убежденно ответил Мик, — найди их и защити. Кто бы меня в больницу не загнал, они до них пытались добраться.
      — Те, кто на тебя напал, постарались тебя качественно отделать. Сотрясение мозга, множественные переломы, гематомы… Не знаю, чем они тебя били, но ближайшую пару недель ты будешь в больнице…
      — Печально, — Мик скорчил скорбную мину, — помоги моим лапушкам, а я тут сам…
      — Хорошо.

***



      Дайсуке вернулся в дом Мика и полез на чердак.
      И действительно…
      Вот они… сидят… оба… на чердаке… и мерзнут.
      — Давайте выходите, — сказал Дайсуке, — спускайтесь оба, а я пока еду приготовлю.

      На кухне сидели мрачный небритый Бен и сумрачная растрепанная Саша.
      — А теперь рассказывайте, кто что слышал, видел…
      — Я помню, что Мик сидел и писал картину, а потом я услышал крики и глухие удары. Я бы пошел на помощь, но Саша меня не пустила. Вцепилась в меня.
      — А кто звонил?
      — Не сильно-то я и вцепилась, — надулась было химера.
      — Я звонил, — признался Бен.
      — Ну, Мик долго ещё в больнице проваляется, но он умолял меня о вас позаботиться, и я это выполню…
      — Сволочи несчастные, — проскулила химера в отчаянии.
      — Черт подери!!! — Бен стукнул по столу, — почему на Мика все эти несчастья? Мы виноваты в этом…
      — Вы не виноваты, — отрезал Дайсуке, — всё будет хорошо.
      — Хорошо?! — Саша внезапно вспыхнула, — Ну, вам-то легко говорить: сидите тут себе спокойненько! Почему вы тогда палец о палец не ударили, чтобы его спасти?! Ещё и улыбаетесь тут! Вы просто МОНСТР!!! — едва выкрикнув это слово, химера захлопнула рот. Потому что ей показалось, что в глазах Дайсуке заблестели слёзы. Похоже, она круто хватила…
      — Я не монстр, — возразил глубоко уязвленный Дайсуке, смаргивая непрошеную слезу, — я с удовольствием за Мика горой встану, да только он НИКОГДА в передряги не попадал. Идет по жизни, смеясь и насвистывая. Все у него друзья, все подруги, всем дает возможность подзаработать, с должников денег не теребит… Веселый парень.
      Химера лишь промолчала в смущении.
      — Уж не знаю, что вы там себе навыдумывали, но я вам вот что скажу, — Дайсуке встал из-за стола и отвернулся к окну. Уставился в окно, закусил губу, чтобы не разреветься. Вот какая незадача, всю жизнь был КРУТЫМ парнем. Никогда не ревел. А тут… слова сопливой девчонки… и вот разнюнился как девчонка.
      — Что ты хотел нам сказать? — нарушил долгую паузу Бен.
      — Да, — Дайсуке глубоко вздохнул, вытер решительно кулаком набежавшие слезы и повернулся к своим собеседникам, — завтра начнем поиски. Но я слышал, что ты, — Дайсуке мрачно уставился на химеру, — что-то там на кладбище видела? Вспомнить сможешь на каком кладбище было?
      — Хайтгерское кладбище, — выдавила пристыженная Саша.
      — Вот завтра и поедем, — Дайсуке выдавил кособокую улыбку.

***



      Паршиво сейчас было у химеры на душе. В частности, и потому, что почти довела до слёз невиновного человека. А вот за Мика грызла ярость. Ярость от второй потери и невозможности исправить всё. Она бы сейчас с превеликой радость вонзила клыки в горло тем, кто посмел поднять свои грязные руки на бедолагу-художника. Но сего момента приходилось пока только ждать. Ждать — и надеяться на чудо. И ещё: побольше бы узнать о матери. Саша всё ещё отказывалась верить в услышанное.
Глава 10

На следующий день в западной части Лондона.

      — Я же простая английская мать!!! — орала растрепанная плохо одетая женщина на главу строительной компании Гориллаз (Наши дома настолько крепкие, что в них могут жить даже гориллы), — я с утра до вечера вожусь с детьми!!! Вы должны дом просто так отдать, а не продавать!!!
      Нудл с неприязнью смотрела на красную тетку, одетую в мешковатый свитер и застиранную юбку, на её волосы, собранные в хвост, на её трех малышей, один из которых явно обосрался; он сидел в кенгурятнике спереди, а второй, измазанный зелеными соплями, выглядывал из второго кенгурятника сзади. Третий стоял рядом с мамашей, одетый в драные джинсы и измызганную рубашонку, увлеченно ковырял в носу и выл на одной ноте.
      — Единственное, что я могу посоветовать вам в данной ситуации — устроиться на работу, дабы обеспечить се...
      — Нет, вы только послушайте?! — завопила краснолицая тетка, — РАБОТАТЬ?! Да ты роди сперва, а потом указывай!!! Дома ещё двое сидят, кушать хотят. Где я смогу работать, если все пятеро на мне?!
      — Успокойтесь, мэм! Если желаете, могу дать вам парочку номеров и...
      — Жестокая бессердечная тварь!!! — выплюнула тетка и, таща своих отпрысков, покинула офис строительной компании.

      Спустя час, тетка, превратившаяся вдруг в невзрачнейшую молодую женщину с светло-русыми волосами и посеявшую своих отпрысков где-то по дороге, сидела в кафешке и кому-то звонила по телефону.
      — Это безобразие!!! — вопила она в трубку, — вы второй раз подсовываете мне каких-то безобразных и уродливых отпрысков!!! Невозможно работать!!!
      — …
      — Мне, что по всему Лондону, этих ублюдков выискивать? Я же ещё и доплачиваю их придурочным мамашам!!!
      — …
      — Послушайте, вы там! Сидите на жопе и город не ходите! Я требую прибавки к жалованию!!! Хотя бы пятнадцать процентов!!!
      — …
      — Вот это другой разговор, — молодая женщина хмыкнула, закончила говорить, рыгнула и принялась поедать блюда, стоявшие перед ней.

***



      Бен и Саша не выспались и сидели, как два совенка, моргая припухшими глазами.
      — Так, — хмыкнул Дайсуке, — в таком виде я вас не повезу. А вдруг за домом следят? Позвоню я, пожалуй, Грегори. — Включил мобильник на громкую связь.

      — Привет, Грегори. Не занят?
      — Дайсуке, дорогуша! — обрадовались на том конце связи, — нет, не занят, а что?
      — Да мне тут надо двоих превратить в разбитных бабенок…
      — Ой, как мило! Но я не один приеду, можно?
      — А кого ты собрался взять?
      — Стилиста. Я тут с таким стилистом познакомился. Просто прелесть, — ворковал Грегори, — такой милый человек.
      — Ладно, приезжай с стилистом, — милостиво разрешил Дайсуке.

      Через час в дверь постучались. Дайсуке открыл дверь, и в помещение влетели двое.
      Плотный высокий мужчина с черными волосами, щедро залитыми лаком, с темными глазами и широкой улыбкой — Грегори Лестрейд. На этот раз на нем была белая блуза в розовый цветочный принт, синие джинсы в облипочку, туфли от Прадо и черная курточка, не доходящая до пояса.
      Второй был низенький, темно-русый, улыбающийся. На нем — красная рубашка, зеленые джинсы с низкой талией, разноцветные кроссовки и ярко-желтое пончо.
      — Меня зовут — Джон. Джон Ватсон, — представился он приятным тенорком, — но вы можете звать меня просто — Джонни. Так. И что мы тут будем делать?
      — Вам надо превратить, — Дайсуке ткнул пальцем в Бена и Сашу, — этих двоих в разбитных бабенок.
      — Какой милый мальчик! — восхитился Джонни, взглянув на зардевшегося Бена, — просто конфетка. Грэг, солнышко, — обратился он к Лестрейду, — как ты думаешь, ему подойдет рыжий парик?
      — Угу, — ответил тот, — Дай, покажи ему, где у Мика шкафы с одеждой, а я пока начну делать нашему красавчику различные процедуры, — и потер от нетерпения руки.

***



      Два часа они измывались над беднягой Беном.
      Результатом их работы стало следующее.
      Бен превратился в полнотелую рыжеволосую бабенку с угрожающим бюстом, бесстыжими зелеными глазами и вульгарным макияжем. Нарядили его в черное платье с закрытой шеей, черные чулки и черные туфли.
      Бен встал и тут же завалился.
      — А так не пойдет, — взволновался Джонни, — сейчас покажу, — он ухватил Бена за ручку и пошел ему показывать, как правильно ходить.

      На Сашу Грэг потратил всего час.
      Белокурый парик надежно закрыл ушки, хвост запихали в леопардовые лосины… и у Саши вдруг выросла большая попа, которой у неё отродясь не было. Под топик наложили искусственную грудь, навели вульгарный макияж.
      И вот вторая разбитная бабенка явилась миру.
      — Грэг и Джонни, вы оба просто супер! — восхищенно присвистнул Дайсуке, — такие сдобные бабенки получились!!! Мик вам потом рекламу сделает.
      — А как там Мик? — погрустнел Грэг.
      — Жить будет, — улыбнулся Дайсуке и, подхватив двух бабенок под руки, повел их к своей машине.

      Грэг и Джонни уехали на бирюзовом кабриолете Мерседес Е , а Дайсуке с своими спутницами — в Ланд Ровер темно-зеленого цвета.

***



      — Ну, вот мы у ворот Хайтгерского кладбища! — объявил Дайсуке, притормаживая у ограды, — теперь мы с Сашей пойдем искать улики, а ты, — обратился он к Бену, — можешь в машине сидеть, а можешь поразмяться, только далеко не заходи.
      Бен согласно кивнул и уставился на живописное кладбище.
      — Давай, Сашенька, ищи, — задушевно попросил Дайсуке.
      Химера без лишних слов принюхалась и по-пластунски поползла по земле. Мужчина, не мешкая, последовал за "ищейкой".

      Место они нашли, Дайсуке поставил Сашу у надгробья, а сам принялся шарить по округе. Вскоре он нашел свежую могилку и принялся звонить по телефону своему приятелю.
      — Катись сюда, я тебе новое звание нашел… только что.
      — …
      — Точно тебе говорю, — ухмыльнулся Дайсуке, — до лейтенанта дослужишься…
      — …
      — Коронера с собой возьми и разрешение на эксгумацию, — Дайсуке нажал отбой и повернулся к Саше, — сейчас сюда мой дружбан приедет, ты иди в машину, посиди… Посмотри, как там Бен…

      А Бенедикт в это время решил прогуляться. Туфли он свои снял и пошел босиком. Ходил, ходил и вышел на какой-то мрачный склеп.
      И тут в его голове вдруг возникла четкая картинка — двое мужчин тащат его по снегу к этому склепу. Светит луна. Падает снег, а он в одной рубашке, в джинсах и босиком. Закидывают его в этот склеп, запирают. И он остается в темноте. Один. В холоде.
      Бен хрипло вскрикнул и рухнул прямо на соседнее надгробие. Саша шла к машине, когда услышала вскрик, и бросилась туда.