Большой переполох в фандомах Глава 11 - 15

Глава 11

Бен лежал, неловко подвернув ноги в черных чулках, и не подавал признаков жизни.
      Саша подбежала и тут же схватилась за голову, издав испуганное скуление.
      — Эмм… чувачок, всё нормально? — выдала она почти бездумно.
      Но ответа, естественно, не последовало. Бен так и пялился в небеса остекленевшими глазами.
      Химера осторожно ткнула его носком туфли в бок.
      Ноль реакции.
      Холодок пробежал по Сашиной спине, аж до кончика взъерошенного хвоста.
      — Чёрт, чёрт, чёрт!!! — Саша, взяв несчастного под мышки, попыталась хотя бы отволочь в безопасное место (если таковое здесь найдётся).
      Ярость вновь закипала в ней.
      Нетушки, она так просто не позволит никому безнаказанно делать больно её товарищам! Хоть она и понимала, что нельзя давать злобе полную силу, сдерживалась она уже с большим трудом.

      Но тут рядом нарисовался Дайсуке. Он отобрал безжизненное тело у Саши, уложил на землю.
      — Так. Бен? Бен! — Дайсуке нащупал слабый пульс, но Бен в себя так и не пришел.
      — Ладно, — Дайсуке взвалил неподъёмное тело на плечо и поволок беднягу в машину.
      Саша шла рядом.

      Юркий и ушлый репортер Таймс доволок Бенедикта до Лендровера и засунул того на заднее сидение. Вытащил из бардачка бутылку воды и сунул её Саше.
      — Приглядывай за ним. Он почему-то отключился. Не понимаю отчего. Но он не ранен, это точно. Сейчас мой дружбан приедет, будем выяснять, кто в могилке закопан.
      — Поняла, — химера полезла в автомобиль.

***



      Через полчаса к воротам кладбища подлетел серый Мини Купер, из него вылез долговязый черноволосый тип в черных брюках, синей рубашке, желтом галстуке и ярко-красном пиджаке.

      — Дайсуке!!!
      — Да ладно, — Дайсуке оторвал от себя своего приятеля, — хорош обниматься, Арсен. Пошли могилу разрывать.
      — Пошли, — Арсен Люпен III махнул подъехавшей машине коронеров, — будем могилу рыть.

      Могилу вскрыли и обнаружили там страшно обгорелое тело, но с пулей в затылочной части головы.
      — Лейтенант тебе обеспечен, — хмыкнул Дайсуке.
      — Да уж, — Арсен чесал в затылке, — Дайсуке, фотографируй тело…
      — Лады, только вся информация — мне.
      — Эй! — На дорожке показался мужчина в мятых штанах и грязном свитере. — что это вы делаете?
      — Полиция! — Арсен Люпен помахал перед носом мужчины удостоверением, — офицер Скотленд Ярда Арсен Люпен III к вашим услугам. Вы узнаете этого человека? — Арсен ткнул пальцем в труп, лежавший в мешке на краю свежей разрытой могилы.
      — Постойте. — мужчина присел на корточки и внимательно посмотрел на вздувшееся, кое-где тронутое тлением, лицо, — это же наш могильщик!!!
      — Да?! — Дайсуке навострил уши и включил диктофон на смартфоне, — а кто он такой?
      — Патрик Уильям Теннант, — ответил мужчина, — но его по имени никто не звал, тут его знали под прозвищем — Доктор Кто.
      — Во как? А вы кто? — бдительно спросил Арсен.
      — Мартин Фриман — начальник этого кладбища, — ответил мужчина, стараясь выглядеть импозантно.
      — Вот как, значит, мистер Фриман. А почему вы его не хватились?
      — А он был немного ку-ку, спятивший, — Фриман выразительно повертел пальцем у виска, — какая-то темная история в его прошлом…
      — Ладно. Дайсуке, — Арсен повернулся к другу, — давай вали. Завтра подъедешь, побалакаем.
      — Нет проблем, — ухмыльнулся Дайсуке, — только учти, у меня свидетель есть…
      — Да ну? — удивился Арсен, — а с ним приехать сможешь? — с надеждой спросил он.
      — Нет, не получится. Чао, — и Дайсуке зашагал к машине.

***



      Бен пришел в себя, но выглядел совершенно безумным. Он сидел на заднем сидении, обхватив голову руками, и мычал что-то невразумительное.
      Саша слегка поплескала ему в лицо водичкой. А то как бы чего не вышло…
      — Ну как, получше?
      — Луна. Холод. Тьма.
      — Эм… чего? — Саша оторопела.
      — Мне холодно, Сашенька, — Бен посмотрел на Сашу безумным взглядом, — тут так темно и холодно. И я один. Совершенно один.
      — Да нет же, нет! — мисс Сильверштейн стало не по себе, — Вот же я, тут!
      — Мик умер, да? Почему мне ничего не говорят? Он умер и бросил меня… Нет, нет… он не бросил бы нас с тобой. Правильно, Саша?
      — Пока ещё вестей о нём не было. Но я надеюсь, что всё в порядке, — химера чуть не плакала.
      — Не плачь, — голос Бена был тихим и надтреснутым, — он вернется… Я верю, что он вернется, наверное… Обними меня, Сашенька, я боюсь.
      С трудом сдерживая слёзы, Саша приобняла страдальца за плечи, обвив ещё его талию тёплым пушистым хвостиком.

      — Эй, милые мои! — возвестил Дайсуке, появившись как всегда внезапно, — уже до обнимашек дошли? Поехали домой.
      — А где Мик? — сипло спросил Бен, не размыкая объятий с Сашей.
      — В больнице, где же ему ещё быть, — ответил Дайсуке, усаживаясь за руль, — а ну-ка разомкнули объятья и пристегнулись.

      Дома Бен кое-как умылся, переоделся и лег на диван. Невидящими глазами он уставился в никуда.
      — Без изменений, — произнесла упавшим голосом химера.
      — Ладно, вы тут хозяйничайте, — Дайсуке бросил взгляд на бледного Бена и на встревоженную Сашу, — а я к Мику поеду. Двери никому не открывать. Понятно?
      — Конечно, не пять же мне лет, — ответила на прощание Саша.

***



      — Всюду тьма, — бормотал Бен; слезы тихо струились по его щекам, — всюду холод. Я один в этом холоде.
      — Нет-нет, мы сейчас дома, всё хорошо…
      — Большая луна… и склеп… и я… в одной рубашке и джинсах… холодно… Сашенька… ты мне кажешься… они пришли… люди без лиц… они колют меня… АААААА!!! — Бен забился на диване, — убирайтесь… убирайтесь… — отталкивал Сашу, — не подходите… не подходите…
      Что ещё оставалось Саше? Лишь опуститься бессильно на диван, рядом с несчастным, и дать волю слезам.

***



      — Такие вот дела, — докладывал Дайсуке Мику, — у Бена произошла истерика, да и оставил я его в сметённом состоянии духа.
      — Понятно, — Мик тяжело вздохнул, — и всё?
      — Они уверены, что ты умер, — ответил Дайсуке.
      — Передашь им наброски, и я им сейчас на твой телефон наговорю послание, — решил Мик, — я попытаюсь уговорить доктора Хадсон.
      — Клинья подбиваешь? — подмигнул Дайсуке.
      — Уже…
      — Клево. И?
      — Думаю, пару дней я еще тут проторчу, а потом вернусь…

      Мик принялся наговаривать на смартфон Дайсуке послание своим натурщикам, а хозяин аппарата терпеливо ждал.
      — Всё, — Мик закончил говорить, — передай им от меня, чтоб не раскисали.
      — Слышь, Мик, — вдруг сказал Дайсуке, — я тебя спросить хочу…
      — О чем?
      — Как ты к своим двоим натурщикам относишься?
      — В смысле?
      — Ну…
      — Нет, я их люблю. Они мне как брат с сестрой. Я им уже сделал счета… И не надо делать удивленные глаза.
      — Ну ты, Мик, даешь, — Дайсуке подобрал челюсть и отправился восвояси.
Глава 12

Два дня спустя.

      Дайсуке, нервного и злого, в следствии бессонных ночей, сорвал с места звонок мобильника. Выслушав неизвестного собеседника, Дайсуке принялся лихорадочно метаться по комнате и, подхватив рубашку и куртку Мика, сгинул за дверью.

***



      — Меня выписали, — сообщил ему сияющий Мик.
      Дайсуке всё-таки не выдержал и разрыдался.
      — Ты чего? — испугался Мик, подходя к другу и доверительно обнимая его за плечи.
      — Я уже две ночи не спал, — прорыдал Дайсуке, — у твоего Бена серьёзные проблемы с психикой. Сам не спит от кошмаров и меня будит.
      — Господи! А Саша?
      — У Саши оба пожара наложились один на другой… Она тихо плачет в подушку и маму зовет.
      — Я приеду и всё наладится, — Мик отпустил Дайсуке и принялся напяливать рубашку.
      — Мы ведь труп нашли, — вспомнил Дайсуке, постепенно успокаиваясь, — на кладбище.
      — Да, Саша что-то такое говорила. И что?
      — Кошмарное дело. В могилке лежал труп. Весь обгорелый и с пулей в голове.
      — Да ты что!
      — Могильщик этого кладбище…
      — И как у тебя дела с выяснением обстоятельствами жизни Бена?
      — Да никак, — понурил голову Дайсуке, — пока я за твоими солнышками приглядываю, я не могу работать.
      — Ничего. Я тебя заменю, пойдешь работать.

      Тут в палату вошла врач.
      — Доктор Хадсон! — восторженно крикнул Мик, — как мои дела?
      — Вас выписали под мою ответственность, — строго ответила доктор Хадсон, — поэтому я ещё к вам зайду…
      — Через два дня, — улыбнулся Мик.
      — Попрошу не улыбаться. Это всё серьезно, — доктор достала какие-то бумаги, — я приду надолго.
      — Миссис Хадсон…
      — Мисс, — поправила доктор.
      — Мисс, вы тут работаете, а я дома, — Мик вновь улыбнулся, — я вас нарисую, а потом будете осматривать. Пойдем, Дайсуке.

      Уже в машине.

      — Ты её уже?
      — Пошляк ты, дружище, — Мик картинно закатил глаза, — я так не могу. Она такая чувственная, но в ней это тлеет, как огонь под углями…
      — Сперва нарисуешь, а потом за сиськи подергаешь?
      — Ничего святого, — Мик уставился в окно.

***



      Дайсуке открыл дверь, и первой на Мика налетела мисс Сильверштейн.
      Наскочила.
      Взгромоздилась.
      Обняла.
      — Мы уже… так заждались, — еле выдавила Саша сквозь слёзы.
      — Ну, ну, моя хорошая, — Мик погладил её по голове, поцеловал в ушко, — как ты тут?
      — Бывало и похуже, — улыбнулась девчонка.
      — А где Бен? — Спросил Мик, оглядывая помещение.
      — Эмм… Я сегодня решила его не беспокоить.
      — Наверху наверное, — смущенно кашлянул Дайсуке, — я пойду. Мне предстоит выспаться и начать работать.
      — Спасибо, Дайсуке, — с чувством сказал Мик, — ты меня так выручил.
      — Всегда пожалуйста, — и Дайсуке скрылся за дверью.
      — Саша, солнышко ты мое, пушистое, — Мик ссадил химеру на диван, — послушай, что я тебе скажу. Сейчас пойдешь умоешься, переоденешься и иди на кухню, а я пока Бена проведаю. О`кей?
      — Да-да, конечно…

      Бен обнаружился в одной из спален. Он лежал, свернувшись калачиком, и тихо плакал.
      — Бен? — позвал его Мик, — как ты, сероглазенький?
      — Мик?! — Бен приподнялся на кровати и посмотрел в сторону вошедшего, — ты не умер?
      — Нет. А тебе хотелось обратного?
      — МИК!!! — Бен стремительно рванулся к нему, зарыл лицо на груди Мика и разрыдался.
      — Не плачь, — Мик был весьма обескуражен, — ну, не надо, — погладил его по торчащим пшеничным кудряшкам, — погляди на себя, — оторвал Бена от себя и взял его лицо за подбородок, — небритый, потный, зарёванный… Куда это годится?
      — Ты больше никуда не уйдешь? — всхлипнул Бен.
      — Да пока не собираюсь.
      — Ты защитишь меня от них?
      — От кого, солнышко?
      — От тьмы и холода… от безликих людей…
      — Естественно, — Мик вытащил огромный платок из-под подушки, — высморкайся, утрись и иди умойся…
      — Я тебя не хочу отпускать.
      — Я тебя в кухне подожду, — улыбнулся Мик, — всё прекрасно. Иди, вымойся.

***



      Дайсуке привез Мика ближе к обеду, поэтому вся троица пообедала, а потом расположилась в гостиной.
      Бен преисполнился решимости никуда Мика не отпускать, поэтому крепко стискивал ему левую руку.
      У Саши были те же намерения, но она держала правую.
      Мик просто плавал в эйфории.

      Посидев так минут пять, Мик решительно выдернул руки, встал с дивана и прошелся по комнате.
      Четыре глаза внимательно наблюдали за ним.
      — Значит так, — Мик остановился напротив Саши и Бена.
      Посмотрел на своих бедняг и присел на пол.
      — У меня две новости!
      — Плохая? — дрожащим голосом произнес Бен.
      — Хорошая и еще лучше. Во-первых, я вам сделал счета. Все картины, на которых нарисованы вы, будут проданы. Деньги лягут на ваши счета. Позже я позвоню в галерею, узнаю, как там дела с картинами…
      — Богатенький Буратино вы наш! — Саша улыбнулась.
      — Вторая новость. Я собираюсь вас учить рисованию, — Мик ухмыльнулся, — пригодиться… в жизни.
      — Из баллончика по стене считается? — хмыкнула химера.
      — Вот, вот. Поэтому сейчас у вас будет первый урок, — Мик притащил два мольберта, пришпилил к ним два листа ватмана, поставил на журнальный столик гипсовый куб и велел, — садимся и рисуем до тех пор, пока куб у вас будет походить на куб.

      Бен и Саша поплелись к мольбертам, сели и принялись за дело, а Мик сел за свой мольберт и принялся разбирать свои зарисовки, которые он складывал в деревянный ящик, который у него стоял под тахтой и про который он вечно забывал.
Глава 13

Первый урок оказался не плох, не хорош, а так серединка на половинку…
      Куб они, конечно, нарисовали, но он был невозможно кривым и кособоким.

      — Неплохо, неплохо, — Мик снял лист ватмана с мольберта Саши и внимательно его разглядывал, — задатки есть, но придется развивать.
      — А у меня? — спросил Бен, протягивая свой ватман.
      — Весьма неплохо, — пробурчал Мик, — завтра с утра будете дальше его рисовать.
      — А ты?
      — А я уже успел создать портрет «Девушка в кружевной блузке» и два пейзажа, — похвастался Мик, — но дело к ужину, а Дайсуке забил холодильник деликатесами. Надо их съедать, пока свежие.

      После ужина все опять расположились в гостиной. Мик сидел на диване и кемарил, прихлебывая красное вино из стакана, Бен лежал рядом и таращился на Мика заботливым взглядом, Саша сидела с другой стороны и прижималась лохматой головой к плечу.
      — Вот что, мои лапочки, — вдруг заявил Мик, отставляя стакан, — у меня есть заявление.
      — Какое? — Бен поднял на Мика серые глаза, в которых заплескался неприкрытый ужас.
      — Настоящим заявляю, что вне того, окажутся у вас родственники или нет, я вас считаю названным братом и сестренкой… — провозгласил Мик, — поэтому, если вы хотите меня потискать или проявить какие-нибудь другие чувства, можете приступать…
      — Ты считаешь меня братом? — Бен аж сел на диване, — меня? Человека без памяти и прошлого?
      — Кем ты в прошлом был, меня не касается. А в настоящем… — Мик улыбнулся, — ты — очень милый красивый харизматичный парень.
      — Подлиза хитрая, — фыркнула Саша.
      — То есть, — попытался уточнить Бен, — если я, например, сейчас завалю тебя на диван, сдеру с тебя рубашку и примусь изучать все твои ранения, то я в глаз не получу?
      — Не обязательно меня заваливать, — фыркнул Мик, — сейчас пойдем спать, вот и будете оба изучать, где мои ранения…

***



      Ночь прошла успешно. Бен и Саша забыли, что хотели произвести проверку ранений Мика, уткнулись рядом и провалились в благодатный сон.

      Утром Мик проснулся рано и ушел вниз готовить завтрак. Когда остальные соизволили спуститься вниз, то их ждали оладьи с джемом и вечный куб на столе.
      — Завтракаем и садимся рисовать, — велел Мик, — ваше задание на сегодня — нарисовать этот куб правильно. А я дальше начну наброски разбирать…

      Второй день прошел продуктивно.

      Мик нарисовал пять картин — три пейзажа и два портрета, позвонил в галерею, отвез готовые произведения. Заодно выгодно продал почти что все, что у него там висело, разложил вырученные деньги по трем счетам, заключил пару выгодных сделок с другой галерей и индивидуальным заказчиком. Получил разрешение на выставку своих миниатюр, договорился с муниципалитетом по поводу Саши и Бена, а потом вернулся домой.

      — Я болван, — услышал он, открывая входные двери, — я ничего не могу нарисовать!
      — Кто это болван? — поинтересовался Мик, входя в комнату.
      — Я, — всхлипнул Бен, — я не умею рисовать. Второй час сижу над этим кубом, а он у меня кособокий.
      — Ничего страшного, — Мик подошел к мольберту Бена и принялся снимать куртку, — нормальный куб. Просто ты неправильно штрихуешь тень, поэтому визуально кажется, что он кособокий.
      — И у меня глянь, — подала голос химера, — Что-то я тоже от себя не в восторге.
      — А твои светотени вызывают у меня сомнения, — усмехнулся Мик, — так, заканчивайте мучиться и давайте поужинаем. А то за окном темнеет…

      За ужином.
      — Мне сегодня за тебя давали пять тысяч фунтов стерлингов, — Мик жевал яичницу.
      — За картину? — поинтересовался Бен.
      — За тебя, — пояснил Мик, — ты — высокохудожественное мясо…
      — В смысле?
      — Ну, — Мик посмотрел на Бена, — ты такой весь высокохудожественный, чистый, гладкий и высокий как молодой кипарис, вкусный как ванильный пряник… Таких натурщиков ищут годами, а вот ты нашелся. Тебя хотят нарисовать тьма народа, куча народа тебя просто хотят.
      — И что? — Бен обиделся.
      — Я друзей не продаю, а родственников тем более. За Сашу тоже предлагали деньги, но я им отказал. Перетопчутся.
      — Молодцом, бро, молодцом! — Саша прямо через стол пожала ему руку.
      — Знаешь, — Бен пару минут жевал хлеб с джемом, — а мне хочется тебе ****ец устроить…
      — Да ладно?! — Мик растерялся, — за что?
      — Ты нам так и не сказал, куда тебя ранили?!
      — Да-да, кстати! И не отмазывайся, — поддакнула Саша.
      — А после ужина этого нельзя сделать? — жалобно спросил Мик, — я весь день как пчелка трудился, а вот собственные родственники хотят мне ****ец устроить.
      — И ещё какой! — химера коварно улыбнулась.
      — А мы после ужина…
      — Спасибо хоть за это, — печально выдохнул Мик.

      Когда уже все собрались в спальне, Мик лег поверх одеяла и затравлено посмотрел на своих новоприобретенных родственников.
      — Так, приступим, — Бен наклонился над Миком; тот сразу же закрыл глаза.
      Саша, хоть и слегка покраснев, всё же присоединилась к «осмотру».
      — Смотри, вот шрам от той пули с той ночи, когда ты Мика прибить хотела…
      — Угу…
      — А это синяки…
      — Офигеть! Ну и здоровущие!
      — … и ссадины…

      И прикосновения прохладных рук, и, кажется, робкие поцелуи, и вроде кто-то языком работает, зализывает…
      Мик уснул, а когда проснулся, было темно, а на его груди спали Бен и Саша, соприкасаясь макушками. Бен отвоевал себе левую сторону, а Саша — правую. Мик обнял своих ненаглядных и вновь уснул.

***



      Второй день тоже прошел спокойно.
      Саша и Бен рисовали шар.
      Мик нарисовал их, как они рисуют шар, потом из своих набросков создал очередные три картины. Съездил куда-то, что-то привез.
      Никому не показал.
      В час они сходили всей троицей прогуляться в придомовые заросли, где Мик нарисовал картину про жизнь в джунглях.
      Потом пообедали.
      Затем прилегли отдохнуть.

      Бен лежал на кровати в одной из спален и думал. Ему было реально хорошо. Он был сыт, одет, обут и находился под надежной защитой реально крутого чувака. Ладно уж, пусть рисует его хоть до посинения. Ну, нравится человеку его фигура, что за это его убивать? Тем более это его работа. Не похоти ради, а ради чистого искусства. А ради искусства Бен бы сам ему отдался, да Мик его не брал, но рисовал. Ну и славно.
      Бен слез с кровати, спустился вниз и принялся рисовать шар.

      Химера молча лежала в кровати, уставившись в потолок. Сейчас её мысли снова вернулись к погибшей матери. Всё же не верилось ей до сих пор, что мама, при всех своих грехах, ещё и была связана с чёрным бизнесом наркоторговцев. И она в этом убедится сама. Непременно. Надо только дождаться подходящего часа…
Глава 14

На следующий день во время завтрака раздался требовательный звонок в дверь.
      Саша и Бен насторожились.
      Перспектива сегодняшнего дня им представлялась очень безрадостной.
      Опять шар рисовать.
      Видимо, они оба думали, что как только сядут за мольберт, так сразу же нарисуют шедевр.
      Да не тут-то было.
      Мик пошел открывать.

      В гостиной послышались веселые голоса, Мик заглянул на кухню и весело сказал:
      — Сегодня занятий не будет, потому что ко мне клиентка пришла, поэтому займитесь чем-нибудь необременительным, — и отправился к своей клиентке.

      Эти двое, не сговариваясь, рванули к двери и принялись подглядывать.
      Клиенткой Мика оказалась женщина в возрасте в строгом платье, с пучком на голове, в серых чулках и медицинским саквояжем в руках.
      — Мисс, — Мик её увлекал к ванной комнате, — сперва я вас рисую, потом вы проведёте медицинский осмотр. Но для первого вам надо будет принять ванну, переодеться, — Мик сунул ей в руку пакет, — нанести макияж. А потом…
      — А может все-таки наоборот? — возражала женщина.
      — Нет, нет, — Мик запихнул гостью в ванную комнату и принялся подготавливать рабочее место.
      Многострадальную тахту он превратил в письменный стол, подвинул к нему черное кожаное кресло, невесть откуда взявшееся, разложил на нем папки и принялся ждать свою гостью.

      Она вышла.
      Ох, какая же она была красивая.
      Ажурные черные чулки.
      Распущенные темные волосы.
      Короткий белый халатик, выгодно обрисовывающий всю фигуру и зрительно удлиняющий ноги.
      Мик провел гостью к столу, усадил и принялся рисовать.

      В общей сложности, Мик нарисовал три портрета с этой женщины. Когда многочасовая пытка закончилась, Мик поставил холсты сохнуть, а сам повернулся к доктору Хадсон.
      — Ну всё, теперь я готов к осмотру. Пройдемте наверх, там простору больше.
      — А вам не кажется, что этот наряд слишком вызывающ? — смущенно сказала доктор, — я при исполнении.
      — Он вам обалденно идет, — польстил ей Мик, — вы такая сексуальная в этом халатике.
      — Я — ВРАЧ, — доктор Хадсон встала и, цокая каблучками, пошла за своим непростым пациентом.

      Саша и Бен, убедившись, что никакого разврата не привидится, принялись заниматься изучением дома. Они уже знали, что есть чердак, на который и с которого ведут три разных входа и три разных выхода. Что между ванной комнатой и гаражом есть оранжерея. А в оранжерее есть запертая комната. Вот туда они пошли.
      Любопытно.

***



      Смеркалось.
      Бен вышел в гостиную и остановился. Фиолетовые сумерки наполняли комнату фантастическим блеском, из раскрытых нижних окон тянуло сыростью, а наверху слышались сладострастные стоны, страстные вскрики и хриплое бормотание.
      Бен послушал, понимающе хмыкнул, но вдруг ему стало грустно.
      Он ощутил ревность к этой тетке. Вот она может развлекаться с Миком, а он себе позволить не может. И Мик этого никогда не примет. Да, конечно, Мик, ставя Бена в те позы, которые ему были нужны, прикасался к нему.
      Какие дивные движения.
      Ласкающие, но, вместе с тем, утонченные, полные благоговения.
      Как будто Мик восхищался Бенедиктом.
      Бен вздохнул и вновь вернулся в оранжерею, где Саша пыталась вскрыть замок.

***



      — Эй, ребята! — оклик Мика достиг ушей незадачливых взломщиков уже в полной темноте. — Куда вы запропастились?
      — Извини, Мик, — выползли из оранжереи, щурясь на свет, — заигрались в зарослях.
      — Вижу, — Мик был весел и свеж, как майская роза, распустившаяся на ветке, — собирайся, Бен… по бабам пойдем!
      — Уверен? — ошарашенно спросил Бен.
      — Да. Ты вошел в силу. Выглядишь хорошо. Тебя надо выгулять, чтобы застоя не было. Давай, одевайся. А для тебя, Сашенька… Ты стрелять умеешь?
      — Нет. Где уж мне учиться-то? Разве что битой или кастетом в рожу... это запросто!
      — Значит так, — Мик принес Саше два длинноствольных револьвера и коробку патронов к ним, — вот так его заряжаешь, проворачиваешь барабан, потом вставляешь и всё. Если кто будет ломиться в дверь — стреляй без предупреждения. Мы с Беном придем поздно.
      —  Так, секундочку... Заряжаешь, поворачиваешь, вставляешь... Вроде поняла! Да.

      Два парня красавца покинули дом, Саша услышала рев мотора мотоцикла, и химера осталась одна. Тщательно повторяя про себя порядок действия с револьвером. Но вскоре её мысли снова переключились на маму. Чёрт подери, ей некого даже расспросить!
      Хотя нет...
      Почему же, "некого!"
      Тот парень, Дайсуке, ведь именно он раскрыл, так сказать, ей глаза!
      Только бы пересечься ещё с ним...

***



      Саша проснулась от шума.
      Накинула халат и вылезла поглядеть, что да как.
      Парни пришли.
      Пьяные в умат.
      С девицами.
      Тоже пьяными.
      У Мика были две девицы, у Бена — одна.
      Саша скрипнула зубами и ушла спать.

***



      А внизу творилось следующее.
      — Так, — Мик довел своих новых подружек до ванны, — искупайтесь, и я вас нарисую.
      — Голыми? — захихикала одна девица.
      — Обнаженными, — поправил её Мик, — я вас прямо вижу в виде русалок. Идите, мойтесь.
      — Твой друг — художник? — протянула пьяненькая подружка Бена, кукольная блондинка с большими зелеными глазами.
      — Дык я тебе об этом говорил, — туманно пояснил Бен, — я обещаю, что Мик тебя тоже нарисует.
      Тут из ванны вышли голенькие девицы.
      Мик усадил их на тахту, распустил им волосы. Одной дал расческу, а второй — зеркало, накинул им на ноги сияющую блестящую ткань… и сел рисовать.
      Девицы хихикали, смущались, краснели, но сидели неподвижно.
      Мик очень быстро нарисовал своих русалок.
      Пьян Мик был или нет, но мастерство у него в крови.
      — Всё, девочки! Можете идти в спальню и ждать меня там, — возвестил Мик, делая последний мазок на картине, — сейчас я Бена и его подружку нарисую и примемся за глубокое изучение неопознанных глубин.
      — Ха-ха-ха, — рассмеялись девицы, подняли упавшие полотенца и отправились за своими платьями в ванну.

      — Так, Бен! — воззвал Мик, — иди сюда.
      — Чего? — осведомился Бен.
      — Я тебя рисовать сейчас буду, — объяснил Мик, — и твою подружку. Значит, — Мик придал физиономии задумчивое выражение, — расстегиваем тебе четыре пуговички на рубашке. Пока расстегивай, а я тебе и твоей подруге атрибуты принесу.

      Через пару минут вернулся и сунул Бену странную пушку в руки.
      — Это че?
      — Фазер.
      — Какой фазер?
      — Пушка такая. Мне её Ролли сделал, она даже стрелять умеет. А ты, — Мик кинул девице живописные лохмотья, — переодевайся.

      Бена он поставил около тахты, которая трансформировалась в камень. Девицу в лохмотьях Мик заковал в кандалы. Лохмотья были малы. Одна грудь девицы просто выпала из платья, а вторая так туго натягивала ткань, что Мик испугался, что его высокохудожественные лохмотья превратятся ещё в более лохматые.
      — Эй, Мик!
      — Да?
      — А кандалы?
      — Они из силикона, — успокоил Бена Мик, — такая история. Ты — космический бродяга… собираешься спасти эту девицу из плена злобных инопланетян. Девица сидит здесь. Ты протягиваешь ей… нет, ты это не протягиваешь. Рукой тянись. А она к тебе тянется. Теперь стойте смирно.

      Мик быстро написал эту картину и отпустил, бьющего от нетерпения копытами, Бена и его подругу восвояси, поставил картины сохнуть, а сам  отправился познавать глубины своих новых подружек.
Глава 15

На следующий день девчонки ушли рано. Мик не поленился встать и отправить гостей восвояси, затем принял душ, хлебнул рассол и опять лег спать.
      Саша была представлена самой себе весь день. Но она не особо скучала. Ей повезло найти пару интересных книжек, посвящённых искусству эпохи Возрождения и начала 20-го века. Ну, а после чтения химера, разомлев, решила сама вздремнуть часок. А проснувшись, захотелось ей снова потренировать руку в рисовании. Благо один холст остался в её комнате. И шар вроде как получше получился у неё, чем в прошлый раз… Почти…

      Мик и Бен вышли из спален ближе к пяти вечера. Рожи у них были помятые, глаза опухшие, волосы всклокочены.
      — Плоховато, да? — сочувственно хмыкнула Саша.
      — И не говори, — тяжело вздохнул Мик, — нездоровый образ жизни ни к чему хорошему привести не может.
      — Мне плохо, — простонал Бен, — у меня голова болит.
      — Сейчас чайник поставлю, — химера вскочила с места.
      — Рассольчику хлебни, — посоветовал Мик, — кто хочет отдохнуть?
      — В смысле? — Бен уставился на Мика осоловелыми глазами.
      — Море, ветер, песок и пляжи. И мы одни…
      — Да ты ещё и поэт прямо! — хихикнула Саша.
      — Ну, вы думаете, — зевнул Мик, — завтра скажите, что надумали. А я спать опять пошел.

***



      А в это время где-то в темных закоулках Лондона в темном подвале сидели двое мужчин. Один — обрюзглый, седоватый и лысоватый в мешковатом костюме, а второй — высокий в потрепанном комбинезоне, с лисьим хвостом, превратившемся в какую-то жесткую мочалку и повисшими кошачьими ушами.
      — Слышь, Хью, — сказал первый, — я тут газетенку читал. Твою дочку как зовут?
      — Саша, — буркнул тот.
      — Дык в газете написано, что Саша Сильверштейн живет у какого-то художника…
      — Чего? МОЯ ДОЧКА ЖИВЕТ С КАКИМ-ТО ХУДОЖНИКОМ!!! ДА ЕМУ!!! — Хью вскочил и забегал по подвалу, — Франк, где можно найти отморозков, чтобы поколотить этого придурка?
      — У тебя денег нет, — отозвался Франк, — найти невозможно.
      — А я найду, — и обозленный Хью рванул на улицу.

***



      Второй день у Саши Бена начался с того, что Мик поставил им шар, куб и конус на стол и велел им это нарисовать. Краску Мик им не давал, карандашом пусть поработают. Сам с этого начинал.
      — Молча рисуем. Перерывы только на туалет и еду. Меня весь день не будет.
      — А куда ты пойдешь? — спросил Бен, вертя карандаш в пальцах.
      — Ой, мне столько дел надо провернуть. Просто ужас сколько, — улыбнулся Мик, — и что вы там с отпуском надумали?
      — Ой, да хоть сейчас куда-нибудь! — ответила химера с жаром.
      — Я абсолютно согласен, — Бен посмотрел на Мика счастливыми глазами.
      — Вот и прекрасно. Все, я побежал, — Мик чмокнул Сашу в щёчку, Бена в макушку и отвалил из обители муз.

***



      — Саша, а как ты думаешь, мы научимся рисовать? — спросил Бен спустя пятнадцать минут.
      — Мне бы хотелось, честно, — вздохнула химера, заваривая чай, — Раньше лишь баллончиками по стенам рисовала, но для меня сейчас это — фигня полная, по сравнению с тем, что я сейчас делаю.
      — А оно, рисование это, пригодится?
      — На всё что угодно я сейчас готова, только не в тюрьму или стриптиз-бар!
      — Извини, что отвлекаю, но тебе тут хорошо? Не тяготит тебя жизнь в довольстве, тепле с провозглашенным родственником в придачу?
      — Скажу откровенно, — Саша присела на табурет. — Я за него сейчас просто молюсь. Чтобы, ни дай Бог, снова в дерьмо не вляпался.

***



      Мик примчался поздно вечером веселый и взъерошенный. Краска с его волос давно слезла, обнаружив природный светло-русый цвет.
      — Вот вам ваши новые паспорта, — выложил перед Беном и Сашей, — завтра я ещё с галереей договорюсь. Они на каникулы закрываются. И мы на каникулы отправимся. Потом в банк надо будет заехать. И отправимся в путешествие вдоль побережья Франции, Испании, Греции. Заглянем в Египет, в Петру. О! славненько. Посмотри, Бен, — Мик перегнулся через друга, положил свою ладонь на руку Бена и принялся ему показывать, как правильно штриховать, — смотри и запоминай. А так очень неплохо, умничка.
      Бен начинал растекаться, как желе, на стуле.
      — А сейчас посмотрим, что там у Саши, — Мик разогнулся, одарил смущенного Бена ослепительной улыбкой и перешел к Сашеньке, — твои светотени просто превосходны, дорогая, но вот эту тень надо делать гуще, — присел рядом, показал, как это надо делать, — так доделывайте и будем ужинать.

      За ужином Мик трепался.
      — Завтра вам дам акварель и небольшой простенький натюрморт. Как только научитесь, начнете рисовать, что вам в голову взбредет. Предполагаю, что в начале следующего года можно вас будет выставить. С акварелью легче работать, но не надо забывать, что она очень воздушна по сути. Темпера и масло пока вам не по зубам. Но не огорчайтесь. Вам пока основы постигнуть надо. В краске начнете, потом определимся, на что вас тянет…
      — Вот как опробуем новое, тогда, может быть, и пойму, — ответила Саша.
      — Но мы, наверное, не готовы к выставке? — испуганно спросил Бен.
      — Сейчас — нет, но до конца года, — последовал ответ, — я вам основы в головы вобью, а потом легче будет. Я еще все миниатюры, что ты любовно собрал, спасибо тебе за это, в галерею отнес. Часть уже ушла за большие деньги.
      — То есть, мы теперь богатенькие Буратины? — химера скривила губы в ухмылке.
      — Милая моя девочка, лисичка пушистая, с такими темпами продаж, вы с Беном скоро богаче меня будете, — рассмеялся Мик, — ну всё. Теперь спать и видеть теплые пушистые сны. Спокойной ночи, солнышки мои!
      — Спокойной ночи, Мик!

***



      Утро нового дня было серым.
      Бен проснулся, томимый плохими предчувствиями. Спустился завтракать и обнаружил, что Мик уже свалил, оставив им шикарный завтрак и самый простейший натюрморт — яблоко, груша, стакан и глиняный кувшин.
       — Мы это рисовать будем? — осведомился Бен, уплетая яичницу.
       — Есть! Разнообразие наконец-то подъехало! — Саша обрадовалась.
      — Ладно, сейчас доем и начну, — реплику Бен адресовал спине Саши, которая отправилась рисовать свою первую картину.

***



      А Мик в это время, закончив с банковскими делами, ехал в галерею. Он ещё накануне обнаружил, что его пасёт какая-то странная высокохудожественная машина в пятнах ржавчины и с полным набором вмятин. Но решил пустить всё на самотек.

      И вот они ехали, Мик — впереди на мотоцикле. Ворот куртки поднят, шарф на ветру бьется. А сзади — эта машина, мрачная и молчаливая.
      Мик тормознул, мигнул задней фарой, сигналя о том, что собирается заворачивать.
      Свернул в переулок.
      Там проживал чайных дел мастер.
      Мик у него всегда брал вкусный чай.
      Улочка была маленькая.
      Мик въехал на неё и, подъехав к искомому дому, припарковался.
      Только слез, шлем снял… и тут к мотоциклу подъехала машина, из неё вылезли шесть мужиков все в черном.
      — Эй ты! — сказал одни из них, — мазила по имени Меллоун?
      — Да, — Мик посмотрел на них, — что случилось?
      — ****ец тебе случился, — ощерился второй.

      Мик увернулся от первого удара битой, но второй его свалил на асфальт. Мик прикрыл руками лицо, но на него сыпались удары ногами и битами.
      — Педрило!
      — Не позволим пидарасам на земле жить!
      — Мудаки должны умереть!!!

      Мик уплывал, сознание мутилось, перед глазами вспыхивали искры.

      Удары прекратились. К лежащему Мику подошли тяжелые ботинки на шнуровке. Они были замшевые с стальными подковками.
      — На мою дочь покусился, педофил прроклятый, — голову Мика подняли за волосы, — надрругался над дочкой моей, соврратил, — и сильный удар чуть не оторвал голову Мика. Рот наполнился кровью, — сейчас мы тебе ррручонки-то поотррррываем, — на правую руку Мика обрушился чудовищный удар, и ещё, и ещё…
      Мик почувствовал, как хрустят кости в его рабочей руке и потерял сознание.