Радиорубка. Часть 1. Глава 7. Будни

7.
Будни.
Потекли тяжелые школьные будни. Радиорубка была уже в мало-мальски человеческом состоянии, однако оставалась еще уйма работы. Первым делом следовало выкрасить стены и потолок белешкой.
Водо-эмульсионка у нас была, а белешки по школе валялось много после ремонта. Но ее хорошо охраняли. Айдос пытался проторчать возле одного мешка и улучить момент, но вокруг постоянно ходил народ, а мешок вскоре утащили рабочие, продолжавшие красить спортзал.
Тогда Айдос решил действовать официальным путем. Он пошел к школьной завхозихе.
Наша завхозиха была самой классической представительницей этой профессии из всех, которых я когда-либо встречал. Во-первых, ее габариты говорили сами за себя: пройти мимо нее даже в самых широких школьных коридорах было невозможно, приходилось тесниться. Во-вторых, она всегда ходила в ситцевом халате, испачканном краской и белешкой. В-третьих, у нее была одним только завхозам свойственная способность быть одновременно в разных местах.
Во время короткого разговора Айдоса с завхозихой она успела побывать в шести классах, двух коридорах и столовой. Айдос едва не заработал себе астму, бегая за ней по школе. Зато деловая беседа была плодотворной.
От завхозихи Айдос вернулся с большим ведром белешки и каким-то свертком под мышкой. Он поставил ведро на пол и развернул сверток. Это оказались несколько метров светло-коричневой ткани для школьных занавесок.
-Ты где у нас увидел окна? – спросил я.
-Это не для окон, - ответил Айдос.
И подошел к руинам кинопроектора, сваленным в углу прихожки.
-Тебе что, этот вид нравится? – и Айдос пнул ненужное железо. – Оно ведь теперь здесь на вечном приколе. А видеть этот ужас каждый день я не хочу.
И мы пошли по школе и украли где-то несколько длинных деревяшек. Из них мы сбили прочную конструкцию типа театрального занавеса, поставили ее в углу и набили мелкими гвоздями поверх дерева ткань.
Теперь прихожая приобрела даже очень эстетический вид. Айдос свободно вздохнул.
К этому времени относится первый визит в радиорубку Эдика. Он прилетел туда, как муха на мед, прослышав от Айдоса о залежах радиодеталей в задней комнате. С собой Эдик захватил своего вечного спутника, свою тень – Берика - или «Черного», как его ласково именовал сам Эдик. Айдоса он до самого конца школы называл Толстым – что, вообще-то, полностью противоречило действительности, но Эдика это не смущало.
Первые посетители радиорубки из числа учеников нашего класса по-хозяйски прошлись по комнатам, напрыгались на крыше, а потом Эдик сбросил в большой картонный ящик все разрозненные детали, которые смог найти в рубке, уселся на стул в главной комнате и принялся перебирать свою добычу. Берик без конца ставил на проигрывателе песню про жирафа.
-А чо это у вас за провода? – вдруг спросил Эдик, указав на тонкую стальную трубу, торчавшую из пола прямо возле окошек кинооператора. Труба поднималась сантиметров на пятьдесят, из нее торчали «оголенные кобеля».
-Это, мы так думаем, раньше было связано с кинопроектором, - авторитетно сказал Айдос. – А сейчас на фиг никому не нужно. Но трогать мы их не хотим – вдруг там ток.
-Ну так нечего им и торчать! – возмутился Эдик.
После этого он вытащил из кармана кусок голубой изоленты и наглухо замотал конец трубы.
Так Эдик и Берик стали полноправными членами подпольного сообщества владельцев радиорубки.
А потом началась побелка. Она продолжалась несколько дней. Мы измазюкались, наелись и нахватались в глаза белешки больше, чем за всю предыдущую жизнь, но покрасили-таки все помещения.
Перед тем, как белить, нам пришлось целый день потратить на замазку длинных, протянувшихся через все комнаты и широких, как Большой Каньон, трещин в стенах. Их происхождение окутано тайной, ведь землетрясений в нашем регионе не бывает, а взрывов возле школы никто не производил со времен ее постройки. Поэтому мы решили, что трещины взялись просто от сырости, как это говорится в известном фигуральном выражении, которое на этот раз оказалось как нельзя более верным.
На штукатурку пришлось доставать цемент и песок. Песок мы утащили с какой-то стройки, а килограмма два цемента нашли во внутреннем дворе школы.
Раствор стряпали в алюминиевом корыте, которое я нашел на школьной свалке металлолома. Потом Айдос натянул на голову панамку, а на глаза одел очки для пловцов. Я тоже облачился в одежду штукатурщика. Шпатель был один на двоих, но мы разделили функции: Айдос наносил штукатурку на стену, а я размазывал ее плоской деревяшкой.
Когда штукатурка высохла, начали белить. Если кто-нибудь из нашего класса в это время заходил в радиорубку, то сильно удивлялся масштабам развернутой нами деятельности.
Айдос достал еще где-то зеленую и белую эмалевую краску. В зеленый цвет мы выкрасили дверь на крышу, а в белый – входную. 
В радиорубке оставалось еще одно место, которое постоянно мозолило нам глаза. Это был осветительный щит, который все так же закрывал половину входа в главную комнату и держался на честном слове.
Мы нашли два дюбеля, а Айдос принес из дома ручную дрель. В твердой стене мы целый день пробивали два маленьких отверстия. Чуть не подохли, но все же пробили. Потом из дерева выпилили упоры для дюбелей и вбили их в дырки в стене.
Провода, торчавшие наружу из щита, Айдос просто засунул внутрь, не разбираясь, которые нужны, а которые уже отработали свое. Крышку щита мы закрыли наглухо стальной проволокой, а потом повесили щит на дюбеля. Теперь он держался строго и прямо, как влитой, а вход в главную комнату сразу стал свободным и просторным.
После установки щита Айдос оглядел посвежевшую радиорубку и сказал, что основная часть работы сделана.
-Теперь только убраться еще раз хорошо, а потом останется работы по мелочи, - сказал Айдос. – На завтра как раз по всей школе назначен субботник и генеральная уборка, вот и мы в рубке приберемся.