Дыхание осени в волосах прошлого

    Осенью случаются чудеса. Обычно они заключаются в непонятном эстетическом чувстве, окутывающем с ног до головы. Его создают поникшие ветви уже наполовину оголённых деревьев, тихо шуршащие под ногами коричневых оттенков листья, собранные летом гербарии в старых потрёпанных блокнотах. Осень создаёт своё собственное чудо, пропитанное ностальгией и нередко горькими слезами, что надолго умещаются в одном добром сердце. 

    Мы поссорились осенью, примерно в это же время. Тогда нам обоим было по девять — мне и моему, на тот момент, лучшему и единственному другу. Не знаю, как сейчас, но тогда ссора мне казалась достаточно серьёзной, правда, причины в моей памяти не осталось. Это случилось за день до моего с семьёй переезда в другой город, тогда я в последний раз отправился в наше любимое место у старого сада, чтобы попрощаться. Так уж случилось, что на нервной почве мы что-то не поделили. Если бы не моя старшая сестра и мама, то мы бы точно подрались. Вместо заготовленного "Я обязательно вернусь" вырвалось обрывающее всё на свете от обиды "Ненавижу тебя". Я выкрикнул это так громко, как только мог, а слёзы брызнули из глаз с новой силой. Я не видел ни его глаз, ни его реакции на сказанную мною фразу. За собственными всхлипами и пульсацией в висках не слышал ничего. Только уже в доме я немного успокоился, но после больше в тот день мы с ним не пересекались. 
 
    На следующее утро мне удалось лишь мельком взглянуть опухшими от слёз глазами на буквально обросшую листьями крышу его дома, уже тихо давая себе отчёт о том, что вижу её в последний раз. До автобусной остановки смотрел лишь под ноги, боясь поднять взгляд и совершенно случайно увидеть его перед собой. Несомненно, я всё ещё был зол и обижен на своего друга, но уже тогда начал чувствовать несильное покалывание в области сердца из-за сказанных ему слов. В автобусе получилось перебороть всё смешение чувств и полностью развернуться к окну. Только тогда заметил, как туман окутал улицы и дома, создавая немую сцену из фильма ужасов. Люди редко показывались на тротуарах, а всё вокруг окунулось в опавшую багрово-коричневую листву. 

    Мы вышли на старом, впитавшем в себя за множество лет море голосов и дождя, вокзале. Людей, на удивление, было не слишком много. Нужный поезд уже ожидал нас, но перед тем как шагнуть на платформу, я поднял голову и в тот же момент немного испугался огромной тёмной тучи, обнявшей небо. Признаюсь, это правда показалось мне жутки зрелищем... 

    Все эти воспоминания старой, моментами барахлящей, кассетой пронеслись в голове. И что самое удивительное, на душе всё же стало тяжелее от них. Это произошло так давно, а я ещё переживаю? Да глупости какие-то. 

    Остальное время до прибытия поезда я отдал тёплым мыслям о толстом блокноте в моём рюкзаке. Да, я обожаю собирать гербарии. Зимой засушенные травинки или головки одуванчиков напоминают мне о добром и солнечном лете, а кленовые и узорчатые по бокам листья — о любимой восхитительной осени. Я всегда болезненно расставался с ней, даже когда был ребёнком. Сидя в вагоне удастся умиротворённо и с улыбкой пролистать его, иногда заглядываясь в окно на проносящиеся мимо тополя и лесистые холмы. 

    От мыслей отвлёк гудок и стук колёс по рельсам почти подъехавшего поезда. Как и тогда, я поднял голову к небу, с удивлением подмечая, что очень уж знакомая мне туча грядёт взорваться проливным дождём, и поспешил внутрь. Новым сюрпризом для меня оказалось полупустое помещение. Вскинув бровь, я решил не зацикливаться на этом, ведь чем спокойнее — тем лучше. Меня с улыбкой встретил седой усатый проводник и, когда я предъявил ему билет, отвёл в мой номер в плацкартном вагоне. Ехать нужно было недолго, всего сутки, а направлялся я в свой родной маленький городок у бликующего летом на солнце голубого озера. 

    Расположившись у широкого окна, я снял своё тёмно-коричневое пальто с рюкзаком и решил подождать до отправления, рассматривая пустынный перрон, на котором только что стоял в раздумьях. 

 

    Мой городок — а по-другому назвать не получается, ибо по размеру он совсем мал — расстилался недалеко от широкого тёмно-голубого озера и почти заходил на территорию леса, отделяемый от него одной лишь стеной из белого кирпича. Мне нравилось бывать у блестящей водяной глади и наблюдать за ежедневно плавающими там утиными стаями, в лесу же я бывал только раз. Бабушка всегда говорила, что там небезопасно из-за постоянного тумана, можно заблудиться. Да и моё воображение он временами будоражил жуткими картинами, поэтому соваться туда я даже не думал. 

    На улицах тоже довольно часто расхаживала белая мгла, особенно по утрам. Но было совершенно не страшно: хотя бы коричневые крыши домов в еле заметной издалека листве успокаивали меня. В лесу же туман сгущался сильнее. 

    Наш дом располагался достаточно далеко от озера с точки зрения пути по улице. А вот если посмотреть на это со стороны заднего двора — пара шагов. Я всегда перелазил через забор и приземлялся сразу в немного морской сон вперемешку с запахом сосен. 

    Бабушка всё ещё живёт в том доме, но теперь из-за возраста ей требуется небольшая помощь по дому. По телефону она уверяла меня и мою мать, что и сама прекрасно справляется, но очень желает повидаться со мной — вот главная причина её звонка. Конечно, я сразу сказал себе, что ежедневно буду помогать ей во всём. Учёба в старшей школе подошла к концу, поэтому, перед началом поиска университета, я решил навестить бабушку и свой родной дом. 

 

    Уже давно сотни раз пересмотрев блокнот, я попивал горячий чай и закусывал бутербродами из контейнера, приготовленными дома, и всё так же смотрел в окно. Есть то, что подавали в поезде, не хотелось лишь из-за стеснительности. Странным это мне не казалось. В вагоне стояла тишина, и лишь заглушённый стук колёс нарушал её. В душе царило некое подобие умиротворения и спокойствия. Но вот, делая очередной глоток, в моё сознание вдруг ворвалась мысль, нарушившая две последних: а что, если он всё ещё живёт там? Нахмурив брови и оставив стакан с чаем, я почувствовал, как внутри что-то ёкнуло. Волнение маленькими всплесками постепенно перерастало в волны... Страх? Неужели, я боюсь встретить его там? С одной стороны, логичней было бы предположение, что мой друг детства давно покинул городок и собирается продолжить жить в городе, где находится его университет. Но, конечно же, его судьба могла сложиться самым непредсказуемым образом. 

    — Не хотелось бы встретиться с ним, хоть весь тот инцидент и произошёл в детстве, — пробурчал я себе под нос, но признаюсь, что в глубине души немного бы огорчился, не встретив его там. 

    Омрачала картину лишь одна деталь — мои слова, сказанные ему в порыве гнева. Может, он уже и не помнит меня. Или наоборот, я остался для него не очень хорошим воспоминанием, которым он порою делится со своими нынешними друзьями. Захотелось поскорее сойти с поезда. 

    Ближе к полуночи я сумел заснуть, но проснулся в половине шестого утра. Объявили, что на станцию, которая мне нужна, мы прибудем через час. Да, именно этот хрипловатый голос в динамике разбудил меня. Протерев сонные глаза, я отметил, что через открытое окно в вагон проникает холод, но закрыть его успел кто-то другой, кого я тут же мысленно поблагодарил. Ранее утро, милая осень. Смешно, но меня даже чуть на слезу не пробило от такого восхитительной картины после пробуждения: за окном проносились бордовые деревья, вдохновляющие творить, но я еле мог разглядеть их сквозь уже начинающий густеть туман. Такое утро, признаюсь, мне по-душе. 

    Время до остановки пролетело незаметно. На этот раз хрип динамика не испугал меня. Я взял уже приготовленные заранее вещи и двинулся к выходу. Тот старичок снова улыбнулся, когда я уже сходил с поезда, и тихо пожелал удачи, словно невзначай, но я его услышал и улыбнулся в ответ. 

    Резко свернув со станции направо, я отправился в сторону района, являющегося самым тихим в городе и где по улицам довольно редко проезжают машины. Сделав пару сотен шагов, я дошёл до перекрёстка и снова свернул, в сторону сосен, и в тот момент перрон уже окончательно скрылся за моей спиной. На мгновение я замер и остолбенел: это была та самая, знакомая мне с самого детства, по-настоящему "лиственная" улица. По обеим сторонами дороги тянулись ряды небольших и нередко двухэтажных домишек. Сама дорога наполовину разоделась в опавшую листву и помогала снова рисовать в моём воображении эту осеннюю и возвращающуюся из туманной дали прошлого радость. Думаю, те, кто спешил рано на работу, посчитали меня ребёнком в теле взрослого, хотя и было-то мне всего восемнадцать. Улыбка сама нашла мои губы и, сделав самый глубокий вдох за всю мою жизнь, я, по обочине, поспешил к бабушке. Перед глазами то всплывали стройные станы деревьев, то снова исчезали в белой мгле осени. Я боялся из-за хлынувших эмоций проскочить мимо, но в глубине души понимал, что от этого моё настроение даже бы улучшилось. 

    Но всё же нет, дом я заметил ещё издалека по выделяющемуся в тумане сочно-зелёному цвету забора. Остановившись у ворот, чтобы перевести дух, я мельком — чтобы не портить себе момент ностальгии — взглянул на двор, ни капли не изменившийся за столько лет. Осторожно отворив дверцу, я ступил с пахшего дождём асфальта на мягкий изумрудный ковёр и поспешил её затворить. Чуть более оживлённо прошагал к белому крыльцу и постучал в окно. Бабушка вышла ко мне спустя буквально пару секунд, как будто ждала, не отходя от двери. Она почти не изменилась: у неё та же маленькая и милая улыбка, те же озорные голубые глаза и седые волосы, собранные в пучок блестящей заколкой с синей бабочкой. Мы долго обнимались, говорили друг другу что-то невнятное и радостное, и она почти расплакалась, но её остановил раздавшийся звонок стационара. Глубоко вздохнув и нехотя опустив руки, она просила меня скорее заходить, а сама помчалась к телефону. Пройдя следом за ней, я ещё раз искупался в детстве — вдохнул неизменчивый аромат этого дома. 

    Сидя на кухне, я успел заметить, что мебель осталась почти та же самая, лишь некоторые предметы заменены на новые. К примеру, у окна, ведущего на задний двор, стоял красивый чайный сервиз. Его я точно не помню. Обеденный стол более современный да и стулья под него подобраны. Скатерть разрисована в белую ромашку — это показалось мне милым украшением и чем-то тёпло-летним. 

    Бабушка вернулась минут через десять. Сказала, что звонок был важный, она не могла не ответить. Конечно же, я всё понимал. Разговор наш начался с моих первых дней в новом городе, о том, как мне было трудно по-началу осваиваться среди непривычного шума и вечной суеты. Не было вопросов о том, на отлично ли я закончил университет, ходил ли на подработки. Бабуля лишь мельком спросила про выпускные экзамены и то, как я провёл свой школьный выпускной вечер. Она уже начинала готовить что-то ароматное и аппетитное, разлетающееся запахом по всей кухне. На минуту отвлекаясь от разговора, она посмотрела в окно заднего двора, где распластался её восхитительный сад, и всплеснула руками: 

    — Дорогой, я совсем забыла! Хотела, как и в детстве, подготовить для тебя пару золотых листочков и поставить в вазу... 

    У меня загорелись глаза и бабушка даже почти не удивилась этому. Она, мне кажется, специально не пошла туда, чтобы я мог насладиться этими минутами. 

    — Не беспокойся, я сейчас сам схожу и соберу! — ответом мне была снова мягкая улыбка и свет в глазах. 

    Мои ноги сами понесли меня стрелой в сад. Я обожал его в детстве и часами напролёт возился там, рисовал в небольшой беседке смешные рисунки и порою перелазил через забор к озеру. Глаза разбегались от горок из листьев под деревьями! Всё ещё стоял тот самый туман, но я видел всё. Тихо посмеявшись с себя в ладонь и присев, я уже хотел поднять первый кусочек прошедшего листопада, но краем глаза уловил тёмную фигуру, сидящую за столом в беседке. Сердце пропустило удар. Дыхание, как во время игры в прятки, на автомате стало еле слышным. Так случается, когда рядом с местом, где ты выбрал спрятаться, проходит и останавливается в подозрениях "водящий", тогда нужно быть максимально тихим, максимально замершим. Но оставлять это так было бы нельзя. Медленными и тихими шагами я стал продвигаться к месту для отдыха, мысленно подготавливая себя к возможной перепалке. Тот человек, скорее всего, заметил меня и быстро встал, чтобы выйти мне навстречу. Сердце колотилось от страха как сумасшедшее. В голову закрадывались самые глупые мысли. Но вот он уже полностью вышел из тени осенней кроны и почему-то улыбнулся мне. Секунду я ещё перебирал в голове варианты самого лучшего и агрессивного вопроса, но когда я полностью поднял на него глаза, сердце пронзил сильный, достающий до самого глубокого отсека души, удар. На пару мгновений кислород перестал поступать в мои лёгкие, а ноги стали ватными. Память как будто резко вернула в прошлое, буквально силой забрасывая меня туда, и я, сам до конца того не осознавая, из последних сил ринулся прямо на садового гостя. Я так крепко обхватил его руками, что услышал, как тихо хрустнули пальцы. Он буквально поймал меня на ходу. На удивление себе самого, я глубоко вздохнул-полувсхлипнул и прошептал, выдавливая из себя всё до самого конца: 

    — Прости. 

    Мне почувствовалось это последним душевным криком, вложенным в шёпот. 

    Эта светло-русая голова, взлохмаченная ветром, эти радостные и немного испуганные карие глаза с маленькой искрой, тёплая полуулыбка на губах, слегка покрасневший нос — всё, что я успел увидеть до того, как мои глаза окутала пелена нескончаемого порыва слёз. В один момент это всё вернулось в память такими родным и знакомым. Мой старый друг детства, словно ещё маленький младший брат, которого я обидел тогда давно и теперь с силой вжимался в его плечо сейчас. Он обнял меня в ответ, но я почти не чувствовал этого из-за собственной хватки. Когда мои ноги начали подкашиваться, он присел вместе со мной на листву, тихо и немного неразборчиво повторяя: "Я никогда не злился на тебя и всегда ждал". Первый раз в жизни я так сильно окунулся в эмоции. Я даже почти не помнил его и не мог предположить, что, столкнувшись с ним лицом к лицу, вернусь в то время нашей крепкой детской дружбы. Молниеносно стало так не хватать его присутствия, словно возвращая меня день разлуки, когда из-за сильной обиды я не хотел даже думать о нём. 

    Мокрая ладонь коснулась моей макушки и осторожно провела по волосам. Я забылся, не чувствуя, как давно начался дождь и теперь вовсю поливал сад. Но я точно чувствовал глубокую радость, разливающуюся теплом по всему телу, крепкие объятия восставшей из прошлого дружбы, а ещё тёплый взгляд из маленького кухонного окошка, ведущего на задний двор, засыпанный, грустными и счастливыми одновременно, удивительными красками осени.

11.07.18