Добрый самаритянин

Добрый самаритянин

У Бориски случился пожар. То ли уголь из печки выпал, то ли электропроводку замкнуло. На глазах дом из бруса сгорел подчистую..
Сидит Бориска на завалинке, покуривает, размышляет, что дальше делать. Дождик накрапывает. Головешки еще дымятся. Жена во времянке воет. Тоскливо Бориске.
Подъехали председатель с участковым.  Посмотрели на головешки, покачали головой.
Участковый заломил фуражку:
- Как же ты, Бориска, дом спалил? Пьяный, похоже, на постели курил?
- Не пью я, Петрович, третий год.
-  Вчера не пил, сегодня выпил. А?
- Ты милиция , что тебе до пожара?
- Я на своей территории не просто милиция, а орган внутренних дел. Буду штрафовать тебя за нарушение пожарной безопасности. 
- Клал я на твой штраф, - про себя сказал Бориска, и уже громко:
- У меня дом сгорел, а ты штрафом пугаешь!
- В правду, подожди с протоколом, Петрович! -  вмешался председатель, - Беда у человека! Сочувствую тебе, Бориска.
- Поможешь, Захар Антонович? – взмолился Бориска, - Зима на носу!
- Гляжу у тебя времянка осталась. Кто голосит там? Машка что ли?
- Времянка летняя, без отопления. В ней зимой не прожить.
- Ладно тебе, Бориска, прибедняться. Небось, на сберкнижке деньжата есть? – подмигнул председатель.
- Нет у меня сбережений, Захар Антонович.
- Колхоз не поможет, - отрезал председатель, - И стройматериалов нет. Поехали, Петрович.
Не успело уехать начальство, отец Арсений пришел посмотреть на пепелище. За то, что священник любил ходить по дворам и поучать, дали ему кличку «миссионер».
- Мир дому твоему! – пророкотал батюшка, и осекся. Ни к месту такое приветствие.
Поп осмотрел пепелище, и вернулся, качая головой:
- Дотла! Вот дела….. Все дотла, Пречистая Богородица!
Бориска еще ниже склонил голову.
- А ты что, душа моя?  Приуныл?
- Плясать что ли?
- Нельзя унывать! Радуйся, что остались живы. По милости Божией..
- За что мне такое, отец Арсений!
- Не спрашивай за что.  Спрашивай для чего. Это тебе ради исправления. Чтобы стал ходить в церковь, исповедоваться, причащаться. Начнешь так жить, Боженька станет тебя хранить. А нет – жди новых испытаний.
- Утешил, отец Арсений. И что мне теперь делать? Зима на дворе.
- Главное - не унывать. Уныние – большой грех. Молись Богу, Он усмотрит.
- Отец Арсений! Видел у тебя во дворе кирпич видел, доски, шифер. Все верну. Как заработаю.
- В своем уме, чадо? – улыбка слетела с уст батюшки, - это на храм, церковное имущество! За такую самодеятельность епископ оторвет голову!
- Как же мне быть тогда…
- Пойду я Бориска. Не обижайся. А вот молиться за тебя стану. Не унывай! Уныние большой грех.
Только ушел отец Арсений, подъехал джип фермера Кошкина.
Кошкин посмотрел на пепелище, присвистнул  и снова полез в машину.
- Александр Иванович! – позвал его жалобно Бориска.
Кошкин обернулся.
- Сочувствую. Но помогать не буду. Работал когда у меня – помог бы. Теперь не буду. Нет интереса.
Совсем заскучал  Бориска. Никто не хочет помочь. Только языком и сочувствуют.
Встал Бориска с завалинки, собрался было идти во времянку, глянуть, как там жена. Откуда не возьмись – Фрол. Вот уж кому Бориска не обрадовался.
Деревенские остерегались Фрола. В деревне он появился три года назад, после того, как освободился.  Слухи ходили, что Фрол сидел за страшное преступление. Было ли это правдой, кто знает. Только Фрол был замкнут, ни с кем не общался, водку не пил. Уже этого было достаточно, чтоб в деревне его не возлюбили. А тут еще странный выбор Фрола, который никто не одобрил. Здоровый, красивый мужик взял в жены кривенькую, некрасивую Варьку, вдову с тремя детьми, будто в селе нет молодых и красивых незамужних девок. Либо сам дурак, либо дюже умный, а все вокруг дураки.  В общем, мутный человек.
В чем Фрола не могли упрекнуть, так это в добросовестности. О чем не попросят,- он сделает в срок и на совесть. Работал же Флор плотницким в селе.
Фрол подошел к Бориске, молча, протянул руку и пошел смотреть сгоревший дом. Обошел вокруг, вернулся.
- Да, беда у тебя, брат. Что делать будешь?
- Шел бы ты, мил человек, куда шел, - зло ответил Бориска.
- Понимаю тебя, брат. Достали тебя пустые сочувствия. Только я не сочувствовать пришел.
Фрол достал из кармана какой-то сверток в целлофановом пакете и протянул Бориске.
- Возьми вот.
- Что это?
- Это вам с Машей на первое время. Посоветовался я с Варенькой,  и она поддержала меня: надо тебе помочь.
- Деньги что ли?! Не возьму я!
- Отчего?
- Ни кум я тебе, ни брат и не сват, чтобы ты помогал мне.
- Подожди, не ерепенься, Борис Васильевич. Ты человек. И я человек. А коль мы люди, а не звери, то должны помогать друг - другу.
- Не возьму я! – Бориска так растерялся, что слезы на глаза навернулись.
- Положу на лавочку. И еще. Ночи стали холодные. Негоже вам с Машей во времянке ночевать. Нас хоть самих пятеро, но, как ни будь поместимся. А лес я достану, и дом мы с тобой отстроим, я же плотник! Завтра же и начнем.
Вот тебе и Фрол! Не встречал еще таких людей Бориска.
Обнял его Бориска и расплакался. Дом сгорел – слезы не проронил. А тут расплакался.  Стыдно.