Ирисы

Лиловые ирисы, детская печаль и мои несчастливые родители.


Наверное, счастливы те люди или умеют быть счастливыми те люди, которые видели счастливыми своих родителей. Видели пример любви родных мужчины и женщины в детстве постоянно.

Они просто иначе и жить не умеют. Они всегда возвращаются в счастливое равновесие.Те у кого были нормальные примеры. У меня их не было никогда. Лучше бы мать и не сходилась с отцом, когда мне было 7 лет, чем я все время видел их ссоры.

Счастье, детское счастье и лекала счастья это прежде всего примерная взаимная любовь родителей и уважение в семье ко всем. Прежде всего к детям и старикам.

Мой же отец очень не любил мою бабушку. Она отвечала взаимностью, но не склоками и сплетнями, а тем, что все время уезжала от нас в свой старый, гнилой дом. Я конечно же старался улизнуть за ней.

Пример отца, тишина и уважение в семье, конечно же задает мужчина-отец. Своим спокойствием, достоинством и уверенностью в себе.

Ничего я этого не видел. Ни мира в семье, ни достойного повеления отца.

Конечно же в семье были периоды ремиссии, но я их не видел, потому что всегда был там, где моя бабушка.

Сколько я себя помню мои мать и отец все время ругались или были в холодном мире сами по себе. Мама была начальником птицецеха и подолгу задерживалась на работе. Мой отец был историк и ужасно ревновал ее, когда она задерживалась.

Мне всегда было тревожно, противно и тоскливо жить там с ними в 13 квартире. Номер-то какой ужасный дал со зла отцу предисполкома только бы высидевший-выпросивший-вымучивший в очередях ее(квартиру) отец от него отстал.

У моего отца был День Рождения 13 августа, квартира была 13.

То ли потому что папа был Лев, а мама моя Козерог, то ли потому, что отец с ума сходил от унизительной любви и ревности к матери, а она не любила его и просто терпела, мы жили очень тоскливо.

Конечно я вырос с ранимой и очень тревожной психикой. Меня спасало только то, что я постоянно был на улице и играл с мальчишками приятелями в футбол, штандер и вышибалу на свежем воздухе. Я был закоренелый троешник и никогда не учил уроки. Да потому что не хотел идти домой.

В детстве я не видел большого достатка в доме, примера отца и был воспитан старой интеллигенткой бабушкой.

Примеры мужского поведения я жадно, по крохам впитывал-собирал со своих приезжающих в гости в бабушкин дом дядек и двоюродного брата Жени.

Никто не учил меня драться, стругать доски, чинить краны и ухаживать за девочками.

Все сам. В 14 лет я один в декабре собрал печку, в 6 лет ночью зимой ходил за дровами и топил ее.

Мои родители разводились дважды и отец почти все время был преходящим. Он, то приносил мне дорогие подарки в 4-6 лет, желая купить мою любовь и мое союзничество в выпрашивании мамы чтобы они сошлись, то закатывал дикие и очень пугающие сцены ревности, потому что приходил мириться навеселе.

Не подумайте! Он не был алкоголиком. Просто для храбрости.

Я не могу сказать, что я ненавидел отца. Я просто его побаивался как чужого и чурался. Он были источником моих непрерывных переживаний. Папа не был спокойным и достойным мужиком для подражания в моих глазах, хотя был очень умным и разрядником по шахматам. Я намного глупее его. Я уверен. Один раз за всю жизнь он собрал мне из чуабаков пулемет Максим и мы были счастливы с мальчишками друзьями. Играли в него весь день. Я был ужасно горд отцом.

Он уже 6 лет лежит в могиле, но я до сих пор не простил его и за детство,и за то, что он переписал наследованную мне квартиру на своею третью жену, которая манипуляциями заставила его сделать это, меня просто высмеяв и оставив с носом.

Обидна была мне очень не столько сама материальная потеря, сколько его циничный и трусливый обман. Его ложь и эгоизм. Он же клялся мне, что мне завещал жилье мне и приносил мне завещание, которое потом забрал опять обманом. Так же он отдал первую часть квартиры своей второй жене.

Да что там я и моя мама, все родственники со стороны отца считали этот его поступок позором и не понимали его мыслей.

Он никогда не платил алименты. Мать всегда знала какой он эгоист и тем самым освободила меня от необходимости опекать его в старости.

Потом уже взрослым я просто терпел его истерики, глухоту и нытье.

Я все время жил с какой то животной тревогой, что опять они поссорятся и

в доме опять будет висеть атмосфера уныния.

И все это при том, что мой отец пил алко крайне редко и не устраивал никаких бухих дебошей, кроме последнего скандала перед концом нашей семейной жизни.

Я уже будучи взрослым навещал его в меру сил. Для помощи в ремонте, на его дни рождения. Все это было после 1ой умершей мачехи, когда он остался один. Отец мой был очень странным человеком.

Во первых он считал себя непризнанным гением. Он был глух полностью на одно ухо, и на 50% на второе и от этого ему всю жизнь кричали в строну здорового уха, даже говоря что-то спокойное.

Отцу моему удалось оглохнуть в 16 лет из-за того что он хотел стать суперагентом - по тогдашнему разведчиком и купался для закалки в апреле. Осложнение после гриппа оглушило его.

Когда в доме постоянно кричат, то постепенно все становятся психами.

Наверное, поэтому моя мама кричит по сей день (спустя 40 лет после развода) чуть что кричит, а я же старюсь говорить очень тихо. Долго отучался.

Я помню только два момента в моем печальном детстве, когда я был счастлив с ними и был рад за них. Два раза моя душа была ПУШИНКОЙ...

Первый раз, когда они приехали в июле из отпуска на дальнем поезде и пришли к моей бабушке у которой я жил на каникулах. Пришли пешком после дождя, отдохнувшие и счастливые.

Глаза их сияли. Мне казалось что они наконец-то любят друг друга взаимно.

Я два дня не купался. Были дожди и было похолодание и бабушка не пускала меня на пруд, боясь что простужусь.

Бабушку же я всегда старался не расстраивать и слушался, потому что очень любил ее.

Считайте что мне сейчас 120 лет.Столько бы ей было сейчас, так она воспитала копию себя из меня. Она была дворянка и поповская дочка.

К тому же Близнецы как и я.

Я же вырос каким-то стеснительным интравертом, всю жизнь переделывавшим себя под открытость. Конечно дворянина во мне нет ни капли. Только иногда я хожу в церковь. Старюсь не врать и не воровать, не изменять.

Бабушка была очень щепетильной, верной, всегда державшей свое слово , максимально честной и ответственной. Я конечно намного хуже и слабее ее, но я всегда равняю мысленно подсознательно свое поведение по ней.

Так вот счастливые в тот день родители отпустили меня на пол-часа на пруд искупаться.

Я взял лук и стрелы. Не удочки! Тогда я решил заплыть на островок-остров в камышах и расстрелять стайку маленьких уточек-чирков, которые впервые поселились на нашем большом пруду. Как хорошо, что я никого не убил тогда, только замерз, как охотничья лопоухая собака , плавающая за дичью в грозу по приказу охотника за подбитой уткой и весь был синий и трясся, так я замерз.

Второй раз я был счастлив на один вечер, когда мои родители сблизились опять. Я уже предчувствовал их приближающийся разрыв, развод, конец и стал стараться очень хорошо учиться и не нервировать их. Дома я прилежно делал все уроки и и старался идеально убираться.

Целый час, каждый день, я придя со школы мыл полы, драил плиту на кухне, протирал пыль и везде вешал какие-то салфеточки, занавесочки, хотя и пошло и по мещански, но мне казалось, что наш дом становился уютнее и в него захочется возвращаться уже не разговаривавшими меж собой навсегда моим родителям.

Я ужасно не хотел развода и даже пытался их помирить, как взрослый. Они не шли на мировую ни в какую. И вот я слег с температурой 39. Мне было очень плохо. Это было что-то нервное.

Я не ел и не пил. Просто лежал в жару с глазами в потолок. Эти переживания доконали меня. Однако, моя болезнь сблизила родителей и они стали более общительными, каким-то подобием заботливых папы и мамы.

Я выздоровел через неделю и отец снова закатил жуткую истерику, пеняя матери в том, что ему не дают купить дорогие удочки и ограничивают время его рыбалки. С тех поря я всегда максимально хотел отличаться от него. Я отрастил усы и стал курить, чего не делал он.

Отец вечно был каким- то невзрачным, зарабатывал очень мало. Мама до 400 р, он около 120.

Со мной он почти никогда не занимался чем-то долго ни уроками, ни учением чему-то мужскому. Пытался было меня научить шахматам. Однако так нудно и спекулятивно за марки, что я шахматы люто ненавижу по сей день.

Один раз к нам в гости пришел его приятель художник-железнодорожник и они сидели за чаем с эклерами и бутылкой сухого в выходной целый вечер и говорили о живописи.

Потом отец стал показывать свои альбомы с акварелями в виде толстых специальных листов.

Художник перебирал их. Морщился, вздыхал, говорил натужно что мол неплохо- неплохо и вдруг он нашел простенький рисунок желто-лиловых ирисов. Они как будто светились.

Копеешная стеклянная узкая вазочка и три цветка рогатеньких в ней.

Чтобы фиолетовый цвет лепестков не слился с голубым фоном я написал их не соприкасающимися с белым промежутком, который стал как бы нимбом над цветами.

Да! Да! Это бы единственный мой рисунок в папке отца и каким же было для него больным восклицанием слово приятеля художника: Женя! Все это в папке ерунда.. Вот это настоящая вещь. (моего папу звали Женя и мою маму зовут Женя).

Отец поник глазами и понурил голову. Он был немного хмельной и тяжело вздохнув, сказал: Это Сашкин рисунок.. Да... никакой из меня акварелист....

После последней ссоры мама резко подала на развод, меня перевела в сельскую школу и мы уехали в жить в холодный, сырой дом бабушки, где прожили целый год. Мне было 14 лет. Детство мое кончилось.

Прости меня папа за то, что все никак не могу простить тебя. Ты же по сути то и ни в чем не виноват.

В последний раз я ездил к нему на могилу год назад.

Все кладбище перекроили и я не нашел его могилу.

Наверное он не хочет меня видеть.