Лесная нимфа

                ЛЕСНАЯ НИМФА.
 Часть 11
К началу февраля морозы пошли на убыль. Вадим решил, что пора бы обойти «свои» лесные владения. Не то, чтобы это было  жизненно необходимо. Зимний лес , да еще и в разгар морозов, не  очень то привлекал браконьеров всех мастей.
Только самые отчаянные решались в 30 градусный мороз отправиться в неприветливую тайгу за вожделенной шкуркой соболя.
Но Зотов был из тех людей Советского периода, которые ,    честно отрабатывали  деньги, что платило им государство.
Поднявшись с постели задолго до света, Вадим   быстро оделся.
По привычке, не тревожа сон Таисьи, Вадим растопил остывшую за ночь печь. Для этого, он просто поднес горящую спичку к кусочку бересты, подсунутой под стопку дров в печи.
Пламя  радостно загудело, обхватив просохшие за ночь, березовые поленья.
Вадим осмотрел содержимое рюкзака, приготовленного еще с вечера.
   . .Спички в непромокаемой упаковке, несколько бутербродов с соленым салом. Теплые  носки, пуховый свитер, запасная пара меховых рукавиц. С десяток  патронов, заряженных на крупную дичь.  Все это было   умело и экономно уложено в рюкзак. Вскипятив чайник, Вадим добавил к содержимому рюкзака  термос с горячим, крепким чаем. Подумав ,  сунул в рюкзак небольшой котелок. Мало ли что может случиться в зимнем лесу.  Вдруг придется вскипятить воду. 
Легонько встряхнув девушку за плечо, Вадим  велел ей запереть за собой дверь. Прихватив заряженное ружье, вышел в темноту зимнего, раннего утра. 
Тася, проводив Вадима за порог, снова юркнула в свою постель, досматривать утренние сны.
Милку доить ей не надо было. Коза находилась в «заслуженном  отпуске», по случаю  ожидания скорого пополнения в козьей семье.   А остальная живность   подождёт внимания хозяйки до рассвета.
Проснувшись через пару часов, Таисья прислушалась к звукам дома. Светочка, по прежнему, сладко спала в своей кроватке. Под широкой лавкой у печи, два   подростка – крольчонка, привычно хрустели сухим сеном.  Вниманием девушки завладел гул в трубе. –«В печи так сильно шумит, что ли? Не прогорело еще».
Таисья поднялась с постели и зевая, прошла к печке. Открыв  дверцу, с удивлением отметила про себя, что дрова давно уж превратились в едва мерцающие угли. Набив печь поленьями,  она  вышла  в сени.
Во дворе гудело и ухало. –«Буря поднялась. А как же Вадим?»- прихватив кусок мороженой оленины, Таисья вернулась в теплое нутро дома.
Проснулась Светочка и на некоторое время, Тася забылась в приятных хлопотах о ребенке.
 Она одела и покормила дочку. Выпустив из клетки кролов, отпустила дочку на пол. Та обожала бегать по дому за проворными крольчатами.
 Стараясь отвлечься от тревожных мыслей,  что вновь овладели её сердцем, Тася принялась готовить  щи для Вадима. –«Вернется  с холода, а тут горяченькое его ждет» - думала девушка, стараясь  не слушать  завывание вьюги за окном.
Но вскоре, ей стало совсем невмоготу. Сердце тревожно билось в груди. Предательские слезы готовы были хлынуть из глаз –«Господи, - прошептала Тася, глядя в  пустой угол дома,  - Помоги ему в пути. Прошу тебя. Я не могу больше терять своих родных. Не наказывай нас,  Господи. Пожалей хотя бы мою доченьку. Мы пропадем без  нашего Вадима».
Проходил час за часом, а вьюга все не унималась. Стены дома содрогались от резких порывов ветра.  Недалекий лес стонал и  гудел. А за окнами совсем потемнело, хотя день был еще в разгаре.
 Наигравшаяся с кроликами Светочка,  уснула в материнской постели. А Тася, теплее одевшись,  вышла во двор, прихватив старое ружье. Со дня  посещения их жилища Агафьей, Вадим   счел нужным держать заряженным и вторую двустволку. Он научил девушку обращаться с оружием на всякий, непредвиденный случай. И этот случай, по мнению Таисьи, сейчас наступил.
Спустившись с крыльца, Тася с ужасом обнаружила, что в гудящей вокруг кутерьме, ничего не видно, уже в двух шагах.
-«Вадим, милый, - заплакала девушка, - Умоляю тебя, вернись к нам»,- подняв ружье дулом вверх, она нажала на курок. Но выстрел, по мнению девушки, прозвучал слишком тихо.
Она долго стояла у ворот, вслушиваясь в звуки стихии, но ничего утешительного  для себя, так и не услышала. Глотая слезы, Тася, наугад побрела  к крыльцу.   
День подошел к концу. Наступила   ночь. Едва ли не самая страшная в жизни Таисьи.
 Она снова растопила остывшую печь. Сидя рядом с дочкой на постели, Тася  с раздирающей душу тоской, смотрела в  черную тьму окна.
В памяти неожиданно всплыло лицо её давно  погибшего отца. Хотя Таисья на тот трагический момент, была еще совсем  маленькой, она хорошо помнила своих родителей. Видимо, от того, что единственное, что от них ей осталось, это была память.
«А ведь папа действительно, очень похож на Вадика» -  подумала она уже не в первый раз.  «Вадиком» она никогда раньше лесника не называла. Даже в мыслях.
В присутствии Вадима, Тасе было легко и уютно. Она не  пыталась разобраться в своих чувствах к Вадиму. Её все устраивало пока что. Но иногда, ловя на себе его затуманенный нежностью взгляд,  Таисья испытывала странное чувство томления . В такие минуты,  в ней просыпалось женское кокетство. Тасе хотелось   выглядеть только с лучшей стороны в глазах этого не молодого мужчины.
Хотя, о своей «немолодости», Вадим только сам   часто повторял девушке.
 Тасю это   сердило. Для нее он был молодым и полным сил и мужского обаяния. Девушке казалось, что лучшего человека в мире, просто не существует.  По крайней мере,  никогда раньше, ей  такие не встречались.
Проходил час за часом. Но ничего не менялось. За окном , все так же, бушевала вьюга и стонал растревоженный лес. 
-«Только бы он вернулся, только бы вернулся»,  - как заклинание повторяла Таисья, раскачиваясь из стороны в сторону.
 Она вновь вышла во двор. И снова в темное небо ударил выстрел. Но все было напрасно.
«Если он не вернется, мы с дочкой пропадем»,-    Потерять единственного человека, который сделал для нее все, чтобы вернуть девушку к жизни, было для Таси  куда страшнее, чем пропасть самой.
Сунув в горячее нутро печи  чугунок со щами, девушка принялась молиться. Неумело, но  истово.
«Матушка, Богородица, не оставь его в беде. Спаси и сохрани его в  дороге. Верни его нам со Светочкой. Умоляю тебя. - Глухо зарыдав, Таисья без сил упала на колени.- Матушка милосердная, не наказывай меня еще раз. Я не переживу этого. Верни мне его. Верни мне моего Вадима» - последние слова Тася громко выкрикнула сквозь слезы.
 Светочка захныкала,  ворочаясь в постели.
 Таисья поднялась с колен и приблизившись к окну, до изнеможения долго всматривалась в черную пропасть ночи.
Только к утру девушка забылась коротким, тревожным сном, прикорнув рядом с дочкой.
Но спала она не долго.  Видимо, страх  перед возможным несчастием,  прогнал  её короткий сон. Лежа одетой поверх одеяла, девушка чутко прислушивалась к  тишине дома.
 Что-то было не так.  Что-то изменилось. И она вдруг поняла, что  не слышит того жуткого воя вьюги за окном, что   терзал ее сердце почти сутки.
Она бросилась к окну, но стекло было густо залеплено снегом.
 Надернув на ноги валенки, Тася выбежала во двор. Первое,  что она увидела с крыльца, были яркие звезды над головой.
 Вьюга закончилась, оставив после себя лишь  новые, высокие сугробы.
«Он жив, жив.- ликовало сердечко Таси, - Не такой он, мой Вадик, чтобы  сплоховать перед какой-то несчастной вьюгой».
 
Вернувшись в дом, Тася оделась и прихватив заряженную  с вечера двустволку, снова вышла на крыльцо.
  Выстрел, на этот раз, прозвучал хлестко и  громко.  Не прошло и пяти минут, как со стороны  темной стены тайги, издалека донесся  звук ответного выстрела.
 «Вадик»!   - Во всю силу легких, закричала девушка. Она кинулась было к воротам, увязая в глубоких, не улежавшихся сугробах снега.
 Опомнившись, Тася вернулась в дом, где спала её маленькая дочка, что   нуждалась в  материнской заботе.
Растапливая  печь, Тася с удивлением заметила, как сильно дрожат её руки. Почувствовала, как бешено колотится в груди её сердце. Но на сей раз, оно стучало от радости. Её любимый был жив и он с минуты на минуту должен был войти в их дом.
А  то, что он  именно любимый, девушка с окончательной ясностью поняла только сейчас.
Прошло не менее часа, когда в сенях наконец-то стукнула дверь. Тася  шагнула  к порогу и  без колебаний  бросилась на шею входящему в дом, покрытому куржаком, человеку.
-«Вадик! Милый, как же я испугалась! Думала, с ума сойду. Вьюга такая мела, свету не видно было, - Тася громко всхлипнула, но тут же радостно засмеялась. – Какое счастье. Ты жив, мой милый Вадик».
 Обескураженный, смущенный  таким бурным проявлением   чувств, обычно сдержанной девушки, Вадим хрипло пробормотал что-то воркующим от нежности голосом.
Сделав несколько шагов к столу, он без сил свалился на пол.
_-«Тасенька, девочка моя милая. Я шел к вам. Если бы не вы, я бы точно замерз. Я знал, что нужен вам. Но еще больше, вы мне нужны» - Сидя на полу, он скрюченными от холода пальцами, попытался расстегнуть пуговицы на обледеневшем полушубке.
 Тася тут же, отстранив его замерзшие руки, сама принялась раздевать Вадима.
-«Вадик, щи горячие будешь? Наваристые. Я тебя пока ждала, приготовила.
Знала, что с мороза горяченького тебе  похлебать  надо.  А может быть, ты глоточек спирта выпьешь, чтобы не заболеть?»
 Вадим  с трудом поднявшись с пола ,   упал на  лежанку.- «Потом, солнышко. Я почти сутки под снегом сидел. Всю силу истратил на то, чтобы не уснуть. Если бы уснул  то до весны, никто бы меня не нашел. О вас , мои девочки, думал. Вот и  справился с одурью. Спать, детонька, спать. Хотя, спиртом меня разотри, Тасенька. Если тебе не трудно, родная моя», - он  откинулся на подушку и тут же уснул крепким, спокойным сном уставшего, но счастливого человека.
Постояв над спящим , Таисья с  видимым удовольствием, поцеловала Вадима прямо в губы. Затем, стянув с бесчувственного  от  усталости  мужчины рубаху, Таисья с любовью принялась растирать сильное тело   чистым спиртом.  Закусив пухленькую губку, Тася   старательно массировала грудь и плечи спящего Вадима до тех пор, пока его тело не  загорелось бордовым цветом под её маленькими, но крепкими руками.
 Тихонько засмеявшись, девушка выпорхнула из дома. Надо было хорошенько протопить баню ., чтобы проснувшись, Вадим мог  всласть попариться.
Счастье распирало грудь Таисьи. И она тихонько запела,  сидя у  банной печки.
Девушка раз и навсегда приказала себе не вспоминать о  том, кто чуть не лишил  жизни их с дочкой. Мстить, упиваясь ненавистью к негодяю,  Таисья не умела и не хотела. Естественно, она бы никогда не простила Леонида. Но и желать ему зла, девушка считала   ниже своего достоинства.  Она хотела навсегда забыть его, выкинув из памяти не только его имя, но и сам факт существования этого нелюдя. 
Но в девушке успела проснуться  женщина. Молодая, полная надежд на лучшее. И это лучшее, по глубокому убеждению Таисьи, могло быть только здесь и только с Вадимом.
Рано потерявшая родителей, девушка  выросла в Детском доме. И хотя, она попала далеко не в худшее  детское учреждение, но  сиротство, оно и есть сиротство.  Среди детдомовцев попадались такие, которые умели очень сильно подпортить  жизнь нормальных детей в Детдоме. Таисья же, с малолетства отличалась от многих детей своей добротой и неспособностью к самозащите.
И ничего странного не было в том, что девушка всей душой, без оглядки полюбила человека, на много старшего её.
В начале необычного знакомства с Вадимом, Таисья  потянулась к леснику по той простой причине, что он  сильно напоминал ей отца. И не только внешне. Вадим, сам испытавший в жизни большое горе и разочарование, был  единственным человеком, который по настоящему позаботился о девушке.    Оберегая её  от любых неприятностей и потрясений, сам он  всегда оставался как бы, в тени.
Он ненавязчиво и незаметно делал все для того, чтобы молодая девушка не чувствовала себя неловко в присутствии  мужчины, с которым жила под одной крышей маленького домика. Он делал её жизнь максимально удобной во всем. Нашел ее драгоценную Светочку. Только благодаря заботе лесника, к Таисье вернулась память.
Большой мир, в котором Тася жила до  своего неудавшегося убийства, отторг её. И девушка ничуть не сожалела об этом мире. Напротив. Она ни за какие блага цивилизации, не согласилась бы поменять отшельническую жизнь в лесу на сомнительные, городские удобства.  Но самое главное,  Таисья  поняла, что полюбила своего спасителя по настоящему. И  существенная разница в их возрасте ни на секунду не поколебала это чувство. Ни  в начале, ни в процессе их дальнейшей, совместной жизни.
С того дня, жизнь Вадима и Таисьи приобрела новый, счастливый смысл.
И до того, деятельный и энергичный мужчина, словно  скинул с себя лет двадцать. Он помолодел не только   физически, но и расцвел внешне.
В лесном доме прочно поселилось счастье. И щедрые его лучи согревали не только взрослых, но и маленькую Светочку. Любил её Вадим так же  безоглядно, как и свою юную жену Таиску.
Дождавшись теплых дней, Вадим в одиночку затеял перестройку своего небольшого жилища. Он написал несколько обращений в областной Горком Партии с просьбой  открыть «остановку по требованию»  для электричек, проходящих по железной дороге мимо его лесного жилища.
Развернул он, так же, бурную деятельность по восстановлению документов  своей молодой жены и их дочки.  Вадим сделал для  своей необыкновенной семьи все возможное и даже невозможное. Таисья платила своему заботливому мужу  тем же, даря ему искреннюю любовь, заботу и посильную помощь.
 Заручившись безоговорочным согласием молодой жены,  Вадим отыскал и  перезахоронил останки своей бывшей супруги. Прах погубленной  ведьмой Машеньки, был    погребен  на опушке леса  неподалеку от  дома Вадима.
На могиле бывшей жены, Вадим установил высокий, добротный крест. Хотя, в описываемое время, ставить кресты на могилах, считалось  пережитком прошлого и «мракобесием».
  Под давлением общепринятой, глупой морали,  даже старые люди, увековечивали память своих близких, пирамидками со звездочками.

 А осенью, произошло невероятное! Тася, краснея и смущаясь,  сообщила мужу, что их семья скоро увеличится еще на одного человечка.
Вадим, по началу не сообразив о чем говорит жена, с удивлением переспросил- «О чем ты,  мое рыжее  солнышко?»
-«Вадик, у нас будет ребенок, - засмеялась Тася,  чмокая мужа в нос.- Ой, что с тобой! Ты побледнел. Не упади в обморок. Это мне надо бледнеть и капризничать. Это я беременна, а не ты».
В этот час, впервые, за последние 20 лет,   Вадим не  сумел спрятать слез. Он был настолько счастлив, что   производил впечатление  впавшего в детство  человека. 
Пожилой мужчина,  как расшалившийся малыш, несколько раз обежал ограду, смеясь и плача от распиравшего сердце  чувства эйфории.


Сидя на крыльце, Тася звонко хохотала, глядя на обалдевшего от счастья мужа. Светочки, приняв поведение папы за игру, с визгом носилась за Вадимом.
Подхватив дочку на руки, Вадим подбросил ребенка высоко в воздух, радостно вопя –«Светик, урааааа! У тебя скоро сестричка будет. Такая же огненная, как и ты».
-«Но почему сестричка? – удивилась хохочущая Тася. – Разве ты не хочешь сына»?
- «И сына хочу, и дочку»,  - прижимая к груди Светочку, дурачился Вадим.
- «Вадик, ты многого хочешь. Дай Бог этого  выносить, родить и поднять».

 
 А в далекой Москве, в это время, происходили события,  которые были бы ничуть не интересны для Таси.
Кирилл Аркадьевич Прозоров, обвиняемый в «шпионаже и подрыве  экономики СССР», не долго продержался в  к.п.з.  Ужас предстоящих испытаний, связанных  с допросами, судами и «позором» быстро выбил чванливого  чинушу из привычного образа.
Накануне предстоящего суда, с Прозоровым случился удар.  Спустя пару часов после отправки его в больницу, Кирилл Аркадьевич скончался от обширного инфаркта.
Когда Анне Егоровне сообщили о смерти мужа, сильная женщина, сама едва не отправилась вслед за супругом.
В  трагических хлопотах, связанных с похоронами мужа, Анна Егоровна совсем забыла о сыне, спрятанном ею в  Наркологической Клинике знакомого доктора.
Не успела  Прозорова хотя бы немного оправиться от смерти мужа, грянула новая, не менее  горькая беда. Администрация Министерства, в котором работали супруги Прозоровы, потребовала , чтобы Анна Егоровна немедленно освободила ведомственную,  министерскую квартиру.
Уйти с работы, её вынудили ещё раньше.
Спорить, тем более  отстаивать свои права через суды, было делом безнадежным. Вдове  неблагонадежного  сотрудника Министерства, ничего не оставалось, как перебраться к свекрови.
События последних месяцев, настолько сильно повлияли на  рассудок женщины, что она  попросту отмахнулась от забот о сыне.
Потеря мужа, а вместе с ним и потеря существенной материальной поддержки и министерских льгот, совершенно выбили Анну Егоровну из привычного ритма жизни.
И только благодаря   бабушке, Леонид,   спустя почти год,  вышел  из стен лечебного учреждения.
О Таисье старушка его больше не расспрашивала. Лишь вздыхала тихонько, с укором глядя на внука.
К появлению сына в квартире свекрови, мать отнеслась совершенно равнодушно. Не выказав при этом ни радости, ни раздражения.
Несмотря на затянувшуюся депрессию, женщине  нужно было искать работу. Существовать на  единственную пенсию свекрови, было не только тяжело материально, но и просто неприлично.
 После нескольких неудач с поиском работы, Анне Егоровне, наконец «посчастливилось»  устроиться простым переводчиком в третьеразрядную организацию. Но и этому она была рада. Если слово «радость» было вообще применимо к этой потерявшейся в жизни женщине.
 На сына она, по- прежнему, не обращала никакого внимания.
 Леонид настолько замкнулся в себе, что никто не мог бы достучаться до его мыслей и ощущений всего происходящего.
Длительное пребывание его в непростом лечебном учреждении, почти не повлияли на самочувствие и мировоззрение закоренелого циника.
В Клинике, он достаточно быстро оправился от раскаяния и самоедства по поводу совершенного им, страшного преступления.
 И  вскоре стал считать жертвой себя, а не  Таисью.
И он  постарался выкинуть из головы все мысли о девушке и своем ребенке.
Но страх разоблачения долго еще преследовал преступника.
 А отца своего Леонид  попросту, возненавидел. Ведь, по его мнению,   отец был главным виновником его не сбывшихся надежд стать «англичанином».
«Старый дурак, - со злостью думал Леонид, -  не смог удержать в узде свой поганый язык.  Идиот.  А меня еще поучал, чтобы я держал язык за зубами»
Весть о смерти Кирилла Аркадьевича, Леонид встретил с полным равнодушием. Лишь слабая жалость к неподдельному горю  бабушки, немного затронула самовлюбленного эгоиста.
С устройством на работу, Леониду помогла его бабушка, мать умершего отца.   Дед  Леонида, отец его отца, в свое время был не на последнем счету в одном из ведущих, научно исследовательских институтов столицы.
Он не был ни академиком, ни преподавателем. Дед Леонида Аркадий Прозоров был штатным электриком в институте.  Не просто электриком, а ассом своего дела. Кроме того,  дед  Леонида не гнушался никакой работы. Он выполнял обязанности сантехника, плотника, маляра и прочее.  Все работники института от академиков до техничек, любили и уважали работящего и покладистого Аркадия Прозорова.
Леониду повезло. В честь памяти  деда,  Леонида приняли на работу в институт.
Не смотря на  свои неблаговидные , человеческие качества,   переводчиком он был достаточно хорошим.
Благодаря стараниям бабушки, институтское начальство не стало копаться в родословной нового преподавателя английского языка. И Леониду Кирилловичу удалось скрыть «нехорошую» статью, по которой его отец едва не угодил в тюрьму.
Но Леонид еще долгое время  жил и работал с оглядкой.  Угроза разоблачения его чудовищного преступления, преследовали  его   не один год.  Хотя, сам он, вполне серьезно, считал себя жертвой обстоятельств, а не  циничным убийцей.
 Спустя два года после выхода Леонида из лечебницы,  умерла бабушка. Пожилая женщина отошла тихо, во сне.  Как и при жизни, она не пожелала никому причинять беспокойства своим беспомощным состоянием.
Леонид   непритворно переживал смерть старушки. Она в его жизни, была единственным человеком, к кому он относился почти с нежностью.
А вот Анну Егоровну смерть свекрови обрадовала.   Втайне она мечтала еще и от сына избавиться. Но получилось наоборот.
Сын избавился от матери. Извечный, квартирный вопрос обострил отношения между некогда родными людьми, до предела.  Пока жива была старушка, Анна Егоровна вынуждена была сдерживать свои амбиции. Полностью оправившись от  шока после смерти мужа, Анна Егоровна   пыталась было  установить привычный матриархат в  семье.
Но свекровь недвусмысленно указала ей на дверь, и снохе пришлось прикусить язык.
Анна Егоровна  оказалась плохой матерью.  Когда был жив муж, она чувствовала себя  едва ли не  королевой. И держалась соответственно статусу  жены министра.
Больше всего в жизни Анна Егоровна ценила свое положение в «высшем» обществе и достаток. Кроме того, она считала,   что  с её мнением должны безоговорочно соглашаться все члены её семьи.
В общем, так оно и было.  Муж, хоть и пыжился, стараясь показать, что он «хозяин в доме», но во всем соглашался с женой.
  И вот, что говорится, «нашла коса на камень». После смерти бабушки,  отношения между матерью и сыном, совсем расстроились. Анна Егоровна постаралась выжить парня из квартиры, мотивируя это тем, что он неплохо зарабатывает и может позволить себе съемное жилье.
 Но не тут- то было.   Квартира бабушки была кооперативной.  Принадлежала она по документам деду Леонида   Аркадию Прозорову.
 А дед, еще при своей жизни, завещал квартиру единственному внуку. Оговорив в завещании, право супруги дожить здесь до своего конца.
Угрожая Леониду переписать квартиру на его жену и дочку, бабушка попросту, пугала внука.
  Об этом Анна Егоровна до смерти свекрови и не подозревала.
 Когда сын сунул ей под нос завещание, составленное по всей форме, женщина была обескуражена.
А Леонид, со свойственным ему цинизмом,  предложил матери «убираться» из его квартиры.
Шли дни. Скандал следовал за скандалом. И наконец, не выдержав конкуренции с молодым и напористым сыночком, Анна Егоровна покинула негостеприимную квартиру свекрови. Мать пожинала плоды высокомерного и не терпящего возражений   воспитания сына в детстве.
Женщина ушла в «примачки» к бывшему сослуживцу свекра, который давно за ней ухаживал.
 Когда был жив муж, Анна Егоровна лишь высмеивала «ухажера», бывшего старше её почти на 20 лет.
 Но судьба в ответ, и над ней посмеялась. Переступив через свое высокомерие, женщина вынуждена была принять предложение старика перебраться к нему  в качестве супруги. Хотя, достаточно скоро, женщина едва ли не возблагодарила судьбу за подарок в качестве престарелого  супруга. Она снова стала  «уважаемой дамой из высшего общества».
  Новый муж ее имел статус  преподавателя ВУЗа на пенсии.
Оставшись один в добротной, двухкомнатной квартире, Леонид задумался о женитьбе.
Он никого не  сумел полюбить настолько, чтобы связать жизнь с  той, кто была мила его сердцу.
 Невольно, Леонид  снова и снова стал вспоминать Таисью. Она была единственной девушкой, к которой он   по началу, испытывал  хоть какие-то теплые чувства. 
 Англия была для него закрыта навек.   Над Прозоровым черной меткой висело клеймо его отца. И любая проверка его анкеты,  легко могла выявить «предательские» намерения старшего Прозорова против экономики СССР
Леонид  так до конца и не принял своего поражения.  Но  время лечит и притупляет любые амбиции. И Леонид лихорадочно стал искать возможности возвыситься в своей стране.
А в его положении, для этого нужна была выгодная женитьба. И он стал  напористо искать  подходящую «подругу жизни».
.