Белая Пустота

Была зима. А может, это просто тополиный пух покрыл прозрачной пеной весь наш город. Но почему же тогда не деревьях нет листвы?

Я шел откуда-то в сторону дома и ловил загадочные изменения в мире. Кроме того, что земля перестала так сильно тянуть меня своей притягательной силой, так ещё и люди вокруг куда-то спешили. Но спешили не по делам, а по направлениям. Они тихо и медленно бежали. Таскали какие-то вещи, нагружали машины, уезжали в тополиный туман подальше от синеватых сумрачных домов. Я наблюдал за этой полупрозрачной суетой и не мог понять, в чём же дело и почему такими вязкими стали мысли, почему тополиный пух уже не щекочет дыхание, а склеивает твою душу с воздухом. И хотелось спать.

Город у нас маленький, как мне казалось тогда. Несколько пятиэтажек и девятиэтажек, и нигде не найти домов в шесть, семь или восемь этажей. Людей тоже было мало. А сейчас, казалось, стало ещё меньше. И становилось и ещё меньше, ведь все выходили из домов в обнимку со своими любимыми мягкими собаками и уезжали на одинаковых синих машинах в пуховую зиму… Я уже думал об этом, кажется…

Я смотрел на пустые дома и действительно понимал, что они пустые. В этих окнах уже почти не отражались жители, мебель и семьи. Всё таяло на глазах. Из подъездов сбегали тихие прохожие. Никто не паниковал, все просто терпеливо собирали вещи, что, казалось, раскиданы по земле, грузили их в свой транспорт… Нет, по третьему кругу я думать об этом не буду.

Была белая пасмурность. Сквозь облака выглядывало, точнее, подглядывало, голодное солнце. Я и на него посмотрел, но от стеклянного света загорелись блики в глазах. Отчего-то стало так печально, словно мы больше никогда не увидимся. Мы – это я, прохожие, и, что главное, город. Всё казалось белым и бессмысленным, всё исчезало…

Единственное, что держалось в моей голове, так это мысль о том, что я обязан вернуться домой. Там уже никого нет, но должен я хотя бы забрать хоть какие-то свои вещи.

Но до дома я не дошел. Идти уже было некуда. Когда я обошел соседние пятиэтажки и готов был увидеть свой девятиэтажный параллелепипед, как остановился на месте. Не удивился, а только с пониманием вздохнул. Ну ладно, об этом можно было догадаться.

Пространство обрывалось в небо. Не было больше земли, не было дома. Не было ничего. Вдалеке мерцал облачный остров с другими домами, остаток города, но моего дома уже не было. Были только края белой пустоты. Был один белый Край. Белый, облачно-творожный, как мыльный пенопласт. И на этом Краю лежали мои вещи. Это выглядело жалко и почти смехотворно.

Я подошел к самому Краю. Сел на корточки. Где-то внизу полоскались туманные тополиные облака. Может, синие машины едут именно туда? Туда, где продолжается небо. В белую…

Странно, но те вещи, которые оставили мне, были совершенно бесполезные. Но я успел засомневаться, были ли у меня вообще какие-то ценные предметы в имуществе. На берегу Края были разбросаны дурацкие книги, которые невозможно читать, провода, коробки с мелочами. Был даже глобус. Старые лампы, как в исчезнувших библиотеках. Тетради…

Глобус выскользнул из моих рук и тихо полетел вниз, в небо. Я слегка перегнулся, чтобы посмотреть. Он падал, и за ним вниз тянулась от меня тонкая ниточка, которая всё тончала, тончала, пока… нет, не лопнула, а пока просто не испарилась, как и не было её, когда глобус улетел слишком далеко. И как-то свежее стало на душе, что ли. От того, что глобус несуществующего мира канул в белую пустоту, даже как-то легче стало на душе. В буквальном и переносном смысле. Я избавился от чего-то, что тяготило меня.

Сразу после этого понимания вниз полетели лампы, коробки, провода, столки журналов на стёртые темы. Оно всё ухало вниз, в блистательную тишину и мирно исчезало через некоторое время, словно всей этой материи никогда и не существовало. Мне было тоскливо это делать, но ничего больше не оставалось. Весь лишний груз должен отправился за борт, и наш воздушный шар взлетит выше, в облака.

Я сбрасывал весь хлам в эту пустоту. Пинал ненужные корявые предметы ногой, руками сталкивал в пропасть. Иногда колола тополиная совесть за то, что только загрязняю всё это воздушное пространство, но потом понимал, что оно просто расщепляется на атомы, а то и вовсе на частицы несуществования, так что переживать нечего.

Совсем скоро вещей на берегу совсем уже не осталось. Оказывается, весь этот хлам мне не нужен. Некоторое время я стоял с одной своей тетрадкой. Бывшим дневником. Перечитывал свои недавние впечатления, мысли, даже стихи какие-то. И стало ещё тоскливее. Но это была спокойная тоска, словно кто-то похлопывает тебя по плечу и говорил, что, мол, да и ладно, ничего такого.

Сколько всего было ещё совсем недавно. Жизнь пестрила событиями, пестрила мной самим. А где я сейчас?

Но и тетрадь была брошена в белую пустоту. Зачем тащить её с собой. Она уже своё отслужила.

Я вздохнул. Постоял немного на Краю. Ни о чём не думал, просто пытался сообразить, что же дальше. Потом обернулся назад. Домов уже не было. Были одни облака. Воздушный шар поднялся чересчур высоко. Мир полностью исчез. И последнее, что я увидел – это остров мыльного пенопласта под моими ногами. А потом исчез и я.

Буду надеяться, что я проснулся в своём мире.

19.06.19