Вокруг Скопья природа и люди

«Как, вы еще не были в Матке?! Обязательно посмотрите Матку!» - таксист-албанец энергично крутит руль и говорит не переставая. Я не понимаю, о чем речь. Что такое Матка? Слово какое-то странное, неблагозвучное. Водитель, между тем, продолжает: «Матка – это каньон. Там красивое озеро, старые церкви и даже пещера. А еще там есть ресторан». Церкви и пещера? Звучит заманчиво. Матка, значит. Надо будет запомнить.

Таксист уже показывает пальцем налево: «Видите гору с крестом наверху? Это Водно. Туда можно добраться на канатке. Виды потрясающие. А еще там есть ресторан». Я скептически смотрю на упитанного таксиста, потом на нас с мужем. Ресторан для всех нас явно будет лишним. Но виды с вершины горы – это здорово. Водно, значит. Надо будет запомнить.

После долгого ожидания сажусь в городской автобус под номером шестьдесят. На автобусе крупно написано «Матка». Ехать неблизко, около часа. Мы с мужем обсуждаем домашние дела, родственников и соседей. Все это время перед нами молча сидит молодая девушка, а потом вдруг заговаривает по-русски. Вот это сюрприз! Я вспоминаю, как недавно в Черногории узнала в деталях бизнес-планы какого-то нашего коммерсанта. Просто я оказалась рядом, когда он говорил по сотовому. Пора привыкать, что русских на Балканах уже довольно много и становится с каждым годом все больше.

Автобус, наконец, останавливается  на небольшой площадке.  Вокруг тесно: такси, столики   продавцов  чипсов, ящики с газировкой. Для жителей близлежащего района Сарай туристы – важный источник дохода. Пробравшись между такси и чипсами, выхожу на дорогу.

Почти сразу же вижу большую плотину. За ней узкая полоска воды.  Река Треска пропилила в горах  глубокое ущелье и образовался знаменитый каньон Матка. Места эти всегда считались труднодоступными, поэтому во времена Османского владычества именно в Матке и окресностях были построены многочисленные монастыри. Некоторые из них существуют и по сей день, а некоторые, увы, разрушены. Строительство плотины привело к тому, что часть каньона превратилосась в длинное живописное озеро – любимое место отдыха жителей Скопья и гостей города.

Прохожу плотину и вскоре я уже в самом каньоне. Красиво, ничего не скажешь. Над зеленой водой возвышаются высокие и крутые горы. Скалы, лес, вода и небо. На единственном ровном пятачке примостился Монастырь Святого Андрея XIV века. Мне не повезло – церковь закрыта. Жаль. Но в Матке, я знаю, есть и другие интересные места.

Пещера Врело расположена в паре километров выше по течению на противоположном берегу. Берег крутой, с выходами скальников, поэтому пешком к пещере не добраться, только по воде. Для туристов организованы лодочные экскурсии. Летом от желающих нет отбоя и каждый час отправляется несколько лодок. Сейчас как раз стартует очередная экскурсия. Парень-экскурсовод машет рукой и кричит: «Эй, Русия, давай-давай!». Это нас так дразнят. Я не обижаюсь. Мы ведь и сами не замечаем, насколько часто употребляем слово «давай».

Лодка полна молодыми ребятами из Западной Европы. Все не переставая фотографируют. Я тоже вытаскиваю смартфон. Каньон то сужается, то расширяется. Лодка скользит между живописными скалами и вот уже причал, а над ним пещера. «У вас пятнадцать минут» - предупреждает экскурсовод. После чего нажимает кнопку и темная пещера освещается всеми цветами радуги. Раскрыв рот, я разглялываю сталактиты и сталагмиты. Шлеп! Отвлекаюсь от сталактитов, потираю ушибленную попу и отряхиваю штаны. В  пещерах обычно мокро и скользко. Пещера Врело отнюдь не исключение. По направлению к выходу с шумом и топотом проносятся молодые европейцы. Обеспокоенно смотрю на часы. Прошло всего три минуты! Неужели им не понравилась пещера Врело?! Мне так очень понравилась. Мы с мужем с удовольствием  разглядываем подземный мир в гордом одиночестве. Выходим точно в назначенное время. Ребята уже толпятся около лодки. Экскурсовод, кажется, этим огорчен, но, увидев мое довольное лицо, улыбается и показывает большой палец: «Русия – карашо!».

По пути назад разговариваем с экскурсоводом о политике. Он албанец и, как большинство своих сонародников, поддерживает  Преспанский  договор между Македонией и Грецией. Молодой человек надеется, что теперь страна скоро вступит в ЕС. У него станет в десять раз больше клиентов, а кассовые чеки можно будет по-прежнему не пробивать и не платить налоги. Преспанский договор создает большие проблемы с национальной идентичностью и историей македонцев. Нашего собеседника это не заботит. Не берусь его осуждать: своя рубашка ближе к телу. Просто лишний раз убеждаюсь в том, как все же сильно расколото общество в Северной Македонии.

После экскурсии я обнаружила тропинку над водой. Прошла по ней и полюбовалась пещерой Врело с противоположного берега. А еще – неожиданно увидела черепаху. Она спокойно себе ползла и была весьма недовольна, когда я взяла ее в руки. Оказывается, в здешних лесах живут черепахи.

Насыщенный день близится к концу. Теперь можно бы и поесть. Вспоминаю, как таксист нахваливал ресторан. Я уже немного знакома с македонской кухней. Мне очень нравится «тавче-гравче» - пожалуй, самое известное македонское блюдо. «Тавче-гравче» - штука простая.  Фасоль с луком, заливают томатным соусом и запекают в печи. И все. Но есть у македонцев какой-то секрет, потому что вкус у блюда прямо-таки деликатесный! Единственный ресторан в Матке «тавче-гравче» не предлагает. В меню лишь стандартные европейские блюда и приходится жевать жареную куриную грудку. Стоило за этим ехать в Македонию!

Каньон Матка мне очень понравился. Спасибо советчику-таксисту. А, кстати, что он там еще говорил? Какая-то гора Водно, кажется. Решено. Завтра отправляюсь на эту гору.

На вершину Водно попасть легко. Городским автобусом доезжаешь до зоны отдыха «Средно Водно», а оттуда поднимаешься по канатной дороге. Но я не ищу легких путей, поэтому до зоны отдыха дохожу пешком по лесной тропинке.

Сосновый лес, родники, беседки и даже маленькая церквушка. Да, «Средно Водно» - действительно приятное место. Но у меня есть великая цель – залезть на вершину. И я изучаю стенд со схемой маршрутов. Тропинок всего четыре. Первая называется «Новогодняя», потому что проходит мимо наряженной круглый год елки. Ну-у, это как-то не по сезону, сейчас ведь лето. Вторая, под названием  «Буран Цветко», слишком крутая. А вот и пологая тропа - «Пенсионерская». Нет, не пойду по ней. Я, конечно, уже близка к пенсионному возрасту, но пока еще в него не вошла. Выбираю тропинку с названием «Олимпийская» и бодро начинаю подъем. Тропинка очень крутая и становится все круче. Чтобы шлось веселее, решаю брать пример с какого-нибудь спортсмена. Желательно с олимпийского чемпиона, раз уж у тропы такое название. Мне вот очень нравится спринтер Хуссейн Болт, буду брать пример с него.

Очень быстро выясняется, что я двигаюсь гораздо медленнее Болта. А если честно, то совсем медленно. А потом еще медленнее. И вот я вся красная, тяжело дышу и еле ползу. Тут впору не чемпионов изображать, а молиться богам. Олимпийским, разумеется. И я начинаю молиться богу Меркурию. Почему ему? Потому, что у него сандалии с крылышками. Может он приделает крылышки и на мои кроссовки?

 Меркурий крылышки не прислал, но, видимо, помог.  Не прошло и двух часов, а я уже стою на вершине горы Водно. Надо мной возвышается Крест Миллениум. Это одно из самых высоких сооружений в целой Македонии. Ночью на нем загораются мощные прожекторы, Крест светится белым светом и виден издалека. Днем зрелище не такое красивое, хотя размеры все равно впечатляют. Вершина вокруг Креста представляет из себя зону отдыха. Приехавшие на канатке граждане любуются видами, гуляют и сидят в беседках. Я смотрю на них с чувством превосходства. Высота горы всего 1066 метров, но я все эти метры одолела сама.

Вспоминаю слова таксиста про ресторан. А вот и он: простенькое одноэтажное сооружение. Внутри расставлены деревянные столы и лавки, посередине печка-буржуйка. Никаких тебе скатертей и официантов. Отстояв очередь к окошку, получаешь горячий чай или кофе. Все стены увешаны фотографиями здешних альпинистов на восхождениях. Узнаю силуэт нашего Эльбруса. Македонские спортсмены побывали и там.

За чашечкой чая мы с мужем обсуждаем дальнейшие планы. Еще только середина дня и мы вполне успеваем пройтись по хребту и спуститься в каньон Матка.

Иду по хребту, по широкой и ровной дороге. С двух сторон такие виды, что захватывает дух. То и дело встречаются другие гуляющие. Место популярное и это неудивительно.  Присаживаемся отдохнуть в беседке. Рядом сидит пожилой македонец, а поодаль – две симпатичные дамы. «Русские?» - дедушка смотрит на нас неодобрительно. «Вы зачем продаете в другие страны бракованый газ? От вашего газа дома взрываются». Дамы возмущены. Весь их вид говорит: «Ну что за чушь вы несете! Но спорить с вами мы считаем ниже своего достоинства». Выясняется, что муж одной из женщин работает в России и как раз в газовой отрасли.

Справа от дороги появляется странное бетонное сооружение в камуфляжных цветах. Муж поясняет, что это укрытие для военной техники. «А вот вход в бункер» - и он показывает на металлическую дверь в склоне холма. Невдалеке из земли торчат какие-то трубы. Оказывается, это вентиляция для бункера. Я лишь хлопаю глазами. Женщины не разбираются в таких вещах.

В какой-то момент замечаю, что за нами бежит дворняжка, которую муж опрометчиво погладил возле ресторана. Вот это совсем некстати. Собака может потеряться и не найти обратную дорогу. Я принимаюсь топать ногами и шикать. Пес садится, наклоняет голову набок и внимательно меня разглядывает. Видимо, думает, что я сошла с ума. Муж принимается кидать в его сторону палки и камни, надеясь напугать. Но собака лишь отбегает на безопасное расстояние и продолжает путь.

Так мы вместе с собакой выходим на западный край хребта. Склон из-под ног уходит куда-то глубоко вниз: под нами каньон Матка. Тропинка пропадает, но смартфон клятвенно обещает еще одну тропу через несколько сот метров. Спасибо технике! И мы пробираемся через колючие кусты и траву. Внимательно смотрю под ноги. А когда поднимаю голову, то вижу странную личность. Навстречу идет мужчина в ярко-желтом тренировочном костюме. На голове у него красуется тирольская шляпа с пером. И, действительно, мужчина оказывается австрийским туристом. А с нами он заговаривает по-русски. И поясняет: его дедушка был немцем из ГДР, много лет прожил в Москве, где преподавал в МГУ. Вот и научил своих детей и внуков русскому языку. Какие, все же, интересные встречи случаются!

Тропа находится, но  обрадоваться я не успеваю, настолько круто она идет вниз. Спускаюсь с трудом, где-то еду на пятой точке, очень болят ноги. Муж тоже выглядит уставшим. А вот пес испытывает настоящий экстаз восторга. Он носится  и громко лает. Из кустов вылетают какие-то крупные птицы, похожие на куропаток. Пес подбегает к мужу,определив его в качестве хозяина, заглядывает ему в глаза и подпрыгивает: «Хозяин, почему же ты не стреляешь?! Ведь мы же охотимся, разве нет?! А иначе зачем мы тащились в такую даль?!»

Наконец, садимся отдохнуть на небольшой ровной площадке над обрывом. Я заглядываю вниз и обмираю от прекрасного вида: под нами, зажатая скалами, стоит церковь. За церковью еще один обрыв и за ним глубоко внизу  река в ущелье. Я уже знаю, что это монастырь Святого Николая, построенный, предположительно, в XIVвеке. Сил, кажется, прибавляется и я спешу пока не стемнело посмотреть храм.

Войдя в церковь, расстраиваюсь: прекрасные фрески XVII века испорчены многочисленными надписями. Не очень удивляет надпись «Куманово» поперек изображения Архангела Гавриила. Куманово – мусульманский город. Также не удивляют надписи времен воинствующего атеизма типа « Трайко 29.08.55» А вот чего не ожидала – так это увидеть надписи конца XIX – начала  XX века. Вижу нацарапанные даты: 1907, 1901 годы. Вот рядом с нимбом Святого Викентия «увековечил» себя некий Стоян  в 1894 году. А еще говорят, что раньше люди были более совестливыми!

После столь неприятных впечатлений немного утешил роскошный вид сверху вниз на каньон Матка и Монастырь Святого Андрея. Но долго любоваться некогда - уже темнеет  и надо спешить. Собака весело бежит за нами. Я не представляю, что теперь с ней делать.

Долгий путь закончен. Я стою на знакомой автобусной остановке в Матке. Но сейчас тут пусто. Нет ни таксистов, ни продавцов воды, только из придорожной кафешки доносится музыка. Наша собака подбегает ко входу в кафе и ложится на коврик. Выходит повар, кормит пса и треплет ему загривок. Отлично, за судьбу животного можно не волноваться. Похоже, собака совершает такой турпоход не в первый раз.

Я оглядываюсь.Вокруг темно и пусто. Автобус уже не ходит, но из темноты вдруг появляется  таксист. Цену, как ни странно, предлагает разумную и мы садимся в машину.  Как и большинство таксистов в Скопье, наш водитель – албанец. По английски он не говорит совсем, а по-македонски говорит плохо. Но ему очень хочется побеседовать с русскими о политике. Начинает издалека: с наших морозов. Потом сообщает, что его бабушка была сербиянкой. Контакт налажен. В это время мы проезжаем большую мечеть в его родном районе Сарай и таксист разражается речью: «Это хорошая мечеть. В Сарае живут хорошие мусульмане – ханифи ( это приверженцы одного из течений суннитов). Вот посмотрите на меня. Я не ношу бороду и шапочку. Потому, что я – хороший мусульманин. А на Битпасаре живут плохие мусульмане – шииты. Они носят бороды и шапочки, а их женщины ходят в хиджабах. Очень плохие мусульмане!». И покачивает  головой, как бы удивляясь, что Аллах допустил существование шиитов. Разобравшись с течениями ислама, наш собеседник переходит к геополитике и объявляет: «Европа – плохая. Они не любят мусульман и устраивают в мусульманских странах войны и беспорядки. Это для того, чтобы забрать себе их богатства, а людей заставить работать в Европе за гроши. Мы с приятелем ездили работать в Швецию. Там было очень плохо – холодно и тяжелая работа. Я вернулся. А что сделали с Македонией! Хозяйство развалено, работы нет, конфликты, люди стали ненавидеть друг друга. Европейские политики – очень плохие люди!» Мы  удивлены. По опросам, почти все албанцы поддерживают вступление в ЕС и НАТО. Но наш водитель, видимо, представляет исключение. Нам любопытно и мы спрашиваем, есть ли в мире хорошие политики. На этот вопрос у таксиста-политолога уже готов ответ: «На свете есть только два хороших политика – российский и турецкий президенты».

Распрощавшись с народным аналитиком, идем к своему подъезду. Высоко на горе сияет Крест Миллениум и кажется, он парит в ночном  небе над городом. Приятно подумать, что я там была. А еще приятнее надеяться, что еще не раз туда вернусь.