Миней - Завоеватель Хроники Силирии 2

                ПРОДОЛЖЕНИЕ

 Свою суженую он как – то выдал за сестру, внешне похожую на принцессу, когда наткнулся на восставших князей, считающих, что восстание в стране разжег именно новенький! Кто был инициатором всего, - до сих пор непонятно. Зато по стране только и слышалось: «Иностранец разжег восстание! Иностранец»! – и мечталось о мести, причем, как всегда, кровавой.
    Мечтали, даже не понимая, что все зло идет от императора! Вообще – то силирийцы давно не обращали внимания на Физара, терпя все его унижения и издевательства. Народ терпел, а сделать ничего не мог. Но все же, к иностранцам было пренебрежительное отношение.
    Так Минею с невестой пришлось бежать с острова, так как их все – таки кто – то выследил. Но нигде не было покоя: куда ни сунься, - СРАЗУ известно становилось, кто есть кто. Ну и место пребывания конечно. И это Минею ОЧЕНЬ не нравилось. Были и драки в трактирах, где не было ни грамма спиртного, и на постоялых дворах… А толку ноль.
     Под конец сын Митинея, не выдержав, решил просто укрыться в глухих лесах, хотя там и жили свои полуэльфы и эльфы, - лесные воины: они защищали слабых, обиженных и обездоленных. ОЧЕНЬ они страдали от Физара, потому как тот казнил их правителя, не потерпев двоевластия в стране. Эти силирийцы были самыми воинственными и опасными из всех, и резали врага где только можно, а в свои села никакому чужаку хода не давали. Просто – труп, если зашел. Ну в лучшем случае, гнали в шею, или пытали всем селом, при помощи оружия, правды или настойчивости, пока жертва не сознается во всем, кто она, зачем и почему сюда явилась.
    По возрасту в основном лесные воины были семнадцатилетними – девятнадцатилетними парнями, и прекрасно понимали, ЧТО творили. Эти втайне и открыто мечтали свергнуть Физара с трона, даже ценой собственной жизни, убив ножом в грудь, а на престол посадить Лиму, а то и иностранца. Потому что Физар, как говорилось, был психически ненормальным, и кровь во времена его правления по Силирии лилась рекой. Настала самая настоящая Гражданская война. А Миней считал все это невероятной дикостью, и хотел исправить силирийцев через брак с любимой, навести порядок… если, конечно, ему дадут на трон сесть.
    Как – то возле озера он в спешке отвязал лодку от колышка на берегу, прыгнул в нее вместе с принцессой, и поплыл на противоположный берег, не ведая, что там находятся поместья восставших князей.

    … В то утро в поместье было значительно спокойно. Князь сидел на веранде своего терема и пил чай из маленькой белой чашечки, хваля силирийцев и то, что Солнце в небе сияет. Разодет он был в алые одежды, на шее бусы, на ногах красные кожаные сапоги, с коваными каблуками. Наместник императора весело болтал со своими прислужниками и лакеями, так как настроение царило замечательное у всех. И вдруг его слух уловил плеск весел по водной тихой глади. Повернул голову и насторожился, увидев вдалеке лодку, а в ней двоих эльфов, или полуэльфов, - было пока непонятно. Подозвал какого – то лакея, и ткнул пальцем в сторону объекта.
    - Смотри! Лодка плывет!
    - Где?
    - А вон на середине озера! Спустись – ка к воде и погляди, кто там плывет сюда, в такое прекрасное утро. И почему так рано утром, когда солнце только что встало?!

    - В лодке юноша и девушка. Интересно, что им от нас понадобилось? – ответили владыке, смотря в подзорную трубу.
    - Не знаю. Пусть плывут. Поглядим.
    Князь сам ради интереса спустился к воде, по небольшому мостку, и, увидев его, Миней стиснул зубы от обиды и разочарования: снова эти повстанцы! Только бы Лиму не узнали и не тронули! Уж этот – то принцессу ни с кем не спутает!
    - Пропали мы, Лима… Князь стоит на берегу. Притворись простой крестьянкой.
    - Я итак в крестьянских одеждах: ты очень хорошо об этом позаботился. Спасибо. И что нам делать?
    - НЕ знаю. – Миней опустил весло. Почувствовав под ногами воду. Встал на ноги и только сейчас заметил, что лодка наполняется водой и тонет. До берега было метров триста – не так уж и далеко, и Миней с Лимой, расправив крылья, полетели навстречу врагам. Предстал сын Митинея перед князем, а тот жадно рассматривал парня с головы до ног. Затем отошел на шаг и молвил, спросив:
    - Кто вы такие, и что вам здесь надо? – А сам ухмыляется: девица на принцессу похожа! Да еще серьга в ухе никак не крестьянская! Это Лиму и сгубило. Хотя ее лицо было измазано сажей, а одежда сшита по самому простому способу.
    - Итак, кто вы такие? – допытывался князь.
    - Я с другого берега из селения, - мигом отчеканил Миней заранее приготовленный ответ. – Повстанцы сожгли мой дом, ворвавшись ночью, убили наших родителей, всех повоевали, и… сам видишь, нету больше селения, вот.
    И демонстративно опустил голову.
    - А девушка тебе кем приходится? Кто она?
    - Сестра моя. Дай нам поесть что – нибудь, иначе мы упадем от голода.
    «Нет уж, не сестра, не сестра она тебе, - это пропавшая царевна! Как тебе не стыдно врать, мерзавец»?! – думает князь, а сам подает парню хлеба. Миней разломил его, половину отдал Лиме. Откусил кусок, и принялся жевать. Хлеб был пшеничный, каравай, с привкусом меда, как и все в Силирии: во все кушания его добавляли в свежем виде. Во – первых, улучшались качества продукта, во – вторых, это было очень полезно для здоровья. Двойная польза короче… Даже салаты тут сбрызгивали медовой водой, минеральной. Разводили в ней сладость и все.
    - Ну и как хлебец?
    - Вкусный такой, необычный, - одобрил Миней, беря из рук князя глиняную кружку с росписью. Да и вода также оказалась удивительно вкусной. Словом «необычный» он и выдал себя. И тут с языка сорвалось:
    - Из – за чего восстание началось?
    - Из – за мальчишки, у которого голова не на месте. Его Минем зовут. Имя – то не наше! Это иностранец. Неизвестно, откуда он явился вообще. У границы скрутили – и к Физару. Говорят, что это на самом деле шпион подосланный. Император парнишку на границе задержал. Так этот гад не только нарушил закон, - он еще как – то ухитрился и принцессу Лиму соблазнить! До него она прятала одного парня, да тот был казнен. Не знаю, чем этот Миней и наша принцесса там занимались, но в итоге этот гад – насильник убежал вместе с ней, и до сих пор ни его, ни наследницу найти не могут. Никто. И…
    И тут сын Митинея не выдержал… Он готов был набить морду хамлу только так за возлюбленную, и за свою оскорбленную честь.
    - Шпион?! Какой еще шпион?! Да я тебя за такие слова… - его рука потянулась к ножу за поясом в ножнах.
    Лицо князя тут вконец побагровело от гнева: поймал парочку!
    - Так… так это ты учинил по всей стране смуту и восстание?! Ты! Ты стоишь передо мной, и нагло врешь! Теперь мы все с тобой разберемся, за то, что изнасиловал Лиму! Эй, стой!
    Поздно: Миней и Лима резко взлетели, стрелой кинулись с высоты в воду и поплыли прочь. Лишь разбитая кружка упала к ногам князя, да кусок хлеба. А за парой неслись ругань, проклятья, слова гнева и прочего. Что князь его достанет когда – нибудь, и тогда им не жить.


                ГЛАВА ТРЕТЬЯ
                СКРЫТАЯ УГРОЗА

    Когда ситуация достигла своего эпогея, Лиме пришлось вернуться домой вместе с возлюбленным. Император, едва увидев ее, вышел и встретил дочь крепкой пощечиной. А после запер ее в комнате. Бедняжка рыдала, колотила кулаками дверь, да разве этим злого отца разжалобишь? Физар был в бешенстве, и решил, несмотря на это, пока что Минею сохранить жизнь. Поселил вначале его в хилой комнатке, а затем на чердаке, где были холод, паутина и грязь. Миней ночью выбрался, сломал замок в комнате невесты, освободив ее.
    Тем временем, по замку ходили слухи, что скоро грянет война с соседними странами, и теперь Миней наконец понял окончательно, отчего на него так ополчились. Но пока враги о себе вестей не подавали. Тихо было на границе…
     В замке произошло несколько событий за это время, которые очень в будущем пригодились. Во – первых. Всем было наплевать, ЧТО с сыном Митинея происходит. Тот и не давал о себе знать, живя себе потихоньку, и питаясь объедками с барского стола, которые ему в комнату на чердак приносил слуга. Во – вторых, Лима забеременела, и потому почувствовала себя плохо. Миней, узнав об этом, очень обрадовался. Все это от Физара тщательно скрылось.
    На пятый месяц беременность скрывать было уже невозможно. И теперь влюбленным не было покоя ни днем, ни ночью. Пару раз Лиму даже пытали, и она от этого едва не потеряла ребенка. Миней на это заявил, что он не виноват, что его женщина должна лечиться, так как толстеет оттого, что не то ест. Лекари поверили, стали делать свои дела, но ложная болезнь ничем не излечивалась.
    Император тут быстро обо всем догадался, и взбесился не на шутку, прекрасно понимая, КТО автор ребенка.
    Наконец, весной, двадцать восьмого марта, тысяча семьсот двадцать шестого года, в семь часов тридцать минут вечера, замок огласил победный крик младенца, - сына Лимы и Минея. Это был их первенец, будущий великий император Силирии. Лима была на седьмом небе от счастья, и назвала после выбора многочисленных имен сына МИЛИКОМ. Маленький Милик, едва появившись на свет, даже и не представлял, какая страшная, но одновременно счастливая Судьба его ожидает. Иссиня – черные волосы были у мальчика на голове при рождении, и тоненькие булавовидные усики. За спиной, - нежные крылья, смятые, развернувшиеся сразу через час после рождения. Усики потом набрали цвет. Слабый и беспомощный, младенец постоянно требовал заботу и внимание. Миней же, как отец, вспомнил обычай Цветочной страны, нашел Лотосы и вскормил сына нектаром. Вначале в чистом виде, а после как подкормку, смешивая его с молоком Лимы, которая та сцеживала порой. (Этот нектар усиливает силу гормона роста и взросления примерно в сто раз, а то и больше. И стал Милик расти прямо на глазах, приводя всех в шок).
    У всех слуг принц вызывал умиление, всем хотелось мальчишку потискать и подержать. Дима пеленала и купала ребенка сама, пела ему древние силирийские песни. А бессмертный младенец (заслуга отца) так и рос прямо на глазах, обгоняя ВСЕХ своих сверстников в развитии. Тут и свадьбу пришлось играть по этому поводу. Выйдя замуж за Минея, Лима также стала бессмертной.
    Но только ОДНОМУ полуэльфу не нравился Милик, - Физару. Почему – то его боялся император. Куда Лима заносила сына, - там Физара никогда не наблюдалось. Совсем. Затем случилась из ряда вон выходящая вещь, также связанная с наследником.
    Как – то раз, рано утром, у себя в комнате император почувствовал себя неуютно. Ни спать не мог, ни есть, а потом внезапно мимо его окна на улице промелькнул пролетевший мимо юноша с иссиня – черными волосами и большими зелеными глазами. Ошеломленный Физар смотрел, как он сел на подоконник, а потом развернулся и стал смотреть на деда. Ошеломленный Физар опознал в нем сына Лимы, но тот уже был взрослый, очень красивый, облаченный в синюю императорскую форму. Через плечо перевешивалась лента самодержца. Он был одет только также, как и Физар. Камзол, сапоги и брюки черные, на плечах погоны. Обувь смазана маслом.
    Испугался император, бросился в комнату дочери, и увидел там Лиму – царевну с ребенком. Милик выглядел в двухмесячном возрасте как семилетний ребенок. И разговаривал. Обезумев от ужаса, самодержец кинулся в свою комнату. Открыв дверь, повернув золотую изящную ручку, он увидел там того же самого юношу, что пролетел за окном, за занавесками. Теперь этот парень сидел в кресле, придерживая шпагу и закинув ногу на ногу. После переместился к столу, открыл столешницу и принялся рыться в бумагах, на которых записаны законы. Что – то вытащил, обмакнул орудие письма в чернильницу, и стал писать, сосредоточившись. Безумно красивый, иссиня – черноволосый брюнет, зеленоглазый сын Лимы поднял голову, и поглядел на деда своими большими, зелеными глазами с поволокой… Посмотрел спокойно, но с укором. Глядел, глядел на это Физар, и наконец не выдержал:
    - Кто ты такой? Как тебя зовут?!
    Незнакомец ничего не ответил, встал и отправился в тронный зал. Там огляделся, сел на трон, положив руки на подлокотники, обитые бархатом. Он словно смеялся над злодеем: перечислял все злые дела императора, и рассказывал о Новом Времени… Чем больше слушал Физар его речь, тем больше боялся и думал, что сошел с ума. Это действительно был взрослый сын Лимы и Минея, это невозможно было отрицать!!! Но сказать это полуэльфу, нежданно – негаданно вторгнувшемуся в замок, император просто не смог: язык будто отняло, и из горла не вырывалось ни звука. Наконец, кашлянув, тараща глаза, Физар выкрикнул:
    - Зачем ты сюда пришел?! ЧЕГО ты хочешь?! Почему так меня мучаешь?!
    Спустя минуту юноша свился в туман и вылетел в окно. После этого отец Лимы тяжело заболел, и уж больше не встал с постели. О случае с видением он рассказал лишь дочери, та в ответ покачала головой. Понимая: это приходила Смерть. Неудивительно, что Силирия просто взбесилась от радости, когда Физар скончался. Наследовать престол пришлось Лиме, а Минея избрали ИМПЕРАТОРОМ, - Силирия об этом, чтобы был правитель – иностранец, мечтала лет тридцать семь, и даже больше. Столица короновала супругов, и веселье стояло целую неделю.
    Едва взойдя на престол, Миней первым делом начал отменять ВСЕ жестокие законы Физара. Силирийцы признали свою ошибку, посчитав вначале Минея злодеем, и принялись мужа Лимы глубоко уважать и любить за то, что тот подарил стране великую радость. Да и наследника престола в придачу. Правда, в Силирии рожать до тридцати пяти лет строго запрещалось. Миней и это отменил. Ходит до сих пор легенда, что самодержец запросто порвал древнюю бумагу с этим законом и выкинул. На самом деле никто ничего не рвал, - император просто положил пергамент в стол, и забыл о нем после отмены.
    Что касается военных дел, то молодой правитель, едва прослышав о слухах про войну, решил сам все уладить: захватить те страны, которые угрожали нападением. Что из этого вышло?


                ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
                НЕЗАКОННОЕ ВТОРЖЕНИЕ

    То, что на Силирию собирались напасть Восток и Запад, - знали лишь единицы. Миней собрал войско, довольно – таки небольшое, и выступил перед ним с речью. Заключен был договор о том, что врагов будут захватывать не так яростно, как раньше. Воины, услышав новые постановления, сперва удивились, но после все поняли. Еще требовались разведчики для того, чтобы узнать планы противника. Вышел один юноша назвался именем Эвиэни и просил отправиться на границу вместе с императором. Тот согласился взять спокойного юношу с собой.
    На границе с Эвенией все произошло с Минеем также, как и в Силирии поначалу: вечером силириец и иностранец разожгли костер, чтобы согреться и поужинать, и стали рассуждать, кому это взбрело вообще в голову терроризировать воинственную Силирию. Пока болтали, иностранцы, сидящие в засаде, начали обстреливать неприятеля стрелами. Сначала это были единичные выстрелы, а потом их посыпался целый дождь. Потом из кустов выскочили какие – то эльфы, началась сначала просто драка на кулаках, а после кровопролитная резня. Кончилась эта стычка тем, что Минея увели, Эвиэни после удалось спрятаться да стрелять исподтишка, причем в тех, кто вел самодержца куда – то в чащу. На этот раз Минея ждала более жесткая трепка, чем от Физара. Потому что вместо царя у этих эльфов был вождь, дикий, жестокий и хитрый. Минея заставили встать перед ним на колени, отобрали все оружие, и принялись опрашивать и пытать.
    - Почему нашу границу пересек, мерзавец?
    Миней не привык унижаться пред такими грубиянами, и ответил прямо:
    - Я ИДУ НА ВАС, ПОТОМУ ЧТО ТЫ, ТЫ, ЖАЛКИЙ ТРУС, СОБИРАЕШЬСЯ НАПАСТЬ НА СИЛИРИЮ! – Приподнял голову, и тут же получил удар по затылку.
    Вождь хмыкнул и рассмеялся: он не верил ни единому слову чужестранца. Посчитав его простым парнем из знати. Правитель был одет в коричневые мешковидные одежды, на голове красовалась железная корона, на шее и плечах бусы, из стекла разных цветов, и шерстка гигантского шмеля (они были в тех странах ручные) перевешивалась через плечо. На все это было нашито куча ленточек и бисера. У более молодых эльфов – слуг были не такие нелепые одежды, а пошиты по фигуре. В руках незнакомцы держали мечи, похожие на сабли, их сапоги по краям и вообще были обшиты мехом, а оказались воины светловолосые, с прической чуть ли не каре. Глаза сверкали каким – то животным огнем. Сильные смуглые руки оказались несколько накачаны, но не так, чтобы гора мышц. Жилы вздуты. За спиной колыхались сияющие крылья.
    - Ты силириец? – спросил один из них.
    - Да, я силириец. А ты кто?
    - Эвенк. Наша страна зовется Эвения. И зачем только ты сюда явился, наглый мальчишка? Думаешь, что легко сможете захватить нас? Наши ресурсы давно истощились, и мы имеем право брать у вас все, что захотим. – Парень был СОВСЕМ не похож даже на типичных эльфов, что силирийцев, что других… Лицо у него было не белое, а слегка как бы загоревшее, рыжеватое, нос длинный и прямой. Этот народ жил в степях и лесах, у них почти не было законов, и складывалось впечатление того, что эвенки сохранили тот образ жизни, каким жили сами силирийцы лет шесть тысяч назад. Миней с трудом в это верил. Благородные силирийцы, благородные силирийцы, да разве они  произошли от ТАКИХ варваров?! Произошли, и еще как, но не от эвенков, - те появились гораздо позже. Сын Митинея осознал, что стоит гораздо выше по развитию этих эльфов, и перед ним сидел бестолковый дикарь, который его пытался всяческим образом унизить. Да, силирийцы будут и покрасивее, и поаккуратнее, и поскромнее, ведь все эти эльфы и полуэльфы подтянуты и чистоплотны. С благородными манерами. А что касается воинственности, - это также полезная вещь, да и традиция… в определенные моменты. А эти, что эти… дикари смуглые со светлыми волосами даже. Наверняка фирейцы тут в свое время крови намешали в генофонд.
    - А как же ваш силирийский император?
    - Император? Он мертв. Прожил свой срок.
    - Прожил? Прожил… Видишь, - мой терем весь увит в зелени, это всего лишь хижина из тонких прутьев… - улыбнулся дикарь. – Видишь, мы смогли сохранить наши древние традиции… в отличие от вас.
    - Сохранили. – буркнул сын Митинея, поморщившись от омерзения. – А вперед не продвинулись. Лишь нарываться на неприятности умеете!
    Такие речи эвенкам не понравились.
    - Мертв… Тогда я захвачу в плен его дочь, и убью ее! – распалялся вождь.
    Миней побагровел от гнева.
    - НЕ СМЕЙ! ОНА МОЯ ЖЕНА! Твоему царству придет конец, если ты ее хоть пальцем тронешь!
    Рассмеялся дикарь в лицо красавцу:
    - Да еще как посмею! И не твое это дело, сопляк малолетний! – и принялся хамить на каждый ответ Минея. В результате разговоры кончились тем, что вождь приказал спустить парня в колодец, надеясь, что тот нормально разговорится в темноте и сырости. Там новый силириец нашел еще одного силирийца, - тот был без сознания, исхудавший и грязный. Тряс его император, тряс, но все было без толку. Колодец был глубок, и выбраться из него сейчас было невозможно: руки и ноги Минея были в цепях, которые позволяли взлетать ввысь лишь на десять метров. Целый месяц сын Митинея мучился, не получая от эвенков ни еды, ни воды. Весь исхудал, и стал похож на заморыша. Солнечные лучи почти не проникали на дно каменного колодца, и холод, мрак, и запах плесени уже невозможно было выносить. Все это время иногда лежащий шевелился, прося помощи. Но чем мог император помочь несчастному пленнику? Определил он его национальность по маленькой татуировке на руке в виде черного треугольника. У эвенков она была другой, - в виде овала, в который заключено сердечко.
     Когда их обоих, наконец, вытащили наружу, силириец окончательно, на свежем воздухе, пришел в себя. Его звали Амив. Он рассказал, что Эвения тянется на расстояние в тысячи километров, и является страной каторжников: эвенки бросают силирийцев в колодцы, и заставляют добывать железную руду. Иногда из зависти к культуре сажают в тюрьмы, где несчастные часто устраивают перепалки, а эвенки в таком случае казнят пленников. Редко, но казнят. Не верил измученный Амив, что Миней с ним убежит отсюда, а тот прибодрял друга и говорил, что все будет хорошо. Удивился силириец, узнав, что друг его на самом деле иностранец.


                ГЛАВА ПЯТАЯ

                СВОБОДА. СТЕПНЯКИ

    … Что касается Эвиэни, то он сдался в руки врагов добровольно. Его также пытали и посадили, но, к счастью, не в каменный колодец, а в тюрьму, где томилось много силирийцев. Новичок вначале толком не понял, за что и почему садят, но каторжники – земляки объяснили ему, что эти дикари не признают иных правил, и не уважают чужие ценности. Через месяца два Минею и Амиву вынесли приговор: отправляться на галеру. Но посмеялись друзья над такой участью.
    Нагруженный грабленым товаром и оружием, ну еще и своими товарами, корабль эвенков поплыл в Филару, - еще одну державу, готовящуюся захватить Силирию. Минею того и надо было. Били парня и Амива нещадно плетьми, не разрешая даже разговаривать. Ели рабы перекисшие травяные салатики и пили грязную, протухшую воду. Начались болезни, и у пленников, которых было примерно двести на веслах, начались обмороки и припадки сумасшествия. Многие от такого плена получали травмы на всю жизнь: рассеченные мышцы крыльев срастались совсем не так, как надо, и в результате крылья больше не работали, не могли поднять эльфа или полуэльфа в воздух. Вылечить несчастного можно было одним способом: вырезать шрам, точнее, ткани, блокирующие движение органов полета, зашить рану, да так плотно, чтобы ни кровинки не вытекло! Ведь мышцы крыльев ОЧЕНЬ упругие и крепчайшие, сравниться с плотностью такой мышечной ткани может лишь кость. Плюс еще ткань очень похожа на губку по своей внутренней структуре, именно потому спину и не ломит в полете: мышцы, словно резинка, растягиваются – сжимаются. И уж если одно крыло безнадежно сломано, а второе нет, то все равно при таком раскладе силириец летать не сможет, и придется крылышко пересаживать. Но донор в таком случае должен быть мертв. Крыло – самое плотное органическое творение после костей, только не сохраняется долго после смерти тела, - из – за влаги и кислотности, разложения в тканях все распадается, начиная со спины и коричневой планки крыла. Разложение идет СТРОГО по прожилкам,  и крыло буквально на части распадается, подобно мозаике или стеклу машины при ударе. Вот так!

    Наконец, корабли прибыл в Филару. Пленных выпустили погулять, и вот неожиданно – негаданно на борт поднялся богато разодетый филарийский царь, с дочерью. Расшиты одежды господ той страны были жемчугом и драгоценными камнями, золотой нитью и шелком. Красный цвет преобладал над остальными оттенками. Девица потупила взор, взглянув на побитых пленников в шрамах. А Амив, сидящий у руля, хищно усмехнулся. Грязный, потный, с ранами на спине, он буквально взглядом раздевал и пожирал принцессу. И Миней без труда понял, ЧТО у друга на уме. Красавица в дорогом платье, с серьгами восточного типа в ушах, разглядывала палубу корабля и эльфов на нем, вот ее взор упал на Минея. Тот поморщился.
    А правитель хвастал ее перед своим народом и перед всеми, словно издеваясь над силирийцами:
    - Какую дочь я вырастил! Какую красавицу! Да ей цены нет… - сам бродил по той же палубе, и глядел на товар, который вынули с трюма рабы, прибывший из Эвении. Чего там только не было: шелка различных цветов, меха гигантских, с бычка, шмелей разных видов и раскрасок, оружие силирийское, эвенкское, какие – то свитки, мед в бочках и янтарь без числа в мешках. Как же в эти моменты Минею хотелось наброситься на подлизу – царька и порвать его в клочки, ведь это именно он, по слухам, натравил на Силирию филарийцев, решив как следует страну ограбить. Так и встретились два самодержца разных государств: один богат, другой в лохмотьях, ничем не отличающийся от гребцов на судне. Вот если бы этот враг узнал, что Физара уже нет в живых, а император Силирии находится в составе рабов, - было бы весело!
    Тут подошел филариец к какому – то послу, и начал что – то шептать ему на ухо. И хоть слова с расстоянии пяти метров были почти не слышны, Миней уловил ухом следующее:
    - Быстро плыви в Силирию, убей Лиму вместе с императором, и эта дикая, вечно дерущаяся внутри себя страна будет сразу наша! Головой ответишь, если не исполнишь! – и ушел. Посол кивнул и пошел куда – то вглубь судна.
    Сын Митинея стиснул зубы от ярости. Впервые ему показалось, что на самом деле он вовсе никакой не иностранец, а самый настоящий силириец, - ТАК кровь в венах сразу вскипела. ТАКАЯ ярость в нем пылала! Настоящие силирийцы именно так себя чувствуют, когда злятся.
    - Да чтоб ты сдох, // - // - //! – прошипел он и сузил глаза. – Лима моя жена! Вот мы и встретились, мелкий ты царек!
    Амив толкнул друга в бок, чтобы тот сбавил тон голоса на октаву.
    - Ты в своем уме?! ЛИМА – ТВОЯ ЖЕНА?! – его глаза расширились от изумления. – ЭТО КАК ПОНИМАТЬ?!
    - Так. Я пересек силирийскую границу, сам того не подозревая, ища полянку для отдыха. Мы шли в Фирею – я, мои братья и сестры, и отец. Они ушли за водой, я остался за старшего. И меня схватили пограничники. В результате едва не был казнен, но принцесса в замке заступилась за бедного странника. Мы полюбили друг – друга. Так ведь, Эвиэни? – Тот парень также был среди гребцов. И все трое сидели рядом, чуть ли не прижавшись друг к другу, чтобы согреться под сильным ветром. 
    Эльф кивнул, улыбнувшись во весь рот и ухмыльнувшись. Амив сидел, как пень, ничего не понимая, не видя и не слыша. Лишь прошептал потерянно:
    - Нам надо втроем сделать так, чтобы этот посол не достиг Силирии, а иначе нам всем конец! Страна ослаблена настолько, что мы не выстоим! Ты ничего не знаешь, Миней, но Филара, - гигантская страна, а точнее, Империя, и они хотят продвинуться еще дальше, захватив нас… Ну нет, не выйдет! Плевать я хотел на все эти тутошние выходки царька ряженого! Пусть на Мизари шторм будет! Пусть будет так! – он харкнул на доски.
    Эвиэни пригнул голову, чтобы его не видел никто, встал и пошел к гребцам, шатаясь от слабости.
    Видимо, гнев может воплощаться в жизнь и так, - как хотел Амив, так и случилось. Корабль филарийцев потерпел крушение, разбившись у рифов недалеко от силирийских берегов. Спаслась лишь кучка воинов, остальные утонули. Шел к тому же страшный ливень, ледяная вода сводила мускулы, но три друга спаслись, зацепившись за каменный выступ, чтобы их не разбило о камни насмерть волнами. Забравшись на валун, они сидели там до тех пор, дрожа от холода, пока не наладилась погода. Затем, размяв крылья, добрались до берега, и долго бродили по окрестностям, и набрели в итоге на бескрайние степи возле лесов. Степи, заросшие цветами разных видов. Трава была мокрая, а растения ветром и дождем прибиты к земле. Сияло солнце. Несло прохладой с моря и запахом рыбы. Все… Теперь филарийцы в проигрыше, царь утонул вместе с наследницей и слугами. Силирийцы и Миней радовались такому.
    - Полетим дальше? – предложил кто – то, позавтракав рыбой, зажаренной на костре с друзьями.
    - Куда?
    - Как куда? В Силирию, каждый к своей семье и родственникам. Пока можно.
    - Это бы не помешало. Но, боюсь, что мы попали в такие места, откуда до городов и сел рукой подать. Идти и лететь неделю, не меньше. – Хмыкнул по – своему Амив, расстегивая рваную рубашку и поправляя пояс, чтобы штаны не свалились.
    Да, места были незнакомые, и идти было некуда. Сориентироваться можно было лишь по Солнцу, звездам и деревьям.
    - Да… глаза Минея заблестели огнем и радостью, - если бы сейчас я увидел супругу и сына Милика, то я бы не пожалел, что остался в степях, по крайней мере, на неделю.
    - А кто твоя жена на самом деле, внешне и по нраву? – спросил кто – то.
    - Это нежная, красивая молодая женщина, глаза ее зелены, как трава или малахит, власы русые, а нрав нежен и ласков. – Конечно, сын героя не собирался всем рассказывать, что он император, иначе бы ему просто не поверили, кроме Амива и Эвиэни, посмеялись и приняли бы за сумасшедшего. Подумать только: и во сне не приснится такая штука, чтобы ИМПЕРАТОР со всеми пленниками сидел на веслах!
    Миней подошел к юноше Эвиэни, и шепнул ему на ухо просьбу. Тот все моментально понял и кивнул, начав размахивать крыльями, чтобы поскорее их высушить да мышцы размять. Красиво это выглядело: как радуга, мерцают они при солнечном свете, летят брызги во все стороны, переливаясь фантастическими цветами. Нежные, но одновременно твердые, из хитина, они махали с частотой двести взмахов в секунду! Затем Эвиэни успокоился, и тепло пожал руку Минею. Поклонился. Взмыл в утреннее небо, и скоро растаял в его нежной синеве. Интересно было наблюдать это зрелище остальным: редко со стороны поглядишь на полет, обычно этого не замечаешь. Когда сам летишь.

    В полдень император с друзьями позади себя вдалеке услышали крики,   смех и свист. Обернулся и увидел, что прямо на всех них летит сотня силирийцев с мечами и луками, и одеты они иначе, чем горожане и дворяне императора. Новый самодержец только сейчас понял, что силирийцы делятся на несколько народностей, а определяется это по роду занятия их. Есть, например, армия. Это одни. Есть лесные воины, - это другие, и одеваются они ИНАЧЕ, чем все. Вся военная форма этих парней состоит из куртки, рубашки белой шелковой, черных брюк и сапог – первое и последнее сшито из коричневого цвета кожи ящериц. У этих силирийцев даже есть свои фермы по выращиванию ящериц. Ящерица в этой стране, - священное животное, она крупная по размерам, юркая, и ее даже приручают. Водится в больших количествах в лесах, из мяса готовят различные блюда, также оно используется при посвящении в лесные воины. Особым способом тушку потрошат, также необычно снимается и кожа. Ошпаривают трупик, оставляют полежать, затем рассекают шкурку в области брюшка. Та мгновенно снимается, затем нарезается на ленты и сушится. После ее тщательно отбивают молоточками, чтобы размягчилась, пропитывают маслом и смолкой, и начинают шить.


                Продолжение следует.