Главка нового романа 094 - 22. 07. 2011 Чернь

22.07.2011 Тульская область, пгт Чернь
О ПАРАДОКСАХ ПОМОЩИ
     «Жизнь настолько парадоксальна, что преданными помощниками могут стать даже неприятели, а разрушителями - люди, демонстрирующие преданность и близость»
      Сегодня я поражен в самое сердце: погибла большая часть тиража книги «Эффект безмолвия», вынужденно хранившейся в подвале дома, где живет мама, запретившей мне держать тираж книги в своей квартире, а родной брат мой отказался разместить их в родительском гараже. Расстояние и время ослабляют, видимо, любые родственные связи, а прибранное к рукам имущество аналогично взятому в долг: берешь чужое, но отдаешь-то свое. Я оказался чужим на когда-то своих территориях, был уступчив, а если слишком учитывать чужие интересы, то можно остаться без своих.
      Подвал дома оказался затоплен то ли в результате аварии водовода, то ли в результате затопления подвала дождевой водой, возможность чего я предполагал изначально. Осталось, по словам Лиды, всего десять неповрежденных водой упаковок, то есть всего сто книжек, не считая отправленных в библиотеки, в маленький нефтяной город и в Москву - Богданову, из пятисот, входивших в тираж. Жаль гибели интеллектуального труда и личных денег, поскольку весь тираж я оплатил из личных средств: почти двести тысяч рублей, в переводе на доллары - шесть тысяч долларов, которые мне бы могли пригодиться для жизни в розыске. 
      Сейчас поздно искать виноватых, да и незачем. Вывод очевиден: я еще жив, но из-за потери благополучия и ограничения в правах, моими интересами пренебрегают, как и интересами покойного, и даже проскальзывает некая радость...
      Очевидная для посторонних сторона репрессий – это всего лишь ничтожная надводная часть айсберга. Все остальное скрыто от глаз. О многом и говорить не принято, как, например, об изменении отношения родных, все-таки святее матери для человека нет ничего, но я же в своем повествовании пишу о том, что реально происходит с репрессируемым без лакировки. Вспомнились слова Федора Достоевского из романа «Преступление и наказание» в сцене, когда раздавленного Мармеладова внесли в дом.
       «Жильцы...протеснились...с тем странным внутренним ощущением довольства, которое всегда замечается, даже в самых близких людях, при внезапном несчастии с их ближним, и от которого не избавлен ни один человек, без исключения, несмотря, даже на самое искреннее чувство сожаления и участия».
       Это действительно так. Лицемерны многие друзья и родные, помогающие в трудный час, но с трудом скрывающие радость от того, что этот час наступил. Радость моей сегодняшней трагедии испытала даже мама. Она сказала, что это Бог против книжки «Эффект безмолвия», что само провидение устроило ливень, затопивший подвал, чтобы уничтожить написанное мною, вместо того, чтобы извиниться за свое упрямство!
       Близкие от того ранят сильнее, что сердце к ним ближе. Таково их лицемерие: довести человека «до ручки», а потом охать, вздыхать и искать внешние причины, когда все они внутри. Сейчас в Интернете читаю письма своего школьного друга Павла, поддержавшего меня в федеральном розыске, и он опять заставил меня восхититься простой и точностью своей фразы: «Ты был благополучным человеком - такое тебе никто не простит. Никогда не простит».
       О великом яде человеческой зависти говорится в известной притче, когда Бог предложил человеку выбрать себе в подарок любой дар, но с одним лишь условием, чтобы у соседа было вдвойне. Человек выбрал себе не богатство, не карьеру, не блага, а увечье! «Выколи мне один глаз», - сказал он, лишь бы превосходить соседа.
      Умные дальновидные люди понимают, что получив власть и благополучие, став доступными осуждению, они попадают под гнет зависти, а гнет зависти, как тяжелый черный ворон, усевшийся на нежный цветок, может раздавить благополучие. Примером такого умного властителя можно назвать Козимо Медичи (Флоренция, 1360—1429 годы) - руководителя одного из крупнейших банкирских домов в Европе. Он вел смиренный образ жизни, старался быть незаметным, не трубил о своих заслугах, одевался просто, ездил не на лошади, а на муле. Даже дворец себе построил скромный.
      Я не знал этого великого правила и сорил деньгами на глазах у ограниченных в средствах родных, разъезжая по заграницам, приобретая дорогое имущество, тратя, не считая денег, не понимая какие раны наношу окружающим. Я публиковался, выпускал книги, достигал успехов в конкурсах, обрастал лаврами и не скрывал своих достижений, а наоборот выставлял их напоказ перед менее удачливыми коллегами... Мне казалось, что я обретаю уважение и признание, но я обретал всего лишь зависть, а где-то и ненависть.

Фотография вороны на одуванчиках сделана прошедшей весной в Советском парке города Омска. Я ее уже публиковал, но решил повториться: уж очень она подходит к рассуждению о зависти.