Карар

Упаковав коробки, мешки, пакеты. Захватив с собой Байкальских деликатесов, мы рано утром выехали из Северобайкальска на машине в отпуск. Мы это я, Люба, моя жена, Юлька наша дочь двух лет. День был солнечный. Притрассовая дорога была отгрейдирована. Торопиться особо было некуда. Слово отпуск говорило само за себя. Продолжительность отпуска составляла сорок пять рабочих дней, плюс выходные. Набегало в круговую два месяца. Отпускные, плюс накопленные за год финансы, позволяли спокойно ехать в любую точку Союза.
Через пару часов проезжали Кунерму. Остановились на полянке у ручья, вскипятили чайку, перекусили и двинули дальше. В районе Магистрального, при поворотах на право, что-то начало задевать левое заднее колесо. Я приподнял домкратом заднюю часть машины и обнаружил, что кронштейн тяги поперечного перемещения заднего моста оборван, и колесо при поворотах упирается в арку с внутренней стороны. На обочине срубил подходящую  берёзу, разделал её на куски, вставил в арки задних колёс, тем самым зафиксировал их от поперечного перемещения. Добравшись до Усть-Кута, заехали на СТО. Заменили кронштейн и поехали дальше. Проехав от Усть-Кута километров сорок в сторону Братска, остановились на какой-то станции. Впереди были двенадцать километров размытой дождями дороги. На станции собралось около сотни легковых автомобилей, которые ехали, как и мы, своим ходом. Все ждали платформы, которые могли довезти автомобили до следующей станции, а дальше до Тайшета была нормальная, местами с асфальтовым покрытием  дорога. Кругом стояли палатки, импровизированные навесы. Бегали ребятишки.
Подали сразу несколько платформ. Нам повезло. Согласно очереди мы поехали в этой партии. До следующей станции ехали часа полтора. Выгрузились и двинули дальше. Не доезжая Братска, выскочили на асфальт. Как-то с непривычки в салоне сразу стало тихо, и машина, почувствовав более совершенное покрытие, уже не ехала, она летела со скоростью сто, стодвадцать километров в час. Проскочив более сотни километров, в салоне начал появляться запах резины. Остановился. Вышел из машины. Запах усилился. Внимательно осмотрев колёса, обнаружил неравномерность износа передних колёс. Результат необдуманных действий или неопытность мастеров СТО. После ремонта кронштейна нужно было проверить геометрию колёс. Кто имел автомобиль в восьмидесятые годы и более ранние периоды помнит какой дефицит был на запчасти, особенно на резину. Дотянув до Ачинска, пошёл искать резину. Дальше ехать так было не возможно. Мужики на импровизированной барахолке подсказали, что в ДОСААФ поступили колёса для учебных машин. Познакомился с председателем. Мужик оказался понимающим. Предложил пару колёс по закупочной цене. А чтобы можно было их списать, предложил мне вступить в Ачинское отделение и заплатить членские взносы за год. Резина получилась почти даром.
Забрав резину, мы поехали дальше, искать место где можно было перебортовать резину, исправить геометрию. Проехав около полусотни километров, увидели укатанную площадку, эстакаду для ремонта машин. Всё это располагалось в живописном месте, на берегу ручья в берёзовой роще. Дочка с женой занялись ловлей бабочек, жучков, а я приступил к замене резины на новую. Незаметно закончил работу и загнал машину на эстакаду проверить развал, схождение. Жена спала на травке, прикрыв лицо журналом. Дочки нигде не было. Вниз по ручью заметил аккуратно оставленные на берегу сандалии. Пошёл вниз по ручью. Вода тёплая, прозрачная. В небольших заводях плавали мальки каких-то рыб. Вдали, метрах в ста увидел мелькающий сарафан Юльки. Она шлёпала босыми ногами по воде, пытаясь прутом зацепить свою панаму, которую неторопливо несло течением в низ. Догнав дочку, поймал панаму, любя нашлёпал по мокрой попе, от чего она, почему-то хитро сощурив глаза, посмотрела на меня и рассмеялась своим девчачьим звонким смехом. Здесь душа в клочья, где дочь, а ей смешно… Вернувшись к машине разбудили Любу. Пока они с Юлькой готовили чай, я исправил развал и схождение колёс. Попив чайку, неторопясь собрались и двинули дальше. К вечеру проехали Новосибирск и двинули дальше в сторону Барнаула. На речке Петрушихе остановился. Искупался, переоделся в чистое. Попили чайку и поехали дальше. Было уже темно. Веки тяжелели. Клонило ко сну. Решил дотянуть до ближайшей заправки. Открыл глаза от того, что машину вдруг затрясло на ухабах. В свете фар мелькала какая-то трава, кусты… Крикнул Любе: «Держи Юльку». Аккуратно нажал на тормоз, начал выравнивать машину. Машина остановилась внизу, на просёлочной дороге. Вышел, осмотрелся. Вверху, метрах в десяти проходила трасса. По откосу в высокой траве просматривался след от нашей машины. Прошёл вниз по дороге. Метрах в двухстах дорога обрывалась обрывом. Внизу бежала речка, как потом я выяснил, по названию Чернодыриха. Нам просто повезло. Ещё бы метров двести и мы бы не проснулись… Достал из багажника авиационный трос и полез по откосу вверх. Кругом была ночь, и только фары проезжающих машин вырывали и тьмы участки дороги. Машины проходили мимо не останавливаясь. Какой-то ЗИЛок притормозил. Водитель, высунувшись в окно дверки, выяснив в чём дело, закрыл окно. У меня от безысходности опустились руки. Но дверца открылась, водитель вышел из кабины. Закурили. Молча посмотрели на дорогу, на машину. Водитель залез в кабину, развернул машину поперёк дороги, здал задом на обочину. Я зацепил трос и с пустился к своей машине. Сел за руль, моргнул фарами, трос натянулся и мы медленно начали подниматься вверх. Выехав на дорогу, я отцепил трос. Водитель от денег отказался. Покурили. Я подарил ему пачку Мальборо и мы разъехались. Было около трёх ночи. Доехав до ближайшей заправки, я уснул.
Проснулся от духоты. Солнце было уже высоко. На часах, которые были на щитке приборов, стрелки показывали около десяти утра. Машина раскалилась. Люба с Юлькой гуляли на травке недалеко от заправки. Юлька пыталась поймать бабочку, а Люба её пыталась удержать за подол сарафана.
Вылез из машины. Потянулся до хруста в суставах. Завёл машину и отъехал на ближайшую от заправки лужайку. Достал из багажника примус, котелок. Вскипятил чайку. Перекусили и двинули дальше. Настроение было лучше некуда. Душа пела. До родительского дома оставалось километров триста.
Удачно проскочили пост ГАИ на въезде в Барнаул. Наверное была пересмена. Проехали Барнаул, и выскочив на Павловский тракт, дал газу и мы помчались… Машина вроде почувствовала приближение конца полного приключений пути, как-то преобразилась и легче чем обычно побежала по асфальту. Проскочили Павловск, Ребриху, границу между районами. Слева проехали Кадниково, Буканку, гребёнку. Посадки расступились и слева показалось родное село Мамонтово. Вот и улица Партизанская. За зданием строительной конторы повернул на лево и вот знакомые ворота. Юлька выбежала из машины и побежала во двор обнимать обалдевшую от такой наглости собаку. Я открыл ворота и заехал во двор. Зашёл домой. Был выходной, часа три. Отец с матерью спали. От шума начали просыпаться. Спросонья никак не могли сообразить что за шум. В это время в дом вбежала Юлька «Деда, баба! Я пиехала к вам в готи!» Буквы р и с она ещё не выговаривала. Отец с матерью вдруг преобразились. Обнимая Юльку, начали расспрашивать, как доехали, почему не сообщили. Мать начала собирать на стол. Люба распечатала коробки с гостинцами, подарками. Минут за тридцать, с перекурами, стол накрыли и сели пить чай. В центре стола стояло блюдо с нарезанным крупными ломтями домашнего хлеба. Несколько вазочек с домашним вареньем, мёдом. На тарелках лежали вкусности, которые мы привезли с собой. Отец засобирался в магазин за водкой. Я упреждающе поставил на стол коньяк. Мать по хозяйски припрятала несколько баночек «Гости придут, угощу».
Через час появился Юрка, мой младший братишка. Мать его родила когда я ходил в восьмой класс. Поздоровался. Бросив оценивающий взгляд на стол, сделав вид, что не удивлён, вышел на крыльцо, выражая всем своим видом независимость. Ему уже было лет шестнадцать. Он учился в ГПТУ на строителя. Отец потихоньку сказал: «Покурить пошёл. Курит втихаря. Думает мы с матерью не знаем. А мы всё знаем». Юрка зашёл, помыл руки и сел за стол. После чаепития все вышли и расположились на веранде. Отец взял гармошку. Пару раз что-то изобразил и отнёс её на место в зал. Завязалась неторопливая беседа. Люба вдруг вспомнила про подарки. Матери подарила мохеровую кофточку, отцу рубаху, Юрке ветровку.
С Юркой вышли на крыльцо. «Вить, на Орлинке карася руками ловят. Здорово идёт. За час полмешка можно наловить». Орлинка, это место, где речка Касмала из озера Горького вытекает. «Когда поедем?» спросил он. «Да прямо сейчас» ответил я. Он быстро сбегал в сарай за мешком, ведром. Взяли банку воды и поехали вдвоём на Орлинку. Грунтовая дорога километров семь бежала по кромке бора. В чаще просматривались грибы. Здесь были и сыроежки, и подберёзовики и ещё какие-то. Иногда попадались мухоморы. Но у нас была другая задача – рыбалка. Вдруг дорога резко повернула в бор. Начались пески. Проехав пару километров, выехали к деревянному мосту. Остановились и вышли из машины. Запах разморённой жарой сосны ударил в нос. Кругом была неописуемая красота. Среди ив и других кустарников и нагнувшихся над водой берёз, тихо, почти незаметно несла свои тёмные воды Касмала. По поверхности воды бегали водомерки. Мальки стайками переплывали с места на место. В тени моста стоял крупный карась, лениво шевеля плавниками. Уж, высунув голову из воды, расположился на затопленном бревне. Кругом летали стрекозы, бабочки. Где-то куковала кукушка. Юрка заторопил: «Давай быстрее, а то через пару часов мужики понаедут, не порыбачим». Проехав метров триста, мы выехали на поляну к берегу небольшого плёса. За кустами паслись коровы. Юрка разделся до трусов и залез в воду. Воды было по колено. Он встал на четвереньки и начал шарить руками по дну. Через пару минут на берег прилетел первый карась, за ним второй, третий. Караси были грамм по пятьсот, семьсот. Я не выдержал и полез  к Юрке в воду. Но сколько я не шарил руками по дну, всё было без успешно. Юрка тихо посмеиваясь надо мной, выбрасывал карасей одного за другим. Увидев, что я начинаю злиться, он объяснил –Карась сидит вниз головой в лунке, которую оставила корова после водопоя. Когда корова пьёт воду, она сбрасывает под себя навоз, который состоит из набухших злаков и прочей растительной пищи. Навоз опускается в углубления от ног коров. Для карася это излюбленное лакомство. Коровы уходят, а караси в лунки за лакомством. А поскольку движения его ограничены лункой, можно брать его тёпленького и выбрасывать на берег. Я быстро наловчился и через полтора часа у нас с Юркой было рыбы почти полный багажник. Хорошо, что Люба когда вытаскивала вещи, оставила непромокаемую палатку. Мы с Юркой сложили рыбу в багажник, накрыли свежей травой и сели на пеньки перекурить. Вдруг в бору, со стороны моста послышался шум моторов. Шум быстро приближался медленно превращаясь в гул. На поляну один за одним выскочили пару ижаков с люльками, УрАл, москвич,  и, покачиваясь на ухабах, запорожец. Гул резко прекратился. И толпа здоровых мужиков, раздеваясь на ходу, бросилась вводу. Послышалась смешанная русско-украинская речь. – Василь, до тэбэ пийшов, лови швыдче – орал один мужик. Другой, держа за хвост карася грамм на семьсот, вопил – Петро, бачишь який гарный! Километрах в пятнадцати от Орлинки находилось село Романово. Основное население его представляли переселенцы из западных регионов России.
Обратно ехали не спеша. Машина была перегружена. Приехав домой, рыбу перетаскали на веранду на пол. Такое количество сложно было переработать, да и зачем нам столько. Но азарт есть азарт. Юлька схватила одного за хвост. Карась вывернулся и зашлёпал по полу. Юлька смеялась своим девчачьим смехом – Каяй, мотьи какой каяй. Мать обзвонила родственников, друзей. К вечеру гора рыбы заметно уменьшилась. До поздней ночи чистили, солили, морозили. Отпуск пролетел незаметно. Успели заехать в Самару к Любиным родителям. Там порыбачили с тестем Сергеем Дмитриевичем на Волге. Попили Самарского пивка. Он научил меня варить и есть раков. Показал свой сад.
И вот отдохнувшие и загорелые мы вернулись в Северобайкальск. Началась ежедневная работа. И только варенье, мёд, травы и вяленные караси и анисовые яблоки напоминали нам о прошедшем лете, и, стимулировали нас готовиться к следующему отпуску более тщательно.
Осень пролетела незаметно, наступила зима. Приближался новый год. Новогодние праздники решили собраться у Барановых. Дружили семьями.
Игорь, сын Петра и Ольги был ровесником Юльки. И нам было интересно наблюдать как малышня играет, как строит отношения.
К вечеру собрались за столом. Наши девушки наготовили всего, чего только могли. Петр открыл шампанское, разлил по бокалам. Он же и тост произнёс. Выпили. И так неторопясь наливали, закусывали, вели непринуждённую беседу. Ребятишки бегали в догонки, играли в прятки, возились на полу. Вдруг, Юлька встала, подошла к наряженной ёлке. Она смотрела на картонную, серебристого цвета, рыбку что-то вспоминая. Потом потрогала её и утвердительно сказала – Карар! За букву Р пили стоя. Прошло ещё пару лет, и она, уже не помню при каких обстоятельствах, произнесла букву С, и наконец-то произнесла слово карась как и должно быть – Карась!
Прошло много лет. У Юльки двое детей. За плечами колледж и академия. Но слово Карар до сих пор живёт в памяти, как один из начальных этапов жизненного пути.