Пасодобль... книга 1

   

              Пасодобль ромашек в сиреневом тумане на сером...

                предисловие

           Свет от ночного кусочка луны ниспадал на кровать. Он отсвечивал часть подушки и уже скользил по простыне, укрывшей её, как…  Как?.. Она задумалась, вспомнила вчерашний день и особенно вечер, как… Именно как… Он протянул ей руку, чтобы она смогла перейти через лужу, которая после проливного дождя осталась на дороге, и они пошли дальше по улице. Рим! Он всегда прекрасен, особенно вечером, когда фонари освещают улицы, на которых почти уже не видно машин. Лишь изредка проскользнут одна или две и всё,.. Тишина.
       А сейчас она вспомнила, что произошло вчера вечером. Свет от луны скользил по стене комнаты, где она спала. Она следила за маленьким лучиком ночной красавицы и думала о вчерашнем.
      Они только что вышли из Клуба, как вдруг показался свет приближающейся машины. Женщина не могла вспомнить, какой модели она была. Только яркий свет и…
Как очутилась в комнате? За окном слышала шум волн. Женщина подумала, что это море. Обычно такой шум бывает на море. Громко, захлёстывая берег шумными белыми волнами.
- Ну, как наша пленница? – спросил мужчина в чёрных очках, когда она проснулась.
- Пришла в себя, - ответил второй, в серых джинсах и чёрной рубашке.
Сколько она помнила себя, все мужчины Италии носили чёрные рубашки. Такой темперамент чёрного и морского отражал весь характер гордых мужчин этого побережья Средиземного моря.
- Может быть, принести что-нибудь поесть? - спросил всё тот же мужчина.
- Да. Хорошо. Я сейчас. Кофе и пудинг с фруктами... - он удалился из кабинета.
Женщина лежала на кровати и рассматривала комнату. Симпатичные обои в цветочек, широко открытое окно, столик с белой скатертью и ваза с цветами. Она зажмурила глаза. Ей стало так хорошо, как может быть никогда ещё так хорошо не было. Она вспомнила детство, её детство. Бестолковое, с шумными компаниями и гитарой, домик, деревянный с белыми наличниками, лес. Слабые барашки волн плескались о берег её речки, где она с друзьями купалась. А лес: шумел ветерком в иголках сосен, шуршал между веток берёз и кустов багульника, улыбался счастливой улыбкой лета тебе в ответ - он остался где-то далеко.
Открылась дверь и вошёл мужчина с подносом на руках.
- Пожалуйста. Не желаете принять душ? Как вы себя чувствуете? - вежливо спросил он.
- Хорошо. А где я? - рассматривая своего нового знакомого, спросила женщина.
- Не беспокойтесь. Всё хорошо. Я позже расскажу вам обо всём, когда вы будете чувствовать себя лучше.
Она, слушая его, откровенно испугалась: " Где я могла очутиться? Кто это? Почему возле неё мужчины? Что произошло?"
Пока она, медленно спуская ноги с кровати и надевая шлёпанцы, выходила в другую комнату, она успела заметить ещё одну деталь: шкаф, полный книг.
Ветерок из окна лёгкими порыва шелестел в лепестках цветов и покачивал белую скатерть. Солнечный свет упал на фрукты. Яблоки заиграли красными боками, им вторил зелёно-синий виноград. Вначале ей понравилось в этой чужой для неё комнате, а потом... она испугалась. Она хорошо помнила, что накануне того события, когда она очутилась здесь, она смотрела на сцену, где пара танцевала пасодобль. Милый испанский танец, который очень любят не только в Испании, но и в Италии. Она зашла в клуб. Ей предложили присесть за один из столиков симпатичного помещении. Молодой человек принёс меню, и она... за любовалась танцем.

Глава 1

      Солнце палило, не щадя никого. Лошади продвигались по сухой выжженной траве на восток. Ещё немного и, казалось, что конца жаре не будет, и мы когда-нибудь все-таки выйдем к благодатному краю. Но солнечные дни с новой ужесточённой палящей жарой разжигали все вокруг, и погода не обещала перемен.
      Войско гуннов продвигалось к северу. Уже давно остались позади их земли, где процветала жизнь. Чёрной тучей хазары налетали на земли гуннов. Воины сражались, защищая свою землю, землю предков. Но после очередного натиска хазаров пришлось отступить… История о жизни на землях реки Волги, иначе Белой реки начиналась так в 5 и 8-9 веках нашей эры. Хотя историю булгар можно проследить на Кавказе и во втором веке нашей эры. Белые люди селились на берегах реки Волги еще до прихода гуннов и хазар, о чем можно найти материал о Волжской Булгарии в документах архивов...

...- Быстрее, быстрее, там… - бежал мужчина и звал на помощь, но его силы иссякли, и он упал, так и не сказав, что там.
     Мужчины и женщины собрались на площади, чтобы узнать, что произошло, но вскоре лошади ворвались в город и незнакомые им люди стали крушить всё, что попадалось им на пути. Женщины убегали, но их хватали и увозили куда-то. Мужчины гибли под мечами и стрелами. Раненные истекали кровью. Кто-то звал на помощь, но люди бежали, бросая всё, что они нажили за немногие годы. Город покорился воинам гуннов. Вождь Атилла вступал на завоеванную землю и был рад своей победе.
- Мы снова приобрели земли. Здесь будем жить мы, и править всем! А местные жители будут подчиняться нашим указам! Всё, что находится на этой земле, принадлежит мне и моим воинам!
     Вождь, широкоскулый мужчина с тёмными глазами и иссечёнными щеками грозно говорил перед воинами. Многочисленная толпа гуннов приветствовала его криками.
Начались грабежи. Словно саранча, пройдя путь от Римской Империи и Фракии, гунны занимали земли предков булгар.
     Девушка бежала по дороге, пыталась спрятаться от страшных мужчин, гнавшихся за нею. Но спрятаться ей было некуда, и она упала, плача и пряча лицо в землю, над которой поднималась пыль и осыпала её и страшных воинов. Одежда рвалась на клочья, а её тело содрогалось под тяжёлыми телами мужчин. Она осталась лежать. Дорога была пуста. Неподалёку лежали жители, с которыми она пыталась убежать с родных земель от нападения варварских воинов. Её светлые волосы рассыпались по лицу, измождённому и красивому, и спадали на землю, спутавшись с пылью и сухой травой. Всё её тело, истерзанное страшными мужчинами, словно тело ангела оставалось в этой смеси пыли, насилия и земли предков.
     Лошади поскакали дальше. Варвары крушили, грабили, уничтожали всё, что местные жители белой реки успели построить.
Так продолжалось много времени.
     Наступило затишье. От булгар почти никого не осталось. Кто успел убежать, кто остался на поле брани, после наступления войск врага. Жизнь, которая досталась немногим жителям, была невыносима. Постоянные насилия жён и девушек, убийства детей и мужчин.
     Над рекой поднималось солнце, но оно светило уже не так ярко и день начинался совсем не радостно. Разрушенный город напоминал большой костёр и пепелище. Чёрные остовы домов, всюду трупы, слёзы и тишина… оглушала лес и землю булгар.
    История Волжской Булгарии начиналась так, а может быть и не совсем так. Но многие века назад хазары пришли на земли Причерноморья и вытеснили гуннов. Под палящими лучами солнца пришлось осваивать новые земли на реке, которая с севера на юг несла свои воды.
    Окружённые сильно заросшим лесом и белой водой реки начали строить дома.
- Я слышал, что мы надолго здесь? – мужчина слез с лошади и подошёл к дому.
- Да. Земля примет нас, конечно. Но наши предки ещё напомнят нам о землях, на которых мы жили, - мужчина, седовласый, стоял и смотрел на солнце.
Солнце палило уже не так сильно. Лес приглушал его лучи, разносившиеся по земле. Река приносила прохладу. Много зверя ходило в густых зарослях леса.
- Но здесь живёт и другой народ. Атилла не сможет его претерпеть. Опять война будет.
- А пока жить будем здесь. Охотиться придётся. Зверя много. В реке много рыбы.
- Хорошо. Нашим детям останется что-то. Будем теперь в домах жить.
Рано утром воины вышли, чтобы осилить много вёрст. Булгары, жившие на этих землях, вели более мирную жизнь.
Опять набеги на местных жителей и невыносимая жизнь...

... - Нам надо объединяться в Союзы! – говорили послы булгарских племён.
- Да! Это необходимо, чтобы спасти наши народы! Но мы малочисленны? Что мы можем против такого сильного врага, как Атилла?
- Только объединив наши союзы и племена, мы сможем победить его, - начал говорить мужчина из племени сарагур, один из послов булгарского племени.
- Мы согласны…
Проведя много времени в пути, воины Сарагурского Союза вступили на земли Ирана. Падение могущественного Ирана стало началом падения вождя Атиллы и его воинов. Страшные войны, длившиеся годами, закончились.
Вновь на землях предков булгар наступил мир.

                Глава 2

      Последние лучи заката коснулись крыши и в окно ударила сила потока вечернего ветерка и летнего уходящего зноя. Дом был окружён кустами роз. Они, казалось, росли повсюду. Белые, розовые, красные, жёлтые цветы расположились по всему лугу, который простирался далеко вглубь сада.
      Мужчина, седовласый с защищающими глаза тёмными очками сидел на террасе и просматривал журнал, который ему принесли ещё с вечера.
- Франческа, принеси мне кофе. Только не сильно горячий. Ты ведь знаешь, что я не пью горячий кофе, - попросил он горничную голосом стареющего мужчины с ещё довольно мягкими тонами итальянского акцента.
- Хорошо, господин Карлос.
      Женщина, черноволосая в белом фартуке и такой же кружевной наколке, ушла в дом.
     Мужчина сидел и рассматривал сад.
     «Опять Бернардо не обрабатывал кусты. Как заросли», - подумал Карлос, рассматривая розы.
     Цветы ровными рядами расположились неподалёку от бассейна вдоль ограды. Они словно продолжение заката сияли красными и жёлтыми лучами уходящего солнца. Сад и дом Карлосу достался от родителей, и это было так давно, что ему казалось, он живёт в области Лацио, в нескольких километрах от Рима, целую вечность. Мужчине было что-то немногим около семидесяти, и он ещё имел респектабельный вид. Жены у него не было. Уже стал забывать о ней. Она умерла, будучи молодой. И он остался верен ей на многие годы.
     Много лет назад, а Карлос уже стал забывать каждый момент их совместной жизни, Беатрис помогла ему найти самого себя в этой смутной для итальянца жизни. Слишком много разных событий происходило в те дни.
     Респектабельный итальянец, только начинал свою карьеру архитектором.
… Молодая женщина стояла у окна и смотрела, как дождь, простой летний дождь покрывал кусты и искрился на листьях деревьев. Она совсем недавно приехала домой и ждала Карлоса.
     За воротами послышался шум подъезжающей машины и колеса заскользили по дороге. Карлос вышел из нее и направился к дому. Он шёл по небольшой дорожке, выложенной из камня. Асфальт, что у дороги и на дорожке к дому был мокрым. Он был чем-то раздражен. Мужчина уже знал всё, что произошло с его новым проектом, и думал, как ему начать разговор с заказчиками. Его грубый пыл уже успел остыть, и он шёл по тропинке, наслаждаясь неизменной погодой для Италии в этот период времени. Посмотрев по сторонам, убедился, что всё на его территории хорошо и успокоенный своим настроением с веселящим видом подошёл к двери и открыл…
- Дорогая, я здесь. Ты встретишь меня или мне самому войти?
- Да. А что, ты уже успел войти. Я так задумалась, что забыла о тебе. А как сейчас погода на улице? Всё ещё идёт дождь или уже сама госпожа Погода решила всё-таки остудить свой пыл и вернуть нам наше с тобой настроение? – Беатрис улыбнулась ему и, стоя на лестнице, смотрела, как он снимает плащ и надевает домашнюю обувь.
- Что ты, госпожа Погода решила высказать нам обо всём том, что уже подумала за весь этот летний месяц. А мы теперь принимаем её настроение. Как ты? – он уже поднимался по лестнице наверх и наслаждался домашним уютом, который всегда царил в этом доме. Стены издавали тепло как-то по-особенному. Он сам проектировал реконструкцию родительского дом, и сейчас ему иногда казалось, что в нём обязательно должны присутствовать какие-то детали тепла и роскоши. Морские пейзажи, камни и лёгкие волны, которые располагались на нижнем этаже на входе в дом и небольшой бассейн перед ним предавали ему особое настроение тепла и свежести.
- Карлос, ты забыл, что сегодня тот день, когда ты должен был посетить Субьяко?
- Да, конечно. Но ведь дождь и уже время… ты посмотри, сколько сейчас времени?
- Завтра ты поедешь в город. Но вначале просмотри те письма, что пришли сегодня. По-моему, есть какое-то очень интересное для тебя?
- Давай, - он просмотрел несколько писем, которые подала ему Беатрис и, его лицо изменилось. Стало опять серьёзным.
- Что - то не так?
- Да, нет. Всё нормально.
- Ну, хорошо, давай ужинать.
      Беатрис расположилась как обычно в правой стороне стола, а ему оставила левый край. Они всегда завтракали и ужинали вместе. Окна в гостиной выходили на другую сторону дома и солнце светило им обоим каждый вечер. Казалось, что сейчас подует морской ветер и чайка ворвётся в дом и наполнит его умиротворённым шумом воды. Карлос поделил ветчину на кусочки и полил соусом. Бокал белого сухого вина помог ему насладиться едой. Несколько кусочков баклажан и цветной капусты прекрасно дополнили ужин. Беатрис отказалась от такой тяжёлой пищи и наслаждалась бокалом белого вина и салатом из овощей и оливок. Белая итальянская посуда хорошо гармонировала с белой скатертью и серебряным аксессуаром.
      Клаудио уже много лет работала у них, и, несмотря на такой многолетний опыт, прекрасно справлялась по дому.
- Беатрис, ты что-то выглядишь не благополучно? Что-то случилось?
- Нет. Было душное утро, а сейчас дождик наполнил мои мысли о тёплом вечере. Какое-такое плохое настроение может быть у меня сейчас?
- Что ты, ты всегда что-то придумываешь, чтобы испортить мне настроение, а сегодня я просто не знаю, что ещё ожидать от тебя? Что такое, говори?
- Арналдо тебе ещё не звонил? Он узнал, что твои дела кто – то пытается завершить не благополучно?
- А ещё что он узнал? Я ему пока ничего не сообщал. Кто-то ведёт разговоры за моей спиной? Или я чего-то не знаю вовсе?
- Нет. Он случайно узнал, что твой руководитель хочет закрыть проект реставрации монастыря в Субьяко. Но ведь ты так много работал над ним? Что теперь будет?
- Ты хочешь знать больше меня? Зачем?
Беатрис поднялась со своего стула и подошла к окну. Дождь уже завершил свой натиск и только несколько капель упали на стекло. Но они уже не были видны. Вечер… Красные лучи закатного вечера окрасили весь маленький городок, в котором они жили. Маленькие улочки из мощенного камня и фонари, круглые и светящиеся по вечерам, заставляли порой вспомнить свою молодость и бежать куда-нибудь далеко, за своими облаками из розового и жёлтого цвета.
- Беатрис, я же просил тебя не вмешиваться в мои дела. Зачем они тебе? Это всё мои дела. Всё пройдёт нормально, и мы опять сможем поехать отдыхать, куда ты захочешь.
- Не хочешь, не говори. Мне и так хорошо. Но я целый день одна дома и мне порой бывает скучно. Не разговаривать же мне с прислугой обо всём?
- Я и не прошу тебя об этом. Ты можешь заняться садом и цветами. Ведь ты так любишь ромашки. Ты занята своими мыслями о Даниэле?!... Я к себе. Скажи, чтобы кофе мне подали наверх в кабинет. Я сегодня ещё долго буду работать.
- Да. Я не могу избавиться от прошлого. Тем более, что она моя родственница, - лицо Беатрис изменилось, когда он напомнил ей о её родственнице…
    …Прошло так много лет, что казалось, история с Даниэлой уйдёт в прошлое. Но нет-нет, да и вспоминала она о ней.
    Это аббатство было не единственным, где содержали монашек. Испания. Прекрасная страна с красивыми лугами. А Даниэла осталась наедине с собой. Никто не мог помочь ей избавиться от поворота в её жизни. Так обойтись со своей сестрой! Бедная, как она могла только подумать, что произойдёт с нею, когда умер отец. Мама!... Она бы не простила ему такого решения. Замок должен был остаться ей. Отцовское родовое поместье! А все дела отца оставались у брата. Сальватор Грассо. Только он мог распорядиться всем состоянием отца, после смерти. Семья Грассо принадлежала знаменитому роду и поэтому, когда умирали все родоначальники, всё состояние унаследовал сын, а дочери оставалось лишь небольшая часть: замок или небольшое дело. Семья Грассо занималась продажей драгоценностей. Небольшие фабрики, расположенные в Африке и на Востоке, давали доход много лет. Их знаменитые коллекции и сейчас выставлялись на аукционах в Риме, Париже и других городах Европы. Даниэла стала наследницей замка, родового поместья Грассо. Но брат решил всё сделать так, как ему по желалось. Он решил отправить сестру в аббатство в Испанию…
… Женщина вышла из гостиной, в которой было много тепла и света, и пошла к себе. Что ей оставалось ещё делать, как только не сидеть перед открытым окном и любоваться закатом. Так продолжалось много времени. С тех пор, как они познакомились и стали жить вместе. Он уезжал на работу, создавал проекты каких-то зданий, замков. Их покупали богатые и знаменитые профессора и доктора, Мэры и люди из Правительства.
Вода в ванной шумела, и она погрузилась в неё, чтобы снять надоевшую пыль. Тёплая вода и пена окутала её тело приятной истомой, и она погрузилась с какой-то сон, который длился много времени.
Что ей оставалось ещё делать, как не согласиться с ним, мужчиной. Он лучше знает, что ему делать в той или иной ситуации. А женщина, да ещё и жена, может только всё испортить. С неё хватит тех встреч, которые проходят в их доме или у кого-то из друзей. Она и так устаёт от них и сейчас, погружаясь в приятные воспоминания обо всём, она лежала в ванне и ни о чём не думала.
Вошла горничная и сказала, что Карлос ещё не ложился, и что она подала ему кофе наверх, как она и сказала и что она готова ещё исполнить то, что она пожелает.
- Хорошо, Клаудио. Молоко поставьте ко мне на столик и идите отдыхать. А я ещё посижу у окна. Что-то у меня разболелась голова. Наверное, перемена погоды.
Беатрис почти каждый вечер перед тем, как лечь спать, пила тёплое молоко и садилась в мягкое кресло, покачивалась и рассматривала облака, которые плыли куда-то далеко. Она не хотела думать о чём-то более серьёзном. К чему ей было это. За неё всё решал он – Карлос. Все оплаты, постройка дома и обустройство сада, расчёты с обслуживающим персоналом. Она была молода.
Уже засыпая, она услышала, что он, ступая осторожно по лестнице, куда-то выходил из дома. Но она не придала этому значения…
Иногда она слышала, как муж выходил ночью из дома и куда-то уезжал. Беатрис даже в голову не приходило, что он был замешан в чём-то более серьёзном. Да она и не хотела думать об этом.
Но сейчас, уже засыпая, она услышала какой-то шум возле дома и оставалась лежать в кровати, делая вид, что ничего не слышит.
- Арналдо, посмотри, что это у меня под ногами? Я чувствую, что что-то холодное прикоснулось к моим ногам.
- Господин, я почти ничего не вижу. Темно. Т-с-с…точно, что-то отскочило от ваших ног. И … исчезло.
- Арналдо, быстрее, …
Карлос попытался удержаться, но что-то холодное скользнуло по ногам и исчезло. Темнота и лишь небольшие просветы лунных лучей мелькали над ними. Но чтобы что-то увидеть, что твориться под ногами, было невозможно. Ему стало плохо, и он упал.
Арналдо, его помощник, приехал к нему сейчас, под вечер, всегда готов был помогать ему. Вот и сейчас он, опираясь на него, прошли в дом. Клаудио взмахнула руками и как настоящая итальянка, чуть приглушённо вскрикнув, бросилась в ванную комнату за водой и бинтами к аптечке. Брюки были измазаны кровью.
Разорвав их почти до середины, Клаудио, словно она всю жизнь только и знала, что лечить людей, быстро смыла кровь с ног синьора и начала бинтовать, как увидела остатки какого-то порошка на ноге.
- Синьор, у вас какой-то порошок на ноге?.. Смотрите. Что это?
- Клаудио, ты перевяжи мне ногу, а утром мы вызовем Доктора Риччи, и он скажет нам, что это такое. Ты будь внимательна и посмотри, чтобы Беатрис ничего не узнала, что произошло сегодня вечером.
- Хорошо, Синьор. Я буду молчать.
Наутро, когда Беатрис ещё спала в своей комнате, Клаудио и синьор Карлос спустились вниз, чтобы более внимательно осмотреть, что же всё-таки могло произойти на улице с ними.
- Клаудио, смотри, здесь пятно моей крови. Вот, осталось немного шерсти… Непонятно, что это? … Это, наверное, Арналдо, когда погнался за этим непонятным зверьком или кто знает, кто ещё был и потянул, наверное, за шерсть… Странно, шерсть какого-то цвета… Я такого цвета и не знаю. Надо взять его и показать Доктору Риччи, чтобы он смог определить, что со мною произошло ночью. На нём остался порошок… кого-то цвета?..
- Давайте сюда этот кусочек шерсти, в мешочек, Синьор Карлос.

Глава 3

      Солнце опустило первые лучи на лужайку. Зелёная трава искрилась после прошедшего вечером дождя и утренней росы. Розы, словно первоцветы, веселились под солнечными лучами.
     Дверь на террасе была открыта и всё помещение залито светом. На столике стояла ваза с цветами.
     Беатрис подошла к окну и смотрела на лужайку перед домом. Она, конечно, слышала, как Карлос выходил куда-то вечером, но молчала. Он ей запретил вмешиваться в его дела. Это обычное дело всех мужчин области Лацио. Бороться с мужчинами, родившимися в этой области, бесполезно. Они полные властелины всего, что окружает их. И поэтому Беатрис не стала расспрашивать Карлоса о том, что произошло вечером.
     Белые облака проплыли над домом и загородили солнце. Сквозь разорванные облака солнечные лучи спускались вниз и касались всего того, что находилось на земле.
     Карлос вышел к завтраку. Был ранний час, когда все итальянцы по обычаю принимают завтрак. Она не узнала его. Лицо было немного серым и припухли глаза. «Значит, вечером действительно что-то произошло?» - подумала Беатрис и промолчала, поглядывая на мужа. Она была не из тех женщин, которые лезли с расспросами.
     Клаудио подала макароны и салаты из спаржи. Солнечные зайчики проскакали по столу и спрыгнули на пол, освещая всё на своём пути. Было тихо. Птицы щебетали в саду, ветерок сновал по листьям деревьев и покачивал розовые кусты. Аромат от цветов расходился по всему саду и кружил голову. Они с мужем очень любили цветы, особенно розы. Поэтому в саду росло много цветов различных оттенков и видов. Яркие клумбы дополняли сад и оттенок розовых кустов украшали ограду. Лишь только маленькая клумба с ромашками, как-то немного в стороне, белела шляпками очаровательных красавиц и иногда радовала госпожу. Небольшой бассейн у входа в дом искрился множеством брызг, разносящих прохладу в такие утренние часы.
- Карлос, я не хочу спрашивать, что было вчера вечером, но ты посмотри на своё лицо, что с ним? Ты воевал вчера с кем-то? Или мы опять приехали на Сицилию и вместо того, чтобы отдохнуть, ты занялся поиском мафии, а они тебе отомстили за это?
- Что ты, дорогая, я не так отважен, как ты думаешь. Я ещё не разговаривал с Доктором Риччи. Но он вскоре прибудет к нам, и я узнаю, что произошло со мною вчера вечером. А ты разве не спала?
- Да. Уже спала, но небольшой шум не дал мне отойти ко сну и насладиться тишиной ночи.
- Хорошо. Я позже расскажу, что меня так беспокоит. А сейчас, пожалуйста, пей своё кофе и…
Он не договорил, что и… Услышав, что к воротам подъехала машина, он попросил Клаудио принять Доктора Риччи и предложить ему чашку кофе.
- Дорогой, что с тобою? Ты выглядишь, словно вчера произошло что-то очень серьёзное!
- Да. Я тебе наверху расскажу историю моего состояния. Пожалуйста, кофе.
Карлос откинулся на спинку стула и рассматривал жену и Доктора. Он уже сильно расстроился, что сегодня не сможет прибыть в офис. А именно сегодня он должен был быть на встрече, в которой заинтересован сам Мэр. Что могло так расстроить его, он только позже сможет узнать об этом. А пока он пил кофе, пробовал новое блюдо Клаудио и ждал…
     Ожидать Карлосу пришлось недолго. Поднявшись наверх, в его кабинет, Доктор начал рассматривать лицо. Ему показалось, что уже где-то встречал подобные симптомы болезни, но рассмотрев более тщательно, вытирая руки о предложенное полотенце, он молчал.
- Ты где так встретился с этим зверьком? Он ядовит. Опасен. Щелезуб. Его шерсть осталась на том месте, где ты почувствовал его прикосновение. Но как он попал сюда, в нашу область? Это редкие ядовитые зверьки уже почти истреблены. Живут в основном на Кубе.
- Странно. Мне показалось, что за мною охотятся и давно. Я сейчас работаю над новым проектом реставрации монастыря Святого Бенедикта. Вроде бы ничего особенного при получении задания я не испытывал от кого-либо. Все были довольны этим проектом, и что я поведу его. А сегодня я должен был быть на приёме у Мэра.
Доктор сел на предложенное кресло и помолчал.
- Это редкие зверьки. Как он попал в нашу область, мы ещё проверим. Но кто может влиять на твой проект? Хотя это твоё дело, и я не могу вмешиваться. Ты сам решишь всё. В полицию будем сообщать об этом?
- Я подумаю. Спасибо, что зашёл ко мне.
- Очень странно…, - снова задумался Доктор Риччи, посматривая на своего клиента, - Но эти зверьки не опасны для человека, хотя и ядовиты?!... А что это за порошок у тебя... ты говоришь, что нога была в остатках какого-то порошка? Я отдам его в лабораторию.
      Доктор Риччи пожал ему руку и пошёл к выходу из кабинета. Карлос остался стоять возле окна и смотрел на улицу. Ему казалось странным, что он чего-то не знает. А что?.. он не мог решить. Вчера они с Арналдо должны были опять приехать к нему. Но кто-то не очень желает нашей встречи. Кто? Он решил, что займётся позже расследованием собственного дела, а пока, позвонил в офис и взял отпуск на несколько дней, сославшись на нездоровье.
     Арналдо он доверял, как себе. До сих пор он вспоминал, как что-то холодное коснулось его ног, почувствовал, даже сквозь брюки. Он пожал плечами и молчал.
Солнечные лучи скользили по деревьям и стенам ограды. Облака большими и маленькими охапками, рваными и целыми кораблями, плыли на восток области. Он всегда был доволен тем, что приезжал сюда, в столицу. Ему нравился Рим. Его шум, шум больших городов. Машины, пробки, заставляли задуматься на какое-то время о работе, природе и море. Море в Италии любили все. Дети, мужчины и женщины. В летние шикарные дни все стремились к его голубизне с огромными волнами. А он задержался в офисе. Заказ был срочным, и ему надо было работать. Лицо так и не изменилось после прихода Доктора Риччи. Серый вид, припухшие глаза оставались в прежнем виде. К тому же его дыхание стало прерывистым. Он ушёл в спальню. Долго разглядывая потолок своей комнаты, он думал.
    «Почему Святой Бенедикт решил всё-таки остаться в этом монастыре?» Чтобы начать реставрационные работы, ему надо было хорошо изучить историю его обитателей. Монастырь находился в стороне от Рима. В пещере. «Двенадцать монастырей, которые основал Святой Бенедикт, расположились неподалёку от пещерного. Свыше 15 веков, бежавшие монахи в Рим были размещены в Латеранском соборе. Распространяя правила Святого Бенедикта, они увековечивали его религию. В отдалённых гротах над озёрами в пятом веке нашей эры уединился Бенедикт Нурсийский. В округе им было основано 12 монастырей, в том числе и женских.
Начиная с одиннадцатого столетия, аббатство Субьяко стало богатеть, пользоваться славой, не столько мирной, как подобает всем монастырям, сколь военной. Настоятели мало чем отличались от окрестных баронов, а их монахи были настоящими рыцарями, часто выезжающими в поход на конях в сопровождении большого числа вооружённых слуг. Постепенно монастырь завладел всей окружающей областью и приобрёл гораздо больше городов силой оружия, чем одной грамотой папских дарений» (Павел Муратов Обзоры Италии).
     Только теперь до Карлоса стало доходить, что те материалы, которые он читал о монастыре Святого Бенедикта, имели связь с его отравлением и нападением на него вечером. Они показались не такими уже мирными. Военные… Вот что было там, про что он совсем забыл. Он позвонил Арналдо.
- Военные? Ты знал об этом? – спросил его Карлос, уже немного справившись со своим состоянием.
- Нет. Но что-то слышал об этом. А ты разве не знал о монастырях Святого Бенедикта? Уж только не сведущий в грамоте не может знать об истории монастырей нашего государства. А что, мы зашли в какую-то область запрещённых сведений? Это же во власти Мэра?
- Да. Где-то мы распространили какую-то новость о монастыре, но кто, я не знаю, это сделал? Ничего такого секретного нет в том, что мы реставрируем его. Значит, мы задели какую-то область монастыря, где находится секретная информация и кто владелец её? Мне интересно, что именно мы распространили? Ты попытайся узнать. Кому-то помешали наши поездки по ночам. Беатрис не должна ничего знать. К чему ей это. Она женщина молодая, многого не знает.
- Хорошо, Карлос. Нам вообще не надо кому – либо сообщать о наших поездках. Но что такого военного в монастыре? Я, если узнаю что-то, сообщу тебе сразу же. Мне надо сегодня выехать в Рим.
     Арналдо уехал, а Карлос нервничал. Ему так не хотелось сидеть в это время дома. Он начал ходить по комнате, рассматривая облака и всю окрестность своего сада. Он задел чьи-то планы. Но и в его не входило, что кто-то помешает его простой работе архитектора. Он просто проводит реставрационные работы. Кто может помешать ему в этом? Всё было согласовано с Мэрией и настоятелями монастыря. Что ещё надо было?
     К обеду он не вышел. Слишком плохо чувствовал себя. Серый цвет лица не изменился. Головная боль не давала покоя. Он чувствовал, что отравился чем-то, но чем, это мог сказать только Доктор Риччи. Слабость во всём теле не давала сосредоточиться ему на его проблемах.
- Клаудио, принеси мне кофе, - позвал он горничную.
     Отпив глоток кофе, он опять задумался над тем, что он просто выпустил из виду, что монахи этого монастыря имели военное направление. Странно. Он подумал, что может быть ещё хорошо, что он не успел узнать больше о тайнах государства. Видимо мы помешали именно тем, что ознакомились о каких-то более важных материалах об обитателях и его действии в Италии. А может… кто-то и сейчас решил занять обитателей и настоятелей монастыря в государственных делах страны?
Синьор Карлос сидел в кресле и наслаждался природой. А она увлекала его. Аромат от цветов разносился ветерком повсюду. Он опять обратил внимание на клумбу, которая была самая незаметная в его саду, и увидел, что ромашки с особой весёлостью качались под небольшим ветерком.
    «Беатрис! Это только ей могло прийти в голову, посадить эти луговые цветы в саду. Прекрасная гармония всего: насаждений, бассейна, дорожек и деревьев. Что могло быть лучше всего этого? Но ромашки? Зачем они здесь? Она не может забыть Даниэлу? Прошло столько времени… К чему эта история с ней, с наследством синьора Грассо?»

Глава 4

      Где-то в глубине комнаты зазвучала музыка. Карлос оглянулся и вздрогнул. Что его напугало в первый момент, он не понял. Но что-то было зовущее в этой музыке в горы и к морю, где он кого-то видел, там, в клубе, и танец пасодобль. Эту пару он помнил много лет. Музыка звала на корриду. Танец, жёсткий и энергичный, среди танцующих людей поднимал настроение.
Вечер… Он сидел на диване и смотрел на сцену. Молодая девушка, черноволосая и темпераментная делала различные движения испанского танца. Все, кто находился в это время в клубе, смотрели только на них.
      Карлос оглянулся и увидел её. Она, немолодая женщина с грустными глазами сидела на соседнем диванчике и смотрела, как и все на пару танцоров.
Вдруг она повернула голову и их взгляды встретились. Он улыбнулся ей. Она ответила ему такой же улыбкой.
      Свет, приглушённый, как и во всех клубах, всё-таки проникал к каждому столику. Она обернулась ещё раз, улыбнулась седеющему мужчине в чёрной рубашке и наклонилась к соседу, который сидел рядом с ней.
      Весь вечер Карлос любовался танцорами, разговаривал с Арналдо и женщинами, которые сидели с ними за столиком, и слушал музыку. Он давно уже не выходил из своего убежища в такие места. Но вот вчера Арналдо решился и предложил ему сходить с ним вечером в клуб, где он сможет забыть о произошедших событиях и немного развлечь себя, несмотря на свои семьдесят лет. Да, ему уже исполнилось семьдесят, а он оставался таким же Карлосом, который всегда помогал людям и строил - строил дома, замки, реставрировал монастыри и виллы в Италии, хотя это уже осталось где-то в прошлом.
      Вечернее небо покрылось тучами, и лишь сквозь небольшую полоску между облаками лунный свет развлекал отдыхающих вечером людей города.
      В Риме всегда было весело. Витрины ресторанов светились разноцветными огнями.
      Карлос вышел из клуба и пошёл к машине. Ему только оставалось сесть и поехать, как он увидел её, женщину, черноволосую, словно сама танцовщица со сцены сошла к нему и остановилась. Её чёрные волосы напомнили ему Беатрис… Он вздрогнул, но сразу же откинул эту мысль от себя. Какая Беатрис? Это же Италия, а она… Из какой страны она была? Она шла со своими друзьями к машине и уже готова была сесть, как яркий свет выскочил из-за машин, следовавших по дороге и, мигая лампочками, пронёсся мимо них. Кто бы мог подумать, что произойдёт в следующую минуту…
… Габриэлла прошла по ступеням вниз. Она только что отчитала Священное Писание и, попрощавшись с монахинями, пошла к себе. Пожилая женщина с серьёзным лицом, карими глазами и жестоким характером была одна из настоятельниц Цистерцианского монастыря. Уже много лет она жила здесь. Что привело её сюда, она вспоминала, но не подавала виду, что сильно занята мыслями об этом.
Все монахини служили молитвы и Правила Святого Бенедикта и были послушными.
В комнате, где она жила, она разделась и присела на лавку около окна. Она хорошо знала историю цистерцианок и Цистерцианского ордена. Ещё в двенадцатом веке без содействия аббатов Сито возникла ветвь Цистерцианского ордена. Женские монастыри уже к этому времени насчитывали около тысячи аббатств. Они исполняли огромную роль в развитии христианской мистики. Хельфтская школа в Саксонии, к которой принадлежала святая Гертруда Великая и Мехтильды Магдебургская и Хакеборнская стали начинателями распространения почитания Святого Сердца Иисусова. Уже через некоторое время все аббатства цистерцианок подчинились аббатству Сито. Они стали одним из самых больших аббатств Цистерцианского ордена в Испании и стали одним из самых мирных орденов, принявших суровый Устав (информация о монастырях Испании из интернета).
В Испании насчитывалось множество аббатств и поэтому, когда Габриэлла села на лавку, чтобы отдохнуть после продолжительных молитв в эти утренние часы среди проникающих красных и жёлтых лучей восходящего солнца, она уже только смотрела через арочное окно на пролетающие по небу облака.
- «Куда они летят?» – думала она.
Всё – таки она опять поддалась мирским мыслям. Ей, настоятельнице такого аббатства не позволялось думать о том, как живут в городе. Она учила монахинь Священному Писанию и Уставу Святого Бенедикта. Сколько молодых и пожилых женщин прожило в стенах этого аббатства. Были и тяжёлые дни потерь, и дни радости.
Стены старого монастыря хранили обет молчания. Деревья шелестели листьями. Чёрные тучи проносили огромные тела над зданием и поливали иногда по нескольку дней всё, что находилось на территории аббатства. Уже никто не помнил, когда ввелись такие правила общения в монастыре. Просто все, кто жил в старом аббатстве молчали. Утро наступало в тихой молитве Священного Писания, Устава и Правил Святого Бенедикта. Со всех концов большого монастыря сёстры стекались в огромный зал в центре здания. Габриэлла первой начинала молитву. Монахини, пожилые и молодые, а иногда и совсем молоденькие девушки, подхватывали её, и пение продолжалось долгое время. Солнечные лучи продвигались по каменным стенам, пряча свои искорки светлого утра в щелях камней, из которых был построен монастырь. Изразцы со святыми или иконы располагались по всей стене. Горели свечи, и сильно пахло лампадовым маслом. Иногда запах перекрещивался с запахом оливкового дерева. Женщины уходили поочерёдно: одна вереница за другой. Каждая уходила в свою комнату и старалась отдохнуть от молитв, но и каждая из них боялась показать своё настроение. Многие женщины, а они имели характер темпераментных итальянок и испанок и были такими же женщинами, как и в городе, но всё-таки общались между собой и были недовольны правилами настоятельницы Габриэллы.
- Когда она перестанет нас обвинять в неповиновении. Мы уже давно понимаем, что пришли сюда по своей воле. Конечно, есть несколько из нас, сестёр, что получили обет молчания и вступили в стены этого монастыря по воле родственников, но мы живём все здесь и…
- Ты права, Мария Тереза тоже иногда страдает от всего того, что происходит в стенах монастыря. Совет аббатства решает наши вопросы, а мне кажется, что мы просто бессловесные существа.
- Только сёстры прошу вас без особых возмутительных действий. Совет аббатства не простит нам этого, - испуганно сказала Луиза. Она была ещё совсем молоденькой девушкой и боялась всего, что называлось борьбой с настоятельницами за свои права.
- Перестаньте, мои дорогие. Это не спасёт нас, и мы можем, обозлённые всем этим, навредить себе, - немного приглушая голос, посоветовала Даниэла.
День проходил за днём, и все сёстры как обычно приходили ранним утром в большой зал и молились, искоса поглядывая на настоятельницу монастыря – Габриэллу и боялись, что своим видом выдадут себя и своё недовольное её решениями настроение.
Уже спустя много лет, а это происходило довольно-таки слишком давно, когда она была молодой и не опытной монахиней, она вспоминала этот случай, который произошёл в стенах аббатства.
Молодая девушка прибыла в аббатство ранним утром.
- Да брось ты её! Кто сейчас скажет, как мы доставили её сюда. И Синьор Конти не узнает, как мы её доставили. Ему она не нужна, - проворчал, весь не довольный один из сопровождавших синьорины Альды, старый мужчина.
- Но ведь жалко её. Совсем молоденькая.
- Он нам заплатил за неё, и мы её доставили, куда он просил. Что, я должен сейчас звать настоятельницу монастыря. Сами подберут.
- Давай её.
Второй мужчина, немного моложе первого, подхватил девушку и посадил под стены монастыря.
- Утром найдут и сами спросят, кто она.
Девушка лежала на траве и молчала. Её тело содрогалось от плача. Альда так и не поняла, что это брат поступил с нею не достойно. Вот так, просто привезли и бросили у стен монастыря. Утром её, в рваной одежде с измученным лицом подняли монашки аббатства. Никто не знал, откуда она. Она молчала. Девушка было сильно напугана и поэтому, когда настоятельница Вэнна приняла её, кое-как разговорила. Уже позже, спустя несколько месяцев, молодые монахини могли начать разговаривать с нею. Она оказалась слишком замкнутой в своём положении. Боялась всего и скрывала глаза ото всех под огромным капюшоном из чёрной плотной ткани, из которой была вся одежда монахинь. Оказалось, что прибывшая несколько месяцев назад, была из очень богатого рода. Одна из наследниц родового поместья, но её брат, не желая расставаться с развлечениями в Италии, просто выбросил её на улицу. Так она прибыла в аббатство Цистерцианского ордена. На острове Сицилия в эти годы происходило много событий. Убийства, временное перемирие и опять… Чтобы никто не узнал, где его сестра, барон Луиджи Конти заплатил настоятельнице аббатства огромную сумму.
Так Альда попала в женский монастырь в Талавера де ла Рейна. Но она не могла простить своего брата и решила, что всё равно когда-нибудь отомстит ему. А пока она смиренно ходила на молитвы вместе со всеми сёстрами.
Вечером, когда только сумерки окутали монастырь и начали проникать в окна аббатства, Альда решила бежать. В тишине переходов она, ступая по ступеням и каменному полу, прошла большой коридор и повернула в зал. Но её заметила настоятельница Вэнна.
- Альда, ты куда-то собралась идти? – строго, скрипучим, уже старческим голосом спросила её настоятельница.
Переборов страх в себе, девушка остановилась и поклонилась настоятельнице.
- Нет. Я просто решила ещё раз, перед сном прочитать молитву и Устав Святого Бенедикта.
- Иди, - настоятельница смотрела из-под большого капюшона на девушку и что-то заподозрила.
В этот вечер и ещё много месяцев вперёд девушка не могла покинуть стен монастыря.
Утром в зале было тихо. Монахини вышли на молитву, но они сразу заметили, что кого-то не хватает. Все, молча, молились.
На другое утро и ещё через месяц и год, они так и не увидели монахини Альды. Настоятельница Вэнна молчала.
Много лет ходили слухи, что те монахини, которые пытались бежать из стен монастыря, погибли. Но как это происходило, никто не знал. Иконы святых молчали.
Как-то в один из вечеров, Габриэлла вошла в зал, но ей пришлось остановиться, так как она услышала разговор настоятельницы Вэнны и ещё какого-то мужчины.
- Да, синьор Конти, мы сделали всё, о чём вы просили. Ах, как она любила цветы! Вы бы видели её шитье! Цветы и луга в окрестностях монастыря. Ромашки, маки. У нас красивая природа. Мне очень жаль, что она уже больше никогда не сможет так украсить стены нашего аббатства. Её просто нет больше. Сёстры молчат, и мы так и не знаем, что произошло в тот день, когда она ушла вышивать в свою комнату.
- Жаль. Моя бедная сестра. Она очень хотела уединиться от его назойливого внимания. Вы как-то мне говорили, что ваши монахини страдают от нашествия крыс? Вам помог яд?
- Да. Мы благодарны вам за него. Жаль Альду. Она в последнее время полностью ослепла и была в комнате до тех пор, пока не умерла. Мы не смогли оказать ей нужного ухода. Но что мы можем? Наше аббатство бедно. А от монастыря Святого Бенедикта пока нет вестей. Мы и не знаем, что там происходит.
- А где её вышивки? Они сохранились? Хоть одна?
- Конечно. Мы храним то, что сделали своими руками наши сёстры. Кто-то вышивает, а кто-то и пишет картины. Альда была особенной. Она постоянно была в уединении. Почти ни с кем не разговаривала. Может быть, это и помешало ей. Она хотела забыть свои прежние дни. Мы ведём мирную жизнь. А всё то, что находится за стенами монастыря, к нам не попадает. У нас нельзя ходить в город. Но для Альды мы находили исключение: вышивать… Это прекрасное чувство человека: быть наедине с природой. А что ей ещё надо было. Видимо беда случилась именно там. Она нам ничего не сказала.
- А как она повела себя, когда узнала, что больна? Она же должна была позвать на помощь… Ну, хотя бы самую близкую из подруг, кто с нею был особенно близок?...
- Конечно, но она старалась находиться почти всегда одна. Я вам говорила уже. Она почти ни с кем не разговаривала. В комнате наши сёстры занимаются своими личными делами, и мы стараемся им не мешать в этом.
- Конечно, конечно, но я всё – таки хотел узнать, что могло так испугать её и… замкнуться в себе?... Ведь я желал ей добра. Она сама попросила меня отвести её в ваш монастырь. Но как они доставили её? – синьор Конти закрыл лицо руками, его плечи содрогались, он плакал, - Если бы я знал, что она чувствует…
- А кто эти люди, что доставили её сюда? Вы же наверняка знаете их?
- Да. Они обещали, что сделают всё, чтобы Альда жила спокойно.
Габриэлла подождала, когда настоятельница и синьор Конти уйдут из зала и, затаив дыхание, пошла к себе. Она шла по каменному полу и смотрела на стены, которые молчат. Она только сейчас поняла, что произойди сейчас что-то с нею, никто не поможет. Из монастыря есть только один выход: смерть. А какая она будет, никто не мог сказать. Настоятельница Вэнна была очень жестокой монахиней аббатства Цистерцианского ордена в Талавера де ла Рейна.
Деревья шелестели на ветру, солнце качалось в небе и разглядывало лица проходивших по тротуарам монахинь. Они, молчавшие целыми днями, выходили из своих комнат во двор и сидели или тихо переговаривались между собой. Редкие минуты женщин скрашивали восходы и закаты солнца, слабый дождь или цветы, которые росли у некоторых монахинь.
Много лет женщины жили в монастыре в Испании, храня тайны его стен.
Крысиный яд был самым распространённым среди аббатств. Братья аббатств в Италии сохраняли обет, который давали перед тем, как вступить в монашество. Это уже по прошествии веков монахи аббатств Италии вели мирную жизнь. Теперь им не надо было вести войны с другими народами. Может быть, они и играли какую-то роль в политике Италии, но более бедным, а особенно женским монастырям об этом не сообщалось. Сёстры женских монастырей вели мирный образ жизни, «забывая» тайны настоятельниц и богатых синьоров и господ…

                Глава 5

      Беатрис зажмурив глаза, рассматривала птицу, сидящую на карнизе. Солнце уже выглядывало из-за верхних веток деревьев и освещало всю улицу. Где-то прошуршала колесами машина и уехала. Мелкие мушки бились над листьями кустов роз. Большой и ярко-жёлтый шмель гудел над белой розой, щекоча усами её тычинки, углубляясь глубоко между множеством лепестков.
      Розы – это самые лучшие цветы в Европе. Казалось, что они росли почти везде. На клумбах городов, в парках, возле особняков и даже на балконах узкоуличных домиков. Яркие рассветы в Италии всегда начинались с лёгкого ветерка над домами и белыми росами на траве. Иногда ветерок шуршал между лепестков цветов, наполняя ароматом всё пространство вокруг себя.
       Женщина поднялась с кровати и вошла в ванную комнату. Голубая вода скользнула по её молодому телу, и первые капли упали на дно. Она ещё раз окинула себя струёй прохладной воды и вышла. Только сейчас она заметила, что её тело покрыто серо-красноватым налётом.
- Ой, что это? – взволнованно воскликнула она и ещё раз провела полотенцем по телу, но изменившее цвет оно оставалось таким, каким она увидела его, выходя из душа.
      Женщина подошла к зеркалу и ещё раз тщательно рассмотрела себя. Её красивые длинные волосы заскользили по голому телу, так некрасиво отразившемуся в зеркале своим новым видом. Беатрис закрыла лицо руками, и первые капельки слёз метнулись было из глаз, но потом, они резко высохли и остались где-то там в глубине. Первые мысли её были, что она что-то приняла вчера вечером на ужине. Она начала вспоминать, что было подано, и как вела себя Клаудио. Да, горничная что-то нервничала, постоянно отворачивая глаза от неё. Беатрис вначале даже не предприняла попыток подумать о чём- либо. Но позже, она опять заметила какие-то перемены во взгляде горничной и её мужа. У него уже второй день болела голова, и он жаловался на потерю аппетита. Поэтому Клаудио подала ему только стакан сока из апельсинов и какой-то салат, лёгкий. Карлос после ужина поднялся к себе в кабинет и не выходил оттуда до утра. Это уж точно. Так как она сейчас тоже только встала и собиралась пойти на завтрак.
      «Как я выйду к столу?» – думала молодая женщина и стояла, рассматривая себя в зеркале.
      Конечно, тело было прикрыто одеждой. Она специально выбрала широкое платье с плотным воротником, хотя погода на улице выдалась как нельзя лучше. С раннего утра ярко светило солнце, красно-жёлтые лучи великолепного восхода очертили последнюю полосу рассвета над крышами близлежащих домов и уходили теперь под горизонтальную линию неба. В другое время она бы конечно надела самое лёгкое платье, оглядываясь на великолепие рассвета и просто, словно небольшой подросток девчонка, помчалась к столу на террасе. Но сейчас, она стояла перед зеркалом, ещё раз осматривая своё тело и то, как на ней выглядит платье с таким воротником.
«Надо спускаться на террасу. Карлос заволнуется».
      Карлос сидел и ожидал прихода жены. Он совсем недавно женился на девушке моложе его на десять лет. Многие мужчины старались придерживаться строгих правил семейных отношений и поэтому, когда он увидел Беатрис впервые, то ему показалось, что она и он созданы быть вместе. Им совсем не помешает нравственное отношение окружающих при выборе, его выборе, жены.
      Вечернее небо заблестело от золотых лунных зайчиков, развесившихся над морем. Ещё днём шёл небольшой дождь и на листьях весь день веселились солнечные зайчики в капельках дождинок.
      Карлос вышел пройтись по побережью. Он стоял, задумавшись над своим проектом. С моря, кружась и крича, летели последние чайки. Белые, с широко распахнутыми крыльями, они неслись, словно белые паруса на фрегате к берегу, где тебя должны были ожидать твои любимые люди или птицы. У каждого человека или птицы должна быть семья. Карлос осторожно, чтобы не вспугнуть этот полёт птиц, рассматривал их. Море, тихое, только небольшие волны плескалось о песчаный берег. И тут он увидел её. Она сидела на берегу, на песке. Волосы, а они у неё были очень красивы, разметались по плечам, встречая каждый момент ветерка с голубого, а сейчас вечернего с золотыми зайчиками лунного света, моря. Мужчина, пройдя ещё немного, остановился. Девушка подняла голову и спокойно смотрела на него.
- Вам что-то нужно? – спросила она его.
- Нет. Вы сидите, так, как… сейчас. Это так красиво! Вы и … чайки, носившиеся над вами и… море в лунном свете.
- Вы художник? – опять спросила девушка и молча, стала разглядывать его.
Она его совсем не стеснялась. Что-то в её душе говорило: «Ты не бойся его… Может быть, это твоя судьба!»
- Я архитектор. Но такой вечер… И вы… Словно нимфа, вышедшая из моря, заворожили меня. Ваши глаза, спокойные, голубые… Вы очень устали?
- Да. Я… устала?!... Вообще-то, конечно, а может быть, и нет… - каким-то странным усталым и слегка возбуждённым голосом спросила она его и свою душу.
- Не переживайте так, если вас обидел кто-то. Море, оно успокаивает… Мне тоже сегодня очень хорошо… Море и… Простите, что я назову вас? Вы… Такая простая и… человечная.
      Девушка зажмурила глаза, голубые, как само море в ясную погоду и замолчала. Он не знал, сколько прошло времени с того момента, когда увидел её. Но ему показалось, что они были вместе, где-то… там, далеко в его старой, молодой жизни. Давно ушедших днях. Днях: его проблем и радостных моментов, но одинокой жизни мужчины. Он тоже замолчал, ожидая, начнёт ли говорить девушка или они расстанутся, вот здесь… на море, возле плескавшихся волн о берег и шуме воды. Чайки кричали, плескались крыльями о воду и уносились над берегом и волнами куда-то далеко и близко.
      Она встала и пошла по берегу, потом оглянулась и спросила, просто, как-то по особому, будто мы уже жили с нею много лет вместе и нас судьба пыталась развести в разные стороны, а мы потеряли что-то вначале нашего пути и теперь опять пытались найти свою судьбу.
- Я решила, что я сейчас останусь с вами, и мы будем весь вечер смотреть, как луна ворует минуты счастья у людей и носит в свою комнату, где она живёт. Это она потом будет давать нам его по кусочкам во всей нашей жизни. Этот кусочек тебе, а этот- я не знаю, кому это кусочек достанется. А вы знаете?
- Нет. Мой кусочек счастья луна унесла давно. Я и не знаю, куда она его там спрятала. Может мой кусочек счастья сейчас попадёт к тебе, и ты его примешь? Он понравится тебе?
- Твой… Он ждёт меня?... Там, за сундучком, где лежат все кусочки счастья людей на земле.
Девушка подошла к мужчине и назвала себя:
-Беатрис.
- Карлос.
     Мы стояли и смотрели на море. Луна пряталась за облаками, серыми и красными, а потом почти совсем не видными нам. Видимо море загородило их. Мы ещё долго искали наши кусочки счастья, и устав от поиска ушли.
Луна помахала нам и сказала, что наши кусочки счастья почти у нас и вы возьмите их за руки и идите по берегу жизни.
Карлос спросил:
- Беатрис, ты плохо выглядишь? Что-то случилось? Почему такое бледное лицо?
- Не знаю… Спала хорошо. А вот… утром, когда проснулась, увидела восход солнца и мне почему – то стало грустно. Шмели жужжали так сильно и видимо от этого я проснулась. Теперь немного болит голова.
- Я позвоню Доктору Риччи.
- Хорошо. Я буду у себя.
В ворота позвонили, и к двери подошёл Доктор Риччи.
- Что случилось с вашей семьёй, дорогой мой синьор Карлос? О вас я уже знаю. У вас всё будет нормально. Я, думаю, что всё обойдётся. Я только по наблюдаю вас несколько дней, а потом через, и так каждый месяц в течении года. Ведь вы не желаете ослепнуть раньше времени, а тем более оглохнуть?
- Это крысиный яд?
- Да. Им почти везде травят крыс. Щелезуб тоже крыса. На его шерсти осталась пыль от яда, и его было много. Хорошо придумано. Никто не догадается, что это нападение на вас.
- Нападение?
- Да. Это нападение. Конечно, если вы сообщите в полицию, то его найдут. Я, имею ввиду, человека, который пытался вас убить, или оставить на всю оставшуюся жизнь инвалидом, полным.
- А Беатрис? Что с нею?
- Я сейчас осмотрю её.
Доктор Риччи поднялся к Беатрис.
- Милая моя, ты больна… - он не стал говорить ей, чем была больна женщина.
Доктор ушёл, когда ещё раз осмотрел её и убедившись в своём диагнозе. Она была больна и её болезнь уже прогрессировала. Он понял, что помочь бедной женщине бессилен. Никто ей не поможет. Но как она могла заболеть такой редкой болезнью востока? Такой яд можно было найти только на востоке. Он был смертелен для человека. Ещё никто не мог вылечиться от него.
Когда Доктор Риччи спускался по лестнице вниз, Карлос встретил его и что-то его смутило:
- Что с нею?
- Не знаю. Но я уже бессилен. Ты не сможешь её вылечить.
Беатрис не стало уже через несколько дней.

                Глава 6

      Карлосу казалось, что все, кого он знал и даже кого не знал, думали о нём, как о не порядочном муже. Ещё вечером, он сел в кресло и стал разглядывать всё, что находилось в её комнате. Её уже давно увезли в морг.
      Окно было открыто и ветерок, веселившийся на улице весь вечер, забежал в окно и пробежался вначале по столику, где его жена приводила себя в порядок, затем скользнул на кровать, шкаф, цветы… Цветы… Он только сейчас заметил, что именно их было очень много в её комнате: розы, ромашки, васильки, лилии. Розы разных оттенков росли в саду. Клумбы с разноцветными лилиями и ирисами, обвивающие ограду, кусты гортензий и даже небольшая клумба с ромашками. Что особенно поразило его сейчас. В Италии женщины никогда или почти никогда не высаживали ромашки. А здесь, целая охапка белых с жёлтыми тычинками-шляпками цветов стояла в вазе.
     «Странно, почему Беатрис любила эти цветы? Они не грациозны. Просты. Просто мусорная трава, а она выставила их в вазе на показ у себя?» - Карлос ещё раз оглянулся на вазу с ромашками, а потом посмотрел на розы нежного фиолетового цвета и задумался.
     «Когда я, вчера вечером с Арналдо выходил из дома, ко мне под ноги бросилось что-то скользкое и мокрое. Только мне показалось, что этот зверёк опасен. А ведь их почти никогда не видели в Италии. Кубинский щелезуб? Странно… Меня спасло только то, что на мне были плотные брюки. А если бы зверёк пробежался по моим голым ногам? Сколько на нём было порошка крысиного яда? Доктор Риччи, рассматривая мои брюки и кусочек шерсти, который зацепился за них, а потом упал на дорогу, воскликнул: О, … Вы, счастливчик, что на вас загнали это существо! Он, обычно только в драках между такими же себе подобными погибает. Вам он не должен был принести вреда! Но почему его посыпали ядом?»
      Карлос сидел в кресле и думал: «Я бы сам хотел знать, что происходит сейчас? Кажется, совсем недавно мы жили своей спокойной жизнью. Сколько я уже предлагал своих проектов, и все было хорошо. А вот сейчас?..» - он опять задал себе этот не нормальный вопрос и хотел бы знать, что произойдёт дальше.
      Цветы колыхались под ветерком, шалившим в комнате Беатрис, Карлос сидел в кресле, и еле заметная слеза скатилась по щеке.
      Он опять вспомнил себя и её. На море была такая же тишина, что и сейчас в комнате, где жила Беатрис. Только она, девушка с голубыми, ярко-голубыми глазами сидела возле моря, а волны, вечерние, плескались подле неё. Она ему сразу понравилась, но он боялся, что девушка посмеётся над ним, старым, тридцати лет, мужчиной. А ведь и тогда возле неё лежал маленький букетик ромашек. Она почему-то всегда так любила эти цветы?.. Он ни разу не спросил её об этом.
- Синьор Карлос, пора ужинать? – раздалось внизу.
Клаудио ждала его в гостиной и смотрела куда-то на стену. Видно было, что она плакала. Целых пять лет она служила ей, его жене. И вот…
   … Письмо принесли рано утром. Солнце поднималось из-за деревьев дуба. Серые тучи, мешавшие весь день им отдыхать, убежали, опозоренные сменившимся солнечным утром. Голубые капельки росы смешили своим наивным видом: это им казалось, что все, кто живёт в этом мире, сейчас устремились к ним, чтобы только любоваться их красотой. Трава серебрилась от множества росы. Белые розы проснулись раньше других цветов и раскрывали бутоны. Целая музыка природы просыпалась вместе с ними: розы красные, жёлтые, розовые, лилии, ромашки и ещё какие-то цветы, которых он даже не знал.
     Солнечные лучи дирижировали в такт природной музыке и расхваливаемые бутоны роз с солнечными зайчиками оживали. Целый квартет птиц разместился на дубах, которые росли неподалёку.
- Беатрис, тебе письмо.
- Хорошо. Положи его на столик.
Она спустилась к веранде. На ней было светлое в ромашках платье. Оно очень ей шло. Лицо освежало его цветами.
- Чаю или кофе? – спросил он.
- Кофе. Письмо я прочла, но извини, дорогой, я позже скажу тебе обо всём.
      А он так и не позже и вовсе не узнал, что было написано в этом письме. Карлос только заметил, что его жена немного расстроилась, но на её лице не было видно ни единой тени этого чувства.
     Карлос сидел за столом в гостиной, один. Разговор, который он всегда оставлял для жены, в этот вечер не получался вовсе: её не было. Письмо!.. Его мысли сейчас были заняты этим воспоминанием. Он решил, что сейчас, поужинав, он встанет и сделает шаг к лестнице, которая вела наверх…
    …Ещё раз посмотрев в сад, он откинулся на кресло и решил, что сейчас ему надо отдохнуть… Да, отдохнуть. Он и так давно не был в отпуске. А сейчас, когда прошло столько событий в его жизни, он почувствовал сильную усталость. Не понятное нападение или случайность?.. Его жена? Что дальше? Что могло произойти дальше, он боялся задуматься. Мэр пока не звонил. Что с его проектом? Когда они займутся реставрацией монастыря. Сейчас самый подходящий момент для работ, а он сидит дома, после стольких мрачных событий и ему совсем не хочется выходить к людям.
Вдруг наверху что-то упало и со звоном, видимо это была ваза, рассыпалась на полу.
     Карлос поднялся вначале в свою комнату. Всё нормально. Только шторы колышутся от входящих струй ветерка, и солнечные зайчики скачут, как обычно они это делают по утрам и гонимые шалуном ускакали вдаль, за окно.
     Он решился и открыл дверь в её комнату. За эти последние часы ничего не изменилось. Всё также зеркало с аксессуарами и столик с вазой посредине, светлые шторы на окне, широком и солнечном. Беатрис очень любила солнце и тишину.
     Маленькая вазочка с ромашками упала на пол. Белые лепестки рассыпались по полу и ковру, мягкому и податливому ногам, а вода залила небольшое пространство и уже скатывалась к стене под окном. Он не сразу понял, но почувствовал, что что-то блеснуло в воде. Небольшое колечко с изумрудом. Странно!.. Он его ни разу не видел у Беатрис. И не дарил ей такое кольцо. Откуда оно?
     Карлос сел в кресло перед окном и осмотрел кольцо. Обыкновенное золотое кольцо, красивое, с изумрудами, маленькими и одним большим. Как оно попало к ней. Изменяла? Подарил любовник? Но кто он?
     Много мыслей сейчас занимало голову Карлоса. Его возраст не мешал ему делать подарки молодым девушкам, но старался избегать такие процедуры в обществе. А тайных встреч он не имел, хотя для этого было множество поводов. Кому не могли нравиться молодые итальянцы в наши дни? Странный вопрос, конечно. Женщине сложнее с её темпераментом сменить отношения, но они и проводили свободное время с подругами в клубах или на встречах, аукционах. Беатрис очень любила живопись и посещала все или почти все встречи с художниками или проводила время в музеях.
Он вспомнил, как на одной из выставок известного мастера им пришлось простоять возле картины с ромашками долгое время. Беатрис не хотела отходить от неё и долго с интересом разглядывала картину. Ромашки были в вазе. Солнечный свет заливал скатерть и рассыпавшиеся лепестки цветов. Её взгляд, сосредоточенный и смущённый, устремился на полотно. Картину рисовала женщина. Что могло так заинтересовать её в этой работе, он тогда не придавал этому значения, а теперь, почему-то после всего того, что произошло за последние дни, он вспомнил эту выставку, которых было много в их жизни. Это он приучил Беатрис к живописи. Много рассказывал об архитектуре, природе и культуре не только Италии, но и Франции, Испании.
Но он никогда не видел кольца с изумрудами на ней. Она его прятала от него?
    Странно…
    Кольцо?.. Он ещё раз посмотрел на него. Она не хотела ему рассказывать о чём-то? Почему? Они, хотя и прожили вместе пять лет, но всё-таки не скрывали ничего друг от друга. Почему Беатрис хотела скрыть про это кольцо?
Он позвал Клаудио наверх и спросил, есть ли у Беатрис сейф, про который он не знает и где она складывала письма, которые ей приходили, хотя и очень редко.
- Да, синьор, Беатрис имела сейф, но здесь.
     Горничная подошла к стене, за шторой, где он увидел картину, почему-то спрятанную от всеобщего обзора и опять же всё же с теми ромашками…
- Ты, Клаудио скрываешь что-то от меня? Я не знал про этот сейф… Но откуда ты знала о нём?
- Простите синьор, Беатрис мне доверяла, так, как и вы мне. Но она просила не говорить вам об этом. Это её причины.
- Клаудио, ты не знаешь, что это за ромашки? Вернее, картина с …
- Это работа её родственницы. Даниэлы Грассо.
- Была такая художница в Италии? Странно… Я почти все работы известных мне мастеров знаю. Но это… Великолепная работа!
- Видимо синьора не хотела, чтобы вы знали об этом. Это была тайна её семьи. Много лет она и её родственники хранили её от всех. Тайна гибели Даниэлы и рода Грассо.
- Я слышал об этом роде. Но Беатрис мне не любила рассказывать об этом. Она, когда я начинал говорить о роде Грассо, всегда как-то загадочно улыбалась и молчала, ссылаясь на то, что может быть, что-то и помнит о них. Их гибель?!.. Почти все…
     Карлос сел в кресло и начал рассматривать бумаги Беатрис. Некоторые письма или какие-то грамоты какого-то рода были пожелтевшими. Но хранили ещё прекрасный вид. Синьор Грассо… Прочитал он на одной из грамот. Карлос читал бумаги, и его лицо принимало изумительное и серьёзное выражение. Беатрис была синьорой Грассо. Он конечно знал, что у неё есть какие-то родственники, но, чтобы такие… Он встречался только с частью родственников… И они скрывали от меня об этом? Зачем? Он же её муж. Зачем было скрывать от него про род Грассо? Какая была тайна в этом?
     Даниэла Грассо приходилось ей дальней родственнице по линии отца. Она умерла при загадочных обстоятельствах ещё в 1955 году в монастыре Цистерцианского ордена? Настоятельницей в то время была Габриэлла Джентиле. Но что так могло пугать его жену. Прошло много времени. И это были времена памяти о Святом Бенедикте, христианстве и сражений пап за престол. Все аббатства, которые строил Святой Бенедикт, подчинялись Папе. Но зачем Беатрис скрывала от него про свой род? Сейчас, когда он работал над проектом по реставрации монастыря Святого Бенедикта, ему нужна была любая информация об этом месте, его истории и скрываемых тайнах смертей. Всё, что происходило в монастыре, должно было отмечено в проекте. Иначе, как он бы смог проводить работы? Каждый камень таил в себе все события монастыря, много веков. Он знал о Цистерцианском ордене. Но он никак не мог догадываться, что его жена каким-то образом была связана с этим.
- О! Мама мия!.. – воскликнул Карлос, когда начал читать одно из писем, что получала его жена.

                Глава 7

     Свет от солнца стал уходить за горизонт, а Карлос всё читал бумаги жены. Ему показалось странным, что история с Даниэлой стала похожа на историю с великомучеником Бенедиктом, который вскорости стал не благодарным игуменом и его помощники решили убить его. Просфоры! Какая – то доля секунды и Карлос понял, что ему ещё ни разу не доводилось читать эту историю про этого монаха. Уже много рукописей было изучено им и его командой, но только сейчас он наткнулся на тайну монастырей Святого Бенедикта.
     Благодаря первым испытаниям, позволившим ему закрепить своё начало в монашеской жизни, Святой Бенедикт, увидев пастухов и монахов из соседних монастырей, он согласился принять статус игумена. Многие годы отшельничества научили его вести более аскетический образ жизни, отказываясь от всего мирского. Горы и суровый климат заставили его создать более жесткий устав монастыря. Монахи не могли выдержать такой строгой жизни. Просфоры! Что могло помочь им в этот момент.
- Давай, быстрее, он сейчас войдёт в зал. Да, поторопись же, - спешил монах в чёрной одежде, накрывая голову капюшоном.
- Да, я бегу… - монах со старческим голосом спрятал что-то в руке под одеждой и почти бегом прошёл по ступеням к залу, где проводились чтение Устава.
Святой Бенедикт вошёл и как обычно прошёл к алтарю. Он только улыбнулся, принимая трапезу из рук своих братьев. Сердце билось как обычно. Он не давал повода для того, чтобы его братья догадались о его интуиции. Просфора была отравлена. Бенедикт, конечно, догадался, кто это мог сделать. Пресвитер Флорентий уже давно не возлюбил удачливого монаха – отшельника и старался всячески дать понять ему об этом. Неугодные правилам аскетического образа жизни монахи поспешили исполнить волнение пресвитера.
- Вы уже покидаете нас? – спросил монах, который давно стал почти другом Бенедикта.
- Да. Меня ждут в Касино. Там я обрету своё новое состояние. Не печалься. Ведь я иду не один.
Ещё издали он увидел высокую гору. Красивый вид и лес вдохновили его, и он с братьями монахами решил, что остановятся на этом месте. Храм, который оставался до их прихода в Касино, не мог оставаться прежним. Истребив священную рощу и построив на его месте две церкви, Бенедикт со своими учениками об устроился на высокой горе.
Святые духи каждое утро давали понять им, что вы не сможете жить здесь. Разъярённый дьявол восставал из – за горы и возведение церквей становился тягостным.
- Помогите, - простонал молодой монах, когда стена, почти поднятая его братьями, стала падать на него, и его раздавленное тело издавало последнее дыхание.
Прочитав молитвы, Святой Бенедикт смог совершить невозможное, монах открыл глаза и начал дышать. Отправив его в комнату, где располагалось двенадцать его братьев, молодой монах спал. Ему теперь не надо было исполнять работы, но он должен был читать Священное Писание.
     В большой комнате обители монахи собирались для трапезы. Тишина. Что ещё могло нарушить священное место братьев. Настоятель читал Книгу Священного Писания или благочестивые заветы. Небольшие окошки, расположенные высоко в стенах монастыря, пропускали солнечный свет. В комнате, где проходила трапеза, было почти полутемно…
    … Карлос читал бумаги, но уже и не только жены, но и свои и ещё больше был уверен, что они правильно решили, что начинать работы по реставрации надо было именно на вилле императора Нерона. Много лет назад, когда помещение было ещё доступным для посещений, архитекторы и реставраторы Италии не касались этого места.
     «Странно. Просфоры… А что их связывало с Даниэлой? Конечно, строгий режим монашеской жизни не мог принять к себе развлечения мирской жизни. А Даниэла, получается, нарушала его. Но она оставалась наследницей рода и замка Грассо. Ей поднесли «поцелуй дьявола» в виде просфоры?»
     Мужчина сидел за столом в своём кабинете. Он успел ознакомиться почти со всеми бумагами жены и теперь никак не мог разгадать загадку смерти её родственницы. Богатство. Что могло ещё больше всего привлекать молодые сердца в эти годы? Зачем брату Даниэлы расставаться с замком, когда он прекрасно отдыхал, принимал у себя друзей и гостей, был привлекателен в мире добра и зла. А о таком приёме, как «поцелуй дьявола» знали во всех монастырях. Кто же не мог знать жизни Святого Бенедикта. Этот священный предмет и служил знаком ненависти к врагу. Но никто не мог знать, что орден, его орден, Святого Бенедикта оказывал больше влияния на человека. Человек исцелялся, многие прихожане медальон Святого Бенедикта начали укреплять на двери домов, в машинах. Медальон и его символы изгоняли злую силу от человека. Но тогда, почему же всё-таки решили убить Даниэлу? Наследница. Это была первая причина её гибели. Но она не причиняла зла ни единому человеку. Писала картины. Этого делать в помещении монастыря нельзя. Мирская жизнь не почиталась монахами, особенно монахами Цистерцианского ордена, который брал начало от Бенедиктинского. И этого было мало для того, чтобы так расправиться с девушкой.
     Пока Карлос изучал материалы и документы жены, на улице наступила сплошная темень. Вечерние блики уходящего солнца оставались где-то ещё над крышами домов и прятались в уголках сада, боясь потерять что-то самое сокровенное, что они получили за день. Аромат от роз пьянил.
     Приняв душ и уже ложась в кровать, а спали они с женой почти всегда отдельно, он много работал, подумал: «Сколько ещё испытаний я могу выдержать? Только горькие минуты и редкие моменты радости наполнили меня сейчас. Что же всё-таки кроется в смерти Даниэлы и его жены?»
     Лунный свет заскользил за шторой по ветвям деревьев, как бы желая спокойного сна всем, кого увидит в эту тёплую итальянскую ночь. Он уже спал, и поэтому вряд ли мог увидеть, что происходит на улице.
    Но лунный свет освещал не только крыши домов. Он освещал ещё и двух мужчин, которые медленно проезжали по дороге. Что их привело в это место, никто, конечно, не мог знать. Это была лунная ночь. А наша собеседница – Луна, не всегда разговорчива. Поэтому все тайны, которые обычно проходят ночью, остаются скрытыми от всех людей. Это, конечно, знал и Святой Бенедикт. Иначе, он больше бы знал, что происходит в других странах.
     Машина проехала ещё немного и остановилась. Тихая лунная ночь. Только тени мужчин скользили по дороге и вдруг они остановились около спутанной на ограде розе. Листья куста спрятались в лунном свете. Но тени мужчин не давали им спокойно располагаться в этом благоухании цветов. Ведь только ночью цветы выделяли много аромата: солнечного дня и шального ветерка.
Осторожно проникнув за ограду, один из мужчин остановился.
- Тс-с-с, - сказал он, разглядывая окна в доме.
- Спят.
     Окно легко открылось. Мужчина проник в дом и, мягко ступая не большими шажками, прошёл наверх в комнату Беатрис. Откуда им было знать, что ещё днём все документы жены и драгоценности Карлос забрал к себе, чтобы изучить более подробнее. Войдя в комнату Беатрис, мужчина прошёл в одну сторону, затем под светом луны решил рассмотреть стены и наткнулся на сейф. Как он ни старался, открыть его, не смог. Мужчина со старческим голосом пододвинул к себе кресло, но вдруг внизу они услышали какой-то шум. То ли машина подъехала, то ли кто-то решил пойти погулять на улице среди ночи, но шум колёс о мелкий придорожный камушек отчётливо слышно было наверху. Комната Беатрис располагалась очень удобно. Она почти всегда видела, кто приезжает к ним, какие люди бывают на проезжающей части городка и что делалось в саду.
    Мужчины пригнулись под окно и затаили дыхание.
- Уехал, кто-то, - прошептал один из них.
- Кто его знает… - в темноте нельзя было рассмотреть грабителя, что он сделал, но другому показалось, что он пожал плечами.
    Они медленно поднялись из своего убежища, и тут молодой парень наступил на стекло, недавно разбившейся вазы с ромашками. Он чуть не взвыл от боли. Маленькое стёклышко вонзилось ему в ногу, и теперь идти он мог, только, если не наступать на ногу полностью. Превозмогая боль, они начали спускаться вниз, чтобы опять, так же проникнуть на улицу, как и вошли, через окно. Странно, но окно осталось открытым, будто им предоставили все возможности для проникновения и возврата на улицу. Молодой парень, осторожно, чтобы не взвыть ещё больше, так как нога нестерпимо болела, шёл за своим другом. Окно не стало для них препятствием.
Кто бы мог подумать, что утром на окне, Клаудио, это чистоплотная девушка, найдёт капельки крови. Она, конечно, сразу же сообщила об этом синьору Карлосу, и тот вызвал полицию.
   «Всё-таки, не усидели, не выждали время. Сразу пришли к нам. Значит, не я интересую их. А что? Кольцо с изумрудами или какой-то документ? Ведь я почти все документы просмотрел, они вызывают большой интерес».
    Полиция ещё возилась в комнате Беатрис. Карлос сидел внизу на веранде в кресле и смотрел на облака.
    «Вот кто никогда не нервничает. Что могло произойти на небе, когда белые, а по утрам розово-красные облака неслись куда-то, где их ждали, а может быть, и не ждали. А ты сиди дома и рассматривай их и думай, что в следующую минуту тебя ожидает».
- Синьор, мы закончили. Завтра, возможно, послезавтра мы скажем, кто это были. Ромашки. Хорошие цветы. Как они подвели грабителей. Надо всегда просчитывать все возможные варианты грабежей, а этого серого вещества у наших несносных воришек, увы, не достаёт, - полицейские и синьор Карлос по улыбались удачной шутке и пожав руки, они уехали.
     Только сейчас мужчина почему-то решил, что может расслабиться после стольких тяжёлых дней. Он позвонил на работу, сказал, что болен до сих пор и ещё бы пожелал бы побыть дома. Много работы он уже провёл среди документов вчера, чтобы продвинуть проект реставрации монастыря и теперь хочет по - настоящему отдохнуть.


                Глава 8

       Стены монастыря окружали деревья. Внутри двора, когда монахини выходили на молитву в зал, всегда нежный ветерок обволакивал стены здания, и казалось, что в аббатстве царила умиротворённая тишина.
      Мелькнувшая тень заставила Габриэллу вздрогнуть. Ей показалось, что это или Лаура или Даниэла прошли в обитель. Две девушки, почти с одинаковыми событиями жизни, теперь, по прошествии стольких лет доставляли много беспокойства настоятельнице. Ещё ночью, когда она стала ложиться спать, над её окном сверкнул какой-то зелёный свет, похожий на яркий луч от изумруда. Но потом он исчез. Стены комнаты, серого или дымчато-коричневого цвета, таили ещё те события, которыми была полна жизнь настоятельницы. Сколько молодых девушек прошло через её внимание. События, порой развивались с особой жестокостью, а порой как будто затихали и сквозь тишину ночи уходили прочь, куда-то за горизонт, словно тихий закат уходящего солнца пытался забыть день, в котором милое существо солнышко царило всё время и оставляло за собой тени упрямого настроения.
      Габриэлла вскрикнула и её взгляд застыл на ярко зелёном свете, который разметался на ветвях растущего под окном дереве. Она опять посмотрела на окно и задумалась: что это могло быть? Когда она так могла ошибиться и в чём? Она лихорадочно начала вспоминать все события, которые происходили за её время работы настоятельницей. Альда!... Нет-нет, она умерла сама. Ведь настоятельница говорила, что Альда умерла и никто не виноват. Она сильно любила луга и ей, настоятельница, если это было возможно при её, то строгости и жестокости, прощать такие слабости, несмотря на Цистерцианский орден и суровые правила Устава Святого Бенедикта, разрешала уходить к ним. Почти каждый день девушки выходили из своих комнат, надевали чёрные капюшоны и шли в зал для молитв: утром ли, вечером ли, днём ли. Особых настроений она почти никогда не наблюдала. А может быть все девушки или более взрослые сёстры скрывали от неё недовольство настоятельницей Вэнной. За многие годы правления настоятельницами этого монастыря самой жестокой считалась Вэнна. Разные господа приезжали в монастырь, но всегда всё проходило без особых замечаний, и поэтому все монахини молчали. Терпели и молчали.
Габриэлла так и не смогла вспомнить, кто был причиной этого яркого луча за окном. Она засыпала, успокоенная тем, что её совесть «чиста».
      Утром настоятельница встала с головной болью. Что это могло быть, она, конечно, догадалась. Вчерашнее приведение, которое навязчиво пыталось напомнить ей о прошлом или о прошлом кого-то из предыдущего правления.
Сёстры сидели за столом и молчали. В каждом аббатстве или церкви, которые являлись ветвью Бенедиктинского ордена монахини или монахи принимали пищу в полной тишине, после чтении книги Священного Писания или заветов.
Салаты из зелени с кусочком хлеба были почти постоянным питанием сестёр. Иногда, в обед, они получали похлёбку с мясом.
     Габриэлла помолилась и пригласила всех сестёр принять пищу.
Весь день она молчала. Она решила не придавать значения тому, что увидела ночью. Летний зной не давал покоя много дней. Это могли быть и видения, навеянные жарой. Мираж.
     Несколько дней она спала спокойно.
     По прошествии лет настоятельница опять увидела зелёный свет в окне. Габриэлла, а ей исполнилось много лет, голос состарился и уже не был таким строгим, как в молодые годы, лицо перерезали морщины, шла по коридору к своей комнате и увидела свет на стене. Он мелькнул и исчез.
     «Опять. Это уж точно кто-то решил вспомнить обо мне в прошлые годы. Но кто?»
Этот вопрос завис в воздухе и она, убыстряя шаг, прошла в комнату и закрылась. Дверь плотно прилегла к косяку. Даже воздух не мог проникать туда. Тяжёлый воздух в помещении подавлял ее. Она хваталась за кровать, садилась и вставала, порой, чуть ли не падала на пол и опять поднималась. Вдруг всё резко прекратилось. Лунный свет, словно смеясь, покачался за окном и пропал.
     Женщина молчала все последние годы, пока правила в монастыре. Ещё несколько раз она видела тени молодых девушек в коридорах аббатства, их звонкий смех разносился где-то далеко за пределами монастыря.
     Умирая, она попыталась сказать, что в аббатстве когда-то происходили события, связанные с похищением девушек и носильным заточением в монастырь.
Габриэлла так и умерла. Только кольцо с изумрудами лежал на её столе среди строгих досок из серого дерева.
     Синьорина Беатрис часто жаловалась на головную боль, но Карлос не замечал этого и просто не обращал внимания. Когда она опять начала говорить о головной боли, он сказал:
- Беатрис, ты можешь пригласить Доктора Риччи и он украсит твой вечер. Я сегодня занят.
- Хорошо.
     Карлос даже представить себе не мог, что его жену мучают странные шумы в доме: смех, светлые зелёные огоньки на стенах дома и в саду, какие-то девушки бегают по саду среди ночи и исчезают, когда наступает утро.
Когда она ложилась спать, плотно закрывала окно и шторы. Ей казалось, что в эту ночь ничего больше не услышит, но шумы продолжались много времени.
Женщина прекрасно знала, что случилось с Даниэлой, и что она осталась одна из тех, кто должен был принять наследство синьоров Грассо. Беатрис спала, но тени девушек, то всплывали, то снова исчезали в саду. Она не стала говорить об этом своему мужу. У неё много сил, чтобы самой справиться с навязчивыми мыслями, которые таяли сами собой.
     Несколько раз она перечитывала письма от своих родственников: как жила Даниэла и как она умерла в аббатстве цистерцианок в Испании. Они писали:
«Беатрис, ты счастлива. Это очень хорошо. Ты одна из тех родственниц, которые остались счастливы. Но ты обязана принять в наследство этот замок с привидениями. Ты знаешь, что там произошло после смерти твоего отца Сальваторе Грассо. Его жизнь сильно изменилась после одного случая. Я не буду писать об этом. Это страшные люди. Они могут сделать с человеком не поправимое, чтобы им досталось всё. И даже замок. Береги себя. Твои Х…»
     Когда Карлос увидел это письмо, он помолчал, затем налил себе вино и долго пил его маленькими глотками. Он не знал, что делать. Как Беатрис могла скрывать всё это? А я даже не поинтересовался у неё о прошлом. Жил с нею все пять лет и не замечал, что она под страхом смерти ходила со мною на выставки, аукционы и встречи. Мама, мия!
     И сейчас, после того, что случилось, он сидел по вечерам дома и молча смотрел на закаты, на сад, кусты цветов и белую клумбу с ромашками.
Как-то вечером, когда он по обычаю сидел в кресле на веранде, был тёплый вечер, солнце уплыло за горизонт, перетащив своё красное тело через крыши домов, ему опять показалось, что он услышал лёгкий смех, где-то там, за ветвями деревьев.
Мужчина не придал значения этим звукам.
     «Как Беатрис могла жить с такими чувствами? Чувствами тяжёлых воспоминаний о прошлом своего рода. Боятся всего: стен моего дома, где всегда было по-семейному тепло, сада с многочисленными кустами роз, которые, словно предатели слышали и видели всё, что происходит вокруг и молчали. А может быть они не предатели. Ведь они каждое утро просыпались и говорили ей – Спасибо, что опять взяла нас к себе. Мы так благодарны тебе за всё».
     Карлосу начало казаться, что он сходит с ума. Привидения, смех девушек. Этому всему есть простые разъяснения. Ведь мы давно живём в двадцатом веке, и научные доказательства приводились почти по каждому случаю любого аббатства. События, происходящие в монастырях, всегда были слабостью богатых синьоров. Они зачастую заказывали сцены похищений для того, чтобы пощекотать себе нервы.
Утром он встал с плохим настроением. Столько событий в его доме ещё никогда не было. Ему стало казаться, что это какое-то предзнаменование: что-то должно было произойти с ним ещё. Но почему со мною. Я ведь не наследник рода Грассо. Этот замок с привидениями по завещанию старого синьора Грассо должен был переходить по женской линии. А что тогда принадлежало по мужской линии в роде Грассо? Ему стало страшно…

03.07.2015 года

P.S.
В первой книге использованы материалы о истории булгар, Святом Бенедикте и Ватикане, Цистерцианском монастыре в Испании, Талавера Де Ла Рейна. - Интернет.
Дорогие читатели, пожалуйста, не ищите себя в образах героев книги.

от автора: в связи с написанием второй книги в произведении могут быть корректировки

80374 знака


Рецензии