Глава 13. Заключительная

   
Через месяц Орлов и Маринина улетали в Германию в реабилитационную клинику. Орлов чувствовал себя уже достаточно окрепшим, чтобы перенести дорогу. Но не более того: без инвалидной коляски он ещё не мог обходиться, и это его очень смущало. Он даже в мыслях  представить не мог, что за ним будет ухаживать женщина, которой он невольно причинил столько бед и горя и которую любил всю жизнь.

Константин Львович избавился от большинства своих активов: пребывание в чужой стране требовало больших расходов. Продал все  51% акций банка,  большую квартиру в городе, магазины и всю остальную мелочовку. Оставил только  дом, ресторан французской кухни и гостиницу.
Как и во время первого отъезда, ресторан передал под управление Петровича — у него это неплохо получалось. Хотя большая часть успеха в этом деле всё же принадлежала Верочке.

Елена Фёдоровна с трудом уговорила сына взять на себя управление гостиницей. Для этого Артёму пришлось продать свою долю в кафе Саньку. Тот был невероятно рад покупке, хотя пришлось взять кредит под неудобный процент, но он надеялся, что сможет в дальнейшем произвести реструктуризацию долга.

Провожали Орлова и Елену преданный Санчо Панса, его жена Верочка и Артём. Верочка прятала красные глаза, уверяя, что виноват во всём ветер. На самом деле сказалась привычка видеть «хозяина» каждый день, помогать ему по возможности, чувствовать себя за хозяйской спиной, как за каменной стеной.
Она старалась быть честной в отношении к Орлову: да не всегда он был белым и пушистым, но всегда старался понять, и относился к ним с Петровичем, как к близким, родным людям.

Петрович же всегда относился к шефу, как к отцу, ведь он тоже был детдомовцем и в юном возрасте вступил на скользкий путь, с которого  его вырвал Орлов — спас однажды при разборке, получив при этом ранение в руку. После чего двадцатилетний парень был готов за него и в огонь, и в воду.
Их дружба была проверена и общими невзгодами, и годами разлук, и жизнью бок о бок, что порой намного труднее, чем всё остальное: быт он проверяет на прочность почище всяких там разборок.

Осень вступала в свои права, навевая на всех уныние. Елена Фёдоровна изо всех сил старалась не расплакаться: оставляла сына с тяжёлой душой, ведь он ещё так  молод и такой максималист, как когда-то был и близкий ей человек с которым она улетала в чуждую страну. У неё было слишком много сомнений и по поводу сына, и по поводу проживания в Германии, да и с Константином не всё было так однозначно.
 
Поначалу с ним в Германию хотели отправить Верочку, но она не полетела бы без Петровича, и тогда дом остался без надзора.
Потом хотели нанять сиделку, но увидев девушку, запротестовала Елена: уж очень та была заинтересована в том, чтобы убраться из «ненавистной Рашки».

Её выражения покоробили Маринину не только, как преподавателя родного языка, но и, как человека, и она отказала «нахальной и глупой девице», хотя рекомендации у той были на высшем уровне.
Пришло осознание, что нужно ехать самой. Решение далось нелегко.

Перед самой посадкой Орлов неожиданно спросил Артёма:
-Лана не захотела нас проводить?... Она так и не простила меня... Хотя... Я бы и сам себе не простил такое. Артём... Передай ей, пожалуйста, что я готов стоять на коленях, чтобы она не держала на меня зла.
И, усмехнувшись своей фирменной полу-улыбкой добавил:
-Как только вновь научусь стоять на ногах — непременно сделаю это.
-Не переживайте, Константин Львович, всё будет хорошо, - ответил Артём, так и не сумев назвать этого человека отцом.
-Я понимаю, - ответил Орлов. - Прости и ты... Сын.

Какой гордостью сияли при этом его глаза и, что он испытывал при этом - не понять было невозможно. И это смутило Артёма.
Он так и не смог сказать Орлову, что они уже несколько дней не виделись с Ланой. Ему самому было не понятно: то ли это полный разрыв, то ли девушка захотела привести свои мысли и чувства к «общему знаменателю».
Артём очень боялся потерять её, но давить не стал, понимая, что от этого будет только хуже.

Если сказать, что Лана была в полном смятении — это значит не сказать ничего. Она просто не видела выхода из сложившейся ситуации.
В своих рассуждениях она каждый раз мысленно обращалась к Артёму:
-Ты же ничего не знаешь обо мне, мальчик! Ты помнишь меня ученицей старших классов — весёлой, лёгкой и счастливой... После этого столько всего произошло...

Светлана рано выскочила замуж — едва исполнилось восемнадцать. Влюбилась до беспамятства в яркого руководителя музыкальной группы  Виктора Ланского — студента четвёртого курса финансово-экономического института, куда ей удалось поступить. Этот парень умел кружить головы девушкам!

Нина Викторовна была против скоропалительного замужества дочери.
-Девочка, он же пустоцвет — это видно невооружённым взглядом. Одно достоинство его - смазливое личико и фигура.
-Ты же сама говорила, мама: - «Лицо страшно, а душа — ещё страшнее!» - протестовала Лана.
-Тут, как видно мой принцип, не сработал, - сделала вывод Нина Викторовна, но отговорить дочь так и не смогла.

Её уверенность в том, что та хлебнёт с этим «красавчиком» лиха — оправдалась на все сто процентов: выпивал, изменял, сам Лану ревновал похлеще Отелло, а напоследок стал ещё и рукоприкладствовать. Вынудил Лану оставить институт, ссылаясь на то, что все педагоги пялятся на неё, как на проститутку — он никогда не стеснялся в выражениях.

В конце-концов, после очередного избиения, Лана спустилась на связанных простынях с четвёртого этажа квартиры,  где они жили, и прибежала к матери — вся в крови и застарелых синяках.
Нина Викторовна от такого зрелища потеряла сознание. До этого она даже не догадывалась, что зять, как последний садист, издевается над дочерью: тот никогда не бил её по лицу. Хохотал, обнажая ровные белые зубы:
-Вывеска всегда должна оставаться незапятнанной!

Развод был скандальным и тяжёлым. Нина Викторовна заставила дочь зафиксировать все побои и привлекла на сторону Светланы парочку дружков Виктора, которым он самим был уже поперёк горла.
На слушании дела Ланской вёл себя по хамски, заявив во всеуслышание:
-Кому ты нужна, кроме меня, курица?! Ещё приползёшь назад, чтобы я простил тебя... А я ещё подумаю: прощать или нет!

Года два после этого Лана боялась, что не сможет жить нормальной жизнью: ей везде мерещился Ланской.
По настоянию матери она восстановилась в институте и, закончив его очень успешно, была принята на работу в самую престижную компанию города «Главдорстрой».
И вот, когда в её жизни всё начало налаживаться, неизвестно откуда возник господин Орлов и всё полетело в тартарары.Впрочем она несправедлива к нему: если бы ни он то неизвестно что было бы с Ниной Викторовной с её больным сердцем.

Правда вместе с Орловым в её жизни возник и Артём Маринин, и её жизнь запуталась окончательно. Всё сплелось в тугой клубок и ненависть, благодарность, и любовь, и отвращение, и это самое чувство, когда до потери сознания. Она уже не могла разделить этих двух людей — они всё больше и больше в её сознании превращались в одно целое. И она сбежала, как пять лет назад. Только  тогда с четвёртого этажа, сейчас же — сбежала в себя, надеясь, на то, что изречение «время лечит», не красивая сказка для лохов, а истина — пусть даже в последней инстанции, как однажды в институте сказал всеми уважаемый препод.

Прошло три месяца, но боль не уходила — саднила, как застарелая заноза. Теперь она  во всех молодых людях видела Артёма. Пару раз даже окликала, потом извинялась за ошибку.
Уже весной, стоя на остановке троллейбуса, на противоположенной стороне она снова увидала Артёма и снова решила, что это её «больное воображение», но парень кинулся к ней через дорогу. Лана увидела, как на него несся  чёрный, большой внедорожник, и отключилась.

Когда её привели в сознание над ней склонилось лицо Артёма. Она замахала рукой, отгоняя видение.
-Ты уже решила, что я привидение? - поинтересовался парень. -Не дождёшься!
И засмеялся, привычно откидывая голову назад, как это делал и Орлов, но Лане уже это не было неприятно - напротив она радовалась, что Тёма рядом, и смотрит на неё такими влюблёнными глазами.


г.Саратов
7.12.2017 г.
Злобина Т.В.