Судебные дела некоторых палачей Винницы - I

Я уже не раз касался темы наказания (и безнаказанности - тоже) нацистских военных преступников. Вот перечень некоторых моих публикаций, в которых упоминается эта тема:
http://www.proza.ru/2015/01/27/96;  http://www.proza.ru/2017/05/22/2134; http://www.proza.ru/2018/08/27/164.
Я пытался понять сам и объяснить читателям сложности привлечения к судебной ответственности как минимум десятков тысяч нацистов - непосредственных руководителей и исполнителей злодеяний, позволявших отнести подобных людей к подозреваемым в военных преступлениях.
Не хочу приводить параллели с другими странами и массовыми преступлениями в мирное время, когда свидетели преступлений остались живы, обличающая документация не сгорела в результате военных действий, и, что особенно важно, следователями,  прокурорами, судьями, являлись люди уже не из того же преступного мира, а - юристы новой генерации. И всё же: скольких воров, мошенников, даже убийц положенное им наказание миновало! Оглянитесь — и вы согласитесь со мною…

В книге о городском комиссаре Винницы (1941-1944) Ф. Маргенфельде я подробно описал, как он - фактически военный преступник - не только не понёс уголовное наказание, но шаг за шагом прошёл процедуру полной денацификации, прослужив потом немало лет в должности государственного (!) служащего демократической ФРГ.

В этой и последующей статье я приведу пример судебных дел, в которых, в частности, шла речь о массовых убийствах еврейского населения Винницы. У русско- и украинско-язычного читателя нет, мне представляется, никакой возможности получить хотя бы ориентировочное представление, как это судопроизводство происходило.
Да и мне добраться до подобных материалов было не просто, как и — остановиться с выбором судебных дел для перевода их на русский язык, разъяснений и комментариев.
Я нашёл материалы как из ФРГ, так и из ГДР. И предполагаю их сравнить. Интересно, что некоторые архивы по судебным процессам, касающимся военных преступлений нацистов и состоявшимся в ГДР, закрыты до 2020-го года. При воссоединении Германии этот срок был перенят из ГДР — и тут поделать нечего. Почему это так произошло — мне неизвестно. Возможно, это станет ясно, когда указанные архивы станут доступными.

Честно говоря, мне очень не хотелось браться за эту работу. И дело не только в сложности поиска и получения материалов, в переводе судебных протоколов, изложенных на особом (юридическом) канцелярском языке с массой отсылок к основополагающим документам юстиции — законам и постановлениям разных лет. Для неспециалиста это — дремучий лес.
Как всегда, начиная с задумки «Моей Винницы», я сначала засомневался: неужели это будет интересно для тех, кто советской властью и постсоветскими ангажированными средствами информации до сих пор лишён знаний о том, как с остатками и, к сожалению, новыми ростками национал-социалистической идеологии боролись и продолжают делать это сейчас в демократических странах? Надо ли им это?
Ответил сам себе положительно. А ежели интересно и надо, то легко ли в Украине решиться разрабатывать эту тему, учитывая дополнительные сложности: довольно непростой доступ к материалам и языковый барьер? У меня, конечно, трудностей меньше.

Наконец, новое моё обращение к нацистской тематике в какой-то степени связано с непониманием не только винницким руководством, но и многими винничанами того, в какую трясину заведут их игры с «приукрашиванием» бывшей ставки фюрера и других, связанных с вермахтом «памятных мест» в Виннице и её окрестностях (http://www.proza.ru/2018/10/12/1060;  http://www.proza.ru/2019/05/11/1763).

                ***

Судебные процессы подобного рода проходили по всей ФРГ и в разных местах ГДР. И их протоколы находятся в многочисленных архивах, с доступом к которым было сложновато. Но всё у меня упростилось, когда я набрёл на многотомные издания, увидевшие свет благодаря финансовой поддержке юридического факультета Университета Амстердам, берлинского Сената и Фонда прессы газеты Tagesspiegel, Берлин.
В редакции этих изданий — ряд ведущих профессоров - историков и юристов ФРГ и Нидерландов, главный прокурор до сих пор существующего Центра по выявлению нацистских преступлений в Людвигсбурге, расположенном в федеральной земле Баден - Вюртемберг (будучи в этом центре, я обнаружил там некоторые материалы о Ф. Маргенфельде), а также - многолетний прокурор (1963-1990) Генеральной прокуратуры ГДР.
Издания называются: 1. «Юстиция и национал-социалистические преступления» с подзаголовком «Собрание немецких уголовных приговоров по национал-социалистическим преступления, связанным с убийствами, 1945-1999». То есть, судя по указанию на время вынесения окончательных приговоров, в книгу включены материалы судебных заседаний за 55 лет! 2. «Юстиция ГДР и национал-социалистические преступления» с подзаголовком «Собрание восточно-немецких уголовных приговоров по национал-социалистическим преступлениям, связанным с убийствами, 1975-1990».
Оставалось выбрать несколько процессов — и написать по ним статьи. Тут я облегчил свою задачу, заказав (в Кёльне этих изданий нет) тома с делами, касающимися, в частности, событий в Виннице.

Один из этих томов и его выходные данные представлены в коллаже. Отсюда взят и ниже представленный материал.
Дело, под номером 759 опубликовано (стр. 71-104 весьма убористого текста) под заголовком «Комплекс преступлений, связанных с массовыми убийствами» в следующих местах: Бердичев, Хорол, Киев, Славута, Шепетовка, Судилков [село в Полтавской области], Винница. Дело слушалось в Земельном суде города Регенсбурга (Восточная Бавария, ФРГ), приговор вынесен 05.08.1971, KS (регистр) 6/70. Привожу его в сокращении, а также - с разъяснениями и комментариями [даны в квадратных скобках]. Все ссылки на законы ФРГ, военные предписания, пр. параграфы это рода мною опущены.

                ***

«Обвиняемый: Kre. [все фамилии, в том числе — свидетелей, даны в томе в сокращении] Engelbert,  родившийся 8.11.1914 в Вюрцбурге, проживающий в Arolsen [с 1997 г. - Bad Arolsen, небольшой город в Земле Гессен], женатый, управленческий служащий, гражданин ФРГ.»

Обвиняется из-за убийств [на основании материалов заседаний суда от 4-го мая и прочих: приводятся более 30 дат судебных заседаний в мае, июне, июле и августе 1971 г.]. 
«I. Обвиняемый виновен в семи коллективных преступлениях:
1) семидесяти юридически совпадающих случаях
2) ста юридически совпадающих случаях
3) восьмидесяти юридически совпадающих случаях
4) одной тысячи юридически совпадающих случаях
5) пятистах юридически совпадающих случаях
6) тридцати тысяч юридически совпадающих случаях
7) пятидесяти юридически совпадающих случаях

II. Он был в связи с этим приговорён к семи годам лишения свободы.
III. Обвиняемый несёт расходы как по судебному процессу, так и свои собственные [то есть, затраченные на адвоката, канцелярские дела, пр.].»

                ОСНОВАНИЯ

А. Обстоятельства дела.

I. Введение. История процесса.

Предмет этого уголовного процесса — участие обвиняемого Engelbert Kre. в физическом уничтожении еврейской части населения и других групп людей из различных населённых пунктов Украины во время наступления немецких войск во Второй мировой войне во второй половине 1941-го года. Kre. был тогда командиром 2-й роты Резервного полицейского батальона 45, относившегося к полицейскому полку Юг, оперировавшему в то время в тылу 103-й армии.

Совместно с Kre. были обвинены бывший полковник полиции Rene Ros., тогдашний командир полицейского полка Юг,  бывший майор полиции Martin Bes., тогдашний командир Резервного полицейского батальона 45,  и тогдашний главный ротный вахмистр Fritz For., служивший в 3-й роте Резервного полицейского батальона 45. Процесс против Ros. и Bes., ввиду их продолжительной неспособности участвовать в (судебной)  тяжбе, был приостановлен. Процесс против For., ввиду нынешней его неспособности участвовать в тяжбе, был временно приостановлен. [Чаще всего адвокатам удавалось таким образом навсегда или минимум временно «отмазать» своих подзащитных от наказания, хотя, как указывается в сноске, дело против For. позднее было возобновлено.]»

II.  Биография обвиняемого Kre.
[Я представляю биографию в сокращённом виде.]

Родился - как второй сын и последний ребёнок - 8.11.1904 в семье хаусмайстеров [дворников, смотрителей дома] в Вюрцбурге. Отец умер в 1919 г., мать - в 1932 г. В 1920-1928 г. г. учился в народной школе, в 1928-1931 г. г. обучался профессии слесаря. Одновременно посещал профессиональную школу.
В 1929 г. вместе с братом вступил в организацию «Гитлерюгенд» (молодёжь Гитлера). В 1932 г. стал членом СС (Schutzstaffeln - «отряды охраны») и национал-социалистической немецкой рабочей партии (NSDAP). После перехода власти к Гитлеру (30.1.1933) нашёл себе применение в так называемой вспомогательной полиции. В 1935-1936 г. г. проходил подготовку в СС - школе юнкеров, после чего был представлен к званию СС - унтерштурмфюрера [что приблизительно соответствовало званию лейтенанта в армии (вермахте)] и переведен для службы в Берлин.

Вопреки его желанию стать профессиональным военным в Waffen- SS, был направлен в Дюссельдорф на должность лейтенанта СС, потом учился в полицейской школе в Берлине и к 1938-му году достиг звания оберлейтенанта Schutzpolizei (полиции защиты).
В начале 1941-го года обвиняемый стал командиром 2-й роты Резервного полицейского батальона 45, расквартированного в тогда немецком северо-богемском городе Aussig [сейчас — Усти над Лабем (Эльбой)]. Оттуда в Дни Святой Троицы [конец мая - начало июня] 1941-го года батальон 45 направился в сторону СССР.

В январе 1942 г. обвиняемый получил звание капитана, возглавляя роту до августа 1942-го года. Затем он преподавал в полицейской школе, сам проходил обучение при Генеральном штабе, служил в Agram [Загреб, Хорватия] и в апреле 1945-го года стал майором СС.

После краха нацистской Германии обвиняемому удалось избежать плена и пробраться в Арольсен, где проживала у своих родителей его жена. Она была вдовой его в 1941-м году в СССР погибшего брата — и он женился на ней в 1942-м году. У неё имелась дочь от первого мужа и в браке с обвиняемым она родила сына. У её родителей была булочная, к которой после войны присоединили кондитерскую с дневным кафе. Обвиняемый перенял общее руководство этими заведениями. В 1967-м году указанные заведения перешли во владение сына обвиняемого, а он сам устроился на службу в местную больничную кассу.
7.3.1969 г. обвиняемый был арестован.

III. Планы и мероприятия национал-социалистического немецкого руководства рейха по уничтожению восточно-европейского еврейства в первой фазе вторжения в Россию [представлено мною в сокращении; под «Россией» тут и далее понимается СССР].

В этой части судебного решения излагаются идеологические предпосылки начавшегося после прихода нацистов к власти притеснения еврейского населения Германского рейха, а также результаты этого: изгнание евреев с их должностей, ограничения в получении образования, принуждение к продаже за бесценок их предприятий, имущества, выезда из страны. [Убийства граждан Германии на территории рейха запрещалось законом, поэтому не успевших во-время покинуть страну евреев насильно вывозили в другие, оккупированные нацистами страны для помещения в концентрационные лагеря и последующего умерщвления.] Что касается евреев СССР, то предполагалось его физическое уничтожение на местах (как избавление от значительной части «Мирового еврейства»).

На оккупированной вермахтом территории СССР управление проводилось как военными властями, так и различными подразделениями полиции: полиции безопасности и полиции порядка. Полиция безопасности, в свою очередь, подразделялась на криминальную полицию, тайную гос. полицию (гестапо) и службу безопасности (СД).
Для уничтожения еврейского населения использовались так называемые айнзацгруппы [целевые группы] и зондеркоманды [особые подразделения], составленные из служащих полиции безопасности. Эти группы получали задание (только устно, а не документально!) начинать как можно быстрее на захваченных вермахтом территориях массовое убийство евреев, а также психических больных. Если указанных полицейских сил не хватало, то к упомянутым операциям подключали полицию порядка. О результатах акций уничтожения мирного населения регулярно сообщалось в Берлин.

Дабы уменьшить сопротивление еврейского населения при направлении их к местам расстрела, им сообщали о простом переселении, о переброске к местам будущей работы, пр. О предстоящей гибели это население, в подавляющем большинстве, узнавало лишь при достижении мест расстрела; последние подготавливались заранее, как правило, за пределами населённых пунктов, в скрытых (незаметных) для местного населения местах.

IV. Преступления обвиняемого Kre. [представлены с сокращениями]

Резервному полицейскому батальону 45 - после пересечения границы СССР - были вменены в обязанность военные и полицейские задания по безопасности: защита важных объектов, очищение территории от остатков войск Красной Армии, от сбрасываемых с самолётов парашютистов - советских разведчиков.

24-го июля 1941-го года батальон достиг города Шепетовка, где командованию батальона было сообщено, что рейхсфюрером СС и главой немецкой полиции Гиммлером дан приказ об очищении России от евреев и что батальон 45 должен в этом принимать участие. Командир батальона Bes. понял, что этот приказ является противозаконным и заявил, что выполнить его он не может. Командир полка полковник полиции Fra. (был сменён на этом посту 25.8.1941г. проходящим по этому же делу полковником Ros. - см. выше) тут же указал на возможные последствия отказа (в выполнении приказа) со стороны СС- и полицейских судебных органов: понижение в должности, штрафной батальон, наказание родственников Bes. Последний возвратился в свой батальон, обговорил приказ с офицерами батальона. Они посчитали выполнение приказа неприемлемым (недопустимым), придя одновременно к мнению о всё же необходимости его исполнения; некоторые указали при этом на латентные опасности отказа выполнить этот приказ.

Далее в приговоре описываются жуткие детали расстрелов евреев в Шепетовке (1), Славуте (2), Судилкове (3), Бердичеве (4). Киеве (6), Хороле (7), которые я, для сокращения объёма статьи, опускаю. Перехожу к событиям в Виннице (раздел 5 главы IV).

Когда батальон 45 находился в Бердичеве (5.9 - 21.9.1941), был получен приказ на выполнение акции по уничтожению евреев в Виннице. Это касалось всех рот батальона, включая 2-ю роту, которой командовал обвиняемый Kre.
Находившихся в Виннице евреев всех возрастов и обоих полов, как только они были схвачены служащими батальона (с помощью украинской милиции), собрали вместе в огороженном участке, откуда грузовиками, а, возможно, некоторых - пешком, доставили к месту расстрелов.

Подробно описываются известные факты о методике убийств, о способах наиболее полного заполнения трупами приготовленных для этого ям (рвов) и неизвестно когда и почему появившихся там цистерн. Об этом рассказывали единичные выжившие и спасшиеся евреи, случайные свидетели - не евреи, по ошибке доставленные к месту расстрелов и отпущенные домой. И, конечно — немецкие военнослужащие, участники других подобных судебных процессов (в качестве обвиняемых или свидетелей). Об этом я писал, например, тут: http://www.proza.ru/2016/09/27/1500 (см. также ссылки в самом начале этой статьи). Посему я не буду на этом останавливаться, но зато дословно переведу вам следующие два абзаца.

«И тут [у ямы с трупами — Н. К.] также люди, которых подогнали для расстрела, наконец, понимали, что они и с ними идущие товарищи по страданиям, часто — родственники, друзья или знакомые, будут расстреляны.

Обвиняемый Kre., служащие роты которого были среди команды стрелявших по людям, возглавлял при этой акции действия своих подчинённых. Собственноручно он расстрелял в одной из ям пять человек и у одной из цистерн — двоих. Нельзя исключить, что он сделал это, чтобы при возникших задержках ускорить проведение расстрелов и таким способом укоротить страдания жертв.»
[Представьте себе: подобные «оправдательные» обстоятельства фигурируют в материалах судебных процессов о массовых убийствах довольно часто! Цинизм таких «оправданий» убийств не имеет границ, как и указание на то, что собственноручно обвиняемый расстрелял только семь человек, создававших, вероятно, затор на конвейере поточного убийства мирных граждан!]

Во время описанной акции были расстреляны минимум пятьсот человек различных возрастов и обоего пола.»

…

«Обвиняемый Kre. знал при этих установленных судом его действиях [сей абзац начинается после описаний преступлений обвиняемого во всех вышеозначенных населённых пунктах — Н. К.], что массовые убийства не служат военным или полицейским целям, а запланированы и приказаны тогдашним руководством рейха как результат надменной, пренебрежительной расовой политики по отношению к нелюбимым руководством евреям и ставили целью уничтожение "восточного еврейства". Он осознавал, что убийство безвинных и беззащитных людей только из-за их происхождения и принадлежности к определённому народу даже в военное время является глумлением над законностью и человечностью, будучи преступным. Обвиняемый внутренне дистанцировался от пришедшего на его долю соучастия в акциях уничтожения людей. Он воспринимал себя при этом только как получающего приказы и исполняющего их, и не желал быть идентифицированным с теми, кто задумывал эти массовые убийства, как и не желал нести собственную ответственность за им свершённое. Другое не удаётся с уверенность утверждать по отношению случаев, когда обвиняемый расстреливал собственноручно.»
[Обратите внимание, к каким тонким психологическим вывертам обращается суд, дабы хоть частично снять ответственность с обвиняемого! Вот это мы, мол, можем предполагать, а то, что обвиняемый был матёрым убийцей — в этом мы не уверены. Хотя биография Kre. как раз свидетельствует без сомнений, куда он стремился: в ряды головорезов - войска Waffen- SS].

«При своём участии в акциях уничтожения людей Kre. знал обстоятельства каждой из них. Ему не было неизвестно, что людей, смерть которых планировалась, обманывали, убеждая в том, что намечается их эвакуация, переселение, отправка к месту работы. Он знал, что цель такого обмана — ввести людей в доверие, чтобы они не сопротивлялись. Обвиняемый понимал,  что перед акциями уничтожения жертвы переносили немыслимые душевные страдания до момента расстрела, потому что они были невиновны, как и их спутники на дороге смерти, чью гибель они наблюдали. Обвиняемый знал также, что все эти обстоятельства были известны и тем, кто планировал и повелевал уничтожение еврейского населения на оккупированных территориях России. Даже если обвиняемый не знал точные или приблизительные числа жертв той или иной акции, он имел всё же грубое представление об охвате населения при каждой акции: шла ли речь о двух- или трёхзначных числах жертв, о тысячах или десятках тысяч. Обвиняемый сам планировал и приказывал действия его роты при описанных выше случаях акций, хотя не исключается возможность добровольного принятия на себя этих действий кем-то из подчинённых ему офицеров, унтер-офицеров или
прочих военнослужащих.

Среди служивших в полиции порядка на оккупированной российской территории царил страх неподчинения приказу. Военная пропаганда и повторяющиеся инструктажи оказали своё действие: считалось неизбежным строгое наказание судами СС и полиции, возможно,  направление в штрафные соединения или даже казнь, а также — репрессии против родственников на родине.

Однако не такие или подобные обдумывания повлияли на решения Kre. соучаствовать в массовых убийствах. Обвиняемый следовал приказам в большей степени не под давлением размышлений о возможных наказаниях, а, хотя и против воли, из-за слепой покорности. Не может быть исключено, что он при этом направлялся мнением: даже преступные и им оценённые как преступные приказы обязывают. Обвиняемый в этом случае, при некотором напряжении его собственных представлений и его совести, без трудностей, как неспециалист, без знания законов мог и должен был распознать, что приказы о полном уничтожении безвинной и беззащитной группы населения никакими правом, законом и моралью не объяснимы и никакой обязательности исполнения не означают.»

Б. Оценка доказательств.
[представлено сокращённо]

Здесь даны ссылки на материалы, полученные во время расследования действий обвиняемого Kre. и тех обвиняемых по этому же делу, чьё судебное преследование, из-за состояния их здоровья, было навсегда или временно прекращено.
Также принималась во внимание и установленная биография обвиняемого.
Указаны имеющие значение для данного судебного разбирательства решения и приказы высшего руководства нацистской Германии.
Важное значение имели показания одновременно с Kre. обвиняемых по этому делу лиц (см. выше),  а также свидетелей.

Что касается свидетельских показаний, то данные во время судебного процесса во многих случаях существенно отличаются (чаще - в пользу обвиняемого) от таковых, данных при предварительном расспросе. Точное объяснение этому дать сложно. Возможно, прежние, обличающие обвиняемого показания, потом были отозваны или смягчены из-за корпоративного духа или сочувствия обвиняемому. С другой стороны, показания, утяжеляющие вину обвиняемого, возникли из-за попытки свалить всю вину на него, умалив свою собственную (это касалось свидетелей - бывших сослуживцев Kre.). Возможно и то, что  за время, прошедшее от дачи показаний на следствии до судебного процесса, свидетели вспомнили некоторые обстоятельства и детали, что привело к коррекции их первых показаний. В связи с возникшими вследствие этого трудностями, суд присяжных принял во внимание во время вынесения приговора только свидетельские показания, данные во время судебного процесса.

Приводятся примеры различающихся показаний по одним и тем же эпизодам в упомянутых выше населённых пунктах. [Я остановлюсь только на показаниях, связанных с расстрелами в Виннице.]
Kre. подтвердил, что название «Винница» ему знакомо, он смутно помнит об имевшейся там установке для обработки воды (выше шла речь о цистернах - больших ёмкостях в земле, в которые сбрасывались убитые). Но то, что он формировал для акции расстрельную команду, как и  саму акцию, он вспомнить не может. Многочисленные свидетели же показали, что из Бердичева, где находился Резервный полицейский батальон 45, выезжала на грузовиках в Винницу группа солдат, отобранных для участия в акции [имеется в виду массовое убийство еврейского населения 19-го сентября 1941-го года; в судебных материалах эта дата, когда рано утром из Бердичева выехала группа полицейских, обозначается как «не точно установленный день» (между 5-м и 21-м сентября — временем пребывания батальона 45 в Бердичеве)].

Свидетели также показали, что в акции в Виннице принимали участие служащие из всех трёх рот батальона 45, то есть, и из 2-й роты, которой командовал Kre. Что касается заданий, выполняемых служащими той или иной роты, то о присутствии при этом командиров рот твёрдых сведений не получено.
Один из свидетелей рассказал, что видел запасы продовольствия, оставшиеся на местах расположения евреев перед расстрелом, что свидетельствует о том, что и в Виннице еврейское население ложными сообщениями о переселении в отдалённое место удалось без особых затруднений доставить к месту казни.

Один из свидетелей указал, что он был на месте расстрелов, пригнав туда машину с боеприпасами, которые раздавал полицейским. Этот свидетель служил в роте, которой командовал Kre., поэтому исключить осведомлённость последнего об акции, его приказ отправить к месту акции машину с боеприпасами представляется невозможным.
Другой свидетель видел, как Kre. собственноручно у одной из цистерн убил двух человек. Ещё один свидетель сообщил, что Kre. расстрелял у рва пять человек. Наконец, о том, что Kre. расстреливал и собственноручно, рассказал и четвёртый свидетель, хотя исключить, что это были случаи, сообщённые вторым свидетелем не представилось возможным.

О том, что при этой акции было не менее 500 жертв, удалось выяснить, сопоставляя свидетельские показания. Хотя один из свидетелей утверждал о числе жертв от 1 500 до 2 000
человек.
Конечно, учитывая количество участвующих в расстрелах полицейских, можно представить число жертв, намного превышающее 500 человек. Но доказан был только этот минимум жертв — и он был принят за основу (в пользу обвиняемого).

В. Правовая оценка

I. Инициаторы уничтожения еврейского населения на оккупированных немецкими войсками восточных территориях - в первую очередь, Гитлер, Гиммлер и Гайндрих - осуществили этот план с помощью системы приказов и тем самым совершили преднамеренное, противозаконное умерщвление людей. Они действовали из-за расовой ненависти — вероломно и ужасно, что является, по немецким законам, наказуемым преступлением — убийством.

В таковых убийствах обвиняемый Kre. соучаствовал преднамеренно. Эти действия начинались не им, он был как бы рабочим инструментом при действиях других. Основополагающей при сём тогда была его внутренняя установка по отношению к этим действиям. Судом не установлено, что у Kre. были собственные интерес и желание убивать. Он выполнил волю своего высшего руководства, внутренне уступил и подчинился приказам. Это не свидетельствует, однако, что он действовал в унисон со своей совестью. Его совесть была не настолько усыплена, чтобы препятствовать лучшему пониманию или что оно было бы для него неприемлемым. [Далее суд снова пускается в психологические рассуждения о возможности тех или иных мыслей обвиняемого, позывов его действий, возможностей поступать по-иному, пр.]

II. Обвиняемому за его действия нет никакого оправдания и нет никаких оснований для исключения его вины

1. Самовольное убийство людей только из-за их происхождения и из расово-политических оснований было и есть абсолютной несправедливостью, которая никаким законом или приказом не может стать действительным (законным) правом. Это же касается и пособничества в указанном деянии.

2. То обстоятельство, что обвиняемый свои преступления совершил по приказу, не исключает ответственности за них. То же касается существовавших военных распоряжений и предписаний, так как они имели целью преступления, что было обвиняемому известно.
Даже то, что для обвиняемого полученные им приказы были обязательны к исполнению, хотя их преступный характер являлся для него очевидным, не может его простить.
Неверное представление о послушании и преданности, если даже таковое у обвиняемого имело место, также не может служить извинением.
Обвиняемый действовал не в обстоятельствах какой-то опасности или неотразимого насилия, угрожающих ему и его жизни или его родственникам, что требовало совершённых им действий, каковые не были защитой по необходимости.
Преступления обвиняемого (убийство и соучастие в убийстве) не попадают под действие правовых норм о сроках давности (обвиняемый был арестован 6.3.1969).

IV. Согласно решающей части приговора, он признаётся виновным, из-за чего должен быть наказан.

Г. Определение размера наказания

Обстоятельства дела, согласно которым обвиняемый считается соучастником преступления, представляют возможность смягчения наказания в пределах от 3 до 15 лет. Допустимо дополнительное смягчение наказания за каждое отдельное преступление (двойное смягчение наказания).

Суд присяжных решил применить последнее при определении размера наказания за каждое отдельное преступление обвиняемого. Это — не потому, что суд не осознаёт огромности зла, причинённого национал-социалистическим руководством путём запланированной организации массовых убийств и привлечения части сговорчивого населения к этому в качестве рабочего инструмента, каковым был обвиняемый. Суд не мог одновременно не признать, что обвиняемый, в силу событий того времени, будучи командиром роты, представлял относительно малую величину в общем организованном аппарате убийств, что даже при сопротивлении он не мог бы предотвратить массовые убийства.
Для двойного смягчения наказания имело значение и то, что его бывшие начальники - офицеры полковник Fra. и майор Bes. из того же полицейского полка Юг - проведут остаток своей жизни на свободе, так как признаны неспособными к участию в судебных разбирательствах, хотя против них было начато судебное преследование.

При оценке размера наказания за каждое из преступлений суд присяжных, кроме уже представленных обстоятельств, в общем учёл и попытки обвиняемого облегчить судьбы некоторых жертв, а также те его душевные терзания, которые были вызваны оставшимися впечатлениями от преступлений и которые привели к заболеваниям. Принято во внимание, что болезни и длительное время, прошедшее после свершения преступлений, сделали его более чувствительным, по сравнению с другими соучастниками убийств, к наказаниям, а также то, что его последующая жизнь проходила в упорядоченном русле.
К отягощающим обстоятельствам, что касается определения меры наказания, относится то, что обвиняемый свои преступления совершал не без внешнего усердия. Имело значение и число жертв в каждой отдельной акции.

Суд присяжных считает в отдельных случаях следующие сроки лишения свободы соответствующими провинности:

Для случая Шепетовка 2 года,
для случая Славута 3 года,
для случая Судилков 2 года,
для случая Бердичев 5 лет,
для случая Винница 4 года,
для случая Киев 6 лет,
для случая Хорол 2 года.

При определении общего срока наказания учитывались те же обстоятельства, что и для единичных случаев (они раскрыты выше). Кроме того, вовлечённый в процесс массовых убийств, обвиняемый ощущал нарастающие привычность и отупение. С другой стороны, массовое убийство в Бердичеве с одной тысячей жертв и тридцать тысяч убитых в Киеве должны были потрясти обвиняемого и заставить задуматься. Наконец, то, что обвиняемый за столь относительно длинный срок - с июля до, по меньшей мере, октября 1941-го года принял участие в не менее, чем семи массовых убийствах, не позволяет считать его преступником среднего пошиба.

Суд присяжных считает общее наказание - семь лет лишения свободы - соответствующим общим обстоятельствам и вине обвиняемого. Сюда зачитывается время, проведенное в заключении во время следствия.
Судебные расходы в полном объёме несёт - как приговорённый - обвиняемый.

РЕЗЮМЕ

Я даже не знаю, с чего начать при комментировании этого судебного дела.
Во-первых, мне не известны многие важные факты, например, общественные настроения в ФРГ конца 60-х - начала 70-х годов прошлого столетия.
Во-вторых, у меня нет даже приблизительного представления о том, насколько удалось за 15 послевоенных лет изменить в ФРГ кадровый состав прокуратуры и судов.
В-третьих, методы поиска военных преступников (повторяю, продолжающиеся до сих пор) остаются мне неведомы, хотя я и пытался в Людвигсбурге кое-что об этом разузнать. Но кто сообщит в этом учреждении - за двумя высокими каменными оградами и особой пропускной системой - первому встречному (мне) такие служебные тайны?
В-четвёртых, я, работая с этими и другими материалами, получил лишь самое поверхностное впечатление о работе немецкой юстиции. Иначе - при отсутствии у меня базовых знаний о немецкой, соблюдающей традиции ещё кайзеровских времён, юриспруденции - и быть не могло.
В-пятых, я разобрал здесь лишь частично общую часть судопроизводства и только эпизоды акции в Виннице, а заключение и судебное решение касалось преступлений Kre. также в шести других населённых пунктах.

Я мог бы ещё и ещё продолжать перечисление того, что мешает мне сделать удовлетворяющее меня самого (и, конечно, читателей - также) заключение по представленному судебному процессу. Однако, написать резюме надо —  и я начинаю.

Первое, что меня, как и вас, вероятно, удивило: командира роты преступно известного всем Резервного полицейского батальона 45 искали почти четырнадцать лет. Он не скрывался, не изменил фамилию, проживал вместе с женой, детьми и родителями жены. То есть, место его нахождения определить было просто, а о его служебных «заслугах» в войну, судя только по занимаемой тогда должности, гадать не приходилось.
Возможно, он «дожидался» своей очереди: юстиция была перегружена делами обвиняемых в военных преступлениях.

Второе, что осталось для меня непонятным, это - пребывание Kre. в следственной тюрьме более двух лет (с ареста в марте 1969 г. до начала судебного процесса в мае и приговора в августе 1971 г.). Получается, что он был лишён свободы ещё тогда, когда подробности его прегрешений не были известны или не были доказаны, но основное из содеянного было давно ясно («дожидался» своей очереди? - я повторяюсь).

Третье, что вызывает, учитывая известные мне случаи в современной судебной системе ФРГ, в какой-то степени даже оторопь (сильное недоумение), это - скрупулёзный не-учёт судом того, что прямыми фактами не доказано, а только подразумевается (хотя косвенные улики сообща свидетельствуют о том, что это действительно было). Интересны высказывания типа «суд не может заключить, что обвиняемый думал иначе». Поначалу мне казалось, что это - попытки  выгородить (избавить от ответственности за то или иное) обвиняемого, а потом я убедился, что таковой была методология выяснения истины во время судебного процесса.

Четвёртое, что для меня оказалось странным: суд в одних случаях интересовали точные данные (цифры), в других — совсем нет. Например, обвиняемому не решаются приписать ещё два собственноручных убийства (мол, возможно, это те же, о которых уже упоминал другой свидетель), но общее число убитых в акции берётся по минимуму. Кто знает, связано ли это с тем, что собственноручные единичные убийства из пистолета представляли собой особую вину, а неизвестно кем изрешечённые из карабинов сотни и тысячи мирных граждан — несколько меньшее преступление? Скорее всего, всё-таки и здесь имеет значение наличие или отсутствие доказательства персональной вины.

Посему суд мало интересовали возможно точные данные о числе убитых при той или иной акции (кстати, и точная дата акции не имела особого значения). Шла речь, к примеру об акции в Виннице от 19-го сентября 1941-го года — датой значился день (?) 5-го сентября, а число убитых (минимальное) — 500, хотя оно было уменьшено во много раз (http://www.proza.ru/2017/01/30/842).

Пятое, непонятное или же всё-таки понятное отсутствие свидетелей из СССР.
Были у суда вопросы, на которые очевидцы событий из местного населения могли бы ответить намного точнее свидетелей-немцев. Но их либо не искали, либо не пригласили. А, может быть, советские власти и слышать не захотели об отправке свидетелей в страну, с которой у СССР были отношения, каковые дружественными можно было назвать только  иронично?
Я не исключаю и того, что в Германии было хорошо известно следующее: таких свидетелей инструктировали бы в КГБ перед отправкой, им строго бы приказывали говорить только «так» и только «об этом», но ничего другого. И поэтому от подобных свидетелей отказывались, считая их опрос пустой тратой времени.

Во время Нюрнбергского процесса раны войны ещё кровоточили — и трибунал к выяснению подробностей не стремился: преступления нацистов были и без того несравнимыми по своей дьявольской, непостижимой чудовищности ни с чем, имевшим место в истории человечества прежде.  Судили 24-х самых активных деятелей фашистского режима. Детальные разбирательства предполагались в тысячах последующих судебных процессах над нацистскими военными преступниками. А пока в ход шло всё, что представляли в качестве доказательств страны, подвергнувшиеся агрессии.

Я имею в виду обнаруженные мною фальшивки КГБ, считавшиеся важными свидетельскими показаниями. Это — пространные признания немецкого пленного Э. Бингеля, описывающего, между прочим, события в Виннице, происходившие в дни его отсутствия в городе, но которые он, тем не менее, «видел собственными глазами». И свидетельские показания хорошего знакомого нашей семьи адвоката Л. А. Шаина, касающиеся расстрелов евреев, которые он описывает в подробностях. Л. А. Шаин, на глазах которого во дворе его дома расстреляли его жену и сына, сумел скрыться и просидел всё время оккупации вместе с другом сына - Феликсом Великим в тайнике, благодаря отваге его соседа из украинцев. Так что видеть он ничего не мог — и я (как и мой отчим - давний приятель Л. А. Шаина) никогда от него о расстрелах ничего не слышал. Ну а о принуждении в КГБ к составлению липового свидетельского показания, полагаю, он не решился рассказать никому (http://www.proza.ru/2017/07/08/285, http://www.proza.ru/2017/07/15/276).

Заканчиваю.
Не надо было всё-таки садиться за эту статью — опять испорчено настроение на долгий период. И не только напоминанием о страшных событиях, но и беспомощностью: никак не заставить признаться ни старых служак коммунистической охранки, ни новых руководителей стран - наследниц СССР в той кромешной лжи, в которую удалось на многие десятилетия  заволочь историю злодеяний «стражей революции». Увы, не слышат призывов к восстановлению истины также историки - профессионалы, музейные работники, увиливающие от раскрытия правды. Почти везде, а в Виннице — особо (http://www.proza.ru/2015/09/14/2039, http://www.proza.ru/2016/10/10/341, http://www.proza.ru/2016/10/14/788, пр.).
Для чего и для кого, спрашивается?