Пряжу памяти теребя...

        В 2002 году на деревенском домике Евгения Зубова в Мисайлово установлена памятная доска, его именем названа улица и сквер, заложенный в 2016 году. Учреждена Московская областная литературная премия им. Евгения Зубова, присуждаемая творческим людям, тем, кто внёс большой вклад в воспитание подрастающего поколения и в сохранение чистоты и богатства русского языка.

         Двадцать три года прошло со дня ухода из жизни мисайловского поэта Евгения Зубова, но вновь, по сложившейся уже традиции, в день памяти пришли к нему поэты из литературного объединения им. Ф. Шкулёва с руководителем и вместе с родственниками. Меняется состав участников грустной встречи, но отрадно, что в этот раз присутствовали и молодые, и лучший друг Владимир Попов, и те, кто непосредственно общался с поэтом при жизни и те, кто влюблены в его творчество.
         Со вступительным словом выступил председатель литобъединения Алексей Павлович Зименков, а потом читали стихи Евгения Зубова все пришедшие. Дарья Кулькова, внучка Бориса Ивановича, Борисика – так называл Евгений Зубов лучшего друга детства, сына сестры Зои, – впервые была на мероприятии, но ей, видевшей в детстве будущего поэта, захотелось не только рассказать о Евгении Зубове, но и запечатлеть сегодняшний момент встречи на видео, запомнить и впитать ту энергетику, которая царила и всегда присутствует в этом месте, где под могучими берёзами упокоился поэт.
         Но по-прежнему нет покоя в душе близкого друга Евгения Зубова, не просто друга, а единомышленника и влюблённого в литературу и поэзию человека, с трудом пережившего его смерть. Владимир Попов рассказывал: «С непосвящёнными не говорю о поэзии. Поэзия требует интимного разговора, она чужда массовости и случайной публики. Уединение – её священная обитель, житейский шум вносит в её трепетное звучание диссонанс.
         Женя Зубов – маяк в моей жизни. Приезжаю к Жене, здороваюсь, немного говорим о том, о сём, потом по очереди, со смаком читаем друг перед другом пока не устанем, пока не потеряем чутьё. Если бы, не ЖЕНЯ ЗУБОВ духовное одиночество задавило бы.
         Природа, раздумья над вечными её загадками, восхищение её благотворностью, философские ассоциации – вот темы стихов моего друга. Мало? Нет, чересчур много. Чистая, чёткая образность и ясность промывают душу, заставляя её сладко замирать. Уединённость, оторванность от биения большой жизни наложили на его поэзию особый отпечаток прелести. Он поэт, идущий от природы, от пейзажной местности, окружающей его.
         Мои поэтические соревнования с Женей в юности доходили порой до абсурда. Я был самоуверен писал много и необдуманно давил Женю, в полном смысле, стихами, непременно стараясь перещеголять, но в тоже время давая ему заряд работоспособности, так сказать, подсознательный, ибо дух соревнования увлекал его, и он подтягивался и обычно ленивый, тоже начинал писать. Но были у меня и дни зависти, не скажу чёрной, но нехорошей. И если бы не его чистая душа, мы наверняка бы разошлись.
Господи! Как я завидовал каждой его хорошей строке, как нервничал, и как от души радовался каждому новому стихотворению. И я благодарен ему, что он выпрямил мою душу, не дав ей пойти по ложному пути. И достиг этого очень простыми средствами, а именно беззлобностью души, всепрощением и той мягкой добротой, в которой всегда присутствует истинная человечность. Да так оно и есть, ибо без доброты нет таланта.
         У Жени всё истинное, благоговейно-выношенное. Его «Икона», которую он прочитал мне, повергла в восторг, и я еле сдержался, чтобы не поцеловать у него руку. Это маленькая жемчужинка».
         Сегодня у Владимира Попова издан поэтический сборник «Душа осенняя», а Евгений Зубов не успел увидеть ни этот сборник друга, ни свой.
         Алексей Зименков вручил Попову сборник «Мисайлово – времена года», пятое издание, в который вошли более тридцати писем из переписки друзей.
В ответ Владимир Валерьевич подарил свой сборник стихов, в котором много строчек посвящено Е.Зубову, и прочитал стихотворение, которое так и называется «На могиле друга»:

   Есть могилка на старом погосте,
   Где покоится радость моя,
   Там сегодня беспечная осень
   Правит сумрачный бал бытия.

   Там я лет календарик листаю,
   На скамейке прохладной сижу,
   И грачей предотлётную стаю
   В хмуром небе подолгу слежу.

   Там отрадно у прошлого греться,
   Пряжу памяти теребя,
   Там моё наболевшее сердце
   Понемногу приходит в себя.

           Новое стихотворение прочитала Зоя Николаевна Круглова, оно ещё неизвестно читателям.

Нет ничего, ни слёз, ни боли,
Одна на сердце пустота.
Слетает лист по доброй воле
С оцепеневшего куста.
 Но жизнь посулами своими
Спихнуть не в силах гнёт с души
И заменить людьми живыми
Всех тех, кто в мир иной ушли
Но вера теплится подспудно
И говорит тебе – держись!
Иди, расслабленная, к людям,
Иди подавленная – в жизнь.

          Проникновенно, как всегда, читала стихи Вика Круглова, её внучка, интересующаяся поэзией Зубова и понимающая её. Она читала стихотворение «Просёлок». С воспоминаниями о Жене, об отличительных чертах его характера, о его оптимизме и удивительном чувстве юмора рассказала родственница Нина Банникова.
          О чувстве юмора говорил и Владимир Попов: «Женя в ударе: острит, смеётся над самим собой и веселье его заражающее. Мудро-грустноватое – когда умру сделайте мне своеобразный надгробный памятник и рисунок: «Моя рука тянется к Женькиному телу и подпись – Евгений умер от видений. А ещё ниже предостережение: «Не ждите ничего от поэта, не дав взамен ему любви» Такое он говорит только мне, я слушаю, улыбаюсь, хоть в душе тоскливо. Я-то понимаю его состояние, но разве легче и свободней от этого»

         Стихи в этот июньский день памяти продолжали звучать и в деревне. Читали Юрий Рыбин, Юрий Рылов, Дмитрий Умеров. Возложили корзину цветов к памятной доске у дома в Мисайлово.


Стихи, посвящённые Евгению Зубову из сборника В. Попова

                ***
Умер друг. Пустынно стало в мире.
Загустела тишина в квартире.
Безучастно смотрят книги с полок,
В сердце боли колющий осколок.

Как в темнице – время взаперти.
Что мне делать и куда пойти?
Нет опоры душу притулить,
А ведь надо дальше как-то жить.

              Другу
Ни к чему разглагольствовать всуе,
Посылая проклятья судьбе,
О любимой так не тоскуют,
Как тоскую я о тебе.

Навалилась бессонница тучей,
Устоявшийся руша уют,
Эти ночи меня измучат,
Эти ночи с ума сведут.

Кто сказал, что память награда?
Где он – этот словесный плут?
Для меня она боль и утрата,
Для меня она каторжный труд.

                ***
Он писал о земле – многоликой и древней,
Где резвятся ветра средь весенних берёз,
Где старушечьи тихо умирают деревни
И роняют из глаз бисер солнечных слёз.

Как любил он полей световые просторы,
Благовонность июльских замлевших лесов,
И душою чистейшею наши раздоры
Усмирял мудрой ясностью слов.

Он пришёл в этот мир лучезарным поэтом,
И как ангел взлетел в поднебесную синь,
Нам оставив любви золотые заветы,
Где средь запаха роз есть родная полынь.

   
       Памяти друга
В избе, распятый на постели,
Перед ночным тягучим сном,
Он слушал русские метели,
Что штурмом осаждали дом.

В осколке зеркала на стуле
Он в мае созерцал весну,
Кипенье жарких дней в июле,
Небес сентябрьских глубину.

И это отраженье мира,
Что преломлялось сквозь стекло,
Вселяло в солнечную лиру
И милосердье и тепло.

Наследник Бунинского слова
Не жаловал он слов пустых,
Где фальшь играет роль основы,
Приукрашая дерзко стих.

Такого верного поклонника
Природе долго не сыскать,
А ветер гонит запах донника,
Чтоб было сладостней дышать.