Настька

Этим вечером Настена готовилась к приходу Альбера с особым усердием - на завтра ему обещали полноценный выходной. По ее трепетным пальчикам стекала струйками свежая водица из Москвы-реки, глаза горели переменным пламенем, а губы рисовали в воздухе восьмерки. Натирая свое лощеное тело гелем для душа с запахом заванды, она напевала под нос: "Хоп,хей, лалалей" и звучно причмокивала. В ее лице было что-то тревожное, но в то же время до ужаса знакомое каждому, возможно это было легкое возбуждение от предстоящей случки.
Свободной от губки рукой Настька нащупала на краю ванны что-то холодное. А где же гель? Она тщетно пыталась разлепить увесистые нарощенные ресницы, как вдруг почувствовала чье-то зловонное дыхание прямо перед своим носом. Альбер? Она вскочила, прошляпив на пол половину воды из ванны. "Он не может так затхло вонять"-подумала она за долю секунды и прижалась к холодной кафельной стенке. На нее смотрели ярко-алые треугольники кафеля, а более ничего страшного она не увидела. "Показалось", - вздохнула она с облегчением. "Дурацкий денек выдался".
Она взяла пробник какого-то шампуня в тощем, помятом пакетике и вдруг ее взгляд упал на серое лезвие ножа. Девушка взвизгнула и отбросила нож прочь. Как кухонный предмет оказался здесь?
Красные треугольнички кафеля закровоточили. "Надо принять таблетки", - подумала Настька и полуползком отправилась в комнату. По ногам стекала мутная пенистая вода, а пепельно-серые глаза застилала потекшая тушь и накатившие слезы. Нащупав ослабшей рукой аптечную коробку она разревелась. Таблетка прозака с трудом провалилась в глотку. Настюха двинулась на кухню чтобы запить стаканом хлористой жижи.
"Нет ничего удивительней, чем нож в ванной"- все думала она, размазывая прилипшие к носу сопли, - "тут любой очертенеет". А жила она на первом этаже, в этом и была незадача. Вечно Настька боялась воров и насильников. В дверь вдруг постучали. Девчонка дернулась. Альбер, без сомнения! Ринувшись к двери, она споткнулась о погрызанный котом тапок и чуть не упала, но сноровка не подвела. Настька выпрямила круп, поежилась и в чем мать родила пошла открывать. Ей безумно не терпелось совокупиться с любимым и никакие преграды в этот вечер были не способны помешать ее желаниям.
Открыв дверь она застенчиво прикрылась руками и растянула мордочку в улыбке. Но за дверью никого не оказалось.
Аль, - тихо просипела она, - Альбер..
"Малолетнее дурачье", - огорченно подумала она и шлепнула дверью. Вдохнув ноздрищами воздух свежепобеленного подьезда в последний раз, она вдруг осознала странную вещь - она уже ничего не хочет. Ни Альбера, ни его алебастрового Альбера, а только лишь тишины - возможно уже сказывалась всасываемая желудком таблетка.
Но вдруг потянуло зловонием. Тут девка ни на шутку испугалась. Запах такой смрадный, будто кто-то сдох. "Надо проверить кота", ,-подумала она в испуге. Но кот оказался живой и весьма здоровый на своем почетном месте в лоточке. Наська совсем скисла, ее движения замедлились, мозг будто подплавило паяльной лампой. Она почти ползком передвигалась по темной квартире. Каждый ее шаг казался вечностью.
А вот и я! - раздался из глубины сдавленный, невнятный голос ни то мужчины, ни то ожившего холодильника.
Настька тут же с улыбкой умственно отсталого детенка бросилась во тьму. Она наткнулась руками на холодное тело любимого, то было как у мертвеца. Но девица не смутилась и тут же схватила его за член. Член был как у статуи, хладно-каменный.
Альберик, - нашептывала она во тьму, - ты ж мой хороший.
В тот момент что-то скрипнуло, не то кто-то царапнул по стеклу. Настька лишь смогла прохрипеть, едва ощутив боль.
- Я люблю, когда ты меня бьешь, но чтобы так … насмерть, - хрипела она, плотно насаженная на лезвие ножа и стала биться ножками.
Крепкая рука сухо поправила ей шею с неприятным хрустом и ослабла. Вялое тельце Настюхи подалось вперед и вместило все лезвие целиком. Окровавленное пузико надулось и рот изрыгнул неприятные массы прямо на руки холодного незнакомца. Вытерев нож и блевотину о ковер он зашаркал к окну. Настюха еще трепетала и пускала окровавленные пузырики засохшим ртом, что-то шамкала.. Конечно,она звала Альберика. Незнакомец тем временем нырнул в окно.
***

В руках трепетали полузасохшие две гвоздики, да стакан с водкой. Под прозрачными ярко-голубыми глазами Альберта Петровича выступили слезы. Едва исполнилось тридцать, а тут такая нелепая потеря – погибла красавица Настенька! Костюм был ему впору, сел прямо по статной фигуре. Хапнув водки, да пустив еще слезу он взглянул в небо – погода обещала быть скверной до понедельника, как вещали пройдохи синоптики, но он то им не верил. Теперь погода будет скверной еще с месяц, быть может, а может и с пару месяцев. А после… После Альбертик оправится и заживет ладно, лишь иногда вспоминая Настьку..
И то как эта сука поганая, ущербная психопатка и истеричка, что ему жизнь загадила наконец-то почила и дала ему пожить свободной и тихой жизнью.. Жаль что только ковер мамочкин изгадила… А ведь читал где-то, что лучше клеенкой все застелить. Забыл..