Школьные годы чудесные

                Моим одноклассникам посвящается.
                Архангельск. 4-ая школа, 10-Б. 1965-1975.

Воспоминания, как всегда, нахлынули вдруг. Наверное, способствовала этому встреча на юбилее школы, старейшей в Архангельске, основанной в годовщину столетия Михаила Ломоносова. Сначала ремесленное училище, потом женская гимназия и, наконец, средняя школа №4.
И место у нашей школы особенное – на берегу Северной Двины. Сам Петр Первый смотрит с постамента за порядком. И история школы особенная, и ученики особенные.

Школа наша давно уже стала брендом города. Нового знакомого в первую очередь спрашиваем, в какой школе учился: если в четвертой, значит, свой человек, сразу другом становится.

Наш выпуск 1975 года кому-то кажется уже давнишним, хотя мы себя древними не чувствуем. У некоторых даже родители живы, у которых альма-матер – тоже наша школа.

Мы были классом с литерой «Б». Как потом узнали, из разных социальных слоев, но ничего такого не подозревали: одеты были в школьную форму, и отличало нас только стремление к знаниям, страсть к общественной работе и желание проводить все свое время в любимой школе.

Октябрятами стали все вместе. Надели на белые фартуки и белые рубашки звездочки с маленьким кудрявым Лениным и начали учиться строить коммунизм, согласно кодексу, пропитываясь моралью и беззаветной патриотической любовью к родине.

С пионерией уже посложней. Всех оптом не брали, надо было заслужить. И мы заслуживали: макулатуру, металлолом таскали в количествах неподъемных, стихи о родине читали на праздниках, оценки хорошие получали.
А у меня внутрисемейная проблема случилась. Мама моя, женщина верующая, ходившая по воскресеньям в церковь и меня туда водившая регулярно, воспротивилась моему вступлению в ряды пионеров, организации бесовской, с ее точки зрения. Хорошо, что старшая сестра, которая была мне второй матерью, за меня вступилась. Провела с набожной родительницей разъяснительную работу о том, что стану я изгоем в школе из-за ее отсталых взглядов. Мама смирилась, купила мне белую рубашку, темно-синюю юбку, а сестра – галстук. И стала я пионеркой! «Как повяжешь галстук – береги его, он ведь с нашим знаменем цвета одного!» И перестала я с мамой в церковь ходить, ПИОНЕРАМ не пристало! Мне в церкви-то не особо нравилось, надо было несколько часов выстаивать на ногах службу, а стоять я не любила – у меня спина болела из-за этого. Да и побегать во дворе с ребятами охота было.
Закончилась начальная школа, и мы пошли в пятый класс. Как все ново! Столько учителей вместо одной, которую мы не любили. Она нас била линейкой по рукам да указкой по спине. Не всех, конечно, выборочно, но было дело.

И вот началась наша новая взрослая жизнь. На переменке надо переходить в другой класс-кабинет. И учителей много – все разные, интересные.
Вот помню Азу Николаевну по биологии, хрупкая такая блондинка. Я впадала на её уроках в транс – так она рассказывала о растениях, животных и о нас, человеческих существах. А в кабинете у нее скелет стоял! Мне было стыдно, что я вроде как засыпаю на ее уроках, хотя биология для меня была самым любимым уроком. Не зря же в медицинский подалась после школы. В старших классах мы с подругой уже ходили в биологический кружок при мединституте. «Онтогенез – есть краткое повторение филогенеза» – вот чему научились!

Историю вела Галина Филипповна, самый суровый преподаватель. Князева ее фамилия, но тянула она минимум на римского императора. На ее уроках мы реально участвовали в войнах! У каждого были свои любимчики, за которых в войне и переживали. Но вот однажды вдруг нам, подросткам,  захотелось прогулять самый страшный урок – историю. Это были не месть и не обида, а глупый подростковый протест. Мы не могли объяснить потом, зачем мы это сделали. Ни зачем, просто так. Полкласса ушло в соседний парк кататься на качелях и пинать желтые сухие листья. Кто не знал, пришёл на урок, как обычно. Мы не пили в парке спиртное, не курили, не ругались – мы этого и не умели. А про наркотики и не слышали никогда. Просто катались на каруселях и качелях. Разбор полетов, конечно, был жесткий. Думаю, для учителя эта наша выходка была большим ударом по репутации и личной обидой. На уроке примирения Галина Филипповна сказала: «Кто старое помянет, тому глаз вон». Потом помолчала и добавила: «А кто забудет, тому оба».

Подростковые припадки справедливости настигали нас порой неожиданно. Помню, в классе пятом или шестом, перед Новым годом, мы избили вицами свою одноклассницу. Она лежала в сугробе в капроновых чулках, а мы хлестали ее мерзлыми ветками. За плохое поведение. Это я сейчас понимаю, что, второгодница, она была в половом отношении девушкой уже зрелой, уже с мужчинами крутила романы и самое интимное иногда рассказывала некоторым одноклассницам. Не нам, хорошисткам, конечно, а двоечницам. В общем, не вписывалась она в моральный облик строителя коммунизма. Ну и получила!

А вообще, пространство вокруг школы было достаточно криминальным.  Каждый день приходилось ходить домой через большой плохо освещённый парк с густой растительностью, из которой навстречу школьницам мог выскочить эксгибиционист. Но мы ничего не понимали и с визгом разбегались в разные стороны от внезапно появившегося голого мужчины.

Вернемся к учителям. Математику преподавала Нина Георгиевна, дама статная, с длинными, туго забранными волосами и выступающей нижней челюстью. Мы с подругами обожали математику, алгебру, геометрию, потому что Нина Георгиевна так понятно объясняла, что ученики задачи решали наперегонки. Она рано умерла от порока сердца, но любовь к своему предмету заложила в наши сердца.

А Нина Александровна так преподавала физику, что я до сих пор помню «корпускулярно-волновую теорию света»! Впоследствии она получил звание «заслуженный учитель России».
 
Лина Андреевна Крупцова  – легенда четвертой школы, голос которой сразу отправляет за парту. Волшебство какое-то! Она и научила меня писать сочинения, открыла дверь в писательское творчество. Лина Андреевна до сих пор собирает материалы по истории школы. Какое счастье, что ее здоровье позволяет ей заниматься таким трудом! Надо бы создать группу из современных журналистов, выпускников школы и помочь ей. Такая книга была бы востребована десятками тысяч выпускников и их семей, ведь многие отдают своих детей в любимую школу. И я не стала исключением.

Надежда Викторовна Ярошевская прилетела в Архангельск из Москвы и некоторое была нашим классным руководителем. Она имела тщательно уложенные прически и носила безупречные кримпленовые костюмы, которые подчёркивали её осиную талию, а учила нас не только русскому и литературе, исправляя каллиграфическим почерком ошибки – учила психологии. Закрутили мы однажды под ее чутким руководством интригу, чтобы отучить наших мальчишек играть в «азартную» игру с монетами «орел-решка». Целый спектакль разыграли. С доносчиками, сочувствующими, предателями. Разыграли как по нотам. Наши парни перестали в школе играть.

Класс у нас был разделен на группировки: хорошистки и общественницы держались своим лагерем, пофигистки и троечницы – отдельным, была компания и хронически неуспевающих. А в девятом классе к нам еще пришли ребята и девчонки из восьмилетней школы, с левого берега.  Так они ездили два года через реку, чтобы в школу попасть на уроки.

В старших классах девочки стали вить кудри, красить глаза. Самая обаятельная и привлекательная была Маринка Соколова. В нее тайно влюблялись и мальчики, и девочки, последние ещё и подражали. Некоторые из одноклассниц и после школы пошли за ней в музыкальное училище, чтобы быть в ее окружении. Марина всегда отличалась отзывчивостью, веселым нравом. После окончания школы именно она начала собирать нас на встречи. Потому мы и не потеряли друг друга из вида. И сейчас собирает, хоть и раскидала нас жизнь далеко друг от друга, и судьбы у всех разные.

Я была в лагере хорошисток-активисток. Мы всё время придумывали какие-то мероприятия, газеты выпускали, классные вечера проводили. В старших классах домой приходили поздно вечером. Хорошо, что моя подруга и соратница Света Жаворонкова жила в моем же подъезде на четыре этажа ниже и всегда могла подтвердить моей нервной маме, что мы были в школе. Света потом стала Светланой Брониславовной, поскольку закончила пединститут и пришла преподавать историю в родную четвертую школу. Теперь уже наши дети учились там под ее строгим присмотром.

Многие семьи в середине семидесятых переехали в новый район. Приходилось ездить на автобусе, но мы родную школу не бросили, все доучились до выпускного бала.

Так вот когда наши девчонки начали краситься перед походами на танцы, появились новые ощущения – девушки. Тогда-то и нагрянула мода сначала на мини юбки, а потом и на брюки. Именно наше поколение положило начало мини юбкам и брюкам! Зацените! Не многие поколения могут похвастаться такими эпохальными вехами в моде!

На выпускной вечер все девочки пришли в таких коротких платьях, что сидеть было невозможно – только стоять. Мама достала мне через свою знакомую, которая была директором швейной фабрики, голубое кримпленовое платье. Прямо перед праздником в женском туалете мы его подшили, чтобы сделать сантиметров на пять короче.

В старших классах мы с тремя подругами работали  – мыли классы, чтобы на заработанные восемнадцать рублей купить материал на брюки. Раскраивали в Доме быта и шили сами вручную. Учителя, кстати, приветствовали наши трудовые подвиги. Наши учителя нас не только учили – они нас воспитывали в лучших человеческих традициях. Оттуда в нас ответственность, честность, милосердие, преданность и верность.

Школа давала такой фундамент знаний и умений, так высвечивала таланты своих учеников, что просто невозможно было не стать воспитанным и интеллектуальным человеком. Большая часть моих одноклассников поступила в ВУЗы Архангельска – благо, их у нас много. Да и другие, в жизни определились. Главное, стали хорошими, порядочными людьми, всегда готовыми прийти на помощь другу, особенно из четвертой школы.

31 декабря 2016 Болгария. Ловеч.