На его теле черная татуировка. Глава 2

И к следующей субботе «Кармен» починена не оказалась. Джейкоб даже присоединился к прохожей бабульке, которая, по ее словам, выбиралась раз в месяц на постираться, а тут такая незадача. Он постоял рядом с ней и покивал, пока она говорила про ленивых ремонтников, и даже показал ей дорогу в «Сестру Мэри», потому что бабулька была настроена решительно.

Он замер на несколько секунд дольше положенного на входе в то время, как бойкая старушка уже прошла внутрь. Через отражающие стекла «Сестры Мэри» не было видно того, что находилось внутри, но у него было предчувствие.

Джейкоб не знал, с облегчением вздохнул или, наоборот, напрягся только больше, когда увидел Расти, сидящего на старом месте. Тот поднял глаза почти сразу, и это вызвало небольшой трепет.

Что бы там Такер ни говорил о своем опыте… ну, не мог же он знать всего, верно?

Джейкоб забросил белье в стиральную машинку — в этот раз его было достаточно немного — и подобрался к кофейному автомату.

В отражении он следил за Расти, а тот, как ему показалось, следил за ним.

Джейкоб бросил взгляд на автомат со снэками. Ну, хорошо. Нагреет на молочный коктейль или на коктейль с печеньем — разница небольшая.

Он наклонился, подбирая выпавшие из окошка клубничные крекеры, и направился к дивану.

Бабуля была занята своей охапкой белья месячной давности рядом; это соседство не способствовало уютной беседе. Джейкоб все равно остановился напротив Расти и протянул ему пачку.

— Это мне? — спросил тот, поднимая глаза. Сначала до крекеров, потом — до его лица.

— Ага.

— Спасибо.

Расти развернул желтую упаковку и тут же съел один крекер. Он хотя бы не игнорировал его и не показывал, что не заинтересован. Или, может быть, он очень любил крекеры.

Джейкоб взял один, когда Расти поделился, и сел рядом.

— Какая из них твоя? — спросил он, рассматривая несколько работающих машин.

— Я не особо пачкался на этой неделе, — усмехнулся Расти, туша айпад и откладывая его на сидение рядом.

— В каком смысле?

Это было грязным намеком?

Или чистым?

— Я сегодня без белья.

Джейкоб подавился крекером и закашлялся.

— А, — понял он, когда горло перестало судорожно сжиматься, недовольное соседством крошек. — В смысле, ты не стираешь.

— Типа того.

Он нахмурился, размышляя. Ему только показалось, что Расти имеет в виду?.. Или?.. Ох, всегда лучше было спросить, когда не уверен.

— И зачем ты пришел? — пошел напрямик Джейкоб.

Каким бы ни казался Расти, он был другим. Он не ходил вокруг. Он просто посмотрел на него и улыбнулся. Очаровательно.

— Увидеть тебя. Я забыл взять у тебя телефон, или почту, или что-нибудь.

В груди приятно потеплело. Ну, и не только в груди. Секс!

— Хочешь, чтобы я оставил тебе свой телефон? — спросил Джейкоб, сделав уважительную паузу, за которую попытался взять под контроль слишком разбушевавшуюся фантазию.

— Ну да.

Джейкоб облизнул пересохшие губы. Хорошо. Это уже было на что-то похоже. На что-то, что он знал и с чем имел дело.

— Ты же не только за телефоном пришел, да? — спросил он после того, как надиктовал свой номер и Расти внес его в свою книгу контактов.

Он написал просто «Джейкоб». Не «Джейкоб прачечная», «Джейкоб лето», ничего такого. У Расти было не много номеров в телефоне, на «Дж» всего четыре. Это показалось милым.

— Да. — Расти наклонился, неловко улыбаясь, и, выпрямившись, заправил волосы за ухо.

Безобразно разогревающий жест.

— Я подумал, что, раз ты сводил нас в кафе, может быть, сегодня пойдем в кино? Я купил два билета. Я не знал… может быть, у тебя планы, или ты не согласишься… наверное, стоило у тебя спросить. Но это были последние билеты на удобный сеанс, а твоего номера у меня не было.

— Что за фильм?

— Это мультик. Про животных. Знаешь, у них свои города, они носят одежду и ходят на задних лапах.

— Как хитрый койот?

Расти закатил глаза, но отсылку в целом оценил.

— Я не против.

Расти улыбнулся. Очень довольно. Улыбнулся и доел последний крекер.

…

Кинотеатр располагался через два квартала, поэтому туда проще было дойти пешком. Расти говорил о всякой фигне, вообще не останавливаясь. Из-за его непосредственности Джейкоб чувствовал себя педофилом.

Расти говорил об игрушках, наклейках, газировке и каких-то глупостях; он пах клубничными крекерами, как девочки из школьного кафе, но в этом была частью вина и самого Джейкоба. Он обычно не считал себя каким-то взрослым и серьезным по жизни, и темы его разговоров были весьма ограничены. Чаще это был тот же баскетбол, его работа — ремонт кондиционеров, какие-нибудь авто. Он планировал однажды купить себе тачку, но сильно не заморачивался по этому поводу. Не так, как один из парней, с которыми он спал. Тот обклеил все стены плакатами с журналов, а говорить мог только о сравнении литых и кованых дисков. Затыкать рот ему было приятно.

Расти говорил обо всем на свете, интересуясь им, как ребенок, это было странно, забавно и неловко. Джейкоб не решился спросить, сколько ему лет, но ему наверняка было больше двадцати четырех.

Мультфильм оказался чрезвычайно хорош, хотя значительную его часть Джейкоб утопал в своих мыслях. Его волновал подлокотник, который они делили на двоих, температура кожи рук Расти и то, что на них почти нет волос. В полумраке кинозала татуировка на предплечье чудилась совсем уж реальной, словно деталью дроида. Казалось, стоит сунуть в нее палец, и он проскользнет в блестящие механизмы, дотрагиваясь до пахнущих маслом шестеренок и трубок, ощутит вибрацию работы внутри и оставит на себе чувство жизни.

В какой-то момент Расти наклонился близко, что-то говоря, и его сухие волосы защекотали Джейкобу плечо и щеку. На фоне предыдущих мыслей это немного возбудило, и Джейкоб надеялся, что это еще не конец мультфильма, и эрекция успеет пройти.

Он осторожно перетянул пакет с бельем из-под сидения на свои колени.

Это был не конец.

…

На улице оказалось прохладнее, чем было, и Расти поспешил натянуть куртку, которую снял, когда они были внутри.

— Тебе понравилось? — спросил он, пряча руки в карманы.

— Ага, — подтвердил Джейкоб и улыбнулся, видя, как довольно засветилось лицо Расти. — Я думал, это будет что-то детское, но оказалось, что там реальный сюжет. И детектив. Я бы сам не пошел на него. Спасибо.

У Расти были белые кеды, ходя, он то шаркал, то пританцовывал, чудясь персонажем из тех же мультфильмов. Не видящим ничего вокруг и следующим мелодии, которую никто другой не слышал. Если бы они были в мультике, где-нибудь уже играл бы оркестр.

— На самом деле я его уже смотрел, — признался Расти через несколько минут. — Поэтому и пригласил тебя. Я знал, что он хороший и что будет интересно.

— О. Спасибо. Это мило. Ты милый.

— Я тут подумал, может, ты хочешь зайти ко мне в гости?

Ого.

Ну наконец. Вот это дело.

Джейкоб подумал о том, что стоит поцеловать его, но за походкой Расти сложно было угнаться, а вокруг было еще слишком много людей. Он ориентацию не скрывал, но уже вышел из того возраста, когда поцелуи на улицах придавали отношениям пикантность. И подростковую гордость за то, что ты уже целуешься, да еще и с живым человеком.

Лучше будет сделать это внутри. Или где-нибудь в переулке. Да.

Еще Джейкоб подумал о том, что совсем не подготовился к визитам. У него не было с собой ни презервативов, ни смазки. Но, может, Расти озаботился этим сам, раз приглашал. Или, может, нет. Он легко мог забыть о таком.

— Стоит зайти в аптеку? — спросил Джейкоб, когда они проходили мимо вывески с товарами дня. Витамины Б с тридцатипроцентной скидкой с трех до пяти вечера.

— Ты чем-то болеешь?

Скорее не хочу заболеть.

У Джейкоба было какое-то странное предчувствие. Но оно потихоньку отплывало на подкорку сознания, потому что Расти шел впереди, а голубые джинсы очень приятно облегали его мягкую задницу. Он думал о том, что она окажется мягкой. Как у таких парней, приятных со всех сторон.

Мягкой, чтобы мять ее пальцами, как свежий хлеб, или зарыться лицом, или…

— Мы пришли.

Задница остановилась и повернулась.

Расти жил в старом четырехэтажном доме с красивыми крылечками, обсаженными вокруг разными цветами в клумбах. Здесь жили в основном старушки без детей.

Обычно, когда Такера не было дома, квартира встречала Джейкоба тишиной. Он почти ожидал именно этого звука, потому что Расти не упоминал, что живет с кем-то.

Но вместо тишины их приветствовало тяжелое клацанье по деревянному полу. А потом в коридор выковыляло нечто квадратное и белое, предположительно относящееся к семейству собачьих.

Белое при ближайшем рассмотрении оказалось бульдогом, дряхлым и суровым.

Он подошел к Джейкобу, понюхал его ногу и один раз сурово булькнул.

— Собака, — прокомментировал Джейкоб.

— Это Оскар, пес моей соседки, миссис Вайсс, я вроде упоминал ее? Дети забрали ее на недельку во Флориду, поэтому она оставила Оскара со мной.

— Поэтому ты сегодня без стирки.

— Ну. И поэтому тоже. Не бойся, он лает, но не кусается. Просто не любит чужих.

Оскар откашлялся на кроссовки Джейкоба еще раз и оскорбленно посмотрел на своего временного опекуна. Ответа не последовало, и в глубинах Оскара что-то зарокотало, а потом прекратилось. И еще раз. Кажется, он пытался завестись рычанием, но что-то в нем шло не так.

Джейкоб переступил через собаку и последовал за хозяином квартиры.

Расти жил один. Его квартира выглядела не так, как можно ожидать от квартиры в этом доме, но и не так, как можно было ожидать от владельца. Здесь было полно вещей.

Окна начинались очень низко, всего в паре футов над полом, а длинные синие шторы словно предназначались для бального зала с высоким потолком. Ткань спускалась на пол и лежала на темном паркете.

Квартира была полна углов, тупиков и тумб, но из-за окрашенных в светлый тон стен не казалась мрачной. На одной из них Джейкоб рассмотрел несколько фотографий кактусов в белых рамках.

Постель Расти располагалась у окон. Матрац, толстое стеганое одеяло, подушка и торчащие из-под нее провода зарядок. Кровати у него не было. Ну, неудивительно, что и он часто стирает, с учетом того, что и шторы, и постельное белье замечены на полу.

Джейкоб оставил пакет со своими вещами у стены и обернулся, оценивая рабочий стол Расти. Здесь кипела жизнь.

Помимо монитора, на нем располагалось целое государство из разнообразных вещей. Стаканы для карандашей полнились ручками, линейками, упаковками ментоса со вкусом колы и других конфет; по ту сторону их осаждали точилки, ластики в форме фруктов, комки пластилина и мелочи вроде тех, что обычно продаются в интернет-магазинах по большим скидкам. Ты никогда бы не подумал, что тебе это нужно, пока не увидел это.

Слева от монитора стояла шарнирная модель человека, одетая в джинсы, футболку, пиджак и еще какую-то маленькую одежду. На отсутствующем лице черным маркером был нарисован смайлик.

Завершением этого трона индивидуальности были картины сверху. В них не было ни единообразия, ни одного оформления. На первой, без рамы, замечались какие-то индейские мотивы, люди и олень. Другая так же, как и кактусы, была фотографией, но теперь это был городской пейзаж. Джейкоб мог поспорить, это походило на вид Трентона, но точное место вспомнить не удалось.

Логотипы музыкальных групп, наброски животных… Джейкоб попытался вспомнить, что висело у них с Такером на стенах. Кажется, кроме плакатов полуобнаженных девиц в комнате соседа, и не было ничего.

— Ты будешь чай? — спросил Расти, подходя сзади.

Судя по румянцу, он немного смутился от того, что Джейкоб так откровенно все рассматривал, но быстро взял себя в руки.

— Как тебе моя квартира? — спросил он, неуверенно посматривая на носок, выглядывающий из-под матраца.

— Необычная, — признал Джейкоб. — Даже слишком. Я примерно чего-то такого и ожидал.

— Почему?

— Потому что ты необычный.

— Спасибо.

Расти улыбнулся и все же направился, по всей видимости, на кухню, потому что издалека послышался звон посуды. Вместо него экскурсию по апартаментам продолжил Оскар. Комментируя обстановку булькающим хрипением, он не отходил от Джейкоба, словно надзирающий консультант в магазине, где нет видеонаблюдения.

— У тебя столько разных вещей.

— Ага, — отозвался Расти с кухни.

— Как в кружке творчества.

— Ну да. Я многое… пробовал. Вроде как искал себя, — протянул он, появляясь в дверном проеме с двумя высокими кружками.

— И нашел?

Расти не ответил.

От кружек исходил пар и сильный запах чая с экстрактами. На борте одной из них виднелся ярлычок чайного пакетика.

— Крепкий или нет? — спросил Расти.

Этот вопрос был менее интересный, чем все вокруг.

— Ты хочешь сказать, что ты все это вот сам делал? — Джейкоб окинул комнату взглядом, принимая кружку с пакетиком.

— Типа того. — Расти облокотился о стену. — Сначала я думал рисовать. Скажем так, я начинал с рисования. Там скетч кошечки, это мои попытки.

— Так ты художник? — Он сделал глоток насыщенного чая. Ромашковый.

— Не совсем. Рисование дало мне вектор. Помогло понять, чего я хочу от жизни.

— И чего же ты хочешь от жизни?

— Творить. Создавать новые вещи. Такие, которые не имеют аналогов. Что-то совершенно особенное. Знаешь, как здорово выводить линии на бумаге, осознавая, что еще никто и никогда не складывал их в такую картинку?

Джейкоб кивнул. С рисованием он покончил еще в школе. Ему попытки выдавить из себя что-то новое, да еще и изобразить, давались с большим трудом. Рисовать ему нравилось только машинки и мячи, а учительница утверждала, что это не тот набор предметов, который подойдет на каждую тему их занятий.

— Но у меня особо не выходило, — заметил Расти с оттенком какой-то едва уловимой ностальгической грусти.

— Но оно ничего выглядит. — Джейкоб еще раз посмотрел на рисунок кошечки. Он не думал, что сможет нарисовать так же.

— Потом я хотел заниматься музыкой, — он прошагал до стола и вытащил из подставки под карандаши камертон, — но мне больше нравится все же слушать музыку, а не делать ее.

Джейкоб осторожно сел на второй свободный стул, последовав примеру Расти, и обхватил горячую чашку обеими руками.

— Что было дальше? Кажется, шитье…

Слушать Расти было интересно. Несмотря на то, что единственное, о чем думал Джейкоб, заходя в эту квартиру, это секс, он не был сильно разочарован его временным отсутствием.

Признаться, когда он впервые увидел Расти, он подумал, что тот не более, чем очередной «не такой», мнящий себя личностью. Пытающийся выделиться среди толпы тех, кого такие, как он, называют быдлом, яркой безумной внешностью вроде этих апельсиновых волос и татуировки на добрую половину руки. Но в нем было столько всего… слишком много всего. Как оно в нем умещалось?

И что еще в нем могло уместиться?

— Фотографию я все же не бросил. Мне кажется, у меня получается. Видел фото моих кактусов? — Расти указал пальцем на картины в белых рамках. — Это Барри, Гарри, Ларри и Чип. Они самолично стоят у меня на кухне.

— Ты дал имена кактусам, — констатировал Джейкоб, думая, чем же так выделяется Чип. Надо будет рассмотреть их поближе.

— Конечно.

На фоне недовольно бухал Оскар. Он удалился на кухню на минуту, шумно похлебал воды и вернулся с новыми силами.

— Вот эта фотография просто отличная, — похвалил Джейкоб вид на Трентон.

— А, да. — Расти закинул ногу за ногу. Штанина вновь задралась, обнажая ангела на лодыжке. — Сделал снимок из часовой башни.

— Татуировкой ты тоже увлекался?

Джейкоб не очень хорошо представлял, как можно набить себе самому тату, но, учитывая, что оно было на левой руке, а Расти больше пользовался правой, это можно было предположить.

— Нет. — Расти отставил кружку на стол, растирая левое предплечье, будто ему стало холодно. — Это мой приятель. Переписывались с ним. Я ездил к нему в Истон. И он сделал мне руку. По моим макетам.

Наверное, это стоило того, раз Расти ездил в другой штат делать тату. Они выглядели и впрямь очень красиво, хотя Джейкоб сомневался, что во всем Джерси отсутствовал мастер, который мог бы нарисовать так же.

Возможно, это просто был Расти. Рвануть черти куда за рисунком и сделать из этого приключение.

— Хорошо, а теперь ты расскажешь, что они значат? — попросил Джейкоб.

— Ничего особого на самом деле. — Он пожал плечами. — Ангел это из игры. Я просто всегда за него играю. Ну или почти всегда. А на руке… я вроде как фанат технического прогресса. И все эти элементы… знаешь, когда заглядываешь внутрь самых простых вещей и видишь детали, из которых они собраны, как никогда восхищаешься глубиной человеческого разума. Главной ценности, порожденной этой планетой. Жизнь, может быть, где-нибудь еще есть, но такое богатство интеллекта, идей, разнообразия сознаний и возможностей… нет, в этом я не уверен.

Джейкоб неопределенно кивнул. Он не был уверен, что может поддерживать беседу на эту тему.

— Что насчет еще каких-нибудь татуировок? — напомнил он, когда Расти замолчал, возвращаясь к чаю. Все эти истории и все еще не было ни единого намека на секс. Или что-то сексуальное. Даже без упоминаний о предыдущих отношениях, с которых можно безобидно перейти к настоящим.

— Не все сразу, Джейкоб, — мягко осадил его тот.

— А что, они на каких-то личных местах? Которые ты не собираешься мне показывать?

Он прикусил кончик языка, потому что после этого замечания Расти как-то совсем замолчал, рассматривая пол под собой.

Джейкобу начало казаться, что и презервативов у него не было.

— Почему ты красишься в такой яркий цвет? — быстро спросил он, переводя тему.

Расти рассеянно потрепал себя по волосам и завел их за ухо.

— Это все бабуля, — усмехнулся он. — Единственная рыжая в нашем роду. Она очень переживала, что у нее нет ни одного рыжего внука, хотя у нас вроде как голландцы в четвертом колене, полагается. И вот.

— Это чтобы порадовать бабулю? И только?

Расти закусил нижнюю губу и улыбнулся, сдаваясь.

— Ну ладно, не только, — признался он. — Это ведь на самом деле яркий цвет. И на тебя обращают внимание.

— Так ты хочешь, чтобы на тебя обращали внимание?

— Не совсем.

Джейкоб опустил глаза и с ужасом увидел, как лента слюны свисает изо рта Оскара прямо на его кроссовок. Пес не отводил от него взгляда.

— Просто до этого меня вообще не замечали. — Расти говорил медленно, с расстановкой, словно касаясь не очень приятной темы. — Я не особо общительный, мне сложно с этим. А рыжие вроде всем нравятся. И я хотел нравиться. Когда я учился в школе… я все время из дома какие-нибудь штуки необычные приносил. Чтобы другие обращали на них внимание и заговаривали со мной. Удивлялись и улыбались. — Он вздохнул. — Вот ты бы меня точно не заметил, если бы у меня были мышиные волосы.

Джейкоб посмотрел на его бедра, на которые он уложил свои руки, и покачал головой.

— Не выдумывай, я в тебе заметил не только волосы.

Расти поднял глаза.

— Но они привлекают внимание, в этом ты прав, — согласился чуть позже Джейкоб.

Расти молчал, допивал чай, и в тишине комнаты было ужасно неловко. Обычно Джейкоб без проблем преодолевал эти неловкости, спрашивая, кто первым пойдет в душ, или еще каким-нибудь тупым прямым подкатом. Но тут он чувствовал себя, как с любым другим парнем, которому не нравился. Только собственные флюиды и никакого ответа. Еще и собака эта ужасная совершенно сбивала.

Возможно, Расти был скучающим натуралом, которому некому было рассказать о своих увлечениях, и он привел его сюда просто поговорить и попить чай. Не очень приятное объяснение, но оно подходило.

Еще бы объяснить это яйцам, которые уже начало неприятно тянуть.

— Поздно, — заметил Джейкоб спустя еще минуту тишины. — Наверное, мне пора.

— О, — Расти поднялся, готовясь его проводить, — я рад, что ты зашел. Было приятно с тобой поговорить. Может быть, как-нибудь придешь еще? Я сегодня не совсем готов к гостям, но я готовлю отличную пиццу. Мне так говорили. Может, придешь на выходных?

— Может, — пожал плечами Джейкоб, пока перед ним открывали дверь.

Говорить правду он пока не был готов даже себе. Нет, он не был против еще одного друга-натурала, да еще и такого разностороннего и забавного, но с влечением надо было что-то делать. Дружить с людьми, которых хочешь трахнуть, всегда было немного очень неловко. И на время нужно было хотя бы переключиться на кого-то еще.

С ними ходил играть еще один новенький парень, Трой, и, кажется, Джейкоб ему нравился. Нет, он, конечно, был не в его вкусе, но это же тоже кое-что, верно?

— Дорогу найдешь? — спросил у него Расти в конце, и он кивнул, не поворачиваясь.

Особенно удовлетворен его уходом был Оскар. Он стоял и наблюдал за ним до последнего, пока Джейкоб не скрылся за вторым лестничным перелетом.

Интересно, у Такера есть телефон Троя?

Джейкоб размял шею, прежде чем преодолеть последнюю клетку. Ему показалось, он услышал за одной из дверей шебуршание. Очень хорошо представлялась старушка, дежурящая по ту сторону и отсматривающая все движения соседей. Надо было уходить побыстрее, пока она не решила, что он тут за недобрым задержался.

Джейкоб почти успел выйти на свет, когда услышал свое имя сверху. Его звали. Его звали несколько раз.

Он остановился, поднимая голову. Сверху мелькнул сбегающий по ступенькам Расти. Светлое пятно между лестниц исчезло и появилось уже целиком и полностью перед ним.

— Ты забыл. — Расти тяжело дышал от быстрого бега.

В его руках был пакет с бельем, о котором Джейкоб запамятовал, уходя в своих размышлениях.

— Моя стирка, — подтвердил он. — Спасибо. Я бы и не вспомнил до понедельника, там вещи, которые я ношу редко.

— О. Ну ладно.

Расти передал ему пакет, и было что-то в его движениях. Как будто он хотел сделать что-то, но не мог преодолеть преграду. Как лошадь, тормозящая перед барьером, не в силах его взять.

И это что-то заставило Джейкоба опустить пакет тут же вниз.

Лошади нужен был разбег.

Грудь Расти прижалась к его груди; они были почти одного роста. Расти поцеловал его в губы, и Джейкоб, растерявшийся в мыслях, не сразу вспомнил, что нужно делать. Но мышечная память дала о себе знать.

Он обнял его свободной рукой, наслаждаясь чайно-ромашковым поцелуем. Он не был глубок и влажен, как любил Джейкоб, но его трогательность заставила чувствовать в животе бабочек, а в груди теплый трепет.

Он прижался к Расти пахом, надеясь, что тот как-то среагирует на его стояк, может быть, все же пригласит подняться и даже… черт с ними, с презервативами, он был не против, если бы они придумали что-нибудь попроще.

Но Расти отверг его, будто не обращая внимания на все его тело, и улыбнулся, сверкая, как новенькая монетка, не дав даже в мыслях закончить свое непристойное предложение.

— Ты же придешь на выходных, да? — уточнил он серьезно. — Пицца, Джейкоб. Думай об этом.

И Джейкоб сдался.

— Приду.

И он пришел.