Юла желаний

 
 
Маленькая повесть, похожая на Сказку
 

Памяти замечательного человека,
Овакима Дабагяна,
подаренного Богом на обидно короткое время  –
п о с в я щ а ю





...Летним вечером, парень, лет восемнадцати, с короткой стрижкой, говорил по мобильному с девушкой.
 – Первый подъезд,  –  сказала она, – последний этаж. Балкон  – под навесом… Код 157…   Запомнил?
Он повторил.
–  Кто хозяин?
 – Артист цирка, – прощебетал девичий голос. – Сейчас заграницей. Я у него уборку делала… Ой, чуть не забыла! «Брюлики» – в серванте. Ключ – под салфеткой на столе. Все понял?.. Приём!
– Понял… – ответил парень и первым отключил мобильник.
Было начало лета…

...Поздней ночью, оставив  в небольшой рощице, старенькую «Яву», плохо выкрашенную в зелёный цвет, парень направился к старой пятиэтажке, стоящей рядом.
На его плече висела чёрная сумка.
Подойдя к двери подъезда, он нажал затёртые кнопки кода и вошёл внутрь…

...Лифта в доме не было.
Взбежав по ступенькам, он поднялся на чердачный этаж. Прислушался. Подъезд спал. Парень достал фонарик. Осветил обитую железом дверь. Тихо выругался. На двери висел новенький замок. Он вытащил из сумки ручной ломик – в простонародье «фомка» – и одним резким движеньем вырвал замок вместе со скобой. Тот брякнулся на пол. Парень поднял его и замер. Но в подъезде было тихо...

...Как только парень очутился на чердаке, из-под его ног кинулись в разные стороны то ли коты, то ли крысы. Он застыл от неожиданности и посветил фонариком вокруг себя. Чердак был низким и просторным. В скате крыши виднелось слуховое окно с овалом звёздного неба.
Парень подставил старое ведро днищем вверх, встал на него и, отбросив крючок,  приложил изрядное усилие, чтобы вытолкнуть наружу небольшую оконную раму на ржавых петлях. Затем подтянулся и с ловкостью  гимнаста очутился на крыше…
Держась за поручни бордюра, он дошёл до угла дома.
Достал из сумки верёвку – из альпинистского снаряжения – и несколько раз обмотал её вокруг кирпичной трубы. Второй конец укрепил на поясе, защёлкнув надёжным замком, перегнувшись через край крыши, глянул вниз. Нужный балкон оказался прямо под ним.
Парень осторожно перешагнул через бордюр и, упираясь ногами в стену, спрыгнул на пластмассовый навес. Тот скрипнул, прогнувшись под ним. Парень снова прислушался. Где-то тихо плыла с магнитофона песня известной певицы…
Ухватившись за край навеса, он ящерицей нырнул на балкон сквозь зелень дикого винограда. Послышался только лёгкий шелест, будто по листьям пробежал ветер. Парень замер и тут же осторожно выглянул из-за виноградной лозы.
Рядом темнело раскрытое окно другого подъезда, откуда доносился голос певицы.
Ему снова повезло – его никто не заметил. Кроме того, старые высокие липы вокруг дома прикрывали балконы от всеобщего обозрения.
Парень отстегнул замок верёвки, достал из куртки фирменный стеклорез на присосках и приблизился к балконным дверям, запертым изнутри. Профессионально вырезал стёкла одной половинки дверей. Аккуратно поставил их в угол балкона. Затем, приставив к дверям деревянный ящик, стоящий в углу, осторожно, чтобы не порезаться, перешагнул через двойные двери и очутился в квартире…

 ...С этого момента его можно было смело называть «вором».
Вор включил фонарь. Круглое световое пятно выхватило из темноты часть комнаты и медленно поползло по стене. Квартира не обманула его ожидания.
Она напоминала пещеру Али-Бабы. В двух комнатах – дорогая мебель, цветные ковры, старинный фарфор, изящный хрусталь, картины маслом в бронзовых рамах, позолоченные корешки антикварных книг...
Вор неспешно принялся за работу. Прежде всего, достал на столе под салфеткой ключ и открыл сервант. В одной из резных шкатулок нашёл золотые украшения. Бронзовые статуэтки не привлекли его внимания. Зато заинтересовала небольшая старинная юла. Вор достал её с полки и повертел в руках…
И тут же возникло воспоминание Детства...

...Солнечный день.
Мальчик-пятилетка с разноцветной юлой в руках пробует её завести, но та почему-то всё время валится на бок. Рядом  молодая женщина, его мать. Она весело смеется.
– Не так, дурачок! Не так! Смотри, как надо!..
Женщина берёт юлу, ставит на нижнюю ось и легко её заводит.
Юла жужжит, словно шмель.
– «Юла-юлочка, из кривого проулочка! – таинственным голосом сказала женщина. –Закружи! Зажжужи! Счастье мне покажи!..» Вот как надо, сыночка! Ну-ка, повтори!..

...Вор поставил юлу на стол и закрутил...
– Юла-юлочка из кривого проулочка! – сказал он вполголоса. – Закружи! Зажжужи! Счастье мне покажи!..
Он остановил её резким движением ладони и сунул в карман куртки.
Затем принялся за работу.
Открыл дверцы шкафа. Нашёл пустой вместительный чемодан и стал забрасывать в него разную модную одежду: цветные пиджаки, галстуки, вечерние платья, мужские и женские туфли…
Хрусталь и фарфор его не вдохновили.
Но радиотелефон и музыкальный центр по-хозяйски легли в поверх собранной «коллекции».
Набив чемодан битком, вор уже собрался было покинуть квартиру, как вдруг услышал из соседнего окна, рядом с балконом, на фоне дешёвых страданий известной певицы, чьи-то голоса и смех…
Вор разжал ручки чемодана и тенью проскользнул на балкон.
В соседнем окне теперь горел свет. Его обуяло здоровое юношеское любопытство. Он протиснулся к углу перилл, желая увидеть сквозь листья винограда всё своими глазами, но увидел только пустой угол комнаты.
–  Ну, все, киса, все! С вещичками на выход! –  сказал чей-то мужской голос.
–  Это как?   –  удивлённо спросил женский.
– Отбой, киса! Домой пора!
–  Ты, чё-о-о, охренел?! –  не очень ласково ответил женский голос. – Мы так не договаривались!.. На чём я щас доберусь?!
–  На паровозе, –  пошутил мужской голос.
– Пошёл в задницу со своими шутками! –  обиженно ответил женский.
–  Какие шутки, киса? В любую минуту может Костыль заявиться. У нас с этим строго.
–   Это еще кто такой?
–  Начальник.
 –  Его, что, тошнит от женщин? –  усмехнулся женский голос.
– Возраст… – ответил мужской. – Бесится жутко! Ну не злись, киса, я тебя до «конечной» подброшу. А там – такси возьмешь.
–  А на своей – лень?..
–  Тормоза барахлят…. Далеко не рискую. Утром потащусь в сервис… Да не дуйся ты!..
–  А чего дуться? Я — не резиновая!
– Живее всех живых! –  рассмеялся мужской голос. – И как это мудаки с резиновыми куклами резвятся? Я даже с «резинкой» не люблю!..
Песня оборвалась. Окно погасло.
Вор увидел, как зажёгся свет где-то в глубине квартиры. Но только на мгновенье. Потом хлопнула входная дверь…
Он постоял ещё немного. Осторожно выглянул наружу. Внизу было темно, но он заметил, как из подъезда вышел здоровенный мужик, по виду напоминавший костолома, за ним топала блондинка. Они сели  в «мерседес», и машина выехала со двора…
Вор вернулся в квартиру и взялся было за чемодан, как вдруг новая идея пришла ему в голову…
Он вновь вышел на балкон, поставил ногу за перила и, держась за железную штангу навесной крыши балкона, уже через мгновенье очутился на соседнем подоконнике…

...Ещё миг – и вор спрыгнул на пол другой квартиры.
Он посветил фонариком. Мебели в комнате почти не было – лишь незастеленный диван, задвинутый в угол, да модный журнальный столик, с пустыми бутылками и горой грязной посуды. У дивана стоял единственный в комнате стул. На его спинке висел мужской пиджак. Вор незамедлительно обшарил его карманы и вытащил кожаный бумажник, в котором лежали толстые пачки рублёвых и долларовых купюр. Он тут же переправил бумажник во внутренний карман своей куртки.
Больше в комнате брать было нечего.
Внезапно, из глубины квартиры, он услышал чей-то слабый стук, раздававшийся с разными промежутками…
От неожиданности он замер, затем осторожно прошёл в холл. Стук доносился из ванной комнаты.
Вор дёрнул за ручку двери, но та не поддалась. Осветив её фонарем, он увидел, что в дверь вставлен английский замок.
–  Эй!.. –  громким шёпотом спросил он. –  Кто здесь?..
Ему никто не ответил, лишь  застучало ещё громче и отчаянней.
Вор снова достал «фомку», просунул её в щель между косяком и, не церемонясь, рванул дверь на себя.
Когда он включил свет, то изумился до крайности!..
В ванне, устроенной в виде походной постели, лежала девчонка, лет семнадцати, в юбке и свитере. Её босые ноги были связаны ремнями, а руки прикованы наручниками к хромированной ручке над ванной. Рот был заклеен скотчем.
Увидев парня, она хрипло замычала и забилась что есть силы, как глупая рыбёшка на берегу.
Он ошалело приблизился к ней. Её глаза жмурились от яркого света. Парень сдёрнул скотч.
Рыбёшка глубоко втянула воздух, будто не дышала несколько дней и тут же потеряла сознание.
Вор вытащил из кармана куртки нож и одним движеньем полоснул по ремням. Из-за борта куртки достал шило. Ковырнул несколько раз в замках наручников, освобождая девичьи руки. Затем стал вытаскивать девушку из ванны.
На руках отнёс ее в комнату и положил на диван, на котором недавно развлекались костолом с проституткой.
Принёс из ванной босоножки, надел девушки на ноги...

 ...В это время костолом остановил «мерс» на автобусном кругу.
Вокруг было темно и пусто.
– Хрен из вашего «спального» уедешь!
–  Может, махнем на кольцевую?.. –  спросил он. – Там полно тачек.
–  Чтоб меня укокошили?!
–  Да кому ты на хрен сдалась! –  разозлился он. – Держи «бабки» и дожидайся! А мне некогда…
Он полез в карман за деньгами.
–  Ах, блин, в пиджаке оставил!.. – неподдельно удивился он. – Ладно, за мной не заржавеет! Вылазь, киса!
–  Да никуда я не вылезу! –  упёрлась она.
– Мне, что, силу применить?! – с угрозой спросил он.
– А ты попробуй! –  ухмыльнулась она.
Костолом решительно вышел из машины.
Пока он обходил её спереди, женщина «утопила» кнопку на своей двери.
Костолом дёрнул за ручку – дверь не поддалась.
– Открой, дура!
Но женщина демонстративно заблокировала ещё и дверь водителя.
Он стукнул кулаком по крыше.
–  Убью, сука!..
Она торопливо пересела на водительское кресло и включила зажигание.
«Мерс» на прощанье мигнул хозяину фонарями и рванул с места.
Ошарашенный костолом так и остался стоять в одиночестве на пустом автобусном кругу…
 
...Девушка из соседней квартиры уже пришла в себя.
–  Ты кто?.. –  спросил её вор.
– Сам не видишь? Заложница…
Она с трудом поднялась и тут же прикусила губу..
–  На вешалке сумка… Принеси…
Вор бросился в прихожую.
–  Из черной кожи! – крикнула она.
–  Нашел!
Он вернулся в комнату с сумкой.
Девушка торопливо достала оттуда таблетки, проглотила две желтые горошины.
–  Это зачем?? –  спросил он, подозревая, что спас наркоманку.
–  Сердце… –  ответила девушка. – Еще бы немного – и кранты!
–  Почему им не сказала?
–  А как скажешь, если на морде скотч?
В парадном дернулся лифт.
Он замолчали и прислушались.
На каком-то этаже хлопнула дверь, и снова стало тихо.
Вор спросил шёпотом:
– Небось, много баксов запросили?..
Она пожала плечами.
Он посмотрел на её тонкую фигурку.
– Я бы взял немного…
Она усмехнулась:
– Не нравлюсь?..
–  Что ты! Супер!.. –  подбодрил он её. –  Ну что, полегчало?..
Девушка кивнула.
–  Тогда давай руку!..
Они на цыпочках подошли к входной двери, прислушались. Было по-прежнему тихо. Он попытался открыть замок. Но дверь была заперта на ключ с другой стороны…

...Тяжело дыша, костолом бежал обратно. Его толстое лицо с двойным подбородком было мокро от пота.
–  Ну, киса, задушу, падла…
 
...Его «мерс», с проституткой за рулём, несся по загородному шоссе.
Блондинка глянула на часы. Было начало пятого.
Она включила приёмник. Оттуда раздалась нескончаемая песня знаменитой певицы.
Дорога пошла под гору. Женщина нажала на тормоз. Но машина продолжала резво нестись вперёд.
Блондинка схватилась мёртвой хваткой за руль, продолжая лупить ногой по тормозам:
–  Не наврал, гад…
Впереди показался крутой поворот. «Мерс» проскочил его с визгом. На огромной скорости надвигался своей громадой мост.
Женщина непроизвольно зажмурилась и резко крутанула руль вправо.
Машина врезалась в парапет моста, пробила его и по смертельной дуге полетела в воду…
 
...Парень с девушкой растерянно стояли в прихожей.
– Значит, побег отменяется… –  с огорчением произнесла она.
–  Ни фига! –  хмыкнул парень. – Мы «пойдём другим путём»…
Благодаря спасению девушки, вора теперь можно было вновь называть Парнем.
 Он помог ей перелезть через подоконник на балкон первой квартиры.
Девушка увидела на полу комнаты сложенные к выносу вещи.
– Здесь кто живёт? –  поинтересовалась она.
Парень замялся:
–  Дядька… Он сейчас за границей…
Она недоверчиво на него посмотрела:
– А чемодан чей? Он его, что, дома забыл?..
Её вдруг осенило:
–  Слушай! А ты, случайно, не вор?..
Парень отвёл глаза в сторону.
Она развеселилась:
– Вот клево! Куда ни плюнь – одни уголовники!.. Ну, чего обиделся?..
Парень молчал.
– Не обижайся! Есть же на свете благородные люди! Робин Гуд, например. Он — разбойником был, а ты – вор! Как Деточкин, помнишь? Тот крал автомобили, а ты ещё и меня спас. Отец, знаешь, как вознаградит? Всю жизнь кайфовать будешь!.. Так вор ты или нет?..
– Чего орешь?.. –  зло ответил парень вполголоса. – Ну, вор… Легче стало?
–  Люблю, когда всё называют своими именами, – призналась девушка. – Давай, Робин, спасай до конца!
Он открыл хитрый дверной замок.
Она кивнула на чемодан:
– А шмотки?..
– Завтра за ними вернусь…

...Он выкатил из кустов рощицы зелёную «Яву».
– Ух, ты! – удивилась девушка. –  На мотоцикле я ещё не ездила!
– А может тебе нельзя?.. –  сказал он. – Трясет здорово!
– Ну, если у тебя в кустах ещё и самолет припрятан – давай на нём…
Он протянул ей шлем:
– Надевай!
– А сам? 
– Есть запасной.
Они надели шлемы. Она села сзади.
 –  Держись покрепче!
Девушка обняла его за талию.
– Часто девчонок катаешь?..
Он не ответил, а ударил ногой «по газам».
«Ява» вылетела из утренней рощицы.
– Ура! Да здравствует свобода! –  прокричала девушка.

...В квартире богатого бизнесмена не спали всю ночь.
Отец похищенной девушки – Андрей Юрьевич Балабанов – мужчина, лет сорока пяти, бесцельно совершал круги по огромной комнате.
В соседней – два охранника играли на компьютере, хлебая пиво из банок.
Раздался резкий звонок в дверь – ранним утром он особенно бил по ушам и нервам.
Балабанов сам бросился открывать.
На пороге стоял полный мужчина средних лет, с небольшой лысиной и чёрными умными глазами навыкат. Говорил он с лёгким кавказским акцентом.
Мужчины обнялись.
–  Спасибо, Овик!
Восточный человек был армянином с фамилией Дабагян. С полным именем Оваким.
–  Сам отец… – заулыбался Овик –  Есть новости?
– Молчат, сволочи!.. –  со злой горечью ответил Балабанов.
Они прошли в комнату.
Охранники, увлечённые игрой, даже не обернулись.
–  А может, никто её не похищал? – предположил Дабагян.
–  Думаешь, удрала?..
– У вас отношения, дорогой, не самые радостные… Извини…
–  Она может! – нахмурился Балабанов. – Её одноклассница видела, как втолкнули в машину...
–  Что за машина? – поинтересовался Овик.
– Черный «мерс». Номер не запомнила...
–  Плохо!  –  констатировал Дабагян. – Когда мою похитили, я трое суток звонка ждал. Цену набивали…
–  Ну, спасибо!
–  Не волнуйся, позвонят.
– Знать бы кто это сделал!.. –  мрачно произнёс Балабанов.
–  Узнаем, дорогой!
– Тебе легко говорить! Твоя семья «за бугром»…

…«Ява», громко стрекоча, как огромный кузнечик, неслась по шоссе.
Навстречу ей показался бегущий костолом.
–  Привет олимпийцам! – с весёлой издёвкой крикнула ему девушка.
Мотоцикл просвистел мимо.
Костолом удивлённо обернулся.
–  Сбежала, сука!..
С трудом перебирая ноги и тяжело дыша, он побежал к пятиэтажкам.

… – А я давно предлагал: отправь ее в Европу, –  сказал Дабагян. – Круглосуточная охрана обеспечена, о качестве медицины – уже молчу!
– Это она не хочет! – ответил Балабанов. – Идиотка-патриотка! А у самой мерцательная аритмия!..
–  Я бы ее спрашивал! –  усмехнулся Дабагян. –  Ногой под задницу – и в самолёт!
– Это у вас женщины слова не имеют! – с завистью произнёс Балабанов. – А у нас сам знаешь…
– Неправильно представляешь, дорогой, – ответил Дабагян. – У нас женщина – госпожа господина! Как моя Натэлла!..
Охранники радостно заорали удачному ходу.
– Заглохните! –  крикнул им Андрей Юрьевич. – Чемпионат мира, блин, устроили!
Те притихли.
 
…«Ява» въехала в центр города.
Девушка крикнула парню на ухо:
–  Теперь влево! Улица Сосновая!
Но он притормозил у сквера.
–  Ты чего?.. – не поняла она.
–  Слезай! – сказал он.
– Зачем?..
– Надо всё по уму делать, – ответил парень. – Давай телефон. Домашний. А сама тут сиди! –  И кивнул на скамейку.
Она нехотя слезла с мотоцикла.
– Два-тридцать-ноль-семь… Отца зовут Андрей Юрьевич… Друзья называют «Джокером». Запомнил?
– Запомнил!..
–  Повтори.
Он повторил.
–  Всё, привет! –  и уже собрался ударить «по газам». – Слушай… А тебя как зовут?..
Она впервые улыбнулась.
– Юля…
– А меня Пашка… Павел...
–  Робин Гуд лучше…
Он не ответил. А достал из кармана куртки мобильник и набрал номер.
В  трубке послышались частые гудки…

...Костыль был стар, носил смуглое восточное лицо и искусственную ногу.
Вместе с охраной в комнате находился Упырь – его правая рука.
Костыль допил кофе, степенно поставил чашку на блюдце и глянул на часы.
– Думаю, пора! – произнёс он, промокнув губы салфеткой. – Рыба на крючке…
Упырь нажал кнопки на «мобильнике» и передал трубку Костылю…

...Резко зазвонил телефон в квартире Балабанова.
Отец Юли снял трубку и кивнул Дабагяну. Тот надел наушники, соединённые проводами с телефоном.
– Слушаю! – произнёс Барабанов.
– Привет от Факира!.. – раздался в трубке мужской голос.
– Это ты, Костыль?!.. – спросил отец Юли.
Костыль чуть улыбнулся: его узнали.
– Твоя дочка у нас… – ответил он.
– Вы, что, охренели?! – не выдержал Балабанов, поднимая голос. – Что с ней?!..
– Полный порядок… – успокоил его Костыль.
– У девчонки сердце больное! Если что случится –  ты меня знаешь!..
– Не пугай! – спокойно сказал Костыль. – Подпишешь бумаги – вернём девчонку.
– Какие бумаги?.. – поинтересовался Балабанов.
 – Дарственную. – разъяснил Костыль. – На «Колесо Фортуны».
– Хрен тебе! – так же спокойно ответил отец Юли. – Это моё казино!
– На него Факир глаз положил, – равнодушно ответил Костыль.
– Начхать мне на вашего Факира! – не поднимая голос, сказал Балабанов. – Я ему другой глаз на жопу натяну!
– Фи! – брезгливо произнёс Костыль. – Джокер! Ты же интеллигентный человек! Пока твоя дочка у нас – говори повежливей…
Дабагян жестом призвал отца Юлии успокоиться и ткнул пальцем на стрелки своего «Роллекса».
Балабанов сцепил зубы.
– Лады… – сказал он. – Нужно встретиться.
– Это другой коленкор! – засуетился Костыль. – Когда тебе будет удобно?
 – Да хоть сейчас!..  – ответил Балабанов.
– Тогда мы приедем… – предложил Костыль.
Он показал Упырю на пистолет, лежащий на столе.
Тот кивнул и сунул его в карман пиджака.
– Жду в казино, – ответил отец Юлии. – Только не затевай дешёвый боевик…
Костыль тут же знаками отменил приказ.
Упырь недовольно вытащил пистолет и положил его на место…

...Андрей Юрьевич отключил мобильник и тяжело опустился в кресло.
Дабагян закурил.
– Оборзели, сволочи! – сказал Балабанов. – Думают, всё им сойдет с рук.
– Времена меняются, дорогой… – ответил Овик. – Теперь с Факиром нужно считаться.
– Я же с ним никогда не пересекался! – возмутился отец Юлии.
– Видно, достал ты его чем-то…
– Чем?!
– Он удачливых не любит…
Их разговор прервал городской телефонный звонок.
Дабагян взял наушники. Андрей Юрьевич снял трубку:
– Балабанов у телефона!
– Ваша дочь на бульваре у дома… – раздался голос Пашки.
Отец Юлии вытаращил глаза:
– Что?!.. Кто говорит?..
– Робин Гуд!
И в трубке раздались гудки отбоя…
 
...К бульвару подъехали две машины – «БМВ», за ней «“Фольксваген». Из первой выскочил Балабанов и бросился к сидевшей на скамье дочери. Он схватил её за руку и поспешно потащил ко второй машине…
За рулём был Дабагян.
– Поедешь с ним!  –  сказал отец дочери.
–  Куда? –  спросила Юлия.
– Ко мне на  дачу, – сказал Овик. –  Там переночуешь…
 – А завтра заграницу! – добавил отец строго. – И на этот раз никаких «нет»!..
– А ты? –  спросила отца Юлия.
– У меня дела, – ответил отец. –  Ещё увидимся…
Он обнял её на прощанье и побежал к «БМВ».

 ...Пашка видел, как машины сорвались с места…
Лишь после этого, с сознанием исполненного долга, он сел на мотоцикл, дал «по газам» и стремительно исчез за углом улицы…
Попетляв среди узеньких улочек и переулков, Пашка влетел в арку старого дома, что выходила в проходной двор…

…«БМВ» мчалась по загородному шоссе.
 – Где живет этот Пашка, знаешь?..  –  спросил Дабагян, выслушав историю Юлии.
Она покачала головой.
–  Я ему большую награду обещала… – сказала она неуверенно.
–  И правильно сделала, девочка! Отцовская щедрость не знает границ!..

 ...В центре старого двора стоял одноэтажный флигель. Несмотря на раннее утро, одно окно было чуть приоткрыто.
Оставив мотоцикл в палисаднике, Пашка раскрыл пошире створки и осторожно влез в окно…
 
...Комната, куда он попал, была его собственной, о чём свидетельствовали любимые вещи: магнитофон, спортивные кубки на серванте, полка с компакт-дисками и аудиакассетами, яркие плакаты любимых групп и различных марок машин.
Пашка подошёл к двери, в которой торчал ключ, и прислушался. В доме было тихо. Только на столе громко тикал будильник.
Он сбросил кроссовки, снял куртку и, не стянув джинсы, почти что на «автопилоте», рухнул на расстеленный с вечера диван и мгновенно уснул.
Из кармана куртки выпала юла и со звоном закатилась под стул…
 
...И снился ему солнечный день из Детства...
Тот же двор с их флигелем, окруженным пятиэтажками.
Ему пять лет. В его руках всё та же юла, которую он бесполезно пытается завести.
– «Юла-юлочка, из кривого проулочка!.. –  просит он её. – Закружи! Зажжужи! Счастье мне покажи!..»
Но она, как назло, снова падает на пол. Маленький Пашка горько рыдает.
Мать хватает его на руки, кружит на лету и громко смеется…

...«БМВ» въехала в ворота большой дачи, спрятанной в лесной глуши.
Её встретили охранники Дабагяна.
Когда Юля поднялась на крыльцо, Овик сказал одному из них:
–  Поедешь в агенство к Армену… Один билет на Крит. Я ему позвоню… И ни слова, что она здесь…
Охранник поспешил к машине.
Дабагян достал «сотовый».
– Николай Егорыч? Дабагян звонит. Не разбудил?.. Извини, майор!.. Дело срочное… В твоём «банке данных» нужно разыскать одного юного «водилу» по имени Павел. Да нет, ничего не совершил!.. Мотоцикл «Ява» зелёного цвета… Фамилии не знаю. Это всё!.. Знаю, дорогой, что трудно, но для тебя нет ничего невозможного!.. Помню, дорогой, помню!.. Для этого и существует счёт в банке, чтобы ему расти!.. Так я у телефона…

...В салоне «Чироки» Костыль устроился позади, между двумя охранниками. Рядом с водителем сидел Упырь.
– Зря «ствол» не взяли, – сказал он. –  А если они нас?..
–  Не каркай! – оборвал его Костыль. – Ему дочка нужна целехонькая.
Упырь заржал.
–  Костолом «целок» не пропускает!..
– Кончай издеваться! Однажды так врежет – костей не соберёшь! Я костолома пятнадцать лет знаю! Что положено, то положено!
Упырь заржал снова:
–  А у него всегда положено!..
Охранники прыснули.
Даже Костыль усмехнулся:
– Во, дурачьё!..
Зазвонил «мобильник».
Упырь включил трубку:
– Слушаю!..
Внезапно его лицо вытянулось:
–  Что?! Когда?! Едем!!!
Костыль насторожился:
– Что случилось?..
Упыря всего заклинило:
–  Девчонка… с-ссбежала!..
– А костолом?
– Это он и… з-з-звонил!.. – заикаясь, произнёс Упырь.
Костыль схватил за плечи водителя:
–  Поворачивай! Живо!!!
Упырь поставил из окна мигалку на крышу.
«Чироки» на ходу развернулась и, чуть не врезавшись в ряд машин, помчалась на реактивной скорости, оглушительно вопя сиреной.

...На циферблате часов, висевших над парадными дверями казино Балабанова, было семь утра.
Андрей Юрьевич сидел в своём кабинете и ждал похитителей его дочери. На этот раз душа его была спокойна.
Он налил в стакан соку, сделал несколько глотков, прошёлся по кабинету, выглянул в окно из-за шторы – к подъезду никто не подъезжал.
Запел звонок мобильника.
Балабанов включил связь:
–  Слушаю!
–  Все в порядке, дорогой… –  звонил Дабагян. – Мы на месте… Приехали гости?..
– Жду… –  ответил Балабанов. –  Как твоя «гостья»?
–  Спит… –  тепло ответил Овик.
–  Когда улетает?
–  Вечером. Скоро буду. Всё хорошо, дорогой!
–  Представляю себе рожи этих псов, когда они обо всем узнают!
В трубке раздался смешок:
– Истинно говорится: «Большие знания увеличивают скорбь»…

...Перед разгневанным Костылем, Упырем и охраной стоял ошалевший костолом.
– Давай, как на духу!.. – грубо предупредил его Костыль.
  –  А чего говорить?.. –  трусливо спросил Костолом.
–  Все, как есть!
Он показал на смятую постель.
–  Бабу приводил?
– Ну, приводил…
– А тебе что было сказано?
– Чтоб не приводил…
–  И что дальше?
– Известно что…
 –  Я не о бабе! Потом что было?!
–  Отвез на «Конечную»…
–  Кого отвёз? Дочку Джокера?
–  Да нет… Проститутку!
–  Хрен с ней! Дальше!
–  А она, сука, машину мою увела!
– Не хрен было сук приводить... – вставил слово Упырь.
Костолом на него набросился:
– Заткнись, умник!..
– Оба заткнитесь! – заорал на них Костыль. – Что потом было?
– А потом сама разбилась. По «криминалке» передавали…
– Доигрался! –  сказал Костыль. – И девчонку без охраны оставил!
– Так кто ж знал?.. –  ответил Костолом.
– А может и знал? –  не выдержал Упырь.
Костолом напрягся:
– В каком смысле?..
– Что за нее Джокер любые «бабки» выложит! Может, ты ему её лично передал? Да ещё в целлофане с бантиком!..
Изумленный Костолом вновь кинулся на Упыря:
– Ах, ты, падла! Ты чё на меня всё, как на ёлку, вешаешь?!
Он схватил Упыря за грудки:
– Хребет переломаю!
– Брэк, брэк! – снова закричал Костыль.
Охрана кинулась их разнимать.
– Ещё не хватало нам, – добавил Костыль, – перестрелять друг друга! Дурачьё!
Запиликал музыкальной фразой мобильник.
– Слушаю!..  –  приложил его к уху Костыль. – Это ты, Джокер?..
– Почему не приехали?.. – спросил Балабанов.
Рядом с ним сидел Дабагян.
– Днём заедем… –  ответил Костыль.
– Почему днём? –   возмутился Андрей Юрьевич. – Мы же на утро договаривались!..
       – Обстоятельства изменились… – мрачно произнёс Костыль.
Дабагян усмехнулся и перехватил трубку:
– Нехорошо, Костыль… Это Овик с тобой разговаривает… Когда девчонку вернёте? 
Он подмигнул Балабанову.
– Вернём… – угрюмо ответил тот.
–  Чтобы через  час она была у отцовского дома.
– Через три! – стал торговаться Костыль.
– Отец говорит: через час. Если через час она не перезвонит – отдадите «Крыло павлина».
–  И кафе «На курьих ножках»! – добавил Балабанов.
– И кафе «На курьих ножках», – повторил Овик.
– А вам не поплохеет? – взорвался Костыль.
– Факир меня знает,  – ответил Дабягян.
–  Вот с ним и решайте!
В трубке раздались гудки.
–  Теперь задёргаются!.. – сказал Овик и глянул на часы. – Слушай, дорогой, а не пора ли нам в аэропорт?..

...А в это время. В квартире, где побывала заложницей Юлия, продолжали выяснять отношения бандиты.
– Будем разбираться!.. – Костыль презрительно глянул на Костолома. – Факир точно по головке не погладит!..
– А чего разбираться? – запаниковал Костолом. – Она на мотоцикле отсюда дёрнула.
Все удивленно на него глянули.
– Новое дело! – поразился Костыль. – На каком ещё мотоцикле?
– На старой «Яве». Лягушечьего цвета.
– С какой помойки она его подобрала? – не поверил его словам Костыль.
– А я знаю! – ответил Костолом. – Её какой-то парень увёз.
– Во! Уже и парень появился! – не выдержал Упырь.
– Описать можешь? – спросил Костыль.
–Темно ещё было… – засомневался Костолом. – Просвистели мимо и — ага!
–Это уже кое-что… – призадумался Костыль.
Он набрал номер на мобильнике. Подождал...
– Николай Егорыч? Костыль звонит. Не разбудил?.. Извини, майор!.. Дело срочное… В твоем «банке данных» нужно разыскать номер одного мотоцикла… – Он изумился. – Точно, «Ява»!.. Да, зелёная!.. Ты, что, блин, экстрасенс?.. Ну, даёшь!.. Помню-помню!.. Для этого и существует счёт в банке, чтобы ему расти!.. Буду ждать звонка…
Костыль отключил мобильник и сказал с какой-потайной завистью в голосе:
– Ну, менты! Всё насквозь видят!..

...И вновь снился Пашке один и тот же сон...
Будто он, пятилетний, пытается завести юлу.
– «Юла-юлочка, из кривого проулочка!.. – просит он её. – Закружи! Зажжужи! Счастье мне покажи!..»
Но юла всё падает на бок, громко стуча по асфальту…

...В дверь его комнаты робко постучали.
– Паш! – раздался из-за двери детский голос матери. – Вставай, сынок! Десятый час! Заспался ты сегодня!..
Он вскочил на постели, словно ошпаренный:
–Как десятый?!
–Иди завтракать!.. Мне на работу пора!
Пашка угрюмо встал с дивана и недовольно открыл дверь ключом.
В комнату вошла мама Женя, с тюрбаном из полотенца на «свежевымытой» голове.
– Не заболел?.. – заботливо спросила она. – Лёг вчера рано…
– Умотался на рынке… – соврал он.
– Еще б не умотаться! Ты один, поди, у своего Кентавра и работаешь! – Она кинула взгляд на окно.  – И просквозило, небось! Ну, чего открывать на ночь?!
– Душно, мам! Дышать нечем!
– Так первый этаж, Пашенька! Обворуют! Вон, Светку из пятого дома обчистили! Такое кругом ворьё!..
– Сейчас все воруют! – зевнул он и стал надевать кроссовки. – Прикажешь всю страну пересажать?
– И пересажала бы! – со справедливой злостью ответила мать. – Не воруй, гад!
– Ты, чё, мать?.. – улыбнулся он ей.
– Да не ты, сынок!.. Мало ли народу беспутного!.. Ой! Совсем забыла! Зойка приходила, тебя спрашивала. А я будить не стала…
– И правильно сделала! – Он завязывал шнурки кроссовок. – Сам разыщу.
– Небось, снова на весь день? 
– Дела, мать! 
– Все дела, дела… 
Она горько поджала губы.
Он заметил это и обнял её, как маленькую:
– Ладно, не сопи! Вместе позавтракаем…
Что-то звякнуло под ногами. Мама Женя отодвинула стул и увидела юлу.
– А это откуда?..
Она подняла юлу с пола:
– На улице нашёл… 
Мать завела юлу:
–  Как в детстве,  –  улыбнулась она и произнесла прабабкин заговор: – «Юла-юлочка, из кривого проулочка! Закружи! Зажжужи! Счастье мне покажи!» Помнишь?.. Эх, помолодеть бы, лет на двадцать!..
Она бережно поставила юлу на подоконник и вышла из комнаты.
Пашка запер за ней дверь и раскрыл бумажник Костолома…
 – Живут же, блин, люди!.. 
Вытащил пачку долларов, пересчитал…
– Па-ашк! – раздался за окном звонкий девичий голос.
Он выглянул из окна.
Там стояла Зойка – модно одетая девица, лет шестнадцати, с щедро наштукатуренным  моднячей косметикой лицом.
– Не забыл?..
Пашка вытащил из бумажника несколько купюр и протянул девице.
А «брюлики»?.. – спросила она.
– Не было их там... – И кинул взгляд на доллары. – Это – за шмотки, что удалось «толкнуть».
Она пересчитала деньги и, видимо, оставшись довольна, спрятала их в модную сумочку, висящую на плече.
– Я сегодня Кентавра встретила. Про тебя спрашивал. Ты ему много задолжал?
– Моё дело.
– Сам отдашь или помочь?
– Сам отдам.
Она не уходила.
– Есть еще одна «точка»… Богатые – жуть! Я у них окна мыла… 
– Поглядим!..
Он махнул ей рукой и наглухо закрыл створки окна.
 
...Они с матерью завтракали на кухне.
Кухня и весь их дом были увешаны материнскими картинами.
Она не писала их ни маслом, ни акварелью, ни тушью, ни гуашью –  все её работы на полотне и в рамах были исполнены художественной вышивкой. И не нитками мулине, а цветными шерстяными нитями: и пейзажи, и натюрморты, и портреты с фотографий –  были «шерстяными».
По телевизору показывали «Утренние новости».
– …На двадцатом километре объездной дороги, – сказала ведущая, – произошло очередное ДТП…
На экране появились кадры разбитого вдребезги «мерса», вытащенного подъёмным краном на берег.
По мосту сновала полиция, суетились врачи «скорой».
– Машина, которая по показанию работников ГБДД, числилась в угоне, – продолжала ведушая телеканала, – пробила парапет моста и свалилась в воду…
Пашка увидел крупным планом окровавленное лицо блондинки.
– Врачи, прибывшие на место трагедии, определили, что женщина за рулем была в нетрезвом состоянии…
– Вот, люди! –с горечью сказала мама Женя. – Неймётся им на этом свете!..
Она заботливо поднялась к плите:
– Я тебе ещё котлетку подложу…
– А теперь – о других криминальных новостях… – произнесла ведущая.
– Да ну их, к бесу! – сказала мать. – Только аппетит портят!
Она выключила телевизор и села на своё место у окна.
Пашка впервые во время завтрака посмотрел на мать и вдруг застыл с открытым ртом:
– Ты чего, сынок?..
Его глаза были круглые от удивления.
– Что это с тобой?.. – спросил он мать.
– А чего?! – не поняла она.
– Морщины!
–Только заметил?.. – грустно улыбнулась мама Женя.
– Так исчезли они, ёлки! – с изумлением воскликнул он.
– Ты чего говоришь такое?.. – не поняла мать.
– Помолодела ты, на все сто!
– Ну и шутки у тебя, Пашенька!.. – она по-девичьи улыбнулась.
– Сама посмотри! Давай к зеркалу, живо!
Он схватил её за руку и потащил в прихожую.
Из зеркала глядела молодая красивая женщина лет двадцати трёх.
Мама Женя застыла в изумлении:
– Господи! Это ещё что такое?!
Она опасливо дотронулась пальцами до своего лица:
– Может, болезнь какая?.. Я ж такой была, когда тебя родила… Горе-то какое!..
– То каждый день причитаешь, что старая, – рассмеялся сын, – а теперь и молодая –  опять плохо!
– Как же я на работу-то  выйду?
– Работа подождёт! – весело сказал ей сын. – Ты под венец давай, сеструха!
Мать Пашки работала на шерстяной фабрике, где изготавливали шерсть для шитья и вязания.
Она заплакала:
– Засмеют, Пашенька! Ведь ни одной морщинки!.. 
В Пашкиных глазах появилось нечто вроде догадки.
Он кинулся в свою комнату под материнский стон:
– Не к добру это, Пашенька! Ой, не к добру!..
 
...Он запер по привычке дверь и осторожно взял юлу с подоконника. Завёл на столе. Та закрутилась с комариным писком.
– «Юла-юлочка, из крутого проулочка! Закружи! Зажжужи! Счастье мне покажи!..»Эх, махнуть бы сейчас куда-нибудь в Европу!.. В Грецию, например!..
Он застыл, ожидая эффекта.
Но ничего не произошло. Юла продолжала вертеться…
Пашка с сожалением вздохнул и остановил её резким движеньем ладони.
Как только она упала на бок, комната тут же закружилась юлой…

…и в следующее мгновенье он уже очутился на берегу залива Мирабелло, на песчаном пляже, усыпанном мелкой галькой.

...Дабагян говорил по мобильнику на своей даче:
– Записываю, Николай Егорыч!..
Достал блокнот и ручку.
– Ага! Черноглазовская, десять… Это в «старом городе»… Флигель во дворе? Понял..... Как?.. Чуйков?.. Ага! Павел Вячеславович?.. Записал... Спасибо, дорогой! Очень нас выручил!..

...Изумрудная вода Эгейского залива казалась будто подсвеченной изнутри.
Это был  то ли сон, то ли сказка, но никак не явь!
Со всех сторон высились зелёные горы острова Крит, неприступные скалистые берега, оливковые рощи, виноградники, руины дворцов и современные виллы.
Пашка оглянулся.
Вокруг него, громко смеясь, гомоня, взвизгивая, плескались в море сотни отдыхающих,  Немало их было и на лежаках, под цветными зонтиками.
В своей кожаной куртке Пашка выглядел этакой черно-белой вороной.
Однако на него никто не обращал внимание. Все туристы были заняты исключительно своим отдыхом.
С греческих небес светило совершенно мифологическое солнце.
– Получилось!.. – ахнул он. – Ни фига себе!.. Без путёвки и загранпаспорта! Если арестуют – потащат в тюрьму! Это у них быстро!
К нему подошел небольшого роста грек, с длинным носом на бронзовом лице, в шортах и рубахе навыпуск.
– Раша?.. – поинтересовался он.
Пашка растерянно кивнул.
Тот что-то стал болтать по-гречески, упоминув слово «арест».
Новоявленный турист нервно сглотнул слюну.
– Но я ничего… я…
– О, извиняйте!.. – сказал грек по-русски. – Я – ваш гид и личный переводчик…
Он говорил с сильным акцентом.
– Орест Тарантулаки! Учился в Москве…
– Паша… – представился Пашка. – Павел Чуйков!
Грек закивал головой и весело рассмеялся:
– Знаю! Всё знаю! Паша из Раша!..
И протянул ему пластиковую карточку.
– Пропуск в отель «Элунда Бич». У вас – один из президентских бунгало. Пойдемте, провожу…
Пашка закрыл рот и покорно поплёлся за энергичным греком.
 
...Просторный холл сверкал безукоризненными зеркалами и белоснежной вешалкой.
– Перед обедом, – сказал Тарантулаки, – кратковременный отдых и душ! Через час за вами зайду.
Тарантулаки вежливо кивнул Пашке и моментально скрылся за белоснежной дверью.
Оставшись один, Пашка с трудом приходил в себя.
Оформленный в классическом греческом стиле, номер выглядел как президентский!
В каждой комнате стояли копии мраморных статуй  древнегреческих богов и героев. А на стенах, в позолочённых рамах, висели тканные картины с сюжетами Троянской войны.
Изумлённый Пашка начал экскурсию с гостиной.
Там стоял телевизор со спутниковой антенной, мини-бар и цифровое стерео.
Из гостиной он вышел на террасу.
Она вела к собственному бассейну. Само же бунгало окружали цветущие кусты жасмина и жимолости.
Пашка решил отложить природу «на десерт», вернулся в номер и продолжил экскурсию.
В кабинете он увидел факс и компьютер, а в стене – небольшой сейф.
В спальне стояла широкая кровать, какие в России зовут «сексодромом».
Кухня была оборудована всеми прибамбасами и двухкамерным холодильником.
А две ванные комнаты были отделаны настоящим мрамором, каждая с джакузи и телевизором.
Он вернулся в гостиную и уселся в кресло.
«Все получилось… – подумал Пашка. – А толку-то?.. Ни юлы, ни денег…»
Открыл пачку сигарет, лежащую на столике, и полез в карман за зажигалкой. Но вытащил не её, а непонятно каким образом, оказавшуюся у него юлу! Он не верил в удачу и сразу же завёл её на журнальном столике. Юла закрутилась.
«Юла-юлочка, из кривого проулочка! –  сказал он про себя, – Закружи! Зажжужи! Счастье мне покажи!” Хочу быть в самом модном прикиде»!
Только он об этом подумал – юла упала на бок, а на спинке кресла появился белый костюм с белоснежной шляпой!
Он схватил юлу, зажал её в руках, и лицо его, до этого момента – жалкое и растерянное  – приобрело выражение, с каким Алладдин взирал на свою волшебную лампу!..

...В фешенебельном ресторане, у самых перил веранды, выходящей на залив Мирабелло, за столиком на двоих обедали Пашка и Тарантулаки. Несмотря на жаркий день, гид сменил шорты на брюки, а Пашка сиял в белом костюме. 
Чего только не было на столе, в подтверждении известной фразы: «В Греции все есть!» В больших овальных блюдах переливались всеми цветами рыбные салаты, на тяжёлых глиняных тарелках дымилось баранье рагу. Круг козьего сыра, маслины, словно камни агата; неправдоподобно алые, ароматные помидоры и сладкий перец, напоминающий боксерские перчатки. Горячий лаваш, острые соусы, огородная зелень! А охраняли все это, словно сторожевые вышки, – высокие винные бутылки и кувшины с фруктовыми соками.
Тарантулаки поднял бокал:
–  За весёлое времяпровождение!
Пашка кивнул. Не было сил даже ответить.
Они выпили сок граната.
Небольшой джаз-ансамбль  тихо наигрывал в углу зала пряную мелодию.
 – После обеда – экскурсия по окрестностям Элунды, – предупредил Тарантулаки, – и  поездка в город Агиос Николаос. Это – в семи километрах отсюда.
С моря доносились крики чаек, натужно гудели корабли.
Пашка закурил и кинул взгляд на побережье. Там стояли очень богатые виллы.
Уловив его любопытствующий взгляд, Тарантулаки улыбнулся:
–  Желаете купить?..
Пашка не отводил взгляда от вилл.
–  А разве можно?..
– Для вас, русских, нет ничего невозможного! –  хитро улыбнулся грек.
– Это точно! –  подтвердил Пашка, и вдруг на душе у него стало так легко и хорошо... –   Сколько стоит такой дом? 
–  Сто миллионов драхм…
–  Ни хрена себе! Это сколько в долларах?! 
– Триста двадцать пять тысяч!.. –  ответил Тарантулаки и тут же спросил: – У вас есть лишние тысячи?..
– Нет проблем! –  ответил Пашка. –  Это всего лишь двадцать два раза по пятнадцать тысяч!
Улыбка сошла с лица гида.
– Вы кто, господин Чуйков? – серьёзно спросил он. – Бизнесмен? Банкир? Один из наследников русского престола?
– Волшебник Изумрудного города, господин Тарантулаки! – усмехнулся Пашка. – Устройте мне встречу с продавцом. Комиссионные ваши.
Грек помолчал, не зная как отреагировать.
Они выпили сок манго, и Орест спросил деловым тоном:
– Когда желаете с ним встретиться?
– Да хоть сейчас! Если дом понравится, – сегодня же и заключим сделку…
– А где находится в России Изумрудный город?.. – поинтересовался Тарантулаки.
 
... «Фольксваген» въехал в Пашкин двор.
– Это здесь… –  сказал Дабагян. –  Вот его «Ява»!..
И кивнул на стоящий у флигеля зелёный мотоцикл. Припарковались прямо у подъезда. Дабагян и Балабанов вышли из машины. Заметив приезжих, Евгения появилась на крыльце.
– Здравствуйте! – улыбнулся ей Овик. – Здесь живёт Павел Чуйков?
– Здесь, – кивнула  она  с тревогой. – А что он натворил?..
– А вы ему кто? – поинтересовался Балабанов.
– Мать, – ответила женщина, но увидев удивлённые лица мужчин, поняла, что ответить следует иначе. – Простите… Сестра Паши… – немного растерянно поправилась она и добавила. – Чуйкова Евгения…
– А я – Андрей Юрьевич Балабанов… А это мой друг и напарник Оваким Дабагян!
Дагабян всё  с той же улыбкой спросил:
– А брат ваш дома? 
– Что-нибудь случилось? – ещё больше встревожилось  Женя.
– Много чего! – рассмеялся Овик и тут же добавил. – Да вы не волнуйтесь! Нам ваш брат нужен по одному делу… Словом, прояснить ситуацию…
– Он на работе, – ответила Евгения и всплеснула руками. – Да что ж мы стоим! Проходите в дом!
– Мы на минутку, – сказал Овик. – Как появится Павел, передайте ему, пожалуйста, чтобы нам позвонил… – И протянул свою визитку.
– А может зайдёте?.. – спросила, как попросила, Евгения. – Я компот вишнёвый сварила, с апельсиновыми дольками…
– Компот это вещь! – поддержал её Балабанов и сказал Овику. – Давай не будет обижать хозяйку… Выпьем компот и уедем.
Овик понял, что Евгения очень заинтересовала Балабанова.
– Лады! – сказал он и первым взошёл на крыльцо.
Увидев «шерстяные» картины Евгении, поражённый Балабанов прошёлся по всему флигелю.
– Ваши работы?.. – спросил он почтительно. 
– Мои… – ответила Евгения.
– Эрмитаж! – произнёс он. – Дрезденская галерея!.. Лувр!.. Давайте устроим вашу персональную выставку! – предложил он ей.
–  Как это? Где? –  растерялась она.
– Андрей Юрьевич – куратор многих художественных выставок… – объяснил Дабагян.
– И не только в Москве и Питере! –  подтвердил Андрей Юрьевич. – По всей России! А потом и Европу восхитим!… 
– Это школа моей бабушки… – сдержанно улыбнулась Евгения, достав из холодильника и наливая им по большим чашкам холодный компот.
Запел мобильник Овика.
– Слушаю! – сказал он,  и тут же голос его изменился. – Когда?.. Уже едем! – Он отключил мобильник и сказал Балабанову. – Срочно выезжаем!
– Что-то случилось? – спросил Балабанов.
– Случилось, – хмуро сказал Овик, но Евгении напоследок улыбнулся. – Спасибо за угощение, хозяйка! Теперь я знаю, зачем созревают на земле вишни...
– Может, ещё по чашке? – спросила она.
– В другой раз… – твёрдо ответил он.
И первым почти выскочил из флигеля.
– Надеюсь, ещё увидимся, – попрощался Балабанов. 
И поспешил следом за Овиком.

 ...В машине Дабагян поведал причину их стремительного отъезда – с дачи Овика исчезла Юлия. Именно исчезла. Только что была на глазах у всех и вдруг пропала...
Овик набрал номер Костыля:
– Где Юля? – спросил он его. – Надеюсь, знаешь, кто звонит.
– Знаю… – ответил Костыль. – А где девчонка понятия не имею!.. Сбежала с каким-то парнем... Была – и поминай как звали!
– Юлей её зовут, Юлей! – жёстко произнёс Овик.
– Да хоть Венерой Милосской, – ответил Костыль. – Нет её… Сбежала паршивка… Так что повезло Джокеру...
– А кто её с моей дачи похитил?
– Чего? – не понял Костыль.
– Только что!
– Новое дело! – развеселился Костыль.

...Вилла, которую вознамерился приобрести Пашка, походила на небольшой мраморный дворец.
«Такую только в кино видел»... – подумал он. 
– Желаете осмотреть? – поинтересовался Тарантулаки.
– А чего на неё глаза пялить? – спросил Пашка. После сытного обеда ему ужасно хотелось спать.
Рядом с Орестом стоял толстый мужчина – хозяин виллы. Они о чем-то переговаривались.
Наконец, Тарантулаки повернулся к Пашке:
– Триста пятьдесят тысяч!
– Откуда ещё двадцать пять?.. – удивился Чуйков.
– Комиссионный сбор… 
– Хорошо, – сказал Пашка, понимая, что его чуток «нагрели». – Скажите ему, что плачу наличными.
Тарантулаки перевёл.
Толстый грек не удивился и равнодушно кивнул…

...– Поздравляю! – сказал Пашке Тарантулаки, когда они остались одни на просторной веранде виллы, заросшей диким виноградом.
– Спасибо! – сухо ответил Пашка. Было странно, что он не чувствовал себя Гаруном аль-Рашидом.
Вдалеке по заливу Мирабелло плыли яхты-парусники.
– Нравятся? – спросил Тарантулаки.
– Классные кораблики, – ответил Пашка, не сводя восторженного взгляда с пролива.
Тарантулаки заметил это:
 – Есть один владелец небольших кораблей… Поговорить?
В тот же вечер Пашка купил яхту-парусник.
Тарантулаки помог набрать ему небольшую команду.

...В один из этих дней Пашка вдруг вспомнил о Юлии.
 «Клёвая девчонка… – подумал он. –  А что, если...»
 Он завертел юлу, и когда та, обессиленная, упала на поверхностью стола, Пашка сказал вслух:
– «Юла-юлочка, из кривого проулочка! Закружи! Зажжужи! Счастье мне покажи!..» Хочу, чтобы рядом была Юля...
Вот тогда-то и исчезла она с дачи Дабагяна...

...– Ты сумасшедший!.. – смеясь, приветствовала Юля Пашку.
А он рассказал ей про «волшебную юлу».
Показал виллу, покатал на яхте с парусами.
Юля была в восторге и в то же время не  верила его словам.
Тогда Пашка научил её «прабабкиному заговору»: «Юла-юлочка, из кривого проулочка! Закружи! Зажжужи! Счастье мне покажи!»…
Загадала Юлия доставить ей в Грецию два самых любимых платья с джинсами, а ещё вечерние туфли на высоких каблуках, шляпу от солнца с шёлковыми цветами и  шоколадно-вафельное печенье.
А ещё отправила отцу записку, чтобы не волновался, - что она в надёжном месте и скоро вернётся…
Ну и какая же встреча двух молодых людей без страстной безрассудной  любви!
В роскошном пятизвёздночном отеле «Элунда Бич» они провели свою первую в жизни ночь...

...Наутро с ними встретился Тарантулаки.
С инстинктивной завистью взрослого мужчины познакомился он с Юлией и поинтересовался у неё: давно ли русская красавица знакома с Павлом Чуйковым, а ещё спросил – когда и на чём прибыла на остров.
Немного по наивности, чуть-чуть по своей доверчивости, Юля всё подробно объяснила деловому греку, которого восприняла, как помощника Паши. Она рассказала ему о «Юле желаний», как назвал её Пашка. И даже прабабкино заклинание вслух произнесла: «Юла-юлочка, из кривого проулочка! Закружи! Зажжужи! Счастье мне покажи!»...
Тарантулаки прищурил веки и о чём-то призадумался…

...А вечером на зелёном траве перед отелем загрохотала музыкой и светом дискотека.
Все постояльцы «Элунды Бич» превратились в большую шумную молодёжную компанию  - даже пожилые гости. Забыв о гипертонии и полиартрите, о болях в ногах и спине,  курортные «аксакалы» танцевали и веселились наравне с молодёжью.
– Здорово! – хохотала Юлия.
Танцевала она замечательно – тогда Пашка и узнал, что поступила она в детстве в балетную школу, но вскоре вынуждена была уйти из-за врождённого порока сердца...  который, как назло,  не замедлил напомнить о себе.
– Мне плохо, Пашка!..
Он схватил Юлию на руки и отнёс на траву под пальмой, а сам побежал в отель за помощью..
–Доктора! – закричал он на ресепшн. – Девушке плохо!.. Сердце!..
Помогал увезти Юлию в больницу Тарантулаки. Он переводил все разговоры с греческого и был совершенно незаменимым помощником.
– Замена одного клапана, – объявил Пашке Орест, –  обойдётся в тридцать тысяч долларов…
– Нормально, –  ответил Пашка. С владением «волшебной юлы» парень совершенно  перестал думать о деньгах.
И тут ему в голову пришла чудесная  мысль: какого чёрта они здесь и зачем нужны деньги для её лечения, если есть спасительница-юла.
 Пашка полез в карман  пиджака, чтобы достать её, но юлы там не было – ни в левом кармане, ни в правом. Юлы не было нигде!
«Наверное выпала… – как током пронзило его. –  Там, на траве, где дискотека...»
– Я в отель… – сказал он Тарантулаки. – Тут же вернусь,
– Зачем? – спросил тот.
– Потерял… э-э… её паспорт… – соврал Павел.
Орест свистнул знакомому таксисту, стоящему у больницы и что-то сказал ему по-гречески.
Тот распахнул дверь перед Пашкой.
«За десять минут доберусь...» – подумал тот, благо больница была в семи километрах от отеля, в городе Агиос Николаоса.
– Если что, я позвоню… – сказал ему Тарантулаки.
Через 10 минут Пашка прибыл к отелю.
Дискотека была в самом разгаре.
Он кинулся на то самое место, куда отнёс Юлию, и хоть трава была коротко острижена, юлы он не нашёл.
Таксист его поджидал.
– Ну, что, – спросил Тарантулаки, когда они вернулись. – Нашёл документы?.
В его глазах горела скрытая усмешка.
– Нет… – ответил Пашка.
– Плохо… – произнёс грек. – За операцию нужно платить…
– Продам яхту, – сказал Пашка.
Но ни яхту, ни виллу он продать так и не смог.
Оказалось, что они принадлежат не ему, а Тарантулаки.
Да и не знал Пашка о том, что «волшебная юла» давно уже в кармане у грека.
Ещё тогда на дискотеке, когда Пашка бережно положил Юлию на траву, выпала юла из его кармана, а Орест её подобрал и вспомнил «волшебные» слова прабабкиного заговора, которые произнесла Юлия.
Так и не понял российский парень, как это он - без суда и следствия - очутился за каменной оградой кипрской тюрьмы.
Засадив Чуйкова с помощью юлы, Орест так же спас Юлию от операции на сердце и приготовился ждать от неё слов, полных благодарности.
 А Юлии успел сказать, что Павел оказался вором и будет сидеть в тюрьме лет десять, не меньше.
И ещё сделал Тарантулаки предложение Юлии руки и сердца, не сомневаясь, что она с восторгом примет его за своё спасение.
Но крупно просчитался грек.
Прогнала его девчонка.
Тогда и придумал Тарантулаки новое враньё, что убьют Пашку в тюрьме, если она не  согласится стать женой Ореста.
– Имея в руках такую волшебную вещицу, – сказал он Юлии, – сделал бы всё, чтоб у тебя не спрашивать. Но я хочу, чтоб сама согласилась стать моей женой. 
«Никогда этого не будет», - сказала про себя Юлия, а вслух произнесла:
– Дайте мне всего один день для раздумья, перед тем, как сказать вам «да»…
Обрадовался Орест:
– Ты не только красива, но и умна!.. Даю тебе ровно сутки на размышление!.. А потом свадьбу сыграем на всю Грецию!..

 ...Ночевали они в том самой вилле, которую купил Пашка – Орест на первом этаже, Юлия на втором.
Дождавшись, пока он уснёт, пробралась она в его спальню и похитила юлу, стоящую рядом, на прикроватном столике.
Бросилась Юлия на второй этаж и стала вспоминать нужные слова прабабкиного заговора… Вспоминала-вспоминала и вспомнила:
«Юла-юлочка, из кривого проулочка! Закружи! Зажжужи! Счастье мне покажи!..»
И попросила она юлу вернуть Пашку на свободу, а потом вместе с ним вернуться домой в Россию.
А ещё превратила она Тарантулаки в противного тарантула и просто... раздавила каблуком.

...Вернулись они с Пашкой домой ночью.
И отправились спать в Пашкин флигель.
А утром позвонила Юлия своему отцу.
– Вернулись мы, –  сказала она. –  Вместе с Пашкой… Так что готовь свадьбу для своей дочери.
А в ответ услышала:
–  Не одна свадьба будет, а две. Влюбился я в его сестру Евгению. Так что погуляем на славу!..

...Слава, слава «волшебной юле»!
Слава повести, что на  Детскую Сказку похожа!
И слава русской Сказке, что живёт вечно с нами!


КОНЕЦ