Моя первая работа

В моё окно постучалось утро, а в 6:30 я был уже на работе. Сидел на скамейке в компании женщин и нескольких мужчин. От женщин пахло нечищеными зубами и чем-то похожим на дешёвый кофе.
Я работал укладчиком продукции медицинского назначения на транспортировочные тележки. Заработная плата - 6 800 рублей в месяц, двенадцати часовой график работы, 2/2, два месяца испытательный срок. Мне было девятнадцать лет и это была моя первая работа.
Перед тем как устроиться на неё, я был вынужден пройти медицинское освидетельствование. Самым неприятным обследованием в данном случае было – взятие анализа для определения, не страдаю ли я венерическими заболеваниями. Меня предупредили о том, что это будет неприятно, и я старался оттянуть этот момент.
Но вот наступил этот день. Я вошёл в кабинет, меня встретила женщина лет 60-ти, которая подозвала меня к себе и объяснила, что нужно делать. Я всё выполнил и даже перестал бояться, но зря...
Я стоял перед ней со спущенными штанами. Она повернулась ко мне спиной. Её спина была огромна. Потом она развернулась и через несколько секунд ввела в меня какой-то инструмент, затем сделала несколько поворотов и вынула. Я взвыл как подстреленный волк, которому пуля охотника угодила прямо в мошонку. У меня потекли слёзы. Я не мог сдерживаться. Такого вида боли я ещё не испытывал. Перед глазами промелькнула вся моя жизнь. Мне показалось, что сейчас у меня пойдёт кровь. Но ничего не произошло. Я только взмок, как будто стал скунсом, который только вылез из чистилища. Казалось, что мне вставили столовую ложку из чайного сервиза, подаренного маме на день рождение, провернули несколько раз и вынули…
Я вышел из кабинета и направился домой. Позднее врачи дали мне рекомендацию к работе.

На работе у меня был свой шкафчик для одежды и больше ничего. Каждое утро начиналось в кабинете, где сидел мастер и семнадцать сотрудников. Коллектив почти полностью состоял из женщин. Лиц мужского пола было двое: короткостриженный седоватый качок, лет сорока пяти, и низкорослый мужик с животом и лицом лягушки (передние губы у него были вытянуты вперед, а пухлые щёчки имели большую припухлость к низу). Ассортимент женщин не был значительно разнообразен – в основном это полные дамы за сорок с очень тяжёлым низом. Но было и пару стройных девушек с синяками под глазами и измученными лицами.
В свой первый рабочий день я поздоровался и вошёл в кабинет. Мастер неодобрительно посмотрел на меня, поздоровался в ответ и сказал, что теперь я буду работать в их бригаде. На меня разом посмотрели двадцать пар глаз. Мне захотелось убежать, переодеться, выйти из этого унылого здания, пройти проходную и пешком бежать домой. Но я стоял и молчал. Женщины зашептались, я помню только отрывки фраз: «Этот будет работать с нами…. Ему восемнадцать то есть… Скоро одних детей на работу брать будут … Ничего он худой… Зачем нам такой… Он не справится… Какое мило детское личико….». Шептания прекратил мастер, он сказал качку, чтобы тот показал мне что и как.
Мы с качком вышли из кабинета и он повёл меня в цех. Впереди встретился длинный коридор. Справа были затемненные окна, а слева - участок приготовления стерильных растворов. Там работало три мужика в голубых костюмах, медицинских масках и резиновых перчатках. Качок постучал им по стеклу, они увидели меня и помахали мне рукой. Я помахал им в ответ, пытаясь сделать дружелюбную улыбку.
Дальше располагался участок розлива стерильных растворов. Тоже стеклянное помещение под небольшим давлением. Там работало шесть женщин. Их задачей было - разливать уже готовый физраствор в специальные флаконы (разного объема) и скидывать их на движущуюся ленту, по ленте эти флаконы ехали на следующий участок, где работало восемь женщин и один мужчина. Это также было стеклянное помещение. Мы с качком прошли и вокруг него.
«Вот твоё рабочее место» – качок показал мне на квадратное отверстие из стены, откуда выходил воздух.
«Что мне нужно делать?» - поинтересовался я.
«Берешь тазик вон оттуда, ставишь сюда, из отверстия будут вываливаться флаконы, ждешь пока заполнится тазик, подставляешь второй, подгоняешь тележку оттуда и заполняешь её флаконами. Как только тележка заполнится, отгоняешь её в мою сторону, потом подгоняешь вторую тележку. Главное, делай всё быстро, следи, чтобы тазик не заполнился доверху и не перекрыл отверстие. Если не будешь успевать, то просто складывай флаконы в тазики, а потом, когда будет перерыв, раскладывай всё по тележкам. На тележки всё нужно раскладывать ровно. Потом эти тележки я буду загонять в «автоклав» и подвергать температурной обработке» - рассказал мне качок.
«А дальше что?» - спросил я.
«А дальше флаконы из тележек будут высыпаться вон туда, остывать и там их будут складывать в коробки и отвозить на склад» - закончил разговор качок, добавив, что мне нужно переодеться и через 10 минут начинать работать.
Я переоделся. На мне был синий комбинезон, футболка и белый чепчик. Комбинезон до меня, видимо, носили очень долго. Он был весь потертый с рваными карманами. Я выглядел как «дрищ» без попы, на которого накинули синий рваный мешок. При ходьбе штанины тёрлись друг о друга, что было очень неудобно.
Через пару минут я был на своём рабочем месте и ждал, когда всё начнётся.
Раздался шум и в тазик посыпались флаконы, наполненные физраствором. Пока тазик наполнялся, я пошел до тележки. Она была огромна. Я подкатил одну тележку, она была выше меня и казалась очень тяжелой, даже будучи пустой. Эта махина смотрела на меня и, очевидно, я ей не нравился. Видимо она почувствовала мою нелюбовь к полным женщинам и решила мне отомстить. Я подкатил эту махину и выдвинул первый поддон. К тому времени мой тазик уже доверху был забит флаконами. Я отодвинул его и подставил пустой. Я еле поднял этот тазик с флаконами и вывалил их на поддон. Тогда я очень пожалел, что не ходил в школе на физкультуру. Пока я раскладывал флаконы по поддону, ко мне подбежал качок. «Давай быстрее, у тебя завал» - сказал он и поменял заполнившийся тазик на пустой. Он показал мне как раскладывать флаконы. Потом он опять поменял тазик, опять и опять. Он делал это так быстро, что мне казалось, что за ним я не успею никогда. До этого я и не предполагал, что мужики с седыми волосами могут быть такими резвыми.
И вот мы с качком заполнили первую тележку. Он показал мне куда нужно её катить. Я покатил, а мои худые ноги стали разъезжаться по полу. Я не знал, как к ней подступиться. Спереди, сзади, я обнимал её, а она еле катилась. Когда я всё-таки докатил её, я готов был упасть прямо там. Я взмок и не чувствовал рук и ног. Решил немного посидеть, но меня позвал качок. «Ты там уснул?» - спросил он. Когда я подошёл к нему, на полу стояло пять заполненных доверху тазиков и он заполнял шестой. Я подкатил другую тележку и стал заполнять. Силы оставили меня, но я решил не сдаваться. Я не успевал и к нам на помощь пришёл мужик с лицом лягушки. Он сменил качка и стал помогать мне. Так продолжалось четыре часа. Мы всё не успевали, я еле-еле волочил эти тележки и вываливал тазы. Я был потной скотиной, у меня намокло абсолютно всё. Потом меня отпустили в туалет.
Когда я пришёл, то увидел огромное количество заполненных доверху тазиков, стоявших на полу. Оказалось, они образовались из-за того, что я ничего не успевал. Когда я был с тележками, я не замечал сколько их. Они были везде: стояли вдоль стены, ряд тазов был рядом с «автоклавом», еще несколько позади, несколько там и тут. Я насчитал двадцать один таз. А посередине качок с лягушонком наполняли тележку. Мне понравилась эта картина. Раньше я не знал куда себя деть и что делать, решением всего этого я увидел работу и вот она передо мной – пердящая в две попы, потная, уродливая, проклинающая меня.
«Ты чего там встал, быстро сюда!» - почти синхронно сказали качок с лягушонком. Я продолжил работать. С каждый часом становились тяжелее и тяжелее. Меня отпустили на обед, а у меня уже тряслись руки. Через силу я поел и решил полежать в раздевалке на скамейке. Я лежал и смотрел в потолок и думал только о том - когда закончится рабочий день и нужно ли мне завтра приходить на работу.
Через шесть часов каторги рабочий день закончился. Я еле стоял на ногах и разговаривал через силу. Как они работают здесь и зачем? – крутилось у меня в голове.
Придя домой, я сразу лёг спасть, а на следующий день всё-таки решил выйти на работу.

Я ворочал тазы и потел. Потом сходил на обед, а когда вернулся, то снова увидел как качок и мужик с лягушачьим лицом выполняют мою работу. Качок занимался тазиками, а лягушонок раскладывал флаконы на поддон. Они взаимно дополняли друг друга. В этих комбинезонах они были похожи на «братьев Марио». Не в моих силах было прекратить смотреть на это. Но меня заметили. «Чего ты там опять стоишь и смотришь, ты не отдохнул что-ли? Заканчивай с этим!» - возмутился качок.
На следующий день у меня был выходной. Ближе к полудню я сидел в коридоре напротив кабинета директора и ждал своей очереди, наблюдая как офис-менеджер печатает очередной приказ. Девушка: с измученным, но очаровательным лицом; лет 25; аккуратным макияжем и вьющимися волосами. Почему она прозябает свою молодость здесь, а не шопится в «Tati» или в «La Samaritaine»? Насколько разумно было бы полагать, что она понимает отсутствие цели в жизни, что выражено в простых (а кому-то может показаться - в юношеско-максималистских) утверждениях, что: «спешить куда-то, торопиться – неоправданно и никто ничего никуда не упускает, поскольку конец всего этого, ожидающий всех нас в разные временные промежутки, один – смерть». Хотя вопрос смерти – это вопрос с открытым ответом, но представляется очевидным, что всё материальное, что ты сможешь приобрести, заработать, став финансово успешным, не умрёт вместе с тобой и не понадобится тебе в момент и после принятия смерти. Равным образом и все те «знания», которые ты пытаешься получить, всё твоё интеллектуальное развитие, всё то, что ты прочитал у Ларошфуко или Рассела, не понадобится тебе после смерти. Возможно, понимание этого и породило популярное - «зачем так стараться». Может быть, она уже тогда понимала это и выбрала для себя путь наименьшего приложения усилий, но ведь она и так слишком много делает. Например - ходит на работу…
Тем временем, в коридоре толпилось около десяти человек – женщины, претендующие  на карьерный рост. Они перешёптывались, читали свои записи и возмущенно задавались вопросами – почему им приходится так долго ждать, и кто виноват? А ждать им пришлось действительно долго. Я просидел в коридоре около двадцати минут, пока не услышал свою фамилию и просьбу пройти в кабинет.
Седой, полноватый мужчина с большими бровями сидел, немного развалившись, в кожаном кресле и смотрел на меня через призму аккуратных очков. Напротив его солидного стола располагался длинный стол для посетителей, образовывая вместе букву «Т».
«Какой у Вас вопрос» - услышал я голос из другого конца кабинета;
«Я бы хотел уволиться по собственному желанию сегодня, но мне сказали о том, что это невозможно без двухнедельной отработки. Но я не могу работать ещё две недели, эта работа слишком тяжела для меня»; - сообщил я директору;
«Вам всё правильно сказали, в соответствии с нормами закона Вы обязаны отработать у нас ещё две недели. В противном случае, мы будем вынуждены уволить Вас за прогул»;
«Но мне не нужно увольнение за прогул. Мы можем заключить соглашение об увольнении меня ранее указанного срока»;
«Кто будет работать вместо Вас эти две недели? Я не хочу продолжать с Вами этот разговор. Покиньте, пожалуйста, кабинет».

Непредвиденные обстоятельства наступили через сутки. Я сообщил мастеру о том, что у меня сильно болит спина. Раздосадованный, но, тем не менее, сжалившийся надо мной он отпустил меня в поликлинику, взяв с меня устное обязательство - решить свою проблему в течение суток.
Получив больничный лист с несколькими диагнозами, один из которых звучал примерно как - воспаление остеохондроза шейного и поясничного отделов позвоночника, я направился домой. В этот же день я доложил обо всём мастеру смены, который, обвинив меня в симуляции и, пригрозив созданием мне крайне неблагоприятных условий по возвращению меня к трудовой деятельности, попросил звонить ему каждый раз, когда мне будут продлять период отсутствия меня на работе.
Мой вынужденный отпуск продлился неделю, которую я провёл дома, изредка выпивая.
Больничный закончился выдачей мне медицинского заключения о невозможности выполнения даже минимальных физических нагрузок.
Мне оставалось работать ещё одну неделю. И заниматься этим у меня не было даже малейшего желания.  Я хотел иметь приличное занятие, а не таскать тазики двенадцать часов подряд.
С медицинским заключением я прибыл на работу. Я был в числе первых, кто вошёл в кабинет мастера. Раньше за мной не наблюдалось такого рвения к работе. Приходы на работу на полчаса раньше начала смены - казались мне неосуществимым действием.
«Ты чего так рано?» - пробормотал мастер, оценивая меня взглядом в поисках подвоха. Его взгляд показался мне настороженным и, в некоторой мере, агрессивным, но я решил сразу сообщить ему своё известие.
«Я больше не могу осуществлять ту работу, которая мне положена. У меня есть медицинское заключение об этом» - проинформировал я хозяина кабинета и протянул ему зеленоватую бумажку, выданную мне врачом накануне.
Мастер недовольно посмотрел на меня и стал изучать предоставленный ему документ. Он прочитал первую страницу, потом оборот, потом снова первую страницу. Потом потёр пальцем проставленный оттиск печати и даже положил листочек на оконное стекло, с тем, чтобы проверить «водяные знаки». Всё было на месте и всё вызывало доверие. Мастер положил листок на стол и пару минут молчаливо на него смотрел, не совершая никаких телодвижений. На второй минуте мне даже показалось, что у него случился паралич или он окоченел, мумифицировавшись в своём, засиженном практически до дыр, кресле. Но вторгаться в личное пространство человека я не решился.
«Ну ты и пи***!» - наконец обрушился на меня мастер – «Ты чё, су** мелкая, хочешь чтобы у тебя признали производственную травму и платили тебе деньги, пока ты будешь сидеть дома?»;
«Нет, но моё состояние здоровья больше не позволяет мне продолжать работу. Просто рассмотрите вопрос о предоставлении мне другой работы на эту неделю, а затем я буду уволен» - не без дрожи в голосе ответил я;
«А *** тебе не пососать?» - гневно прокричал мастер – «С чего ты решил, что кто-то будет выполнять твои требования? С чего ты решил, что кто-то будет искать тебе другую работу? Ты знаешь, пи***к, пока тебя не было, тебя замещали четыре человека. Мне пришлось выдёргивать четырех людей из других смен, чтобы рабочий процесс не останавливался, пока ты прохлаждался дома. И сейчас ты пришёл и ещё смеешь выдвигать какие-то требования. Засунь себе в за****у эту бумажку!».
Следовать его совету я не стал. Я сидел и смотрел на него, не издавая ни звука. Провоцировать неверно подобранным словом человека с красным лицом, у которого практически пошёл пар из ноздрей и вот-вот случится инсульт – не показалось мне разумной идеей.
«Так, я передам твою бумажку начальству. Сиди дома и жди звонка. А теперь, пошёл на*** из моего кабинета» - всплеск агрессии завершился. Я проследовал на выход.
Когда я вышел в коридор, то увидел качка, лягушонка и всех женщин со своей смены. Они стояли и молча смотрели на меня. Презрение и отвращение сочились в мою сторону, их соки желчи и ненависти могли бы прожечь меня насквозь. Но мне повезло, я лишь прошёл мимо них и направился к своему шкафчику.
На следующей день раздался телефонный звонок и меня пригласили к начальнику отдела кадров, который сообщил о согласии уволить меня раньше положенного срока. Его взгляд отражал досаду. «А я думал, ты хороший парень…» - сообщил он мне и протянул трудовую книжку. Я забрал документы, а через несколько дней со мной произвели окончательный расчёт. Я вновь стал безработным. И мне захотелось отпраздновать первое падение оков моего трудового рабства.