Глава 1. Детство. Часть 1
Шестнадцатилетняя Леночка прилежно сидела за уроками. Даже теплая майская погода, так манившая девушку на улицу, никак не могла заставить Лену покинуть дом. Совсем скоро должны были быть выпускные экзамены в гимназии и к ним нужно было непременно подготовиться.
Леночка была дочерью обедневших дворян. Не сказать, чтобы родители доедали последний кусок хлеба, нет, на столе всегда было и мясо, и какие-то кулинарные ухищрения, и голодать Лене не приходилось никогда, на праздники отец семейства всегда приносил своим домочадцам апельсины, а у Лены всегда были платья по сезону, родители хорошо помнили свою прежнюю жизнь и иногда переживали из-за того, что дочерей так и не удастся вывести в свет.
Однако Лену это не беспокоило совершенно. Девушка была счастлива и полностью довольна своей жизнью. Лена не понимала, чем был бы лучше приходящий учитель, об отсутствии которого как-то раз пожалела мать, в чем смысл переживать из-за того, что не удастся потанцевать в белом платье на балу, и почему родители так бы хотели все вернуть обратно, если бы могли.
Лена даже не догадывалась, что их нынешняя жизнь кардинально отличается от той, которой жили родители лет двадцать назад. В сознании девушки все было правильно: отец работал присяжным поверенным, мать вела домашнее хозяйство. Об отсутствии помощницы по хозяйству Лена никогда не задумывалась. И только однажды, случайно услышав в пятнадцать лет разговор родителей в соседней комнате и сопоставив его с рассказами о семье и всеми случайно увиденными, услышанными или узнанными фактами, девушка смогла составить в своей голове полную картину произошедшего.
Около двадцати лет тому назад, когда брак Марии и Константина Авдеевых был только заключен, молодая семья не задумывалась о том, что любовь – это не все, что нужно человеку. Родители готовили Марию к замужеству с одним довольно богатым человеком из знатного дворянского рода, но девушка отказывалась выйти замуж не по любви. Сначала родители не понимали, чем могло быть вызвано подобное поведение дочери и, только после того, как Мария призналась, что у нее есть любимый человек, все поняли.
- Ты выйдешь замуж за Михаила, потому что я так сказал, значит, так и будет, - твердо произнес отец.
- Папа, не губите мне жизнь в самом ее начале, я люблю Константина, я выйду замуж только за него! – умоляла родителей Мария.
Но никакие просьбы не могли убедить отца и мать изменить свое решение.
- Я не выйду за него замуж, я отравлюсь, а это смертный грех и он будет на вашей совести! – в отчаянии воскликнула Мария.
Сразу же после этой реплики девушка поняла, что сказала лишнее, ведь вряд ли бы решилась на подобное, однако, вместо вполне ожидаемой гневной тирады Мария услышала лишь короткое: «Пойди прочь с глаз моих».
«Неужели меня не просто не отругают за такие слова, но еще и поможет мне моя несдержанность?» - подумала девушка.
Мария не знала, что за стенкой родители всерьез всполошились от подобного заявления и, боясь взять часть греха на душу, решали, что же все-таки делать с дочерью.
- Мария, - сказал через какое-то время отец, - Сядь и спокойно обдумай мое последнее решение. Либо ты выходишь замуж за Михаила и вы живете с ним законным браком, либо ты выходишь замуж за Константина, но после вашего венчания мы расходимся в разные стороны и я, в свою очередь, лишаю тебя твоей части наследства. Не торопись, подумай, скажешь свое решение завтра или послезавтра.
Едва сдерживая себя, чтобы не заплакать от счастья, Мария пошла к себе в комнату, а позже, рассказав все Константину и убедившись, что он не против такого развития событий, сказала родителям свое решение:
- Я выйду замуж за Константина. Папа, мама, спасибо вам за это!
Константин, в свою очередь, не мог похвастаться ни хорошим положением в обществе, ни богатством: молодой человек только-только окончил учебу в университете и нашел себе место помощником присяжного поверенного. Родители, в свою очередь, ничем не могли помочь молодой семье: после неудачной сделки в торговле, обмана, предательства и подлогов семья потеряла и деньги, и честное имя. И если честное имя впоследствии удалось восстановить, то деньги вернуть обратно было уже невозможно.
Начинала молодая семья свою жизнь крайне бедно, в небольшом домике, с трудом купленном сразу после свадьбы, на окраине Петербурга. Позже доходы Константина выросли, дом удалось сменить, денег стало значительно больше, но о традиционной дворянской жизни с приемами, вечерами и балами пришлось забыть навсегда.
- Ты не жалеешь, что не вышла замуж за Михаила? – спросил Константин свою супругу в тот вечер, когда Лена случайно услышала разговор родителей.
- Не жалею, потому что всю жизнь люблю и любила только тебя, - ответила Мария, - С годами начала жалеть, что с родителями нехорошо попрощалась, что живем мы не так, как должны бы жить, что у дочерей не было того, что им нужно: ни гувернантки, ни учителя музыки, ни первого выхода в свет. Готовила нам еду не кухарка, мыла полы не горничная. Но, даже зная, что меня ждет, вряд ли бы я отказалась от этого брака – Михаил был уже совсем стариком, сколько ему там было: пятьдесят лет, а может и больше.
«А мне все нравится и я всем довольна», - подумала Лена и продолжила свою подготовку к экзаменам – девушка шла на золотую медаль и не хотела даже самую малость показать себя не с лучшей стороны на экзаменах.
Часть 2
Семья Лены была достаточно дружной, конфликты были редким явлением. Однако о чем-то глубинном и сокровенном девушка не говорила ни с родителями, ни с сестрами.
У Лены было две сестры: Женя и Лиза. Младшая Женя была живой и активной двенадцатилетней девочкой, будто застрявшей в более младшем возрасте. С Женей было интересно играть, бегать, строить шалаши, не очень интересно играть с ее многочисленными куклами, но вряд ли бы девочка могла поддержать разговоры на те темы, которые были интересны Лене.
Лена охотно советовала сестре, как решать мелкие недопонимания с учителями, иногда помогала выполнять уроки, если девочка чего-то не понимала, однако, никогда не рассказывала Жене о своих душевных переживаниях, потому что понимала, что Женя вряд ли сможет оценить всю глубину мысли.
С девятнадцатилетней Лизой Лена никогда не разговаривала о том, что ей хотелось, потому, что не была уверена в своей сестре, как в себе самой. Однажды Лена, будучи очень огорченной ссорой с классной дамой, поделилась с Лизой своей печалью. Девушка надеялась, что Лиза, как старшая сестра, всегда такая спокойная и отрешенная, подскажет ей, как лучше поступить, однако, Лиза просто ответила назидательным тоном, что негоже ругаться со старшими.
- Так мадам сама была не права, Лиза, неужели ты этого не понимаешь? – с неподдельной обидой сказала Лена, однако, так и не получила ответа.
Вечером состоялся не самый приятный разговор с родителями. Лена ничуть не сомневалась, что они все узнали от Лизы, ведь их классная дама не писала ни замечаний в дневник, ни посылала записок. Да, после получасового монолога о том, что Лена была катастрофически неправа, девушка услышала советы, как ей лучше поступить, однако, последнее зыбкое доверие к сестре было потеряно.
- Мадемуазель, вам в жандармерии служить надо, там вам самое место, - резко сказала Лена сестре, встретившись с ней после разговора с родителями.
- Возьмут служить в Третье отделение – почту за честь, - ответила Лиза, прекрасно понимая, что ей, как девушке, дорога туда закрыта, да и вообще, никто из сестер никогда не мечтал пойти на работу и зарабатывать себе деньги на жизнь самостоятельно.
Разглядывая настенный календарь за нынешний 1879 год, Лена считала в уме дни до долгожданной поездки на море. Примерно через месяц, когда девушка уже бы окончила гимназию, семья должна была съездить в Крым. Лена очень любила эти поездки: на берегу моря, слушая шум прибоя, девушке очень хотелось бы поделиться с кем-нибудь своими мечтами, переживаниями, но все это было невозможно. Лена частенько вспоминала в такие моменты, как она, будучи пятнадцатилетней барышней, однажды увидела на улице молодого военного, влюбилась в него с первого взгляда, долго рассматривала незнакомца и периодически одаривала его своей улыбкой, рассказала о своих чувствах матери и услышала в ответ весьма доброжелательную, но настойчивую просьбу больше не страдать подобными глупостями и вести себя достойно, как и положено благородной барышне, а потом твердо решила для себя, что больше не будет рассказывать родителям ничего подобного - все равно ее не поймут.
Но, несмотря на все мелкие сложности, Лена была во многом довольна своей судьбой. Девушке нравилось то, что мать с уважением относится к ее мнению в вопросах будущего. Недавней зимой родители решили познакомить свою дочь с юнкером. Встреча прошла спокойно и без происшествий, а когда Мария решила спросить дочь, готова ли она еще раз встретиться с Николаем, и получила ответ, что предполагаемый жених слишком занудливый и въедливый в мелочах, мать сразу же вспомнила то, как ее пытались выдать замуж против воли, и сказала дочери, что ей торопиться некуда и можно еще повыбирать.
- Не всем же выходить замуж в шестнадцать лет, можно и подождать, повыбирать, найти себе друга сердца, - сказала Мария супругу.
- Лиза уже четвертый год ждет друга сердца и что, дождалась? – спросил Константин жену.
- Я не хочу, чтобы дочери всю жизнь прожили с нелюбимым человеком, еще возраст позволяет, можно и подождать, - твердо сказала Мария.
- Но ведь Илларион был и богатый, и занимал достойное положение в обществе, - удивился Константин.
- У меня тоже богатый жених был, - ответила Мария, - И ничего, зато живем счастливо. Пусть за меня не дали богатого приданого, но зато я не мучилась всю свою жизнь.
Константин, в свою очередь, не хотел, чтобы его старшая дочь слишком долго куковала в девках, поэтому не оставлял попыток познакомить Лизу с хорошим молодым человеком. Однако жизнь сама подкинула девушке нужного человека. На Литургии в храме Лиза краем глаза заметила одного человека, который привлек внимание девушки. На выходе из храма молодые люди разговорились. Выяснилось, что Владимир, несмотря на то, что был очень религиозен и одно время хотел связать свою жизнь со служением Богу, все-таки решил избрать мирскую профессию и служит в жандармерии. Вскоре произошло знакомство Владимира с родителями Лизы и, спустя недолгое время, молодой человек стал женихом старшей сестры.
- Владимир, вы в Третьем отделении служите? – решила удовлетворить свое отчасти детское любопытство Женя.
- Нет, до Третьего отделения мне еще далеко, пока что я служу в Отдельном корпусе жандармов, - ответил Владимир.
- Будет к чему стремиться, - с улыбкой ответила Лена.
Девушка была рада за свою старшую сестру и особенно счастлива от того, что Лиза наконец-то выйдет замуж и уедет из родительского дома. Нельзя было сказать, что Лена не любила Лизу, однако, в каких-то моментах сестра раздражала ее своей правильностью.
- Ты что, никогда не получала единиц? – с удивлением однажды спросила Лена Лизу.
- Нет, не получала, - ответила девушка, - Оценок ниже тройки никогда не имела. И тебе советую свою единицу скорее исправить, пока еще есть время.
- Исправлю, обязательно исправлю, - ответила Лена, - Это же не выпускной класс, нет ничего страшного в неидеальных оценках.
«А сейчас и выпускной класс, и экзамены на носу», - подумала Лена, - «Эх, спокойнее было год назад, гораздо спокойнее. Зато я скоро окончу гимназию и буду полностью свободной. Надо будет только решить, чем я буду дальше заниматься. Не сидеть же мне дома, как Лизе».
Часть 3
Венчание Лизы и Владимира состоялось в июле. К этому моменту Лена уже успела окончить гимназию, получить золотую медаль и немного отдохнуть на загородной даче – в этом году из-за венчания сестры длительную поездку на море пришлось отложить.
На праздник собралось много людей, были и родители Марии. Пожилая пара, крайне редко общавшаяся с дочерью и зятем, одобрительно смотрела на молодых супругов и потихоньку обсуждала это событие между собой.
- Хотя бы внучка удачно вышла замуж за достойного человека, - сказал мужчина, - Служит в жандармерии, все у него только впереди. Не то, что этот.
Перехватив неодобрительный взгляд супруга, женщина ответила:
- Пожалуйста, не смотри так пристально, еще ссоры на свадьбе не хватало.
- И правильно, незачем смотреть куда попало, - согласился супруг, - Я искренне рад за Лизоньку, что ее свела судьба с таким хорошим человеком.
Лене на свадьбе было довольно скучно, поэтому они с Женей тихонько перешептывались, обсуждая гостей. Это не могло не ускользнуть из поля зрения родителей матери.
- А с воспитанием младших дочерей, похоже, они промахнулись, - сказала женщина, - Лиза гораздо достойнее себя и сейчас ведет, и всегда вела. Надеюсь, и младшим девочкам удастся хорошо выйти замуж, может быть, они сами поймут свои ошибки в поведении и исправят их. Да, видно по девочкам, что на гувернантке сэкономили.
После венчания Лиза уехала в дом к мужу. Лена начала в глубине души надеяться, что хоть теперь они поедут на море, но родители приняли решение, что остаток лета дети проведут в Петербурге – на свадьбу ушло слишком много денег.
Девушка была немного расстроена этим известием, однако, решила извлечь пользу из этой ситуации. Обсуждая с бывшими одноклассницами планы на будущее, Лена окончательно решила, что будет поступать на Бестужевские курсы. То, что туда не нужно было сдавать вступительные экзамены, радовало Лену, а мысль о том, что ее, как медалистку, возьмут обязательно, внушала девушке уверенность в своем успехе. Осталось только убедить родителей в том, что ей необходимо продолжать учебу.
Лена никак не могла решить, с кем ей стоит говорить на эту тему, поэтому решила сразу подойти к обоим родителям, когда отец, отдохнув, был в наиболее благодушном настроении духа.
- Мама, папа, - начала Лена, - Я хочу поступать на Бестужевские курсы.
Подобное известие будто ударило обухом по голове и Марию, и Константина. Мать не понимала, зачем девушке учиться после гимназии, а отец, в душе надеявшийся на то, что расходы на обучение дочерей сократятся, сразу начал прикидывать, сильно ли ударит это желание Лены по его кошельку.
- Лена, а зачем тебе учеба? – спросила Мария дочь.
- Мне бы не хотелось сидеть дома и скучать, как Лиза, поэтому я бы нашла себе хорошее занятие, - ответила девушка.
- Но ведь дома тоже можно и читать, и вышивать, и с подружками встречаться, - продолжила Мария.
- Если вы не хотите, чтобы я училась, то тогда я бы попросила разрешить мне пойти и работать, - озвучила Лена заранее припасенный козырь.
Подобная перспектива устраивала родителей еще меньше: и мать, и отец справедливо полагали, что место женщины дома, кроме того, плодить слухи о том, что от бедности семьи средняя дочь пошла на работу, не хотелось никому.
- Я окончила гимназию, это дает мне право быть учительницей, - продолжила Лена, по реакции родителей видя, что стоит на правильном пути.
- Иди работать, я разрешаю, - неожиданно сказал отец, решив, что любой вариант из предложенных Леной вызовет слухи и обсуждения, но на работе будут платить жалование и хотя бы не придется тратиться на оплату курсов.
- Хорошо, спасибо большое, - изо всех сил сдерживая свои эмоции, ответила Лена и ушла в свою комнату.
Оставшись наедине с собой, девушка хотела плакать, но слезы, как назло, не шли.
«Не надо было так говорить», - злилась на себя Лена, - «Откуда я могла быть так уверена, что после фразы о работе мне сразу разрешат учиться? Что мне, делать больше нечего, чем детей учить?»
Однако идти на попятную Лена не хотела, поэтому решила сделать так, чтобы ей отказали в приеме на работу.
- Лена! – вдруг позвали девушку мать, - Иди к нам.
Придав себе как можно более спокойный вид, Лена вернулась к родителям.
- Куда ты планируешь идти работать? – спросила Мария, - В какую именно гимназию?
- Я еще не решила, - честно сказала Лена, - В какую-нибудь, чтобы не очень далеко от дома.
- Может, ты все-таки передумаешь? – с надеждой спросила Мария, - Люди не поймут, если ты так поступишь.
- Только из уважения к вам с папой могу отказаться от своего желания, - сказала Лена.
- Это правильно, - ответила Мария. Константин тоже едва заметно кивнул, поддерживая супругу.
- Может быть, вы, все-таки, мне разрешите поступить на курсы? – спросила девушка, - Человек должен быть образованным.
- Ты же все равно не будешь работать учительницей, а для чего тогда учиться? – удивилась Мария
- Чтобы не скучать дома, - честно ответила Лена.
- Не думаю, что это верное решение, - сказала Мария.
- Лена, я не могу разрешить тебе учиться на курсах, так как не вижу в этом необходимости, и очень не советую идти работать учительницей, - добавил Константин.
После разговора с родителями Лена еще долго пребывала в состоянии шока. Девушке и было обидно, что ее не пускают на учебу, и радостно от того, что работать учительницей ей если не запретили, то хотя бы просили не поступать подобным образом.
«Но что же именно я буду делать?» - все время думала девушка, - «Может, мне попросить родителей еще раз разрешить учебу?»
В конце концов, Лена решила немного переждать, отдохнуть и только после этого решить, что делать дальше.
Прошло около недели. Через несколько дней после разговора с родителями Лена снова попробовала вернуться к нему, однако, эта попытка была безуспешна.
- Нет, Лена, я не буду оплачивать твою учебу на курсах, потому что это прихоть, и советую не идти на работу учительницей, - твердо сказал Константин.
Если со второй частью этой фразы Лена могла согласиться, то отказ в оплате ее учебы был очень обиден для девушки. От скуки Лена решила встретиться со своей бывшей одноклассницей Катей и немного поговорить с ней.
После обмена впечатлениями о лете, Лена решила задать подруге вопрос, который так волновал ее.
- Катя, расскажи, а как Саше курсы, нравятся? – спросила она подругу.
- Очень нравятся, - ответила Катя, - Саша же пошла на физико-математическое отделение, так там, как она рассказывает, у них постоянно какие-то практические занятия, опыты, эксперименты. Лаборатории очень хорошие, преподаватели вообще прекрасные!
В этот момент Лена немного расстроилась. Да, девушка хотела поступить на курсы от скуки, но обилие практических занятий в лабораториях не радовало Лену. Сам внешний вид лаборатории почему-то напоминал девушке кухню с обилием баночек и скляночек, поэтому такой учебы для себя Лена не хотела.
- А про словесно-историческое отделение ты что-нибудь знаешь? – спросила Лена подругу.
- Очень мало, - ответила Катя, - Саша говорила, что там есть богословие, философия всякая разная ну и история, конечно. У них какая-то курсистка переводилась с этого отделения, немного рассказывала о нем.
«Нет, богословие и философия меня тоже не интересуют», - подумала Лена.
- А почему ты спрашиваешь про курсы, поступать туда хочешь? – спросила Катя девушку.
- Не знаю, еще не решила, - немного соврала Лена, - Вроде бы, и хотелось куда-нибудь ходить на учебу, чтобы не сидеть дома и не скучать, но, с другой стороны, так глубоко погружаться в науку я еще не готова.
- Попробуй медицинские курсы, - предложила Катя, - Можно, к примеру, на акушерку выучиться или на фельдшерицу.
- Можно и выучиться, - пространно ответила Лена.
Несколько дней Лена потратила на то, чтобы узнать побольше об этих курсах. Как поняла девушка, обучение там было бесплатное и не слишком долгое. Всего за год можно было получить профессию. Воодушевленная Лена понеслась к родителям, чтобы поделиться последними новостями.
- Я буду учиться на фельдшерицу, - сказала Лена, - Учеба будет бесплатной.
«Поэтому даже если вы мне не разрешите, я буду туда ходить, все равно дома не запрете», - мысленно добавила девушка.
Подобная прихоть Лены была воспринята родителями несколько легче. Во-первых, это был не тот самый первый шокирующий для них удар, а, во-вторых, были и другие причины не так переживать.
- Нам с папой нужно поговорить, - сказала Мария дочери, - Иди к себе.
«Не нужно платить за учебу – это уже немало», - с некоторым облегчением подумал Константин.
В последнее время мужчина немного начал сомневаться в своем решении о том, что так резко отказал дочери в оплате учебы и теперь он планировал хоть немного смягчиться.
- Костя, мне кажется, медицинские знания лишними не будут, - сказала Мария, - Помнишь, Женя в детстве так болела, мы не знали, нужно звать врача или это обычная простуда, которая пройдет сама. А потом пришел врач и сказал, что так тянуть было опасно: у Жени была какая-то заразная болезнь и просто счастье, что Лена и Лиза не заболели тоже.
- Пусть учится, - ответил Константин, - После Крымской войны быть сестрой милосердия стало благородно, сплетен быть не должно.
Когда Лена узнала о том, что ей разрешили учиться, счастью девушки не было предела.
«Это даже лучше Бестужевских курсов, не будет лишних предметов, не будет этих лабораторий!» - радостно думала девушка, - «И я буду занята делом!»
На известие о том, что ее сестра пошла учиться, Лиза отреагировала холодно – девушке было все равно, чем решила заниматься ее сестра. Однако Владимир, оставшись с родителями жены наедине, обратился к Константину.
- Вы только следите теперь за Леной, мало ли, чему она на курсах научится, - сказал молодой человек, - Крамолы там много.
- Да бросьте, у Лены есть голова на плечах, что ее, зря воспитывали? – ответил Константин, не поверив предупреждению зятя.
Мария, в силу своей неграмотности в этом вопросе, подумала о том, что Лена может нахвататься дурных привычек от своих возможных подруг и начать чавкать во время еды или перебивать говорящих.
– Не переживайте, Владимир, я обязательно прослежу за Леной, - сказала Мария Владимиру, - В гимназии немного этого боялась, надеюсь, Лена и сейчас сможет отделить зерна от плевел.
- В гимназии была классная дама и инспектриса, а здесь никого не будет, - ответил Владимир, - Но, будем надеяться, все будет хорошо.
Курсы. Часть 4
Учеба на фельдшерских курсах очень нравилась Лене. Во-первых, девушка, как и планировала, не скучала дома. Во-вторых, у Лены появились возможности чаще уходить из дома куда-нибудь, будто бы под предлогом курсов. Нередко девушка говорила дома, что идет на учебу, а сама в это время шла со своими новыми подругами в парк или просто неторопливо гуляла по берегам одного из многочисленных каналов столицы.
Родители никогда не удерживали Лену дома, однако, требовали четко уточнять место, куда запланировала пойти дочь. Слишком частые встречи с подругами не то, чтобы не разрешались, но каждый раз говорить о том, что она идет гулять с той же Катей, Лене совершенно не нравилось.
«А моих новых знакомых мама с папой тем более не знают, будут расспрашивать, кто это, откуда, лучше сразу говорить, что я иду учиться».
И Мария, и Константин плохо знали расписание занятий на курсах, но догадывались, что кроме теоретических занятий курсисткам нужно будет посещать и больных, поэтому считали, что Лена все это время проводит в больнице, либо смотря на то, как врачи и медсестры выполняют свою работу, либо пытаясь сделать что-то самостоятельно.
Разумеется, Лена посещала и больных тоже, однако, делала это не так часто, как могли предположить родители. Большим страхом Лены было то, что ее, гуляющую с подругами, может увидеть мать или отец, поэтому девушка предпочитала выбирать такие маршруты, где ее точно бы никто не увидел.
В теплый сентябрьский день Лена прогуливалась с курсисткой Валей по набережной Екатерининского канала. Как это часто бывало, прогулка проходила неподалеку от Галерного острова.
- Вот скажи мне, Лена, что тебе так нравится в этих краях? – спросила Валя подругу, - Может быть, пойдем поближе к Невскому проспекту?
- Здесь меня папа точно не увидит, - ответила Лена, - Я же дома говорю, что на курсы ухожу. Не хочу, чтобы меня на лжи поймали.
- Как все сложно у тебя, - сказала Валя, - У меня все гораздо проще: взяла, собралась и пошла. Нет таких проблем.
- Да, тебе повезло больше, - ответила Лена.
Девушки прошли чуть больше километра. Понимая, что они скоро вернутся в центр, Лена сказала:
- Либо надо возвращаться обратно, либо пошли в какую-нибудь кофейню. Посидим там, попьем кофе.
- Слишком дорого для меня, - ответила Валя, - Сейчас, может быть, где-то увидим, куда можно присесть да отдохнем.
Лена не очень понимала, почему Валя на большинство ее предложений отвечает «слишком дорого для меня», но прямо спросить девушке не позволяло чувство такта. Поэтому, пользуясь случаем, Лена решила спросить Валю чуть иначе:
- Ты поступила на курсы, чтобы потом работать фельдшером?
- Да, - ответила Валя, - Конечно, я бы могла пойти работать и сейчас, чтобы были свои деньги, но сейчас у меня выбор профессий невелик. Ты гимназию окончила, имеешь право работать в школе, а у меня такого права нет. Родителям было бы слишком дорого платить за мое обучение в гимназии, поэтому я училась в обычной школе. Так что теперь надо как-то получать профессию.
До этого момента Лена даже не задумывалась, что находится в более выигрышном положении, нежели многие ее знакомые, но даже и сейчас девушка не считала, что право преподавать в школе дает ей какие-то преимущества перед остальными.
«Вале просто не дают денег на всякие расходы», - поняла Лена, - «А не дают не потому, что не хотят, а потому что нечего давать».
Прогулявшись с Валей еще немного, Лена сказала подруге:
- Эх, гулять так гулять, пошли в центр. Надеюсь, что мы не встретим там моего папу, да и маму тоже.
Лена все теснее и теснее общалась со своими новыми знакомыми. Уже к началу октября девушке казалось, что она знает своих подруг если не всю жизнь, то, как минимум, пару лет точно.
- Лена, иди сюда, я тебе что-то сейчас расскажу, - сказала Валя после окончания занятий на курсах.
Заинтригованная Лена подошла к подруге.
- Что именно расскажешь? – спросила девушка.
- Я тебя приглашаю завтра часиков в пять-шесть в одно интересное место, ты только родителям своим ничего не говори, - сказала Валя, - Скажи, как обычно, что пойдешь на учебу.
- Хорошо, - согласилась Лена, - Тогда встречаемся, как обычно, у Казанского собора в полпятого?
- Да, именно так, - ответила Валя.
Лена была достаточно заинтригована тем, куда именно ее пригласила Валя. Девушка ничего не усмотрела необычного в просьбе не говорить ничего родителям, ведь Лена не раз и не два говорила всем своим подругам о том, что ей проще сказать, что она пойдет на учебу, нежели объяснять родителям всю правду.
«Может быть, Валя нашла какую-нибудь недорогую кондитерскую или кухмистерскую и позовет меня туда», - решила Лена, - «Так-то можно было бы и в трактир сходить, как говорят в высших слоях общества, «понаблюдать за простой жизнью», но это как-то неприлично для девушек, что ли. Да и сплетен может быть много, если меня кто-нибудь там увидит».
Несмотря на то, что Лена никогда не беспокоилась на тему сплетен, мысль о том, что ее обман вскроется, удерживала девушку от многих довольно безрассудных поступков.
На следующий день девушка, как обычно, сказав, что идет на учебу, вышла из дома. Родителей не смущали вечерние прогулки дочери, Мария как-то раз в разговоре с мужем даже обмолвилась о том, что то, что их дочь бывает в больнице, может помочь ей познакомиться с каким-нибудь хорошим молодым человеком.
- Например, Лена может познакомиться с военным, - сказала женщина, - Мало ли, что в армии бывает, и военный может в госпиталь попасть. Пусть лучше Лена бывает на людях, чем сидит дома, как Лиза. Быстрее замуж выйдет, не будет слишком долго в девках куковать.
Судя по частоте отлучек дочери из дома, родители догадывались, что Лена бывает в больнице чаще, чем это может быть рекомендовано курсисткам, однако, запрещать подобное Лене не планировали.
Лена встретилась с Валей неподалеку от входа в Казанский собор. Еще издали заприметив подругу, Лена радостно помахала Вале.
- Пойдем, - сказала Валя Лене.
- А куда? – радостно спросила девушка.
- В одно интересное место, - ответила Валя.
- Так скажи мне, куда именно мы идем, я же должна знать, - удивилась Лена.
- На собрание, - помявшись, ответила Валя.
- На подпольный кружок, в общем, - подытожила Лена.
- Да, именно туда, - согласилась Валя, - Так что, не пойдешь?
- Почему же не пойду, пойду, - ответила Лена.
О том, что мир устроен несправедливо, девушка узнала в первые же недели учебы на курсах и, в принципе, была полностью согласна с этим утверждением. Несмотря на то, что Лена, как сама всегда считала, не была обижена жизнью, мысль о том, что нужно помочь тем, кто в этом нуждается, накрепко засела в голове девушки с первых же дней.
На кружке, куда Валя привела Лену, обсуждались те же самые проблемы, что и среди некоторых курсисток. Девушка сразу почувствовала себя в знакомой и комфортной обстановке и начала активно участвовать в обсуждениях.
На обратном пути, обсуждая с Валей кружок, девушка вдруг услышала неожиданную фразу своей подруги:
- Ты только дома не говори, где сегодня была.
- Конечно, я никому не скажу, - ответила Лена.
Домой девушка пришла достаточно поздно.
- Лена, а куда ты ходила сегодня? – неожиданно задал вопрос дочери Константин.
Изо всех сил пытаясь не выдать себя, Лена ответила:
- На курсах. А если говорить точнее, то в больнице.
- Почему я тебя об этом спрашиваю, - начал Константин, - Потому что я тебя видел с одной барышней возле Казанского собора, вы шли куда-то в сторону.
- Папа, это наша с Валей традиция, - с облегчением сказала девушка заранее заготовленную и обсужденную с подругой легенду, - Сначала надо помолиться, чтобы день хорошо прошел, а потом можно и идти куда-то.
- Не думал, что ты, как Лиза, так религиозна, - удивленно сказал Константин, но вполне удовлетворился этим ответом.
Однако Лена, несмотря на то, что испытала облегчение от того, что отец ей поверил, поняла, что ей нужно быть крайне осторожной и что она не зря не хочет слишком часто бывать в центральной части города.
«Правильно Валя придумала заранее все отрепетировать, папа мне сразу поверил», - подумала Лена и успокоилась.
В ближайшие выходные Владимир и Лиза, как обычно, навестили семью Авдеевых с визитом. За чашкой чая Мария сказала зятю:
- Владимир Леопольдович, вот вы летом говорили, как бы чего лишнего Леночка не нахваталась на курсах, так вот, спешу вас успокоить – благодаря учебе на курсах Лена стала только более религиозна.
Владимира немало смутило это обстоятельство, ведь пусть не самый богатый, но лично приобретенный опыт подсказывал молодому человеку, что стать более религиозным можно при любых обстоятельствах, но уж явно не на фельдшерских курсах.
Тем временем, Мария продолжала:
- У Леночки появилась традиция, прежде чем куда-то идти – зайти в церковь и помолиться, тогда все будет хорошо. Я даже не думала, что и средняя дочь будет столь благочестива, но раз все складывается подобным образом – не вижу смысла волноваться.
Владимир ничего не ответил теще. Огульно обвинять свою свояченицу молодой человек не хотел, а доказательств обратного у него не было. Владимир почувствовал, что далеко не все так просто и решил пресечь на корню противозаконную деятельность еще ничего не понимающей в жизни девушки и дал себе слово докопаться до истины и либо представить все доказательства неправедного поведения Лены родителям, либо пойти в пешее паломничество в Дивеевский монастырь, где усердно каяться в своем недоверии к людям, которое возникло уже на самом раннем этапе службы в жандармерии.
По причине того, что Владимир ничего не сказал в ответ Марии Исааковне, Лена ничего не заподозрила, поэтому была так же свободна и расслаблена, как и раньше. Посидев за столом еще несколько часов и наговорившись вдоволь, молодая семья покинула родительский дом.
Прожив с Владимиром уже некоторое время, Лиза научилась по интонации догадываться, когда ее супруг чему-то не доверяет, даже если и не планирует это показывать остальным.
- Считаешь, что Лена не в религию ударилась? – спросила Лиза супруга.
- Проницательна, - ответил Владимир, - Да, именно так и считаю. Но ты родителям пока что ничего не говори, у меня нет оснований так заявлять.
- Почему же? – удивилась Лиза, - Надо сказать папе, пусть он накажет Лену, запрет ее дома, например.
- Лиза, вот подумай сама, ты же у меня умная, - сказал Владимир, - Константин Игнатьевич совершенно без доказательств наказывать свою дочь не станет. Лена, узнав, что в семье такой переполох, на время затаится, не будет никуда ходить. А потом, когда шум уляжется, снова продолжит свои походы.
- А так она снова пойдет туда, куда ходила, - ответила Лиза.
- Пусть сходит, от еще одного или даже двух походов ничего не изменится, - сказал Владимир, - Зато потом, когда у Константина Игнатьевича будут доказательства того, куда ходила Лена, появится больше шансов, что отец обратит пристальное внимание на воспитание своей дочери.
За разговорами Владимир и Лиза незаметно дошли до своего дома. Лена же даже не предчувствовала никакой беды, поэтому спокойно сидела у себя в комнате и думала о том, что вскоре они с Валей придут на кружок еще раз, а потом еще и еще.
Часть 5
Следующий раз пойти на кружок Лена планировала на следующий же день после посиделок с Лизой и ее мужем, однако, планам девушки не суждено было сбыться. Едва Лена увидела Валю возле Казанского собора, подруга сразу же буквально потащила Лену в храм.
- Зачем? – удивленно спросила Лена.
- Кто знает, вдруг твой папа не поверил тебе и решил проверить все, прийти к собору лично и увидеть, как ты ходишь в храм, своими глазами, - ответила Валя.
- Не думаю, что ему, больше заняться нечем? – снова удивилась Лена.
- И все равно, нам надо пойти в храм, это много времени не займет, - настаивала Валя.
После недолгого пребывания в храме, Валя повела подругу в больницу.
- Зачем? – в очередной раз удивилась Лена.
- Так надо, - ответила Валя, - Да и, если уж на то пошло, лишний раз сходить в больницу и попрактиковаться нам не будет лишним.
Не споря, Лена пошла вместе с подругой. Девушка до сих пор не понимала, зачем все это надо, но принимала слова Вали на веру.
С удовольствием работая в больнице, в один из перерывов Лена спросила Валю:
- Сегодня больше никуда не пойдем?
- Нет, не пойдем, - ответила Валя, поняв намек подруги, - А вот послезавтра можем и сходить. Завтра все равно на занятия, не получится никуда пойти.
Ни Валя, ни Лена не знали, что Владимир станет подтверждать свои догадки не на следующий же день после разговора в семье Авдеевых, а спустя несколько дней, вполне справедливо полагая, что Лена может испугаться разговора, который был совсем недавно, и на короткое время затаиться.
Через два дня Лена и Валя, встретившись возле Казанского собора, пошли в сторону кружка. Владимир, наблюдая за девушками на отдалении, тоже пошел вслед за ними.
Ни Лена, ни Валя не заметили за собой хвост, поэтому шли, совершенно не беспокоясь ни о чем. Владимир же ни на секунду не сомневался, что девушки идут на один достаточно известный кружок, который жандармерия разгоняла не так уж и давно, но доказательств, чтобы довести дело до суда, не было.
«Значит, возобновили они свою деятельность», - подумал Владимир и пошел дальше.
Молодой человек еще некоторое время следил за девушками, а потом вернулся обратно.
Прошло дня три. Лена с подругой снова пошли на тот самый кружок. Лене очень нравилась атмосфера живого диалога и бурных обсуждений, которая была на кружке. Так как в семье родители практически не обсуждали с дочерью никакие вопросы, которые были бы связаны с ней, Лене подобный формат разговора был в новинку и очень нравился.
Девушки неспешно поднимались на второй этаж и, едва Лена постучала в дверь, как обнаружила, что она не заперта, что было нехарактерно для кружка.
- Заходите, барышни, - раздался незнакомый голос и дверь открылась.
- Простите, мы адресом ошиблись, - первой спохватилась Валя.
- Нет, барышни, вы адресом не ошиблись, заходите, - сказал мужчина в форме жандарма.
Лена с Валей одновременно бросились наутек по лестнице, но практически сразу были задержаны.
- Сидите, барышни, сейчас за вами карета подъедет, прокатимся, - произнес жандарм.
Лена прекрасно понимала, что эта встреча не сулит ей ничего хорошего. Больше всего девушка боялась гнева родителей, поэтому первое, что пришло голову Лене, едва она вспомнила, что у нее в сумочке есть рубль, было попыткой купить себе свободу.
- Возьмите, - тихо сказала Лена, протягивая жандарму горстку монет мелочью.
Валя, для которой подобная цена свободы была бы слишком дорогой, потому что в кармане девушки редко бывали деньги больше гривенника, вытаращила глаза на подругу.
- Сейчас лихоимство тебе оформим, у суда точно хватит аргументов вынести тебе обвинительный приговор, - сказал жандарм.
Когда Лена осознала, что речь идет даже не о гневе родителей, а о суде, девушке стало плохо. Лена резко побледнела и почувствовала, что у нее пол уходит из-под ног. Это не осталось незамеченным жандармом, поэтому мужчина рассмеялся:
- А ты что думала, посидим здесь, поговорим, потом в участке побеседуем, а потом домой пойдешь? Нет, будет все по всей строгости закона.
Оставшиеся пятнадцать минут, которые Лене пришлось сидеть в помещении бывшей явки, девушка провела в состоянии шока, поэтому не обращала внимания ни на что.
- Принимай, - вывел из оцепенения Лену голос жандарма, - Еще двое пришли. А мы с Владимиром посидим еще, подождем.
Только в эту минуту Лена, услышав знакомое имя, огляделась по сторонам и увидела, что в квартире неподалеку от них сидит и муж ее сестры.
- Пошли, - жандарм взял Лену чуть выше локтя и повел ее вниз по лестнице.
До полицейского участка Лена доехала молча. Девушка не смотрела по сторонам и пыталась убедить себя, что ей все это просто приснилось. Однако чем больше проходило времени, тем больше Лена понимала, что это не сон, а явь.
- Фамилия, имя, отчество, род занятий, сословное положение, вероисповедание, - монотонно начал допрашивать Лену уже другой жандарм.
Отвечать на вопросы девушке не хотелось, поэтому она молчала.
- Фамилия, имя, отчество, - снова повторил жандарм, теряя терпение, - Почему молчишь?
Не услышав ответа, мужчина добавил:
- Или отвечаешь на все мои вопросы, или я помогу тебе разговориться.
- Помогайте, - ответила Лена больше от безразличия, нежели от любопытства, что может быть дальше.
- Сама напросилась, - сказал жандарм, удивленный и разозленный такой дерзостью.
Мужчина встал, подошел к Лене, намотал ее косу на руку и с силой дернул в сторону.
- Вы что творите?! – воскликнула Лена, сделав пару шагов на согнутых ногах, а потом чуть было не упав на пол.
Тем временем, мужчина дернул Лену в обратную сторону и отпустил косу. Девушка упала возле стола и, потирая ушибленную ногу, сказала:
- Сейчас жалобу напишу.
- Пиши, - ответил жандарм, садясь за стол, - Заодно и о себе напишешь, кто такая. Анонимные бумажки кроме как на растопку печей, никуда больше не пойдут.
Тем временем, Лена снова впала в оцепенение.
- Коса крепкая, можно еще пару раз повторить, - сказал жандарм, - Или и так вспомнишь, кто такая?
- Авдеева Елена Константиновна, курсистка медицинских курсов, дворянка, православная, - ответила Лена, испугавшись, что жандарм воплотит свои слова в жизнь.
- Домашний адрес, - продолжился допрос, - Фамилия, имя, отчество родителей…
Через два часа Лена осталась одна. Девушку начал сторожить кто-то другой, а жандарм, допрашивавший Лену, пошел к Владимиру.
- Не доказать, что Авдеева шла именно на кружок, - сказал он, - Она, как и вторая барышня, утверждает, что шли к модистке договариваться об изготовлении шляпы. Этим Авдеева и объясняет наличие при себе денег, которые представляла как доказательство. Модистка же действительно живет этажом выше, правда, шляпы у нее не очень, жена рассказывала, многие жаловались на то, что они из какой-то ерунды сделаны, поэтому неудобные, но версия этих двух барышень имеет право на жизнь. Во всяком случае, не столь важно, куда они шли, их точно под суд отдать нельзя будет, впрочем, как и остальных, наверное, тоже.
- Значит, отпускать будем, задерживать нет повода, - ответил Владимир и подумал, - «А сегодня вечером обязательно надо будет навестить Марию Исааковну и Константина Игнатьевича, пусть полюбуются на свою дорогую доченьку».
Лена сидела в кабинете и, пытаясь не обращать внимания на головную боль и ушибленную ногу, думала о том, как скоро ее отпустят домой.
«Наверное, уже скоро», - подумала девушка, - «Молодец, Валя, рассказала мне про модистку. И молодцы ребята, что квартиру выбрали неподалеку от того места, где модистка живет, можно было действительно пойти к ней и ошибиться дверью».
- Свободна, - сказал вошедший в кабинет жандарм Лене, - Чтобы я тебя больше никогда в своей жизни не видел.
Не веря своему счастью, девушка вышла на улицу. Увидев там Валю, Лена сказала:
- Получается, мы с тобой достаточно легко отделались.
- Да, не просто легко, а очень легко, - ответила Валя.
- Наверное, больше не надо ходить на кружок, - сказала Лена, - Если что, лучше свой организовать.
- Это все будет видно потом, в ближайшие пару месяцев мы просто обязаны стать обыкновенными курсистками, если не хотим для себя проблем, - ответила Валя.
Постояв немного с подругой, Лена вернулась домой. Девушка пришла к себе в комнату и решила наконец-то рассмотреть свою ногу. Чуть ниже колена красовался огромный синяк.
«И ведь даже не пожалуешься, не хочется больше порог их милого заведения переступать», - подумала Лена.
За размышлениями девушка даже не заметила, что к ним домой пришел Владимир, что-то долго рассказывал родителям, а потом ушел.
- Лена! – позвала дочь Мария, - Иди сюда!
Сердце девушки сразу же упало в пятки. Предчувствуя недоброе, Лена пришла к родителям.
- Лена! – возмущенно сказал Константин, - Ты совсем разум потеряла? Ты что себе позволяешь? Ты почему на этот распроклятый кружок ходила? Владимир приходил, говорил, что ты пыталась оправдаться походом к модистке, но дураку же понятно, что ни к какой модистке ты не ходила! Понятно же, что ты не ошиблась никакой дверью! Это просто удивительно и неожиданно, что тебя не арестовали, хотя могли и должны были. Лена, ты вообще чем думаешь? И сделала ли какие-то хоть выводы?
- Папа, я вправду ходила к модистке, - ответила Лена, - Мне было интересно узнать, какие шляпы она делает и, может быть, купила бы себе какую-нибудь.
- Тебе шляпу заказывали у приличной мастерицы этим летом, еще трех месяцев не прошло, скажи мне на милость, к чему тебе еще одна шляпа? Ты никогда не стремилась к множеству нарядов, так что не ври мне.
Лена в глубине души соглашалась с каждым словом своего отца. Да, она никогда не стремилась к множеству нарядов, да, ей действительно этим летом заказали хорошую шляпу, да, она говорила родителям, что ей не нужна новая шляпа – старая ее вполне устраивает. Поэтому после таких заявлений слова о том, что она хотела сделать столь неожиданный заказ, смотрелись смешно.
«Наверное, надо было говорить, что я хотела себе новое платье, это было бы более правдоподобно», - подумала девушка.
- Выдрать хорошенько тебя за такое надо, - сказал Константин, - Да, это по-мещански, но ты и ведешь себя как мещанка.
У Лены сразу же вспыхнули щеки. Когда девушка когда-то в разговоре слышала, что какой-то из ее подруг опускалась на лицо пощечина, Лена в душе закипала и не понимала, как возможно подобное варварство. Поэтому слова отца стали для девушки полным шоком.
- Может быть, отправим Лену в ее комнату без ужина? – предложила Мария, глядя на дочь, которая вот-вот должна была расплакаться, - Зачем наказывать слишком сурово?
- И в комнату отправлю, и ужинать без нее будем, не волнуйся. Ее на каторгу могли отправить, на каторгу! – возмутился Константин, - Лена, слушай меня внимательно. Если ты сейчас не сделаешь никаких выводов, я тебе дома устрою тюрьму, никуда больше в своей жизни не выйдешь. Ты меня поняла?
- Поняла, - прошептала Лена.
Девушка на какой-то момент подумала, что все самое страшное позади и что отец просто ее пугал, однако, увидев, что Константин вышел во двор и ломает ветки ближайшего дерева, испугалась еще больше.
- Папа, может, простишь меня? – с надеждой спросила Лена.
- Ты на каторгу должна была поехать, а сейчас говоришь, чтобы я тебя простил! – возмутился Константин, - Я даже не говорю о том, какими словами нашу семью бы называли, хотя говорили бы многое, а она предлагает мне ее простить.
Наступил поздний вечер. Лена лежала в своей комнате и плакала. Не разрешалось выходить из своей комнаты девушке крайне редко, да и то, больше это было связано с какими-то инцидентами в гимназии, которые происходили пару раз в год, а оставалась без ужина Лена, наверное, второй раз за всю свою жизнь.
«А первый раз был, когда классная дама папу в гимназию вызывала», - подумала Лена, - «Я тогда училась во втором классе и уж слишком расшалилась на перемене, никак успокоиться не могла…»
Неожиданно дверь в комнату Лены открылась. Девушка вытерла слезы и увидела перед собой Женю.
- Тебя папа без ужина сегодня оставил, - сказала девочка, - Если было бы не так поздно, я бы сбегала в лавку и купила тебе пирожок.
- Спасибо тебе, Женя, - вздохнула Лиза, - Но никуда бегать не надо, я и так дома посижу, ничего со мной не случится. И тебе не стоит здесь оставаться, мама с папой тебя увидят и будут ругать.
- Хорошо, Лена, - ответила Женя и вышла в коридор.
Весь вечер Лена с единственной мыслью - отомстить Лизе. Девушка считала, что именно старшая сестра как-то виновата в ее бедах. Лена была готова даже броситься в драку с сестрой и только потом, осознав, что Лиза здесь может быть ни при чем, а драться в любом случае не выход, более-менее успокоилась.
Родители за стенкой тоже более-менее успокоились. Мысли о том, что дочь могла действительно пойти к модистке, заслонили все доводы здравого смысла, поэтому первоначальная идея не выпускать Лену из дома чуть ли ни неделю, как Константин планировал раньше, начала казаться мужчине неоправданно жестокой.
«Надо было лучше не бить Лену, а просто оставить ее дома на пару дней», - подумал мужчина, - «Но как же учеба? Ей же учиться надо, на курсы ходить. Лена – девушка грамотная, не будет ходить, куда не положено, я в это верю».
На следующий день Лена не пошла на прогулку с Валей – настроение было паршивым, садиться не представлялось возможным, а рассказывать пусть даже такой близкой подруге о своем вчерашнем позоре Лене не хотелось.
Поэтому, когда девушка встретилась с Валей на курсах через несколько дней, на вопрос подруги, почему она не выходила из дома, неужели ее заперли, Лена ответила заранее заготовленную версию:
- Было слишком плохое настроение, да и нога побаливает.
- Да, не повезло тебе в жандармерии, - ответила Валя, - А дома как твои родные отреагировали?
Совершенно неожиданно для себя Лена рассказала подруге всю правду.
- Ни сесть, толком, ни лечь на спину, - вздохнула Лена, - Ты только подумай, какое это позорище! Это я и про дом, и про жандармерию. Всякому встречному и поперечному рассказывай сказки о том, что я упала на улице и ушибла ногу, вот и сажусь так неловко.
- Не переживай, Лена, все пройдет, пройдет и это, - ответила Валя, - Все будет хорошо.
- А у тебя дома хоть обошлось все? – спросила девушка подругу.
- Обошлось, никто ничего не узнал, - ответила Валя, - Приходил какой-то мужичок из жандармерии, брату, который правил ставни дома, рассказал, какая я плохая, брат покивал головой, жандарм ушел, а братик пришел ко мне и сказал, чтобы я больше так не делала. Хороший у меня братик, понимающий. Думаю, даже если бы ему и не рассказали версию, якобы я с тобой ходила к модистке шляпу выбирать, а правду он узнал, думаю, все равно бы не ругал.
- Повезло тебе, - вздохнула Лена, - А у меня только послезавтра, в лучшем случае, все пройдет. Папа так возмущался, говорил, что раз я не виновата, зачем взятку жандарму совала, что я совсем разум потеряла. Обиделась я на родителей сильно, боялась, что и дальше меня из комнаты никуда не выпустят, но все хоть обошлось. Вот и обида хоть немного прошла.
- Не обижайся, Лена, попробуй все забыть, - ответила Валя, - Все обязательно будет хорошо.
- Да, все обязательно будет хорошо, лучше мы потом свой кружок организуем, - согласилась Лена.
Часть 6
С момента случая в жандармерии прошло около недели. В душе Лены постепенно все начало успокаиваться, однако, какое-то тяжелое настроение периодически возвращалось. Несмотря на то, что родители больше не упоминали о том случае в разговорах с дочерью и, по-видимому, предпочли считать, что Лена тогда действительно была ни при чем, а потом просто попалась под горячую руку, девушке было не очень приятно встречаться взглядом с матерью или отцом, поэтому Лена пыталась реагировать максимально естественно, но, как только появится первая же возможность, уходить к себе в комнату.
Лишь только во время прогулок с Валей девушка могла быть полностью расслаблена, поэтому отказываться от них Лена не стала.
- До весны больше никаких новых попыток, - прогуливаясь вдоль Невского проспекта, говорила Валя подруге, - Так что говоришь, дальше сами все делать будем?
- Сами, - ответила Лена, - Владимир, муж Лизин, родителям сказал, что этот кружок они как-то раз разгонять пытались, а он снова взял и воскрес.
- Плохо, что у тебя лишние глаза в виде Владимира есть, - сказала Валя.
- До весны Владимир все забудет, - ответила Лена, - Пусть считает, как ему хочется, что девочка глупостями пострадала, а потом взялась за ум.
- Думаешь, больше следить за тобой не будет? – предположила Валя.
- Не знаю, но очень на это надеюсь, - ответила Лена, - Пусть сейчас хоть заследится, мне скрывать нечего.
Вечером этого же дня к родителям Лены пришли в гости Лиза с мужем. Мария пошла ставить самовар, Константин ненадолго отлучился за бальзамом к чаю, а Лена стояла, очень недобрым взглядом поглядывая на сестру с мужем и только правила приличия, заложенные еще в детстве, не позволяли девушке уйти в свою комнату и закрыться там на весь вечер.
- Лена, ты что стоишь, теперь с нами за одним столом сидеть не будешь? – больше с удивлением и совершенно без злобы спросила Лиза сестру.
- А если я, Лизонька, скажу вам, что не могу сесть? – с некоторым вызовом спросила Лена.
- Почему же? – удивилась Лиза.
- Потому что отец высек, - сразу предположил Владимир.
- Да ты что, быть такого не может, папа не смог бы так поступить, он никогда ни на кого из нас троих руки не поднимал, это против его убеждений, - не умолкала Лиза.
- Владимир Леопольдович угадал, - ответила Лена.
- Не верю, - сказала Лиза.
- А вы поверьте, доверять людям – дело полезное, - ответила Лена, - Я больше вам скажу, знаете ли вы, Елизавета Константиновна, что в жандармерии-то произошло? Как говорят в более простых кругах, за коски оттаскали. Я еще упала там и ногу себе хорошо зашибла. Так что представляете, мадам, что вашей сестре пережить-то пришлось?
- Говор у вас просторечный стал, - сказала Лиза, - Не с теми людьми общаетесь, мадемуазель.
- То есть единственное, что вас смутило во всем рассказе, так это только мой просторечный говор? – удивилась Лена, - Ни то, как я папеньке под горячую руку попалась, ни то, что в жандармерии произошло?
- Елена Константиновна, вам надо было, всего-навсего, представиться, чтобы подобного не случилось, - вступил в разговор Владимир.
- Знали бы вы, Владимир Леопольдович, как мне хотелось пойти и написать жалобу обо всем, что произошло, но… Не хочу больше бывать внутри этого расчудесного заведения, - ответила Лена.
- И я, Елена Константиновна, надеюсь, что больше мы с вами там не встретимся, а будем видеться только в этом доме, в нашем доме или в каких-нибудь других местах, - подытожил Владимир.
Лена прекрасно понимала, что когда в комнату вернутся родители, хоть мать, хоть отец первым делом спросят, почему девушка до сих пор стоит. Поэтому, пользуясь отсутствием родителей, Лена решила максимально надавить на жалость хотя бы Лизе, ведь Владимиру давить на жалость было явно бесполезно.
Девушка взялась рукой за край стола, начала осторожно опускаться на стул, сгибая не ушибленную ногу и, демонстративно переморщившись, села за стол.
«Даже в первые дни так не рисовалась», - подумала Лена и девушке стало мерзко от своей выходки.
Наступили томительные минуты молчания. Никому из присутствующих больше сказать было нечего. И лишь возвращение Марии Исааковны разрядило ситуацию.
Больше всего Лене хотелось уйти в свою комнату и не присутствовать при этом чаепитии. Однако родители, как назло, расспрашивали дочь и зятя обо всем на свете, делились впечатлениями от последней театральной постановки и обсуждали, какого именно автора будут ставить следующим.
Наконец, очередной вечер в кругу семьи подошел к концу. Лена с радостью вышла из-за стола, забыв обо всем, с размаху плюхнулась на стул в своей комнате и, ойкнув, сразу же встала и села гораздо более аккуратно.
«Ничего, скоро полностью все пройдет», - подумала Лена и услышала тихий разговор в коридоре.
- Константин Игнатьевич, я вас прошу, проследите за Леной и дальше, - говорил Владимир, - Я верю, что больше Лена не будет повторять свои глупости, но мало ли…
- Владимир Леопольдович, все-таки, я предпочитаю верить в версию Лены и считать, что она ходила к модистке, - ответил Константин.
Владимир не стал переубеждать тестя: молодой человек прекрасно понимал, что отцу легче будет защищать свою дочь, нежели попытаться принять столь неприятный факт, поэтому Владимир продолжил:
- Константин Игнатьевич, я надеюсь, что вы проследите, чтобы Лена не ходила по всяким сомнительным модисткам.
- Хорошо, - согласился мужчина.
Надзор за Леной со стороны родителей не усилился. Родители считали, что того присмотра, который всегда был с их стороны, более чем достаточно. Константин, чувствуя за собой вину за то, что вовремя не сумел сдержаться, не решался следить за дочерью сильнее, да и не чувствовал в этом нужды. Наоборот, Лена могла даже не говорить, куда идет, девушку об этом не спрашивали и, исключительно в силу привычки, Лена по-прежнему говорила столь знакомую фразу о том, что она идет на курсы.
Владимир поговорил о свояченице и с Марией Исааковной. Женщина тоже не была готова поверить в то, что Лена действительно ходила на подпольный кружок, но пообещала зятю поговорить с дочерью.
В один из вечеров, создав наиболее доверительную атмосферу, Мария Исааковна решила поговорить с дочерью за чашкой чая.
- Леночка, - после разговоров о всяких пустяках, спросила женщина, - Скажи мне, пожалуйста, честно. Зачем ты к той модистке пошла? Тебе же шляпу заказывали совсем недавно.
Удивленная таким поворотом разговора, Лена промолчала. Если бы Мария Исааковна спросила дочь, зачем она ходила на явку, девушка бы сразу же ответила про модистку, но подобный вопрос шокировал Лену.
- Леночка, - мягко продолжила Мария Исааковна, - Зачем ты на эту явку пошла?
- Я туда ходила из любопытства, - честно ответила Лена, - Мне нравилось, как мы там разговаривали с ребятами, обсуждали что-то, беседовали.
- Лена… - шокировано ответила женщина, не ожидая такого ответа от дочери и втайне надеясь, что девушка будет убеждать ее в том, что действительно зачем-то ходила к модистке, - Зачем, милая, зачем ты это делала? Тебя же арестовать могли, судить! Ты это понимаешь?
- Да, понимаю, - ответила девушка.
- Леночка, родная, пожалуйста, обещай, что больше никогда не пойдешь туда, обещаешь? – спросила Мария Исааковна.
- Да, обещаю, - ответила Лена.
Для девушки этот разговор был одним из немногих разговоров по душам, прошедших за всю ее жизнь. Лене даже не было обидно из-за того, что совсем недавно ее столь сурово наказали, после такой беседы она была готова простить родителям все.
Вдоволь наплакавшись в обнимку друг с другом, мать и дочь сидели на кухне. Неожиданно Мария Исааковна увидела, что в кухню заглянул супруг.
- Костя, пожалуйста, зайди сюда, - сказала она.
Мужчина увидел то, что у его жены с дочерью глаза на мокром месте, поэтому слегка обеспокоенно спросил, в чем дело.
- Костя, - сказала Мария, - Лена мне все рассказала и обещала, что подобное никогда не повторится.
После практически точного повтора недавнего разговора, выяснив все интересующие его вопросы, Константин сказал дочери:
- Лена… Я до последнего верил тебе. Вот скажи мне, ты можешь нам с мамой пообещать, что подобное больше не повторится, ты никогда в своей жизни больше не пойдешь на этот кружок?
- Могу, - ответила Лена. – Обещаю.
- Лена, пожалуйста, не обижайся на меня за тот случай… Когда я узнал, что ты была в жандармерии, - сказал Константин, - Я хотел и сейчас хочу, чтобы ты не повторяла своих ошибок.
- Я не обижаюсь, папа, - уже вполне искренне ответила Лена.
Со временем ситуация начала забываться. Лена чувствовала, что родители не имеют к ней каких-то претензий, обида тоже куда-то испарилась. Со временем сошли последние синяки и больше ничего не напоминало Лене о прошлом. Девушку никто не убеждал бросить курсы, идти на кружок тоже не хотелось. Но мысль о том, что надо что-то делать, а что именно – неизвестно, никуда не уходила из головы Лены. Девушка решила для себя, что полгода пока что не будет об этом думать и даже в разговорах с Валей не касалась подобной темы.
Учеба. Часть 7
Возвращение к прежней жизни прошло для Лены совершенно спокойно. Девушка решила, что раз она обучается на фельдшерских курсах, то должна извлечь из них максимум пользы для себя.
Тем временем, на улице становилось все холоднее и холоднее, гулять подолгу уже было не так приятно, поэтому Лена вместе с Валей чаще всего или действительно ходили в больницу и практиковались там, либо сидели дома у Вали.
Дом Вали представлял собой обыкновенную избу мещан. Мать Вали торговала овощами на рынке, а отец девушки был мелким служащим в конторе. Валя меньше всего хотела повторить судьбу матери, поэтому бросила все свои силы на получение профессии, чтобы занять более достойное место в обществе.
- Харитошка в этом году реальное училище оканчивает, - за чашкой чая рассказывала Валя подруге о своей семье, - А еще он подрабатывает в свободное время, тоже торгует, как и мама.
По словам Вали получалось, что их семья не была так уж бедна. Но Лена, глядя на более чем скромную обстановку дома, никак не могла согласиться с подругой. Вещи в доме Вали казались Лене показателем крайней бедности, поэтому девушка снова задумалась о том, что несправедливо получается, что ей от рождения было дано больше, нежели подруге.
«Мы ведь рождаемся одинаковыми, а вон как все в жизни бывает», - думала Лена, - «А Валя еще и говорит, что у них не самая бедная семья, люди и иначе живут. Вот как можно иначе жить, уму непостижимо!»
По просьбе Лены Валя сводила однажды подругу и к той самой соседской семье, в которой было шестеро детей, мать работала на фабрике, отец погиб во время несчастного случая там же, старшая десятилетняя дочь зарабатывала на жизнь наравне с матерью, а шестилетняя сестра, которая была второй по старшинству, сидела дома с оставшимися четырьмя детьми, мал мала меньше, и вела сама все домашнее хозяйство.
От увиденной картины Лена не смогла сдержать слез и еще долго не могла прийти в себя.
- Валя, как эти люди живут? – спрашивала девушка подругу за чашкой чая, - Как наша власть допускает такое? Почему это в принципе возможно?
- Поэтому, Лена, власть и должна смениться, - отвечала девушке Валя, - Этим мы с тобой и займемся весной, когда все более-менее успокоится.
Ждать до весны Лене было очень тяжело, однако, девушка прекрасно понимала, что сейчас что-то делать будет крайне глупо. Поэтому, постоянно напоминая себе, что нельзя торопиться, все свое свободное время Лена посвящала чтению литературы.
В основном, Лена читала медицинскую литературу. Какие-то книги удавалось взять у кого-нибудь из врачей в больнице, какие-то учебники давали на курсах. Пару книг Лена купила в книжной лавке, решив потратить именно таким образом свое первое жалование, полученное в больнице.
- Ну что, Лена, поступим с тобой, как настоящие студенты, часть первых денег пропьем? – предложила Валя подруге.
- Можно и так, - ответила Лена, не до конца понимая, что именно ей предлагается.
Валя повела подругу в трактир получше. Несмотря на все удивления Лены, что приличному народу туда ходить не положено, Валя все равно вела девушку именно туда.
- Вина и пирожков? – спросила Валя Лену.
- Можно и так, - ответила Лена, - Ты же явно лучше меня знаешь, что брать.
- От Харитошки слышала, - сказала Валя, - Больше мне не от кого узнавать такое.
Вкус вина показался Лене не самым вкусным, да и пирожки в трактире были не лучшие.
- Плохие пирожки, мама лучше печет, - сказала Лена.
- Да, пирожки не очень, - согласилась Валя.
Вдруг Лена почувствовала, что ее клонит в сон. Девушка с удивлением смотрела на подругу и понимала, что засыпает.
- Странно так, - сказала Лена, чуть позже придя в себя, - Даже не думала, что от вина заснуть можно.
- И я не думала, - ответила Валя, - Какой-то не очень удачный у нас поход получился, но что поделать.
- Пошли в следующий раз со мной в кофейню, я тебя сколько раз звала, а ты все отказываешься, - предложила Лена.
- Можем и сходить, сейчас деньги появились, - ответила Валя, - Часть маме отдам, а часть мне останется.
Дома не осталось незамеченным, что Лена пришла с ощутимым запахом дешевого алкоголя.
- Леночка, - по-доброму спросила Мария дочь, - А чем это от тебя так ужасно пахнет?
- Мы с Валей первую зарплату праздновали, - ответила Лена.
- Я тебя прошу, как мать, не делать больше такого, - сказала Мария, - Ты чему-то не тому учишься на курсах, тебе так не кажется? Кто вам с Валей мешал пойти в кофейню и заказать себе по чашке кофе и паре пирожных?
- Никто, - ответила Лена, - Мы так и сделаем в следующий раз.
- Я очень на это надеюсь, - сказала Мария.
Сначала Лена была в некотором недоумении: почему мать довольно спокойно и душевно с ней поговорила. А потом девушка вспомнила, что после того самого разговора по душам, во время которого она призналась во всем, Мария начала разговаривать с дочерью более доверительно. Женщина это делала для того, что Лена больше не делала от нее тайн. Конечно, Лена бы не стала после подобного рассказывать матери обо всем, но обстановка в семье стала гораздо более теплой, что не могло не радовать девушку.
«А завтра пойдем с Валей в кофейню, посидим там гораздо более культурно, это будет гораздо лучше, нежели мы сегодня какой-то ерундой страдали», - подумала Лена.
Часть 8
Как и планировала Лена, через пару дней они с Валей пошли в кофейню, чтобы отметить там уже по-настоящему свою первую зарплату.
- Вот здесь как-то и чище, и приятнее, и уютнее, - сказала Лена, оглядываясь по сторонам.
- Здесь слишком дорого, - ответила Валя, - Но… Повод у нас достойный, можно и шикануть.
Лена все равно никак не могла понять, почему простой поход в кофейню Валя так называет. Девушка предпринимала все усилия, чтобы понять это, но, все равно, не могла осознать весь масштаб ситуации.
- Ты когда последний раз была в кофейне? – решила переключить свое внимание Лена.
- Никогда, - ответила Валя, - Я же тебе говорила, слишком дорого для меня. А сейчас, получив первую зарплату, можно и сходить, посмотреть, что это за заведение.
За чашкой кофе и пирожным девушки начали обсуждать дальнейшие планы.
- Может быть, раз мы весной сами хотим начать… - сказала Лена и замолчала на полуфразе, боясь, что кто-то услышит их разговор, - То лучше откладывать жалование?
- Да, я тоже об этом думала, - ответила Валя, - Но это будет не так уж и просто, я же и маме какую-то часть денег буду отдавать.
Совершенно неожиданно для себя Лена подумала, что и ее родители могут задаться вопросом, где деньги, которые платят дочери. Конечно, Лена могла бы и сказать, что она все потратила на всякую ерунду, тем более, что деньги были не такие уж и большие, однако, девушка решила тоже откладывать часть денег в другое место, чтобы, в случае чего, показать их родителям.
Однако родителям было неинтересно, сколько платят Лене и куда девушка тратит это деньги. Семейный бюджет вполне позволял семье жить только на жалование Константина, поэтому подобные вопросы Лене не задавались.
- Если хочешь – открой себе счет в банке, пусть деньги копятся, - как-то сказал Константин дочери, - Будет тебе добавка к приданому. А не хочешь – не открывай, все равно тебе платят копейки.
По совету отца Лена открыла себе счет в банке для тех денег, которые она была готова показать родителям, а остальное все равно складывала в шкатулку в потайном ящике стола.
Первый потайной ящик стола Лена сделала себе еще в возрасте десяти лет. Сначала девочка отгородила куском картона пару сантиметров у задней стенки ящика и складывала туда всякую мелочь, вроде дорогих сердцу записок от подруг. Чуть позже у ящика появилась крышка в виде еще одного куска картона и он стал менее заметен при открывании.
Второй потайной ящик Лена сделала в своем шкафу. Девушка просто примостила туда дощечку под одной из полок, но слишком много в этот ящик положить было невозможно, да и у Лены не было слишком много вещей, которые можно было бы спрятать.
Но третьим потайным ящиком, которым девушка пользовалась и по сей день, Лена немало гордилась. Девушка просто сделала второе дно в одном из ящиков стола и это второе дно было малозаметно. Под слоем уже ненужных гимназических тетрадей, заботливо спрятанные вторым дном, лежали серебряные сережки, однажды найденные в снегу, и стояла шкатулка, которую Лена увидела в одной из лавок за весьма скромную цену и зачем-то купила. И именно сейчас эта шкатулка пригодилась девушке, туда Лена начала прятать часть заработанных денег.
Каждый раз, глядя на сережки, девушка вспоминала то удивление и даже ужас, когда, разрывая сугроб, в который она зачем-то бросила карандаш, а потом пыталась его найти, Лена нашла столь дорогую вещь. Девушка умом понимала, что эта вещь стоит немало, что хозяйка, вероятно, расстроилась, потеряв это украшение, но вернуть владельцу серьги Лена не могла при всем желании. Поэтому девушка решила, что если когда-нибудь ей представится повод, она обязательно вернет серьги владелице, а пока повод не появится – они будут лежать у нее в ящике. Выбрасывать серебряные украшения снова или оставлять их в сугробе Лена просто не могла.
Родителям было интересно, что представляет собой та самая Валя, с которой так часто видится их дочь, поэтому однажды Мария сказала девушке:
- Лена, ты бы хоть раз пригласила Валю домой. Посидели бы, поболтали, чаю попили.
Лена прекрасно понимала, что это простое любопытство матери, поэтому девушка решила его удовлетворить.
- Валя, маме стало интересно на тебя посмотреть, поэтому она предложила мне позвать тебя к нам домой в гости, - сказала Лена.
- Раз мама просит – не надо ей отказывать, - улыбнулась Валя.
Девушка ни разу не была в гостях в доме подруги, поэтому посмотреть, в каких условиях живет Лена, Вале было очень интересно.
В воскресный день Валя пришла в дом Авдеевых. Девушка сразу произвела на родителей приятное впечатление своей вежливостью и, почувствовав это, позже сказала подруге:
- Все, теперь твоя мама может быть спокойна – она, наверное, решила, что я приличный человек.
- Да, наверное, ты права, - согласилась Лена.
Пока девушки сидели в комнате и обсуждали учебу на курсах, родители в соседней комнате обсуждали Валю.
- Я думаю, Валя такая же воспитанная барышня, как и остальные Ленины подруги, - сказала Мария, - Да, платье у Вали достаточно простое, но чистое и опрятное. Думаю, она не будет плохо влиять на Лену. Да и вообще, Лена – уже взрослый человек, сама должна головой своей думать.
Константин согласился с точкой зрения жены. О том, что именно с Валей Лена ходила на подпольный кружок, никто из супругов не вспомнил. Ситуация с кружком и жандармерией уже успела забыться, поэтому родители о ней даже не вспоминали.
Подготовка. Часть 9
Всю зиму Лена проработала в больнице. Девушка усиленно изучала то, чему их обучали на занятиях, и пыталась запомнить как можно больше. Нельзя было сказать, что Лена так поступает, потому что планирует и дальше работать в больнице – девушка решила, что она до замужества будет вот так же иногда подрабатывать, чтобы не сидеть дома и не скучать, однако, та самая привычка хорошо учиться, заложенная еще в годы обучения в гимназии, не позволяла Лене поступать иначе.
Иногда Лену ставили в пример перед всей группой как человека, который работает так, как должны работать все и который учится, как необходимо учиться всем. Лена не стремилась взять как можно больше смен, приходила на работу больше от скуки, чем для заработка, но в эти смены девушка действительно работала, а не проводила время в каком-нибудь укромном уголке за чашкой чая или, еще того хуже, за стопкой разведенного медицинского спирта.
- Ленка, ты зачем так надрываешься, что, думаешь, тебе больше за это заплатят? – спросила одногруппницу Галя.
- Галя, я уже говорила, деньги мне не нужны, я здесь просто работаю, потому что мне это нравится, - ответила Лена, - И если мне нравится хорошо работать, зачем лишать себя этого удовольствия?
- Дело хозяйское, - произнесла Галя, которая никак не могла согласиться с точкой зрения Лены и предпочитала никуда не высовываться, чтобы ее не загрузили лишней работой.
Едва природа начала просыпаться от зимнего сна и на улице появились первые проталинки, Лена ненадолго задумалась, а потом, подковырнув носком сапога корочку сугроба, сказала Вале:
- Вот и весна пришла.
- Да, скоро будет совсем тепло, - ответила Валя. Девушка посмотрела на подругу, которая ничего не ответила и продолжала молчать, а потом добавила, - Ты про дело?
- Да, про него именно, - подтвердила Лена, - Ну что, завтра встретимся, как обычно, и поговорим?
- Хорошо, - согласилась Валя, - Сегодня после учебы уже слишком поздно будет, а при чужих людях о таком не поговоришь.
В этот день Лене пришлось труднее: сосредоточиться девушке получилось не сразу. Вместо того, чтобы сразу же включиться в работу, Лена пыталась придумать, что именно они будут делать с Валей, но мысли никак не шли в голову.
«Значит, после учебы подумаю», - подумала девушка.
Весь вечер Лена тоже провела в размышлениях, но ничего в голову не приходило.
- Лена, о чем ты думаешь? – спросила сестру Женя.
Практически бесшумное появление сестры в ее комнате удивило Лену. Девушка поняла, что она зря не закрыла дверь в комнату и поэтому ее увидела сестра, однако, выгонять Женю восвояси Лене не хотелось.
- О курсах, - соврала Лена.
Говорить правду сестре девушка не хотела. Несмотря на то, что Женя вряд ли бы выдала Лену родителям, втягивать в свою будущую явно незаконную деятельность еще и сестру Лена не планировала.
- А что у тебя на курсах? – спросила Женя, - Знаешь, Лена, как-то странно получилось. То родители постоянно с тобой говорили обо всем на свете, а теперь перестали, снова почти не разговаривают.
- Ничего особенного, - ответила Лена, - Просто думаю, как лучше работать: с утра, с обеда или в ночь? А мама с папой за меня, наверное, волновались, вот и расспрашивали постоянно, как дела.
- С утра, наверное, - подумав, сказала Женя, - Вечер будет свободным.
- А мне, наоборот, больше с обеда нравится, - возразила Лена, - Утром поспать можно подольше, да и вообще, я люблю дневные прогулки в больницу и вечерние обратно.
- Значит, работай с обеда, - ответила Женя.
- Наверное, так и поступлю, – подытожила Лена.
Отправив сестру обратно в комнату, Лена загрустила окончательно. Если после того случая в жандармерии девушка постоянно была в центре внимания родителей и это даже нравилось Лене, то со временем все начало забываться: и жандармерия, и неоправданно жестокое наказание, и искренние разговоры с родителями. Разговоры в семье снова свелись к банальным расспросам о том, как прошла учеба на курсах, сколько больных лежит в палате и прочим малосущественным мелочам.
Иногда Лене хотелось, чтобы родители снова на нее обратили внимание. Даже та цена, которую пришлось девушке заплатить не так давно за эту нужность для родителей, не казалась Лене слишком высокой, в принципе, Лена была бы готова и повторить все снова.
«Но ведь, говорят, в других семьях подобное есть и постоянно: родители спрашивают детей, как дела, причем, не тогда, когда что-то случится, а независимо ни от чего…» - думала Лена и от подобных мыслей девушке становилось слишком больно.
И в этот день Лена почувствовала все то же самое. Девушка закрыла дверь, улеглась на кровать и заплакала. Лене хотелось, чтобы кто-нибудь к ней сейчас подошел, спросил, почему она плачет, утешил, посоветовал, как делать, но, с другой стороны, девушка старалась плакать потише, чтобы не пришла мать и не начала задавать вопросы, что произошло на курсах, раз Лена так расстроилась. Осознавая, что она больше хочет заниматься тем, чем затеяла, не ради протеста перед родителями, а именно потому, что хочет, чтобы все хорошо жили, Лена постепенно успокоилась.
На следующий день Лена, как и обычно, встретилась с Валей возле Казанского собора.
- Где будем сегодня гулять? – спросила Лена.
- Там, где поменьше лишних ушей, - ответила Валя.
- И где же это? – удивилась Лена.
- У меня дома, - ответила Валя.
Подруги неспешно пошли на подворье, где жила Валя. Но неожиданно Валя позвала подругу не в дом, а в теплый сарай, который располагался вдалеке.
- В этом сарае тоже есть мой уголок, - ответила Валя, глядя на недоуменный взгляд подруги, - Отдельная комнатка, можно и так сказать.
Девушка привела Лену в то самое помещение. Первое, что бросилось в глаза Лены, была чистота.
- Это же моя вторая комната, по сути, - сказала Валя, - Здесь и пряталась в детстве от мамы с папой, когда они были в гневе из-за моих плохих оценок, здесь и храню какие-то свои секретики. Помню, какой-то год я завела себе второй дневник, для двоек и замечаний, так он обитал именно здесь. Целую четверть он у меня прожил, пока родители не смекнули, что дело нечисто и что не могут выйти тройки по математике и русскому, если у меня были почти все оценки четверки да пятерки. Долго меня расспрашивали, в чем дело, за ремень хватались, а потом, когда я во всем призналась и показала этот дневник, снова взгрели. На этот раз уже не за успехи в учебе, а за обман.
Сначала Валя остановилась, а потом продолжила:
- Неплохо мы жили, жаль, что папки не стало.
Девушка оглядела взглядом комнатку и сказала:
- Чего здесь только не лежит… И тот дневник, как памятник моей глупости, и уже ненужные тетрадки, и какие-то старые платья, которые и не продашь, и никому не отдашь – уже совсем потертые, а выбросить жалко. Сама же шила, может, еще плохо, но уже сама.
Валя протерла рукой лавочку, смахивая тонкий слой пыли, а потом пригласила подругу сесть.
- Довольно уютно у тебя тут, - сказала Лена, осматривая уголок.
В комнате одну стену занимали полки до самого потолка. Какие-то из них были пустыми, а на некоторых из них лежали вещи. Вторую стену от края и до самого края занимала лавочка . Возле окна был маленький столик, прибитый к стене, а угол, который прикрывала открытая дверь, скрывал еще одну небольшую угловую полочку.
- Мама знает, что это моя вторая комнатка, но не приходит сюда, - повествовала Валя, - По ее мнению, здесь лежит всякий хлам, что недалеко от истины. Но иногда, если мне хочется побыть в тишине, я прихожу именно сюда и отдыхаю душой.
- Как необычно… - сказала Лена, - Я даже не думала, что такое может быть.
- И, самое главное, нас никто здесь не подслушает, - ответила Валя, - Если кто-то зайдет в сарай, что маловероятно, мы сразу это услышим.
Лене даже не хотелось ничего обсуждать. Девушка оглядывала помещение и любовалась им. Наконец, Лена взяла себя в руки и сказала:
- Ну так что, что делать будем-то?
- Не знаю, - честно ответила Валя.
- И я не знаю, - сказала Лена. Неожиданно для себя девушка предложила подруге, - Валя, может быть, тогда поговорим в другой раз? Заодно и мысли нужные придут.
- Наверное, ты права, - согласилась Валя, - Что-то меня на воспоминания потянула, даже и говорить ни о чем не хочется.
Часть 10
Лена и Валя просидели в комнате несколько часов. Каждая вещь, попадавшаяся на глаза девушкам, напоминала либо Лене, либо Вале о чем-то из их жизни.
- Я тоже тетради долго сохраняла, рука не поднималась их выбросить, - сказала Лена, глядя на стопки тетрадей, - А потом, этим летом, долго перебирала их, перебирала, а потом пошла во двор и сожгла их. Мама говорила, надо было просто в печке спалить, но мне хотелось именно развести большой костер и сжечь там свое прошлое. Вспоминаю это чистописание – аж мороз по коже пробирает, сколько я старалась над этими строчками. Кляксы, вроде бы, практически не сажала, а вот неправильно соединить буквы или написать не ту букву, а потом исправить – это было постоянно.
- А мне математика тяжело давалась, - ответила Валя, - Вроде бы, я все понимала, знала все формулы, а применить их не могла. Не догадывалась, что именно здесь нужно вспомнить именно об этом. Отсюда все мои и тройки, и двойки. Было так обидно, когда ты сдавала работу с половиной нерешенных заданий, а потом, в разговоре с девочками, понимала, что остальные задания решались так просто, надо было просто взять и вспомнить какую-нибудь мелочь.
- Ты с какими оценками школу окончила? – спросила Лена.
- Со всякими, - рассмеялась Валя, - Пятерок было много, троек пару штук, четверки… И, будто вишенка на торте, практически двойка по домоводству. Я ведь и шить умею, и готовить, и любой хозяйке дам фору, поэтому на уроки и не ходила. А когда впервые пришла – поругалась с учительницей, что и без того все умею, поэтому ничего делать не буду. Вот она мне одни двойки и начала ставить. За первую четверть двойка, мои робкие оправдания, подзатыльник от мамы и обещания в следующий раз взяться за меня как следует. Я прихожу на первый же урок в следующей четверти, снова ругаюсь с учительницей, маму вызывают в школу, она возвращается домой и сразу же в слезы. Говорит, был бы папа жив – я бы так себя не вела. А что папа, папа тут ни при чем… Обидно так было, не передать. Я маму успокаиваю, а для себя решила, что больше на это домоводство никогда не пойду. Не пошла, в четверти снова получила двойку. Потом же схлопотала ремня от мамы. В третьей четверти просто не ходила на домоводство, за что и вызвали уже меня к директору. Ругали все вместе: и директор, и завуч, и учительница. Не обращали внимания на мои оправдания и аргументы. За четверть снова двойка и снова мамин ремень. А потом не знаю, что-то перевернулось в голове у мамы и она снова захотела меня выслушать, узнать из первых уст, в чем дело. Я рассказала, мама назвала меня дурой, но разрешила больше не ходить на это домоводство. Сказала, что вряд ли уже что-то изменится. Больше я на этих уроках не была. Уже от одноклассниц узнала в конце года, что учительница мне поставила двойку за год, а завуч попросила нарисовать мне тройку, чтобы я школу могла окончить. Ну правда, не оставаться же на второй год из-за домоводства, все это прекрасно понимали. На вручении аттестатов специально не смотрела на эту учительницу, да и потом скорее домой ушла – не было желания больше в школе оставаться. Но с девочками к Люське сходили, скинулись по чуть-чуть, а ее мама помогла своей дочери стол накрыть. Попили чай с бубликами и вареньем и по домам разошлись.
Валя посмотрела на подругу и спросила:
- А ты золотая медалистка, наверное, дико подобные истории слушать.
- Почему же дико? – удивилась Лена, - Это Лизке моей было бы дико такое слушать, я всяко училась. Конечно, такого, что ты рассказывала, у меня не было, но и я не всегда примерной ученицей была.
- Даже забавно слышать такое, - ответила Валя, - А что тебе сейчас вспоминается?
Лена задумалась. В голове девушки пронеслись случаи, когда она получала тройки, однажды схлопотала единицу, но все это казалось Лене слишком несущественным. Вдруг девушка вспомнила случай, который никому до этого не рассказывала и поняла, что именно сейчас пришел тот самый случай и настало время, чтобы поделиться воспоминанием с подругой.
- Однажды мне в руки попалась интересная книжка, даже сейчас не вспомню название, но не столь важно, - сказала Лена, - Читала весь день, решив, что сделаю уроки вечером, а потом и вечером решила продолжить чтение. Даже забыла о том, что уроки не сделаны. Читала до самой ночи, только к полуночи дочитала до конца. Чтобы мама с папой не узнали, что я не сплю, сначала легла в постель, немного подождала, а потом зажгла свечу и начала читать уже при свече. Утром проснулась слишком поздно, опоздала на уроки, пропустила молитву. Получила замечание в дневник от классной дамы. Так как я была довольно примерной ученицей, оставлять после уроков меня не стали, на первый раз просто поругали. А потом я получила единицу на первом уроке, единицу на втором уроке, на третьем… Классная дама разозлилась и велела мне остаться после уроков, сделать все несделанные задания, все то, что задали сегодня, а потом показать ей. Я села делать уроки, а потом вдруг подумала о том, что меня ждут дома. Испугалась и убежала домой, даже удивляюсь, как меня сразу не заметили и не вернули обратно. Дома никому ничего не сказала. А на следующий день классная дама после уроков просто взяла и закрыла меня на ключ в классе до самого вечера. И родителей вызвала. Я об этом не знала, боялась, как приду домой и что буду рассказывать, почему не вернулась вовремя? Но мама с папой уже все знали, спросили, почему я так себя веду. Я ответила, что испугалась не вернуться домой вовремя. На удивление, меня даже не ругали, просто объяснили, что нельзя было так поступать. Даже тройку за поведение, единственную за всю учебу, не стали комментировать. Помню, я так переживала, думала, что теперь все меня будут испорченной дурочкой считать, но все обошлось. Вскоре случай забылся, я его ни с кем никогда не обсуждала. Не хотела, чтобы подружки думали, что я такая невоспитанная.
- Не невоспитанная ты была, а просто наивная, - ответила Валя.
- Наверное, так и есть, - согласилась Лена, – Но тогда я думала совершенно иначе.
Проболтав еще час, Валя предложила Лене попить чай. Девушка с радостью согласилась. Сидя на кухне, Лена неожиданно для себя и подруги сказала:
- Валя, я поняла. Нам надо просто взять и написать планы на будущее. Что мы хотим сделать. А потом, например, завтра или послезавтра просто встретимся и сравним их.
- Тише ты, вдруг кто-то услышит? – шепотом спросила Валя. Оглянувшись и увидев, что никого нет рядом, девушка добавила, - Да, наверное, ты права. Так и сделаем.
- Снова к себе в сараюшку позовешь? – улыбнулась Лена, - Там можно точно никого не бояться.
- Позову обязательно, - ответила Валя.
Часть 11
Лена вернулась домой, как обычно. Подходя к калитке, девушка решила сыграть с самой собой в свою любимую игру: угадать, что именно ей скажут при встрече.
Лена выигрывала практически во все разы, когда затевала эту игру. Иногда, если девушка возвращалась домой слишком усталая, Лена не хотела так развлекаться, но, даже если девушка забывала объявить себе о начале игры, впоследствии Лена убеждалась, что она, как обычно, права.
- Как дела в больнице? – спросила Мария дочь.
- Все хорошо, - ответила Лена.
- Много было работы? – продолжила женщина.
- Не особенно, - сказала Лена.
Больше вопросов не последовало и девушка пришла в свою комнату.
«И снова все угадала», - подумала Лена, - «Вот правда, что за вопросы? Спросила бы хоть, какие больные, с чем лежали, что именно я делала… Может, я бы не выдержала и вообще всю правду рассказала. Как же хорошо было тогда, практически вскоре после того момента, когда меня жандармерия поймала. Да, нога болела, да, садиться еще долго лишний раз было страшно, но зато мной интересовались, меня расспрашивали обо всем на свете, не то, что сейчас…»
Вздохнув, девушка села за стол и начала писать план, как и обещала Вале.
«Вот пришла бы сейчас мама, спросила бы все, спокойно, без ругани, я бы ей, может быть, все рассказала, как на духу…» - подумала Лена, - «Хотя, что я говорю, я же нужным делом занимаюсь, сомневаюсь только что-то слишком много».
Лена была уверена в том, что поступает правильно и занимается нужным делом, но какой-то страх и тревога о том, что она ошибается, изредка беспокоили Лену. Девушка хоть изредка, но мучилась сомнениями, правильно ли она делает, фактически, нарушая закон.
Но вскоре, как это часто и бывало, последние сомнения ушли куда-то далеко. Лена задумалась, расчерчивая лист, деля его на ближайшие планы и отдаленные, а потом начала писать.
«Чтобы не было царя», - подумала Лена и занесла карандаш над бумагой. Но рука отказывалась писать подобное, девушке стало страшно от мысли, что это произойдет.
«Что же будет дальше?» - подумала Лена и написала, - «Чтобы царь правил иначе».
Больше ничего глобального в голову Лены не приходило. Девушка написала ряд мелких пунктов в первой части листа и, спрятав его среди тетрадей, легла спать.
Ночь пролетела быстро. Утром, проснувшись, как обычно, около девяти утра, Лена встала и начала приводить себя в порядок.
Девушка стояла возле зеркала и расчесывала волосы, как вдруг увидела, что в ее комнату заходит мать и начинает искать какой-то листок.
- Лена, ты куда записала рецепт супа, который я услышала вчера от Светланы? – спросила Мария дочь.
- На листочек, а потом его на стол положила, - ответила Лена.
Ничто не предвещало беды. Мария взяла листок, который лежал первым на столе и, прочитав его содержимое, изменилась в лице.
- Царя, значит, убить надо?! – крикнула женщина, - Лена! Ты что творишь?! Ты куда ходишь?! Ты с какими людьми связалась?!
Лена стояла, не понимая ничего. Ведь она листок спрятала среди тетрадей, а об убийстве царя ничего не писала.
- Костя! – практически в слезах позвала Мария, - Костя, с Леной надо что-то делать…
Константин сразу же прибежал в комнату Лены, напуганный реакцией жены. Прочитав листок, мужчина изменился в лице и сказал дочери:
- Лена, была бы ты даже племянницей – в жандармерию бы донес. А донести на дочь… Не смогу же, знаешь это прекрасно.
Девушка стояла, не зная, что ей теперь можно ожидать. Лене было страшно, как никогда.
- Елена, спускай портки, - услышала девушка. Оглянувшись, Лена увидела отца с розгами. Сердце девушки замерло и она впала в ступор.
- Елена, спускай портки, - еще раз повторил отец.
Лена проснулась в своей постели в холодном поту. Девушку трясло, Лена еще долго не могла успокоиться.
«Как мне могло такое присниться?» - думала Лена, - «Это что, знак свыше, предупреждение? Или просто мое усталое сознание такое выдало? Как это понимать?»
Девушка не могла найти ответа на свои вопросы, поэтому решила поговорить обо всем с Валей.
В этот день у девушек был запланировал поход в больницу, но испуганный вид подруги заставил Валю расспросить Лену обо всем, не медля ни минуты.
- Лена, ты что, в сны веришь, как бабки из деревни? – удивилась Валя.
- Не верю, но такое не забыть, - ответила Лена, - Иногда приснится какая-нибудь глупость, так ее забываешь практически сразу, а этот сон я весь день помню, во всех подробностях.
- Ты просто слишком разволновалась вчера или сегодня, вот и помнишь, - сказала Валя, - У тебя в голове, всего-навсего, несколько случаев переплелись воедино, из твоего реального прошлого.
- А, может быть, Валя, это знак, что мы поступаем неправильно? – спросила Лена, - Расчесывать волосы во сне – это к ошибке. Да, рецепт супа я для мамы записывала уже давно, но он здесь просто не к месту.
- Все здесь не к месту, - ответила Валя, - Наверное, кроме одного, об этом я что-то не додумалась.
- Ты о чем? – спросила Лена.
- О царе, - ответила Валя.
- Ты дурная? – голосом, полным ужаса, спросила Лена, - Это же высшая мера. И вообще, зачем это нужно?
- Другие люди об этом тоже думают, может, и нам стоит подобное устроить, - сказала Валя.
- Я это делать не буду, - ответила Лена, - Я хочу помочь людям, но как им поможет смерть царя?
- Возможно, никак, - согласилась Валя, - А что тогда делать будем?
- Не знаю, - вздохнула Лена, - Потом подумаем, в твоем сарайчике.
Посмотрев по сторонам, девушка сказала:
- Вот странные мы с тобой… На кухне обсуждать ничего не хотели, а посреди улицы о таком трепаться – раз плюнуть.
- Рядом никого нет, да мы и не кричали, - ответила Валя, - Но ты права, надо быть осторожнее.
Первые шаги. Часть 12
Более-менее Лена успокоилась только в больнице. За перевязками девушка полностью погрузилась в проблемы медицины и уже ничто не напоминало Лене о том, как сильно она волновалась совсем недавно.
Домой девушка возвращалась в уже гораздо более расслабленном настроении. Лене стало спокойно, работа будто забрала все переживания девушки и дала взамен новые эмоции.
Дома, после таких ожидаемых вопросов матери, Лена пришла в свою комнату и прилегла на кровать.
- Лена, помнишь, я просила тебя написать список, что тебе нужно купить из тканей, - обратилась к дочери Мария, - Будем шить к лету наряды, а пока что нужно прибросить, сколько это по деньгам выйдет.
- Он на столе, - не задумываясь, сказала Лена.
Вдруг девушку будто обожгло: она вспомнила и свой сон, и то, как на столе лежит и другой листок, который матери видеть не положено. Лена хотела, было, подняться и самостоятельно отдать матери нужный лист бумаги, но уже было поздно.
С замиранием сердца девушка следила, как мать пробегается глазами по столу и берет в руки лист бумаги. На какой-то момент Лене даже показалось, что Мария взяла тот самый лист, который она писала для Вали, но ничего сделать девушка не могла.
«Не буду же я его из рук мамы вырывать, она сразу почует неладное», - подумала Лена и, увидев, что края листа бумаги чуть подмяты, подумала, - «Нет, этот тот самый лист бумаги… Интересно, сильно мне попадет на этот раз или удастся оправдаться?»
Лена чувствовала, что вот-вот Мария скажет ей что-то, но что именно – девушка не могла предугадать.
«Ругать будет?» - перебирала в уме различные варианты Лена, - «Папе расскажет? Меня потом дома запрут?»
- Лена, а почему здесь так мало написано? – спросила Мария дочь.
«Издеваешься?» - подумала Лена, - «Куда уж больше?»
- Больше ничего не пришло на ум, - ответила девушка.
- Ты действительно считаешь, что нужно покупать только сатин? – уточнила мать, - А какую-нибудь ткань получше? Чтобы было и нарядное летнее платье?
«Идиотка, чуть было не проболталась!» - подумала Лена, - «Вот был бы номер, если бы я маме другое ответила…»
- Не знаю, - ответила девушка, - Может быть, и еще что-нибудь купим.
- Я лучше заложу в план и отрез другой ткани, - сказала Мария, - Пусть лучше останутся лишние деньги, нежели потом не хватит на что-нибудь.
- Хорошо, - согласилась девушка.
Едва мать вышла из комнаты, Лена с облегчением выдохнула.
«Листок мама взяла тот, который нужно», - подумала девушка, - «Это я перепутала их, даже не запомнила, что и этот лист смялся. Надо избавляться уже от этой привычки сминать края бумаги локтем. Сколько в гимназии меня за это ругали и все равно я до сих пор не могу писать аккуратно!»
На следующий день Лена пришла к Вале со своим планом. Девушка показала подруге скромное описание и спросила:
- А ты много написала?
- Не очень, - ответила Валя, - Наверное, надо объединить наши мысли и еще что-нибудь сюда допридумывать.
План, написанный объединенными усилиями девушек, был тоже не слишком большой.
- Будем агитировать, - подытожила Лена, - Жаль, конечно, что нет печатной машинки, будем писать от руки.
- Это долго, - вздохнула Валя.
- А покупать машинку – дорого, да я и не знаю, где их можно купить, - ответила Лена, - Сразу же привлечем к себе внимание…
- Да, тут ты права, - согласилась Валя.
Лена с некоторой любовью посмотрела на написанный ими листок, а потом сказала подруге:
- А эти надо сжечь. Чтобы не случилось того, что во сне произошло.
- Волнуешься, - улыбнулась Валя, - Хорошо, сейчас спалим их.
Девушка протянула подруге спички и свечу.
- Откуда они здесь? – удивилась Лена.
- Здесь много чего есть, запасы всякие разные, - ответила Валя, - Это же мой домик, здесь все должно быть.
Лена чиркнула спичкой и подожгла свечу. Недрогнувшей рукой девушка сожгла свой и Валин вариант плана их действий.
- А этот надо где-то спрятать в надежном месте, - сказала Лена, выбрасывая пепел и уже остывшую спичку в окошко.
- Спичку прикопать надо, чтобы никто не заметил лишнего, - ответила Валя, наблюдая за подругой.
Девушка быстро вышла на улицу, закопала спичку в земле и вернулась в сарай.
- Думаю, за дощечкой в обивке стенки этой бумажке будет самое место, - сказала Валя и отодвинула кусок доски.
- Да, здесь ее вряд ли кто-то найдет, - согласилась Лена.
Места за дощечкой было немного, однако, для одного-единственного листа бумаги этого было достаточно. Валя поставила обратно кусок доски и сказала подруге:
- Кажется, незаметно.
- Да, совершенно незаметно, - согласилась Лена.
Девушки еще немного поговорили о чем-то своем, после чего Лена засобиралась домой.
«Как минимум, начало положено», - с облегчением подумала девушка, - «В добрый путь!»
Часть 13
Писать от руки листовки оказалось далеко не таким простым занятием, как казалось в самом начале. И если Лена думала, что она будет без проблем писать по десять-двадцать листовок в день, то практически сразу же девушка столкнулась с рядом проблем.
Во-первых, Лена поняла, что бумагу и чернила ей придется покупать самой. Да, у девушки были сэкономленные деньги на эти цели, но сам факт того, что ей придется делать покупки слишком часто, пугал Лену.
«А вдруг вычислят?» - подумала девушка и решила, что она будет закупаться в разных местах, даже если они будут слишком далеко от дома. Кроме того, было решено покупать нужные вещи по очереди с Валей.
Во-вторых, Лена осознала, что прятать листовки ей негде. Девушка прекрасно понимала, что прятать в доме их невозможно, а сразу же раздавать тоже казалось нереальным событием. Кроме того, Лена не понимала, где именно они будут распространять листовки. Просто так прийти в фабричное общежитие казалось девушке чем-то странным.
«Если бы к нам домой кто-то пришел, его бы выгнали сразу», - думала Лена, - «Так чем же общежитие отличается от нашего дома?»
Первый образец листовки был написано в Валином «царстве», как девушки окрестили помещение в сарае, и был единогласно утвержден обеими барышнями. Лена переписала себе этот образец листовки и, сложив его вчетверо, положила к себе в карман.
Уже дома Лена поняла, что оставлять листовку в кармане платья она не может. Да, Мария никогда не стирала вещи дочери без спроса и заранее просила освободить карманы от всякого мусора, как женщина называла леденцы или какие-нибудь другие дешевые конфеты, так часто обитавшие в карманах платьев Лены, однако, девушка все равно боялась, что мать в один прекрасный день решит постирать ее платье, сама проверит карманы и найдет там то, что ей видеть не стоит.
Потайной ящик стола тоже казался Лене не слишком надежным местом. Но, так как более удачного убежища для своей листовки девушка не нашла, Лене пришлось спрятать бумагу именно там.
На следующий день девушка написала пять листовок и пошла к Вале, чтобы обговорить с ней дальнейшие планы. По дороге Лена встретила городового и чуть было не упала в обморок от волнения.
«Не надо, веди себя естественнее», - подумала Лена, обращаясь к себе, но это совершенно не помогло девушке.
Наконец, Лена пришла в дом подруги.
- Валя, - с порога сказала девушка, - Я не могу, знала бы ты, как я что-то боюсь…
- Не стоит бояться, все обязательно будет хорошо! – ответила Валя, - Ты сколько листовок написала?
- Пять, - сообщила Лена.
- А я четыре, - ответила Валя, - Так тяжело оказалось писать печатными буквами!
- Теперь пойдем в фабричное общежитие? – спросила Лена подругу.
- Да, пойдем, - ответила Валя.
Дорога до фабричного общежития заняла немало времени. И если сперва Лена успела успокоиться, то теперь девушка снова начала волноваться.
- Страшно, - сказала Лена.
- Тихо! – шепотом прицыцнула на подругу Валя, - Пошли в хлебную лавку, тут недалеко.
Не понимая ничего, Лена пошла туда, куда повела ее подруга. Девушка уже хотела спросить Валю, в чем дело, как неожиданно для нее Валя сама сказала Лене:
- По-моему, в общежитии полиция.
Лена была ни жива, ни мертва от этого заявления. Девушка с нескрываемым волнением посмотрела на подругу и сказала:
- Повезло.
- Да, повезло, вовремя заметили, - согласилась Валя, - Пошли теперь в больницу.
Несмотря на то, что в больнице в этот день девушек не ждали, Лена и Валя пошли на свое рабочее место.
Лена немного поработала, а потом, осознавая то, что не может сосредоточиться, пошла в сестринскую, где частенько отдыхали курсистки.
- Лена, ну что, по спирту? – банально пошутила Галя, едва завидев Лену.
- Давай, - согласилась девушка.
- Хорошая шутка, - слегка удивленно ответила Галя.
- Я не шучу, наливай, - твердо сказала Лена.
Галя, ничуть не сомневалась в том, что Лена, которой надоели ее постоянные шутки, решила пошутить в ответ. С некоторым удивлением девушка налила своей одногруппнице разведенного спирта и сказала:
- Держи.
- Ну что, за будущее медицины! – произнесла Лена и залпом выпила водку.
- Лена, ты дура или кто? – удивленно спросила Галя одногруппницу.
- Не будешь предлагать в следующий раз, - ответила Лена.
Донельзя удивленная Галя решила, что Лена и вправду решила таким образом отвязаться от ее постоянных шуток, но, на самом деле, девушка решила, что водка поможет ей успокоиться.
Чуда не произошло, Лена просто заснула. Куратор группы фельдшеров случайно заглянул в сестринскую и увидел, что Лена спит на кушетке, а на столе стоит пустой стакан.
- Это что за безобразие?! – воскликнул врач.
- Ой, простите, Авдеева уснула на кушетке, а я решила подшутить над ней, - быстро соврала Галя, услышавшая вопрос врача.
- Только вам в голову могли прийти такие идиотские шутки, - ответил врач, - Убирайте все и спросите Авдееву, не плохо ли ей? Она никогда не спала в больнице.
- Авдеева жаловалась, что не выспалась ночью, вот поэтому, видать, и уснула, - сказала Галя.
Галя убрала стакан и, когда Лена проснулась, пересказала ситуацию девушке:
- Ты Иванычу на глаза не попадайся, а то еще унюхает от тебя запах.
- Хорошо, - удивленно ответила Лена и подумала, - «Как хорошо, что и Галя вовремя подоспела, и Иваныч поверил во все».
Остаток дня Лена провела в страхе, что Иваныч узнает, что она была пьяна. Едва девушка почувствовала, что окончательно протрезвела, Лена помчалась в дальние палаты на работу. Потрудившись до самого вечера, на обратном пути домой Лена зашла в ближайшую забегаловку, чтобы парой пирожков зажевать возможный запах, который мог до сих пор у нее нее остаться.
На счастье Лены, дома родители не обратили внимание на то, что дочь днем выпивала, во многом благодаря тому, что девушка большую часть вечера просидела в своей комнате и мучась вопросом, что делать с листовками дальше.
«Отдала Вале. А что дальше с ними делать?» - думала Лена.
На следующий день Лена с самого утра пошла к Вале.
- Валя, а где листовки? – спросила девушка подругу?
- Я их на подоконник в больнице положила, пусть люди разбирают, - ответила Валя, - Но не в нашем отделении, а в другом, чтобы никто на нас с тобой не подумал.
- Страшно, - сказала Лена, - Не знаю почему, но страшно.
- Успокойся, ты просто накручиваешь себя, - ответила Валя, - У тебя репутация работает на тебя, Иваныч вчера тебя приводил в пример, мол, не выспалась, не твоя смена сегодня, а ты вышла на работу. Галя пыталась остальным девочкам сказать, что напоила тебя, но они ей не поверили. Сказали, что ей просто обидно, что никак не удается напоить тебя, вот такую сказку она и придумала.
- Какой ужас… - прошептала Лена, - А что было бы, если бы меня обнаружили пьяной? Из больницы бы выгнали?
- Не выгнали бы, успокойся, - ответила Валя, - Но ты и вправду сглупила, больше так делать не советую.
- Конечно, такого больше не будет, - согласилась с подругой Лена.
Часть 14
Владимир был в больнице по долгу службы: нужно было допросить одного из свидетелей, который после неожиданной травмы попал на больничную койку. Молодой человек уже возвращался домой, как вдруг увидел на окне пачку листков.
Какое-то профессиональное чутье заставило Владимира подойти ближе и рассмотреть тексты. Сразу же молодой человек понял, что это листовки. Сперва Владимир решил, что эти листовки написаны теми же людьми, которые агитировали в общежитии, но тот факт, что они были написаны от руки, а текст был совершенно другой, заставил Владимира усомниться в своих мыслях.
На дворе стоял поздний вечер, возвращаться в жандармерию не хотелось, поэтому Владимир принес листовки домой.
Лиза, как обычно, встречала мужа дома и ждала, когда Владимир начнет рассказывать ей о чем-нибудь, произошедшем сегодня. Однако молодой человек не был настроен разговаривать.
- Володя, ты устал? – спросила Лиза супруга.
- Нет, задумался, - ответил Владимир, - Смотри, листовки нашел на окне в больнице, но это дело рук совершенно не тех людей, на след которых мы уже вышли, это кто-то новенький появился в поле нашего зрения.
«Тот кружок, который накрылся осенью, вроде бы, уже не воскресить», - подумал Владимир, - «Так что это тоже не они».
- Почерк Ленкин, - рассмотрев одну из листовок, сказала Лиза, - Помню, было дело, она в детстве решила над родителями подшутить и печатными буквами написала записку, будто некто Иванов хочет продать отцу корову по дешевке, а если папу устраивает эта сделка, он должен прийти на угол Фонтанки и Невского, чтобы купить эту самую корову. Папа с первых же строк понял, что это розыгрыш, допросил нас всех троих с пристрастием, после чего Ленка сразу же во всем созналась, что хотела просто развеселить папу, а он слишком серьезно воспринял эту шутку. Папа вполне ожидаемо не развеселился, а сказал, что теперь пришла его очередь шутить и вместо пряников сегодня Лена получит к чаю черный хлеб.
- Лена, значит… - задумчиво сказал Владимир, - Лизонька, я тебя прошу, никому ничего не говори, надо Лену проучить хорошенько. Да, под суд за такое не отдашь – крамолу еще доказать придется, а вот напугать бы не мешало. Совсем девонька страх потеряла.
- Буду молчать как рыба, - ответила Лиза.
На следующий день, едва Лена успела встретиться с Валей возле дома подруги, произошло задержание по всей форме. В момент Лена оказалась лежащей на земле с заломанными руками и, пусть в этом не было необходимости – девушка при всем желании вряд ли бы сопротивлялась, Владимир решил максимально напугать свояченицу.
Лену и Валю усиленно повозили лицом по грязи и, рывком подняв, запихали в полицейскую карету. Не слишком людная улица была выбрана специально, чтобы не привлекать внимания людей, ведь операция проводилась с одобрения ближайшего начальства и при полном неведении начальства вышестоящего. По дороге в жандармерию Лена попыталась вытереть грязь с лица, но это не удалось сделать плечом, а руки девушки были до сих пор связаны за спиной.
Возле жандармерии Лену и Валю с силой выпихнули на улицу, из-за чего Лена чуть было не упала.
- Поосторожнее, - сказала девушка.
- Поговори у меня тут, - прикрикнул жандарм и толкнул Лену в сторону входа в жандармерию.
- Ну что, Елена Константиновна, ваших рук дело? – спросил жандарм, показывая Лене листовку.
- Нет, это ошибка, - ответила Лена.
- Напишите печатными буквами «ради счастья народа придется пойти на жертвы», - сказал жандарм.
- Не хочу, - ответила Лена.
- А я не хочу время терять, - сказал мужчина и встал из-за стола. Жандарм подошел к Лене, намотал косу на руку и спросил, - А теперь хочешь?
- Сначала косу отпустите, - ответила Лена.
- Не в вашем положении диктовать условия, - сказал жандарм, - Пишите.
- Тогда не буду, - ответила девушка.
Лена почувствовала, что ее с силой дернули в сторону двери. Не удержав равновесие, девушка упала на пол.
- Вставай, - сказал жандарм.
Лена осторожно встала и почувствовала, что ее снова дернули в сторону, на этот раз, к стулу.
- Теперь пиши, - скомандовал мужчина.
- И смысл писать, если все равно бьют? – спросила Лена.
- Тебя еще не начинали, - ответил жандарм, - Пиши.
Лена написала первые два слова, а потом, осознав, что она не успела сообразить, как изменит почерк, остановилась, а потом скомкала лист бумаги. Практически сразу же девушка почувствовала сильный удар по лицу.
- Пиши заново, - скомандовал жандарм.
Почерк на переписанной Леной листовке практически не отличался от оригинала. После пары отказов и еще нескольких пощечин Лена дописала до конца текст и сказала:
- И все равно, не мое авторство.
- Почерк все сказал за тебя, - сказал жандарм, после чего распорядился увести Лену в камеру.
В одиночной камере Лена расплакалась. Девушка не понимала, как все так произошло и была готова раскаяться во всем. Когда к вечеру Лену вызвали на допрос, девушка со слезами на глазах с первых же вопросов полностью призналась во всем и заявила о своем искреннем раскаянии.
- Черт с тобой, закрою глаза на все, - сказал жандарм заранее заготовленную фразу, - Но помни: будет хоть одна жалоба на то, что произошло – пойдешь по верхней границе Уложения о наказаниях, на каторгу пойдешь пешочком. Будешь мыть золото, лишенная всех прав состояния, где-нибудь у черта на куличах.
Для Лены это уже было лишним, девушке вполне хватило всего, что уже произошло, для того, чтобы впечатлиться на всю жизнь. Однако план, согласованный с начальством, было решено выполнять до конца.
- Вадим, принеси розог, - сказал жандарм какому-то молодому человеку в форме.
- Откуда? – удивился Вадим, - Здесь жандармерия, а не полицейский участок.
- Тогда плетку давай, была же где-то, - скомандовал жандарм.
Едва Вадим отлучился, жандарм сказал побелевшей Лене:
- Платье расстегивай, не мне же этим заниматься.
Дрожащими пальцами Лена начала расстегивать платье. Девушка была готова упасть в обморок и с трудом держалась.
- Так-то, по-хорошему, врача звать положено, - сказал Вадим, вернувшись в кабинет, - Вдруг ей сейчас плохо станет?
- Так-то, по-хорошему, с подследственными положено иначе обращаться, - раздалось в ответ, - А она вообще из благородных, узнает вышестоящее начальство о самоуправстве – плохо будет всем. И Владимиру, который все это придумал и у которого сейчас вторая барышня, и нам с тобой, как соучастникам, и начальнику, который знал, но прикрывал.
Лена ничего не слышала из того, что говорилось полушепотом, девушке было плохо.
- Ложись, - скомандовал жандарм и девушка в состоянии полного шока выполнила это требование.
- Допустим, хватит, - сказал жандарм, глядя на Лену, которая уже была на грани обморока.
Вадим обработал Лене спину и, за неимением нашатыря, дал понюхать ватку, смоченную спиртом.
Лена поморщилась от резкого запаха и, едва шевеля губами, выругалась.
- Дома будешь ругаться, - услышал фразу девушки жандарм, - Вставай, одевайся и домой иди. В следующий раз так просто не отделаешься.
Не до конца понимая, что происходит, Лена встала и, кое-как одевшись, пошла домой.
Мария сразу заметила по походке дочери, что что-то произошло. Первой мыслью женщины было то, что дочь по какой-то причине пьяна.
- Лена, это что за поведение, почему ты среди бела дня пьешь так, что тебя качает? – спросила Мария, - И почему ты вообще возвращаешься так поздно без предупреждения?
Однако услышав пересказ дочери о произошедших событиях, Мария обеспокоенно сказала:
- Раздевайся и ложись в постель.
Женщина сразу же пошла к мужу и рассказала ему все, что произошло.
- Скажи Жене, чтобы она никуда не уходила из дома и, если что-то Лене понадобится, принесла, - сказал Константин, - А нам с тобой зятя навестить не мешало бы. Пусть ответит, что это за самоуправство. Ничего не сказать, хорош зятек, законы так нарушать, даже пусть и из благих побуждений.
Лена лежала в состоянии, близкому к забытью. Девушке было плохо до невозможности, но говорить что-то Жене, которая была уверена, что сестра простудилась, Лена не хотела. Кроме того, девушке было слишком тяжело разговаривать. С огромным трудом Лена протянула руку, взяла стакан воды, заботливо оставленный матерью, и выпила половину.
«Я же не должна помереть?» - подумала Лена, - «Наверное, можно поспать».
Убедив себя в том, что сон не будет ей вреден, девушка быстро уснула.
Тем временем, Мария и Константин пришли в дом к старшей дочери. Лиза не ожидала увидеть родителей так поздно, поэтому девушка удивленно спросила:
- Мама, папа, что-то случилось?
- Лиза, нам надо поговорить с Владимиром, - сказал Константин, - Он же дома?
- Да, только что пришел, - ответила девушка.
Родители Лены прошли в комнату, где сидел Владимир.
- Владимир Леопольдович, это что за самоуправство? – спросил Константин зятя, - Как вам вообще такое могло прийти в голову?
- Константин Игнатьевич, не буду скрывать, идея о том, что барышень стоит напугать в жандармерии, была моя, – ответил Владимир, - Но пороть я их не предлагал, это была идея начальства.
- Которую вы воплотили в жизнь, - уточнил Константин, - Вы что, совсем своим местом не дорожите? Где это видано, доводить человека до горячки только потому, что вам что-то показалось.
- Константин Игнатьевич, доказательств бы и для суда хватило, - соврал Владимир, который прекрасно осознавал, что аргументов в суде было бы маловато, - Наше начальство приняло решение просто напугать барышень, но ни в коем случае не ломать их жизнь судимостью.
- Но фамилии обеих девушек явно куда-то записали, - сказал Константин.
- Не более, чем в рабочие записи, которые не имеют никакой ценности, - ответил Владимир, - В картотеке ваша дочь не числится.
- Зато моя дочь сейчас лежит с горячкой, а вызвать врача я не могу, потому что сразу слухи пойдут, - сказал Константин, - Вот и решай, что дороже: здоровье дочери или отсутствие слухов. И, наверное, здоровье дочери мне будет гораздо дороже.
- Константин Игнатьевич, Лена не первая и не последняя, - ответил Владимир, - Сколько таких Лен было, есть и, наверное, будет. И вообще, зачем вам врач? Спину в участке обработали, пусть ваша дочь отлежится, сколько будет нужно, и все само пройдет. Ну разведите ей порошок от жара, если, как вы говорите, горячка началась. Экая невидаль, значит, листовки разносить она не впечатлительная, а как чуть не по ее пошло – уже и горячка.
Константин еще немного поспорил с зятем, доказывая преступность его действий, а потом, выйдя на улицу, сказал супруге:
- Но если говорить откровенно, Владимир прав. Как листовки писать, так все хорошо, а как чуть-чуть дела не по плану пошли – уже и горячка. Хорошо, что дело до суда не дошло, Бог с ним, со слухами, хотя от них бы не отмылись, осудили бы Лену – что бы она делала?
- Меня больше самочувствие Лены беспокоит, - ответила Мария, - Как она? И вообще, как врача не вызывать?
- Придем домой и будет видно, - ответил Константин.
Сразу же, как родители пришли домой, Мария пришла в комнату дочери. Женщина пощупала лоб Лены и сказала:
- Жара нет? Не знобит?
- Шевелиться больно, - ответила Лена.
- И не шевелись, не надо, - сказала Мария, - Я тебе поесть сюда принесу.
- Не хочется, - ответила Лена.
- А надо, - сказала Мария, - Маленько, я тебе чуть-чуть на тарелку положу.
Женщина вышла из комнаты и сказала мужу:
- Вроде бы, жара нет. Ну, может быть, немного температура подскочила. Так что мы Владимира просто напугали. Хотя… И правильно, что напугали, пусть походит, побоится, что жалобу напишем.
- Не надо жалобу писать, можем хуже Лене сделать, - ответил Константин.
- Не спорю, - согласилась Мария, - Но Владимиру об этом знать необязательно.
Тем временем, Лена крепко уснула. Мария, придя в комнату к дочери с тарелкой, решила не будить Лену и тихо сказала:
- Ой, Лена, и зачем все это нужно было?
Пауза. Часть 15
Лена проболела дней пять. Если в первые дни девушка лежала, боясь пошевелиться лишний раз, то уже спустя пару дней Лена начала вставать и потихоньку ходить по дому. В голове девушки постоянно стоял один вопрос: как она нашла в себе силы прийти домой, если сейчас ей настолько плохо?
«Видать, организм наш способен на многое, мы просто этого не знаем», - подумала Лена.
Больше всего девушка боялась того, что разговор с родителями, который они все откладывали, когда-нибудь состоится. Лена не знала, что будет отвечать, иногда вспоминала свои слезы и раскаяние в жандармерии и от этого девушке становилось плохо: Лена будто возвращалась в тот самый день, снова переживала все, что тогда произошло, и, как казалось девушке, у нее снова начинала слегка подниматься температура.
Первые дни, по настоянию матери, Лена лежала, не укрытая ничем и без сорочки.
- Хочешь, чтобы сорочка к телу присохла? – спросила Мария дочь, когда она попросила мать принести ей свежее белье, - Эта чуть было не прилипла – не успела. Хорошо, что у тебя ума хватило не застегивать платье, а просто кое-как накинуть его, иначе бы отдирать от тела пришлось. И платье, и сорочку.
- Простудиться можно… - слабым голосом сказала Лена.
- Окно закрыто, в доме жарко – не простудишься, - ответила Мария, - Господи, что за семья? Дочь без царя в голове, зять - идиот!
Злясь на зятя, Мария написала записку Лизе о том, что в эти выходные они не ждут молодую семью с визитом в гости – средняя дочь больна.
- Володя, так что, все-таки с Леной? – спросила Лиза супруга, теребя пальцами записку, - Маму спрашивать как-то неудобно.
- Болеет Лена, если я правильно все понял, - ответил Владимир, - Может быть, и не болеет, а родители просто меня дома видеть не хотят, но в горячку я готов поверить. Знаем мы таких барышень: то на все ради народа готовы, а потом раз – и уже на все готовы ради освобождения.
- Так что в участке-то произошло? – спросила девушка, - Я понять никак не могу.
- Сначала каторгой припугнули, потом во время беседы пару раз по лицу ударить пришлось, а потом, для закрепления эффекта, по десять плетей дали.
- Какой кошмар! – воскликнула Лиза, - Хотя, конечно, это мне Ленку жалко, дура она, все-таки, а речь бы шла не о Ленке – сказала бы, что так им и надо.
- Лиза, это не так уж и много, на каторге и пятьдесят выписывают и ничего страшного, - ответил Владимир, - А тут, значит, девочка чуть-чуть попробовала того, что ее могло ждать в будущем – и уже сразу горячка.
- Ладно, сама виновата, - подытожила Лиза, - Не мне ее сейчас судить.
- Да, такими темпами и до настоящего суда дело дойти может, - сказал Владимир.
Лишь только через неделю Мария решилась поговорить с дочерью. Женщина не хотела вообще затрагивать эту тему, однако, Константин настаивал на том, что разговор, пусть даже максимально мягкий, необходим.
- Лена, - сказала Мария дочери, - Ты что со своей жизнью-то творишь?
- Ты о чем, мама? – сначала не поняла вопроса девушка.
- Я о листовках и том, что было бы, если бы завели уголовное дело, - ответила Мария, - Осудили бы тебя, сослали бы в Сибирь…
Лене, снова вспомнившей жандармерию, на какой-то миг показалось, что у нее начала подниматься температура.
- Можно подумать, мне и сейчас мало досталось, - ответила девушка.
- Лена, мы с папой считаем, что если ты на курсах узнаешь не то, что тебе следовало бы знать, то на эти курсы больше ходить не стоит, - сказала Мария.
- Мама, но почему? – воскликнула Лена, - До диплома чуть-чуть осталось! Это жестоко - заставлять меня бросать учебу.
- Ты на курсах учишься только плохому, - ответила Мария, получив вполне ожидаемую реакцию дочери.
- Мама, я обещаю, что окончу учебу без проблем! – снова воскликнула Лена, - Не мучь меня, пожалуйста, прошу тебя!
- Лена, я готова тебе поверить, - ответила Мария, - И помни, что раз дал слово – его нужно сдержать.
- Конечно, - согласилась девушка.
Разговором с Леной и мать, и отец были полностью довольны. Следующим шагом, по мнению Марии, было не обострять конфликт между ними и зятем, и, в идеале, максимально его сгладить.
- Думаю, будет правильно, если Лиза и Владимир придут к нам в следующие выходные, - сказала женщина, - Лене стало лучше, надо теперь жить дальше, как обычно.
Когда Лена узнала, что в следующие выходные мать с отцом снова ждут дома ее сестру и свояка, девушке захотелось провалиться сквозь землю, лишь бы не видеть еще раз Владимира. Но ничего изменить Лена не могла, поэтому попыталась принять свою судьбу с максимальной покорностью.
- Елена Константиновна, как ваше самочувствие? – спросил Владимир девушку.
- Вашими стараниями, Владимир Леопольдович, и стараниями ваших сослуживцев я сегодня еле платье застегнула. И все благодаря вам. Так что теперь, Владимир Леопольдович, надеюсь, вы довольны, – ответила Лена.
- Врача вызывали? – спросил Владимир, не обращая внимания на колкость слов свояченицы.
- Нет, - ответила Лена, - Сильного жара не было, а небольшой мама и сама лечить умеет.
- Я же говорил, больше преувеличивают, - шепнул Владимир Лизе, - Ничего страшного и не произошло.
- Говорите, больше преувеличивают? – спросила Лена Владимира, - Не сказала бы, ой, не сказала!
- Я рад, что даже небольшой эпизод заставил вас изменить свои взгляды, - сказал Владимир.
- Считаете, что небольшой? – усмехнулась Лена, - А я бы сказала, что очень большой.
- Елена Константиновна, если вам не затруднит, расстегните платье, - сказал Владимир, - А я скажу, увидев все своими глазами, кто из нас прав.
- Елена Константиновна, вежливо так, - сказала Лена, - А в участке исключительно на «ты» называли.
Девушка чуть помолчала, а потом сказала:
- Впрочем, мне скрывать нечего, любуйтесь.
«Чего тут уже стесняться?» - подумала Лена и расстегнула платье.
Увидев практически полностью синюю спину с редкими красными полосами заживающих ссадин, Лизе стало нехорошо. Владимир, на удивление супруги, сказал Лене:
- Погладил вас Петр Викторович вполсилы, впрочем, я иного увидеть и не ожидал.
Пока Лена одевалась, Владимир добавил:
- Не хочу вас пугать или, наоборот, хочу, но на каторге никто бы вас гладить не стал.
- А я не желаю с вами находиться в одном помещении, - бросила Лена и вышла из комнаты.
Мария в это время была на кухне. Увидев дочь, которая шла по коридору, женщина сказала ей:
- Лена, как ты догадалась прийти и мне помочь?
- Само получилось, - ответила Лена.
Девушка помогла матери переложить пирог с противня на доску и, разрезая его на куски, сказала Марии:
- Мама, я бы не хотела присутствовать при чаепитии.
- Не надо так говорить, Лена, усугублять ссору - не выход, - ответила женщина.
- Я себя плохо чувствую, - соврала Лена.
- Лена, тебе столько раз в жизни придется не выставлять напоказ свое самочувствие, так что начинай учиться уже сегодня, - ответила Мария, не заметив подвоха.
- Хорошо, - вздохнула Лена и понесла тарелку с пирогом в комнату.
- Елена Константиновна, я рад, что вы передумали и решили удостоить нас своим присутствием, - сказал Владимир свояченице.
- Все для вас, - ответила девушка.
Неизвестно, как долго длился бы этот разговор, но вскоре в комнату пришла Мария.
- Буквально минутку ждем Константина Игнатьевича и начнем все вместе пить чай, - сказала женщина.
Как обычно, началось обсуждение обо всем на свете. Лене было приятно, что о ней не говорят ни слова, поэтому девушка немного расслабилась. Лена не знала, что мать специально улучила минутку, осталась с зятем наедине и сказала ему:
- И все-таки, Владимир Леопольдович, я прошу вас в следующий раз, если он, не приведи Господь, будет, не заниматься самоуправством, а сообщать все нам с Константином Игнатьевичем. Смею заверить вас, меры будут приняты незамедлительно.
- Мария Исааковна, вы тоже поймите меня: Елена болела горячкой от переживаний, но никак из-за нашего самоуправства. Хотите – крест могу дать.
- Я вам и так верю, Владимир Леопольдович, - поспешила заверить зятя Мария, - Но все равно прошу задуматься над моими словами.
- Хорошо, - согласился Владимир, - Но мне, сказать по правде, хотелось бы, чтобы следующего раза не было.
- А как мне этого хотелось бы! – воскликнула Мария, - Но не от нас все зависит. Сделала бы Лена правильные выводы из всей этой ситуации...
Женщина помолчала немного, а потом, вспомнив что-то очень важное, спросила:
- А листовки-то где, Владимир Леопольдович?
- Двумя днями ранее сожгли, - ответил Владимир, - Вы не беспокойтесь, никто Елену в картотеку не вносил, тот случай ни по одной бумаге не прошел.
- Отрадно слышать, - сказала Мария, - Владимир Леопольдович, скоро будем пить чай, идите в комнату, посидите пока, отдохните.
Лена же, в этот момент, сидела, ела пирог и думала о своем будущем.
«Думаю, со следующей недели можно уже будет и на курсы выйти», - думала девушка, - «Ждать, пока все полностью продет, слишком долго, так можно и не догнать свою группу, слишком далеко они уйдут».
Часть 16
На учебу Лена вышла через две недели после случая в жандармерии. На курсах никто не знал, что девушка больна, и даже появились слухи, что Лена решила просто бросить учебу. Конечно, многие предполагали, что девушка заболела, но рассказа из первых уст ждали все.
В больнице Лену буквально обступили со всех стороны и засыпали вопросами.
- Ты где пропадала? – был самый распространенный вопрос.
- Болела я, - ответила Лена.
- Чем? – раздался вопрос в ответ.
- Простудилась, - ответила девушка.
Подобного ответа ждали многие и только Валя стояла рядом, но ни о чем не спрашивала подругу.
- Авдеева, - раздался голос врача чуть в стороне, - Подойдите ко мне.
Лена отошла от одногруппниц и поздоровалась с врачом.
- Елена, по какой причине вы пропустили две недели? – спросил он.
- Я болела, - ответила Лена.
- Что с вами было? – спросил врач.
- Горячка, - ответила Лена.
- Вы уже почти фельдшер, ответьте медицинским языком, - не очень довольно сказал врач, - Неужели вы зря учились все это время?
- Температура была… - неуверенно сказала Лена.
- Я бы легко поверил в вашу температуру, тем более, что вы уснули в больнице накануне своей болезни – можно было бы сказать, что вы уже заболевали, но я хочу знать правду, - произнес врач.
- Что вам мешает мне поверить? – удивилась Лена.
- Лягте на спину, - сказал врач, - Вот прямо на эту кушетку.
- Зачем? – удивилась Лена.
- Вы же говорить правду не хотите, так что ложитесь, - сказал врач.
Сначала Лена подумала, что врач захотел как-то ее осмотреть, но как – девушка понять не могла. Лена, взяв волю в кулак, очень осторожно начала ложиться, но практически сразу же соскочила обратно.
- В чем дело? – спросил врач. Потом, видать, мужчине надоело ходить вокруг да около, поэтому он сказал, - Да признайтесь вы уже, что у вас была горячка от нервов и не майтесь дурью!
- Откуда вы знаете? – спросила в ответ Лена.
- Потом скажу обязательно, - ответил врач, - Если интересно, могу сказать, останутся шрамы или нет – спину покажите.
- Перебегала дорогу перед экипажем, кучер стеганул, - на ходу соврала Лена, расстегивая платье.
- Взрослая барышня, прилично одетая, перебегает дорогу перед экипажем, - усмехнулся врач, - А кучер, видать, самоубивец – вот так рисковать своей чуть ли ни свободой. Елена, скажите уже правду. Или мне вам ее сказать?
Врач посмотрел на спину Лены и сказал:
- Шрамов не будет – уже все заживает. Так что можете не волноваться на эту тему.
До слов врача Лена даже не думала, что все может сойти не без следов. Но больше девушку волновало то, как врач узнал правду.
- Откуда вы все знаете? – спросила Лена.
- В жандармерию вызывали – одна идиотка руки на себя наложить пыталась, - ответил врач, - Зашивал наживую, чтобы неповадно было, да и в жандармерии много возможностей не было для нормального оказания помощи. А потом отозвал меня один жандарм в сторону и спросил: обязательно ли звать врача с каплями, если они хотят выписать десять плетей вполсилы. Я ответил, что необязательно – ничего страшного не случится. Потом я вышел на улицу и увидел, как вы, Елена, выходите из жандармерии, будто пьяная. Соотнести все факты в голове, в том числе и вашу предстоящую болезнь, не составило труда. Кстати, Валентину я тоже видел, она как-то побойчее шла.
Лена слушала врача и не понимала, как такое возможно, как он обо всем догадался.
- Я, конечно, сплетню по больнице пускать не буду, - поспешил успокоить девушку врач, - Но просто подумайте о своем будущем. Вы что, к жизни на каторге уже сейчас начинаете готовиться? Думаете, в санчасть отправят, а не на работы? Не знаю, может и не повезти…
- Георгий Иванович, зачем вы так говорите? – спросила Лена.
- Предостерегаю от глупых поступков, - ответил врач, - Ваша репутация уберегла вас от лишних расспросов в больнице, но не доводите все до уголовного дела – там хорошей репутации, боюсь, не хватит.
Врач немного промолчал и сказал:
- И с Валентиной я поговорил, однако, она защищала свою точку зрения, в отличие от вас. Так что скажу вам честно: не общайтесь больше с Валентиной, она вас до тюрьмы, ссылки или каторги доведет.
Шокированная Лена слабо кивнула головой и заметила, что врач уходит.
«Ни за что бы не подумала, что вот так опозорюсь и в больнице», - подумала девушка.
Лена медленно вышла в коридор пошла куда-то вдаль. Неожиданно для себя девушка увидела Валю.
- Что, тебе тоже Иваныч морали читал? – спросила она Лену.
- Да, читал, - ответила девушка, промолчав о последних словах врача.
- Вот надо же было этой дуре порезать вены именно в тот день! – выругалась Валя, - Увидел все наш Иваныч…
- Да, увидел, - согласилась Лена.
- Кстати, Лена, тебя что, дома заперли после этого случая? – спросила Валя подругу.
- Нет, меня дома не запирали, я с горячкой лежала, не сразу выздоровела, - ответила девушка.
- Слабенькая ты, Лена, - сочувственно сказала Валя, - Может, раз ты такая впечатлительная, тебе вообще не стоит этим делом заниматься?
- Не знаю, - честно ответила Лена, - Мне надо время, я должна успокоиться, как-то уложить все в своей душе, и только после этого я смогу ответить на твой вопрос.
- Нам же не так уж и сильно попало, - сказала Валя, - Может, покрепче, чем тогда, в школьные годы, от мамы, но вполне терпимо. Можно подумать, впервой мне. А у тебя сразу нервы начались…
- У меня они и сейчас, боюсь, начнутся, - ответила Лена, - Вспоминаю о жандармерии – и щеки гореть начинают.
- Значит, не вспоминай, - сказала Валя, - Тебя как дома встретили?
- В постель уложили, а поговорили только спустя неделю, - ответила Лена.
- А я никому ничего не сказала, поэтому пришлось делать вид, будто все хорошо, - сказала Валя, - А то мама легко бы в сарае заперла. Я уж пожалела, что братику сказала: думала он пожалеет, ан нет, паршивец этакий, поведал мне страшную тайну, что если бы не жандармерия, то от него бы мне влетело по первое число. Ну хоть маме не сказал – уже хорошо.
Тем временем, Лена думала о своем будущем. Девушка долго молчала, а потом сказала Вале:
- И, все-таки, Валя, если я захочу продолжить этот путь в будущем, то сделаю это только под чутким руководством опытного человека. Больше никакой самодеятельности – до сих пор спина болит.
Часть 17
Жизнь Лены немного изменилась. Не сказать, чтобы девушка прислушалась к словам Георгия Ивановича, наоборот, Лена была несколько зла на врача за то, что он, пытаясь вытащить из нее правду, заставил девушку ложиться на спину, но Лене больше не хотелось разговаривать с Валей о каких-то активных действиях. Да, девушка иногда ходила в гости к подруге, крайне редко звала ее к себе домой, периодически гуляла с Валей и разговаривала обо всем на свете в те дни, когда они встречались на учебе, но та тема, которая снова довела Лену до жандармерии, оставалась для девушки запретной.
Валя не начинала сама разговоров об агитации или чем-то подобном, ждала больше инициативы от Лены, но в душе прекрасно понимала, что если Лена так испугалась последнего эпизода и проболела нервной горячкой чуть ли ни две недели, то всерьез надеяться на этого человека ей не стоит. В одиночку действовать не хотелось, а какие-то достойные внимания революционные кружки или организации на горизонте не встречались.
Лена практически купалась во внимании родителей, которые расспрашивали дочь обо всем на свете, причем с неподдельным интересом. Лене была безумно дорога эта забота и девушка с легкостью и радостью рассказывала все, что происходило с ней в последнее время, пусть даже это были совершенно незначительные ситуации, вроде не очень понятной темы по медицине или вредного больного, который был недоволен абсолютно всем.
Отношения с сестрой были, по-прежнему, теплыми, но не до конца искренними – Лена не хотела говорить Жене всю правду, во многом из-за малолетства своей сестры и боязни того, что тайное может стать слишком явным и известным тем, кому об этом знать не следовало. Например, тем же подругам Жени по гимназии, их родителям, а докуда потом дойдут слухи – не мог бы догадаться никто.
- Леночка, так чем ты болела? – спросила Женя сестру, - Ты же, вроде бы, не была простужена.
- Женя, тебе это еще рано по возрасту знать, - ответила Лена. Вдруг девушка подумала о том, что она может невольно подогреть интерес сестры к последним событиям и сказала, - У меня поднималась температура от нервов.
- А разве так бывает? – удивилась Женя.
- Бывает, Женечка, - ответила Лена, - Поэтому волноваться нельзя.
С момента инцидента в жандармерии прошел месяц. Лена уже могла позволить себе опираться на спинку стула во время сидения или спать на спине, но какой-то страх, который укоренился в голове девушки, не давал Лене делать это автоматически каждый раз, поэтому девушка чаще сидела ровно или спала в какой-либо другой позе. Однако привычка держать спину ровно оставалась и это не могло остаться незамеченным ни со стороны родителей, ни со стороны сестер.
- Лена, а как ты научилась так ровно держать спину? – спросила Женя Лену, - Я тоже так хочу.
- Это все сила воли, Женечка, надо просто контролировать себя, - ответила Лена и подумала, - «Нет, Женя, так приучаться сидеть ровно никому не надо».
Реплика старшей сестры была более язвительной, что, впрочем, не удивило Лену – Лиза и в детстве позволяла себе подобные резкие высказывания.
- Вот видишь, Лена, какие полезные последствия пошли после твоего визита в жандармерию, - сказала Лиза, - И сидишь ровненько, и не ходишь куда попало!
- Себе пожелай подобного, а меня бы и прошлый образ жизни устроил вполне, - огрызнулась Лена и демонстративно отвернулась от сестры.
Однажды, возвращаясь из больницы, Лена решила, по старой памяти, зайти на явку, где их с Валей впервые задержала жандармерия. Девушке больше хотелось расстаться навсегда со своим прошлым и убедиться, что на кружок возврата больше нет и не может быть.
Лена прошлась по столь знакомому маршруту, постучала в дверь и, вполне ожидаемо, не услышала никакого ответа. Ведомая каким-то непонятным чувством, Лена постучала снова, но дверь все равно никто не открывал.
В полном огорчении девушка спустилась вниз. Неожиданно для себя Лена поняла, что в ее душе до сих пор теплилась какая-то надежда на то, чтобы дверь кто-то открыл из столь знакомых лиц, но чуда не произошло.
Лене хотелось плакать. Девушка присела на лавочку и, закрыв лицо руками, зарыдала.
«Нет больше прошлого, оно умерло навсегда», - подумала Лена и, вытерев глаза платком, пошла домой.
Уже перед порогом родного дома Лена неожиданно для себя осознала, что сказать правду на возможный вопрос матери она все равно не сможет. Девушка не хотела сбивать свой искренний настрой при разговорах с родителями, но говорить правду она тоже не была готова. С тяжелым грузом на душе, не решив, будет она врать или признается во всем, Лена вошла в дом.
На счастье девушки, в этот момент Мария была занята стиркой.
«Значит, не сейчас», - подумала Лена.
Чуть позже домой пришел отец, потом родители отвлеклись на двойку по словесности, полученную младшей сестрой, и замечание от учителя о том, что Женя постоянно отвлекалась во время урока. Несмотря на то, что, по обыкновению, Лене всегда было жаль младшую сестру, на этот раз девушка радовалась, что внимание родителей полностью принадлежит Жене.
- Лена, отнеси Жене ужин в комнату, - сказала Мария дочери.
Девушка молча выполнила просьбу.
- Леночка, пожалуйста, приходи ко мне после ужина, так хочется поговорить! – попросила Женя сестру.
- Если получится, надо, чтобы мама ничего не увидела, да и папа тоже, - ответила Лена.
С некоторым раздражением девушка пошла на кухню. Поступок сестры, из-за которого все и произошло, казался Лене глупым, кроме того, утешать девочку тоже не хотелось.
«Пожалуйста, не спрашивай меня сегодня ни о чем», - в душе попросила Лена, - «Я не хочу ни говорить правду, ни врать. Пусть это останется моей тайной».
К счастью, родители ни слова не сказали Лене ни о Жене, ни спросили дочь о сегодняшнем дне. С чувством некоторого облегчения девушка вышла из-за стола и, выждав время, пошла в комнату сестры.
«Теперь еще надо утешать эту мученицу», - подумала Лена.
Первое, что увидела Лена, войдя в комнату сестры, был полностью нетронутый ужин.
- И для чего я его тебе приносила, если ты есть не хочешь? – спросила Лена девочку.
- Тебя ждала, потом поем, - отмахнулась Женя.
Практически сразу девушка увидела, что ее сестра только что плакала.
- Что на этот раз? – спросила Лена девочку.
- Отвлекалась на уроке словесности, получила двойку, учитель написал замечание, а потом и от мамы с папой попало… - сказала Женя, - А как тут не отвлекаться, когда у Нины такая красивая заколка появилась и она принесла ее в гимназию, чтобы показать мне!
- А на перемене это сделать было нельзя? – спросила Лена.
- Ты прямо как мама, - заплакала Женя, - Кто мне на Лизку жаловался? А теперь сама такой стала.
- Не плачь, Женечка, не надо, - ответила Лена, - Что поделать, посидишь сегодня в своей комнате, а завтра уже все и забудется.
- Папа сказал, что если я до конца года еще одно замечание в дневник получу, то в следующий раз он оставит меня без ужина, - пожаловалась Женя, - А вдруг я еще раз на что-нибудь отвлекусь? И получу замечание. И папа меня накажет.
- А ты не отвлекайся и все будет хорошо, - ответила Лена.
Более-менее Женя успокоилась только через час. Все это время Лена сидела вместе с сестрой и успокаивала ее. Раздражение куда-то прошло, а мысли о том, что благодаря Жене Лену никто не расспрашивал о сегодняшнем дне, начали казаться девушке постыдными.
«Грешно чужой бедой пользоваться в своих целях», - подумала Лена, - «Как-то неправильно все вышло, но, надо признаться, в мою пользу».
Лена подождала, пока Женя доест ужин и, взяв в руки поднос, вышла из комнаты.
- Молодец, Лена, сама все унесла, даже не дожидаясь напоминания, - похвалила девушку Мария.
Чуть польщенная похвалой, Лена обрадовалась и в состоянии полного счастья вернулась в свою комнату.
На следующий день Лена должна была остаться дома. Девушка уже успела забыть о вчерашнем эпизоде, как вдруг увидела, что к их дому подходит человек в жандармской форме.
Мгновенно в голове Лены всплыл весь вчерашний день. Девушка корила себя за тот поход и не знала, как будет оправдываться на этот раз.
«Только спина перестала болеть – снова проблемы», - подумала Лена, - «А вдруг папа на этот раз меня снова высечет? Это что, моя судьба теперь – вечно в синяках ходить?»
Раздался настойчивый стук в дверь. Благодаря судьбу за то, что матери нет дома, она ушла на рынок и, возможно, все удастся скрыть, Лена открыла входную дверь.
На пороге стоял Вадим. Этого человека Лена, несмотря на то, что была в жандармерии в шоковом состоянии, запомнила.
- Елена Константиновна, - сказал он, - Вы уже месяц не выходите у меня из головы. Поэтому я бы хотел пригласить вас на прогулку.
Молодой человек спустя короткую паузу представился:
- Ротмистр Вадим Алексеевич Кудинов.
- И как же вы меня нашли? – спросила Лена, - Адрес домашний в жандармерии остался?
- Нет, Елена Константиновна, мне ваш адрес сказал Владимир Леопольдович, - ответил Вадим, - Так вы принимаете мое приглашение?
- Увидели, Вадим Алексеевич, меня полураздетую, оценили фигуру, возможно, сравнили с желтобилетной барышней и поэтому теперь забыть не можете? – в несвойственной для себя довольно резко форме спросила Лена.
- Все бы вы ерничали, Елена Константиновна, а все не так просто, как вам могло бы показаться, - ответил Вадим, - Вы мне понравились, я вас уже месяц забыть не могу, вот и зову прогуляться.
- Простите, - неожиданно ответила Лена, - Не хотела вас обидеть.
- Так вы принимаете мое приглашение? – спросил Вадим.
- Да, принимаю, - ответила Лена.
- Тогда я зайду за вами завтра в шесть часов вечера, - сказал Вадим, - Честь имею.
- Всего доброго, - ответила Лена и закрыла дверь.
Сперва девушка не могла поверить в реальность произошедшего. Все это казалось Лене нелепым сном. Потом девушка осознала, что визит Вадима – это чистейшая правда.
Вдруг Лена вспомнила тот самый день в жандармерии: она лежит на лавке, принесенной из коридора, и будто потеряла счет времени. Время как будто остановилось для девушки, все слилось в какую-то бесконечность. Боль от ударов усугубляется прикосновением к ее телу ватки, смоченной спиртом, а потом резкий запах спирта ударяет в нос девушки. Ругательное слово, случайно услышанное еще в далеком детстве от извозчика, соскальзывает с губ девушки.
«Какой кошмар…» - думала Лена, - «И самое неприятное то, что Вадим меня полуголую видел».
Неожиданно для себя девушка засмеялась.
«Зато не будет такого, что после свадьбы что-то начинает смущать», - подумала Лена, - «Вон, Нина замуж вышла и, когда впервые увидела на груди своего супруга родимое пятно, немало удивилась. А Вадим, если дело вдруг дойдет до свадьбы, меня практически в непотребном виде видел, ничем не удивится».
Прогулки. Часть 18
Мария пришла домой вскоре после ухода Вадима.
- Не скучала без меня? – спросила женщина дочь.
- Нет, - коротко ответила Лена. Девушка чуть-чуть помолчала, а потом объявила, - Мама, меня завтра на свидание пригласили.
- Кто пригласил? – обрадованно спросила Мария.
- Молодой человек из жандармерии, - ответила Лена.
Мария немало удивилась, а потом, когда первый шок прошел, спросила:
- И как он вышел на тебя?
- Во время моего второго задержания увидел, - ответила Лена, скромно умолчав о том, при каких именно обстоятельствах ее видел Вадим.
- И зачем ты ему нужна такая, проблемная? – бросила Мария.
Лена ничего не ответила. В чем-то девушка понимала мать, так как тоже прекрасно видела то, что она слишком отличается от своего потенциального кавалера, однако, любопытство заставляло Лену с нетерпением ждать этого свидания.
Лена не могла похвастаться тем, что ее слишком часто приглашали на свидания, Вадим был четвертым человеком, который ее куда-то звал. И именно поэтому девушка не считала возможным ему отказывать.
Кроме того самого юнкера Лену приглашали на прогулку еще два кавалера. Первым спутником девушки был брат ее одноклассницы. Юноша на спор пригласил Лену на прогулку, но девушка об этом не знала. Лена прекрасно провела время с молодым человеком, несколько дней ждала приглашения на второе свидание, даже начала искать ошибки в своем поведении, которые могли отпугнуть ее кавалера, но только через неделю услышала от своей одноклассницы то, что она передает извинения от имени брата, который не решился увидеть ее еще раз.
- Дима просил передать тебе извинения, что все так получилось – он проспорил желание, играя в карты, поэтому не мог отказаться, - услышала Лена.
Первой мыслью, которая пришла в голову Лене, было облить Диму шампанским, как ревнивые дамы на великосветских приемах. Так как достать шампанское для Лены было невозможно, а отомстить хотелось, было решено слегка откорректировать свой план и облить Диму обычной водой из ведра.
Сердце девушки бешено колотилось, когда она готовила свою месть, Лене было слегка стыдно, что такая взрослая невеста страдает подобными глупостями, однако, отказываться от своих идей Лена не хотела.
Девушка подкараулила на улице Диму, облила его водой из ведра и быстро убежала восвояси. Несколько дней Лена ходила сама не своя, боясь того, что Дима нажалуется на ее выходку, родители все узнают и накажут дочь, однако, все обошлось и уже через неделю Лена забыла обо всем. Жалоб со стороны одноклассницы тоже не поступало, поэтому Лена с радостью заметила, что ее месть удалась.
Второй кавалер оказался тоже весьма приятным собеседником, но огорчил Лену еще раньше, нежели первый. Девушка долго гуляла по улицам со своим спутником, после чего ее будто невзначай подвели к дому кавалера.
- Моя мама тоже хотела тебя увидеть, - услышала Лена.
В принципе, Лена была не против знакомства с родителями, но явно не в такой обстановке и не сразу же, во время первого свидания. Поэтому девушка из вежливости немного поговорила с матерью кавалера и, сославшись на уже слишком позднее время, собралась домой. В глубине души Лена надеялась на то, что ее проводят до дома, однако, никто Лену домой не проводил.
От следующего свидания Лена отказалась сразу же и не раздумывая ни секунды.
Константин тоже был слегка удивлен, когда узнал, кто именно пригласил дочь на свидание.
- Может быть, молодой человек хочет в неформальной обстановке все выведать из Лены? – спросил супругу Константин и сам отвели на свой же вопрос, - Хотя, я думаю, Лене скрывать нечего.
Этим же вечером Лена пошла на курсы. Говорить с Валей о своем свидании девушке не хотелось, поэтому Лена беседовала с подругой исключительно о потеплении в последние дни и том, что совсем скоро уже будут экзамены.
На следующий день Лена начала сборы. Девушке хотелось выглядеть максимально красиво. В некотором нетерпении прошел весь день.
Наконец, Лена заметила Вадима, который подходил к их дому.
- Вот только так, Лена, за тобой должны жандармы приходить, - сказал Константин дочери.
Однако девушке уже было все безразлично, Лена предвкушала грядущее свидание.
Следующие два часа прошли в неторопливых разговорах в кофейне. Лена разговаривала со своим кавалером, смеялась, приятно проводила время. После того, как девушку проводили домой, Лена ответила на все вопросы родителей и пошла к себе в комнату.
Однако на следующий день, снова пойдя на курсы, Лена не смогла промолчать и решила поделиться ситуацией с Валей.
- Я вчера на свидание ходила, - сказала девушка.
- И с кем же? – спросила Валя.
- С Вадимом, - ответила Лена, - Это знаешь, из жандармерии который.
От этого известия Валя немало насторожилась.
- Что именно он от тебя хотел? – спросила девушка.
- Сама не знаю, - растеряно спросила Лена. Девушка пересказала Вале их первую встречу, а потом добавила, - Сначала пошли в кофейню, поговорили обо всем на свете. Потом он пригласил меня погулять по улицам. И… Знаешь, он как-то не так со мной общался, не так, как те, другие кавалеры.
- Это как? – спросила Валя.
- В кофейне периодически за руку трогал, на улице приобнять пытался, - ответила Лена, - Ты же знаешь, у меня свиданий не было, именно в настоящем смысле слова. Первые два были какими-то странными, а третье было слишком занудным. И я не знаю, как все должно происходить…
- Я тоже не специалист в этом, - сказала Валя, - И чем дело кончилось, в конце концов?
- Он поцеловал мне руку на прощание и сказал, что будет ждать следующей нашей встречи, - ответила Лена.
- Думаю, ты ему просто понравилась, - сказала Валя, - Честно признаться, я боялась, что этот самый Вадим пригласил тебя на свидание только ради того, чтобы выпытать все, что только можно и что нельзя о том кружке и об этой агитации, но, как видишь, я ошибалась.
- Нет, об агитации он не говорил, - ответила Лена, - Но что меня слишком смущает, Вадим меня полуголую же видел. Тогда, в участке. Вдруг он меня за барышню легкого поведения будет считать?
- Если бы он хотел тебя не только в кофейню позвать, уже бы позвал, - сказала Валя, - Ну видел и видел. Меня, вон, Владимир Лизкин видел и что из этого? Это просто странная случайность, не стоит на нее обращать внимания.
Лена решила прислушаться к словам подруги и принять эти особенности их знакомства, как есть, однако, уже после второго свидания девушка снова пошла к Вале.
- Валюша, - взволнованно сказала Лена, - Вся надежда на тебя. Матери я этого точно не расскажу.
- Что случилось? – с некоторым беспокойством спросила Валя.
- Вадим же снова позвал меня на свидание, - ответила Лена, - Снова кофейня, кофе с ликером, пирожное… Мы с ним дошли до берега Невы и он поцеловал меня в губы. Я не была против.
- Рановато, - единственное, что могла сказать Валя.
- Я не об этом, - отмахнулась Лена, - Если ты уже сейчас в шоке, я лучше не буду дальше рассказывать. Осудить меня и мать может. Так, хотя бы, моя совесть будет чиста, что я ничего от нее не скрывала.
- А что было дальше-то? – спросила Валя, - Ты замерзла и он пригласил тебя к себе?
- Нет, - ответила Лена, - Я замерзла и он обнял меня. Я попросила проводить меня до дома, он проводил. Мамы с папой дома не было, поэтому я была ничем не ограничена. Я обняла его, он обнял меня в ответ и снова поцеловал в губы. Его рука заскользила по моей спине и начала расстегивать платье. Я снова не была против. Платье упало на пол, следом за ним на пол упала сорочка. Вадим обнял меня, я прижалась к нему и никак не отпускала…
Лена замолчала, ожидая реакции Вали, однако, подруга тоже молчала.
- Мне было с ним слишком хорошо, но я боюсь идти на следующее свидание, - наконец, сказала Лена, - Боюсь, что оно окончится грехом.
- А, выходит, ты не умолчала ничего, а сказала все, как есть, - сразу повеселела Валя, - Не знаю, Лена, я здесь тебе вообще не советчик. А если сказать Вадиму, что тебе пора замуж и чтобы он уже приходил знакомиться с родителями?
- Не знаю, можно и так сказать, - ответила Лена.
Домой Лена вернулась с легким сердцем. Девушка сразу же прошла к себе в комнату и единственное, что ее удивляло, было отсутствие в доме сестры – за все время до ужина Лена не встретила Женю ни разу.
«Наверное, пошла куда-то», - подумала девушка и не стала заострять на этом внимания.
Однако и во время ужина Лена не увидела сестру.
- А куда Женя пропала? – спросила девушка мать.
- Евгения отвратительно себя вела и думает о своем поведении у себя в комнате, - ответила Мария.
Лена решила, что у Жени снова какие-то проблемы в гимназии, поэтому заострять на этом внимания она не стала. После ужина девушка спросила мать:
- Теперь Жене отнести поесть?
- Не стоит, - ответила Мария.
- Просто чаю с хлебом отнести? – спросила девушка, вспоминая случай с заколкой и обещания отца.
- Нет, этого тоже не стоит, - сказала Мария.
Лена уже хотела, было, уйти из кухни, как вдруг услышала реплику матери:
- Лена, я не желаю верить слухам и сплетням, за которые Евгения уже наказана, но если ты действительно целовала Вадима в губы, пользуясь тем, что нас с папой не было дома, то ты поступила крайне опрометчиво.
«Да ты ж предательница!» - возмутилась в душе Лена и ничего не стала отвечать.
На следующий день, улучшив минутку, чтобы встретиться с Женей так, чтобы этого не заметили родители, Лена сказала сестре:
- Значит, Лизки мне было мало? Еще одна предательница появилась? Что, не оценила мама твои рассказы?
Глаза Жени сразу же покраснели и, всхлипывая, девочка сказала:
- Прости меня, Лена.
- А я тебя, между прочим, никогда не предавала, - ответила девушка, - Ты почему решила предательницей стать?
- Леночка, прости меня, это случайно вышло, - сказала Женя, - Просто я в гимназии получила тройку по географии, мама начала меня ругать, а я зачем-то сказала, что все мы не ангелы: я тройку получила, ты Вадима в губы поцеловала…
«А я тебе чуть было про листовки не рассказала, трепло ты малолетнее», - подумала Лена.
- Леночка, прости меня, но мне от мамы и без того попало, - снова сказала Женя, - Меня мама очень долго ругала: и за тройку, и за сплетни. И сегодня меня не пускают гулять… Лена, ты же меня простишь?
- Хорошо, прощу, - ответила Лена, - Как батюшка в церкви говорил? Людей надо прощать.
- Спасибо, Леночка! – сказала Женя и бросилась на шею сестре, - А ты попросишь маму разрешить мне хотя бы во двор выйти? Так не хочется дома сидеть…
- Нет, Женя, я тебя простила, но маму просить ни о чем не буду, - ответила Лена, - Посиди дома, подумай обо всем. И тройку, заодно, исправишь – будет время выучить то, что ты недовыучила.
Часть 19
На третье свидание Лена собиралась с особым рвением. Девушка долго выбирала платье, сделала красивую прическу и была полностью готова, наверное, за несколько часов до назначенного времени.
Неожиданно раздался стук в дверь. Донельзя удивленная Лена открыла ее и с нескрываемым разочарованием увидела там свою сестру.
- Добрый день, - сказала Лена, - Ты что-то хотела?
- Хотела, Лена, причем даже очень хотела, - ответила Лиза, - Знаешь, я даже могу пойти против своих принципов и без матери с тобой поговорить, хотя при маме разговор был бы более полезным.
- Говори хоть при ком, - раздраженно бросила Лена, - Мне все равно.
Лиза разделась и прошла на кухню.
- Елена Константиновна, я, как старшая сестра, желаю вам только добра, - начала Лиза, - И именно поэтому не знаю, поговорить с вами тет-а-тет или поведать о вашем поведении матери.
- Елизавета Константиновна, говорите уже, как хотите, и не задерживайте меня, - ответила Лена, - Меня этот разговор не сказать, чтобы интересует.
- Так вот, мадемуазель, если еще не мадам, мне от Владимира Леопольдовича стало известно, что вы со своим кавалером позволяли себе больше, чем положено приличным людям, - сказала Лиза.
- Лиза! – чуть было не выругалась Лена, - Говори уже, что хотела, да я пойду.
- Вадим похвастался всему отделению жандармерии, что его очередная пассия оказалась гораздо более сговорчивой, нежели предыдущие, и именно поэтому он считает, что уже вскоре сможет добиться желаемого, - сказала Лиза, - Лена, твой Вадим, со слов Володи, так развлекается: находит барышню, проводит с ней неделю, две, три, а потом бросает!
- Теперь расскажи это маме, мама расскажет обо всем папе, папа меня запрет дома и ты будешь довольна, - с заметным сарказмом произнесла Лена, - Выполни, как обычно, свой гражданский долг.
- И выполню! – воскликнула Лиза и пошла к матери.
Лена сидела, боясь возможного гнева матери – сквозь стены было хорошо слышно, как Лиза рассказывает Марии и о поцелуе, и об объятиях.
«От мамы влетит…» - со страхом подумала Лена, - «А папа накажет обязательно, папа запрет меня дома…»
Девушка встала и прошла пару шагов, чтобы лучше слышать слова матери. От всей души Лена надеялась, что Мария решит не говорить ничего Константину и просто отругает ее.
- Лиза, я уже вчера наказала Женю за то, что она разводит сплетни, мне что, тебя, взрослую барышню, запереть в комнате, чтобы ты подумала о своем поведении? – весьма спокойно спросила Мария.
- Мама, но ведь Лене угрожает опасность! – воскликнула Лиза.
- Я поняла твое мнение, но считаю, что ты неправа, - ответила Мария, - Давай не будем говорить об этом, я не хочу ни с кем ссориться.
Лена буквально светилась от счастья, слушая то, как ее сестра достаточно кислым тоном начала рассказывать матери о своей жизни, о том, как ходила вчера за гречкой, и о том, что хочет сшить себе новое платье, но никак не может решить, делать это сейчас или ближе к лету.
«Лизке хоть раз попало от мамы», - радовалась Лена, - «Неужели я дожила до этого момента?»
Лиза провела в родительском доме еще чуть больше получаса, после чего ушла к себе домой. Лена уже выдохнула свободно, как вдруг услышала то, что ее зовет мать.
- Елена, - начала женщина.
Лена испугалась, так как полным именем ее обычно называли при каких-то неприятных разговорах.
- Елена, - еще раз повторила Мария, - Твое счастье, что я не желаю верить слухам. Но будь уверена, что узнала бы я обо всем другим путем, то взаперти бы ты просидела не день и не два. И предупреждаю тебя: если ты еще раз позволишь себе лишнее, то тишина и покой своей комнаты дадут тебе возможность гораздо глубже прочувствовать всю тяжесть своей вины.
С некоторым чувством досады на сестру и облегчения, что ее не наказали, Лена вернулась к себе в комнату. На свидании, которое должно было начаться уже совсем скоро, Лена планировала вести себя так, как ей подскажет сердце.
В этот раз, после недолгой прогулки по улице, Вадим пригласил спутницу к себе домой. Лена, не задумываясь ни на минуту, согласилась.
В комнате был уже накрыт скромный стол. Какая-то сырная нарезка, булочки из ближайшей пекарни и заботливо разломанная плитка шоколада соседствовали с бутылкой шампанского.
- Проходите, Елена Константиновна, - любезно сказал Вадим.
Лена прошла в комнату. Разговоры шли легко и непринужденно, бутылка шампанского была распита почти до конца, закуски подъедены. Приятное общение и постоянные объятия радовали Лену и девушка не думала уходить из дома Вадима.
И даже когда руки Вадима начали снова расстегивать ей платье, Лена не сопротивлялась. Девушка наблюдала за тем, как платье падает на пол, как спускается сорочка, обнажая уже полностью пришедшую в норму спину. И только когда рука Вадима потянулась к слабо зашнурованному корсету Лены, девушка довольно твердо сказала, насколько позволял ей заплетающийся от алкоголя язык:
- Вадим Алексеевич, достаточно.
- Вы что, Елена Константиновна? – удивился Вадим.
- Достаточно, - ответила Елена, - Вы еще даже не обещали дойти со мной до церкви, а уже такое себе позволяете.
- Елена Константиновна, вы же чуть ли ни террористка, ну если не террористка, то агитаторша точно. Значит, атеистка. К чему такие глупости? – спросил Вадим.
- Террористка, значит, ни одной бомбы не собравшая, - сказала Лена, - Агитаторша, на которую даже уголовное дело не заводили, так, в застенках жандармерии пару раз помучили и все. Вы что себе позволяете, Вадим Алексеевич? Да, я не без греха, но это не повод так обо мне говорить.
- Позвольте хотя бы полюбоваться на ваш стан, Елена Константиновна, - произнес Вадим.
- А на мой стан вы могли любоваться в жандармерии, когда я была без корсета, большего вам видеть не положено, - ответила Лена.
Вадим будто потерял интерес к своей спутнице. Заметив это, Лена подошла к серванту, взяла оттуда чашку, вылила в нее остатки шампанского, залпом выпила, заела все сыром и сказала:
- Счастливо оставаться, Вадим Алексеевич, и удачи вам в поисках новой дурочки!
Домой Лена вернулась слегка раздраженная. Девушка услышала, как ее зовут к себе в комнату родители и, недолго думая, решила сама начать рассказ, тем более, что скрывать ничего не хотелось.
- Да, Вадим пригласил меня к себе домой, да он предложил мне выпить шампанского. Да, я его поцеловала в губы, да я позволила ему… - Лена вдруг передумала говорить о том, что она позволяла снять с себя и платье, и сорочку, - …трогать себя за руки и целовать в губы. Но я приличная девушка, поэтому едва мне было сделано непристойное предложение, я сразу же покинула этот дом.
- А если бы, Лена, тебе не удалось так легко оттуда выйти? – спросила Мария.
Не успела Лена подумать, что она может ответить на этот вопрос, Константин сказал дочери:
- Елена, тебе сначала нужно протрезветь и прийти в себя, потом подумать о своем поведении, а потом все осознать. Иди к себе в комнату, я скажу, когда можно будет выходить.
Едва Лена вышла из комнаты родителей, Константин сказал супруге:
- В мещанской семье за такое бы всыпали по первое число. Но я не могу, иногда до сих пор жалею, что когда узнал от Владимира о первой выходке Лены якобы с модисткой, не сдержался и выпорол ее. Еще раз поднять руку на человека я не смогу.
- И не надо, Костя, не надо, - ответила Мария, - Пусть Лена посидит дома, все осознает и сама поймет, что была не права.
К ночи опьянение отпустило Лену, а к утру от вчерашних событий не осталось и следа, даже не болела голова. Зато на смену состояния покоя пришла тревога: как именно отреагируют родители на ее вчерашний монолог и поведение в целом?
Сидя на кровати и гадая, что ей стоит ждать, Лена увидела, что к ней в комнату приходит Женя с чашкой чая и тарелкой с несколькими кусками хлеба.
- Тебе никуда выходить не велено, кроме как по нужде, - сказала сестра.
- Мама сердится на меня? – спросила Лена девочку.
- Не знаю, - ответила Женя, - Но она просила меня с тобой не разговаривать.
- Хорошо, - сказала Лена и начала завтрак.
Все то же самое повторилось и к обеду. В комнату Лены снова пришла Женя с тарелкой с хлебом и чашкой чая.
- Видать, мама с папой злятся на меня, - сказала Лена, - Женя, принесешь мне потом что-нибудь еще?
- Попробую, - ответила девочка.
Пополдничав супом, который ей принесла сестра, Лена задумалась:
«Ну да, я не права. Вадим еще больше не прав. Но что мне делать теперь? Сидеть в комнате и смириться с решением родителей или выйти и поговорить, попросить прощения?»
Незаметно настало время ужина, но в комнату Лены никто не пришел. Услышав тихие шаги сестры, которая шла по коридору мимо ее комнаты, девушка приоткрыла дверь и спросила:
- А где чай на ужин?
- Мама не велела ничего приносить, сказала, что этого не стоит делать, - ответила Женя.
- Не знаешь, надолго я заперта? – спросила Лена.
- Не знаю, - ответила Женя, - Может быть, уже и сегодня тебя выпустят, мама с папой хотели с тобой поговорить обо всем.
- Ладно, иди уже, пока никто ничего не заметил, - сказала Лена и закрыла дверь в комнату.
Слова сестры о том, что, возможно, с ней будут говорить уже сегодня, приободрили Лену.
«Значит, скоро уже и на улицу выпустят», - подумала девушка и, когда через пару часов к ней пришла мать, немало обрадовалась.
- Лена, - сказал Константин дочери, когда она пришла в комнату, - Ты что-то хочешь сказать?
- Да, хочу, - ответила Лена, - Поведение мое было неправильным и, в чем-то, может быть, даже опасным.
- И именно поэтому ты сегодня была наказана, - сказал Константин, - Когда у тебя следующее занятие в больнице?
- Завтра вечером, - ответила Лена.
- Значит, из дома я тебе разрешаю выйти только завтра вечером, - сказал Константин, - С утра посидишь в своей комнате тоже.
«Надо было соврать, что завтра практические занятия и надо выйти в больницу уже с обеда», - с огорчением подумала Лена.
На следующий день девушка с облегчением увидела, что Женя ей уже приносит в комнату обычный завтрак.
«Еще один день вот так я бы не выдержала», - подумала девушка и принялась за еду.
С трудом дождавшись вечера, Лена буквально помчалась в больницу. Неожиданно для себя девушка столкнулась на улице с Владимиром.
- Куда вы так бежите, Елена Константиновна? – спросил молодой человек, - Вадим Алексеевич еще вчера с огорчением заметил, что его очередной роман закончился в предполагаемый срок, но был не слишком полноценным.
- Бомбу собирать, - ответила Лена, - Назвал Вадим Алексеевич меня террористкой – надо соответствовать этому званию.
- Поосторожнее со словами, Елена Константиновна, так и быть арестованной недолго, - сказал Владимир.
- Все бы вы арестовывали, - отмахнулась Лена и пошла на занятия в больницу.
Часть 20
На радостях, что ей снова можно выходить из дома, Лена пришла в больницу гораздо раньше положенного времени. От скуки девушка взяла в руки учебник, стоявший в классе, немного его почитала и, едва в класс вошла Валя, Лена начала с нетерпением рассказывать подруге новости, которые ей не терпелось рассказать.
- Валя, садись, я тебе все сейчас расскажу, - начала Лена.
- Может быть, выйдем в коридор, чтобы любопытные уши не подслушали? – предложила Валя.
- Можно и так, - ответила Лена. Девушка вышла в коридор, отошла подальше и продолжила, - Валя, я же с Вадимом рассталась.
- Он тебя бросил или ты его? – с немалым удивлением спросила Валя, - У вас же все так хорошо было. Ну как хорошо, ты же не против таких отношений была.
- Да тут даже и не знаю, как сказать, кто кого бросил… - чуть растерянно ответила Лена, - Наверное, все произошло по обоюдному согласию.
Девушка немного задумалась и решила рассказать подруге все, начиная с самого начала.
- У меня же, как теперь выясняется, две сестры-предательницы, - сказала Лена, - Старшая Лиза и малолетнее трепло Женя. Если первая умышленно меня всю жизнь выдает родителям, то младшая просто не понимает, когда стоит остановиться.
- И чем же тебя Женя обидела? – спросила Валя.
- Ей от матери влетело за поведение, и эта дурочка, желая оправдаться, сказала, что все мы неидеальны: что она, которая тройки получает, что Ленка, которая с Вадимом в губы целуется. Увидела, значит, она наше прошлое прощание и решила рассказать матери то, что заметила.
- Вот же глупая! – возмутилась Валя, - А старшая что?
- Мама, к счастью, пусть и поверила словам Жени, но не отреагировала на них никак – не любит человек сплетни, этого у нее не отнять, - сказала Лена, - А потом пришла Лизка. Сначала мне сказала, что по жандармерии ходит сплетня, что мы себе позволяли с Вадимом, потом сказала маме все то же самое, а потом, на удивление, мама ответила Лизе, что она не приветствует эти сплетни и удивлена слышать подобное из уст уже взрослой дочери.
- Повезло, - ответила Валя, - А дальше-то что было?
- А дальше мама сказала, что если бы узнала все не путем сплетен, то обязательно заперла бы меня в своей комнате, - сказала Лена, - После чего я с чистой совестью пошла домой к Вадиму.
- Прямо так сразу домой? – удивилась Валя.
- Да, - ответила Лена, - Сначала погуляли, потом я пошла к нему домой. И, если тебе не хочется слушать, что было дальше, давай я на этом остановлюсь. Ты мне не мама, чтобы укорять меня за столь вольное поведение.
- Нет уж, Лена, рассказывай до конца, нельзя останавливаться на самом интересном месте, - сказала Валя.
- Хорошо, - ответила Лена, - Потом я пошла к Вадиму, мы с ним выпили, он снял с меня платье, сорочку и, только когда его рука потянулась к корсету, я сказала, что на этом довольно, на венчание даже не было намеков. Он удивился, что почти террористка и явно атеистка говорит о церкви, но я была непреклонна. Да и обиделась за террористку, агитаторшу и атеистку. Поэтому собралась и ушла домой.
- А если бы он не назвал тебя никак, что бы ты делала? – полюбопытствовала Валя.
- Не знаю, - честно сказала Лена, - Так-то я понимаю, что будь он чуть ласковее – я бы и корсет через какое-то время разрешила с себя снять. И, может быть, и согрешить бы согласилась, не знаю. Но умом я прекрасно понимаю, что узнали бы родители о моей такой вольности – меня бы не простили. На этот раз мне, можно сказать, повезло. Хотя что я говорю – повезло, со мной обошлись жестко: и в комнате два дня просидела, и на кусках первый день перебивалась. Это после того случая, когда я первый раз попала в жандармерию и папа меня выпорол, каждый раз боюсь повторения. Да, я умом понимаю: это не в характере папы так поступать, он просто сорвался, он живой человек, но я боюсь, что он сорвется и еще раз. Вот так взять и запереть в комнате – это больше в привычках моих родителей, к этому, как к крайней мере недовольства, я привычна с детства. На меня же, Валя, никто никогда руки не поднимал, это что-то той осенью папа не сумел сдержаться…
- Жалеешь, что все окончилось, или нет? – с некоторым сочувствием спросила Валя.
- Жалею, что продолжения уже явно не будет, но не жалею о том, что такой некорректный человек не будет больше меня называть подобными словами, - ответила Лена.
Казалось, жизнь уже полностью вошла в свою колею и Лена вернулась к прежнему образу жизни, в котором не было никаких кавалеров. Да, девушка иногда вздыхала украдкой, когда вспоминала те волнующие мгновения, когда рука Вадима скользила по ее талии, но Лена прекрасно понимала, что если бы она принесла в подоле, а Вадим отказался на ней жениться, судьба девушки была бы довольно незавидна: месяцы сидения дома взаперти, а потом какая-нибудь красивая сказка о том, как темной-темной ночью к порогу их дома некто подбросил корзинку с младенцем, который настолько очаровал родителей, что они не смогли отнести его в сиротский приют и решили оставить у себя дома.
«Нет, такого счастья мне не надо», - подумала Лена, - «Лучше подождем более достойного жениха».
Когда в ближайшие выходные в очередной раз в дом Авдеевых пришли Лиза и Владимир, Лена снова напряглась. Девушка боялась, что на нее выльется ведро грязи и надеялась, что все обойдется.
- Мария Исааковна, - решил поговорить с тещей Владимир, - Помнится, в прошлый раз, когда Лена попала в жандармерию, вы просили меня, если что-то случится, незамедлительно все сообщать вам. Так вот, я сообщаю, что если раньше у Лены хромала сторона, отвечающая за благонадежность, то теперь начала хромать моральная сторона.
- Владимир Леопольдович, - несколько недовольно сказала Мария, - Я не люблю сплетни и это прекрасно знают мои дочери. Поэтому ответьте на простой вопрос: что именно вы видели или слышали.
- Понимаю, вам, как матери, неприятно слышать это из уст чужих людей, - начал Владимир, - Но я лично слышал от Вадима Алексеевича сожаления о том, что на последнем свидании с Еленой Константиновной все окончилось не так, как он ожидал: мадемуазель отвечала на его ласки, позволила снять с себя платье и сорочку, но остановила своего спутника, когда он захотел снять с нее корсет.
- То есть, вы лично ничего не видели и не слышали, все знаете со слов других людей, которые, как известно, могут и приврать, - ответила Мария, - Поэтому давайте я вам тоже просто скажу, что не люблю сплетни, и мы разойдемся в разные стороны.
- Хорошо, - ответил Владимир, однако, по внешнему виду тещи он понял, что женщина разозлена и Лене, по-видимому, вечером будет не слишком сладко.
Вечер проходил достаточно спокойно и только по слегка напряженному виду матери Лена поняла, что после ухода сестры с мужем ее снова будет ждать неприятный разговор.
Помогая убирать со стола, Лена краем уха услышала, как мать пересказывает отцу то, что узнала только что от Владимира.
- Костя, ты глава семьи, реши, что теперь делать? – говорила Мария, - Лену за тот случай уже наказывали, правда, мы не знали таких подробностей, но если бы я все знала, то заперла бы Лену в комнате на более долгий срок. А теперь как поступать? Еще раз запереть, повторно? Но справедливо ли это будет? Ты пойми, когда я вспоминаю, что Лена себе позволяла в доме Вадима – вообще никогда из дома выпускать не хочется, а когда вспоминаю, что поезд уже ушел, ситуация прошла, мы Лену и наказали, и простили, снова начинать все с начала кажется уже не таким правильным.
- Да, время уже упущено, - сказал Константин, - Но с Леной надо будет поговорить.
«Неужели не попадет?» - с радостью подумала Лена.
Будто в ответ девушка услышала фразу матери:
- Елена, подойди к нам с папой.
«Раз Елена, то может и не обойтись», - уже не так радостно подумала девушка и пришла к родителям.
- Елена! – возмущенно сказала Мария, - Судя по тому, что тебе духу не хватило сказать, что именно происходило в доме Вадима, можно надеяться, что еще не все потеряно, какой-то стыд у тебя остался.
Лена стояла, смотря в одну точку – ничего говорить не хотелось, не было мыслей.
- Елена! – снова начала Мария, - Я считаю, что тебе надо хорошенько задуматься над своим поведением. Да, ты уже была наказана за свой проступок, да, тебя уже простили, поэтому можешь не беспокоиться, сегодня никто тебя наказывать не будет, но попомни мое слово, Лена, если я узнаю хоть от кого, даже не столь важно, каким образом, что ты продолжила свое безнравственное поведение, то я обещаю, что в следующий раз у себя в комнате на хлебе и чае ты просидишь неделю.
«Да, не так давно успокаивала Женьку и говорила, что не надо бояться, а надо просто вести себя прилично, а теперь сама же в подобную ситуацию попала», - подумала девушка, - «Так что, Леночка, не хочешь получить по заслугам – не веди себя распутно».
Какое-то чувство огорчения никак не покидало Лену и девушка решила пообещать себе не давать повода матери наказывать ее подобным образом.
«Нет, я не должна быть второй Женькой, я должна показывать сестре пример, как нужно себя вести, я не должна страдать ерундой», - подумала Лена, - «И с женихом нужно вести себя иначе, в этот раз я уж точно была неправа».
Выпускной. Часть 21
Шло время. Лена практически полностью забыла о Вадиме и уже не вспоминала его. Неожиданно для себя девушка заметила, что ее отношения с родителями снова стали гораздо более доверительными, нежели раньше. У Лены снова начали интересоваться всем на свете, расспрашивать свою дочь об учебе на курсах, о работе в больнице. Безусловно, Лену подкупало это доверие и девушка с радостью рассказывала все, что происходило с ней, отвечала на многочисленные искренние вопросы. Но, все-таки, Лену несколько огорчало то, что ее отношения с родителями были такими нестабильными.
«Какие-то качели», - думала девушка, - «То твори, что хочешь и холодная вежливость, то расспросы и полная искренность. Нет, не дано мне золотой середины, вряд ли она будет».
Вскоре должны были наступить выпускные экзамены на право заниматься врачебной деятельностью. Лена, как это и было для нее характерно, много времени проводила за книгами и прилежно готовилась к предстоящим экзаменам. Прекрасно понимая то, что это уже не гимназия, что родителям будет все равно, какие у нее оценки, девушка больше готовилась для того, чтобы получить хорошие знания и на достойном уровне окончить курсы.
Вадима Лена больше не встречала и это радовало девушку: не придется мучиться, придумывая отговорки, почему именно она не сможет встретиться с ним еще раз.
В назначенный день Лена пришла в больницу. Перед кабинетом, в котором должен был проходить экзамен, уже начали собираться курсисты.
- Сначала будет теория, потом практика, - сказала Оля, - Девчата, кто-нибудь хочет быть человеком, на котором будут показывать все манипуляции?
- Я бы хотела, - ответила Галя, - Не все хорошо помню, а так хотя бы вспомню то, что будут рассказывать другие.
- Почему-то я даже не сомневалась, что именно ты вызовешься, - рассмеялась Валя, - А учить не пробовала?
- Пробовала, да вот не запоминается многое, - ответила Галя.
И вот, начался экзамен. Лена решила идти отвечать первая. Вопросы из билета были очень хорошо знакомы девушке, поэтому, посидев минут пять, больше для того, чтобы систематизировать в голове материал, нежели что-то вспомнить, девушка пошла отвечать.
- Так быстро? – удивился Георгий Иванович.
- Да, - коротко ответила Лена.
Девушка уверенно ответила на вопросы билета, немного подумав, ответила и на дополнительные вопросы.
- Теперь практическая часть, - сказал Аким Исаевич.
Лена с легким волнением прошла в соседний кабинет. Да, девушка считала себя слегка виноватой в том, что ходила в больницу для того, чтобы попрактиковаться, ровно столько, сколько было рекомендовано курсистам, не более того, однако, душу Лены слегка грело то, что та же Галя ходила практиковаться еще реже.
Шаг за шагом Лена начала показывать на своей одногруппнице практические навыки.
- Не дави так сильно, больно, - едва шевеля губами, чтобы не привлекать к себе внимания, прошептала Галя.
В долю секунды вспомнив, что она немного ошибается, девушка поправила себя и продолжила манипуляции уже правильно.
- Спасибо, достаточно, - сказал Аким Исаевич.
Выходя из кабинета, Лена услышала, как врач говорит своему коллеге:
- Не слишком уверенно, такое чувство, что наугад делала.
- Зато все правильно, даже ошибку быстро заметила и исправила ее, - раздалось в ответ.
- Да, все было правильно, - согласился Аким Исаевич, - Наверное, неуверенность стоит списать на волнение.
- И на отсутствие реального опыта, - добавил собеседник, - Ведь согласитесь, Аким Исаевич, одно дело – помогать другим и совершенно другое дело – работать самой.
От невольно услышанного разговора Лене стало легче: девушка могла сказать себе с уверенностью, что ей не поставят оценку ниже четверки.
«Не столь важно, что мне поставят: пять, четыре», - подумала Лена, - «Главное, что я сдала свой экзамен».
Вскоре из кабинета начали выходить другие курсисты. На лицах некоторых из них читалось облегчение, кто-то, наоборот, был расстроен.
- Вопросы попались не те, которые я хорошо знала, - вздохнула Оля, - Думаю, будет тройка.
- А сколько вопросов ты выучилась? – спросила девушку Лена.
- Десяток хорошо, а остальные – чуть-чуть, - ответила Оля.
- Надо было все учить, - сказала Лена.
- Да ладно, какая разница, что поставят, главное, что право работать у меня появится, - ответила Оля.
Самой последней из кабинета вышла Галя, которой пришлось показывать практические навыки на предпоследней сдававшей кандидатке на право работать фельдшером.
- Аккуратнее надо, если ты будешь больных так щупать, они тебе по морде дадут, - недовольно сказала Гале Ульяна.
- Буду работать – научусь, - тоже недовольно буркнула Галя.
- Пока научишься – тебя с работы выгонят, - уже практически спокойно и даже с улыбкой ответила Ульяна.
С объявлением оценок тянуть не стали, результаты экзамена стали известны уже вскоре.
- …Елена Константиновна Авдеева – отлично… - услышала Лена и девушке стало все равно, что говорят дальше. Не слыша, что кому поставили, Лена чуть ли ни плакала и была на седьмом небе от счастья.
- …больница готова предложить рабочие места, - сказал Георгий Иванович, - Остальным предлагает места…
Продолжение фразы тоже было безразлично Лене: девушка услышала, что ей предлагают работу здесь, в больнице неподалеку от дома и в которой она училась на курсах, поэтому Лена была полна счастья.
После объявления оценок бывшие курсисты начали обсуждать, как они будут праздновать окончание своей учебы. Пользуясь суматохой, Лена подошла к своей подруге.
- Валя, ты на что сдала? – спросила девушка.
- На пятерку, - ответила Валя, - А ты что, не слушала оценки?
- После того, как меня назвали – будто в голове все выключилось, не слышала ничего, - сказала Лена.
- Тебя, кстати, в больницу приглашают на работу, ты же согласна? – спросила Валя.
- Да, я уже согласилась, - ответила Лена, - А кому еще предложили?
- Мне, Гале, Оле и Аньке, - сказала Валя, - Остальным предлагают или Васильевский остров, или Финляндский вокзал. Далековато, особенно та, вторая больница.
- Так можно же и самим места себе поискать, - ответила Лена.
- Можно, - согласилась Валя, - Но когда за тебя обо всем договорились, согласись, это проще.
- Не спорю, - ответила Лена, - Ты рада, что сможешь теперь работать?
- Очень рада, - сказала Валя, - Наконец-то смогу и себе на жизнь зарабатывать, и семье помогать. А ты будешь работать?
- Да, буду, - ответила Лена, - Дома сидеть скучно, да и родители не против моей работы. Говорят, фельдшер – это благородная профессия.
- Девчата, пойдемте скорее, будем праздновать, - окликнула подруг Ульяна.
- Пошли, а то все съедят без нас, - улыбнулась Лена и пошла вместе с Валей за Ульяной.
Реакция родителей на то, что Лена получила диплом, была вполне ожидаема: девушку поздравили с окончанием учебы и уточнили, что против работы фельдшером они ничего не имеют.
- Пока не выйдешь замуж – можно и поработать, - сказал Константин, - Может, в больнице и познакомишься с кем-нибудь.
- Мама, я тебе обещала, что окончу учебу без проблем – я сдержала свое обещание, - ответила Лена.
- Молодец, - сказала Мария, - Очень надеюсь на то, что и дальше все будет в том же духе.
Попив чаю с семьей, девушка в состоянии полного блаженства пришла в свою комнату.
«Вот и тепло пришло, хорошо на улице, приятно», - подумала Лена, - «Учеба окончена, впереди все будет только лучше».
Часть 22
К большому удивлению и бывших одногруппников, и врачей больницы, Лена не стала устраиваться на работу основным фельдшером, а пошла работать подменным.
- У тебя же такие хорошие способности, глубокие знания, перспективы, а ты не хочешь работать в качестве основного врача, - удивлялась Оля.
- Понимаешь, Оля, - начала Лена, - По мнению родителей, я вообще не должна работать, должна выйти замуж и начать воспитывать детей. В чем-то я поддерживаю их точку зрения и тоже считаю, что женщина работать не должна. Но дома, пока я не замужем, сидеть скучно, поэтому я и буду работать на подменах, выходить на работу пару раз в неделю, не более того.
- Тебе же на жизнь не будет хватать, - удивилась девушка, - Нет, хватит, конечно, на картошку и хлеб, но ни в театр ты не сможешь пойти, ни конфет не купишь.
- Хлебом и картошкой меня и родители накормят, я как раз работаю себе на конфеты и театр, - улыбнулась Лена.
Не желая обсуждать эту тему дальше, Оля ушла. Лена слышала какое-то тихое обсуждение, вроде, «кто поймет этих богатых» и «я тоже хочу работать два раза в неделю», но не стала обращать на это внимания.
За время своей учебы девушка уже поняла, что любое случайно оброненное слово может стать поводом для сплетен и обсуждения всей больницей, поэтому Лена не удивлялась практически ничему. Девушка помнила, как однажды Галя упала на улице, набила себе синяк на руке, поругалась с Георгием Ивановичем из-за опоздания, а потом многие обсуждали, не Иваныч ли позволил себе лишнего и не ударил ли нерадивую курсистку за вечные опоздания.
Лену не обсуждали практически никогда, за исключением ее тяги к учебе, поэтому девушка с любопытством думала о том, будет ли эта ситуация первой более-менее крупной сплетней или ничего не уйдет за пределы ординаторской.
Лене повезло. Никто ее толком не обсуждал, многие знали, что девушка поступила на курсы ради любопытства и устроилась на работу тоже от скуки, поэтому ничего нового в поступке Лены обнаружено не было. Да, многие думали, что девушка будет работать в полную силу, но известие о планах Лены не вызвало бурное обсуждение, как вполне могло произойти.
Работать Лене нравилось. Девушка с удовольствием приходила в больницу, выполняла необходимые манипуляции, уходила домой и с некоторым нетерпением ждала новый рабочий день. В оставшееся свободное время Лена много читала.
За книгой девушка нередко думала о своем будущем. Оно представлялось Лене простым и бесхитростным: муж, дети, работа по дому, милый и приятный быт. И именно поэтому, понимая, пока она не замужем и не связана по рукам и ногам заботой о доме, Лена осознавала, что именно сейчас она может полностью воплотить в жизнь все свои невоплощенные идеи, потому что времени у нее остается не так много: до предполагаемого замужества оставалось всего несколько лет.
Дочитав очередной рассказ до конца, Лена отложила книгу. Именно сейчас девушка окончательно осознала то, что в свое свободное время она должна не праздно развлекаться, а заниматься делом.
«Родители меня без проблем отпускают, так что надо пользоваться моментом», - подумала Лена.
Не тратя больше ни секунды даром, девушка закрыла книгу и начала собираться.
- Мама, я пошла гулять, - сказала Лена и вышла на улицу.
Теплое апрельское солнце приятно пригревало Лену, девушка шла, не торопясь, и обдумывала свой план, которого еще практически не было.
«Сначала надо поговорить с Валей, а потом, если что, уже действовать одной», - подумала Лена.
Девушка пришла к дому подруги. Валя как раз отсыпалась после ночной смены и только-только вставала.
- Валюша, добрый день, - сказала Лена, - Я тебя не разбудила?
- Не разбудила, - ответила Валя.
- Я к тебе по делу, - продолжила Лена, - Ты случайно не хочешь продолжить нашу деятельность?
- Не кричи так громко, - сказала Валя, - Вдруг мама услышит?
Девушка расчесала волосы и сказала:
- Пошли на кухню, попьем чаю и поговорим.
Лена пошла вслед за подругой.
- Даже не думала, что ты захочешь все это продолжить, думала, ты после жандармерии навсегда с этим делом завязала, - сказала Валя, наливая себе чай, - Ты же разболелась тогда, с нервной горячкой лежала.
- Да, лежала, - ответила Лена, - Но знаешь, Валя, я осознаю, что до замужества у меня осталось не так много времени, поэтому хочу эти месяцы или годы провести с пользой для всех.
Девушка отпила немного чая и сказала:
- Ты сейчас ничем не занимаешься? Я бы присоединилась.
- Сложный вопрос… - задумчиво ответила Валя, - Сначала, где-то через месяц после того случая в жандармерии, я захотела продолжить наше дело. Достала ту самую листовку из своего тайничка и… В этот же день маме с ней попалась. Оставила листовку на своей кровати, когда на курсы пошла, а мама чисто из любопытства прочитала. Встретила меня мама, будто снова я начала домоводство прогуливать. С возмущениями, криками, что я бессовестная, и с ремнем. Знаешь, Лена, влетело мне от мамы примерно так же, как и в жандармерии тогда. Но об этом я маме не сказала, незачем ей знать об этом эпизоде моей биографии. Кричала моя матушка, что после смерти отца я совсем обнаглела, совсем бессовестной стала. Потом прошло около месяца, все успокоилось, мама забыла обо всем. И тогда я снова совершенно случайно вышла на один кружок, начала туда ходить. Так что если хочешь, Лена, можем вместе туда сходить.
- Да, хочу, - сказала Лена, - Больше сама я ничем заниматься не буду, понимаю, что одна ничего не сделаю.
- Сегодня вечером сходим, - ответила Валя, - Счастливая ты, Ленка, работаешь в свое удовольствие, а мне надо и себя, и семью кормить…
Последняя фраза подруги оставила в душе Лены неизгладимый след. Девушка поняла, что хотя бы ради Вали и других подобных ей людей она должна помочь народу.
Время до вечера Лена провела дома у Вали. Девушка рассказывала подруге о кружке и том, чем они занимаются.
- Больше обсуждения, они только-только образовываются, - говорила Валя, - А потом в планах уже активные действия.
Вместе с подругой Лена пришла на явку. Там все было по-прежнему: та же обстановка, что и раньше, такие же обсуждения. Единственное, что было другое, так это были другие люди. Невольно в голове пронеслись мысли о том, что те люди уже могут быть в ссылке или на каторге, поэтому Лена быстрее выбросила эти непрошенные мысли из головы и начала принимать участие в обсуждениях.
Через несколько часов уставшая, но счастливая Лена вместе с подругой вышла на улицу.
- Хорошие ребята, очень хорошие, - сказала девушка, - Мы с ними обязательно сработаемся.
Лена не видела, что неподалеку от подъезда стоят жандармы и переписывают всех, кто выходит на улицу.
Владимир пришел домой слегка взволнованный.
- В чем дело? – сразу спросила Лиза, - Что произошло?
- Ленку видел, - бросил Владимир, - Но говорить об этом родителям я не буду. Не хотят самоуправства – самоуправства не будет.
- Володя, но разве обязательно вот так проводить показательные задержания, возить лицом по грязи, избивать плеткой? – спросила Лиза, - Неужели нельзя сделать все как-то иначе?
- Иначе и будет, Лиза, - ответил Владимир, - Будет все строго по закону, не больше и не меньше.
- Нет, Володя, я же не про это тебе говорю, - продолжала Лиза, - Как бы я к Ленке не относилась, но мне ее жалко… Неужели нельзя рассказать все родителям?
- Родителям расскажут другие люди, которые будут задерживать, - сказал Владимир, - Я не хочу больше участвовать в этом глупом спектакле.
Лизе стало не по себе от услышанного, девушка начала собираться.
- Ты куда? – спросил Владимир супругу.
- К родителям, - ответила Лиза, - Пусть Ленку закроют где-нибудь, ее не должны арестовать.
- Под горячую руку попадешься – тебе же хуже будет, - сказал Владимир, - Не надо, Лиза, не иди, скоро за Леной придут, а если тебя с ней перепутают, вы немного похожи на лицо, то в отделение увезут тебя. Пока выяснят все обстоятельства… Много времени пройдет.
- Хорошо, - вздохнула Лиза, - Но жалко мне Ленку, слишком жалко…
Тем временем, в дом Авдеевых пришло двое сотрудников жандармерии.
- Кто там? – спросила Мария Исааковна, услышав стук в дверь.
- Откройте, жандармерия, - раздалось в ответ.
Почему-то решив, что к Лене пришел Вадим, женщина открыла дверь. Увидев незнакомых людей в форме, Мария спросила:
- Вы по какому вопросу?
- Позовите сюда Елену Константиновну, - услышала женщина и ответила, - Елены Константиновны нет дома.
- Позвольте тогда пройти в дом и убедиться, что вы говорите правду, - сказал жандарм.
- Проходите… - недоуменно ответила Мария.
Жандармы быстро прошлись по комнатам, заглянули в шкафы, под кровати и, не увидев Лену, вышли из дома.
- Костя, что опять Лена натворила? – со слезами спросила Мария супруга.
- Не знаю, - ответил Константин, - Вернется – узнаем все.
- Если вернется… - вздохнула Мария.
Тем временем, Лена и Валя прогуливались по Невскому проспекту. На дворе стояла слишком теплая погода для того, чтобы возвращаться домой, поэтому девушки сначала выпили по стакану лимонада, потом закусили пирожками, а потом неторопливо гуляли взад-вперед.
- У меня душа недоброе предчувствует, - неожиданно для Вали сказала Лена, - Как бы чего не случилось…
- Тебе, наверное, не стоит тогда ничем подобным заниматься, раз ты боишься, - ответила Валя, - Живи уже мирной жизнью.
- Хочется что-то полезное сделать, пока я не замужем, - вздохнула Лена.
Девушки свернули с Невского проспекта и подошли к Казанскому собору.
- Сейчас немного посидим здесь и отдохнем, - сказала Валя.
Лена сидела на лавочке и совершенно неожиданно для себя обнаружила, что ей выкрутили руки за спиной и повалили на землю.
- Встать! – раздался окрик и Лена почувствовала, что ее дергают за руки.
- В карету! – раздалось новое указание.
Лена прекрасно догадывалась, что может быть дальше: жандармерия, допрос, камера… И от этих мыслей девушке стало страшно,
«А вдруг будет, как в прошлый раз?» - думала Лена, - «Или в позапрошлый?»
Но, на удивление девушки, ее отправили в кабинет, где уже сидел Вадим.
- Мадемуазель Авдеева, - начал молодой человек, - Скажу вам прямо: положение у вас незавидное. Скоро вы будете уже не мадемуазелью Авдеевой, а лишенной всех прав состояния каторжанкой Авдеевой. Поэтому ваша дальнейшая судьба в ваших руках: или мы с вами окончим все то, что не окончили на нашем последнем свидании, или вы разделите судьбу всех остальных задержанных.
Кипя гневом от подобного предложения, Лена закатила пощечину Вадиму.
- И заметьте, Елена Константиновна, я вас не бил, хотя мог бы уже начать выбивать показания, - сказал Вадим, - Но мое предложение остается до сих пор в силе, подумайте.
После второй пощечины Вадим сказал девушке:
- А закрытие дела об оскорблении жандарма обойдется вам дороже, нежели ваш первый грех.
В камере Лене пришлось просидеть до самого утра. Девушка не сомкнула глаз, думала о своем предстоящем суде и даже не знала, что за это время к родителям пришла Лиза, рассказала все то, что знала, Мария и Константин пришли в жандармерию, договорились заплатить немало денег и пообещали посадить дочь под домашний арест хотя бы на пару месяцев.
Следующим шагом, о котором договорились родители, было свидание с дочерью. Войдя в камеру и увидев дочь, которая сидела на нарах и смотрела в одну точку, Мария сказала девушке:
- Бессовестная.
- Мне Вадим предлагал… - начала Лена, потом замялась, а потом пересказала родителям все то, что произошло в кабинете жандарма, - Предлагал. Но я отказалась – честь дороже.
- Хоть что-то в голове осталось от воспитания, - сказала Мария.
Тем временем, Константин сказал супруге:
- Надо еще раз будет поговорить с начальством, вновь открылись обстоятельства же.
- Пошли, - ответила Мария.
Лена не знала, что ее скоро выпустят, поэтому столь спешный уход родителей немало огорчил девушку.
«Увижу их в следующий раз только на суде…» - расплакалась Лена, - «Нет, я не такая, я не готова ко всему, мне слишком дороги мои близкие люди».
Тем временем, Константин уже активно обсуждал с начальством то, что узнал от Лены.
- Конечно, Елена Константиновна может написать жалобу, она уйдет наверх, Вадим лишится своего места, - сказал мужчина, - Но, может быть, проще просто замять дело? Чтобы Лена в нем не фигурировала.
После долгих переговоров было решено, что Лена выйдет из жандармерии совершенно бесплатно. То, что и на этот раз доказательств было недостаточно, осталось неизвестным родителям Лены, поэтому мысль о том, что их дочь все равно бы вышла на свободу через недельку-две, не пришла в голову Константина и Марии.
Когда Лену привели домой, девушка была готова ко всему: и к крикам, и к скандалу.
- Елена Константиновна, вот это – ваше пространство на ближайшую неделю, - без эмоций сказал Константин, заведя дочь в кладовку, где лежал только матрас с постельным бельем, принесенный из соседней комнаты, - И я очень надеюсь, что это время вам пойдет на пользу.
Оставшись одна, Лена разрыдалась. Девушка вспоминала Валю, которая осталась в жандармерии, переживала из-за того, что и она могла там остаться, и надеялась на то, что самое страшное уже позади.
Импровизированное одиночное заключение далось Лене слишком тяжело. Девушка лежала на матрасе или сидела, смотря в одну точку, и надеялась на то, родители сменят гнев на милость и амнистируют ее раньше.
Но чуда не происходила. Трижды в день в кладовку заходила мать, приносила Лене немного хлеба, кувшин с водой и молча уходила. Находиться в тишине было невыносимо для девушки, поэтому Лена практически каждый день плакала. Слезы ненадолго давали ей успокоение и хотя бы на пару часов приносили полный покой.
У Марии обливалось сердце кровью каждый раз, когда она видела Лену, поэтому женщина старалась как можно быстрее выйти в коридор и больше не смотреть на измученный вид дочери.
- Ей там же есть хочется, поговорить хочется, она не может вот так сидеть, это бесчеловечно, - не раз вздыхала Мария.
- Пусть прочувствует свои ошибки, я уже не знаю, что делать дальше, - сказал Константин, - Жалко Лену, а позволить, чтобы она попала в тюрьму, я не могу.
На шестой день Лениного заточения в кладовке в дом Авдеевых пришли Лиза и Владимир.
- А где Елена? – спросил молодой человек.
- Заперта в кладовке на хлебе и воде, - ответила Мария.
- Да вы что… - удивился Владимир, - Думал, вы для красного словца в жандармерии обещали взяться за дочь. Жестко вы что-то, даже в карцере уже на третий день горячее питание положено. Нет, вы не подумайте, я ничего вам не указываю, воспитание дочерей – исключительно ваша прерогатива, но... Не знаю, решайте сами.
- Даже человек из жандармерии сказал, что жестко обошлись, надо выпускать Лену, - сказала Мария Константину, оставшись с супругом наедине, - Человек, который допустил, чтобы спину дочери разрисовали под Гжель, раскритиковал нас. Что мы творим-то?
- Уйдут гости – и выпустим, - ответил Константин.
Лене разрешили вернуться в свою комнату этим же вечером. Девушка молча перешла из одного помещения в другое и упала на кровать.
«Валю надо как-то выручать», - без эмоций подумала девушка, - «И надо, наконец-то, определяться, что делать дальше: окончательно завязывать со всем или не бояться и заниматься нужным делом».
Часть 23
Лена лежала, не желая вставать. От неполноценного питания слегка подбаливала голова, настроение до сих пор было отвратительным. Мыслей о том, как лучше поступить дальше, не было и это дополнительно ухудшало и без того плохое настроение девушки.
- Лена, можно к тебе? – спросила Женя, заглянув в комнату сестры.
- Заходи, - безразлично ответила Лена.
- Леночка, что происходит? – спросила Женя - За тобой приходили жандармы, тебя не было всю ночь дома, мама с папой тебя заперли чуть ли ни на неделю в кладовке… Я не могу понять, в чем дело?
- Потому что Лена крамолой занялась, - коротко ответила девушка. Придумывать отговорки для сестры не хотелось.
«Женька уже взрослая, должна и правду знать», - подумала Лена, - «Тем более, если меня посадят».
Последнее слово будто обожгло девушку. Да, Лена осознавала, что за подобные действия никто ее не погладит по головке, но перспектива попасть в тюрьму или поехать в ссылку только сейчас так близко затронула сознание девушки.
«Нет, я не хочу в тюрьму, это мне не нужно», - подумала Лена.
- Леночка, ты неправа, не надо так делать, - сказала Женя.
- Хорошо, не буду, - отмахнулась Лена – разговаривать с сестрой не хотелось совершенно.
От мысли, что она побывала на волосок от ареста, Лене стало жутко. Девушка не представляла, как она отправилась бы в тюрьму, поэтому с ужасом думала о своем вполне возможном будущем. Промучившись в своих переживаниях несколько часов, девушка пришла в комнату родителей.
- Можно? – спросила Лена.
- Заходи, - ответила Мария. Женщина понимала, что разговора не избежать, поэтому была даже рада, что его хочет начать Лена.
- Мама, - сказала Лена, - Я не хочу в тюрьму, я не хочу быть судимой за все это. Да, я только сейчас осознала, что меня могли действительно осудить, что все эти рассказы про каторгу или ссылку не были сказками. И поэтому я хочу сказать: больше рисковать своей свободой я не хочу.
- Это хорошо, что ты все поняла, Лена, - сказала Мария и обняла дочь, - Все будет хорошо.
С какой-то волной облегчения, которая все больше и больше накрывала Лену, девушка наблюдала за происходящим: было видно, как и мать, и отец с нескрываемой радостью восприняли этот порыв дочери.
- Только бы не передумала она, - сказала Мария супругу, едва Лена ушла обратно к себе, - Хоть бы не передумала…
На следующее утро Лена пошла в больницу. Девушка знала, что пропустила две рабочие смены, поэтому решила объясниться.
«Меня выгнать не должны, надеюсь, все обойдется», - подумала девушка и подошла к Георгию Ивановичу.
Немного волнуясь, Лена сказала:
- Георгий Иванович, я пропустила две смены, но этого больше не повторится…
О причинах прогула Лена сказать так и не смогла.
«Надо бы как-то еще и Валю спасти, выручить, побег ей устроить, вот только как?» - неожиданно для себя подумала Лена, почувствовав, что ей как-то не по себе без своей подруги.
Девушка никак не могла решить, чем именно она может помочь Вале. Неожиданный ответ врача вывел Лену из задумчивости.
- Надеюсь, Елена, что не повторится, - сказал Георгий Иванович, - И, знаете, чтобы это уж точно не повторилось, вам стоит к одной пациентке сходить, посмотреть на нее, изучить ее историю болезни и сделать соответствующие выводы.
«Иваныч все знает?» - подумала Лена, - «А откуда? Опять как-то из жандармерии все узнал?»
Тем временем, Иваныч повел Лену в одну из палат. За ширмой в конце небольшой палаты, куда обычно помещали наиболее тяжелых больных, лежала девушка.
- Больная, семнадцать лет, отравление неизвестным веществом на фоне недельного отказа от еды, - сказал врач, - Принять успела мало, по-видимому, это был морфий, по-видимому, просроченный. Как попал в руки пациентки – неизвестно. С какой целью пыталась отравиться – тоже неизвестно. Как вы можете заметить, состояние крайне тяжелое, пусть и стабильное. Так что, Елена, хотите так же лежать с зондом? Или, может быть, уже пора за ум браться?
- Пора… - прошептала Лена.
- Читайте историю болезни, там все описано более подробно, - сказал Иваныч, - Как спасали, какие именно мероприятия проводили.
Врач ушел, оставив Лену наедине с девушкой. Лена присела на табурет возле кровати и начала читать историю болезни.
«Валентина?» - Лену вдруг обожгло. Девушка посмотрела на пациентку, внимательно присмотрелась и тихо сказала, - Валька, идиотка.
Лена внимательно прочитала историю болезни. Для девушки не было секретом, как именно оказывают первую помощь при отравлениях, однако, представить на месте пациентки Валю она не была готова.
Неожиданно Лена заметила, что Валя вышла из состояния полусна и посмотрела на нее.
- Валя, - сказала Лена, - Зачем ты так? Я всю голову сломала, как тебя спасти из жандармерии, как устроить побег.
- Предательница, - тихо выругалась Валя, - Кто-то, значит, голодовки устраивал в качестве протеста из-за несправедливого задержания, а к кому-то пришли родители и обо всем договорились. И как жить в мире, где даже товарищи по делу так предают? Хорошо, хоть морфий случайно в тайнике между нарой и стеной нашла, кто-то, видать, себе прятал, но ему не пригодилось.
- Валюша, ты нездорова, поэтому так и говоришь, - ответила Лена.
- Иди уже отсюда, видеть тебя не хочу, - снова выругалась Валя.
Из палаты Вали Лена уходила с тяжелым чувством. С одной стороны, девушке была понятна обида уже явно бывшей подруги, но, с другой стороны, себя виноватой она не считала ни в чем.
- Георгий Иванович, - обратилась к врачу Лена, случайно встретив его в коридоре, - Валентину хотя бы до выздоровления в больнице продержат? Не отправят в жандармерию еще больную?
- Валентину в жандармерию отправлять не будут, но об этом вы ей пока что не говорите, не стоит, - ответил врач, - Пусть думает, что все еще впереди. Не переживайте, здесь морфий или что-нибудь подобное она не найдет.
Врач ушел, оставив Лену в задумчивости. Девушка понимала, что Георгий Иванович все о ней знает, ему уже все известно, но сплетен пока что нет и вряд ли они появятся - мужчина не был сторонником подобных развлечений, и именно это буквально давило на Лену, вызывая чуть ли ни слезы.
"Меня все жалеют, оберегают, а я это только сейчас поняла", - думала девушка, - "Это же надо быть такой глупой, такой бесчувственной к доброте других".
До ее смены оставалось еще два дня, в больнице больше делать было нечего, поэтому Лена, неожиданно для себя, решила пойти к Владимиру.
Идти по своей воле в жандармерию Лене было страшно. Кроме того, девушка не знала наверняка, в каком кабинете находится Владимир, поэтому решила пойти домой к Лизе, чтобы поговорить с молодым человеком, когда он придет на обед.
Тихий стук в дверь заставил Лизу отложить вышивание и спросить, кто пришел.
- Лена пришла, открывай, - коротко сказала девушка.
- Ты по какому вопросу? – удивленно спросила Лиза сестру.
- С Владимиром Леопольдовичем поговорить, - ответила Лена, - А пока что у тебя бы посидела, пока он на обед не придет.
- О чем тебе с Владимиром говорить? – удивилась Лиза.
- Услышишь, - коротко ответила Лена.
Владимир, придя домой на обед, совершенно не ожидал увидеть на кухне Лену.
- Вы что-то хотели, Елена Константиновна? – спросил молодой человек.
- Да, хотела, - ответила Лена, - Владимир Леопольдович, я намерена окончить со своим прошлым и теперь желаю узнать, у меня уже все потеряно, на будущем крест можно поставить, или еще есть какая-то надежда?
- Мадемуазель, - сказал Владимир, - Что-то настроение у вас не то. Лишенные всех прав состояния на каторге веселее выглядят. Или вы до сих пор под впечатлением от своего домашнего карцера? В этом случае я очень рад, что родители выполнили свой отеческий долг полностью.
- Владимир Леопольдович, на меня карточка в жандармерии заведена? – спросила Лена, - Потому что карточка – это все, конец карьере, которая еще не началась, конец мечтам, конец всему.
- Нет, Елена Константиновна, вас просто пока что в жандармерии все знают, но документально вы до сих пор не оформлены там, - ответил Владимир, - Но вы не волнуйтесь, в случае чего о вас первой подумают, если вы действительно что-то сотворите.
- Да не дождетесь! – воскликнула Лена и добавила, - Спасибо вам, Владимир Леопольдович, за ответ.
- Пожалуйста, - удивленно ответил Владимир.
- Всего доброго, - сказала Лена и вышла из кухни.
В коридоре сестру догнала Лиза.
- Ты точно чай пить не будешь? Домой, что ли, пойдешь? – спросила девушка.
- Да, ты все правильно поняла, - ответила Лена.
На улице девушке стало немного легче: шанс на дальнейшую нормальную жизнь еще не был утерян, поэтому Лена решила для себя, что отныне она будет заниматься только устройством своей личной жизни.
«Напомогалась народу, хватит», - подумала Лена.
Тем временем, Владимир с удивлением сказал супруге:
- Я бы мог сказать, что Лене всыпали по первое число, поэтому она такая грустная, но, как ты видела, барышня вела себя, как ни в чем не бывало, легко садилась, легко вставала. Так что, наверное, дело не в этом.
- Может быть, и вправду все осознала? – предположила Лиза.
- Слабо в это верится, хотя отрицать тоже не могу, - ответил Владимир, - Но разговоры у нее, конечно, слишком странные были. Люди и без справки о политической благонадежности неплохо живут, зачем она Лене? Не разбирается барышня в законодательстве, но это, думаю, и к лучшему. Пусть попереживает, может, хоть сейчас о чем-нибудь задумается.
Больница. Часть 24
Тот шок, который пережила Лена, не проходил еще долго. Мысли о том, что ее могли посадить в тюрьму, никак не уходили из головы девушки, а Валя, мимо чьей палаты Лена проходила не раз и не два за свою смену, напоминала ей о ситуации в жандармерии дополнительно.
Для Лены казался дикостью поступок бывшей подруги, иногда, сидя наедине с собой, Лена представляла себя на месте девушки, но никак не могла предположить, что она сама бы додумалась до того, чтобы держать голодовку, протестуя против несправедливого задержания, или, еще того хуже, пытаться отравиться.
«Я не такая, совсем не такая, я думаю иначе, мыслю не так», - каждый раз думала Лена, в результате обсуждения приходя именно к такому выводу, - «Но что мне теперь делать-то?»
Девушка все больше и больше понимала то, что ей вряд ли будет по пути со многими революционно настроенными людьми. Да, Лене хотелось сделать народу лучше, но девушка не планировала делать себе хуже.
«Если бы мне кто-то подсказал, что можно устроить голодовку и это наверняка было бы результативно, я бы попробовала, если бы смогла», - подумала Лена, - «Но вот так рисковать без результата я бы точно не стала».
Лене было очень интересно, как себя чувствует Валя, но заходить в палату к девушке она не хотела. Георгия Ивановича беспокоить тоже было не очень удобно. Поэтому, где-то через пару дней, Лена решила спросить медицинскую сестру, которая выходила из палаты, где лежала Валентина, о состоянии девушки:
- Как себя чувствует та барышня, которая за ширмой лежала?
- Трудно сказать, - ответила медсестра, - Сначала думали, умом тронулась новоявленная фельдшерица, едва ей стало легче – сразу вытащила зонд и начала отказываться от еды снова. Позвали психиатра – он сказал, что барышня здорова. На всякий случай привязали руки к кровати и поставили зонд снова. Посмотрим, что будет дальше.
- Жалко Вальку, - сказала Лена.
- Знаете о ней что-нибудь? – спросила медсестра, - Что с человеком произошло?
- Не совсем справедливо арестовали, поэтому, в качестве протеста, она сначала устроила голодовку, а потом пыталась морфием отравиться, - ответила Лена.
- Еще одна визитерша жандармерии, - сказала медсестра, - То Иваныч, помнится, там одной барышне руку наживую зашивал, то теперь еще одну привезли.
Новости, услышанные от медсестры, дополнительно усугубили тяжелое душевное состояние Вали. Девушка болезненно переживала ситуацию и никак не могла успокоиться. Постоянная тревога мучила Лену, поэтому девушка решила прийти в палату к Вале и поговорить с ней.
- Валя, как ты себя чувствуешь? – спросила Лена.
- Пока что недостаточно хорошо, чтобы стукнуть тебя, да и руки у меня пока что привязаны, - ответила Валя.
- За что же меня бить? – удивилась Лена.
- За то, что ты предательницей оказалась, - ответила Валя, - Посидела бы недельку в жандармерии тоже, авось бы не померла.
- Я дома отсидела ту же неделю на хлебе и воде, - сказала Лена, - Так что не тебе меня судить.
- Можно подумать, мне приносили еду из ресторана, - недовольно ответила Валя.
- Какие у тебя планы на будущее? – спросила девушка.
- Выздоровлю – бомбисткой стану, первую бомбу на тебе опробую, а если все будет хорошо – вторую в царя метну, - ответила Валя.
«Просто злится? Бредит? Умом тронулась?» - перебирала в голове разные варианты Лена, но никак не могла прийти к какому-то единственному.
Прошло чуть больше месяца. Валя полностью выздоровела и вернулась к работе. Впервые встретившись с девушкой в коридоре, Лена растерялась, как себя вести.
- Уже на работу вышла? – решила спросить девушку подругу, сделав вид, будто ничего и не было.
- Да, - совершенно спокойно ответила Валя.
Не заметив ни тени злобы в речи подруги, Лена сказала:
- Говорили, ты бредила сильно.
- Может быть, и бредила, - ответила Валя, - Помню, как мне руки привязывали, но мне так хотелось этот зонд выдернуть, ты бы знала…
- В меня обещала бомбу метнуть, - уже расслабившись, продолжила Лена.
- А вот этого не помню, - ответила Валя. Взглянув на подругу, девушка продолжила, - Лена, неужели ты на меня обиделась? Тебя что, никто из больных никогда по матери не посылал, когда ты перевязку не так делала? Ну не обижайся на меня, я половину, если ни больше, не помню совершенно.
- Я и не обижаюсь, - подумала Лена.
Однако какое-то сомнение относительно Вали уже поселилось в душе Лены.
«Иваныча она убеждала, что все правильно делала, в бреду на мне обещала бомбу опробовать…» - думала девушка, - «Значит, не такая уж и простая эта Валя, дел с ней лучше не иметь, ограничиваться только прогулками да милыми беседами ни о чем. А дело… Если я еще когда-нибудь на него решусь, совершу одна».
Девушки простояли в коридоре еще пару минут, после чего Валя, прислонившись к стене, сказала:
- Пошли чай пить, посидим, отдохнем. Я еще не до конца здорова, устаю что-то.
- Пошли, - согласилась Лена. За чашкой чая девушка спросила подругу, - Ты зачем так рано на работу-то вышла, раз еще нездорова?
- Матери с остальными помогать надо, - ответила Валя, - Им же тяжело без моей помощи…
- Если бы тебя арестовали, совсем бы тяжко пришлось, - сказала Лена.
- Радость моя, давай не будем обсуждать то, в чем ты совсем ничего не понимаешь, - неожиданно возмутилась Валя, - Тебе бы книжки хорошие почитать, умные. Ну или выходить замуж и рожать детей, воспитывая в них уважение к нынешней власти. Вот только и этому ты вряд ли сможешь их научить.
- Пей одна свой чай, - бросила Лена, после чего резко встала и пошла в противоположную часть отделения.
Девушке было обидно, хотелось плакать: такая, казалось бы, близкая подруга, окончательно стала ей чужой.
«Одна Катя, видать, у меня осталась…» - с огорчением подумала Лена, - «И то, с Катей я всем поделиться не могла, Валька была первая, кто знал обо мне все и даже больше».
За работой Лена полностью забыла о недавнем эпизоде, поэтому, встретив вечером Валю в коридоре, девушка даже не сразу вспомнила предшествующие события.
- Леночка, прости меня, - сказала Валя, - Мне сегодня с утра сильно плохо стало, даже не знаю, зачем я тебе таких глупостей наговорила…
- Скажи Иванычу, что ты больна, пусть он тебя так не нагружает, - предложила Лена.
- Иваныч не будет делать мне скидки, скажет, что раз я решила выйти на работу – должна работать, как все, - со вздохом ответила Валя, - Он же вредный мужик, крамольщиков не любит, помнишь, ту барышню в жандармерии наживую зашивал. Хотя мог бы и хлороформ или морфин принести.
- Морфин в жандармерию? – рассмеялась Лена, - Да кто бы ему разрешил такое.
- А ты тоже вредная, - ответила Валя, на этот раз, без злобы, - Всю оставшуюся жизнь мне будешь этот морфий вспоминать? Ну хотела я отравиться, хотела, возможно, зря. Но что теперь поделать-то?
- Я не вредная, я хорошая, - сказала Лена.
- Что решила с подпольной деятельностью? – неожиданно перевела тему Валя.
- Ничего я не решила, не хочу в тюрьму садиться, - ответила Лена, не желая пока что делиться с подругой своими душевными переживаниями.
- И правильно, лучше замуж выходи, - сказала Валя, - За того же Иваныча, он еще не женат. Да и не старый еще, вроде.
- Ты же говорила, что Иваныч крамольщиков не любит, - удивилась Лена, - А он, если помнишь, мне морали читал после прошлого визита в жандармерию. Ну и после этого тоже.
- Ну не хочешь – не за Иваныча выходи, мужиков свободных много, надо их просто найти, - ответила Валя.
- Если найду – обязательно тебя позову на свое венчание, - улыбнулась Лена.
Часть 25
Идея о том, что она должна активно искать себе будущего супруга, не давала покоя Лене. Девушка слабо представляла себе другие варианты поиска, нежели сидеть и ждать, пока к ней кто-нибудь посватается, но, уже по примеру сестры, Лена хорошо видела, что так ждать можно долго.
Девушка помнила, как отец пытался познакомить Лизу с разными молодыми людьми, но в случае с Леной родители почему-то не спешили знакомить дочь с кем-либо. В конце концов, не выдержав, девушка решила подойти с этим вопросом к матери.
- Мама, - сказала Лена, - Я тут на днях сидела, вспоминала… Папа же пытался познакомить Лизу с разными молодыми людьми, так почему же меня ни с кем не знакомят?
Подобный вопрос удивил Марию. Женщина считала, что ее дочь придерживается более прогрессивных взглядов и будет искать себе спутника жизни самостоятельно, поэтому решила именно так и ответить Лене.
- Леночка, доченька, так неужели ты не хочешь сама найти себе будущего мужа? – удивленно спросила Мария, - Помнишь, тебя с юнкером знакомили – ты отказалась встречаться дальше.
- Так потому что он слишком занудливым оказался, - ответила Лена, - Поэтому и не захотела.
- Лена, - начала Мария, решив не скрывать от дочери правду, - А еще мы тебя ни с кем не знакомим, потому что нет больше достойных молодых людей на примете. Вот появится кто-нибудь – тогда и устроим встречу.
Лена коротко поблагодарила мать и пошла к себе в комнату. Девушка прекрасно знала, что организовать даже знакомство, не говоря уже о свадьбе, не так просто, как может показаться на первый взгляд: нужен достойный жених, обязательно дворянского происхождения, этот молодой человек не должен быть слишком бедным, чтобы не ухудшать положение дочери.
Вечером Мария решила поговорить с супругом и пересказать ему дневной разговор с дочерью.
- Ты же понимаешь меня, не могу же я Лену знакомить с тем же Геннадием, которому сорок шесть лет, или Леонидом. У Геннадия характер не сахар, он уже второе десятилетие в поиске идеальной невесты, которая будет его достойной спутницей жизни, но за десять с лишним лет так и не нашел ее. То воспитание не то, что вежливость хромает, то мысли слишком прогрессивные. Хочет себе юную барышню, которая не будет ни учиться, ни развлекаться, а только сидеть дома за пяльцами и ждать своего мужа с работы. А Леонид в свои тридцать семь лет вдовцом остался, у него жена при родах умерла. Нет, я понимаю, у человека горе, у человека трагедия, ему нужно такую спутницу жизни, которая примет его четверых детей, но эта спутница жизни и должна быть соответствующего возраста, которая действительно заменит детям мать, а не будет старшей сестрой. Леониду вдову какую-нибудь надо или, на крайний случай, разведенную женщину.
К разводам Мария всегда относилась крайне негативно и считала, что любой брак в любом случае можно сохранить, а если он все-таки распался, то в этом одинаково виноваты оба супруга: что муж, что жена. По мнению Марии, даже если муж постоянно изменял жене, она должна была стать лучше, нежели те самые женщины, либо просто закрыть глаза на походы супруга налево. А чтобы подобного не происходило, замуж можно выходить только за хороших проверенных людей.
У Константина круг потенциальных знакомых для Лены был чуть шире, нежели у Марии, однако мужчина не был готов знакомить Лену с теми молодыми людьми, с которыми уже знакомил Лизу. Это казалось Константину неправильным и даже оскорбительным: что Лена, что возможный кавалер могли почувствовать себя людьми второго сорта, а этого делать Константину не хотелось.
- Лена, - сказал мужчина, придя на следующий день домой с работы, - Я могу тебя завтра свести с Никитой, если хочешь.
- Очень хочу! – с воодушевлением ответила Лена.
Весь следующий день Лена провела в предвкушении свидания. Девушка выбрала себе платье, подобрала ленту для волос в тон одежде и с нетерпением начала ждать вечера.
Родители гадали, как пройдет свидание дочери с потенциальным женихом. Марии очень хотелось, чтобы эта пара сложилась: Никита, несмотря на свой молодой возраст, занимал неплохое положение в конторе и был довольно образованным человеком. Константину же просто хотелось, чтобы и вторая дочь удачно вышла замуж.
Лена с довольствием провела время с Никитой, но после Вадима, который поразил свою спутницу уже на первом свидании и к которому сразу появились какие-то чувства, девушке было немного скучновато.
Никита всю прогулку провел в возвышенных разговорах о поэзии и даже слегка удивил Лену, прочитав ей наизусть несколько малоизвестных стихотворений Пушкина – девушка любила стихи, но эти стихотворения не слышала ни разу, не говоря уже о том, чтобы помнить их наизусть. Однако какая-то скука слегка мешала Лене полностью прочувствовать всю прелесть этого момента.
«За руку бы меня хоть потрогал», - иногда думала Лена и даже хотела сама это сделать с Никитой, однако, не решалась – девушка понимала, что этот поступок молодой человек, скорее всего, не оценит и посчитает вульгарным.
Никита не стал провожать Лену до дома, что девушка посчитала вдвойне нехорошим знаком, и попрощался со своей новой знакомой за пару кварталов до ее места жительства.
Дома родители чуть ли ни засыпали Лену вопросами, спрашивая, как прошло свидание.
- Неплохо, - ответила Лена и начала перечислять достоинства Никиты, - Никита умный, у него широкий кругозор, с ним было интересно поговорить.
- Еще раз пойдешь с ним гулять, если он позовет тебя? – спросил Константин.
- Пойду, - ответила Лена.
Девушка не посчитала нужным говорить, что ей бы очень хотелось, чтобы Никита вел себя примерно как Вадим, только немного скромнее. Кроме того, Лена действительно встретилась бы с Никитой еще раз, но только для того, чтобы приятно провести время – после отдаления от Вали Лена спешно пыталась найти себе подругу и тот же Никита, по мнению девушки, вполне подходил на роль человека, который бы скрашивал ее скуку.
На втором свидании, несмотря на все надежды Лены, чуда не произошло – Никита все так же держал достойную дистанцию. Окончательно убедившись во мнении, что ее новый знакомый уступает во многом Вадиму, Лена решила, что будет ходить на эти свидания исключительно для того, чтобы разогнать свою скуку.
На третье свидание Лена перестала наряжаться, но Никита, казалось, этого не заметил. Поэтому девушка посчитала, что она приняла единственно верное решение и, всякий раз соглашаясь на прогулку с Никитой, думала о том, что наконец-то ей попался интересный собеседник и приятно проводила с ним время.
Часть 26
Июнь был достаточно жарким. Не сказать, чтобы Лена не любила жару, но переносить ее в городе было далеко не так приятно, как на море или на Кавказе. Лена все так же встречалась с Никитой, гуляла с молодым человеком, но, в глубине души, с нетерпением ждала, что родители совсем скоро скажут, куда именно они поедут этим летом всей семьей.
В конце концов, терпение девушки лопнуло и Лена решила уже сама спросить мать, когда стоит ожидать поездку.
- Леночка, ты что, какая поездка? - с неподдельным изумлением спросила Мария, - А как же твоя свадьба? Нужно проговорить этот момент, обсудить с твоим женихом, да и денег подкопить не мешало бы.
Подобный ответ показался Лене громом среди ясного неба: девушка даже не могла предположить, что родители в глубине души уже ее сосватали с Никитой.
- Мама, ты что, я с Никитой встречаюсь только потому, что мне этого хочется, - ответила Лена. Понимая, что этого недостаточно, девушка добавила, - Я не хочу за него замуж!
- Зачем же тогда ты просила нас с папой познакомить тебя с каким-нибудь кавалером? – удивилась Мария.
- Да, я просила, я хотела… - замялась Лена, - Но я к нему ничего не чувствую, мне вообще, наверное, замуж рано.
Девушка немного помолчала и добавила:
- Я бы хотела что-то почувствовать к своему избраннику, разве это правильно – выходить замуж только потому, что тебя этот человек не раздражает?
Лене очень хотелось сказать, что она бы хотела, чтобы ее избранник оказался похож на Вадима, но был менее грубым, что она чуть ли ни жалеет, что не согласилась на предложение молодого человека в его доме, но все это произнести вслух девушка не решилась.
Тем временем, Мария вспомнила свое сватовство и задумчиво сказала:
- Наверное, правильнее будет сказать все то же самое Никите, вдруг он имеет какие-то более глубокие цели, нежели ты… Да имеет, наверное, иначе зачем бы он встречался с тобой? Да, он к тебе не сватался, но, мне кажется, он просто пока что не решается, а скоро уже и решится – лето же, куда тянуть? Нехорошо будет обидеть его отказом уже тогда, лучше сказать всю правду сейчас.
- Хорошо, мама, - ответила Лена.
Душа девушки ликовала: в очередной раз Лена убедилась в том, что в вопросах замужества мать не будет на нее давить и именно этот факт радовал девушку до глубины души.
«Надо сказать все Никите», - думала Лена, - «Раз мама сказала, значит, маму нужно послушать».
Перед очередным свиданием с Никитой Лена немного волновалась. Девушка понимала, что эти слова нужны и важны, но ничего не могла с собой поделать.
Как и всегда, молодой человек повел Лену в парк. Эти прогулки уже начали осточертевать Лене: девушка невольно вспоминала Вадима и, даже подзабыв последнюю встречу в жандармерии, понимала, что увиденное тогда ей нравилось гораздо больше.
«Кафе, ликер, пирожные…» - думала Лена, - «Неторопливые беседы, поцелуи… Вот так должны проходить свидания, а не в подобной скуке и бесцельном брожении туда-сюда по жаре».
- Предлагаю нам посидеть, - предложила Лена кавалеру, пройдя мимо лавочки.
- Хорошо, - ответил Никита.
Именно в этот момент девушка поняла, что сейчас настал тот самый момент, когда лучше сказать все, что она думает.
- Никита Александрович, - сказала Лена, - Маменька считает, что я должна сказать вам всю правду.
- Какую правду? – удивился Никита.
- Никита Александрович, я к вам ничего не чувствую и не смогу впоследствии быть вашей женой, - сказала Лена, - Разумеется, если это есть в ваших планах. Мне с вами интересно разговаривать обо всем на свете, но не более того. Я не представляю вас своим мужем.
Девушка подумала и добавила:
- Да, я прекрасно все осознаю, вы ко мне еще не сватались, но маменька считает, что я должна быть с вами предельно честна, чтобы не поставить вас при возможном сватовстве в неловкое положение.
Подобная речь немало удивила Никиту. Да, молодой человек хотел и дальше гулять с Леной, да, он почему-то упустил из виду тот момент, что неплохо было бы уже и посвататься, но именно эта ситуация, в которой Лена сама все сказала первой, слегка обрадовала молодого человека – не ему пришлось первому изливать душу и нарываться на возможный отказ.
- Елена Константиновна, - достаточно осторожно начал Никита, решив проверить свои возможные опасения, - Дело же только в чувствах? Не в моей внешности, не в поступках?
- Разумеется, только в чувствах, - честно ответила Лена.
- Я рад, что вел себя достойно, - с некоторым облегчением сказал Никита, - Просто поймите меня правильно, иногда молодые люди ведут себя, скажем так, непристойно. Один мой знакомый вообще позволял своим рукам больше, чем этого следовало бы. Он вел себя со своей спутницей, будто с девушкой легкого поведения: обнимал, предлагал вино, трогал за талию…
«Скажи мне адресок этого знакомого, по-видимому, мне нужно с ним встретиться, авось, что и выйдет из этих отношений», - подумала Лена.
- Неудивительно, что девушка отвесила ему пощечину и больше не захотела видеться, - добавил Никита, - Да, впоследствии этот молодой человек нашел барышню себе под стать, но разве это правильно, так аморально вести себя?
- Разные люди бывают, - уклонилась от ответа Лена, не желая прямо говорить Никите, что она хотела бы от него увидеть что-то, подобное поведению того самого знакомого.
«Да, не дождалась бы я от Никиты того, чего хотела», - подумала Лена.
- Елена Константиновна, - неожиданно сказал Никита, сердцем чуя некий подвох, - А если бы я стал вести себя, как тот самый знакомый, вы бы как отреагировали? Стали бы со мной встречаться дальше?
- Я не знаю, - честно ответила Лена, - Не люблю загадывать, угадывать, да и вообще, как говорится, история не терпит сослагательного наклонения.
Потом девушка решила, что нужно выставить себя в более правильном свете, поэтому Лена добавила:
- Один молодой человек пытался позволить себе лишнее – я отказалась видеть его в дальнейшем.
Лена не врала – по мнению девушки, Вадим действительно сказал лишнее и поторопился. Но эта искренняя фраза, пусть вырванная из контекста, успокоила Никиту.
- Я знал, Елена Константиновна, что вы достойный человек, - сказал Никита, - Не сомневался в этом. Жаль, конечно, что не сошлись звезды, как говорится, не повезло, но это жизнь, ничего не поделать.
- Никита Александрович, если вам нужна сестра, барышня, которая вас выслушает, я всегда готова встретиться с вами еще раз и не один, - ответила Лена.
- Хорошо, Елена Константиновна, - согласился Никита.
Лена не знала, какое решение примет Никита: встречаться с ней и дальше, пытаясь дождаться чувств, считать ее своей сестрой, как и предлагала девушка, или не видеть ее больше. Именно поэтому ожидание стало достаточно томительным для Лены. Но когда прошло чуть больше недели, а ее никто никуда так и не позвал, Лена окончательно поняла, что Никита решил больше не видеться с ней.
«Ну и ладно, другом больше – другом меньше, нет никакой разницы», - подумала девушка.
- А ты Никите, все-таки, немного нравилась, - однажды сказал Константин, придя домой с работы, - Сегодня он как-то вскользь сказал, что новая барышня, с которой его познакомили, оказалась гораздо менее воспитанной, нежели ты, и сожалел о том, что взаимные чувства не так часто встречаются.
- Что поделать, это жизнь, - ответила Лена.
Девушке сразу пришли на ум слова матери о том, что разводы – дело неправильное и что нужно выходить замуж только за тех, в ком ты уверен.
«Мы бы не сошлись характерами с Никитой, а потом я бы мучилась, пытаясь развестись», - подумала Лена, - «Это же не так просто, как обвенчаться, и мама будет против, и батюшка в церкви не поддержит, и Синод придется убеждать в том, что этот брак не спасти. Да и причин для расторжения брака не так уж и много…»
С какой-то небольшой тоской Лена подумала о Вадиме и сказала сама себе:
- Не грубил бы ты мне в жандармерии, может быть, я бы и пришла к тебе еще раз, не предложил бы так быстро близость у себя дома, может быть, я бы и согласилась. А так… Себя тоже уважать надо.
Решив, что Вадим недостоин ее мыслей, девушка немного успокоилась и снова повеселела.
Неожиданно из соседней комнаты раздался голос матери:
- Лена, иди сюда!
С некоторым любопытством девушка пришла в комнату к родителям. Там уже сидела Женя и с нескрываемым нетерпением смотрела на родителей, ожидая, что они скажут.
Лена села на диван и услышала слова матери:
- Девочки, через неделю мы поедем на море, в Крым.
- Спасибо! – с радостью воскликнула Лена, - Наконец-то мы поедем отдыхать!
Девушка взглянула на сестру – Женя тоже светилась от счастья.
«Это самая хорошая новость за последние дни», - улыбаясь, подумала Лена.
Новые прогулки. Часть 27
Встреча с морем оказалась гораздо более долгожданной, нежели обычно, хотя бы потому, что прошлым летом Лена не выезжала никуда, кроме как на съемную дачу. И именно поэтому девушка решила не думать ни о чем: ни о замужестве, ни о деле, ни о работе, а просто наслаждаться ситуацией.
Отпуск Лене дали без особого энтузиазма, но и не чинили никаких проблем. Георгий Иванович слегка был удивлен продолжительностью отпуска чуть ли ни в три месяца, но без каких-либо лишних вопросов отпустил девушку в Крым.
Но именно этот случай, в отличие от многих предыдущих, как раз стал сплетней, которая активно разошлась по больнице, только об этом Лена уже не могла знать – девушка уехала в столь долгожданную поездку.
- Хорошо живут, - вздохнув, сказала Галя, - Вот бы мне куда-нибудь уехать, хотя бы на месяц…
- Я бы и дома месяц с удовольствием посидела, да деньги семье нужны, - ответила Оля, - Вот не понимаю я, зачем работать, если отец неплохо всех обеспечивает?
- Повезло ведь Ленке: и сейчас работать нет нужды, и потом, когда замуж выйдет, муж явно будет ее обеспечивать, - сказала Аня, - Вот бы и мне замуж как-нибудь удачно выйти…
Валя не принимала участия в этом обсуждении, но девушке было достаточно сильно завидно, что ее подруга уехала на море, а она вряд ли его увидит в ближайшие годы.
Тем временем, Лена беззаботно проводила время, отдыхала, купалась, много гуляла и полностью была поглощена новыми впечатлениями. Девушка часто брала Женю и подолгу исследовала с сестрой пещеры, скалы и какие-то тайные тропинки, которые были скрыты от любопытных глаз. Нередко сестры, вдоволь набродившись по окрестностям, находили пустынный участок берега и долго и с удовольствием там купались.
В столицу Лена вернулась с новыми впечатлениями и полная сил для как для работы, так и для новых знакомств. Девушка надеялась, что вскоре ей обязательно повезет и она в ближайшие месяцы сможет найти себе друга сердца.
Жизнь постепенно входила в прежнее русло. После возвращения к работе Лена поняла, что у нее не выходит из головы Вадим. Каждый день, возвращаясь домой с работы, прогулки или похода за продуктами, Лена сдерживала себя, чтобы не свернуть домой к Вадиму, поговорить с ним, вернуться в те самые моменты, которые до сих пор будоражили кровь девушки и, возможно, продолжить все и дальше.
Только самоуважение не позволяло Лене поступить подобным образом, поэтому девушка сдерживала себя, с тоской вздыхала и втайне надеялась на то, что она однажды случайно встретит Вадима и он сам предложит ей вернуться к прошлому.
Полной неожиданностью для Лены стала встреча с Никитой. Молодой человек пришел домой к Лене и пригласил ее прогуляться.
«Почему бы и нет?» - подумала девушка и ответила согласием.
В глубине души Лена надеялась на чудо: Никита, наскучавшись за эти месяцы, будет вести себя иначе, пригласит ее в кофейню или еще куда-нибудь.
Но чуда не произошло. Все было так же, как обычно. Единственным отличием было то, что после своего летнего отпуска Лена гораздо ярче воспринимала эту монотонность прогулки, поэтому какая-то неудовлетворенность в душе девушки не давала ей насладиться даже красотой желтеющих и краснеющих листьев.
- Спасибо вам за прогулку, - достаточно вежливо ответила Лена в самом конце, - У меня никогда не было братьев: ни родных, ни двоюродных, поэтому вы смогли мне доставить братское удовольствие.
После этой фразы Никита значительно погрустнел: молодой человек в глубине души надеялся, что после отпуска Лена воспримет эту прогулку иначе, нежели раньше, но даже не мог догадаться, что его спутница действительно восприняла прогулку иначе, но явно не в пользу своего кавалера.
К удивлению Лены эта прогулка тоже повлияла на девушку не лучшим образом: Лена начала грустить. Девушка вспоминала Вадима, уже забыла ту самую встречу в жандармерии, не самое приятное прощание в его доме и вспоминала только лучшие моменты из их коротких встреч.
На следующий день Лена рассказала о своих переживаниях Вале.
- Валя, я не влюбилась, это просто какая-то странность, даже не знаю, как ее можно назвать, - сказала Лена.
- А, по-моему, Лена, ты как раз влюбилась, - ответила Валя.
- Хватит глупости нести! – возмутилась Лена, - Мне просто было слишком хорошо с Вадимом…
- Ты влюблялась раньше? – спросила Валя подругу.
- Нет, - задумчиво ответила девушка.
- А почему тогда так утвердительно говоришь, что это не влюбленность? – спросила Валя, - Ты об этом Вадиме постоянно думаешь, говоришь о нем, почему же это нельзя назвать влюбленностью?
- И что мне теперь делать? – удивленно вздохнула Лена.
- Решай сама, - ответила Валя.
Решить самой никак не получилось. Лена и подкидывала монетку, но каждый раз монетка предлагала девушке разные варианты ответа, и пыталась разложить пасьянс на картах, хотя толком не умела гадать, и открывала наугад книги, получая наистраннейшие результаты, которые не могла истрактовать, вроде, «хранили многие страницы отметку резкую ногтей; глаза внимательной девицы устремлены на них живей» или «чертеж земли московской; наше царство из края в край». Утомившись, Лена не смогла сделать ни одного вывода из своих попыток гадать и, не решившись поговорить об этом с сестрой или родителями, легла спать.
Сон, приснившийся Лене, был коротким, но достаточно ярким. Едва девушка закрыла глаза, как вдруг увидела, что она сидит во дворе дома, а к ней подходит Вадим.
- К чему скучать, пошли со мной, - сказал молодой человек Лене.
- Куда? – удивленно спросила девушка.
- Гулять по улицам, - усмехнулся Вадим. Молодой человек выждал паузу и добавил, - Нет, конечно, не гулять по улицам, а в кофейню, потом я провожу тебя до дома, а потом, может быть, еще что-то будет.
- Хорошо, - согласилась Лена.
И действительно, Вадим сдержал свое слово. После кофейни и прогулки до дома Лены молодой человек обнял свою спутницу у самого крыльца и сказал:
- Для начала достаточно, вдруг кто-то увидит?
Лена была огорчена тем, что проснулась именно в этот момент. Девушка пыталась снова заснуть, чтобы увидеть продолжение, но новый сон никак не наступал. Уже утром Лена пыталась придумать, что могло быть дальше в ее сне, но эти догадки только огорчали девушку.
«Хотя бы во сне он меня обнял», - со вздохом подумала Лена и решила надеяться, что не за горами их встреча в Вадимом и в реальности.
Идти к Вадиму самой Лена все равно не была готова, писать письмо, подобно Пушкинской Татьяне, девушке казалось излишне пошлой мыслью.
«Это еще хуже, чем лично прийти, письмо может попасть не в те руки и вообще, если что – будет лишним доказательством», - думала Лена, - «Если я приду к Вадиму и скажу ему что-то лично, но пойму, что сделала это зря, всегда можно придумать отговорку, зачем я ходила на самом деле, а против письма, если что, не пойдешь…»
На удивление Лены, повод для встречи с Вадимом появился сам собой. Едва девушка пришла на работу в больницу, как сразу же к ней подошел Георгий Иванович.
- Елена, меня вызывают в жандармерию зашивать очередную глупую барышню, а ассистировать сегодня мне будете именно вы, - сказал мужчина, - Во-первых, мне нравится, как вы работаете, а, во-вторых, вам полезно будет посмотреть.
«На что?» - удивилась Лена, но не стала ничего переспрашивать.
Девушка быстро собралась и пошла вместе с врачом.
- Прошлый раз мне ассистировала Некрасова, - сказал Георгий Иванович, - Человек неплохой, но всю плешь потом проела, что я наживую все сделал. Поэтому, надеюсь, вы оставите все свои возможные комментарии при себе. Идиотки эти барышни, то травятся, то руки себе режут, вы только представьте, Елена, неглубоко режут, чуть ли ни царапают! А потом удивляются, когда я их в больницу забирать не хочу. Понятное дело, в жандармерии с целыми руками находиться приятнее, нежели с бинтами, но зачем мне брать заведомо проблемную пациентку, которая вполне себе не помрет и в камере, к ней просто надо будет еще раз прийти, ну даже не один раз, а два, и все будет в порядке.
Лене ничего не хотелось отвечать врачу, девушке было неприятно все это слушать. Каждую фразу Георгия Ивановича Лена примеряла на себя и думала, что было бы, если бы она себе поцарапала руку или действительно глубоко ее порезала.
- Показушницы, честное слово, показушницы, - продолжал ругаться врач, - Елена, теперь кратко объясняю, что потребуется от вас. Будете просто крепко держать руку этой барышни, посоветуете ей смотреть в другую сторону, а если будет плакать или жаловаться – в выражениях не стесняйтесь, я разрешаю вам говорить все, что придет в голову. Хватит совести потом написать на вас жалобу – я ее вам сразу же отдам и посоветую, что с ней можно сделать. Главное, не переживайте, еще вам не хватало портить нервы из-за кого попало. И где только они лезвия берут…
От рассказа врача Лене стало гадко на душе. Девушка шла, надеясь, что скоро они уже вернутся в больницу, и мечтала только об одном: чтобы все прошло как можно быстрее.
- Где очередная тупица? – спросил Георгий Иванович какого-то человека в жандармерии.
- Сейчас провожу, - ответил жандарм, - С Авдеевой сегодня?
- Да, с Авдеевой, - подтвердил врач, - Знаете такую?
- Как же не знать Авдееву, одна из наших местных звезд, - сказал жандарм, - Авдееву все отделение знает. А вы зачем ее привели, на экскурсию? Так барышня тут много чего видела уже.
- Нет, Авдеева – ценный специалист, - приврал Георгий Иванович, - Люблю, когда мне ассистируют грамотные люди, а не не пойми кто.
В камере уже ожидала медицинскую помощь девушка лет пятнадцати. Пока Георгий Иванович раскладывал на столе необходимые инструменты, Лена разбинтовала руку барышни.
- Не поцарапала, зашивать придется, - вздохнул Георгий Иванович. Мужчина до последнего момента надеялся на то, что можно будет ограничиться просто повязкой.
- Елена, если что – нашатырь вот здесь, - показал Георгий Иванович, - Начинайте.
- Рукой не дергай, смотри на стену, - немного волнуясь, сказала Лена, - Клади руку на столик, я буду держать.
- Может, капелек каких-нибудь, - вытирая правой рукой заплаканные глаза, попросила девушка.
- Какие тебе капельки, обойдешься, - сказал Георгий Иванович.
Для Лены, которая привыкла ассистировать при манипуляциях, происходящих иначе, все последующие события казались дикостью.
- Ласточка, не надо, зачем ты плачешь? - успокаивала девушку Лена, - Не дергай так рукой, я тебя уже держать устала…
Лена взглянула на руку пациентки и увидела, что зашито меньше половины.
- Глазки не закрывай, не надо, я же должна видеть, что у тебя все хорошо, - продолжала Лена, - Знала бы, что меня к тебе вызовут – гостинчиков бы из дома принесла… Тебе мама что-нибудь уже приносила?
- Вернусь домой – мама с полотенцем будет гоняться за мной по всему дому, вот мои гостинцы от мамы, - вздохнула девушка, - За жандармерию влетит, за руку влетит...
- Не будешь плакать до самого конца – я схожу в лавку, куплю тебе пирожков и принесу сегодня же, - пообещала Лена, - Ты какие пирожки больше любишь: сладкие или с картошкой?
- Любые… - неохотно ответила девушка, но перестала плакать.
- Вот и умница, не надо плакать, теперь ручкой не дергай и все будет хорошо, - сказала Лена, - Не будешь дергать ручкой – мне будет тебя проще держать, врач быстрее все закончит…
Наконец, все было окончено. Забинтовав руку, Георгий Иванович направился к выходу.
- Может, капелек дадите? – с надеждой попросила девушка.
- Радовалась бы, что тебе попалась такая барышня, которая сопли и слюни утирала, а не подзатыльники раздавала, - ответил Георгий Иванович, - Я просто поражаюсь, это какое терпение и силу воли надо иметь!
- А капельки? – еще раз попросила девушка, - Рука болит, помереть можно.
- Не доводи меня до греха, а то еще и голова болеть будет, - ответил Георгий Иванович, - Кто тебе руку порезал? Вот того я тебе и разрешаю ударить пару раз головой об стенку.
В состоянии полной задумчивости Лена вышла из жандармерии.
- Елена, вы слишком добрая, к чему жалеть этих крамольщиков? – сказал Георгий Иванович, выйдя с девушкой из жандармерии, - Пару раз грубо бы ответили – и не пришлось бы сочинять сказки про пирожки. Из вас бы нянька, я думаю, неплохая получилась. Но вы сюда не как нянька приходили, а как фельдшер, так что могли бы и не стараться так.
- Георгий Иванович, разрешите мне быстренько сбегать за пирожками, я же, все-таки, обещала, - попросила Лена.
- Денег вам, что ли, больше некуда потратить, Елена? – удивился врач, но не был против, - Идите. Мне тоже можете купить пирожок за то, что я это нытье слушал. Я люблю пирожки с капустой, на крайний случай можете взять с луком и яйцом.
- Хорошо, - ответила Лена.
Лена помчалась в ближайшую лавку и купила там два сладких пирожка, два пирожка с картошкой и пирожки для Георгия Ивановича. Так же быстро добежав до жандармерии, Лена сказала дежурному:
- Как можно передать гостинцы той девочке, которую только что зашивали?
- Чувайновой, что ли? – спросил жандарм.
- Наверное, - ответила Лена.
- Оставляй здесь и подпиши, для кого, - сказал мужчина.
Лена взяла протянутый ей листок бумаги и написала там фамилию пациентки. Едва девушка все окончила, в коридоре появился Вадим.
- Авдеева по какому вопросу здесь? – спросил молодой человек дежурного.
- Из больницы приходила, врачу ассистировать, когда Чувайновой руку зашивали, - ответил жандарм.
Увидев Вадима, Лена забыла все на свете: и то, что хотела бы ему что-то сказать, и то, что была бы не против с ним встретиться. Но больше всего девушка была зла на всю систему в целом, что какая-то молоденькая барышня сейчас сидит с зашитой рукой в камере, а не лежит дома в постели или, на крайний случай, не находится в больнице под присмотром врача. Лене ничего не хотелось говорить вслух, поэтому она дописала записку и вышла из жандармерии.
Остаток дня Лена провела в мрачном настроении: та самая девочка никак не выходила из головы.
- Елена, теперь вы видите, к чему приводит баловство? – спросил Георгий Иванович девушку, иначе истрактовав ее состояние – мужчина думал, что Лена находится в полном шоке от жандармерии, - Вас с Валентиной выпороли в свое время, хотя права такого не имели совершенно, Валентина не так уж давно морфием отравилась, сегодняшняя дура руку себе порезала, хотя я не сомневаюсь, что даже если бы мы не пришли, а жандармы вовремя не заметили, она к чертям в ад бы не отправилась. Не кажется ли вам, что это явные знаки судьбы, что нужно просто жить мирно и не гневить Бога?
- Вижу, - вздохнула Лена.
Удовлетворенный ответом, врач ушел к себе. Вечером же, возвращаясь домой, Лена увидела неподалеку от своего дома Вадима, который явно ждал девушку.
- Елена Константиновна, вы видите, судьба нас сводит вместе уже который раз, - сказал молодой человек, - Не хотите ли завтра составить мне компанию и… Допустим, прогуляться по парку.
- Хотела бы, Вадим Алексеевич, - ответила Лена, прекрасно понимая, что прогулка по парку будет только первой частью программы, а как далеко все зайдет на этот раз – не знает никто.
- Тогда буду вас ждать завтра в шесть вечера, - ответил молодой человек.
- Хорошо, - ответила Лена.
Не веря своему счастью, девушка помчалась домой и, полностью счастливая, упала на кровать – такого прекрасного окончания сегодняшнего дня Лена точно не ожидала.
Часть 28
Лена никогда не считала себя впечатлительным человеком: девушка достаточно спокойно относилась к больным с тяжелыми травмами, которых было немало в отделении, не плевалась при виде гнойных ран, спокойно ассистировала при каких-то мелких хирургических вмешательствах, однако, все это происходило совершенно иначе: больные либо засыпали под эфирным наркозом, либо им делали укол морфия, либо, как минимум, давали какие-нибудь капельки, если манипуляция была достаточно простая. И именно поэтому увиденное сегодня, ситуация, когда разрезанную руку зашивали наживую, шокировала Лену.
«Вредный Иваныч, все-таки», - подумала Лена и решила отвлечься за чтением.
Читать книги Лена очень любила. Девушка предпочитала либо классику, либо популярные дамские романы, которые буквально проглатывала за пару дней, а потом, спустя некоторое время, перечитывала еще и еще раз. Крамольной литературой Лена никогда не интересовалась и не пробовала ее читать. Все познания девушки ограничивались рассказами на кружках, пересказами прочитанных книг другими людьми и случаями из реальной жизни, которые тоже иногда обсуждались на кружках. Запрещенную литературу Лена не то, чтобы боялась брать в руки, просто предпочитала действовать своим умом, а не полагаться на мнения совершенно других людей.
Более-менее успокоившись за чтением, девушка решила лечь спать. Однако практически сразу же Лену начали мучить кошмары.
Лена сидела в камере жандармерии и, пусть не видела свою руку, прекрасно осознавала то, что она порезана.
«Даже помереть спокойно не дадут, врача уже позвали», - думала девушка.
Не успела Лена подумать об этом, как в камеру вошел Иваныч с Валей.
- Валентина, приступайте, - сказал Иваныч.
- Попробуй у меня только пикнуть, идиотка безмозглая, сразу же жандармов позову, чтобы заставили тебя замолчать, - предупредила Валя.
- Валенька, ты что, с дуба рухнула? – изумилась Лена.
- Это ты с дуба рухнула, ничего полезного людям не делаешь, так еще и нас с Иванычем гоняешь по всяким жандармериям, - ответила Валя.
Лена предпочла ничего не отвечать подруге и посмотрела на свою руку. К удивлению девушки, вместо глубокого пореза она там увидела зияющую рану.
Лене стало плохо, на лбу выступил холодный пот, сразу начало тошнить.
- Ты еще уделай меня, сразу почувствуешь приближение своей головы к стене, - сказала Валя, отреагировав на рвотный позыв Лены.
Девушка проснулась с гулко бьющимся сердцем.
«Это ж надо было такому придуматься, такая мерзость приснилась», - подумала девушка и, по советам той же Вали, которые слышала от подруги как-то раз, решила послать свой сон матом.
Однако губы девушки наотрез отказывались говорить подобные непристойные слова, которые Лена крайне редко употребляла в своей жизни и то, большей частью, невольно, поэтому девушке пришлось ограничиться скромным: «Сон, пошел ты к чертовой бабушке».
Казалось, предыдущий сон действительно пошел туда, куда его отправила Лена. Однако новый сон оказался ничуть не лучше.
Лена снова очутилась в камере. Зашитая рука не просто болела, из нее начала сочиться кровь.
- Позовите врача, - попросила Лена, стуча в дверь камеры, - У меня снова с рукой что-то не то.
Однако ответа не последовало.
Девушка стучала в дверь еще раз, два, три, пять, но никто к Лене так и не пришел.
Проснулась Лена от сильной боли в той самой руке, которая кровила во сне.
«Вот дуреха, я же ее просто отлежала», - подумала Лена, но снова засыпать как-то побоялась.
Однако сидеть ночью без дела тоже казалось Лене глупой затеей. Походив туда-сюда по комнате, девушка решила просто лечь в постель, но не засыпать. Сначала Лене это удавалось, но потом сон подкрался незаметно.
Наутро Лена проснулась с легкой болью в голове – ночные переживания не дали девушке нормально выспаться.
По своему опыту Лена прекрасно знала, что подобные состояния неплохо лечатся прогулкой на свежем воздухе, поэтому после завтрака сразу же изъявила желание пройтись по рынку и купить нужные продукты.
Ходить по рынку Лена не любила. Девушку раздражало обилие народа, некоторая толкучка, однако, Лена с удовольствием замечала, как начинает проходить ее головная боль, поэтому ничуть не жалела, что согласилась на этот поход.
Остаток дня девушка провела в раздумьях, как именно она будет наряжаться на свидание к Вадиму. Все свои самые красивые платья, по мнению Лены, Вадим уже видел, а новых у девушки к этому моменту еще не появилось.
Сначала Лена даже была готова попросить Марию дать ей на прогулку одно из своих платьев, но только другой размер одежды, неуместность фасона, больше подходящая для взрослой женщины и непонимание, как именно она будет убеждать маму дать ей свое платье и, самое главное, зачем, заставили Лену промолчать.
«Я же не скажу маме, что пойду к Вадиму, пусть она считает, что считает, мне все равно», - решила девушка, - «Поэтому придется ограничиться тем, что у меня есть».
И вот, едва стрелки часов приблизились к полшестому, Лена начала одеваться. Девушка выбрала одно из своих самых красивых платьев, а потом, подумав, достала и корсет.
Корсет Лена носила только тогда, когда хотела выглядеть безупречно. Совершенно обычная фигура девушки и без него выглядела неплохо, грудь тоже хорошо смотрелась со стороны в одежде без какой-то дополнительной поддержки. Но именно сегодня Лене хотелось выглядеть как никогда, причиной же этому была слишком долгая разлука с Вадимом.
Привычными движениями девушка надела корсет и затянула его. Лена посмотрела в зеркало и увидела, что ей есть, что подтянуть. Немного подумав, девушка решила попросить сестру помочь ей.
- Женя! – позвала Лена. Как только девочка пришла к ней в комнату, Лена сказала, - Женечка, затяни мне корсет по-людски.
- А почему ты маму не хочешь об этом попросить? – удивилась девочка.
- Мама не любит, когда ее отвлекают по пустякам, - ответила Лена.
Это было и правдой, и ложью одновременно. Да, Мария не любила, когда дочери отвлекали ее в тех случаях, когда можно было бы решить проблему самостоятельно, но просить мать о помощи Лена не хотела по другой причине: девушка не хотела расспросов на тему, почему она вдруг решила не просто надеть корсет на свидание, но и затянуть его потуже, хотя к тому же Никите девушка ходила, как и на работу, просто в сорочке под одеждой.
Для Жени этого аргумента оказалось достаточно, девочка изо всех сил постаралась выполнить просьбу сестры и даже чуть-чуть в ней переусердствовала.
- Женька, мне ребрам больно и дышать тяжело, - сказала Лена, едва сестра окончила свою работу.
- Давай перешнурую еще раз, - предложила Женя.
- Наверное, не стоит, - задумчиво сказала Лена, взглянув в свое отражение в зеркале – такой точеной фигуры девушка у себя никогда не замечала.
- Ты же сказала, что тебе больно, - удивилась Женя.
- Мне было больно, когда ты лентами дергала, - соврала Лена, - Так что спасибо, Женечка, ты молодец, хорошо постаралась.
На радостях Лена даже решила надеть платье, которое носила несколькими годами раньше и которое, по мнению девушки, подчеркивало ее пополневшую фигуру по отношению к более раннему возрасту. Примерив этот наряд, Лена осталась полностью довольна собой и была на седьмом небе от счастья от того, что Женя, желая помочь своей сестре, так перестаралась.
На боль в ребрах Лена не обращала внимания, впрочем, как и на то, что она не могла вдохнуть не то, чтобы полной грудью, а даже вполовину от обычного. Больше всего Лене не хотелось бы, чтобы Мария увидела, как именно нарядилась ее дочь, однако, девушка вполне обоснованно предполагала, что никто не увидит, что она сделала с собой.
В заранее запланированное время Лена сказала матери, что уходит на прогулку и вышла из дома.
Уже через два квартала Лена поняла, что подобные авантюры ей повторять нежелательно, а, пройдя еще немного, девушка была готова вернуться домой, снять корсет и одеться, как обычно. Вполне возможно, что Лена так бы и поступила, но девушка увидела Вадима и решила никуда не уходить от него.
- Добрый вечер, - с улыбкой поздоровалась Лена и протянула Вадиму руку для поцелуя.
Девушка с необычайным удовольствием заметила то, что Вадим и поцеловал ей руку, что не делал Никита, и сказал несколько комплиментов относительно ее внешнего вида. В голове девушки окончательно пропали воспоминания о прошлом, которое ее не радовало, и Лена пошла вместе со своим кавалером по улице.
На этот раз Лена больше всего боялась, что их прогулка по улицам затянется. Дыхания не хватало, ребра болели все сильнее. Лена изо всех сил старалась не подавать вида о том, что ей нелегко и это вполне удавалось девушке.
Приглашение в кофейню Лена восприняла как облегчение от всех возможных страданий. Сидя за столиком, девушка отдохнула и слегка посокрушалась о том, что она даже вряд ли сможет позволить себе чашку кофе и пирожное – организм может их не принять.
Сославшись на жару, Лена отказалась от пирожного и начала маленькими глоточками прихлебывать кофе. Разговоры были сначала нейтральными, потом все больше и больше начали сосредотачиваться на Лене.
«Ну давай, позови меня уже к себе домой, чего же тянуть?» - подумала Лена.
Буквально через двадцать минут Вадим, видя, что его спутница уже допила кофе, но не планирует себе заказывать еще что-нибудь, предложил Лене снова прогуляться. Девушка с удовольствием приняла это приглашение и, заметив, что они двигаются именно к дому Вадима, вздохнула с облегчением.
Вадим заметил, что его спутница сегодня какая-то не такая, но не мог понять, в чем именно дело. В доме же все началось, как и раньше: страстные объятия, поцелуи, но именно сегодня Лена была какая-то не такая активная.
- Елена Константиновна, позвольте… - сказал Вадим, протянув руку к платью девушки.
Лена едва заметно кивнула.
- Что-то не так, Елена Константиновна? – спросил Вадим, - Я же вижу, вы сегодня какая-то не такая.
- Нет, все хорошо, - ответила Лена, - Не переживайте, Вадим Алексеевич.
Не совсем понимая, в чем дело, Вадим расстегнул платье Лены, сбросил сорочку и, взглянув на фигуру девушки, чуть ли ни рассмеялся в голос.
- Ох, зачем же вы так утянулись-то, Елена Константиновна, - сквозь смех сказал Вадим, - Дышать, наверное, нечем, а тут я со своими прогулками?
- Снимайте, Вадим Алексеевич, - ответила Лена.
- Не хочу, чтобы вы потом говорили, что я на ваш стан решил полюбоваться, пользуясь безвыходным положением, - сказал Вадим, - Если позволите, давайте я вам просто ослаблю шнуровку.
Ослабив шнуровку до, по его мнению, оптимального состояния, Вадим сказал своей спутнице:
- Так, наверное, лучше?
- Значительно, - блаженно ответила Лена. Несмотря на то, что до того уровня, на котором обычно затягивала корсет Лена, оставалось еще немало места, девушка смогла хотя бы дышать, как обычно.
- Может быть, вы оденетесь, мы попьем чай, посидим, поговорим? – предложил Вадим.
- С удовольствием, - ответила девушка.
Домой Лена вернулась в состоянии полного разочарования. Девушка была зла на себя за то, что испортила планы как свои, так и Вадима, и единственное, что успокаивало Лену, было то, что Вадим пригласил Лену снова на свидание.
Несколько последующих дней прошли, как обычно. Лена работала, гуляла с Валей и, в назначенный день, снова начала сборы к свиданию.
На этот раз Лена решила выглядеть безупречно, но не повторять своих прошлых ошибок. Корсет был слегка подтянут, но не более, чем для того, чтобы чуть-чуть подчеркнуть талию и удержать на оптимальном уровне грудь. О платье с прошлого свидания пришлось забыть, так как оно, несмотря на всю свою красоту, сидело на Лене не так хорошо, как нынешние платья, и девушка, отложив свое некогда любимое платье, надела то, которое приготовила изначально для прошлого свидания.
Лена прекрасно осознавала, чем должна окончиться сегодняшняя встреча. Девушка наивно полагала, что ей повезет, что ни к каким плачевным последствиям это свидание не приведет, поэтому не сомневалась, что все окончится хорошо.
В доме Вадима все было примерно так же, как и в позапрошлое свидание: скромно накрытый стол и бутылка шампанского.
Разговоры перемежались поцелуями, поцелуи плавно переходили в разговоры. Время от времени Лена позволяла своему спутнику все больше: расстегнуть пару крючков на ее платье, снять сорочку, расслабить шнуровку на корсете. Если бы Лена вдруг решила провести параллель с одной из ситуаций, о которой Владимир рассказывал Лизе, а Лиза, к слову, рассказала родителям - когда полиция накрыла подпольный бордель, а там сидели барышни в полурасшнурованном корсете и с бокалом шампанского в руке, Лена бы вряд ли смогла найти десять отличий между той ситуацией и нынешней. Но именно сейчас Лена не думала ни о чем и даже не переживала, как еще сегодня утром, о том, что в дом Вадима могут постучать и вызвать молодого человека по какому-то срочному делу на службу, а ее, Лену, увидеть в непристойном виде в этом доме.
- Один момент, Елена Константиновна, я мигом-с, за американской мануфактурой*, - сказал Вадим своей спутнице.
На эту реплику Лена не отреагировала никак – девушка не знала, что такое американская мануфактура, несмотря на то, что окончила фельдшерские курсы, поэтому просто промолчала.
Рука Вадима заскользила по спине Лены, окончательно расшнуровывая девушке корсет. Уже вскоре столь лишняя деталь гардероба осталась в стороне, рядом с платьем и сорочкой.
Лене было удивительно. Девушка не понимала, что такого в том, к чему так настойчиво клонил Вадим, не испытывала от ситуации какого-то восторга, возмущения или негатива. Лена чувствовала себя как-то не так, как обычно, но не могла для себя понять, в чем заключается что-то не то.
Легкий хмель постепенно начал проходить. Лена лежала, позволив себя обнять Вадиму, но все равно, как ни пыталась, не понимала, зачем молодой человек так стремился к тому, что только что произошло.
- Хотите еще шампанского, Елена Константиновна? – предложил Вадим, - Тут осталось немного, можно и допить.
- Я не против, - ответила Лена.
Девушка просидела с Вадимом еще около часа, а потом, когда молодой человек решил проводить ее до дома, неожиданно сказала своему спутнику:
- Мне сейчас пора идти на работу, просили выйти в ночную смену.
*презервативы
Часть 29
Известие о том, что Лене нужно идти на работу, оказалось шоком для Вадима. Молодой человек проводил девушку до больницы, а потом снова вернулся домой.
Немного помятый вид Лены остальной медперсонал заметил сразу, но списал его на не самое лучшее самочувствие девушки. Лена была рада, что ей не задают лишних вопросов, но, улучив момент, решила подойти к Вале.
- Валентина, - немного официальным тоном сказала Лена, - А что такое американская мануфактура?
- Черт бы их разобрал, америкашек этих, - ответила Валя, - То финны у нас в столице какой-то завод открыли, то америкашки… А что, на фабрике снова несчастный случай, а нам привезли пострадавших?
- Нет, - сказала Лена. Помявшись, девушка пересказала ситуацию, в которой она узнала об этом явлении.
С удивлением Лена увидела, что Валя изменилась в лице.
- Ленка, была бы твоей матерью – за коски бы оттаскала, - покраснев и от стыда, и от злости, сказала Валя.
- За что? – удивилась Лена.
- За то, что сама совесть потеряла и не стесняешься рассказывать остальным о подобном, - ответила Валя.
- Ты мне не мать и даже не Иваныч, чтобы морали читать, - сказала Лена, - Что такое эта мануфактура, рассказывай!
- Не знаю, - ответила Валя, - Без понятия. Но сердцем чувствую, что ерунда какая-то.
Девушка усмехнулась и сказала:
- Лена, раз ты такая бесстрашная, так пойди и спроси у Иваныча об этом. Он-то наверняка все знает. Вот и посмотрим, готова ли ты отвечать за свои поступки или нет.
- Да без проблем, - ответила Лена и, к удивлению подруги, пошла к врачу.
Лена решила задавать врачу вопрос чуть иначе, нежели подруге, поэтому немного подумала, как лучше она будет подбирать выражения.
- Георгий Иванович! – окликнула врача Лена, - Вы не подскажете мне, что такое американская мануфактура?
- К чему интересуетесь, Елена? – с удивлением спросил Георгий Иванович.
- Случайно услышала у солдат, как они обсуждали этот предмет, захотела расширить свои познания, - ответила Лена.
- Наверное, не у солдат, а у офицеров, - уточнил врач, ничуть не удивившись подобному, - Солдаты бы до такого не додумались, да и денег у них маловато, чтобы тратиться.
- Наверное, это были офицеры, я не сильна в званиях, - приврала Лена.
- Елена, неудивительно, что вы услышали об этом у таких людей, они любят, выйдя в увольнение, побаловаться с распущенными барышнями, - сказал врач, - А чтобы не обрюхатить барышню или не заразиться какой-нибудь болезнью, которую в Калинкинской больнице потом лечить надо будет, что вернее, потому что кто из них захочет о барышнях думать, они и используют подобные вещи.
От слов о распущенных барышнях Лена покраснела. Георгий Иванович решил, что девушка застеснялась полученной информации, поэтому поспешил ее успокоить:
- Не надо краснеть, Елена, раз вы выбрали в качестве своей дороги медицину, то встретиться вам может хоть что. И сифилис с гонореей в том числе.
Лена поблагодарила врача и пришла к Вале.
- Как видишь, я не постеснялась спросить все у самого Иваныча, а ты сиди, переживая из-за всего, - сказала девушка подруге, пересказав информацию, услышанную от врача.
- Матери с отцом на тебя нет, - отмахнулась Валя, - Думаешь, женится на тебе Вадим? Да вряд ли.
- А на тебя Иваныча нет, - ответила Лена, - Треплешься с другими людьми в свое рабочее время, бессовестная.
Лена была довольна тем, что все прошло именно так, как она хотела. Девушка с некоторой надеждой думала, что Вадим позовет ее снова, возможно, предложит ей все то же самое, что и предлагал свиданием ранее. Не сказать, чтобы Лене хотелось повторения той ситуации, но девушка была не против встретиться с Вадимом еще раз и, может быть, снова посидеть, поговорить, выпить…
Прошло уже пять дней, но известий от Вадима не было. Полная удивления, Лена решила встретиться с молодым человеком на работе, тем более, что ласточке, иначе говоря, Чувайновой, надо было снимать швы.
Пока Георгий Иванович снимал девушке швы, Лена тихо разговаривала со своей знакомой, надеясь, что врач, погруженный в работу, не услышит ее.
- Ласточка, как тебя зовут?
- Люда, - ответила девушка.
- А где ты учишься? – спросила Лена.
- Соседнюю школу оканчиваю, - ответила Люда, - Это хорошо, что я не в гимназии учусь, из гимназии меня бы точно за жандармерию отчислили. А так… Поругает завуч, вызовут к директору, но, наверное, все этим и окончится.
- Надеюсь, хотя бы отец всыпет тебе по первое число, - вступил в разговор врач, - Да так, чтобы сесть потом еще долго не смогла.
- У нас нет папы – отравился водкой и умер, - ответила Люда, - А от мамы мне попадет точно, к бабке не ходи. За жандармерию попадет, за руку…
- Хоть от кого-то, - удовлетворенно сказал Георгий Иванович, - Чтобы больше глупостями не страдала.
Немного недовольная тем, что вместо того, чтобы не мешать ей отвлекать Люду, Георгий Иванович только осуждает девушку, Лена решила продолжить свой разговор, едва наступила пауза.
- Людочка, когда тебя домой отпустят? – спросила Лена.
- Не знаю, - вздохнула девушка, - Может, через недельку, может, через две. Я боюсь отстать от школьной программы, не хочу слишком много потом нагонять…
- Может, хоть сейчас мозги твои на место встанут, - буркнул Георгий Иванович, - Дура малолетняя.
Когда все дела в жандармерии были окончены, Лена решила найти Вадима и спросить его, когда стоит ждать следующую встречу. Девушка пришла в кабинет Вадима и услышала неожиданный вопрос:
- Мадам, вы по какому вопросу?
- Не мадам, а мадемуазель, - сказала Лена, - А пришла я, Вадим Алексеевич, для того, чтобы уточнить, когда будет наша следующая встреча – вы забыли уточнить при нашем расставании об этом.
- Елена Константиновна, вы неправильно все поняли, я не забыл об этом, а специально не сказал, - ответил Вадим, - А все потому, что встреч больше не запланировано. Считайте как хотите: мы с вами завершили начатое, вы отплатили за свое освобождение, если хочется – можете придумать свой вариант... Но мы с вами все окончили, продолжения больше не будет.
В душе Лены буквально все перевернулось, не помня себя от злости, девушка бросила в Вадима деревянную промокашку, случайно увиденную на столе, и выбежала из кабинета.
Возле выхода из жандармерии Вадим нагнал Лену, повалил девушку на землю, а потом крикнул подоспевшему подкреплению:
- Нападение на жандарма!
Лену допрашивали, периодически позволяя себе рукоприкладство. Через час допроса девушка уже сидела с синяками на лице, разбитой губой и непрекращающейся болью в ребрах.
Как фельдшер Лена понимала, что ей вряд ли что-то сломали, но дурные мысли периодически появлялись в голове девушки.
«А если это трещина, то сколько она заживать будет?» - думала Лена, - «Перелом заживает не меньше месяца, а трещина… Не помню наизусть, забыла что-то».
Еще через полчаса в кабинет пришел начальник. Оглядев Лену, мужчина велел подчиненным выйти, после чего коротко сказал:
- Барышню постращать, но исключительно на словах, после чего отпустить на все четыре стороны. Иначе на гауптвахту отправлю. Дело не оформлять – не желаю, чтобы эта мерзость вышла за пределы нашего отделения.
Немного подумав, мужчина добавил:
- Я сейчас сам скажу Авдеевой все, что хотелось бы.
Когда в кабинет зашел начальник, Лена снова приготовилась к побоям. Однако, на этот раз, девушка начала выслушивать длинный рассказ о том, как она пойдет пешком на каторгу, закованная в кандалы, и почему ей туда попадать не стоит.
- Чтобы эта мерзость не вышла за пределы этого отделения, - под конец сказал начальник.
Домой Лену сопроводил Владимир. Едва молодой человек переступил порог дома и едва родители увидели, в каком состоянии находится Лена, насмерть перепуганная Мария спросила зятя:
- Что произошло?
- Достаточно везучая у вас Елена, - сказал Владимир, - Сейчас я бы посоветовал барышне лечь в постель, а потом поговорим.
Пока Лена укладывалась в постель, девушка полностью осознала ситуацию и ей стало мерзко от всего, что произошло.
«Дура, идиотка, купилась на хорошее к себе отношение», - думала Лена, - «Опозорилась на всю жандармерию, куда уж больше-то?»
На следующий день, к вечеру, Мария спросила дочь:
- Как себя чувствуешь?
- Хорошо, - ответила Лена. И действительно, боль в ребрах успела пройти, не проходила только боль душевная, хотя и она тоже начала немного отступать.
- Теперь нам надо с тобой серьезно поговорить, - сказала Мария, - Пошли к папе.
Покраснев, Лена пришла в соседнюю комнату.
- Елена, - сказал Константин, - Выпороть тебя жалко, запереть на неделю в комнате на хлебе и воде – жестоко. Как с тобой поступать, мы с мамой не знаем. Немного подумав, мы приняли решение поступить по-христиански и простить тебя. Очень надеюсь, что ты оценишь всю глубину и мудрость нашего с мамой решения и сделаешь соответствующие выводы. Хотя, сказать по правде, прощения ты не заслуживаешь. Просто отеческие чувства встали выше справедливости, на тебя смотреть жалко.
- Спасибо, - опустив голову, сказала Лена.
Из глаз девушки потекли слезы, больше всего Лене было неприятно то, что все окончилось в жандармерии именно подобным образом.
«Даже не за дом Вадима стыдно, с Вадимом все было хотя бы интересно, все эти свидания, встречи», - думала Лена, - «А за жандармерию, за те моменты, в которые я опозорилась там… Хотя, все равно бы обо мне сплетня поползла, все равно я бы опозорилась. Вот же гад ползучий этот Вадим! Но неужели в мире нет чего-то среднего, неужели нет достойных мужчин? Не таких, как Вадим, но и не таких размазней, как Никита…»
Осознание. Часть 30
За два дня до следующего выхода на смену синяки на лице Лены успели сойти не до конца. И если разбитая губа уже заживала, то по лицу было хорошо видно, что Лена явно не упала и, без сомнения, что-то произошло.
Не выходить на работу из-за синяков Лене не хотелось. С другой стороны, девушка переживала, что ей будут задавать слишком много вопросов, поэтому заранее придумала версию о том, что ее пытались ограбить в темном переулке.
И действительно, отвечая на все расспросы про попытку ограбления, Лена выслушивала в ответ сочувственные реплики и могла не переживать из-за того, что ее тайна будет раскрыта.
Правду о том, что произошло, знала только Валя. Именно ей девушка в первый же час работы рассказала все, как есть.
- Валюша, я даже не думала, что все именно так окончится, я надеялась, что пусть даже он на мне не женится, но хотя бы мы с ним будем встречаться еще не раз и не два, - переживала Лена, - А теперь, получается, из-за двух встреч меня будут считать распущенной девицей.
- Да ты и так распущенная девица, - ответила Валя, - К чему переживать?
- А ты террористка, - в ответ выругалась Лена, - Ну тебя, хотела поделиться с тобой, как с человеком, своей проблемой, а ты… Можно подумать, ты моя мать.
- Была бы твоей матерью – за коски бы уже оттаскала, - ответила Валя.
- Это я уже от тебя на днях слышала, - сказала Лена, - Ничего нового.
- Как дома тебя встретили-то после того, что произошло? – полюбопытствовала Валя.
- А не все ли равно тебе? – удивилась Лена.
- Да просто интересно, - ответила Валя.
- Папа сказал, что выпороть меня жалко, запереть на хлебе и воде – жестоко, поэтому они с мамой решили простить меня, - сказала Лена, - Но видно было, что они разозлились.
- Да они просто плюнули на тебя, решив, что раз ты уже покатилась по наклонной, то остановить невозможно, - ответила Валя.
- Ой, иди ты лесом, - выругалась Лена.
Однако слова подруги почему-то крепко засели в голове девушки. Лена вспоминала все свое прошлое, но не могла припомнить ни одного случая, чтобы после какого-то происшествия с ее участием родители бы как минимум не отругали ее.
«А вдруг Валя права?» - подумала Лена, - «Как мне тогда жить?»
Девушка решила, что как только она придет домой, то сразу поговорит обо всем с родителями, попробовав переступить через стыд и стеснение. Но успокоиться никак не получалось, по лицу Лены было видно, что девушка огорчена.
- Елена! – окликнул девушку Георгий Иванович, - Говорят, на вас бандиты напали?
- Да, именно так, - ответила Лена.
- Не стал бы называть жандармов бандитами, хотя видно, что вас в отделении не жалели, - сказал врач.
- Откуда вы все знаете? – удивилась Лена.
- Кого зовут в жандармерию на все вызова? – спросил Георгий Иванович, - Оттуда и знаю. Вы зачем промокашку-то кинули? А если бы попали в висок, а не в руку? Вы куда целились-то?
- Не знаю, никуда я не целилась, кидала, куда получится, - ответила Лена, - Георгий Иванович, пожалуйста, не говорите об этом никому, не хочу сплетен о себе…
- Хорошо, что хотя бы американскую мануфактуру он догадался использовать, а то бы уже через месяц просили меня найти препараты, чтобы в Калинкинскую больницу не идти, - сказал врач, - Вот скажите мне, Елена, откуда такие дуры в принципе берутся? Причем не сказать, чтобы дремучие – фельдшерские курсы вы хорошо окончили, да и работаете достойно. Чего же вам дома-то не сидится?
Лена ничего не ответила Георгию Ивановичу, но, оставшись одна, расплакалась в голос.
«Да что за жизнь?» - думала Лена, - «С Вадимом все окончено, с Валей поругались, Иваныч недоволен…»
Едва Лена пришла домой, девушка сразу подошла к родителям.
- Мама, папа, – начала Лена, - Вот сколько себя помню – ни разу вы мне каких-то проступков не прощали. Так за что вы на меня на этот раз так обиделись? Решили, что пошла я по наклонной, уже не остановить? В чем дело?
- Лена, ты помнишь, в каком состоянии тебя привел Владимир домой? – спросила Мария дочь, - Как что я, что папа могли иначе реагировать?
- Мама, но ведь даже после того самоуправства в жандармерии, когда я с горячкой слегла, ты меня и ругала, и обещала на курсы больше не выпустить, - удивилась Лена, - Что не так на этот раз?
- А на этот раз мы просто решили простить тебя, - ответила Мария, - Лена, тебе что, будет легче, если я тебя запру в комнате?
- Да, будет, - сказала Лена.
- Тогда иди к себе, - ответила Мария.
Вечером к Лене в комнату пришла Женя с хлебом и чаем.
- Лена, ты зачем на наказание сама напросилась? – удивленно спросила девочка.
- Чтобы не чувствовать, что родители решили, что я пошла по наклонной и мной заниматься уже бесполезно, - ответила Лена.
- Зря, - коротко ответила девочка, - Делать тебе больше нечего.
Ночь прошла в состоянии какого-то небольшого удовлетворения.
«Посижу дня два взаперти и все забудется потом», - подумала девушка.
Однако на следующий день с утра в комнату Лены пришла Мария.
- Лена, иди завтракать, - сказала женщина.
Поняв, что вчера ее отправили в свою комнату исключительно по ее просьбе, Лена чуть было не расплакалась.
«Нет, Валя точно была права, меня считают окончательно испорченным человеком, поэтому даже ничего мне не было за этот случай», - подумала Лена, - «Не так давно мама обещала, что если я продолжу свое безнравственное поведение, то просижу у себя в комнате на хлебе и чае неделю, а теперь, когда я и опозорилась на всю жандармерию, и вела так себя, она говорит, что прощает меня…»
Окончательно не по себе стало Лене, когда пришедшие на следующий день Владимир и Лиза начали обсуждать за чаем именно ее. И если в присутствии родителей все было более-менее пристойно, то, оставшись наедине с сестрой и Владимиром, девушка услышала фразу зятя:
- Вадим сказал, что большей дуры он еще не встречал. То согласилась на близость со второго раза, то перед этим так корсетом утянулась, что чуть ли ни задыхалась. Но зато он увидел у тебя огонек в глазах, поэтому в своем списке готов тебя записать в небольшую группку лучших барышень.
- Владимир Леопольдович, вам не стыдно повторять эту сплетню? – возмущенно спросила Лена.
- Елена Константиновна, я ее повторяю исключительно для того, чтобы вы поняли, в какое омерзительное положение попали, - ответил Владимир.
- Тогда попрошу вас больше не говорить ни слова об этом, - сказала Лена.
Все то, что накопилось у Лены в душе за эти дни, слишком сильно давило на девушку. Лена переживала, плакала и иногда думала, что если бы Мария сдержала свои слова и заперла ее на неделю в комнате, девушке стало бы значительно легче.
В тяжелых раздумьях прошло несколько дней. Лена думала, что хотя бы на смене ей станет легче, но чуда так и не произошло. Пока девушка была занята перевязками, ей было не до размышлений, но едва Лена осталась наедине со своими мыслями, девушке стало слишком тяжело.
В один прекрасный момент согрешить и стать самоубивцей для Лены показалось единственным выходом. Девушка пришла в перевязочную, взяла скальпель и долго сидела, думая, как лучше сделать надрез, чтобы уж точно ее не спасли.
- Елена, вы что творите? – раздался голос Иваныча за спиной и девушка выронила скальпель.
- Елена, я задал вопрос и жду ответа, - повторил Иваныч, - Вы что творите?
Лена ничего не ответила и расплакалась.
- Елена, вы забыли, что порезаться насмерть трудно? – спросил Иваныч, - Забыли все то, что я вам говорил, когда мы в жандармерию ходили? Забыли, что если что – я бы вас принципиально без морфия зашивал? Чтобы неповадно в следующий раз было? А какая-нибудь Валентина сидела бы и руку держала? Елена, вы что сидите и молчите?
Лена ничего не отвечала. Девушка было все так же плохо, но от слов Иваныча она хотя бы вернулась в реальность.
«Точно, надо, как Валя, морфия принять», - подумала Лена.
Девушка быстро встала и подошла к шкафчику с лекарствами. Иваныч с недоумением наблюдал за Леной, но, увидев, что девушка достает уже которую ампулу с морфием, вдруг догадался о намерениях Лены, подошел к девушке, одной рукой прижал руки Лены, а второй со всего маху отвесил ей подзатыльник.
- Сейчас в желтый дом тебя сдам, на Пряжку, тут не так уж и далеко, кстати, - выругался Иваныч, - Вспомни ту же Валентину, как она лежала, пока ее в себя приводили. Идиотка мне очередная нашлась, смотреть противно! Мне тебя что, прямо здесь к койке привязать до конца смены, чтобы не сотворила ничего с собой?
Лена ничего не ответила. Девушка молчала, не желая ничего говорить, и полностью покорилась судьбе.
- Ты у меня сегодня разговаривать будешь? – возмутился Иваныч, - Или ты иначе, чем методами жандармерии, говорить не начинаешь?
- Не начинаю, - ответила Лена.
- О, уже голос подала, - слегка обрадовался Иваныч, - А на остальные вопросы кто отвечать будет?
- Никто, - ответила Лена и снова замолчала.
Иваныч намотал косу Лены на руку, после чего снял с брюк подтяжки и, держа вырывающуюся девушку, перегнул ее через колено и, придерживая второй ногой, начал пороть.
- Матери с отцом на тебя нет, - устав, выругался Иваныч, - Работать иди, а если хватит ума написать на меня жалобу, не беспокойся, заведующий скажет мне, что я могу с ней сделать. Придумала она, самоубиться решила! Вечером проверю, работала ты или ерундой страдала!
Одернув юбку, Лена вылетела в коридор и, размазывая по лицу слезы, села на подоконник, но тотчас слезла.
«Сейчас и не присядешь», - подумала девушка, - «Где мне теперь спрятаться-то, где посидеть в одиночестве? Или хотя бы постоять…»
Лена ушла в уборную. Умывшись и постояв у окна, девушка немного успокоилась и, обдумав ситуацию, решила пойти работать дальше.
Чем больше проходило времени, тем больше успокаивалась Лена. Злость на Иваныча начала проходить, а от мысли, что она действительно не хотела жить, становилось страшно.
«Самоубивцы только в ад попадают», - подумала Лена, - «Да и вообще, рано еще уходить, жить-то хочется, замуж хочется, деток родить хочется…»
Вечером к девушке, как и обещал, пришел Иваныч.
- Работала сегодня или над своей несчастной судьбой страдала? – спросил мужчина.
- Работала, - ответила Лена. Помявшись, девушка добавила, - Георгий Иванович, я не знаю, что на меня нашло, будто не в себе была… Это хорошо, что вы пришли, я не успела порезаться…
- Очередная дура, только, ко всему прочему, с медицинским образованием, - бросил Иваныч, - Ненавижу идиотов и крамольщиков, а ты, похоже, и та, и та сразу. Может, хоть сейчас одумаешься.
В странном состоянии Лена пришла домой. Говорить о том, что произошло в больнице: что вначале, что позже, не хотелось. Сказать родителям, что она не голодна, чтобы не садиться на кухне, тоже казалось безумством – после смены всегда хотелось есть. Взяв силу воли в кулак, Лена села на табуретку и приступила к еде. Быстро поев, чтобы не подвергать испытанию свое терпение, девушка пошла к себе в комнату. Улегшись на кровать, Лена недовольно поморщилась и подумала:
«Ну хотя бы самоубиться не дал, уже хорошо…»
Часть 31
Скрывать от родителей и сестры то, что ей теперь очень тяжело сидеть, оказалось гораздо более сложной задачей, нежели казалось вначале. Слишком быстро есть Лена не умела, а высиживать на табуретке все время обеда полностью казалось для девушки уж слишком тяжелым испытанием.
Если в первый вечер, сразу после окончания смены, Лена могла быстро уйти с ужина, под предлогом, что она устала, то уже на следующий день девушка поняла, что снова повторить подобный номер она не может.
«Дурак этот Иваныч», - думала Лена, - «Ну отобрал бы у меня морфий и вытолкал из перевязочной, зачем драть-то было?»
Однако, как бы ни была девушка раздосадована, Лена могла отметить то, что ей досталось от Иваныча далеко не так сильно, как прошлой осенью от отца.
«Еще пару деньков – и все пройдет», - подумала девушка, - «Можно будет садиться, как и прежде».
К тому моменту, когда Лена снова пришла в госпиталь, синяки уже сошли. Девушка, как обычно, приступила к работе и неожиданно для себя заметила, что Иваныч уж слишком пристально за ней наблюдает.
В первый раз это оказалось вполне ожидаемым, но несколько неприятным для Лены: едва увидев врача, в душе девушки вспыхнула та обида, которая уже успела затухнуть в последние дни.
Второй раз, когда Лена встретилась с Иванычем, девушка заметила, что Иваныч не только дает ей задание для работы, но и достаточно придирчиво оглядывает ее запястья.
«Да все у меня нормально, хватит пялиться», - подумала Лена и с удовольствием заметила, что врач уходит восвояси.
К середине смены девушка заметила, что Иваныч нашел с десяток поводов, чтобы заглянуть к ней. Это беспокойство начало раздражать Лену и, не выдержав, девушка сказала:
- Да все у меня в порядке, не надо каждые пять минут ко мне заглядывать.
- Раз в порядке, Елена, тогда собирайтесь и пойдем сейчас в жандармерию, - сказал Иваныч, - Все к той же Чувайновой. Мне вот интересно, идиотками рождаются, становятся или есть какие-то курсы, на которых их подготавливают?
- Что от меня потребуется? – с беспокойством спросила Лена. Девушке было жаль Люду и больше всего она боялась, что ласточка опять что-нибудь с собой сотворила.
- Ассистировать будете, - ответил Иваныч, - И смотреть и делать выводы.
В жандармерию Лена идти не хотела. Девушка не желала еще раз встречаться с Вадимом и надеялась, что Люда не сделала с собой ничего такого, что могло бы ей повредить.
- Опять с Авдеевой? – раздался удивленный голос дежурного.
- Да, с наиболее ценным специалистом, - ответил Иваныч, - Так что, значит, с Чувайновой?
- Объявила голодовку, требует немедленного освобождения, - сказал дежурный, - Сначала мы, как обычно, думали, что барышня, как и многие, дольше пары дней не продержится. Но мы ошиблись, вчера уже началась вторая неделя. А сегодня с утра она дважды в обморок падала.
- Точно ничем не травилась? – уточнил Иваныч.
- Кто ее знает, - честно ответил дежурный, - Вроде, ничем.
От услышанного Лене стало плохо. Девушка будто представила себя на месте Люды и побледнела.
- Елена, если бы думаете, что достаточно упасть сейчас в обморок, чтобы не идти в камеру к арестантке, то вы глубоко заблуждаетесь – я обратно в больницу вас не отпущу, - сказал Иваныч, - Сначала будете ассистировать, потом пойдете обратно.
Лена не планировала ни симулировать, ни как-либо иначе избегать помощи врачу. Однако идти к Люде девушке не хотелось и Лена с трудом заставила себя выполнить указание врача.
«Я на работе, это одно из заданий, которые необходимо выполнить», - подумала девушка, - «Надо просто потерпеть».
С первых же секунд нахождения в камере Иваныч понял, что дело нечисто. Врач догадался, что обмороки, скорее всего, были вызваны отказом от еды, а вот уже после девушка чем-то отравилась.
- Признавайся, что съела, - сказал Иваныч Люде, - В угадайку играть не буду, сейчас развернемся и уйдем обратно, а ты помрешь здесь.
- Мать сливы передала, я их есть не стала, а зернышки наковыряла и съела, - слабым голосом сказала Люда, - Понадеялась, что меня из жандармерии по состоянию здоровья отпустят.
- Ну правильно, сначала больше недели ничего не жрать, а потом зернышек от слив наглотаться, - возмутился Иваныч, - И можешь не надеяться, ни в какую больницу я тебя не заберу, будешь здесь сидеть, сколько по закону положено.
Все это время Лена находилась чуть поодаль. Девушка не хотела смотреть на Люду, ей было больно видеть состояние арестантки. Стоя возле двери, девушка слышала шаги в коридоре и, неожиданно для себя, услышала тихий разговор по ту сторону двери:
- Хороший врач, мне нравится, как он и беседы ведет, и поступает, - сказал дежурный мимо проходящему жандарму, - Ему бы еще фельдшера нормального, не такого сердобольного, так вообще цены этой паре не будет.
«Вот поэтому Иваныча и зовут вечно сюда, нравится он им», - подумала Лена.
- Елена, берите зонд да приступайте, - скомандовал Иваныч.
Девушка подошла к чемоданчику с инструментами и открыла его.
- Елена, вы что, забыли, что сначала надо руки за спиной связать? - удивился врач, наблюдая за происходящим.
- Она резала запястья недавно, больно будет, - ответила Лена.
- Значит, сама во всем виновата, - сказал Иваныч, - Выдернет в самый неподходящий момент зонд – будете знать.
- Ласточка, доктор прав, придется потерпеть, - тихо сказала Лена и взяла бинт, - Я тебе слишком сильно связывать руки не буду, но ты уж не дергайся.
Прошло какое-то время. Лена убрала обратно все в чемоданчик и отпаивала Люду сладким чаем.
- Доктор скажет, тебе сегодня какую-нибудь жидкую кашу принесут, ты ее ешь обязательно, - сказала Лена, - И обещай мне, что больше никаких глупостей делать не будешь.
- Может быть, в больницу заберете? – с надеждой попросила Люда.
- Еще чего не хватало! – возмутился Иваныч, - Сначала травят себя, потом в больницу хотят. Вот выпустят тебя из жандармерии, если и тогда будешь плохо себя чувствовать – то приходи. А пока что сиди здесь, может, до чего-нибудь более умного додумаешься.
Из жандармерии Лена вышла в убитом состоянии.
- Может быть, надо было забрать Людмилу? – спросила девушка врача, - Валентину же забрали…
- Валентина была не в таком состоянии, у нее была действительно угроза жизни, - ответил Иваныч, - Здесь же угрозы жизни больше нет, значит, будет сидеть, пока ее не выпустят. Ну или пока суд не отправит куда-нибудь подальше от столицы.
От этой мысли Лене стало плохо. Девушка даже не думала, что Люда, которая так неожиданно стала ей близка, может и вправду дождаться суда.
Прошло около недели. Лена шла по улице, возвращаясь из лавки, как вдруг неподалеку от школы встретила Люду.
- Ласточка, тебя выпустили! – с неподдельной радостью сказала Лена и бросилась обнимать Люду.
- Выпустили, - ответила Люда.
- Все нормально? Дело закрыли? Как дома дела, как на учебе, все обошлось? – продолжала Лена.
- Да, у меня все хорошо, - ответила Люда, - Дело закрыли, то, что я разносила листовки, не доказали. Ну их, не товарищи они мне, выдали меня. Ну не то, чтобы выдали, не обеспечили должную безопасность. Больше с ними связываться не буду.
- И правильно, - сказала Лена, - А как дома дела, как на учебе?
- Все замечательно, - ответила Люда, - Дома, конечно, мать отругала за все: что за листовки, что за руку, что за последний случай. Уши накрутила да в кладовке до утра заперла. Но это не страшно, что она, впервой меня запирает? В школе тоже все неплохо: вызвали к директору, отругали, поставили единицу за поведение и отпустили на все четыре стороны.
- И ты говоришь, что все хорошо, - удивилась Лена, - Что уж тут хорошего?
- Хорошо то, что меня суд не отправил куда-нибудь в ссылку, лет так на пять, - ответила Люда, - А все остальное – мелочи.
Люда рассмеялась, а потом вполне серьезно спросила:
- А ты тоже подпольщица, что ли? Иначе с чего бы так хорошо ко мне относилась?
- Да, тоже подпольщица, правда, уже в завязке, - ответила Лена.
К удивлению девушки, Люда больше ничего не ответила и сменила тему,
На всякий случай Лена спросила адрес Люды, чтобы, при необходимости, знать, где ее искать. Девушка уже решила для себя, что если она захочет еще раз что-нибудь в своей жизни попробовать противозаконного, то делать это будет только одна либо в компании новой знакомой.
«Все будет хорошо», - подумала Лена, - «Надо просто будет все детально продумать, а не делать абы как, как в прошлые разы».
Часть 32
На улице уже похолодало и, будто в ответ на изменившуюся погоду, в больнице началась чуть ли ни волна болезней: один за другим с простудой сваливались с ног врачи, медсестры и фельдшеры. Зав.отделением убедил девушку в том, чтобы она хотя бы недельку поработала в более усиленном режиме и Лена согласилась с этим предложением – девушка прекрасно видела то, что в больнице не хватает рабочих рук.
За эту неделю Лена поняла, что вот так работать, как все, практически каждый день – это не для нее. Если раньше девушка иногда думала о том, что, может быть, стоит выйти на полноценную рабочую неделю, то теперь Лена окончательно для себя поняла, что работать не каждый день – это единственный вариант, который она может себе позволить.
«А кто-то вынужден трудиться вообще без выходных», - подумала Лена и от этого девушке стало гораздо больнее: она может себе позволить работать в свое удовольствие, а кто-то – нет.
«За равноправие надо бороться», - подумала Лена и решила поговорить об этом с Людой.
- Люда, может быть, сами что-нибудь организуем? – практически в лоб предложила девушка своей новой знакомой.
- С радостью, Леночка, но я не слишком здорова, - огорченно сказала Люда.
- Что с тобой? – обеспокоенно спросила Лена, - А что же в больницу не пошла? Иваныч пусть и дурак, но сказал же, что если что – приходи, тебя бы положили да вылечили бы.
- И без того от программы отстала, нагонять тяжело будет, - вздохнула Лена, - Потерплю. Хожу же потихоньку, пусть и с некоторым трудом, устаю сильно.
- В чем дело? – еще раз спросила Лена, - Я же пусть не врач, но фельдшер, может, смогу помочь тебе.
- Во-первых, Леночка, нахождение в застенках жандармерии еще никому здоровья не прибавляло, - начала Люда, - А, во-вторых, ты же помнишь, я сначала дней десять не ела ничего, а потом решила косточками от слив травануться. Как видишь, еще до сих пор не выздоровела…
- Ласточка, так скажи, зачем ты и руку резала, и травилась? – удивленно спросила Лена, - Я не понимаю…
- В знак протеста против жандармского самоуправства, - ответила Люда, - Кроме того, надеялась, что меня в больницу из жандармерии заберут. Откуда же мне было знать, что Иваныч, как ты его назвала, и второй раз ко мне придет…
- Иваныч, наверное, ко всем приходит, его в жандармерии любят, - сказала Лена, - А любят его за то, что он принципиально практически никого в больницу не забирает, ну, наверное, только если человек при смерти, может и смилостивиться. Вредный он мужик.
- У меня до сих пор сил никаких нет, - вздохнула Лена, - Уроки еле высиживаю, а потом прихожу домой и сразу отдыхать ложусь. Это если мама не видит, а если она дома – то приходится сразу заниматься, иначе сразу начнется песня о том, что мне в больницу надо и о том, что она не для того дочь растила, чтобы она вот так издевалась над собой.
- Ласточка, так давай я действительно в больницу тебя пристрою, - предложила Лена, - Ты и восстановишься маленько, и обсудим, что делать дальше. А я буду с тобой заниматься, чтобы ты не отстала по программе и дальше.
- А можешь сделать так, чтобы я к Иванычу не попала? – с надеждой попросила Люда, - Не хочу, чтобы он был моим лечащим врачом.
- А вот этого не смогу обещать, - ответила Лена, - Но какая тебе разница, кто врачом будет, два раза в день будет приходить на обход – не более того.
На следующий день, придя на работу, Лена, первым делом, услышала то, что ее зовет к себе Георгий Иванович.
- Елена, - сказал врач девушке, - Чувайнову, так называемую ласточку, как вы выразились, вести будете вы. У барышни, у которой, надо сказать, ума нет совершенно, типичные последствия отравления. От вас ничего особенного не требуется, просто надо будет контролировать, чтобы все проходило нормально. Объясните барышне, что переедать ей не следует, что стоит не перетруждаться и восстанавливаться, в общем, ничего нового.
Едва окончился монолог врача, Лена сразу же направилась к Люде.
- Леночка, я второй день здесь уже на одной каше сижу, хочется что-нибудь и другое поесть, - сказала Люда.
- Люда, ты десять дней над собой издевалась, потом отравилась, а потом, что ли, домой отъедаться пошла? – удивилась девушка, - Нельзя же так себя мучить, организму нужно в норму прийти.
- Знала бы, что так будет – не знаю, решилась бы на протест или нет… - вздохнула Люда, - Так что ты предлагаешь нам организовать?
- Не знаю, - честно сказала Лена, - Еще не решила…
Тем временем, Лена никак не могла решить, что для нее дороже: послужить на благо народа или остаться на свободе. В конце концов, девушка решила, что ей стоит отпустить эту ситуацию, а потом, когда идеи придут сами, воплотить их в жизнь.
Параллельно с этим Лена активно начала поиски жениха. Девушка чуть ли ни в каждом молодом человеке видела своего возможного избранника, но успехом это никак не могло увенчаться. О Вадиме Лена уже успела практически забыть, как вдруг совершенно неожиданно девушка получила письмо с приглашением на свидание.
Почерк адресанта был неизвестен Лене, поэтому текст, в котором говорилось, что ее приглашают на прогулку, растопил сердце девушки практически сразу.
В назначенный день девушка пришла в парк и увидела, что к ней подходит Вадим.
Первой мыслью Лены было сразу же уйти отсюда, однако, воспоминания о самых приятных моментах их встреч никак не отпускали девушку.
- Елена Константиновна, - сказал Вадим и поцеловал Лене руку, - Позвольте пригласить вас в кофейню.
- Потом пригласить в постель, а потом послать к чертовой матери, - продолжила девушка.
- Елена Константиновна, мне есть, с чем сравнивать, вы покорили мое сердце, - сказал Вадим, - Поэтому позвольте пригласить вас в кофейню.
- Приглашайте, - коротко ответила Лена.
Эта встреча прошла на высшем уровне. Вадим был вежлив, как никогда, не позволял себе ничего лишнего, поэтому Лена невольно подумала о том, что человек, который ей немного дорог, изменился.
- Надеюсь, вы почтите меня своим присутствием еще не раз, - сказал напоследок Вадим, - Честь имею.
В полном недоумении Лена остановилась на пороге дома. За весь этот вечер Вадим не позволил себе ничего лишнего, почтительный поцелуй руки был самым близким моментом, произошедшим сегодня.
«Может, он изменился?» - с надеждой подумала Лена, - «Мы будем встречаться, он позовет меня замуж… Хотелось бы так, очень бы хотелось!»
Новый этап. Часть 33
Прошла неделя. Лена была готова к тому, что на следующее свидание ее уже пригласят домой, после чего все будет снова именно так, как было и в прошлый раз: шампанское, постель, расставание. Но, к огромному удивлению Лены, и второе свидание прошло примерно так же, как и прошлое. Отмечая все малейшие детали встречи, Лена заметила, что этот тип встреч она видит идеальнейшим вариантом: кавалер и соблюдает рамки приличия, и проводит все свидания на достойном уровне.
И третье, и четвертое, и пятое свидание прошло аналогично. Лена была уже полностью влюблена в Вадима и, если бы он снова предложил ей близость, то, не задумываясь, согласилась бы.
Родители, безусловно, замечали то, с каким видом ходит их дочь, но решили пока что не вмешиваться в ситуацию.
- Пройдет еще неделька-две и Лена сама захочет познакомить нас со своим женихом, - сказала Мария супругу.
Константин поддержал эту точку зрения и только наблюдал за счастливым видом дочери, не говоря ничего.
В тот день, когда в гости к родителям должны были прийти Лиза с Владимиром, Лена сидела в своей комнате и с нетерпением ждала очередного, шестого письма, в котором бы ее снова пригласили на встречу. Ради этих свиданий с Вадимом Лена была бы готова бросить все: работу, крамолу - лишь бы только Вадим женился на ней.
Не став даже выходить к сестре и ее мужу, Лена сидела в своей комнате. Будто в отдалении девушка услышала слова сестры:
- Мама, скажи Лене как-нибудь поаккуратнее, что Вадим в карты проиграл большую сумму денег, расплатиться ему было бы слишком дорого, поэтому часть долга ему заменили на желание. А желание это было провести пять свиданий с Леной исключительно вежливо, достойно и в рамках этикета.
Кровь закипела в жилах Лены и девушка, уже не слушая то, что Мария пообещала Лизе как-нибудь поосторожнее поговорить со своей средней дочерью, выбежала на улицу.
Добежать до дома Вадима для Лены, никогда не любившей уроки гимнастики в гимназии, оказалось сущим пустяком. Девушка не сомневалась, что Вадим сейчас у себя, поэтому бежала, не зная, что именно она ему будет говорить.
- Карточный долг, значит! – крикнула Лена, увидев Вадима во дворе, - Дело чести, значит! То развлекался, будто с желтобилетницей, то согласился за часть долга над моими чувствами надругаться! Ненавижу!
- Елена Константиновна, покиньте усадьбу, иначе я сейчас позову городового, - спокойно сказал Вадим.
- Ненавижу! – еще раз крикнула Лена и, подняв с земли камень, бросила его в голову своему обидчику.
Меткостью Лена не могла похвастаться, но камень пролетел возле виска молодого человека и немного оцарапал голову. Сослуживец Вадима, выбежав во двор на шум, увидел, что его сотоварищ борется с Леной и явно пытается ее повалить на землю, но некая растерянность и царапина на виске мешают ему.
Против двух подготовленных молодых людей бороться Лене было уже тяжело, поэтому девушка вскоре лежала на земле, со связанными брючным ремнем руками.
- Может, в полицию ее сдать? – предложил друг Вадиму, - Это их подведомственность, не наша. А у нас ее снова отпустят.
- Начальник не даст, на этот раз не позволит, - сказал Вадим, - А сейчас выходные, лишних глаз нет, можно будет хоть отомстить нормально.
- Пожалуйста, без меня, - раздалось в ответ, - На гауптвахте не был, Бог миловал, вот и не хочу туда попадать в первый раз.
- Я тоже туда не стремлюсь, - ответил Вадим, - Но, надеюсь, все обойдется.
От дома Вадима до отделения Лена шла спокойно, не пытаясь вырваться. Девушка понимала, что от двух молодых людей она не убежит при всем желании, да и бежать ей было некуда. Родители бы явно не стали Лену куда-то прятать, разве что попробовали бы помочь ей, найдя адвоката.
- Документы я потом сам заполню, знаю и имя, и адрес, и все про эту идиотку, - сказал Вадим, - Точно не будешь мне помогать?
- Точно, - раздалось в ответ.
Оставшись наедине с Вадимом, сидя на табуретке с до сих пор связанными руками, Лена молчала. Девушка продолжила молчать и тогда, когда Вадим намотал ей косу на руку и ударил головой об стену, и когда начал избивать руками. Наконец, молодой человек отвел Лену в камеру, развязал ей руки и сказал:
- В понедельник оформим тебя, как полагается, а пока что посиди без оформления.
Сначала Лена восприняла фразу о том, что сидеть здесь она будет без оформления, с некоторой надеждой. Девушка верила в то, что все обойдется и на этот раз.
Однако вскоре стало понятно, что сидение без оформления предполагало собой и отсутствие кормежки, и отсутствие постельного белья и матраса. На железной кровати без матраса сидеть было невозможно, холод пронизывал до костей. Лене, которая всю жизнь ела по расписанию, уже к вечеру стало плохо от голода. Невыносимо хотелось пить. И если проблему с питьем девушка смогла решить, рискнув выпить воды из-под крана, то ни спать на железной кровати, ни как-то поесть Лена не могла.
Всю ночь Лена провела, сидя на табурете. Спать сидя тоже было непросто, но девушка умудрилась придремать. Весь день воскресенья прошел так же, за исключением того, что девушке стало еще хуже. Болел желудок, болела голова, но никто не приходил на стук Лены в дверь камеры.
Ночь Лена провела с надеждой на то, что хотя бы с утра ее оформят и выдадут белье, матрас и еду. На освобождение девушка уже не надеялась. Лена догадывалась, что Люда, которую уже выписали из больницы, могла ее потерять, что ее совершенно точно потеряли родители, но девушка даже не догадывалась, что родители уже были в жандармерии, но их просто не пропустили к дочери.
Чудо не произошло и с утра в понедельник. Никто не пришел в камеру к Лене. Не выдержав, девушка вынула из кармана ножик и провела им по руке.
Как выяснилось, за Леной наблюдали в глазок. И, едва жандарм увидел, что девушка позволила себе лишнее, в больницу был уже отправлен соответствующий запрос. Всего через полчаса дверь камеры Лены отворилась и девушка увидела, что к ней пришел Иваныч и какая-то неизвестная девушка.
- Елена, я вас для того сюда водил, чтобы вы повторяли ошибки других? – спросил врач свою бывшую напарницу.
Лена чуть покраснела и промолчала.
- С какой целью вы это сотворили? – спросил Иваныч.
- Жить не хотелось, - ответила Лена.
- Сейчас-то хоть представляете, что будет? – спросил Иваныч, - Руку на стол, барышня будет держать, я – зашивать.
- Георгий Иванович, прошу вас, пожалуйста, заберите меня в больницу… - попросила Лена, - Меня же здесь по самоуправству будут столько держать, сколько захотят… Видите же, я вся в синяках. И неоформленная сижу, без матраса, прилечь не могу. На довольствие не поставили, жрать-то как хочется…
- Не будете нудеть – подумаю, - коротко ответил врач.
Лена изо всех сил старалась не плакать и усиленно терпела до самого конца. Когда врач наложил ей повязку, девушка коротко спросила:
- Я могу надеяться на лучшее?
- Можете, - не слишком довольно ответил Иваныч, - Бледная ты сильно что-то, вижу, что тебе плохо.
Иваныч встал с табуретки и сказал своей напарнице:
- Барышне будет плохо – дадите понюхать нашатырь. А я попробую договориться.
Пока Иваныч ходил договариваться, Лена со вздохом сказала девушке:
- Дважды сюда ходила, как фельдшер, знала, что так и будет, но в нужный момент об этом не подумала, дура…
Собеседница Лены молчала. Шли томительные минуты, наконец, в камеру пришел Иваныч и сказал:
- С тебя шоколадные конфеты. Забираю в больницу и договорился, чтобы дело не открывали. Начальник весь на нет изошел, возмущался, что его подчиненные устроили. Вадим недельку на гауптвахте посидит, подумает обо всем, остальным здесь все доступно объяснят, в чем они не правы. Думаю, объяснят вперемешку с матом, даже не сомневаюсь.
- Спасибо, - прошептала Лена, попыталась встать, но не смогла – сильно кружилась голова.
- Раиса, помогите этой дуре подняться, - скомандовал Иваныч.
Вскоре из камеры вышли все трое: Иваныч и Раиса, которая поддерживала Лену, готовую в любой момент свалиться на пол.
- Я думал, Иваныч опаскудился, своих прикрывает, ан нет, действительно эта идиотка так плоха, - сказал кто-то в коридоре.
Лена не обратила на эти слова никакого внимания, единственное, что беспокоило девушку, было то, как она сможет дойти в таком состоянии до больницы.
- Поедем на извозчике, - скомандовал Иваныч, - Так ты до вечера не дойдешь.
В больнице, улегшись в постель, Лена в полном блаженстве закрыла глаза.
«Даже если сейчас подохну, не так страшно будет», - подумала девушка.
За то время, пока она лежала в больнице, Лену навестили и родители с Женей, и Лиза, и не раз приходили те, с кем девушка работала в больнице.
- На этот раз, Лена, ты тоже будешь говорить, что мы тебя зря простили и все это потому, что ты по наклонной пошла, или поверишь в лучшее? – спросила Мария дочь.
- Поверю, мама, - вздохнула Лена.
Встреча с Лизой была не слишком приятна, но на ней девушка услышала главное, что ее волновало.
- Владимир просил передать, что дело не возбудили, - сказала старшая сестра, - И чтобы ты сделала соответствующие выводы: тебе нельзя больше в жандармерии появляться. Ну разве что как фельдшер, не более того. Еще Владимир просил передать, что если бы ты Вадиму попала в висок, то так просто все бы не обошлось, поехала бы ты в Сибирь на этот раз точно. И была бы у меня судимая сестра.
- Все не о том думаете, Елизавета Константиновна, - ответила Лена, - Не о том надо думать, что была бы судимая сестра, а о том, что бедная Лена очутилась бы рядом с ворами и убийцами.
- Она бы сама убийцей стала, - сказала Лиза и сменила тему, - Вижу, вас, Елена Константиновна, снова под Гжель кулаками расписали.
- Все вы видите, да только ерничать умеете, - выругалась Лена.
По просьбе Лены родители купили Иванычу шоколадные конфеты и, как бы Иваныч не говорил, что он сказал это к слову, как шутку, Лена отдала врачу этот набор.
- Что, Елена, жениха себе ищите, да все без толку? – спросил однажды врач девушку.
- Да, Георгий Иванович, - ответила Лена.
- Если готовы бросить свою крамолу, навсегда о ней забыть и больше не связываться с жандармерией, особенно, с Вадимом, то я не против пригласить вас в кофейню, - сказал врач, - Как вы там говорили, а другие это растрепали, идеальное свидание – это сначала в кофейню, потом можно руки потрогать, а вот дальше спешить не надо? Да, согласен с вами, дальше спешить не надо.
Лена удивленно посмотрела на врача и ничего не сказала.
- Да и, если уж на то пошло, иметь жену, о которой я все знаю, не так уж и плохо, - сказал Иваныч, - Прошлое известно, известно то, что вы многое из своих ошибок не планировали. Да и не буду я вас попрекать прошлым, не волнуйтесь. Сами же прекрасно знаете, мне многое о вас известно.
После некоторой паузы врач спросил Лену:
- Так вы что, согласны на мое предложение? Бросаете крамолу, глупости, начинаете новый этап своей жизни?
- Я согласна сходить с вами в кофейню, - ответила Лена.
- Тогда, когда выздоровеете, обязательно сходим туда, - сказал Иваныч.
В состоянии полного шока Лена осталась лежать в палате.
«Но ведь я и вправду хотела замуж, планировала, как выйду замуж, окончить борьбу», - подумала Лена, - «Поэтому все будет так, как и должно быть: муж, дети, семья».
Часть 34
Несмотря на то, что состояние Лены было ближе к удовлетворительному, из больницы девушку выписывать не спешили. Это девушка объясняла тем, что тот же Иваныч, если что, хотел предоставить оправдательные документы жандармерии, если бы вдруг они спросили, на какой день выписали Лену, и тем, что невооруженным взглядом было видно, что девушка переживает из-за всего, что с ней произошло в ближайшее время.
Оставшись практически полностью наедине с собой – кровать Лены отгородили ширмой от всей остальной палаты, девушка впервые за все это время обдумывала свою слишком странную жизнь.
«То хотела помочь людям, то испугалась», - думала Лена, - «То стремилась снова увидеть Вадима, то расхлебывала последствия своей же глупости…»
Впервые за все это время Лена вдруг задумалась о том, что теперь она не может быть в чисто формальном смысле завидной невестой: она была уже не невинной.
«Но я ведь даже ничего, толком, и не запомнила», - думала Лена, - «Подумаешь, полежала обнаженная при молодом человеке, по сути, больше ничего и не было».
Кроме пары минут чего-то непонятного девушка так ничего не смогла и вспомнить. Гораздо ярче в памяти отпечаталось то, что Вадим видел ее без одежды, что это было явно за рамками приличий, но это, по мнению Лены, ее будущий супруг не узнал бы, если бы она сама не рассказала.
«Скорее всего, так быть не должно, да, это осуждаемо в обществе, но я не буду об этом никому никогда ничего говорить», - решила Лена, - «А что касается сплетен в жандармерии… Пусть говорят, что хочется. Я, может быть, вообще не за жандарма замуж выйду. Да что я говорю, я вообще за жандарма замуж выходить не буду – к чему мне это надо?»
С некоторой надеждой Лена ждала известия о том, что ее обидчиков понизят в звании, однако, начальство, по-видимому, предприняло все усилия для того, чтобы ситуация снова не вышла за пределы жандармерии: да, Вадим попал на неделю на гауптвахту, но больше ничего не произошло и вряд ли бы случилось в ближайшее время.
«Ну хотя бы меня не арестовали, не посадили, дело до суда не дошло», - подумала Лена.
Мысль о том, что ее проступок был явно противозаконным, вгоняла девушку в некоторую тоску, а понимание того, что ее, может быть, не отправили бы на каторгу, но могли бы на какое-то время посадить в тюрьму, пугала Лену.
Иногда Лена пыталась представить в виде своего жениха Иваныча, но это виделось девушке крайне слабо: мужчина был значительно старше ее, лет на пятнадцать минимум, кроме того, понимание того, что Иваныч слишком много о ней знает, слегка огорчало, если не пугало Лену. Девушка помнила и то, как Иваныч был куратором их группы, и то, как он знал обо всех ее похождениях в жандармерии, и то, как Иваныч не так давно выпорол ее, и то, как он приходил к ней в жандармерию и в последний раз. Лена видела Иваныча своим старшим наставником, может быть, напарником, но никак не супругом.
Практически перед самой выпиской в палату Лены пришла Валя.
- Как самочувствие? – спросила она девушку.
- Не самое лучшее, но жить можно, - ответила Лена.
- Вот и ты теперь отмучилась у нас в жандармерии, - сказала Валя, - Посидела, пострадала… Отомстить не хочется?
- Не знаю, - честно ответила Лена, - Швы сняли только вчера, рука иногда до сих пор побаливает…
- А как же ты будешь мстить, если замуж за Иваныча собралась? – удивилась Валя, - Я думала, теперь ты точно со всем завяжешь.
- Меня Иваныч не под венец звал, а в кофейню, - несколько возмущенно ответила Лена, - Не знаю, не видится он мне моим мужем, совсем не видится. Не могу сказать, что он старый, но старше меня ровно на одно поколение. Мы с ним уже совсем разные люди будем.
- От кофейни хоть не отказывайся – посмотришь, каким твой несостоявшийся жених будет в роли кавалера, - сказала Валя, - Потом мне расскажешь, интересно же.
- Если пойду с ним гулять – расскажу, - ответила Лена.
Лена, все-таки, договорилась с Иванычем о свидании. Перед выпиской девушка честно сказала, что долго думала, но, в конце концов, пришла к выводу, что не видит Иваныча в роли своего жениха, однако, врач все равно предложил Лене прогуляться.
«Ну что, раз ты считаешь, что свои слова надо держать и что раз ты обещал сводить барышню в кофейню, значит, сводишь, то я схожу с тобой», - подумала Лена.
В принципе, прогулка была именно такой, как и хотела Лена: очень короткая прогулка по набережной, поход в кофейню, разговоры по душам.
- Георгий Иванович, может быть, вы меня с кем-нибудь познакомите? – спросила врача Лена, - Раз, как только что сами сказали, желаете мне только добра? Ну не вижу я вас своим супругом, мы с вами такие разные…
- Нет никого на примете, Елена, - ответил Георгий Иванович, - Но скажите мне, все-таки, чем я вас отпугнул-то? Неужели вы настолько против разведенных?
- Я ничего не имею против, я просто считаю, что мы с вами слишком разные люди, - сказала Лена, - А что же произошло с вашей супругой, если не секрет?
- Не секрет, - ответил врач, - Но прошу вас об этом не трепаться в больнице. Да, многие знают, где моя супруга, но снова запускать сплетню я не вижу смысла.
- Буду молчать как рыба, - честно сказала Лена, - Знаете же, что я сплетни разносить не любительница.
- В ссылке моя жена, - ответил Георгий Иванович, - Бывшая учительница, пошла в народ и… Сейчас, наверное, где-нибудь под Тобольском учит детей, если ее рискнули взять в школу. Да и, по правде сказать, мне это и неинтересно, чем именно она занимается.
Врач немного помолчал и продолжил:
- Женился рано, без любви, познакомили родители. Хорошенькая барышня с хорошеньким личиком. Она ко мне, по-моему, тоже ничего не чувствовала. Так и прожили пять лет, детей Бог не послал. Оба были в работе: я работал в больнице, она – в школе. Не до того было. А потом моя жена так прямо и заявляет, что хочет пойти в народ… Как я ее ни отговаривал, все было без толку. Попалась практически сразу, может, через неделю своего хождения. Свои же, деревенские, и сдали. Потому что на кой черт она им там нужна, агитаторша. После суда сама настояла на разводе. Основной причиной называла то, что не хочет мне портить жизнь, но было видно, что она там уже успела влюбиться в какого-то своего товарища по идиотизму. Ну а мне что, пусть разводится, все равно ни любви не было, ни детей, а ехать за своей супругой в Сибирь… Знаете, Лена, я и жен декабристов не понимаю, дуры они. Осудили твоего мужа, значит, осудили. Сам, дурак, виноват, нечего было крамолой заниматься. А теперь получай то, что по закону положено, благо, ссылка в Сибирь – достаточный повод для развода. Мне потом говорили, будто моя жена живет в Сибири вполне счастливо с каким-то мужичком, но, сами понимаете, Лена, мне это уже неинтересно.
Георгий Иванович едва заметно вздохнул и сказал:
- Поэтому мне теперь и хочется других малолетних дур с кривой дорожки на путь истинный вернуть. Что идиотку по имени Валю, что вас, Елена. Но, так-то, мне уже бы и жениться не мешало, вы, я вижу, в каждом прохожем себе жениха ищите, вот я и подумал, может, получится у нас что.
- Георгий Иванович, тем более, у вас уже был брак без любви, он окончился не так, как надо, зачем же снова повторять те же ошибки? – удивилась Лена, - Но я и не зная всего этого вам ранее говорила, что не вижу вас своим мужем. Я вас уважаю, вижу вас своим наставником, но никак не мужем.
- Спасибо вам, как минимум, за компанию, за приятный вечер, - сказал Георгий Иванович, - До дома вас проводить или это уже будет излишне?
- Провожайте, - ответила Лена.
Девушка неторопливо дошла с врачом до дома, потом помахала ему на прощание рукой, что было против всех правил этикета, а потом вошла в дом.
«С Иванычем точно ничего не сложится», - подумала Лена, - «Да, я бы хотела с ним работать, набираться опыта, перенимать новые знания, но жить вместе… Мы с ним слишком разные люди».
Часть 35
Практически до начала декабря 1880 года Лена ничего не предпринимала. Девушка ходила на работу, игнорировала все предложения Вали и наблюдала за Людой, которая вдруг решила стать примерной ученицей и полностью погрузиться в учебу.
- Лена, хочешь, я тебе что-то интересное расскажу? – спросила Валя Лену.
- Рассказывай, - ответила девушка, думая, что ее будет ждать какая-нибудь очередная сплетня о том, как не так давно дворник Иван напился прямо на своем рабочем месте.
- В столице, оказывается, партия есть, - начала говорить Валя, отводя свою подругу в более безлюдное место, - «Народная воля», слышала такую?
- Не слышала, - ответила Лена, - Владимир мало что рассказывает из того, что ему становится известно на работе.
- А я, между прочим, и без Владимира все это узнала, - сказала Валя, - Так вот, нет желания как-нибудь к ним присоединиться?
- Спасибо большое, я уже наагитировалась как под твоим чутким руководством, что потом с горячкой слегла, так и на кружок ходила, - ответила Лена, - Итог один: жандармерия, избиения, риск попасть за решетку… Нет, спасибо, мне такого счастья снова не надо.
- А отомстить за самоуправство? – спросила Валя.
- Не представляю, как это можно сделать, - ответила Лена, - Прямо не вижу никак.
- А я разузнаю об этом побольше, - сказала Валя, - А потом расскажу, что узнала.
- Дело твое, - отмахнулась Лена.
Когда через несколько дней Валя повела девушку снова в безлюдное место, Лена сразу же догадалась, что именно ей будут рассказывать.
- Они царя убить хотят, - сказала Валя, - Что скажешь об этом?
- Мне плевать, - ответила Лена, - Не знаю, что об этом и думать. Но, если что, это высшая мера, рисковать подобным я не хочу.
- Ну тебя, понаслушаешься тебя – сама монархисткой станешь, - бросила Валя, - Только с толку меня сбиваешь.
- Не слушай, я не против, - ответила Лена.
Однако как бы Лена ни говорила, что Владимир не говорит дома или в гостях о своей работе, иногда, совершенно ненавязчиво, молодой человек вворачивал в свою речь пару фраз о том, сколько человек когда арестовали и что решил суд по этому поводу. Понаслушавшись о том, что пару месяцев назад двоих человек повесили, а четырнадцать отправились в Сибирь или на каторгу, Лене перестало хотеться помогать народу.
- Попадемся с тобой под горячую руку и сами поедем куда-нибудь в Иркутск, - сказала Лена Вале, - Сейчас не лучшее время что-то делать. Вон те если смогут все провернуть – будут героями в моих глазах, а присоединяться к ним – нет уж, увольте.
Вскоре же девушка уже перестала говорить о «вон тех» как о героях – единственная цель убить царя не находила отклика в сердце Лены.
- Они же дальше ничего не запланировали, - однажды сказала Лена Вале, - Ну убьют они царя, а дальше что? Выловят их всех и повесят? Жалко же будет, первую часть сделали, а вторую – упустили из виду.
Мимо прошел кто-то из врачей. Понимая, что максимум, что он мог услышать – это «упустили из виду», Лена все равно разволновалась и сказала:
- И вообще, трепаться тоже не стоит.
- Боишься, - усмехнулась Валя.
- Не боюсь, а не вижу смысла, - ответила Лена.
Казалось, девушка начала вести абсолютно обычную жизнь: перестала думать о крамоле, перестала так активно искать себе мужа, просто работала и, в свободное время, развлекалась.
Известие о гибели царя Лена восприняла равнодушно, однако, участь арестованных заставляла девушку сопереживать им.
«Вот не продумали же все до конца, не продумали», - прокручивала в своей голове Лена, - «Прямо как мы с Валькой тогда, с листовками».
Когда родители позвали ее с Женей в церковь, помолиться об упокоении души недавно почившего царя, к всеобщему удивлению, Лена не стала отказываться. Родители сочли это очень хорошим знаком, но никто не знал, что Леной двигали совершенно другие мотивы.
Лена не могла назвать себя атеисткой, но и не была столь религиозна, как Лиза. Девушка не считала нужным ходить в церковь часто, не видела особой трагедии в том, что она согласилась на близость с Вадимом, хоть и не считала это полностью верным явлением, которое нужно поощрять. Но именно сейчас девушка захотелось пойти в церковь, чтобы помолиться о чуде, а именно об оправдательном приговоре народовольцам или, на крайний случай, о приговоре, как за убийство обычного человека, сопряженное со взрывом, а именно «от двенадцати до пятнадцати лет рудников».
Лена стояла на службе и с трудом сдерживала слезы. В принципе, это было совершенно необязательно: кто-то и так плакал по погибшему царю, однако, плакать в этой ситуации по иному поводу девушка не могла себе позволить. И только дома, оставшись наедине с собой, Лена разревелась от всей души.
Девушка не предполагала, что Владимир, с согласия родителей, нанесет ей дополнительный удар по психике – третьего апреля молодой человек привел Лену практически к самым воротам Дома предварительного заключения на Шпалерной.
Едва открылись ворота и на улицу выехали две черные платформы с осужденными, Лене стало плохо. Девушка стояла, провожала глазами эти повозки, а потом, когда они скрылись вдали и Владимир повел Лену домой, девушка вдруг упала в обморок.
Для Владимира не было чем-то неожиданным приводить людей в чувство: за время службы в жандармерии молодой человек сталкивался с подобным не раз. После пары легких ударов по щекам Лена пришла в себя.
- Вставай, на весенней земле лежать холодно, - сказал Владимир и подал Лене руку.
- И как с вами, Владимир Леопольдович, Елизавета Константиновна живет? - ответила Лена, отвергнув помощь Владимира и поднимаясь самостоятельно, - Вы же любого довести можете. Причем спокойно и с улыбочкой на лице. Хотя, о чем я говорю? Вы же два сапога пара.
- Пойдемте, Елена Константиновна, - сказал Владимир, не обращая внимания на слова Лены.
Девушка дошла до дома. Немного помолчав, Лена сказала:
- Мама, папа, я уеду в Швейцарию, буду там учиться на юриста, устроюсь на работу в жандармерию и развалю ее изнутри ее же методами!
- Лена, успокойся, - ровным голосом сказала Мария, - Ты переволновалась. Возможно, мы с папой были не совсем правы, когда разрешили Владимиру Леопольдовичу сводить тебя на Шпалерную. Ты хотя бы подумай о том, что женщин в жандармерию не берут, а в Швейцарии другие законы, нежели у нас. Кому ты будешь нужна с дипломом и без знаний?
- Никому, - вздохнула Лена и ушла к себе в комнату.
«Остается только быть фельдшером и надеяться на хорошее замужество», - подумала девушка.
Конец первой главы.
Глава 2. Жених. Часть 1
Чудо случилось неожиданно: восемнадцатилетнюю Леночку в качестве своей невесты увидел один молодой офицер из Департамента полиции, иначе говоря, бывшего Третьего отделения. Миловидная барышня в белом халате, которая не отвлекалась ни на что, а усердно выполняла свою работу, запала в душу одному из служителей закона, который приходил в больницу для консультации после травмы руки. И если в первый раз Лена особенно не обратила никакого внимания на Петра, то во второй и в третий раз девушка уже смотрела на молодого человека практически влюбленными глазами.
Высокий, симпатичный, светловолосый молодой человек не выходил из головы Лены. Мало понимающая в форме, погонах и прочей атрибутике девушка увидела в нем военного. Военные казались Лене представителями весьма достойного слоя общества, поэтому девушка втайне надеялась, что и этот таинственный незнакомец обратил на нее внимание, поэтому вскоре пригласит ее куда-нибудь.
- Ленка, это тебе от того красавца, - сказала Аня, отдавая в руки девушки записку, - Тебе он тоже запал в душу?
- Да, - коротко ответила Лена и развернула бумагу.
«Глубокоуважаемая Елена», - прочитала девушка и немало изумилась: откуда тому человеку было известно ее имя? Решив, что умение узнать побольше о своем объекте обожания будет только плюсом, девушка начала читать дальше, - «Разрешите пригласить вас на встречу сегодня, сразу же после окончания вашей смены. Я буду ждать вас у входа в больницу. Примите уверения в моем к вам почтении, Урусов Петр Геннадьевич».
Не считая канцеляризма в конце текста, девушка была полностью довольна этим приглашением. Лена начала рассуждать, как же ей выглядеть наиболее достойно к концу смены. Придирчиво оценивая свой внешний вид, девушка пришла к выводу, что платье у нее одно из самых простых, прическа тоже простая, а корсета, как обычно, нет. Конечно, еще раз просить Женю «затянуть ей корсет по-людски» Лена бы не рискнула, памятуя о том, как ей было тяжело дышать в тот вечер, когда она шла к Вадиму, однако, выглядеть чуть более привлекательно девушке, безусловно, хотелось.
- Не переживай ты так, раз он увидел тебя уже несколько раз в таком виде, в котором ты обычно ходишь, значит, и без всякой ерунды смог разглядеть в тебе что-то особенное, - сказала Аня Лене.
- Недаром мама говорила, что надо каждый день выглядеть достойно, а не только по праздникам, - огорченно ответила Лена, - Но уже ничего не поделать.
Едва окончилась смена, Лена побежала к выходу из больницы. Девушка оглянулась по сторонам и практически сразу же увидела Петра.
- Добрый вечер, - сказал молодой человек, - Рад, что вы решили принять мое приглашение.
- Я не могла поступить иначе, - ответила Лена.
Эта встреча проходила, по мнению Лены, на высшем уровне. Петр пригласил свою спутницу в кафе, долго с ней разговаривал обо всем на свете. Уже через час Лене показалось, что они с Петром знакомы давным-давно, поэтому девушка легко и свободно говорила обо всем.
Девушка даже не могла предполагать, что Петр знает о ней больше, чем она может подумать: молодому человеку было известно и то, что перед ним находится «звезда местной жандармерии», и что у «звезды местной жандармерии» уровень везения зашкаливает, и что, если постараться, Лену можно было бы уже давно довести до обвинительного приговора, который бы окончился или тюремным заключением, или ссылкой. Для Петра эта информация говорила иное: девушка запуталась в своей жизни, раз то ведет себя не так, как полагается, но и ни разу ее действия не были доведены хотя бы до возбуждения дела. И именно поэтому ту информацию, которую он выяснил буквально за несколько дней, Петр решил просто принять к сведению, а отношения с Леной начать с чистого листа, как это и полагается при знакомстве.
- Я окончила фельдшерские курсы, сейчас подрабатываю фельдшером в больнице, - говорила Лена, сжимая в руке чашку чая – девушка даже не могла подумать, что такой красивый молодой человек захочет пригласить ее на свидание.
Петр внимательно слушал Лену: все, сказанное девушкой, совпадало с той информацией, которую молодой человек получил ранее, и это радовало его, ведь его спутница говорит правду.
- А вы чем занимаетесь? – спросила Лена своего спутника.
- Служу Родине, - ответил Петр.
«Значит, я не ошиблась, он военный», - подумала Лена.
- В каких войсках служите? – спросила девушка, хотя толком и не понимала различия между ними.
- В самых лучших, точнее, ни в каких, - ответил Петр, - Я служу в Департаменте полиции.
- В бывшем Третьем отделении, мечте Владимира, - изумленно сказала Лена, - Владимир – это муж моей сестры.
О том, что Владимир – это муж Лизы, Петр тоже знал, как знал и про то, что по инициативе Владимира, немного дополненной инициативой начальника, в жандармерии какое-то время назад произошло самоуправство.
Лена не видела себя женой жандарма и не догадывалась, почему она притягивает к себе взгляды именно этого круга мужчин.
«Не на лбу же у меня написано, что я крамольщица?» - подумала Лена и продолжила разговор.
Вечер подходил к своему завершению. Петр расплатился по счету и предложил Лене проводить ее до дома. Девушка, не задумываясь, согласилась.
Несмотря на то, что Лена иногда задерживалась на работе, родители все равно беспокоились, когда дочь возвращалась домой позднее обычного времени. И именно сейчас, периодически поглядывая в окно, Мария заметила, что Лена возвращается домой с человеком в жандармской форме.
- Снова в неприятности попала? – обеспокоенно спросила женщина. Присмотревшись, Мария добавила, - Хотя нет, на этот раз, вроде, не попала. Они просто идут под ручку.
Женщина обратилась к своему супругу:
- За этого бы уже замуж вышла да не трепала никому нервы. Судя по тому, что он ей на прощание руку целует, а не разврат устраивает, есть какая-то надежда.
Едва раздался стук в дверь, Мария пошла открывать ее.
- Лена, ты где так задерживалась? – спросила женщина, не говоря ничего о том, что она видела только что.
- Сейчас расскажу, мама, - ответила Лена, снимая плащ, - Я даже не думала, что так может все в жизни случиться…
- …Я так благодарна Петру, что он провел этот вечер достойно, слов нет! – подытожила свой рассказ девушка, - И теперь он меня пригласил еще раз на встречу, в этот четверг.
- Только прошу тебя: веди себя достойно и не страдай глупостями, - сказала Мария, - И пусть все кончится хорошо.
«Как я об этом мечтаю, не передать!» - подумала Лена.
Часть 2
Ухаживания Петра нравились Лене. В них не было какой-то скуки, которая была в отношениях с Никитой, но все оставалось в рамках приличий. С каждым свиданием девушка чувствовала, что она привязывается к своему жениху все больше и больше и мечтала о том, что совсем скоро будет ее свадьба.
«Наверное, это судьба», - подумала Лена, которая толком не верила в судьбу, - «Мама вышла замуж неожиданно для родителей, ко мне чуть ли ни сватается жандарм… Не предугадать, что дальше будет».
Однако почему-то именно в этих отношениях Лене не хотелось распространяться о том, что она чуть ли ни считает дни до свадьбы. Никто в больнице даже не догадывался о том, что Лена ходит на свидания с Петром и многие почему-то решили, что и этой паре не суждено быть вместе.
- Лена, - однажды за чаем сказала Валя, - Мы организовали новый кружок, нет желания присоединиться?
- Не знаю… - задумчиво ответила девушка, - Честно скажу, не знаю.
- Тебе дома гайки закрутили? – спросила Валя, - Не выпускают снова никуда, контролируют каждый шаг?
- Нет, - честно ответила Лена, - Дома все по-прежнему. Но я не знаю, хочется ли мне снова пойти на кружок или нет.
- Приходи, - позвала Валя, - Я тебе там такое покажу, вовек не забудешь!
- Похоже, я вовек не забуду, как надо мной в жандармерии издевались, - ответила Лена, - Не уверена, что то, что ты мне покажешь, перебьет эти воспоминания.
- Приходи-приходи, не пожалеешь, - загадочно улыбнулась Валя.
Пойти на этот кружок Лена решила только потому, что Валя пообещала ей там что-то незабываемое. Но на этот раз уйти незаметно из дома у Лены никак не получалось: сестра Женя старательно принаряжалась, параллельно с этим рассказывая матери, как родители Кристины научили ее одноклассницу играть в штосс на конфеты и теперь она хочет снова поиграть со своей подругой в карты.
- А еще мы играли в фанты и в рифмы, было очень интересно, - продолжала рассказывать Женя, оканчивая сборы.
«Да ты мое трепло малолетнее, иди уже к своей Кристине и не мешай Лене собираться», - подумала девушка.
Наконец, Женя ушла. Лена вышла из дома и быстрым шагом направилась по назначенному адресу.
Неподалеку от нужного дома девушка встретила Валю.
- Пошли со мной, сейчас будет самое интересное, - сказала девушка.
Подгоняемая любопытством, Лена вошла в дом.
- А теперь проходи на кухню, - сказала Валя.
Девушка прошла туда, куда ей сказали. Для Лены не было удивительным то, что собрания частенько проводили на кухне: можно было и попить чаю, и обсудить насущные проблемы.
- Ничего не удивляет? – спросила Валя.
- Пока что нет, - ответила Лена. Девушка посмотрела по сторонам, но не заметила ничего странного: обстановка в доме была обыкновенная, икон в красном углу не было, что было типично для мест собраний кружков, какой-то показной роскоши Лена тоже не заметила.
Вдруг Лена увидела прямо перед собой Женю, которая накрывала на стол.
- Ты же пошла в штосс играть на конфеты, - удивилась Лена.
- Пошла, - ответила Женя, - Уже давно хожу и в штосс играть, и в фанты, и в рифмы… И дома все спокойны и довольны. Ты же меня не сдашь, Лена?
- За то, что ты меня с Вадимом сдала, могу и не молчать, - ответила Лена, - А что, посидишь дома, запертая в своей комнате, сильнее желание приносить пользу будет.
- Тогда и ты будешь сидеть рядом, в соседней комнате, - сказала Женя, - Неужели я промолчу, что видела тебя здесь?
- А я, моя дорогая Женечка, могла и вычислить тебя, - ответила Лена, - Ты же хвоста сбрасывать не умеешь.
Потеряв весь своей боевой запал, Женя сказала сестре:
- Леночка, прошу тебя, как сестру. Не будь второй Лизой, не мешай мне. Вспомни себя и пойми меня правильно.
- Не буду мешать при условии, что ты будешь мне отчитываться о своих действиях, - подумав, ответила Лена, - Что делаете, что планируете.
Женя ничего не ответила. Лена еще раз взглянула на свою сестру и вышла из кухни. На душе девушки было тяжело. С одной стороны, Лена не была против деятельности своей сестры. Все это казалось девушке довольно верным началом нужного пути. С другой стороны, Лена боялась, что Женя сглупит так же, как и они с Валей в свое время, если ни хуже. Еще девушка не хотела, чтобы ее сестра попала в жандармерию и пережила там хоть малую долю того, что ей пришлось пережить. А мысль о том, что родители, узнав, что она прикрывала свою сестру, накажут ее не меньше, чем Женю, вообще не радовала Лену.
- Ты чего такая грустная? – спросила Валя подругу, стоявшую в другой комнате у окна.
- Это малолетнее трепло сдаст себя с потрохами либо родителям, либо попадется жандармерии, а мне за нее влетит – мама не горюй! Она же про меня молчать не будет, сдаст родителям при первом же вопросе… Скажет, что я ей разрешила сюда ходить, а своей старшей сестре она доверяет.
- Лена, ей уже четырнадцать лет, она повзрослела, - ответила Валя, - Уже и мыслит правильно, и рассуждает, как взрослый человек.
- Но проговориться ей – дело одной минуты, - сказала Лена, - Ты ради этого меня сюда позвала?
- Нет, - к огромному удивлению девушки ответила Валя, - Ты же в кухонное окно даже не посмотрела. Так посмотри хотя бы в это, здесь тоже неплохо видно.
Ни секунды не сомневаясь в том, что Валя позвала ее на этот кружок, чтобы показать Женю, девушка выглянула в окно.
- Обзор идеальный, жандармерию видно прекрасно, - сказала Валя, - Я думаю, это нам пригодится. А вот со стороны жандармерии не видно, кто входит в дом, это скрыто от их взглядов. Разве не чудно?
- Чудно, - ответила Лена, - А еще более чудно то, что Женя, как выясняется, из девочки, отставшей в своих интересах, резко превратилась в девочку, опередившей развитие и вдруг заинтересовавшейся подпольными кружками. Или, может быть, ей надоели зайцы и куклы и она решила поиграть в благодетелей?
- Лена, что с тобой? – удивленно спросила Валя, - Неужели ты не веришь в то, что в четырнадцать лет можно все понять? Сама же говорила, что так называемой ласточке было пятнадцать лет.
- Так называемая ласточка сообразила и руку порезать, и голодовку объявить, а потом зернышек от слив наглотаться, - ответила Лена, - А наша радость по имени Женя, если что, пойдет сдавать всех, кто попадется на ее пути.
- Ты просто Женю недолюбливаешь, - сказала Валя, - Еще не простила за Вадима. Кстати, что у тебя с поклонниками? Никого нет?
- Нет, - ответила Лена и подумала, - «Петра поклонником назвать нельзя, он мне почти жених».
Прошло чуть больше недели. На кружок Лена больше не ходила – не просила душа, однако, судя по периодическому трещанию Жени о том, что она снова куда-то собирается, девушка знала, что ее сестра туда периодически ходит.
Однажды, придя домой после очередного свидания с Петром, Лена увидела, что в зале идет не самый приятный разговор. Девушка быстро поприветствовала родителей и поспешила уйти к себе в комнату. Оставив дверь открытой, чтобы было лучше слышно, Лена начала будто бы читать книгу, а в реальности внимательно слушать.
- Ты зачем вообще ходила туда? – спрашивала Мария, - Зачем? Кто тебе показал туда дорогу?
- Кристина и показала, - отвечала Женя, - Она больше не пошла, а мне там понравилось.
- Откуда Кристина все узнала?
- Не знаю.
- Хватит плакать, отвечай, как есть. Ты зачем ходила на эту явку?
- Мне было там интересно, мы с ребятами играли в штосс и в рифмы.
- На явке играли в щтосс? Женя, хватит врать! Имей, в конце концов, мужество признаться во всем.
- Да, играли.
- Елена чем занималась на этой явке?
- Лены там не было, я ее не видела ни разу.
«Хорошо держишься, как только родители тебя отпустят – так уж и быть, схожу и утешу тебя», - подумала Лена.
- Вы с Леной ушли оттуда вместе или в разное время?
- Лена ушла раньше.
«Нет, я была права, это трепло малолетнее», - подумала девушка, - «Играть тебе только в куклы и строить шалаши, большего не дано».
- Елена! – раздался голос матери, - Подойди к нам.
Выдохнув, девушка вошла в зал.
- Елена, ты что забыла на той явке? – спросила Мария дочь, - Ты чуть ли ни невеста Петра, а такое себе позволяешь!
- Мне просто стало интересно, куда пойдет Женя, поэтому я решила проследить за сестрой, - ответила Лена, - Пришла на явку, увидела там Женю, порекомендовала ей уйти и ушла сама.
- Евгения, это правда? – спросила Мария.
- Да, правда, - всхлипывая, ответила девочка.
- Елена, так почему же ты не рассказала мне или папе об этой ситуации? – спросила Мария, - Почему твоя сестра ходила на явку еще несколько раз, после чего в один прекрасный день не принесла домой листовки и не вложила их в дневник, который отдала папе на подпись? А если бы она в гимназии так подала дневник учителю? Все, отчисление.
- Ты же не любишь сплетни, - ответила Лена первое, что пришло ей в голову.
- А это не сплетни, ты сама все видела своими глазами, - сказала Мария, - И просто решила прикрыть свою сестру.
- Итак, барышни, обе расходимся по своим комнатам, - произнес Константин, - Когда можно будет выйти, я вам скажу.
«Да ты ж, Женька, везучее трепло малолетнее», - подумала Лена, - «Тебя же просто в комнату отправили, это мне тогда не повезло, после первого визита в жандармерию, сорвался папа…»
Немного раздражаясь на свою сестру, Лена взяла книгу. Хотелось чаю, но выходить на кухню девушка не решилась.
«Вот трепло малолетнее бы и запирали, а меня не надо, я здесь ни при чем», - подумала Лена, - «Хотя, надо отдать тебе должное, Женька, ты держалась достойно».
Отсидев все воскресенье взаперти на хлебе и чае, в понедельник утром девушка с изумлением заметила, что Женю уже выпустили из-под домашнего ареста.
- Евгения так быстро прощена? – удивленно спросила Лена мать.
- Евгении, вообще-то, надо идти в гимназию, - ответила Мария, - А ты можешь радоваться, что тебя тоже так быстро выпустили.
Промолчав, Лена приступила к завтраку. Едва мать отвернулась, Женя прошептала сестре:
- Я до конца недели наказана, сразу после гимназии должна приходить домой.
- Легко отделалась, - отмахнулась Лена.
Девушке было и жаль сестру, которая так глупо попалась, и немного обидно за то, что родители отнеслись к Жене куда более мягче, чем к ней в свое время.
Однако уже к обеду Лена поняла, что ее мысли были преждевременны. Пообедав практически в одиночестве, Лена услышала слова Марии:
- Как поешь – отнесешь вот это Жене.
Взглянув на тарелку, где сиротливо лежали два кусочка хлеба, Лена, едва мать отвернулась, положила туда кусок мяса из чугунка и пару картошек, после чего пошла к сестре.
- Держи, Женька, - сказала Лена, - Пайка от мамы и добавка от меня.
- Спасибо, Леночка, - ответила Женя, - Я же говорила, что не выдам тебя, вот и не выдала.
- Молодец, - сказала Лена.
- Но больше я туда не пойду, - продолжила Женя, - Я уже сегодня сходила к Вале и сказала, что играть в благодетелей мне неинтересно. Жаль, что это никак не поможет мне…
- Шалаши строй, у тебя это лучше получается, - ответила Лена.
К удивлению девушки сестра только кивнула ей, но не стала спорить.
«Да, Женька, зря ты пошла туда играть в благодетелей», - подумала Лена.
В четверг, выйдя на работу, Лена услышала вопрос Вали:
- Ну как там дела у страдалицы за свободу?
- Не у страдалицы за свободу, а у малолетней дуры, которая решила поиграть в благодетелей, - ответила Лена, - Малолетнее трепло разжалобило мать и уже сегодня с утра была амнистирована. А ты что, вправду думала, что она решила пойти тем же путем, что и я?
- Да, вправду думала, - ответила Валя.
- Ты ошибалась, - сказала Лена, - Я Женьку дольше тебя знаю, так что ничуть не сомневалась в том, что примерно так все и закончится. Зато наигралась девочка вдоволь.
- Да ну тебя, - улыбнулась Валя, - А сама будешь продолжать ходить к нам? Без Женьки.
- Надо подумать, - ответила Лена.
Часть 3
Прекрасно зная, что Женя больше не будет ходить на явку, Лена вздохнула свободнее. Девушка знала, что ее младшая сестра при всем желании ее уже не выдаст родителям, поэтому могла посещать кружок тогда, когда считала нужным, в свое свободное время.
Однако свободного времени у Лены было не слишком много: Петр нередко приглашал свою спутницу на свидания и, выбирая между походом на свидание или визитом на явку, Лена всегда выбирала свидание.
Не имея опыта знакомств с достойными молодыми людьми, девушка не представляла, как правильно себя вести. Держаться строго по правилам этикета Лене казалось не самым правильным – вдруг она свой холодностью отпугнет интересного ей человека, однако, самой проявлять инициативу Лена тоже не хотела, чтобы тоже не спугнуть своего спутника.
«А вдруг он меня домой пригласит?» - думала Лена, - «Что мне тогда делать: соглашаться, отказываться?»
Девушка не могла найти на этот вопрос ответа. Снова раздеваться перед малознакомым молодым человеком Лене было бы неловко, однако, обижать того, кто ей стал дорог, отказом, девушке тоже казалось неправильным, хотя, с другой стороны, и аморальным.
К счастью для Лены, Петр не приглашал свою спутницу домой, поэтому девушка вела себя естественно и иногда думала о том, что неплохо было бы и выйти замуж за понравившегося ей человека.
В один из своих свободных дней Лена пришла на явку. Девушка пропустила уже около четырех встреч, поэтому была несколько не в курсе ситуации.
- Добрый вечер, - поприветствовала всех Лена, - Что нового произошло за время моего отсутствия?
- Слишком много, - раздалось в ответ, - Валентина, например, нас покинула.
- За что же? – удивилась девушка.
- Террор не поддержала, - ответил Вениамин.
- Террор и я не поддержу, - задумчиво сказала Лена, - Кого или что взрывать будете?
- Это еще обсуждается, - раздалось в ответ, однако, Лена прекрасно поняла, что ей просто не хотят говорить подробности, боясь за успех всей операции.
- Удачи вам в обсуждениях, - ответила девушка и вышла из дома.
Недолго думая, Лена решила прийти к Вале в гости.
- Доброго вечера, - сказала Лена, - Я тут на кружок сходила… Кого или что они взрывать собрались?
- Не знаю, не интересовалась, - ответила Валя, - Я как узнала, что они затеяли – сразу ушла. Не поддерживаю такую позицию. Но вот знаешь, Лена, с учетом недавних событий… Боюсь, как бы не пошла я соучастницей.
- Не пойдешь, - попыталась успокоить подругу Лена и подумала, - «Так-то и меня могут в соучастницы записать, с такой-то позицией власти, что всех неблагонадежных надо отправлять чуть ли ни на каторгу…»
Настроение у Лены было слишком плохое, поэтому девушка решила пока что не идти домой, а посидеть с Валей и поговорить хоть о чем-нибудь.
- Валя, - сказала Лена, - Я не знаю, я запуталась во всем… Я хочу быть полезной народу, но не понимаю, как это сделать. Террор не поможет, месяц назад уже убедились во всем. Особенно такой непродуманный, недоделанный… Но что мы можем делать? Агитировать, просвещать народ?
- Думаю, да, - ответила Валя, - С чего мы с тобой начали, к тому и возвращаемся. Как там ты говорила? «Больше никакой самодеятельности – до сих пор спина болит». А теперь снова хочешь заняться самодеятельностью.
- Да, а теперь снова хочу заняться самодеятельностью, - подтвердила Лена.
- Ну что же, давай тогда писать программу, - сказала Валя, - Что будем делать?
- Будем подготавливать почву, а для этого будем агитировать, - задумавшись, произнесла Лена, - Но как? Снова от руки писать и снова попадаться? Нет, этого мне не надо.
- На том кружке печатная машинка была, надо с ними как-то договориться. Допустим, мы будем им приплачивать за пользование, а они будут нам давать беспрепятственно ей пользоваться.
- Хорошо, - согласилась Лена, - Так и сделаем.
План было решено не отправлять в долгий ящик. На следующий день Лена пошла на свидание с Петром, а Валя – договариваться с кружком.
- Лена, что случилось, почему ты такая задумчивая? – спросил Петр свою спутницу.
- Не знаю, что-то устала, - соврала Лена.
«Ты не похожа на уставшую», - подумал Петр и вдруг голову молодого человека осенила догадка: не связана ли Лена как-то с тем кружком, который сегодня вечером будет арестован?
«Звезда местной жандармерии», - вспомнил Петр фразу, которую ему не раз повторяли сослуживцы.
- Лена, - неожиданно для себя сказал Петр, - Если тебе есть что написать, напиши об этом в явке с повинной. Если там нет чего-то уж слишком страшного, я лично помогу замять дело.
- Вот об этом я и думала! – возмутилась Лена, - Что вы, Петр Геннадьевич, не видите во мне барышню, невесту, еще кого-то, а исключительно мной занимаетесь из профессионального интереса!
- Елена Константиновна, не горячитесь, - ответил Петр, - Что поделать, профессия накладывает свой отпечаток.
- Ничего не поделать, - расплакалась Лена и бросилась куда-то вдаль.
Девушка сидела на лавочке и плакала.
«Петр меня чуть ли ни насквозь видит, Владимир, в свое время, тоже обо всем догадался… Может, раз я такая дура, мне не стоит ничем заниматься? Может, я могу только хорошо выйти замуж и родить детей?» - думала девушка.
Проревевшись, Лена вытерла слезы и пошла к Вале.
- Ты рановато пришла, мы же договаривались на час позже, - удивилась девушка.
- Так получилось, - ответила Лена, - Как твои успехи? Смогла договориться о пользовании машинкой?
- Смогла, - сказала Валя, - Каждый визит – десять копеек и наша бумага.
- Доступно, - ответила Лена, - Когда пойдем опробовать машинку?
- Да хоть сегодня, - предложила Валя, - Пойдем прямо сейчас?
- Пойдем, - согласилась Лена.
Пока в одной из комнат начиняли бомбу нитроглицерином, в соседнем помещении Валя и Лена пытались освоить машинку.
- Кажется, надо резче на клавиши бить, - посмотрев на испорченную бумагу, сказала Лена, - Текст плохо читаем.
- Текст вполне читаем, здесь написано «80% раствор этилового спирта как кожный антисептик», - ответила Валя.
- А мне плохо видно, ты видишь, потому что знаешь, что печатала, - возразила Лена, - Давай ты что-нибудь попытаешься напечатать, а я потом прочитаю.
- Хорошо, - согласилась Валя.
Лена отвернулась и начала смотреть в окно. Эта комната выходила во двор и девушка могла увидеть, кто заходит в подъезд. Увидев человека в жандармской форме, Лена неожиданно скомандовала Вале:
- Печатай что-нибудь, вроде «Правила дезинфекции инструментов».
- Почему? – удивилась девушка.
- Печатай, надо так, - скомандовала Лена.
- Хорошо, - согласилась Валя. Набрав эти три слова, девушка спросила подругу, - Ты же говорила, что будешь угадывать, что я набираю.
- А вдруг бы ты сейчас крамолу набрала? – уже тише спросила Лена.
- Лена, я тебя не понимаю, - удивленно ответила Валя, - Что с тобой?
- Со мной все хорошо, - сказала Лена, - Пока все хорошо. Скоро будет гораздо хуже.
«Полоумная какая-то», - подумала Валя и вдруг увидела, что дверь в их комнату распахивается и туда буквально влетает человек шесть жандармов.
«Глазастая, увидела», - пронеслось в голове Вали, пока ее укладывали лицом в пол.
- А здесь чем занимались? – раздался слишком знакомый голос.
- Над печатной машинкой издевались, - ответил жандарм, - Кажется, тут написано «80% раствор этилового спирта как кожный антисептик» и «Правила дезинфекции инструментов», но я не уверен наверняка.
Лена чуть приподняла голову и скорее ее опустила: седьмым человеком был Петр.
«Лишь бы он не узнал меня», - подумала Лена.
- По одной увести в жандармерию и допросить поодиночке, - раздалось в ответ.
«Валя, не выдай меня», - подумала Лена, - «Умоляю тебя, Христом Богом прошу».
Пока Лена ожидала своей очереди в жандармерии, девушка никак не могла унять свою дрожь.
«Хоть бы Валя все правильно поняла, хоть бы она догадалась, что именно я сообразила», - думала Лена.
Девушке очень хотелось увидеть подругу и хоть каким-то знаком или жестом намекнуть ей обо всем, но увидеть Валю Лене было невозможно.
- Пошли, - раздался довольно резкий голос жандарма.
Лена встала и прошла в кабинет. Там было слишком много народу. Среди незнакомых лиц девушка увидела Петра, Владимира, Вадима, их непосредственного начальника и еще каких-то неизвестных ей людей.
- Авдеева Елена Константиновна, восемнадцать лет, дворянка, православная, фельдшер в больнице, - не дожидаясь вопроса, сказала девушка.
- Могли бы и не представляться, вас и без того многие здесь знают, - ответил начальник, - Скажите кратко: чем вы занимались в этом преступном сообществе.
- Мы с Валентиной хотели всего-навсего напечатать нужные инструкции для больницы, так как рукописные уже надоели, - ответила Лена.
- Как я и говорил, позиция весьма предсказуема, - сказал начальник, - Можете уводить.
В полном недоумении девушка вышла из кабинета.
«Так-то, вообще-то, или арестовать должны, или отпустить на все четыре стороны», - подумала Лена.
- Петр Викторович, Авдееву тоже вы допросите, - сказал начальник, - Без рукоприкладства.
Однако едва Петр вышел из кабинета, начальник добавил:
- Без излишнего рукоприкладства.
Вскоре Лена осталась наедине с тем человеком, который так давно и, одновременно, так недавно довел ее до горячки. Щеки Лены вспыхнули и девушка подумала:
«Хоть я вовремя все сообразила. Лишь бы Валя тоже не ляпнула лишнего…»
- Итак, Елена Константиновна, давайте, наверное, мы с вами начнем с такого момента: зачем вы в принципе решили печатать инструкции? – сказал жандарм.
- Мне всегда казалось, что напечатанный текст выглядит красивее рукописного, - ответила Лена, - Тем более, что красивым почерком я не могу похвастаться. Кроме того, чернила частенько плывут от воды, а карандаш быстро вытирается, если трогать это место руками.
- А зачем же вы в принципе все это затеяли в обход руководства? Неужели не могли все сделать легальным путем? Как вы вообще вышли на этот кружок? – спросил жандарм.
Лена замолчала. Часть ответов на поставленные вопросы девушка не знала, а на остальные не представляла, как ответить, чтобы не навредить Вале.
- Я не знаю, - ответила Лена.
- Вы уверены? – уточнил Петр Викторович, - Мы не торопимся, посидите, подумайте…
- Уверена, - твердо сказала девушка.
- Елена Константиновна, вы у меня все вспомните, - намекнул жандарм Лене, - Поэтому лучше вспоминайте сами, это будет легче.
Промолчав с минуту и не желая, чтобы начиналось рукоприкладство, Лена сказала:
- В обход руководства мы решили напечатать инструкции, так как начальство бы не поддержало нашу идею.
- А как вы вышли на этот кружок? – спросил жандарм.
- Я не знаю, - произнесла Лена.
- Упорствуете, - раздалось в ответ, - Может быть, облегчите душу признанием?
- Не желаю, - сказала девушка и поправилась, - Не считаю нужным. Не знаю.
- Давайте будем вспоминать вместе, - произнес Петр Викторович и несколько раз ударил Лену по ребрам.
- Что-нибудь вспоминается? – спросил он.
- Вспомнила, что я хотела написать жалобу, - ответила Лена и взяла лист бумаги.
- Это все замечательно, раз жалоба есть, я тем более могу делать все то, что вы написали, - сказал жандарм, - Но все же, как вы вышли на этот кружок?
«Я не могу сдать Валентину», - подумала Лена и промолчала.
- Елена Константиновна, мне не трудно и за плеткой сходить, - сказал Петр Викторович, - Вспоминаете один эпизод вашей биографии?
- Помню, как такое забудешь, - ответила Лена.
- А тогда как же вы вышли на этот кружок, ответьте, - повторил вопрос молодой человек.
- Не желаю говорить, вы все равно не поверите, - ответила Лена, усиленно придумывая более-менее правдоподобную версию.
- Верить или нет – решать только мне, - сказал Петр Викторович, - Впрочем, как и решать, как дальше вести наш диалог, в какой манере.
- Мы с Валентиной хотели напечатать нужные бумаги, но никак не могли найти печатную машинку, - на ходу начала сочинять Лена, - И вот, однажды проходя мимо одного из домов, мы увидели в окне заветную вещь. Валентина пошла, договорилась о том, чтобы нам разрешили ей попользоваться и уже вскоре мы были внутри дома и осваивали вожделенную вещицу.
- А теперь правду! – потеряв терпение, рявкнул Петр Викторович, отвешивая Лене уже вторую пощечину, - Хватит меня за дурака держать! Кто пустит чужого человека на явку вот так попользоваться машинкой?
- Это и есть правда, - решила стоять на своем Лена.
- Да вы меня просто вынуждаете выбивать из вас показания! – сказал молодой человек, после чего открыл дверь в коридор и попросил дежурного немного посидеть с Леной. Вскоре Петр Викторович вернулся, отпустил дежурного и скомандовал, - Платье расстегивай да ложись.
- Не буду, - твердо сказала Лена.
- Вспомнила, как все было на самом деле? – спросил жандарм.
- На самом деле было все так, как я рассказала, поэтому вспоминать мне нечего, - сказала Лена и подумала, - «Да зачем мы только с этими идиотами связались?»
Буквально через пару мгновений девушка оказалась полуголой и лежащей на полу.
«D;j; vu* какое-то», - подумала Лена.
- А теперь, Елена Константиновна, вставайте и давайте с вами снова поговорим, - сказал жандарм, - Предлагаю дальше не продолжать. Так вот, вопрос у меня прежний: как именно вы с Валентиной вышли на этот кружок?
- Не желаю отвечать, все, что хотела, я уже сказала, - произнесла Лена, поднимаясь с пола.
- Елена Константиновна, неужели вам продолжения хочется? – спросил жандарм, - Наверное, вам просто нужно время, чтобы все вспомнить, как это было на самом деле.
Лена уже четвертый час лежала на нарах в камере, плача и пытаясь успокоиться, в то время, как за стенкой от остальных участников кружка стало известно, что некие две барышни, которых они знали через какие-то десятые уши, равно как и знали, что у них есть машинка, попросили за десять копеек ей пользоваться, а зачем – они не спрашивали, так как подзаработать хотелось, а любопытство ушло на второй план.
Валентина в своих показаниях сказала, что о молодых людях она слышала когда-то давно, чем они занимаются, ее не интересовало, а вот побаловаться с печатной машинкой ей хотелось и не столь важно, кому именно она принадлежала.
В эту версию Петр Викторович поверил практически полностью, разве что все-таки догадывался, что печатать на этой машинке предполагалось не медицинские документы, а прокламации, да и о деятельности кружка арестантки догадывались.
- Думаю, дело этих двух барышень можно выдвинуть в отдельное производство, точнее говоря, не упоминать их более нигде, - докладывал Петр Викторович начальнику, - Чисто формально говоря, барышни баловались с печатной машинкой, не более того. Всю эту логическую цепочку, что они когда-то писали листовки от руки, что они уже попадали в наше поле зрения можно как составить, так и разрушить только в нашей голове. Доказательств нет и точно не появятся. Что же касается Авдеевой, думаю, у нее просто язык не повернулся сказать, что они с Валентиной ходили на этот кружок, вероятно, она боялась, что их в соучастницы запишут.
- А зачем вы с Авдеевой переусердствовали? – спросил начальник, - Дежурный сказал, что в глазок видно, как она лежит и не встает.
- Симулирует, вероятно, - ответил жандарм, - Не думаю, что десять плетей – это слишком много.
Согласившись с точкой зрения своего подчиненного, начальник сказал:
- Авдеевой еще сорок плетей, ее подельнице – пятьдесят, чтобы одинаково было, и гнать обеих поганой метлой из жандармерии.
- Так точно, - раздалось в ответ.
Лена все так же лежала на нарах, как неожиданно для себя услышала, что ее снова куда-то вызывают. С явным трудом встав, девушка прошла в кабинет. Там уже стоял Георгий Иванович, что немало удивило Лену.
- Платье расстегивайте и ложитесь, - сказал Петр Викторович.
- Я дворянского сословия, не положено, - ответила Лена.
- Не положено дворянского сословия агитировать, - сказал жандарм, - Начальство вам дело готово замять, жалобу уже выбросили, чтобы никуда не ушла, а вы, явно агитируя за всеобщее равноправие, сейчас так говорите. Вам помочь, как в прошлый раз, или сами ляжете?
- Сама, - ответила Лена и начала расстегивать платье.
Георгий Иванович помог подняться Лене, которую бил озноб, дал девушке стакан с каплями и сказал:
- Решать тебе, но я бы это дело замял. Тебе до судимости буквально пары доказательств не хватило, успокойся уже. А так они из ниоткуда могут случайно появиться. Две дуры, только больницу опозорили. Не получили бы свое здесь – на работе бы от меня заслуженное получили. Не посмотрел бы ни на что, всыпал бы вам по первое число, чтобы еще долго помнили.
Возмущенная Лена попыталась протянуть врачу стакан обратно.
- Пей, кому говорят, - сказал Георгий Иванович, - Сейчас в больницу пойдем, отлежишься пару дней, не будет горячки – домой отпущу.
Выпив капли, Лена отдала пустой стакан врачу.
- Вот за что мне эти идиотки на голову свалились? – сам себя спросил Георгий Иванович и повел Лену к выходу.
В больнице Лену на следующий день навестили родители.
- Лена, ты хоть понимаешь, что с Петром у тебя все окончено? Он явно не захочет тебя больше видеть, зачем ему такая проблемная будущая жена? – спросила Мария дочь.
- Окончено, значит, окончено, - огорченно ответила Лена, - Конечно, хотелось бы и дальше общаться с хорошим человеком, но что поделать?
- Головой думать не пробовала? – спросила Мария, - Это, обычно, помогает.
- Не получается, - ответила Лена, - Все не так получается, как хотелось бы.
«Все не так получается, как хотелось бы», - расплакалась Лена.
*Дежавю.
Болезнь. Часть 4
Состояние Лены не сказать, чтобы было тяжелым, однако, девушка всю ночь промучилась с температурой. Уснуть не получалось, было больно даже пошевелиться. Лена себя чувствовала ненамного лучше, чем в прошлую ночь, с единственной разницей в том, что прошлой ночью у нее температура поднималась до сорока градусов, а этой была стабильно на уровне тридцати восьми.
- Лена, тридцать восемь с маленьким хвостом, - сказала Аня девушке утром третьего дня, - Вот скажи мне, зачем ты во все это в принципе влезла?
- Не порть мне нервы, Анюта, я и без того больна после жандармерии, - ответила Лена, - Ненавижу их!
- Иваныч сказал, что били вполсилы, иначе бы ты вообще тут помирала, - сказала Аня, - Ну не знаю, не вижу я тут никакого вполсилы.
- И я не вижу, - ответила Лена, - Как там Валентина?
- У Валентины хотя бы температура спала, - сказала Аня, - В отличие от тебя.
- Я бесконечно рада за Валентину, а теперь давай поговорим о чем-нибудь другом, - ответила Лена.
Проговорив чуть ли ни полчаса с Аней, а потом немного вздремнув, Лена решила переброситься парой фраз с Валей.
- Как ты себя чувствуешь? – спросила девушка подругу.
- Плохо, - ответила Валя, - Ни вздохнуть, ни пошевелиться.
- У меня все то же самое, только еще и с температурой, - сказала Лена, - Валя, тебе не кажется, что раз у нас все никак не получается, то нам стоит уже бросить все попытки, которые каждый раз оказываются бесплодными?
- Иногда кажется, - ответила Валя, - Лена, ты молодец, что сообразила хотя бы что-то медицинское печатать, а то сидели бы мы с тобой сейчас в жандармерии… Хотя, может быть, оправдались бы на суде или развалили дело до суда, а не страдали бы сейчас от самоуправства.
- Не знаю, что лучше, - задумчиво сказала Лена, - И то, и то плохо.
- Ты зря, Леночка, вот так упорствовала, - подумав, произнесла Валя, - Нет, конечно, ты молодец, но могла бы сразу сказать, что знала этих людей еще давным-давно, а то, чем они занимались, тебе было неведомо.
- Боялась сделать хуже, - вздохнула Лена и ойкнула, - Хотя куда уж хуже – неловко пошевелилась и все, чуть ли ни помираю. Ну хоть не как первой ночью: Анька до утра со мной сидела и уколы колола. Озноб такой был, практически сразу начался – не передать!
- Те бы выдали нас, - сказала Валя, - Они бы и сейчас выдали, да доказательств не было. Я просто договаривалась с ними о пользовании печатной машинкой, не уточняя, зачем она нам нужна.
- Зато сейчас на каторгу пойдут, сами во всем виноваты, - ответила Лена, - А еще знаешь, Валя, мне обидно, очень обидно, что не получается то, что задумываешь. Поэтому, наверное, я брошу все это, все равно бесполезно…
Тема для разговора была полностью исчерпана. Лена снова решила подремать, чтобы не маяться от скуки, как неожиданно для себя услышала голос Иваныча в коридоре:
- С Еленой Авдеевой вы увидеться можете, только она встать не сможет и прошу вас не слишком утомлять ее разговорами.
«Кто-то еще ко мне пришел», - подумала Лена.
Девушка услышала шаги, которые были знакомыми, но кому они принадлежат, Лена понять не могла.
- Елена Константиновна, - услышала девушка столь знакомый голос и от стыда не смогла поднять взор на посетителя.
«Сейчас скажет, что между нами не может быть больше ничего и уйдет», - чуть было не заплакала Лена.
- Елена Константиновна, я ненадолго, - сказал Петр, - Буквально на пару фраз. При покушении должен был пострадать я. Вы об этом знали и молчали. В том, что вы все знали, я даже не сомневаюсь. Но, несмотря на это, самоуправство жандармерии я не поддерживаю. Скандал там вчера был знатный, до понижения в звании дело не дошло, но проверка была достойная. Что же касается вас... Не знаю, хочу ли я вас видеть в дальнейшем. Честь имею.
- Петр Геннадьевич, я не знала, что именно они готовят, - ответила Лена, - Я… Я знала, что планируется террор, но о подробностях не спрашивала. Мне это было безразлично, я террор не поддерживаю. Поэтому я, конечно, сожалею, что все так вышло, но прошу и понять меня.
- Я вас, Елена Константиновна, уже понял, - сказал Петр, - И не стал мешать тому, чтобы дело замяли, и проверку инициировал. Больше же с вами мне разговаривать не о чем.
Лена слушала уходящие вдаль шаги и плакала.
«Все, с Петром все окончено», - думала девушка, - «Такой хороший был человек и все так вышло…»
- Ленка, не плачь, сейчас температуру себе нагонишь, - сказала Валя, услышав всхлипывания девушки, - Аня придет не раньше обеда, а встать я не смогу при всем к тебе уважении. И в палате нас только двое, лежим более, чем прекрасно.
- Такой хороший был чуть ли ни жених, - всхлипывала Лена, - Добрый, умный, честный, начитанный… Мы с ним так хорошо проводили время!
- Чего же мне ни разу про него не говорила? – удивилась Валя, - Даже не обмолвилась.
- Сначала повода не было, все к слову не приходилось, а потом тоже что-то не получалось, - ответила Лена, - Все, прохлопала я ушами свое счастье… А если бы действительно тот взрыв состоялся? И он пострадал?
- Взрыв не состоялся, жених твой не пострадал, - сказала Валя, - А ты не переживай, все еще будет хорошо. Может, пообижается на себя и простит. Он откуда? Я все никак понять не могу, еще выше, чем жандармерия?
- Департамент полиции, бывшее Третье отделение, - ответила Лена, - Мечта любого жандарма. 3-е делопроизводство.
- Ох, Ленка, жалко будет такого человека упустить, - вздохнула Валя, - Хотя бы потому, что он всегда тебе сможет помочь, ради личной выгоды…
- Я с ним не ради личной выгоды встречалась, а потому, что наконец-то нашла себе человека, близкого к сердцу, - ответила Лена.
- А он, как видишь, и проверку устроил, и не стал мешать тому, что дело замяли, - сказала Валя, - Грустно, конечно, все это.
Лена проплакала чуть ли ни час. Вдруг девушка успокоилась и сказала:
- Валь, сейчас помру, наверное… Температуру себе наревела.
- Я же говорила, что за Аней пойти не смогу, - ответила Валя, - Только покричать остается, чтобы пришла.
- Прошу тебя, покричи, - шепотом попросила Лена, - Мне слишком плохо.
- Аня! – изо всех сил крикнула Валя, - Аня!
Буквально через секунду в палату к девушкам вошел Георгий Иванович.
- Что стряслось? – спросил мужчина.
- Елена сказала, что помирает, температура скакнула, - ответила Валя.
- Меньше реветь надо было, - сказал Георгий Иванович, едва взглянув на девушку. Мужчина прикоснулся к Лене и сказал, - Ты зачем себе снова сороковник нагнала?
- Душа болит, - ответила Лена.
- Идиотка, - выругался Георгий Иванович, - Видать, это мой крест теперь, барышням с отсутствием разума помогать. Упустил жену, не помог ей – теперь помогай чужим людям.
Даже не став звать ту же Аню, Георгий Иванович сделал Лене укол и сказал:
- Через полчаса придет ваша Аня, посмотрит, как дела. Если что – зовите. А вот вам, Елена, я бы советовал не нагонять себе температуру, а просто молча лежать.
- Хорошо, - ответила Лена.
Через полчаса, как это и было обещано, в палату к девушкам пришла Аня.
- Что случилось? – спросила девушка, - С утра же все нормально было.
- Ленку жених бросил, - ответила Валя, - Хороший такой был, с ее слов, добрый. Из Департамента полиции.
- Это тот красавец? – спросила Аня.
- Да, - прошептала Лена.
- Обидно, понимаю, - согласилась девушка, - Но это не повод себе так температуру нагонять. Может, еще все будет хорошо. Да будет хорошо обязательно, еще с кем-нибудь познакомишься.
- Мне кто-нибудь не нужен, мне нужен только Петр, - вздохнула Лена.
- Хватит себя накручивать, вот сколько у тебя сейчас температура? После укола? – спросила Аня и поставила Лене градусник. Буквально минуты через два девушка достала его и сказала, - За две минуты тридцать девять с чем-то. Ленка, тебе сердце свое не жалко? Тебе Иваныч что колол, литичку или нет?
- Я не спрашивала, - ответила Лена, - Вроде, не литичку – он ничего не смешивал.
- Тогда сейчас колю литичку и ты думаешь только о хорошем, - сказала Аня, - О природе, о погоде, о книгах, в конце концов. Или поспи, тоже дело полезное. На обед я тебя разбужу.
- Хорошо, - ответила Лена и решила действительно поспать – после практически бессонной ночи глаза снова начали слипаться.
Часть 5
Лене было плохо весь день: температура никак не снижалась, а все свободное от сна время девушка плакала по своей скоротечной и, наверное, пока что единственной достойной любви.
В перерывах между истериками Лена думала о том, каким хорошим человеком оказался Петр: не стал мешать тому, что дело замяли, не начал копать под нее, чтобы довести дело до суда. Валя то пыталась успокоить подругу, то замолкала: девушка прекрасно понимала, что Лене сейчас нужно просто отплакать свое и единственное, о чем переживала, так это о том, что ее соседка по палате может своими слезами дополнительно усугубить свое и без того не лучшее состояние.
На вечернем обходе в палату к девушкам пришел Георгий Иванович. Врач посмотрел на цифры, которые беспристрастно говорил градусник, и спросил:
- Валентина, если я вас завтра выпишу домой, найдете возможность недельку отлежаться? Не ринетесь выполнять всю работу по дому? Температура у вас нормальная, а спина заживет со временем.
- А кто будет за Еленой следить? – удивилась Валя, - Да и мне, если честно, не настолько хорошо, чтобы домой выписываться.
- Хорошо, будете следить за Еленой, - ответил Георгий Иванович, - Только, вижу, вы уже доследились до того, что у Елены снова жар под сорок градусов.
- Елену жених бросил, она никак успокоиться не может, - сказала Валя, - Вот и ревет все время.
- Тем более, вы поедете домой, Елена – на Пряжку, - ответил врач и обратился к Лене, - Елена, я вас на Пряжку переведу, будете там лежать с другими психическими.
- Переводите, - снова расплакавшись, сказала Лена, - Не от меня все в этой жизни зависит, так будь, что будет.
Тем временем, Георгий Иванович вышел из палаты. Вскоре туда вошла Аня.
- Тебе, как сказал Иваныч, надо просто отлежаться, - обратилась девушка к Вале, - А вот с Леной все посложнее будет.
Аня подошла к кровати Лены и дала девушке стакан с каплями.
- Пей, - сказала Аня.
- Успокоительное, по запаху слышу, - ответила Лена, - Не буду, не хочется мне совершенно.
- А мне не хочется совершенно всю ночь сидеть в твоей палате и мерить температуру каждый час, - сказала Аня, - Пей.
Пока Лена нехотя пила то, что было налито в стакан, Аня начала разводить литическую смесь.
- И реветь уже хватит, завтра четвертый день будет, нельзя столько литичку колоть, вредно, - сказала Аня, - Через час снотворного принесу. Может, поспишь хоть спокойно.
После капель Лене стало чуть легче: не так хотелось плакать, было лень о чем-то думать. Время до утра прошло достаточно спокойно и именно поэтому на утреннем обходе Георгий Иванович увидел на градуснике другие совершенно беспристрастные цифры: тридцать семь с половиной.
- Значит, попринимаете у меня успокоительное еще несколько дней, - сказал врач и вышел из палаты.
На пятый день Вале стало легче и девушка уже была не против, чтобы ее выписали из больницы, однако, Лену выписывать не спешили. Девушке было все равно, где лежать, поэтому остаться одной в пустой палате для нее было больше наказанием за все свои проступки, нежели облегчением: дома бы к Лене не раз и не два заглянула и мать, и отец, и сестра. Здесь же все ограничивалось двумя в день посещениями Иваныча и несколькими визитами Ани.
- Георгий Иванович, я уже домой бы хотела, - сказала Лена вечером шестого дня, - Какая разница, где лежать?
- Температура спадет и выпишу, - ответил врач, - Не будете же вы дома лежать, я это прекрасно знаю. Сразу найдутся или домашние дела, или объявятся друзья-подружки, или, с вашим характером, не удивлюсь, если вы пойдете к своему жениху для разговора.
- Станет легче – сразу же пойду, - подтвердила Лена, - Но явно не сегодня и не завтра.
- Лежите здесь, - ответил Иваныч, - Если что – вам хотя бы помощь сразу окажут.
На седьмой день с утра к Лене пришли Мария с Женей.
- Лена, ты не думай, что мы про тебя забыли, просто нас не пускали к тебе, - сказала женщина, - Говорили, что новые известия тебя могут слишком разволновать.
- Меня уже один разволновал, - ответила Лена, - Был один-единственный достойный жених и все. Нет его больше.
- Все будет хорошо, - попыталась успокоить дочь Мария, умом прекрасно понимая, что поступок Петра крайне ожидаем, - Главное, чтобы ты сделала выводы из ситуации.
- Женя, теперь ты видишь, почему нельзя посещать подобные места? – спросила Лена.
- Вижу, Леночка, - ответила Женя.
Лену выписали домой на десятый день. Температура, наконец-то спала, однако, слабость никуда не проходила. Лене было очень тяжело ходить и девушка с трудом дошла до извозчика, хотя ей, всего-навсего, нужно было спуститься на первый этаж и пройти метров двести.
- На работу раньше, чем через месяц, не жду, - напоследок сказал девушке Георгий Иванович, - Вам нужно будет восстановиться и набраться сил.
- Хорошо, - вздохнула Лена.
Через две недели Лена нашла в себе силы выйти на прогулку. Несмотря на все уверения родителей, что ей будет достаточно просто посидеть на лавочке возле дома, девушка решила сходить к Петру.
Девушка не знала ни точного адреса, где Петр мог жить, ни адреса Департамента полиции. Но если идти в Департамент Лена бы и так не захотела, то приблизительное место жительства своего до сих пор любимого человека девушка вычислить попыталась.
Лена знала, что Петр живет в доме с зелеными ставнями, кроме того, девушка догадывалась, что этот дом находится на другой стороне Невского проспекта, во дворах. Ведь именно гуляя там с Петром, Лена замечала, что он здоровается с чуть ли ни всеми прохожими. Также девушка припомнила, что неподалеку от дома ее возлюбленного протекает то ли речка, то ли канал, ведь именно там когда-то давно Петр спас мальчика, который не слишком хорошо плавал, но решил на спор переплыть на другой берег водоема.
Через полчаса предполагаемый дом был найден. С гулко бьющимся сердцем Лена постучала в дверь. Больше всего девушка боялась того, что она ошиблась домом и возмущенные хозяева позовут дворника или городового, однако, как выяснилось, Лена не ошиблась.
- Елена Константиновна? – удивленно спросил Петр, открывая дверь, - И как же вы меня нашли? На явке узнали всю информацию?
- Нет, Петр Геннадьевич, вычислила все сама, - ответила Лена и поделилась своими наблюдениями.
- Похвально, похвально, - сказал Петр, - Так зачем же вы сюда пришли? Вы что-то хотели?
- Петр, - сквозь непрошенные слезы сказала Лена, - Я тебя люблю, как никого не любила. Да и у меня никого, по сути, и не было. Все те десять дней, которые я пролежала в больнице, я думала только о тебе, потом две недели дома ты тоже не выходил у меня из головы. Петр, я же не смогу жить без тебя. Хочешь, я брошу все свои убеждения, лишь бы ты позволил быть с тобой рядом?
- Елена Константиновна, вы, наверное, до сих пор не выздоровели, - ответил молодой человек, - Вероятно, вы больны. Может быть, вам стоит вернуться домой и продолжить свое лечение? Я же вижу, как у вас горят щеки, да и вообще внешний вид уж слишком больной.
Сперва Лене показалось, что Петр снова не хочет ее видеть. Однако во второй части фразы девушка усмотрела какую-то заботу, поэтому решила не обижаться на Петра, а вернуться домой.
Дома Лена взглянула на себя в зеркало и ужаснулась: щеки горели нездоровым румянцем, волосы были растрепаны.
«Только отпугнула от себя Петра», - подумала девушка и взяла градусник.
Вскоре на нем показались заветные цифры: тридцать семь и две.
«Не так уж и много», - подумала Лена, однако, все равно легла в постель.
В последующие дни Лена не могла ни о чем подумать, кроме как о Петре. Когда в гости к родителям пришли Лиза и Владимир, девушка краем уха слушала о том, что обсуждается за столом, но это мало интересовало ее – к жалованию жандарма Лена была полностью равнодушна.
- Елена Константиновна, как у вас здоровье-то? – спросил Владимир девушку, - Говорят, вы десять дней в больнице отлежали.
- Владимир Леопольдович, как видите, не померла, - ответила Лена, - А горячка… К горячке я уже привычна, благодаря вашим сослуживцам.
- Знали бы вы, Елена Константиновна, как вам каторга светила, - сказал Владимир, - Нет, конечно, к высшей мере бы не осудили, как к малолетней снисхождение бы проявили, но лет десять рудников, думаю, дать бы могли.
- И именно поэтому меня уложили на больничную койку, - ответила Лена.
- Уж лучше на больничную койку, чем в рудники, - сказал Владимир.
- Жаль, что с вас всех погоны не посрывали, - ответила Лена, - За такое-то самоуправство.
- Елена Константиновна, я же не говорю: «Жаль, что вас в рудники не отправили», поэтому советую и вам воздержаться от подобных высказываний, - сказал Владимир.
Едва сестра с мужем ушли, Лена снова задумалась о Петре.
«Может, его красотой стоит взять?» - подумала девушка и позвала к себе Женю.
- Женя, затяни мне корсет, как в прошлый раз, - сказала Лена.
- Хорошо, - согласилась девочка. Однако едва взглянув на спину сестры, Женя сказала, - Леночка, тебе же больно будет.
- Если будет сильно больно, я сразу же скажу, не волнуйся, - ответила Лена и подумала, - «Дурочка малолетняя, а уже что-то понимает».
Если в прошлый раз Лене было просто больно, то на этот раз девушка чуть было не потеряла сознание, настолько все было невыносимо.
- Спасибо тебе, Женя, ты добрый человек, - сказала Лена, надела то самое платье, которое надевала к Вадиму, и вышла из дома.
В этот раз идти было еще тяжелее. Лена смогла пройти метров триста, после чего, обессилев, села на лавочку. В глазах было черным-черно.
«Надо попросить кого-нибудь довести меня до дома, иначе я помру здесь», - подумала Лена и, кое-как встав, обратилась к первому попавшемуся человеку, - Месье, вы бы не могли довести меня до дома, я умираю.
Случайный прохожий, к которому с подобным вопросом обратилась бледная девушка с пустыми глазами, в ужасе отскочил от нее. Лена же осталась стоять в каком-то недоумении.
- Я провожу вас, Елена Константиновна, - раздался довольно знакомый голос, - Тем более, что я как раз к вам шел. Думал, что мы посидим на лавочке у вас во дворе, ан нет, история повторяется.
Идите домой, снимайте корсет и выходите ко мне.
Кое-как доковыляв до дома, Лена вошла к себе в комнату, сняла корсет, переоделась и, вздохнув свободно, вышла во двор. Сразу стало значительно легче.
- Лена, зачем ты над собой издеваешься? – спросил Петр, - Почему ты себя так не любишь-то?
- К чему мне любить себя, если я люблю другого человека? – ответила девушка, - Петя, я тебя умоляю, прости меня за тот случай. Я не думала, клянусь, я не думала, что ты мог быть подвергнут опасности.
- Прощаю, Лена, - сказал Петр, - Я тоже к тебе привязался, причем довольно сильно. Ты мне очень дорога.
«Дорога…» - подумала Лена и расплакалась.
- И плакать не надо, все хорошо, - сказал Петр и поцеловал Лену в макушку.
Часть 6
Так тепло прошедшая встреча не привела ни к каким толковым последствиям. Лена с некоторым огорчением заметила, что ей на прощание поцеловали руку и проводили до входной двери.
В глубине души девушка надеялась на то, что Петр пригласит ее на очередное свидание, позовет куда-нибудь, на крайний случай, даже просто на прогулку в парк, однако, встреча окончилась ничем.
«Значит, слишком сильно обиделся и не хочет прощать», - подумала Лена и решила, что и мать, и Аня были правы и она впоследствии найдет себе кого-нибудь еще лучше.
«Так куда уже лучше, лучше не бывает», - подумала Лена и вздохнула: Петр был гораздо ближе к ее душе, чем тот же Вадим.
Рука девушки невольно потянулась к градуснику – хотелось проверить, нет ли температуры. К счастью, цифры были более чем нормальные: тридцать шесть и шесть.
«Да что же это за ерунда такая», - подумала Лена, трогая свои пылающие щеки, - «Разволновалась вот так из-за обычного разговора».
Девушка вернулась к себе в комнату и улеглась на кровать – сил было мало.
Прошло около недели. На следующих выходных Лена сидела дома и никак не могла решить: идти куда-то гулять или не напрягать себя. В конце концов, девушка решила, что она побережет себя и никуда не пойдет. Да, силы уже начали возвращаться к Лене, однако, какое-то чувство, что все идет не так, не покидало девушку.
Весь день Лена провела за книгой и только ненадолго согласилась выйти на задний двор к Жене, которая построила там небольшой шалаш: после неудачной игры в благодетелей девочка вернулась назад к своим прежним занятиям и теперь практически полностью переключилась на строительство шалашей и нечастые прогулки с местными дворовыми ребятами: подобное развлечение родители Жени не поощряли, хотя и не запрещали, боясь того, что и младшая дочь ступит не на тот путь. Игры в индейцев казались родителям более безопасным занятием, пусть и неподходящим для благородной барышни.
Вечером Лена с удивлением услышала, что в дверь кто-то постучал. Ленясь вставать из-за стола, девушка выждала пару минут. И действительно, вскоре открывать дверь пошла уже Мария.
- Добрый вечер, проходите, - услышала девушка фразу матери и подумала, - «Может быть, к папе кто-то пришел?»
Однако, как позже выяснилось, гость пришел не к Константину. Едва девушка пришла в зал, чтобы поздороваться с пришедшим гостем, Лена увидела, что ей вручают букет и услышала такую долгожданную фразу:
- Елена Константиновна, вы выйдете за меня замуж?
- Конечно, Петр Геннадьевич, - ответила Лена.
Весь вечер, когда обсуждались вопросы венчания и свадебного торжества, Лена провела будто в тумане. И лишь после ухода Петра, в ответ на вопрос удивленной матери, которая спросила, почему дочь все это время молчала, Лена ответила:
- Не знаю. Не было никаких мыслей.
«Мне же это не приснилось?» - с надеждой подумала Лена, - «Меня же действительно Петр позвал замуж!»
Уже на следующий день Лена поняла, что ей точно это не приснилось: Мария решила пересказать дочери то, о чем говорили вчера.
- Меньше в облаках витать надо было, - с мягким упреком сказала женщина дочери, - Остановились на том, что свадьба будет через две недели, венчаться будете в Казанском соборе. Лена, ты чего молчишь? Ты какая-то подозрительно тихая. Если тебя что-то не устраивает, говори сейчас, потом будет поздно что-то менять.
- На эту свадьбу я хоть где и хоть как согласна, - мечтательно ответила Лена, - Так что меня все устраивает.
- Это хорошо, - сказала Мария, - Теперь пошли к портнихе, пусть мерки снимет и платье начнет шить. Я надеюсь, за две недели успеет. Ты хоть знаешь, какое платье хочешь?
- Знаю, - ответила Лена, - Примерно, но представляю.
- И фату же еще сшить надо, - сказала Мария, - Дело недолгое, но я этим заниматься не хочу – не сумею.
Вдруг женщина осеклась и сказала:
- Хотя какая тебе фата, не положено же… Господи, какой же скандал будет, обсмеют все, обсуждать полгода будут! Лена, твой Петр знает о таких тонкостях твоей биографии? Ты бы хоть сказала ему, пока венчания не было, а то будет еще всю жизнь потом попрекать…
- Иногда мне кажется, что он знает про меня все и без моих рассказов, - ответила Лена, припоминая случай с корсетом: Петр, вроде, и не сказал, что знает о том, что Лена уже однажды затягивалась свыше разумных пределов, а потом мучилась из-за этого, а, с другой стороны, намекнул о том, что история повторяется, - Что хочешь, работает-то где.
- Нет, наверное, лучше об этом поговорить заранее, - сказала женщина и вышла из дома.
Примерно через час Мария вернулась домой и сказала:
- Петр, как ты и говорила, все знал. Пошутил, что у него бабка была ведуньей и сказал, что видит тебя насквозь. В общем, решили, что не нужно выпячивать все напоказ и нужно шить фату.
Неожиданно женщина снова остановилась и сказала:
- Только позориться с тобой… То с будущим зятем обсуждать то, что не обсуждают в приличном обществе, то портниха еще увидит твою спину, когда будет мерки снимать.
Вскоре Лена вместе с матерью пошли к знакомой швее, которая шила той же Лене уже далеко не первое платье.
- Вот, очередную невесту привела, - сказала Мария, - Барышне свадебное платье нужно сшить.
- Поздравляю, - улыбнулась женщина.
- Картинки из журнала нет, но я попробую рассказать все на словах, - начала Лена, - Рукав хочу прямой, без излишеств. А украшать будем корсаж, ну и на юбке волан можно пустить.
- Сейчас мерки снимем, - сказала швея, - Корсет как будет затянут?
- Чуть-чуть сильнее, чем сейчас, - ответила Лена и сняла платье, - Сейчас, подтянем маленечко…
- Не могла дома все сделать сразу нормально, - прошептала Мария дочери, - Только позориться с тобой.
Едва Лена разделась, швея увидела синюю спину Лены и, улучшив момент, прошептала:
- Принуждали замуж выходить? Не надо молчать, пока венчания не было, все еще можно исправить.
- Нет, я по любви, - удивленно ответила Лена.
Увидев такой искренний и полный недоумения ответ, женщина подумала:
«Наверное, отказалась за родительского кандидата замуж выходить, на своем настояла».
В чуть-чуть более подтянутом корсете Лене уже стало гораздо больнее, однако, девушка подумала:
«Венчаются раз в жизни, потерплю. Я же не буду затягиваться так, как Женька мне сделала, хотя тогда я куколкой, сошедшей со страниц журнала, выгляжу».
Все вопросы, которые касались организации свадебного торжества, прошли мимо Лены. Девушка лишь кивала, когда мать ей говорила что-то относительно салатов или вина, и думала только о том, что совсем скоро она станет женой своего любимого человека.
Когда через неделю девушка вышла на работу, первым делом, она объявила в больнице, что выходит замуж.
- За Петра? – недоуменно переспросила Аня, - Вы с ним, все-таки, помирились?
- Да, - ответила девушка, - Так что буду ждать тебя на своей свадьбе.
Пригласив всех, кого она посчитала нужным, Лена пошла работать.
- Поздравляю еще раз, Елена, - сказал Георгий Иванович, придя к девушке, - Надеюсь, теперь с крамолой все окончено.
- Разумеется, Георгий Иванович, - ответила Лена, - Теперь только счастливая семейная жизнь.
- Увольняться будете? – спросил врач.
- Мы с Петром поговорили на эту тему и решили, что пока что я могу позволить себе работать, чтобы не скучать дома, - ответила Лена.
- Как себя чувствуете? – спросил врач, - Все в порядке?
- Да, все в порядке, только спина еще не зажила, - ответила Лена, - Корочки отвалились, а синяки, которые были, еще не сошли.
- Еще две недели – и сойдут, наберитесь терпения, - сказал Георгий Иванович, - Скажите спасибо, что не загноилось все, а то вы обрабатывать в первые дни не давали. Чуть ли ни матом кричали, когда та же Аня приступала к работе. Бедная барышня вся измучилась.
- Можно подумать, первый неадекват в ее жизни попался, - рассмеялась Лена, - Не первый день же в больнице работает. А мне, может, и вправду нестерпимо больно было.
Девушка немного задумалась и сказала:
- Георгий Иванович, посмотрите, пожалуйста, без шрамов же все заживет?
- Заживет, - ответил врач, глядя на спину Лены, - Не переживайте.
С облегчением выдохнув, девушка оделась.
Свадьба прошла весьма достойно. Лена была на седьмом небе от счастья и даже не замечала ту небольшую боль, которая была вызвана затянутым поверх синяков корсетом. Ровная идеальная осанка девушки не осталась незамеченной бабушкой и дедушкой, которых тоже пригласили на свадьбу, возможно, больше ради того, чтобы похвастаться перед ними счастьем, которое досталось и средней дочери.
- Будто доску ей под платьем привязали, - прокомментировала женщина, - Вот не понимаю я, как так повезло Лене. И воспитание не ахти, и в свет не выводили, а так повезло. Наверное, даже больше, чем Лизоньке. Из самого Департамента полиции жених, это же надо было так повезти барышне!
- Это хорошо, что и вторая внучка хорошо в жизни устроилась, - ответил супруг, - Все-таки, не чужие же люди. А осанка… Наверное, натренировалась перед свадьбой, захотелось блистать по-настоящему.
Все эти разговоры прошли мимо Лены: девушка была по-настоящему счастлива и не думала ни о чем. Единственное, что не смогла не сказать девушка, это было напутствие своей младшей сестре, когда та подошла, чтобы ее поздравить:
- Теперь, Женечка, ты одна осталась у мамы с папой, так что будь умницей, радуй родителей и не заставляй их волноваться.
Состав гостей полностью удовлетворял Лену, поэтому девушка чувствовала себя полностью свободно. Еще на моменте обсуждения гостей Лена немного переживала, что Петр может захотеть пригласить в гости кого-то из жандармерии, однако, кроме сослуживцев жениха и Владимира, как мужа Лизы, на свадьбе никого не было.
- Поздравляю, Лена, - сказала неожиданно подошедшая Люда, когда Петр отлучился в уборную, - Покидаешь теперь наши ряды?
- Уже давно покинула, - ответила Лена, - Любовь к человеку может изменить все, да и после того случая я приняла решение завязать.
- Наверное, это и правильно, - сказала Люда, - Я тоже что-то совсем отошла от дел.
Перебросившись парой фраз с Людой, Лена осталась одна. Петр все никак не приходил, поэтому девушка решила сходить и поискать своего супруга: кто знает, вдруг он тоже с кем-то сейчас сплетничает, а она сидит и скучает.
Как выяснилось, Петр решил выйти на улицу, чтобы подышать свежим воздухом: в помещении было довольно жарко. В более прохладном, почти вечернем воздухе витал аромат какого-то счастья. Лена обняла своего супруга и сказала:
- Теперь мы с тобой навеки вместе.
Девушка стояла, полная блаженства, и вдруг услышала сильный хлопок. Крепко держа своего супруга за руку Лена почувствовала, что она куда-то летит. Однако уже вскоре девушка ничего не смогла осознавать, так как потеряла сознание.
Трагедия. Часть 7
Пришла в себя Лена только на следующий день в больнице. Рядом с девушкой была какая-то сиделка из числа барышень, которые только хотели поступать на фельдшерские курсы, но уже сейчас желавших погрузиться в атмосферу больницы полностью.
- Барышня, что со мной произошло? – спросила Лена.
- Все вопросы к врачу, я его сейчас позову, - ответила девушка.
- А вы зачем здесь тогда сидите? – удивленно спросила Лена вслед уходящей фигуре, хотя прекрасно понимала, что в обязанности девушки входило только разносить еду, поить больных водой и выполнять какие-то простейшие мероприятия.
Вскоре в палату к Лене пришла Аня.
- Взорвали вас с Петром на свадьбе, - с порога сказала девушка.
- Про взрыв и свадьбу я знаю, - ответила Лена, - Ты скажи, что со мной? Можно мне вставать, нельзя? Есть серьезные травмы, нет травм?
- У тебя сотрясение мозга, Лена, - сказала Аня, - Переломов, к счастью, нет. Но вставать тебе пока что нельзя.
- А у Петра что? – спросила девушка.
- Бомба предназначалась Петру, метнули с его стороны, - ответила Аня.
- У него сильнее травмы? – спросила Лена.
- Лена… - замялась Аня. – Петр не выжил.
После получасовой истерики, двух летающих по палате стаканов с успокоительными каплями и обещаний Иваныча, что если Лена не возьмет себя в руки, то он сначала привяжет ее к кровати, потом через зонд напоит успокоительным, а потом сдаст на Пряжку, девушка позволила напоить себя успокоительными каплями и дальше плакала уже молча.
- Лена, еще капелек, - сказала Валя, придя к девушке через пару часов.
- Валя, не надо капелек, я обещаю больше не кидаться стаканами, - ответила Лена.
- Знать бы еще, насколько ты в себе… - задумчиво сказала Валя, - Но, допустим, я тебе поверила.
- Валя, - произнесла Лена, - Присядь ко мне, посиди полчасика. Если что, скажешь Иванычу, что я отказывалась пить капли и ты потратила на меня столько времени.
- Хорошо, - согласилась Валя, - Что ты хочешь узнать?
- Виновных нашли? – спросила Лена, - Из-за кого я осталась вдовой, даже не став женой по-настоящему? Из-за кого я сломала себе всю голову, как вести себя во время первой брачной ночи: естественно или не показывать свой опыт? Из-за кого все мои мечты покатились к чертовой матери?
- Сначала капельки, тогда скажу, - ответила Валя, по тону голоса почувствовав, что Лена начинает заводиться.
- Хорошо, - согласилась девушка.
Едва Лена выпила лекарство, Валя сразу же убрала подальше стакан.
- Ласточка навела. Она должна была убалтывать тебя, чтобы ты не вышла на улицу, но не получилось. Другие люди слишком долго протянули, городовой чуть было не спугнул.
- Да я этой ласточке сейчас кишки на горло намотаю! – крикнула Лена, - Она у меня кровью харкать будет, пока не сдохнет!
- Лена, потише, - сказала Валя, - Сейчас придет Иваныч и привяжет тебя к кровати. Он уже и вправду хотел врача с Пряжки звать, как минимум, чтобы посоветоваться. Еле отговорили…
- Хорошо, - на удивление спокойно ответила Лена.
- Леночка, радость моя, попробуй успокоиться, - сказала Валя, - Вот кто знает, как жизнь бы у тебя с Петром сложилась? Ты же его совершенно не знала, выскочила замуж за практически первого встречного. А вдруг бы он избивал тебя за каждую мелочь? Или вдруг бы ты случайно попалась на крамоле, ему бы сказали, мол, выбирай: или жена, или карьера, и он бы тебя на каторгу отправил? А так он ушел в любви, последнее, что ты запомнила, были ваши объятия.
- Валя, травма головы у меня, а всякую чушь несешь ты, - со злостью ответила Лена, - Тебя слушать противно.
- Извини, Лена, - сказала Валя, отмечая действительно неуместность своих слов, - Не переживай, я не хотела тебя волновать.
Посидев еще немного в палате, Валя вышла в коридор. Лена же, не помня себя от злости, начала одеваться.
Платья девушка не смогла найти ни в тумбочке, ни в палате. Вспомнив, что ее привезли сюда в свадебном платье, которое явно потом отдали родителям, Лена решила прокрасться в ординаторскую и взять там свое старенькое платье, которое девушка там хранила на случай непредвиденных уборок или для неожиданного переодевания, ведь иногда даже через белый халат можно было испачкаться кровью или еще чем-нибудь.
Сквозь легкое головокружение девушка добежала сначала до ординаторской, а потом, окончательно одевшись, выбежала на улицу. Лена мчалась в жандармерию, чтобы увидеть своими глазами ласточку.
- Елена Константиновна, - довольно участливо сказал жандарм, - Соболезную вам. Не думал, что вас сегодня отпустят из больницы, но раз вы пришли, это даже к лучшему – сейчас опознаете преступницу и можете идти.
В легком возбуждении Лена ждала очную ставку. Когда, наконец, девушку позвали в кабинет, Лена, не задумываясь, опознала Люду.
- Вот она, - сказала Лена, показывая на девушку слева, - Людмила, мразь этакая! Кому я руку держала, когда ее Иваныч зашивал, кого пирожками кормила? Кому пару подзатыльников не дала, чтобы плакать неповадно было? Чтоб ты сдохла на каторге в муках! Кровью харкать будешь!
- Елена Константиновна, можно было без уточнений, - ответил жандарм, - Можете идти.
Однако Лену уже было не остановить.
- Кому я желудок после сливовых зернышек промывала? – кричала Лена, - Кому руки не сильно связывала, чтобы не больно было? Прав был Иваныч, когда всякой швали без морфия руки зашивал!
- Елена Константиновна, когда вы выйдете на работу, можете продолжать линию своего наставника, - ответил жандарм, - Благодарю вас, отдыхайте.
- А кто дело предал, кто счастье народа на тепленькое место жены офицера 3-го делопроизводства променял? – возмущенно спросила Люда.
- Да чтоб ты сдохла, не дожидаясь суда! – бросилась Лена на обидчицу.
Жандармы не спешили оттаскивать Лену, слегка радуясь тому, что то, что хотелось сделать им, совершает потерпевшая. И лишь когда стало видно, что силы Лены на исходе, а Люда, наоборот, пошла в наступление, девушек начали растаскивать друг от друга.
- Чувайнову в карцер уведите, - скомандовал один из жандармов, - За нападение на потерпевшую.
Лене не было ни приятно, ни мерзко от того, что ситуацию вывернули наизнанку. Девушка сидела и чувствовала все больше и больше накатывающуюся тошноту. Начала кружиться голова, стало невероятно душно.
- Вы бы не смогли меня до больницы довести или Иваныча сюда позвать? – шепотом спросила девушка.
- За то, что ты сделала, могу и на лошади довезти, - с мстительным удовлетворением ответил жандарм.
Лену довезли до больницы и довели до входной двери. Поблагодарив жандармов, девушка начала потихоньку подниматься по лестнице.
- Тебя куда носило? – раздраженно спросил Георгий Иванович девушку, - С черепно-мозговой травмой куда-то полезла.
- Ласточке оборвала крылья, теперь можете и привязывать к кровати, я не против, - ответила Лена.
Девушка сняла платье, бросила его в тумбочку, легла в постель и сказала, - Больно лежать на спине, но я потерплю.
- Какой ласточке ты оборвала крылья?! – недоуменно воскликнул Иваныч, - Валентина, подойдите сюда с бинтами!
- Избила Чувайнову в жандармерии, - ответила Лена, - Чувайнова у нас ласточка, вот я ласточке хуже и сделала, оборвала крылья, так сказать.
- Валентина, привяжите Елену к кровати и дайте ей успокоительного, - сказал Иваныч и вышел из палаты.
Валя начала выполнять указание врача.
- Лена, а вот это ты зря сделала, сама можешь судимость схлопотать, - сказала девушка, потянувшись за вторым бинтом, - Я тебе ногу не передавила? Может, свободнее надо было привязывать?
- Кто из нас на работе? – спросила Лена, - На работе ты, вот ты и думай, не туго ли.
- Тебе не больно? – уточнила Валя.
- Мне больно на спине лежать, но это терпимо, - ответила Лена.
- На спине и мне больно лежать, но уже не так, как раньше, – сказала Валя, - Лена, я сейчас тебе принесу капель, а потом попробуй отдохнуть.
Вскоре вернулась Валя с лекарством. Выпив капли, Лена закрыла глаза и сказала:
- Может, хоть тошнить перестанет.
Лена пролежала в состоянии полудремы до вечера. После ужина девушка услышала, что к ней в палату кто-то приходит.
- Валентина, больше капли пить не буду, мне от них плохо, - сказала девушка, - Тошнит сильно.
- Тошнит тебя от того, что не лежишь при своей черепно-мозговой травме, - ответил Иваныч, - Будешь лежать спокойно, не побежишь никуда? Тогда отвяжу тебя.
- Не побегу, некуда мне бежать, - сказала Лена и вдруг добавила, - Завтра же похороны… На похороны отпустите?
- Отпущу, - ответил Георгий Иванович.
Вскоре после ухода врача в палату к Лене пришла Валя.
- Иваныч ездил на Пряжку, ему там сказали, что все с тобой нормально, пусть он не переживает зря, - сказала девушка, - Что, успокоилась? Вижу, он тебя отвязал.
- Успокоилась, - ответила Лена, - Не знаю, надолго ли, но успокоилась.
Часть 8
Лена была права: успокоилась она ненадолго. Уже ближе к ночи девушка сначала начала плакать, а потом, снова вспомнив Петра, перемежала свои слезы всяческими проклятиями.
- Лена, пей, - сунула девушке стакан Аня.
- Достали вы меня уже со своими каплями, хотите – увозите на Пряжку, там никто не будет мешать орать, сколько влезет! – крикнула Лена.
- Леночка, потише, - сказала Аня, - А то действительно увезут. И что там ты будешь делать, среди ненормальных?
- Я не могу так больше! – снова крикнула Лена, - Голова болит, душа болит, жить так не хочу!
Девушка со злостью стукнула кулаком по тумбочке и, от резкой боли, прислонила кисть к губам.
- Аня, я не могу так больше! – уже тише воскликнула Лена, - Мне плохо!
- А я для кого капли принесла? – спросила Аня, - Пей.
Лена выпила лекарство, не говоря ни слова, и сказала:
- Ань, ты все равно на смене, спать пока не положено, посиди со мной…
- Может, тебя в общую палату завтра перевести? – спросила девушка, - Будешь там с людьми разговаривать.
- Не хочу никого видеть, - ответила Лена, - Здесь какая вероятность, что никого не подселят?
- Если не будет слишком много народа, никого к тебе не подложат, - сказала Аня, - Для отделения пока что оставить три кровати пустыми – не проблема.
- Если что – я готова в ординаторской лежать, лишь бы не видеть никого, - вздохнула Лена, - Аня, пожалуйста, купи мне завтра чего-нибудь вкусненького, я с зарплаты тебе деньги отдам. Пирожков каких-нибудь, зельтерской воды… Я в последнее время из больницы не вылажу, с единственной разницей в том, что не работаю, а иначе развлекаюсь здесь…
- Хорошо, Лена, я все тебе куплю, - ответила Аня, - Попробуй сейчас уснуть, тебе отдохнуть надо, завтра же собралась…
Не договорив фразу, девушка вышла из палаты.
Уснула Лена в три часа ночи. Девушка то плакала, то вспоминала Петра, то снова начинала плакать. Никакие увещевания о том, что в ее состоянии плакать вредно, Лена не воспринимала.
Наутро Валя, придя в палату, сказала подруге:
- За тобой сейчас родители заедут. Иваныч просил передать, что не советует тебе оставаться на поминки, а лучше, чтобы ты возвращалась сразу в больницу.
Лена достала из тумбочки вчерашнее платье, заплела косу лентой, оставшейся со свадьбы, и посмотрелась в зеркало в ординаторской.
- Как будто на свои похороны собралась, - мрачно пошутила девушка, - Буду там белой вороной, наряд вообще не подходит к случаю.
- Не страдай ерундой, - ответила Валя, оглядывая светло-серое платье и белую атласную ленту, - Пошли вниз, посидим там, я тебя сдам на руки родителям.
Ждать пришлось недолго. Родители приехали минут через десять и, не обращая на какие-то ободряющие слова, Лена села в экипаж извозчика.
Ехать тоже было недолго. Выйдя на улицу и пройдя в дом, девушка увидела там закрытый гроб.
- А почему закрытый? – удивленно спросила Лена, - В больнице же просто сказали, что Петр не выжил.
- Не хотели вас волновать, Елена Константиновна, - ответил Владимир, - Там, в гробу, по сути, смотреть не на что. Куски мяса и обрывки мундира. Это со слов солдат, которые все собирали за бутылку водки.
Лене стало плохо, начала кружиться голова. Девушка прислонилась рукой к холодной стене и сказала:
- Вот же гниды!
Промолчав с минуту, Лена добавила:
- Придушу ласточку лично и пусть потом суд решает, права я была или нет.
- Не стоит, Елена Константиновна, - ответил Владимир, - Бомбисты были другие.
- А навела эта тварь бескрылая, - сказала Лена, - Чтоб она подохла на той каторге!
В какой-то полудреме для Лены прошло и прощание, и отпевание. И только на кладбище, вдруг очнувшись, девушка подошла к гробу, обняла его и сказала:
- А чего же меня не взял с собой?
Как и советовал Георгий Иванович, Лена решила не идти на поминки. Девушку высадили возле входа в больницу, однако, возвращаться в палату Лене не хотелось. Девушка села во дворике больницы и долго вспоминала тот короткий отрезок времени, который она провела с Петром.
«Хоть простил меня перед смертью», - подумала Лена, - «А то как бы я жила… Думал бы еще, что это я навела, я во всем виновата…»
Лена долго сидела во дворе, потом вошла в здание больницы и прошлась по коридорам первого этажа. Многое там было знакомо Лене, несмотря на то, что это было другое отделение. На девушку же никто толком не обращал внимания, ведь лицо Лены было знакомо в больнице, а о случившемся знали еще далеко не все.
- А чего же ты меня с собой не забрал? – еще раз спросила Лена в пустоту, - Недостойна Лена? Или не получилось?
Девушка незаметно добрела до кабинета, где хранились лекарства. Молча открыв дверь, Лена молча подошла к шкафу, где хранился морфий, привычным движением руки открыла навесной замочек на шкафу, который легко отворял шкаф и без ключа, и выпила одна за другой штук восемь ампул.
- Ты что здесь ходишь? – удивленно спросила медсестра Лену.
- Валерьянку искала, - ответила девушка, - Возвращаюсь к себе в отделение.
Поднявшись на нужный этаж, девушка почувствовала какую-то слабость и подумала:
«Ну все, полетели».
Лена поправила прическу, легла на постель и начала засыпать.
Спящая Лена вряд ли бы кого-то удивила, если бы она спала раздетой. Однако увидев девушку спящей в одежде, Валя решила, что Лене плохо. Слишком бледное лицо насторожило Валю и она решила позвать в палату врача.
Георгий Иванович, войдя в палату, увидел неожиданную картину: Лена сидела на полу, ее рвало и, время от времени, девушка отмахивалась от каких-то невидимых нападающих.
- Пошли на х.. отсюда, пошли на х.. отсюда, - отмахивалась Лена.
- Не стоило ей никуда ходить, только усугубила свое состояние, - сказал Георгий Иванович, глядя на Лену, приняв всю картину за тяжелые последствия черепно-мозговой травмы.
- Я к Петру собралась, а не с вами, брысь отсюда! – возмущалась Лена, - Ангел-хранитель, ну помоги мне, я тебя очень прошу. Выручи меня и на этот раз!
- Ей на Пряжку пора, - сказал Георгий Иванович, - Давайте понаблюдаем, поможем тем врачам.
Тем временем, Лену еще раз вытошнило на пол и девушка сказала, вытираясь подолом платья:
- Валька, а я тебя вижу. Чур меня хоронить в этом платье. Чуть-чуть подол застираете и можно хоронить.
- Бредит, - прокомментировал Георгий Иванович.
- О, Георгий Иванович, и вы здесь, - сказала Валя, - Я бы хотела с вами попрощаться, попросить прощения за все и сдохнуть спокойно. Кстати, вы не знаете, если сейчас исповедоваться, то в ад не определят? Черти ушли куда-то, а ангела-хранителя тоже не видно…
- Елена, что приняла и сколько? – резко спросил Георгий Иванович, которого осенила догадка о том, что девушка пыталась отравиться.
- Восемь ампул морфия, - ответила Лена, - Этого же хватит, чтобы помереть?
- Валентина, приносите сюда воду, таз, зонд, - сказал врач, - Все, что понадобится.
- Елена, расскажите мне оду «Фелица», - устав придумывать всевозможные вопросы, сказал Георгий Иванович.
- Не помню наизусть, - ответила Лена, - В гимназии выучила и через неделю все забыла.
- Тогда пересказывайте содержание так, - сказал врач.
- Я не на экзамене по словесности, отстаньте от меня, - слегка возмутилась Лена.
- Тогда рассказывайте сами, что хотите, я уже устал, - ответил Георгий Иванович, - А то вы сейчас спать у меня будете. Ночью надо было спать.
- Уснешь тут, - недовольно пробурчала Лена, - То по одной причине в туалет хочется, то по другой.
- Забыла, что ли, как я тебя выдрал после первой попытки? – спросил Георгий Иванович, - Была бы не больная – сейчас бы так же влетело, не меньше.
- Так я действительно помереть хотела, не планировала, чтобы меня кто-то спасал, - ответила Лена.
- До завтра не помрешь – вызову санитаров с Пряжки и пусть тебя увозят, - сказал Георгий Иванович, - Или придумывай причины, почему я не должен этого делать.
- Вы же сейчас спать мне не даете? – спросила Лена, - Может, о чем-нибудь более приятном поговорим?
- Предлагай темы, - ответил врач, - Я тебя слушаю.
- Я так хотела выйти замуж за Петра, он мне был настолько дорог… - начала Лена, - И всё, все надежды пошли прахом…
Выслушав подробный рассказ девушки и обсудив пару других тем, Георгий Иванович сказал:
- Сейчас придет Валя, ее будешь мучить.
Врач вышел из палаты и вздохнул:
- Идиотка очередная…
К вечеру, наверное, все отделение знало о том, что Лена безумно любила Петра и готова лично задушить ласточку, лишь бы хоть как-то отомстить этим нелюдям. Слушатели сменяли друг друга и уставшая Лена с трудом упросила одного из последних визитеров – сиделку Олю просто посидеть с ней, но молча, не разрешая ей заснуть.
К ночи Лене разрешили лечь в постель и уснуть. С наслаждением закрыв глаза, девушка подумала:
«Завтра попрошу Аню привести мне священника. Черти же приходили, исповедоваться надо. Забрать меня хотели, грешная я, не положено мне к Петру, хоть и венчались… Да, батюшка в гимназии говорил, что через венчаного супруга можно спастись, но, видать, не в моем случае…»
На следующий день, после визита и священника, и родителей, Лена слушала рассказ Ани о вчерашних событиях в больнице.
- Зав. отделением внизу скандал большой закатил, что дверь не была на ключ закрыта, - говорила девушка, - Твое платье отдали родителям, туфли, кстати, тоже. Будешь лежать здесь, пока не поправишься, не побежишь же ты куда-то в сорочке и босиком?
- Не побегу, - вздохнула Лена, - Какие известия о следствии?
- Никаких, - ответила Аня, - Единственное, что я знаю, так это то, что ту самую Людмилу позавчера вечером в больницу привезли. Голова чуть ли ни раскроена и на теле живого места нет. Ленка, это же явно не ты ее так разделала под орех?
- Я ее просто избила, но явно не так, как ты говоришь, - сказала Лена, - А где эта крыса летающая лежит?
- Тебя туда все равно не пропустят, - ответила Аня, - Возле двери палаты стоят два жандарма, сторожат.
- Видать, ей действительно несладко, раз из жандармерии в больницу выпустили, - усмехнулась Лена, - Ничего страшного, пусть суд все решит, поставит точку в этом вопросе.
- Ей в документах написали, будто она напала на жандарма и он был вынужден защищаться, - сказала Аня, - Как думаешь, это правда?
- Не желаю даже секунду своего времени тратить на эту шваль, - ответила Лена, - Все может быть: и она на жандарма кинулась, и самоуправство учинили.
В начале июля был вынесен приговор: бомбистов приговорили к смертной казни, несовершеннолетнюю Людмилу – к тринадцати годам каторги. Если приговором тем неизвестным ей людям Лена была довольна и даже не думала на эту тему, то желание напоследок сделать что-нибудь «летающей крысе» никак не покидало Лену.
- Твою ласточку застрелили при попытке побега, - однажды сказала Валя, придя домой к Лене, - Хотела улететь, но не вышло.
- Туда ей и дорога, - ответила Лена, - А я ее пирожками кормила, утешала…
- Что будешь делать дальше? – спросила Валя.
- Месяц долечиваюсь дома, а потом еду на съемную дачу, - ответила Лена, - На море Иваныч не советовал ехать, сказал, жарко мне будет там.
- На работу после дачи? – спросила Валя.
- Да, - ответила девушка, - Сходила, называется, Лена замуж…
Девушка вытерла слезы и сказала:
- Осталась на память о Петре его фотография и обручальное кольцо. Все, нет у меня больше памяти!
- Не надо, Лена, не надо, не переживай, - начала успокаивать девушку Валя, - Расскажи мне лучше, куда именно поедете?
- На Финский залив, - ответила Лена, - Хорошее место, мы туда уже ездили однажды, только немного дальше к Финляндии, в этом году забираемся не так далеко…
Часть 9
Летний отдых у сестер Авдеевых проходил уж слишком различно. Если Женя проводила этот месяц как обычно, исследуя все тропинки в окрестностях, то Лена частенько выходила на берег, садилась в тень, как ей и советовал Георгий Иванович, и сидела там часами.
В те редкие минуты, когда девушка не вспоминала о Петре, Лена прокручивала в голове свою жизнь. Перед девушкой, будто кадры из кинофильма, проносились самые яркие эпизоды ее жизни. И этот фильм начинался всякий раз с одного и того же момента: поступление на фельдшерские курсы и первые дни там. Лена вспоминала первые теоретические занятия, первые походы к больным, первые перевязки, первые прогулки с Валей. А дальше, все ускоряясь и ускоряясь, шли другие кадры: всевозможные явки, допросы и различные превышения полномочий в жандармерии, обещания раз и навсегда завязать со всем… Позже начали промелькивать лица: Вадим, Георгий Иванович, Валя, Людмила, Петр. Каждый раз фильм оканчивался одинаково: свадьба, взрыв, похороны.
Каждый раз после прокручивания в голове всего этого у Лены наворачивались слезы. Плакать в голос не хотелось, но слезы не отступали по несколько часов. Иногда девушка представляла свое возможное будущее с Петром: как она бы вела домашнее хозяйство, как бы к ним иногда приходила помощница, как бы родились дети и семья стала бы больше…
Купаться не хотелось, хотя Георгий Иванович не говорил о том, что это не полезно девушке. Иногда Лена садилась к самой кромке воды, вытягивала ноги и наблюдала за тем, как волны то окатывают ее, то отступают обратно.
«Вот и жизнь у меня идет такими же волнами: то одно, то другое», - подумала Лена.
Через неделю подобного отдыха Лена начала успокаиваться. Плакать уже не хотелось, но гулять вместе с Женей тоже не было желания. Однажды сидя в шалаше с сестрой девушка услышала достаточно неожиданную фразу Жени:
- Лена, а посоветуй мне кружок, на который лучше ходить.
- Я вообще тебе не советую туда ходить, - ответила Лена и добавила, - И вообще, когда ты попадешься, а попадешься ты обязательно, я тебя лично так выдеру, что месяц потом не сядешь.
- Леночка, ты до сих пор больна, - вздохнула Женя, - Совсем не соображаешь. Жалко будет, если дурочкой на всю жизнь после этого взрыва останешься.
Женя помолчала с минуту и сказала:
- Ты что, не помнишь, как я рассказывала вчера за ужином маме с папой, что хотела бы не просто заниматься музыкой, а еще и ходить в какое-нибудь творческое объединение? Мама же сказала, что она посоветуется с моим учителем, может быть, он что-нибудь посоветует.
- Прости, Женька, о своем задумалась, - ответила Лена и подумала, - «Совсем что-то головой поехала с этими кружками, думаю только об одном».
- Хотя… Ты же уже ходила в штосс на конфеты играть, не надумала ли снова чего ненужного? – добавила девушка.
- Эх, Лена, долго тебе еще предстоит лечиться, - вздохнула Женя.
На третьей неделе Лена уже начала и купаться, и неспешно прогуливаться по берегу, однако, мысли о том, что она могла бы это делать вместе с Петром, никак не оставляли девушку. Лена иногда могла отвлечься, поговорить о чем-нибудь другом, посмеяться, пошутить, но позже снова возвращалась в свои воспоминания.
Однако несмотря на то, что мысли о Петре никак не отпускали девушку, Лена постепенно начала возвращаться к прежнему ритму жизни.
Вернулась на работу Лена с воодушевлением: постоянно сидеть дома и накручивать себя мыслями о Петре девушка больше не могла. Лена снова приступила к работе и начала выполнять свои обязанности максимально тщательно, как это и было всегда.
- Елена, - сказал Георгий Иванович Лене на второй неделе работы, - Вы себя нормально чувствуете?
- Лучше, чем всегда, - ответила Лена – говорить о каких-то душевных переживаниях не хотелось.
- Сможете со мной сходить в жандармерию? – спросил врач, - Руку подержать.
- Смогу, - холодно ответила Лена – видеть очередную крамольщицу не хотелось.
На этот раз работой Лены был доволен и Георгий Иванович, и жандармы. Девушка максимально холодно вела себя и, в ответ на слезы какой-то барышни, предпочла не успокаивать ее, не молчать, а просто ответить неожиданно пришедшую на ум фразу:
- Будешь сопли распускать – уйдем вместе с врачом и сиди здесь одна с порезанной рукой.
- Так больно же… - вздохнула девушка.
- Больно будет, когда я тебя по твоей дурной башке стукну, которая тебя до жандармерии довела, - ответила Лена, - Поэтому лучше замолчи.
Георгий Иванович ничего не говорил своей напарнице и только в больнице сказал Лене:
- А сегодня вы себя правильно вели, Елена, иначе с этими крамольщиками обращаться нельзя.
На отношении к больным ситуация с Еленой не отразилась никаким образом: девушка была готова и поддержать, и утешить, и успокоить обычных людей, волею судьбы попавших на больничную койку.
Лена вела обычный образ жизни и теперь, чтобы отвлечься, решила поставить своей основной задачей выйти в свет.
С точки зрения этикета то, что задумывалось Леной, было крайне диким, однако, это не встретило никакого отторжения со стороны родителей: Мария с Константином посчитали, что с чисто формальной точки зрения Елена Константиновна Урусова уже не принадлежит к их семье и при всем желании не сможет их опозорить.
Так как белое платье для барышни, побывавшей замужем, пусть даже так недолго, показалось Лене не лучшим выходом, девушка решила и соблюсти приличия, и нарядиться достойно.
На светло-серое платье Лена приколола на булавку черную тканевую розочку и упросила Лизу с Владимиром достать ей пригласительный билет на любое светское мероприятие.
- Держи, Лена, но только с нами не заходи, - сказала Лиза, отдавая сестре пригласительный, - Либо раньше нас, либо позже.
- Хорошо, Лиза, - поблагодарила Лена и вернулась домой.
Родители молча наблюдали за приготовлениями дочери.
- В свет собралась, одна, по какому-то непонятному пригласительному… - говорила Мария супругу, глядя на Лену, - В небальном платье, с небальной прической… И ведь отговорить не получилось, как ни убеждала позавчера, что это глупость и дикость – отказалась слушаться. Ну хоть, если что, не нашу фамилию опозорит… Да и знают же все, что Лена после взрыва, после черепно-мозговой травмы, решат, что тело вылечила, а голову уже не поправить.
Мария не услышала ничего в ответ от супруга и продолжила:
- Скажут, что только мужа схоронила и уже развлекаться едет. Вот не таким должен быть первый выход в свет… Костя, она волосы распускает!
Последнюю фразу услышала Лена и сказала:
- Мама, не надо так переживать, я поеду с локонами. Все равно не вашу фамилию позорить собралась.
- Лена, может быть, посидишь дома, отдохнешь? – предложила Мария, - Тебя же сумасшедшей там посчитают.
- Пусть считают, - ответила Лена, - Мне Петр обещал как-нибудь обязательно вывести меня в свет – я пошла.
- Нет, Костя, хотя бы Евгению нужно будет по-человечески в свет вывести, чтобы подобного не было, - сказала Мария.
Мероприятие, на которое Лене достался пригласительный билет, было не слишком многолюдным. Девушку никто там не ожидал увидеть, поэтому появление Лены в обычном платье и столь дикой прической произвело на всех неизгладимое впечатление.
«Слова должны исполняться», - подумала Лена, - «Будем считать, что Петр меня в свет вывел, как и обещал».
В лицо Лене никто ничего не говорил, однако, взгляды многих были прикованы к девушке.
- Мадам… - замялся Вадим, подходя Лене – молодой человек забыл ее новую фамилию, - Разрешите пригласить вас домой. Скажу прямо: согрешить без обязательств.
В ответ Вадиму прилетела пощечина.
- А как иначе прикажете относиться к женщине, которая только схоронила своего мужа и уже развлекаться едет, причем в таком непотребном виде? – спросил Вадим и почувствовал на себе вторую пощечину.
- По-видимому, вам в жандармерию снова захотелось, соскучились по ней, - произнес Вадим.
В этот момент Лена решила исполнить чуть ли ни мечту своего детства и облила молодого человека шампанским из бокала, случайно попавшегося ей на глаза.
- Еще одно слово – и этот бокал тебе о голову разобью, - опережая события, сказала Лена.
- Мадам, разрешите вас на Пряжку проводить, - с явной издевкой ответил Вадим.
- Благодарю вас, приглашение не принимается, - сказала Лена.
Девушка села на диванчик, посидела минут десять, а потом, неожиданно для себя, встала и вышла из залы.
Домой Лена вернулась в мрачном настроении.
- Будем считать, что Петр за меня отомстил Вадиму, - с порога сказала девушка.
- Леночка, что произошло? – обеспокоенно спросила Мария. Услышав рассказ дочери, женщина сказала, - Лена, я не понимаю в медицине ничего, не знаю, что это такое, но, может быть, тебе нужно долечиться?
- Я не знаю, что мне нужно, когда мне нужно и нужно ли вообще, - мрачно ответила Лена.
Недели шли за неделями, сознание Лены постепенно заполнялось новыми впечатлениями и девушка теперь вспоминала Петра куда более спокойно. Лена хорошо помнила все хорошее, что было в ее коротких отношениях и была рада, что у нее в жизни был хотя бы небольшой светлый промежуток.
В работе в больнице Лена продолжала всю ту же тактику: забота и мягкость по отношению к больным и нетерпимость к тем, к кому ее вызывали в жандармерию. Девушка часто работала в паре с Георгием Ивановичем и все больше и больше понимала, что ей очень приятно находиться рядом с этим человеком.
В конце января 1882 года, как обычно окончив ассистировать своему напарнику при операции, Лена вдруг поняла, что с этим человеком она бы хотела прожить остаток своей жизни. В памяти всплыло все: и как Георгий Иванович курировал их группу, и как он неловко пытался за ней ухаживать, и как выпорол после первой попытки отравиться, и как откачивал после второй попытки. Девушка вспоминала то, как врач всегда был с ней рядом, когда ей было тяжело, поддерживал, в меру своих сил, не отказывал в необходимой помощи и всячески заботился о ней все это время.
«Эх, Иваныч, поторопился ты тогда, надо было дать мне дозреть», - с улыбкой подумала Лена, - «А так больше года прошло, чтобы я все это сама осознала».
Решив не терять времени даром, Лена подошла к врачу, который уже отдыхал в ординаторской.
- Георгий Иванович, - сказала девушка и села напротив, - Дорогой мой Георгий Иванович. Вы меня замуж не звали, но я… Я помню, как вы меня приглашали в кофейню, как мы с вами разговаривали, как вы меня проводили до дома. И, наверное, дошло это до меня только сейчас. Только сейчас я осознала, что если бы вы позвали меня замуж, я бы согласилась.
- Елена, выходите за меня замуж, - ответил Георгий Иванович, - Я долго ждал, пока вы сами к этому придете, не хотел вас торопить. Поторопил уже однажды.
- Я согласна, - расплакалась Лена.
Венчание Елены и Георгия Зотовых прошло в том же Казанском соборе в конце августа 1882 года. Девятнадцатилетняя невеста, наряженная в платье нежно-сиреневого цвета и с белыми цветами на корсаже, как символе практически невинности, и тридцатипятилетний жених были вполне счастливы. Родители Лены были довольны тем, что их дочь смогла выйти замуж за полюбившегося ей человека, а бабушка с дедушкой радовались тому, что их внучка смогла и второй раз найти себе достойного представителя дворянского сословия, даже несмотря на то, что знатно опозорилась в свете чуть менее года назад.
Исполненная счастьем Лена снова, как и на своей первой свадьбе, не обращала внимания ни на кого вокруг и не думала ни о чем.
Конец второй главы
Глава 3. Замужем. Часть 1
Сразу после венчания молодая пара укатила в свадебное путешествие на Кавказ, вернувшись в столицу только в конце октября. Лену никто не ждал на работе, многие были уверены в том, что молодая супруга будет сидеть дома, однако, девушка пришла в больницу в тот же день, что и ее муж.
- Иваныч тебе предложил тоже работать или ты сама это решила? – спросила Валя подругу.
- Юра предлагал мне вообще не работать, но я не хочу скучать дома, - ответила Лена.
- Необычно слушать, как Иваныча называют Юрой, - рассмеялась Валя, - Да и вообще, я даже не думала, что ты за Иваныча выйдешь замуж.
- Я тоже не думала, а потом… Само все получилось, - ответила Лена.
- Рассказывай, как отдохнули, - сказала Валя, - Беременная, поди, уже?
- Не знаю, - ответила Лена, - Еще слишком рано, чтобы делать такие выводы. Отдохнули прекрасно: прогулки, бюветы, горы… А вот с первой брачной ночью забавно получилось.
- Ты Иваныча удивить смогла? – спросила Валя.
- Нет, - ответила девушка, - Наоборот, Иваныч думал, что я его смогу удивить. А что я? Я полежала тогда раздетая перед Вадимом и все, больше ничего и не вспомню, по сути. Иваныч мне еще, такой, говорит, мол, Лена, да не стесняйся, я же и так все знаю, веди себя естественно. А я примерно так же, как тогда, лежу, ничего не понимаю… Потом дошло до меня, что Иваныч имел в виду, я и отвечаю, мол, девочку из себя не строю, а просто не помню уже ничего. Поболтали мы с ним маленько, а потом все само собой и получилось.
- Было бы забавно, если бы и он все позабывал, - сказала Валя.
- Он бы не забыл, - улыбнулась Лена, - Это я, по сути, замужем-то не была. Мне и платье сшили почти белое, и белый кружевной платок сделали. А что я, с Петром даже и пожить, толком, не успела. Даже в его дом не переезжала…
Жизнь Лены после возвращения в столицу поменялась незначительно: девушка все так же работала несколько смен в неделю и единственное, что давалось не так легко Лене, это была мысль, что ей стоит называть своего супруга на «ты». Да, Лена прекрасно знала, что в среде дворянского сословия не является моветоном называть на «вы» своего мужа или жену, однако, пример родителей, которые были выше этих условностей, убеждал девушку в том, что нужно как-то перестраиваться.
- Георгий Иванович, - позвала Лена своего супруга, - Еда готова, приходите.
- Леночка, хватит меня на «вы» называть, тогда и мне придется тебя Еленой Константиновной звать, - ответил Иваныч.
- Не могу, я привыкла так, трудно перестраиваться, - сказала Лена.
- А вчера я для тебя был Юрой, - удивился Иваныч.
- Я попробую сделать так, чтобы ты и дальше был для меня Юрой, но обещать не могу, - ответила Лена.
Замужество приносило только радость Лене. Для девушки было приятно налаживать быт своему мужу. Единственное, что огорчало Лену, были известия о приключениях ее сестры, которые ей рассказывали родители.
- Лена, - сказала Мария, - Ты бы не могла поговорить с Женей? Рассказать ей о своем печальном опыте и объяснить, почему не стоит заниматься тем, чем она занимается.
- А что Женя устроила? – обеспокоенно спросила Лена.
- Все то же самое, что и ты в самом начале своих заблуждений, - ответила Мария, - Пошла на какой-то кружок, это заметила их классная дама. Хорошо еще, что она решила, что Женя собралась с ребятами идти в театр на нежелательную постановку, поэтому все обошлось: единица за поведение, осталась после уроков, обещала больше никогда так не поступать. Но я же чувствую, что все не так просто, наверное. Поговори с сестрой, объясни ей, что она не права.
- Хорошо, - согласилась девушка.
В оговоренный день Лена пришла к родителям домой и услышала, что все еще сложнее, чем могло показаться на первый взгляд: Женя поздно возвращается с учебы, не объясняет, где была, пытается прикрыться уроками, но это выглядит крайне странно. Вспомнив себя, Лена решила в разговоре упирать на то, что ей показалось самым чувствительным.
- Женя, - сказала Лена, войдя в комнату к сестре, - Как у тебя дела?
- Не очень, - ответила девочка, - Под домашним арестом до понедельника. Можно только в гимназию выходить.
- А за что тебя так наказали? – спросила Лена.
- За то, что к ребятам ходила, - ответила Женя, - Мы там на фортепиано играли, веселились, танцевали.
«Не доверяет мне», - подумала Лена и сказала, - Женечка, а я, в свое время, за шляпой ходила. В жандармерию потом попала. Вот знаешь, Женя, я бы тебе не советовала повторять все то, что у меня было. Я же на своей шкуре все это прочувствовала, причем в прямом смысле слова. Ты же помнишь, как меня отодрали в жандармерии, как от папы влетало. Вот не вздумай, Женька, это все повторять, иначе от меня тебе так влетит, что потом будешь бояться даже подумать о том, чтобы сесть.
- Не веришь, Лена, - вздохнула Женя, – И мама с папой мне не поверили. Считают, что я их обманываю. А мы с ребятами так хорошо веселились…
На какой-то момент Лена устыдилась от того, что так не верит сестре. Несмотря на то, что она никогда ничего не доверяла Жене, считая ее малолетней дурочкой, Лене не хотелось быть такой же, как ее старшая сестра Лиза. Девушка подошла к столу Жени, чтобы поправить сборник стихов Пушкина, который лежал на самом краю и мог упасть, и вдруг увидела, что из него торчит какая-то бумага, напечатанная на машинке.
- Женя, признавайся мне во всем, отдавай все листовки и я тогда, так уж и быть, не скажу ничего родителям. Все останется между нами, - сказала Лена.
- Возьми сама, Лена, - ответила Женя.
- Разложила листовки посреди комнаты, ни ума, ни фантазии! – возмутилась Лена.
Девушка вытащила из книги листовки, беглым взглядом их прочитала, порвала, а потом сказала:
- Признавайся, где еще что лежит.
- Больше ничего нет, - ответила Женя.
Не веря сестре, Лена пробежалась довольно наметанным взглядом по комнате и заметила, что в другой книге так же неаккуратно торчат листовки.
- Вот видно по тебе, Женька, видно, что ни в жандармерии ты не сидела, ни самоуправства над собой не чувствовала, ни от безысходности на стенку не лезла, - сказала Лена, снимая пояс с платья, - Вот я от Иваныча нахваталась всего подряд: и выражений, и каких-то мыслей, но вот эта точно лишней не будет.
- Леночка, ты чего? – удивленно спросила Женя.
- Я тебя еще летом обещала выдрать так, что месяц не сядешь, если что-то узнаю про листовки и кружки, - сказала Лена, - Вот жизнь показывает, что вряд ли ты иначе завяжешь со всем этим.
- Еще хуже Лизки, - обиженно сказала Женя.
«Да, Женька, Лена знает, куда листовки стоит прятать, поэтому тяжело тебе будет ее обмануть», - подумала девушка, - «Но это и к лучшему».
- Я родителям ничего не скажу, если сама не проболтаешься – они не узнают, - сказала Лена, - Чтобы не говорила, что я хуже Лизки. Я лучше Лизки, тайны хранить умею. И по большому секрету тебе скажу, что в жандармерии бы никто жалеть тебя не стал, это я еще пожалела. После жандармерии ты бы с горячкой валялась, как я в свое время.
Лена сдержала свое слово и ничего не сказала родителям. Конечно, о том, что средняя сестра распустила руки, догадаться было немудрено, но о найденных листовках Лена не сказала родителям ничего.
Через неделю крайне осторожно Лена решила выяснить, как дела у Жени и не продолжила ли девочка чего-то еще противозаконного.
- Я пристроила Женю в церковный хор, - сказала Мария, - Сказала, что раз пока что нет других вариантов, чтобы заниматься музыкой, то она будет ходить туда. Не знаю, надолго ли это, но Жене нравится. Может, будет занята любимым делом и не будет лезть туда, куда не следует.
«Да, Женя лезла куда попало именно от скуки», - подумала Лена, – «Это я хотела сделать народу лучше, пока не осознала всю бесполезность своих действий, а вот у Жени ничего подобного даже близко не было».
На всякий случай девушка вошла в комнату сестры и оглядела ее довольно придирчивым взглядом. Ничто не навело Лену на подозрения и, пусть девушка не устраивала обыска, она решила, что Женя сбила себе всю охотку и больше не будет ее волновать.
Часть 2
Лене было интересно узнать как можно больше о своем супруге. Нередко девушка садилась рядом с Георгием Ивановичем и подолгу разговаривала с ним обо всем на свете. Больше всего Лене хотелось узнать побольше о родителях своего мужа, чтобы знать, как именно с ними вести общение. Перед глазами Лены был пример двух разных взглядов в рамках практически одной семьи: ее родители и ее бабушка и дедушка. Родители представлялись Лене людьми, которые были в чем-то выше всех этих условностей, принятых в свете, а бабушка с дедушкой, наоборот, более традиционными представителями дворянства.
- Юра, - решила спросить Лена уже практически напрямую, - А если твоя мама, допустим, меня спросит, была ли я девочкой, когда я замуж за тебя вышла, что мне отвечать? Я же, по сути, замужем не была, но и до замужества успела поступить не слишком правильно.
- Лена, - ответил Иваныч, - Вот делать моей маме больше нечего, чем тебя об этом спрашивать. Она может тебя спросить исключительно из любопытства, зачем ты решила пойти на фельдшерские курсы. Может спросить, зачем ты работаешь, если семья не бедствует. Но в такие дебри, как ты только что говорила, она даже не может подумать, чтобы полезть.
- Значит, больше к консерваторам относится, - сказала Лена, - Юра, а как ты думаешь, что она обо мне знает?
- Не больше, чем все остальные, - ответил Иваныч, - То, что окончила гимназию, потом фельдшерские курсы, потом пошла работать в больницу. Про жандармерию ей знать неоткуда.
- А про тот выход в свет, интересно, она знает? – спросила Лена, вспоминая свой единственный пока что выход в свет, который был изначально эпатажным и окончился скандалом.
- По-моему, нет, - ответил Иваныч, - А если бы узнала, думаю, решила бы, что ты еще не в себе была после похорон. Лена, скажи мне, интересно же, ты же была и вправду не в себе?
- Я отдавала отчет своим действиям, осознавала, что это неправильно, - сказала Лена, - Но да, ты прав, я себя тогда чувствовала совершенно не так…
- А хочешь, я тебя выведу в свет по-настоящему? – спросил Иваныч, - Так, как это должно быть.
- Конечно, хочу! – обрадованно сказала Лена, - Вот только когда и куда?
- Просто подождем следующего приглашения, - ответил Иваныч, - Мне они иногда приходят. Хожу, правда, далеко не всегда, даже лучше так сказать – практически никогда, но иногда душа просит чего-нибудь такого, издавна знакомого.
- А на меня приглашения же, наверное, не будет, - вздохнула Лена, - Только на тебя.
- Лена, ты что, с этикетом не знакома? – удивился Иваныч, - Жена посещает приемы вместе с мужем.
- Знакома, - ответила Лена, - Только родители, к счастью, не заставляли меня его чуть ли ни зазубривать.
- Так ты возьми книжку и освежи в памяти все правила, - сказал Иваныч, - А на выходных пойдем тебе платье покупать.
- Хорошо, - с улыбкой согласилась Лена.
В промежутках между сменами и домашними делами Лена усердно читала правила этикета. Конечно, они ей были уже знакомы, но освежить все в своей памяти было не лишним. А мысль о том, что это будет ее, по сути, первый выход в свет, пусть и такой странный, дополнительно убеждала Лену в том, что она в этот вечер должна быть идеальна.
Иваныч сдержал свое слово и на выходных повел свою супругу в магазин готового платья. От обилия одежды у Лены разбежались глаза. Девушка смотрела на все это великолепие и не знала, по какому принципу выбирать.
- Юра, - наконец, сказала Лена, - Давай, наверное, выбирать по цене. Это облегчит задачу.
В семье Лены подобный метод выбора встречался довольно часто. Если девушка не могла выбрать из двух одинаково нравившихся ей платьев, мать частенько предлагала выбрать то, которое будет дешевле. Несмотря на то, что семья никогда не голодала, подобные методы выбора одежды применялись нередко.
- Можем и по цене, а можем и по тому, что больше понравилось, - ответил Иваныч, - В конце концов, это первый настоящий выход в свет, наряд должен быть действительно красивым.
Лена стояла и смотрела на ряды платьев. Девушка никак не могла выбрать то, что бы ей хотелось померить.
- Ты какое платье хочешь? – прервал молчание Иваныч, - С рукавом, без рукава?
- Без рукавов, - честно сказала Лена. Девушка помолчала, собралась с духом, будто собиралась сказать что-то неприличное, и добавила, - С голыми плечами и с декольте.
- Такое на заказ шьют, - вмешался в разговор продавец, - Здесь более распространенные модели.
- Почему же? – удивился Иваныч, оглядев ряды платьев, - Вон они висят.
- Здесь рукава приспущены, - раздалось в ответ.
- Да, вот что-нибудь такое я и хочу, - ответила Лена, взглянув на наряды, - Сколько они стоят?
- Какая тебе разница, Лена, - сказал Иваныч, - Хотя бы одно платье нужно купить такое, которое тебе будет по душе. Купим один раз и будешь в нем ходить, куда будут приглашать.
Однако и подобных платьев оказалось не одно и не два. Лена честно перемерила с пяток моделей, после чего растеряно сказала:
- А на желтобилетницу я в таком не буду похожа?
- Не будешь, - поспешил успокоить девушку Иваныч, - Сейчас вообще без рукавов люди шьют, а у тебя полоса ткани ниже плеч проходит.
- Тогда я бы хотела вот это, розово-фиолетовое, - ответила Лена.
Иваныч еще раз посмотрел на свою супругу, наряженную в выбранное платье. Оно очень хорошо подходило девушке по фигуре и даже без корсета выгодно подчеркивало талию. Красивые оборки двух разных тонов украшали юбку, однако, не были излишне кричащими. Грудь была открыта довольно сильно, но декольте не было вызывающим. Единственное, что слегка смущало Иваныча, была достаточно открытая спина, однако, мужчина на приемах видел и более откровенные вырезы сзади.
- Красиво, - честно сказал Иваныч, - Если тебя все устраивает, то берем его.
- Очень устраивает, - ответила Лена.
Девушка еще не слишком хорошо умела вести домашнее хозяйство и планировать покупки, поэтому доверилась своему супругу, который уверил ее в том, что подобная вещь не просто является на данный момент необходимой, но и не нанесет ущерба их семейному бюджету. Лена еще раз примерила платье дома, покрутилась в нем перед зеркалом и сказала:
- Хорошо, что хоть спина после жандармерии без следов зажила, а то не получилось бы так нарядиться…
- Лена, к чему ворошить прошлое? – удивился Иваныч, - Главное, что ты все вовремя прекратила.
Приглашение на прием пришло в семью Зотовых буквально через несколько дней. Иваныч прочитал его и сказал:
- Вот сюда мы с тобой сходим, а потом, если тебе так уж сильно будет хотеться, ходи сама. Я не любитель подобных мероприятий, но нужно же тебя первый раз в свет вывести.
Подготовка к выходу заняла у Лены полдня. Девушка усиленно вспоминала, как делать прическу, поэтому немало времени потратила на то, чтобы привести себя в должный вид.
- Красавица! – искренне сказал Иваныч, - С тебя только картины писать.
Сперва Лене было несколько непривычно и даже странно находиться в зале в таком платье. Многие барышни ее или почти ее возраста были одеты куда скромнее: кто-то был в платье с длинным рукавом, кто-то решил ограничиться коротким. Лена в своем платье, где не было рукавов, а только небольшая полоса ткани проходила ниже плеч, притягивала к себе разные взгляды: и восхищенные, и осуждающие.
- Лена, ты не в церкви, твой наряд в рамках приличий, расслабься, - шепнул супруге Иваныч и Лена решила последовать его совету.
Прием проходил достаточно спокойно и, можно даже сказать, скучно. Лена не привыкла к подобным мероприятиям, поэтому уже через час захотела домой. Говорить об этом вслух девушка не решилась, так как прекрасно понимала, что ее супруг, возможно, хочет ее остаться, однако, Иваныч по ерзанью Лены понял, что не только ему уже все надоело.
- Сейчас посидим полчаса и пойдем, - сказал Иваныч супруге, - Тебе что, тоже скучно?
- Да, - честно сказала девушка.
- Вот поэтому я и не хожу по подобным приглашениям, - ответил Иваныч.
Практически перед самым уходом Лена увидела на приеме свою сестру Лизу. Девушка была одета в куда более закрытое платье и несколько недоуменно посмотрела на свою сестру.
- Вас с мужем пригласили? – спросила Лиза Лену.
- Да, именно так, - ответила девушка.
- И как впечатления? – спросила Лиза.
- Скучно, - ответила Лена, - В тот раз, когда я одна пришла, и то веселее было.
Лена рассмеялась, понимая весь абсурд своих слов, и сказала уже серьезнее:
- Вряд ли я еще когда-то приду на подобное мероприятие. Не зря мама с папой такую ерунду не посещали.
Дома Иваныч решил спросить у своей супруги, какие впечатления у нее остались от сегодняшнего дня.
- Тебе честно сказать? – спросила Лена. Не дожидаясь ответа, девушка продолжила, - Мне не понравилось. Это не те мероприятия, на которые бы мне хотелось ходить. Да, один раз сходила, узнала, что это такое, и хватит. Однако спасибо тебе огромное за этот вечер и за то, что ты воплотил в жизнь мою мечту. Знаешь, Юра, мне другое вспоминается: мы с Валентиной, получив первые деньги, решили их пропить, как настоящие студенты. Не все, конечно, а только часть. Так вот, нам это вообще не понравилось и больше подобных мыслей не возникало. И, я считаю, это лучше, что мы сами с ней такие выводы сделали, потому что запрети мне мать подобное: я бы усиленно стремилась к тому, чтобы достичь своей цели.
- Неожиданное сравнение, - удивленно ответил Иваныч, - Лена, ты не подумай, если тебе захочется еще раз сходить на подобное мероприятие – иди, но без меня.
- Не захочется, можешь не переживать, - улыбнулась Лена.
Часть 3
После переезда из родительского дома в дом мужа Лена забрала с собой дорогие ее сердцу вещи, которых было немного: какие-то памятные тетради с записями, книги, которые ей дарили на память, и вещи из своего потайного ящика.
Больше для того, чтобы эти вещи не были случайно обнаружены родителями, а не с каким-то тайным умыслом, Лена взяла с собой уже опустевшую шкатулку, в которой раньше лежали деньги, и те самые серьги, найденные когда-то. Оставлять свои сокровенные тайны, пусть даже не представляющие ни для кого интереса, без присмотра Лена не хотела.
В новом доме девушка положила серьги в шкатулку и оставила ее на полке. От своего мужа Лена не делала тайн да и кому были бы интересны эти вещи? Если родители могли поинтересоваться у Лены, где и зачем она купила эту шкатулку, то для Георгия она была бы одной из вещей, которые супруга привезла из дома.
Наверное впервые за все эти годы, с тех пор как Лена нашла сережки, девушка решила их примерить. Они не представляли особого интереса для Лены, ведь у девушки были не одни свои серьги, кроме того, Лена боялась того, что родители увидят находку и спросят у нее, откуда взялась не самая дешевая вещь.
Внимательно рассматривая серьги при свете дня, Лена обнаружила, что они довольно красивой формы. Изящные плавные линии переплетались друг с другом и девушка поняла, что раз хозяина серег найти невозможно, то именно она будет их носить.
Девушка почистила серьги, снова покрутилась перед зеркалом и решила, что останется в таком виде до прихода своего мужа.
Иваныч, придя домой, практически сразу разглядел новые серьги своей супруги и замер в изумлении.
- Леночка… - растерянно спросил он, - А откуда у тебя эти серьги?
- В сугробе давным-давно нашла, - ответила Лена, - Красивые?
- Как странно получилось, - сказал Иваныч, - Давным-давно мне предложили купить довольно красивые серьги. Одна из медсестер продавала подарки своего довольно богатого поклонника, который воспользовался ей и бросил. Бедняжка не захотела оставлять в своем доме ничего, что напоминало о нем, а на вырученные деньги планировала поехать на море и залечить там душевные раны. Я немного подумал и купил эти серьги – красивые, пригодились бы когда-нибудь. Решил, что своей будущей жене подарю. Сбегал домой за деньгами, купил, а потом… Вот не помню наверняка, что произошло. Четко запомнил, как положил их в карман пиджака. Не менее четко помню, что дома не обнаружил их в кармане. Проверил карман – вдруг там дырка? Нет, дырки не было. Поэтому понять, куда они девались, я так и не смог. Наверное, вытряс случайно по дороге, иного объяснения придумать не могу.
Мужчина какое-то время помолчал и сказал:
- А серьги все равно тебя нашли, пусть и столь странным образом.
Поносить обновку на работу девушке удалось не очень долго. Уже к декабрю Лена поняла, что беременна. Девушка сразу же рассказала об этом своему супругу и, будто вскользь, спросила Иваныча:
- Юра, что бы ты мне посоветовал, работать или увольняться?
- Это должна решить ты, - честно ответил Иваныч.
Лене не хотелось увольняться с работы, но и оставаться там надолго уже не было возможности. Все чаще и чаще в голове Лены появлялись мысли о том, что ей нужно увольняться и заниматься более нужными делами: готовить дом к появлению малыша. И именно поэтому в начале февраля Лена приняла решение уволиться.
Прошло двадцать лет.
В 1903 году Лена была успешной женщиной сорока лет с двумя выросшими детьми. И сын Африкан, названный так родителями из-за темных волос и глаз, двадцати лет от роду, и дочь Таня, семнадцати лет, уже создали свои семьи. Третий ребенок, который мог бы уже быть шестнадцати лет от роду, так и не родился – случился выкидыш, который родители довольно тяжело переживали. Больше забеременнеть у Лены не получалось да и желания снова рискнуть практически не было.
В отличие от матери Таня ограничилась гимназией и, практически сразу после ее окончания, удачно вышла замуж. Африкан тоже удачно женился и они нередко навещали мать с визитами.
Георгий Иванович не успел дожить до этого момента. Мужчина лет через восемь после свадьбы заразился скарлатиной и, несмотря на старания врачей, умер. Третий раз выходить замуж Лена не решилась, ведь больше ни к одному из мужчин она не чувствовала ни любви, как к Петру, ни нежности, как к Георгию Ивановичу, ни даже страсти, как к Вадиму.
Лена снова устроилась на работу в больницу и это давало ей деньги на то, чтобы на достойном уровне содержать своих детей. Отношения с детьми у Лены были необычайно полярные: дети не делали тайн от матери и практически всем делились с ней, в ответ слыша либо поддержку, которой девушке так не хватало в свое время, либо добрый совет, как можно исправить ситуацию, однако, о себе Лена практически не распространялась и единственное, что знали уже взрослые дети о своей матери, было то, что у нее все хорошо.
Каково же было удивление что Африкана, что Тани, когда уже, спустя годы, они узнали от своих бабушки с дедушкой, а больше от Валентины, которая тоже вышла замуж и остепенилась, какой их была мать на самом деле. Более нейтральная версия, в которой отсутствовал Вадим в принципе, немало шокировала внуков, а честный рассказ Валентины о биографии их матери вообще чуть ли ни выбил молодых людей из колеи.
В 1907 году Лена, посмотрев на ситуацию в стране, поняла, что сейчас, скорее всего, общество готово к изменениям.
«Какое счастье, что я, все-таки, дожила до этого момента», - подумала Лена.
Немного поразмыслив, девушка сначала начала агитировать рабочих, а потом, максимально влившись в среду и вспомнив былое, перешла к более решительным действиям.
Переживания более чем двадцатилетней давности были забыты, террор, от которого пострадала Лена на своей свадьбе, начал казаться ей вполне естественным решением. Именно поэтому девушка согласилась стать бомбисткой.
Планам Лены не суждено было сбыться. Девушку задержали неподалеку от отделения жандармерии. К удивлению Лены ее снова должен был допрашивать Вадим. Он был одним из немногих, кто остался служить в этом отделении, с того момента, когда там частенько бывала Лена. Большинство жандармов к тому времени уже сменилось.
- Елена Константиновна, с вами все и без того понятно, - начал мужчина, - Вас выдал провокатор, поэтому от ваших показаний толку не будет никакого. Поэтому давайте сразу перейдем к делу. Я предлагаю вам все то же самое, что предлагал раньше, в свое время, в обмен на свободу.
Чувств к Вадиму у Лены больше не было, однако, ненависть к провокатору сделала свое дело. Женщина, чувствуя себя больше униженной известием об оговоре, нежели предложением Вадима, не задумываясь, согласилась.
Лена честно выполнила свою часть договора. Женщина снова ничего не запомнила и даже не пыталась запоминать. Все было приблизительно так, как и больше двадцати лет назад. Уже одеваясь, Лена услышала фразу Вадима:
- Если суд примет решение в вашу пользу, вы будете свободны. Хотя… Честно говоря, я не верю в это.
Как и раньше, кровь закипела в жилах Лены. Женщина увидела усмехающегося Вадима, краем глаза заметила столовый нож, лежащий в незакрытом ящике тумбочки в углу кабинета, и набросилась на своего обидчика.
В этот раз заминать дело никто не стал. Вадим умер практически сразу, а доказательств виновности Лены и без его гибели было вполне достаточно.
Военно-полевой суд приговорил Лену к высшей мере. О том, что в тот самый день произошло зачатие и у Африкана с Таней мог родиться брат или сестра, никто так и не узнал.
Родители тяжело переживали смерть дочери, хотя для них это не было слишком большой неожиданностью. В глубине души что мать, что отец, боялись, что Лена вернется к тому прошлому, от которого ушла когда-то давно.
Кроме родителей и детей об упокоении души Лены ни одна из сестер не молилась: набожная Лиза считала, что просить Бога о подобном – слишком дерзко, а атеистка Женя, ставшая ею после пары лет пения в церковном хоре, была уверена, что только ущербные духом могут верить во что-то мистическое.
Лена погибла в 1907 году, но не от руки палача. Выведенная на рассвете в тюремный дворик девушка увидела приготовленную для нее виселицу, потом – не закрытую на замок калитку.
Не успев толком ничего осознать, действуя, как обычно, больше импульсивно, нежели разумно, Лена оттолкнула тюремщика, бросилась на улицу и, перебегая дорогу, чуть было не попала под машину. Убегая куда-то, сама не зная куда, в сторону Финского залива и намереваясь перекантоваться там какое-то время, Лена, будучи в состоянии полного шока, неосторожно переходила железную дорогу и была насмерть сбита товарным поездом.
Судьба дворянки
© Copyright: Марфа Василевская, 2019
Свидетельство о публикации №219072300290
Свидетельство о публикации №219072300290
Рецензии