ВГИК100 - Прости отец за украинскую фамилию5

предыдущая: http://www.proza.ru/2019/07/22/253

              З а п и с к и   о б р у с е в ш е г о  у к р а и н ц а

   Мы едем на проведение видеосъемок в развалы Донецкого Аэропорта.
   А я вспоминаю 1984 год – тогда я работал инженером отдела комплектации П/Я – почтового ящика в родном Малоярославце. После очного сценарно-киноведческого факультета. Было обидно, но, как любили говорить педагоги киноинститута (теперь имени Сергея Герасимова): «За все надо платить».
   - Мальчикии, – нежно пели «пудели» всемирно известных «Мастеров» - профессоров. – Кино подчиняется исторической заповеди: «Или все, или ничего». Надо попасть в «обойму». С годами я понял, что они имели в виду.
   Я получаю, кроме синего диплома с пятерками - «Н и ч е г о». Моей главной ошибкой была флотская патология – говорить то, о чемо думаешь.
   Однажды начальник отдела комплектации N вызывает к себе в кабинет, наливает мне стакан неразведенного «Шила» (спирта), что было для меня сенсацией – начальник отдела выпивал (исключительно) только с начальниками – заместителями директора или представителями Москвы.
   - Вот что, Борис. Завод «горит». Конец года, а мы никак не можем сдать изделие «Вега». Пей, пей, - ставит он стакан с «шилом» под мой нос.
   Я тогда практически не пьянствовал, более того, если я выпивал 100 граммов водки, теща шептала Полине, моей жене:
   - А Борис-то выпил, – и делала «немецкое» выражение глаз. Она была угнана в Германию, к «Бауэру». (Так она выражалась, подчеркивая тем самым, что она не была в плену. А у «Бауэра»). Нюх у нее был фантастический.
   Однако, как бывший моряк, штурман дальнего плавания, мурманской закалки, я не мог «снижать градус» и махнул стакан, пахнущего ацетоном, «шила». Чем очень растрогал начальника отдела по прозвищу «Рыбина». На закуску он дает мне одну разрезанную пополам помидорину. Я и виду не подал, что «закосел», здоровье еще позволяло.
   - Вот что, Борис Захарович… Выручай. Завод не просто «горит», но попал под прицел Оборонного отдела ЦК КПСС… Изделие идет в стратегическую систему «Кинжал» - доверительно начинает шептать мне Рыбина. Следует сказать, что я не представлял себе, что такое изделия: «Вега» и «Кинжал». Завод был частью опытного производства совершенно секретного столичного НИИ, который, как я узнал на «ВОЕН-ТВ», занимался и темой «Ядерный чемоданчик», который носили офицеры ГРУ за Брежневым, Горбачевым  т.д.
   - Короче, куда ехать? – взял я быка за рога, показывая всем своим видом, что не «закосел». – И почему я? Эти изделия ведет «Киргиз. Это погоняло заводские грузчики и шоферы далии заместителю начальника отдела Ивана Рыгалина. Чисто русский человек имел явно нерусскую внешность.
   - У вас украинская фамилияЮ – с лукавой улыбкой и любовью даже говорит Рыбина (прекарасный человек). Недаром ему дали это прозвище. Помимо «рыбной» фамилии – Щукин, он и по натуре был рыбой - скользким.
   В те советские времена никто не обращал ни малейшего внимания на фамилии. В неслужебное время людей называли прозвищами. Я – «Бондарчук» (это пренебрежительно), заместитель - «Киргиз», начальник отдела – «Рыбина». Были даже «Мутный», «Агент Тихий и даже «Эсесовец». (Он как-то, по пьяни, брякнул: «Немцы моей матери, она тогда девочкой маленькой была, немцы давали к о н ф е т ы).
О  женщинах не буду.
   И тут я вспомнил: У меня фамилия украинская.
   - А в чем «фишка»? – спрашиваю я.
   - Понимаешь ли, завод - изготовитель, который задерживает «копеечный» прибор, а он идет в изделие «Вега», а тот – в «Кинжал»… Это несколько миллионов рэ (рублей). Находится на У к р а и н е. З а п а д н о й!
   Я мгновенно все понимаю.
   - Мне «хохлы» не откажут? Я – земляк, хотя и совершенно обрусевший - огрызаюсь я.
   Рыбина достает из-под стола пятилитровую емкость. Ставит ее на стол и голосом заговорщика говорит: - Чистый спирт. Без «резины», - это значило, что без ацетона.
   Мне выписывают срочно командировочное удостоверение и выдают деньги: на ж/д билеты и суточные – 2 рубля 60 копеек в сутки. Домой я иду мимо магазина. Беру бутылку портвейна - один день не поем борща. Тогда жена могла себе позволить - выпить стаканчик «Агдама».
   - Давай, я поеду завтра? – говорю я супруге, после того, как она «приняла».
   - Ты же не уложишься в сроки, – она работала так же на заводе, п/я.
   - На  самолете полечу, – нашелся я. – Денег дашь, на самолет?
   - Дам! – радостно отвечает повеселевшая жена.
   Впрочем, она обрадовалась - после моего очного ВГИК. Была рада каждому дню. Ей не верилось, что я вернусь в родной Малоярославец. Все родственники и родные предрекали ей печальный брачный финал:
   - Ты, дурра, представляешь, ваще, что такое ВГИК? Кино!
   Однко я рос и был воспитан в патриархальной, недавно деревенской, многодетной семье… Я все же вернулся в Малоярославец, несмотря на многие соблазны. В том числе и в распределении при выпуске.
   Итак – Украинский оборонный завод. А я приехал за прибором «Цапля».
   Люди здесь работали «под колпаком» и мало ездили в РСФСР (Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика). «Западенцы» смотрели на меня с любопытством и интересом. Одна из женщин в белом халате даже спросила:
   - Чи не утискають москалі українців?.
   А в нашей совершенно обрусевшей в русской деревеньке семье, не знали по-украински  ни слова. Однако я все понял и сделав недоуменное выражение украинского лица ответил честно:
   - Нет.
   Дело комплектовщики сделали быстро и на совесть – «Цапля» выглядела, как свадебный подарок, и была совершенно «свежей».
   В аэропорту «Борисполь», я встретил моряка – мурманчанина, молодого капитана дальнего плавания. Я глянул на его погоны и чуть ли не заплакал: и я сейчас бы носил погоны с тремя полосами и вензелем, если бы не жинка – увела с красавца - корабля. Я не удержался и подошел к незнакомому парню. Надо знать  моряков, особенно мурманчан – мы сразу же нашли общий язык.
   - «Василий Суриков», «Виктор Лягин», «Демьян Коротченко», «Матиас Тезен», – вспоминаю я названия кораблей, на которых ходил в океан.
Капитан вспоминает:
   - Мы к вам швартовались. И не раз, – и он ведет меня в бар.
   Поговорили на морские темы. Угостив меня дорогим «Виски» и сунув мне в нагрудный карманчик 25 рублей (видно, у них был такой обычай – примета), он полетел в Перу или Чили, подменять капитана на рыбном траулере. Смахнув слезу, я, с чувством обреченного, остался в каком-то «Борисполе». И вдруг вижу на автобусной стоянке автобус с надписью «Борисполь – Саверцы».
   Саверцы! Всю жизнь, начиная с первого курса Мурманского мореходного училища имени Ивана Месяцева, я писал в различных анкетах: Место рождения отца: С а в е р ц ы. 
   После стакана «Виски» и купив билет на полуночный рейс, я сажусь в автобус и еду в село Саверцы, о котором не знал н и ч е г о. Отец о своей малой родине, где он родился в 1910 году, молчал, как рыба палтус. Его вывезли с Украины ребенком. Впрочем, после войны, он все же один раз посетил родной уголок. И все же молчал и и молчал. Посетив Саверцы, я понял наконец, почему он хранил молчание.
   До села надо было идти несколько километров. Я шел по бескрайнему полю, по знаковой для меня дороге. Здесь, еще до революции, рванул в Россию мой дед. Отец мой погиб трагически.
   - Отец, отец…, - мысленно шепчу я.
   Дед умер до моего рождения, и его я грустно поминал: «Зачем ты покинул этот благодатный край – Украину?. Отец так бы не погиб трагически. 
   Вот и село - Саверцы. Село и село. Захожу в магазин. Народу немного, все удивленно смотрят на меня, одновременно прекратив разглядывать витрины.
   - Обозюки в селе живут? – спрашиваю я.
   - Є, і багато! – отвечают сразу несколько голосов.
   - Мне надо найти семью, в которой главный – мужчина.
   Понимаю, как сохраняется фамилия, начинаю разговор.
   – Я тоже – Обозюк. Извините, но из России.
   Одна из женщин охотно провожает меня к дому, где живет Богдан Обозюк. С трепетом нажимаю кнопку электрического звонка. Выходит женщина, хозяин занят уборкой навоза из  сарая. Показываю ей свой паспорт, объясняю ситуацию, что случайно здесь, проездом. И т.д. Она с недоверием вертит, крутит мой паспорт (все же не Обозюк, кровь не заиграла). Однако зовет хозяина. Богдан внимательно рассматривает мой паспорт. Командировочное удостоверение предъявлять я не рискнул, все же, мой завод - это п/я.
   - Что ж, проходите, – родня невозмутимо приглашает меня в хату.
   Ничего не предвещало нынешней Украинской Трагедии.

фото из Инета. Село Саверцы - родина отца.

продолжение следует