Глава 13. Заключительная

-Какие ещё родственники?! - взвился Артём. - О чём ты, Виктор?!
-Я о том, парень, что Марина - твоя родная мать... Да, Мариш, ты оказалась права: твой второй сын жив-здоров, и это — Артём...

В палате воцарилась такая тишина, что, казалось, было слышно, как взволнованно бились сердца.
Первым начал говорить Артём:
-Ты не шутишь, крёстный?
-Нет, не шучу, - ответил Никитин. - Каждое, сказанное мной слово — правда.
-А, как же... Ольга Константиновна?
-Ольга Константиновна для тебя — чужой человек, - честно ответил Никитин.
-Я это чувствовал, - признался Артём, и добавил несмело:
-Боюсь спросить о Владилене Яковлевиче...
-Влад — твой родной отец. Мой рассказ, если ты ещё не понял, о нас: о нём,  Марине и... Обо мне.

Артём невольно помассировал переносицу, как в минуты волнения делал его отец.
-Ну, господа-товарищи, вы меня просто ошарашили своими сногсшибательными новостями... Я даже не знаю, как на всё это реагировать... Столько вопросов... Хотя, если подумать, многое становится ясным... Влад знал, что я его — родной сын?
-Нет, не знал, - ответил Виктор. - Ольга ему ничего не сказала.
-Так, ясно... А дед с бабкой?
-Константин Андреевич даже не подозревал об этом, - успокоил его Никитин. - А Марго Фёдоровна... Была именно тем врачом, что принимала у Марины... твоей матери, роды.
-И это ясно, - усмехнулся Артём, поднимаясь. - Я пойду, пожалуй... Нужно переварить всё, что я тут услышал.

Артём ушёл, а Марина не выдержала и разрыдалась.
-Не плачь, Мариночка! - кинулся к ней Виктор. - Ты же сильная! Радоваться нужно, а не плакать.
-Я радуюсь, сквозь слёзы ответила Марина.
-Это заметно, - улыбнулся Виктор. - Нам, мужчинам, никогда вас, женщин, не понять. Плохая новость — вы плачете, хорошая — тоже плачете.

Марина вытерла глаза тыльной стороной руки (знакомый жест - заметил  про себя Виктор) и сказала, улыбнувшись в ответ:
-Хотела показать Артёму фото его старшего брата... А он ушёл...
-Успеешь. Всё успеешь — какие твои годы? В сорок лет у женщины, как помнишь, жизнь только начинается...

Артём вернулся в палату только через час. Его слегка смущённая улыбка, словно просила прощения за невыдержанность, но Марина не стала акцентировать на этом внимание.
-Я хотела показать тебе фото Влада — моего старшего сына, сказала она. -Ты не против?
-С удовольствием познакомлюсь - всю жизнь мечтал о том, чтобы у меня был брат.
Когда Марина подала ему фото, Артём даже чертыхнулся:
-Вот чёрт! Да у него же с отцом — просто одно лицо!... Мы с ним словно не братья-близнецы.
-Вы не близнецы, - поправила его Марина. - Вы — двойняшки. Влад похож на отца... А ты — на меня... Цвет глаз, лоб, скулы... Волосы только отцовские. Светлые. А у Влада, напротив, тёмные. Мои.

-Ну и где же мой старший брат?  Почему он не тут, рядом с тобой?!
-Он не знает, что я лежала в больнице... И вообще его в России нет. Он сейчас в Париже... Учится во Французской академии художеств — отделение живописи.
-Ну да?! - удивился Артём. - И в кого это он такой талантливый?! Явно не в отца и не в меня.
-Я когда-то в молодости неплохо рисовала... Только доучится не пришлось...
-Ну, мадам, вы поражаете меня всё больше и больше! - воскликнул Артём.

Было видно, что Марине это не понравилось.
-Артём,  - возразила она мягко, - не называй меня, пожалуйста так... Если не можешь звать мамой... Зови просто Мариной. Хорошо?
-Хорошо... Я постараюсь, - виновато ответил тот. - Если бы ты сразу показала мне это фото,  то ничего бы не произошло...
Но Марина перебила его:
-Это не важно, сынок. Всё хорошо, что хорошо заканчивается. У нас ведь всё хорошо?
И Артём просто кивнул головой в ответ.

С этого дня мать с сыном разговаривали и разговаривали,  словно хотели наверстать пропущенные годы. Говорили в палате, говорили, когда Артём провожал её в садик подышать свежим воздухом, говорили, когда Артём сопровождал мать на процедуры,. открывая друг в друге что-то новое, удивляясь схожести — они словно дышали одним воздухом, хоть и жили по отдельности.

-Как я сожалею о том, что тебя не было рядом! - как-то выдал Артём.
-Я всегда была рядом, - ответила Марина. - Просто ты этого не замечал.
-Возможно, - согласился тот.
И добавил:
-Что было бы, если я в тот день не остановился, проехал мимо?
-Это не могло случиться, - улыбнулась мать. - Помнишь на мой вопрос почему, ты ответил — зацепило... И этим сказано всё.

В конце концов Артём нашёл свой вариант обращения к матери и стал называть её - мама Марина.
Услышав это, Никитин пытался протестовать, но Марина сказала:
-Не надо, Виктор... Чем ничего — пусть будет мама Марина. Со временем сын привыкнет и станет называть меня просто мамой... Для меня даже это— дорогого стоит!

Перед самой выпиской из Москвы приехал старший Лавроненский. Он несколько подрастерял свой лощёный вид, осунулся и словно стал ещё выше ростом. Но став проще — он стал ближе. Это понял даже Артём.
Было заметно, что Влад очень волнуется и прекрасно понимает свою вину, то давнее своё малодушие, которое лишило счастья не только его самого, но и Марину, и сыновей. Да, собственно и Ольга была вряд ли счастлива с ним — в противном случае не связалась бы с Мухиным.

Влад сначала долго разговаривал с Никитиным. Столько всего было высказано ими и душевного, и на высокой ноте, и на волне непонимания и обиды.  Не так просто признать свою вину, встать на место другого человек. Своя боль - всегда больнее, и она застилает душу, делая слепым и глухим.
Лавроненский только сейчас понял насколько его друг честнее, выше, мудрее. Влад всю свою жизнь гнался за призраком, за миражом. Для него удача, покровительство, деньги стали важнее дружеского понимания, важнее любви, важнее счастья.

-Я наказан справедливо, - признался Влад. - По сути — я нищий. Нет, деньги у меня, конечно, есть... Но нищ на дружбу, на любовь единственной женщины, на уважение сыновей.  И этого уже не изменить...
-О чём ты, друг? - ответил ему Виктор. - Пока человек жив, он может изменить многое. Не изменить только смерть... А у нас, слава Богу, все живы... Марина уже чувствует себя хорошо. Завтра я её выписываю домой... Они подружились с Артёмом — нашли общий язык... Попроси прощения у них, Влад... Я понимаю, что такое прощается не сразу. Но попытайся.... Я верю: у тебя всё получится.

После разговора с Виктором Владилен пошёл на разговор с Мариной. И она, и сын сидели на скамеечке в скверике и о чём-то заинтересованно общались. Завидев отца, Артём соскочил со скамьи и спросил:
-Мне уйти!
-Нет, сын, - ответил тот. - мой разговор к вам обоим. И прежде я хочу сказать, что я рад и горд, что у меня такой сын... Настоящий мужчина — не то, что его отец... Я понимаю:  того, что я совершил, простить нельзя. Но должен это сделать. Марина... Артём, простите меня... Вы самые родные, самые дорогие мне люди...

Голос у Влада сорвался и он закрыл лицо руками. Артём в порыве сострадания готов был кинутся к отцу и простить всё и сразу, но взглянув в лицо матери, остановился на полпути.
-Вы не спешите с ответом, дорогие мои... Пожалуйста... Не лишайте надежды на то, что я ещё смогу что-то исправить... Так много нужно сделать, так много изменить... Мечтаю увидеть старшего сына, мечтаю хоть время от времени общаться с тобой Артём... Не лишайте меня этой возможности. Больше, чем я наказал сам себя — наказать уже невозможно.

На следующий день и Лавроненский, и Марина с Артёмом улетали в Москву. Они договорились, что ничего не станут решать скоропалительно. После возвращения в Москву, Влад взял билет на самолёт до Парижа и полетел на встречу со старшим сыном...

Когда Марина и Артём остались одни, парень поинтересовался:
-Мама Марина, ты простишь отца?
-Не знаю, Тёма, - ответила та. - Сейчас я об этом не думаю... Ты со мной — это самое главное. И я настолько счастлива, что ничего больше не хочу.

Как у них сложится дальше — я не знаю. Надежда покидает нас последней. Так будем надеяться, что всё у этих людей будет хорошо. Все они, как любят говорить, заслужили хоть маленькую толику счастья.

г. Саратов
21.06.2017 г.
Злобина Т.В.