Ксюша

               
       Роскошная кошечка Ксюша досталась нам с мужем в качестве "подарка" от наших детей: мы поняли: терпение их закончилось – достала своими постоянными побегами из дому! Роскошная Ксюша, молодая персидская кошечка,  лёгким голубым облачком независимо проносилась по комнатам, за нею шлейфом следовал её пышный хвост. По наивности мы лелеяли надежду, что персиянка будет убаюкивать нас сладким урчанием, станет нашим домашним лекарем, но надежды не оправдались: вскоре мы обнаружили, что обладательница голубой шубки уже прибрала нас к своим мягким и цепким лапкам.
     На неё можно было только любоваться, не забывая, что на её тарелочке всегда должна быть свежая еда.  Вызывали умиление её носик со «стопом» и круглые жёлтые глазищи с чёрными чёрточками, которые в минуты гнева растекались смоляными лужицами, сверкая,  а "говорящий" хвост выражал все её чувства от радости до недовольства и ненависти. Умеет ли наша Ксюша любить своих хозяев, как собаки,  - мы так и не узнали.
     По утрам Ксюша долго чистила свои пёрышки: умывалась, вычёсывала шелковистый мех язычком, укладывала шейное жабо. С большим миром кошечка знакомилась сначала через оконную форточку, потом, скользнув с подоконника на козырёк магазина, гуляла как по Невскому проспекту и возвращалась домой тем же путём, хотя у персиянок нет обычного кошачьего нюха. Такая уж эта порода.
      Зимой она подолгу сидела в проёме открытой форточки, взирая на мир. Иногда её что-то настораживало: она напрягалась, коготки её впивались в оконную перекладинку, глаза вспыхивали, хвост распускался и начинал вкрадчиво двигаться, перекидываясь справа налево. Кончик его то закручивался бубликом, то резко стегал по стеклу - это означало, что на соседнем дереве появилась дичь и в Ксюше проснулся азарт охотницы.
     В такие минуты мой муж подкрадывался к недотроге и дёргал за волосинку хвоста. Ксюха резко оборачивалась к нему, грозно сверкая очами,  - и он отскакивал к двери, посрамлённый, и спешил смазать йодом свежую царапину на руке.
      Увлёкшись созерцанием, Ксюша частенько простужалась на сквозняке. Вот тогда она покорно прыгала ко мне на колени, жалобно мяукала, ловила мой взгляд и тёрла лапкой больное ушко.
     - Мьяу-а-у-а-я!
     - Вижу - вижу: и глазик сузился, заслезился, и ушко болит. Сейчас полечу.
Закапываю ей в глазки и ушки суфрадекс -  в такие минуты она была послушна и доверчива: жмётся ко мне, урчит ласково.
Кошечка давно уже расставила нас на свои места в нашей небольшой семейной иерархии: я стою после неё, а капитан второго ранга  довольствуется ролью второстепенного лица, хотя он покупал для неё корм и оборудовал для неё персональный туалет. Его она, казалось, не замечала.
    Ксюша была сытой и в общем-то благодарной кошкой и иногда делала нам  подарки. Однажды вечером, возвращаясь с охоты на козырьке магазина, радостно возбуждённая Ксюха шумно влетела в форточку и бросила  к моим ногам трофей. Пленённая ею летучая мышь чёрной тряпкой распласталась под лапой победительницы. Пока мы очумело смотрели на этот трофей, ночная тварь очухалась и раскрылилась. Муж вышвырнул «подарок» в ночную темь. Ксюша в мгновение ока со свистом вылетела через открытую форточку за  добычей.
     «Не оценили! Выкинули! Вот она, людская неблагодарность! А я битый час выслеживала её, выцарапывала её из щели под крышей магазина, билась в схватке, заламывала её, усмиряя, - и вот результат! », - читали мы в её злом взгляде, когда она вернулась домой через форточку.
     По весне, когда начались «кошачьи свадьбы», наша Ксюша потеряла покой и форму: каталась по полу, извиваясь змеёй, стонала, измученная, помятая, похудевшая. В такие дни у неё не было желания прихорашиваться, она "болела".
     - Меау-о-а-я-уа! – плаксиво подвывала она, страдальчески глядя на меня, когда я проходила мимо. Пришлось отнести её к одному породистому прохвосту - чёрному персу, который жил на окраине города в хозяйском доме и гулял где хотел. Матёрый, мордастый, гривастый, израненный в ночных поединках, он был абсолютно независимым и наглым котом, похожим на старого пирата. Пренебрежительно прохромав мимо нежной, скользящей, как облачко, Ксюши, сделал вид, что не заметил это чудное видение…
    Через два месяца Ксюша стала заботливой мамой. Не зря говорится: старый конь борозды не испортит. Вскармливая четыре пушистых чёрных комочка с белыми искорками, убаюкивала их мягким урчанием. Щуря от удовольствия глаза, нежно попискивала, разговаривая с ними на своём кошачьем языке, сосредоточенно чистила горячим язычком их глазки, ушки, попки, шёрстку. А когда расчудесные детки-чернобурки подросли и стали не в меру шалить, мешая ей отдыхать, строгая Ксюха отвешивала им пощёчины крепкой материнской лапой.
     Следующей весной измученный и помятый вид полусумасшедшей Ксюши красноречиво говорил, что она снова готова «осчастливить» нас своими проблемами. Катаясь по полу, постанывая  и подвывая, вынудила меня заказать для неё жениха на дом. Принесли молодого роскошного голубовато-дымчатого перса, под стать нашей Ксюхе. На ночь «молодые»  были заперты в отдельной комнате. Начался шум, беготня, злобное шипение, прысканье, ворчание. «Милые бранятся - только тешатся», - решили мы. Каково же было моё изумление, когда на следующее утро я открыли дверь и их опочивальню... О, ужас! вся комната была устлана по колено голубовато-дымчатым пухом. Зло сверкнув раскалёнными очами, Ксюша выскользнула из комнаты цела и невредима. А где жених? Где он? Я едва отыскала его на окне, за шторой: сидел ни жив ни мёртв, абсолютно голый, беззащитно розовый, обречённо зажав поредевший хвост между задними ногами… Я жалостливо глядела на него, он - стыдливо на меня. За что эта стерва раздела до гола молодого жениха?! Она вела себя как дикая кошка: шипела, царапалась, кусалась! В ней кипела неутолённая страсть! Она жаждала борьбы и схватки, и только победителю она могла принадлежать в эту ночь! Он же, молодой и неопытный, растерялся в чужой обстановке, не бросился в бой с раскалёнными очами на завоевание красавицы, а испугался, убегая и прячась, за что и поплатился своей роскошной шубой.   
  - Не повезло бедолаге,  - посочувствовал муж.
Такой развязки я не ожидала и была расстроена: мне предстояло вернуть обезображенного жениха хозяйке. Хотела покормить его, но ему было не до еды: он всё ещё находился в состоянии шока. Завернула я его в махровое полотенце, уложила в пакет и, сгорая со стыда, передала хозяевам. Удар пыталась смягчить обещанием принести самого красивого котёнка, даже двух. Но Ксюша от него не понесла…
     Я знала, что у кошек персидской породы слабый нюх и плохая ориентация, поэтому на улицу мы Ксюшу не выпускали: дорогу домой она всё равно не найдёт. Для неё окно в мир - это форточка. Однажды вечером, гуляя по карнизу магазина, она запрыгнула в чужую форточку и была выпущена через дверь на улицу. И как сквозь землю провалилась.
     Через неделю на мои объявления с обещанным вознаграждением откликнулись жильцы дома: мол, выдели голубую зверушку в зарослях высокой травы: она  голубовато-дымчатым шаром летала над лопухами, когда её пытались поймать, но в руки не далась.
     Вечером мы с мужем взяли еду и питьё и отправились к густым зарослям лебеды и лопуха на поиски беглянки. Присели на травку, я кличу:
     - Кис-кис-кис-кис!
     - Ксюша- ксюш- ксюш- ксюш!
Кличу минуту, другую, третью, язык уже заплетается. Тишина. Но ждём и надеемся. 
Наконец в траве вспыхнули фары. Она! Кинулись к ней –  фары погасли. Снова стала настойчиво и терпеливо кликать свою Ксюшу. Наконец из травы робко и недоверчиво выкатился бесформенный  клубок. Кто это? Неужели она? Каракатица припала к воде, трепеща бестелесным тельцем. Похоже, всю неделю не пила, не ела.  Ах ты, несчастное, не приспособленное к жизни создание! Как говорится: ни украсть, ни покараулить. Одного не пойму: отчего её так перекосило? Ощупав кошку, поняла: убегая от людей, она влетела в репейник. О, этот коварный разбойник! Он жестоко обошёлся с нашей красавицей: прицепил намертво колючками-липучками хвост к боку, а пушистую головку - к задней ноге - вот и пришлось ей корячиться задом наперёд.
     Принесла я Ксюху домой и стала осторожно разбирать свалявшийся в колтун шелковистый длинный мех и извлекать из него, расправляя и подрезая, колючие, цепкие репьи, словно пули, – 30 штук достала! Ксюша спрятала подальше острые коготки и терпеливо ожидала конца нелёгкой процедуры, зажмурив глаза от яркого света. Я искупала её, обсушила, причесала, накормила и напоила молоком. Эту ночь моя беглянка спала спокойно дома, разметавшись на диване. Но это было только начало: вкусив воздуха свободы, Ксюша стала сбегать всё чаще и чаще, прыгая с крыши магазина в цветочную клумбу...
     Были огорчения и радости, случались курьёзные и забавные истории, бесконечные побеги из дому. Мы пытались воспитывать кошку, а она воспитывала нас, делая добрее, терпимее и  снисходительнее к её кошачьим слабостям. Но однажды она просто не вернулась домой через форточку. Экстрасенс нам сказал: "Не ищите её,Ваша кошка живёт на 5-ом этаже, там двое детей, и оттуда она не убежит".