Серия Просто жизнь. Степаныч с семьёй на море

В сухостое трава колосится,    
Вьется стёжкой тропинка в горах
Шелест ветра в листве зацепился,
Стаю чаек качая в волнах...

   Стройные загорелые ноги девушек, заботливо отполированные южным морем, блестели, как зеркало. Солнце стремительно спряталось за горизонтом. На танцплощадке южного городка гремела музыка.  Разноцветные фонари освещали танцующих. Особенно лихие девчонки щеголяли всполохом юбок, из-под которых на секунду-другую открывались красивые плавочки, специально надетые именно для того, чтобы эффектно сверкнуть ими перед восхищёнными взорами приезжих и равнодушно-ленивыми местных, привыкших видеть в купальниках и трусах бесконечную вереницу отдыхающих за лето.
 
   Воздух пьянил ароматами солёных брызг моря, шашлыка и свободы, выпитого вина и ожиданием ещё чего-то неуловимо волнительного, будоражащего фантазию, непривычного.

   Степанычу нравилось то время, когда он почетный работник снабжения строительного треста приезжал на отдых на день раньше своей семьи и, вспоминая вольные холостые годы, ходил в кафе, многозначительно подмигивал проходящим мимо девчатам, дегустировал вина и заканчивал вечер на танцплощадке, лихо отплясывая в кругу отдыхающих. Но, свои возможности он знал чётко, блюл репутацию ответственного работника и в 22:00, привычный к режиму засыпал в номере в койке, подложив кулачок под щёчку.

   В первую ночь ему всегда снились сны о его деревенском детстве. Дед Миша ни свет ни заря будил его, трепля светлые волосёшки на макушке своими крупными загрубевшими от работы на земле пальцами: "Вставай сурок, всю зорьку проспишь и клёв прозеваем!" После рыбалки его ждала самая любимая в жизни каша. На стол из русской печи бабушка ставила низкий глиняный горшок с широким горлышком. Степаныч со смаком и хрустом надламывал сладкую запекшуюся корочку пенок. Бабушка сдабривала кашку свежевзбитым сливочным маслом. От томления в печи каша приобретала слегка розовый цвет, манила приятным запахом. Дополнением служил чай из сушеной малины и листьев смородины, наливаемый из толстого закопчённого чайника в большую глиняную кружку.

   Звонкая трель будильника прервала радостный сон-воспоминание. Степаныч резко сел, потёр глаза ладонями и вышел на балкон. Высокий берег пах свежестью моря, травы и летних луж после дождя. Сделав пару приседаний и махов руками, он натянул белые льняные штаны и голубое поло в сеточку, схватил полотенце и поздоровавшись с дежурной по этажу резво выскочил на улицу под её недоумённым взглядом: "На тебе, отдыхать они приехали, ни свет, ни заря море им подавай!"

   Кораблики, лодочки неслышно скользили по глади воды. Лёгкий ветерок дул в сторону берега. У Степаныча было своё особое место, он уходил где-то на километр в сторону, от общественных пляжей, где открывался прелестный вид на небольшую бухточку с высоким обрывистым берегом. Пыхтя, а человек он был не тощего телосложения, спускался к блестящему на солнце, словно полыхающему яркими вспышками морю. Не смотря на раннее утро, солнце стояло уже высоко и начинало припекать. Аккуратно сложив одежду, в раздувающихся от ветра широких атласно-сатиновых тёмно-бордовых трусах, доходящих почти до колен, он с наслаждением входил в воду.

   Прикрыв глаза Степаныч впитывал в себя бесконечное счастье от бликов солнца, неповторимого запаха моря и утренней свежести воды; от пьянящего чувства свободы, простора и нежного покачивания волн. Проплыв несколько саженей по-деревенски размашисто высоко держа голову над водой, он переворачивался на спину и смотрел в бесконечное небо, потом закрывал глаза и слушал крики чаек словно растворившись в безвременье и невесомости. Берег уже далеко и очнувшись, он решительно плыл назад. Всегда беспокоила мысль, как там вещи? Подплыв ближе и увидев, что всё на месте, можно было двигаться медленнее, отфыркиваясь и с блаженством переворачиваясь, то на спину, то на живот.

   Обратная дорога шла в гору среди деревьев. Птицы щебетали на сто разных языков, Степаныч думал о прожитых годах, о семье, которую он, конечно, очень любит, но своё право утреннего одиночного купания и гуляния по окружающей местности не отдаст ни за какие коврижки.

   Жена у него была самая, что ни на есть, жена в полном смысле этого слова. Женщина она была рослая, статная. Особенно он любил её чёрное платье в белый горошек, в облипочку сидящее по талии и бёдрам, плавно струящееся словно колокольчик до колен. Тонкий рюш красиво обрамлял вырез и подчёркивал полную округлую грудь. Мужчины сворачивали голову проходя мимо и никак не могли оторвать взгляда от изящных линий изгиба от талии к бёдрам и далее к стройным ногам его жены. Светлана спокойно и уверенно управлялась с детьми, которые были всегда ухожены, росли умненькими и воспитанными. Вареньке она так искусно заплетала косички, украшая их пышными розочками из бантов, что незнакомые дамы, стесняясь от неловкости, просили научить их. Сын, младше на 2 года, был боек и игрив с мамой, но стоило подойти отцу, как он благоговейно замирал. Не смотря на свой пятилетний возраст он очень любил и уважал своего отца, дорожил каждой драгоценной минутой уделённого ему времени. Жена вкусно готовила, сказались её украинские корни. Пожив в Москве с 17 лет от роду и, даже окончив институт химической промышленности, стала улыбчивой домохозяйкой.

   С момента начала их совместной жизни в доме всегда было чисто и уютно, вкусно пахло наготовленным и испечёным. Белоснежное хрустящее постельное белье и скатерти, украшенные сочной вышивкой. По подоконникам и на огромной лоджии их старинного дома буйно росли, вились и цвели растения.  Степаныча ждала чистая выглаженная одежда, пуговицы всегда были на месте, и все дырочки и распоротости от неловкости, исчезали за ночь, словно по волшебству.

   Вычищенные костюмы, идеально отглаженные галстуки и отполированная до  блеска обувь, радостно встречали каждое утро своего хозяина. Ему не приходилось кричать на весь дом, где моё то-то или то-то, порядок был настолько естественен, удобен и понятен, что Степанычу не составляло труда выбрать, что сегодня надеть. Градусник на лоджии услужливо подсказывал температуру, а барометр давал знать нужен ли сегодня зонт. Красиво сервированный стол с белоснежной льняной скатертью, салфетками и вкусным сытным завтраком обеспечивали ему доброе утро и заряд сил на весь день.
 
   В сложные дни, после работы, хозяин шёл специально домой пешком. Особенно хорошо было идти по длинной аллее с цветущими акациями под моросящим вечерним дождиком, подставляя ему горящее от возбуждения лицо после разносного вечернего совещания. Пустынно, только одинокие машины время от времени шуршали шинами по лужам и мокрому асфальту, оставляя за собой длинный исчезающий след в свете жёлтых фонарей.

   По пути покупался букет цветов и коробка шоколадных конфет. Подходя к родному дому он уже с теплотой в сердце смотрел на жёлтые огни в окнах, на пышноцветье растений, нюхал цветы в букете поднимаясь по широкой мраморной лестнице, полностью успокаивался.

   На короткий звонок, дверь не просто открывалась, а распахивалась ему навстречу и тёплые руки жены обнимали его мокрого, с занятыми руками, а оттого немножко неуклюжего. Её голубые ласковые глаза вопросительно смотрели на него: "Как ты, как день прошёл?". Он привычно отвечал, что всё хорошо. Лицо жены озарялось улыбкой.

   Ребятишки выбегали поцеловать папочку и взяв по конфетке, с гиканьем убегали в детскую. Раздевшись и ткнувшись в щеку жены сухими губами Степаныч шел сразу в ванную комнату. Жена до его прихода, посмотрев на погоду за окном, на позднее время понимала, что у мужа опять срочное и важное совещание. Поэтому его уже ждала готовая ванна, после которой тихий вечерне-ночной ужин, с вишневой наливочкой, приготовленной всё теми же заботливыми руками жены и добрый сон в просторной кровати со множеством подушек.

   В почти пустой белоснежно-кафельной столовой всё блестело чистотой. Стояли большие, на восемь человек круглые столы, покрытые плотной белой скатертью. Время завтрака заканчивалось и тишину нарушало лишь глухое позвякивание тяжелых столовых приборов.

   Выбрав стол у окна Михаил Степанович с облегчением опустился на стул с белым чехлом из той же материи, что и скатерть. Прохлада, идущая от пола и толстых добротных каменных стен, мягко обтекала тело успокаивая после жаркого утреннего солнца.

   На толстой большой белой керамической тарелке с выпуклыми вензелями стояла десертная тарелка с четырьмя половинками яиц, украшенных витиеватыми майонезными завитками. В каждый завиток были воткнуты маленькие веточки укропа. На тарелке посередине лежали шайбочки штампованного по 50 грамм сливочного масла, несколько соусников с яблочным джемом, внушительными квадратами порезанный пышный белый хлеб утренней выпечки. Довершало композицию блюдо с тонкими большими кружками докторской колбасы и кружевными треугольниками сыра размером с ладонь. Белый фаянсовый пузатый чайник стоял рядом со стаканом с коротко подрезанной жёлтой пышной чайной розой на серебристом подносе с чеканкой в виде виноградных листьев по плоскому ободку и двумя гроздьями в центре. Степаныч не удержался и на пол лица окунулся в розу, аромат превзошёл все его ожидания.

   "Ну, что ж, кормят здесь не плохо",- удовлетворённо расслабился, ответственный работник и прямо целиком отправил в рот половику отварного яйца. Ел медленно, словно вбирая вкус каждого кусочка. Дожевав намазал сливочным маслом пушистый кусок белого хлеба с хрустящей корочкой. Аккуратно разложив сначала на нём сыр, потом ломтик колбасы не торопясь продолжил трапезу. На десерт взял ещё кусочек сливочного масла с хлебом, сдобрил сверху толстым слоем янтарно-просвечивающего на солнце яблочным джемом. Налив в толстую широкую белоснежную чашку ароматный красновато-коричневый чай, с наслаждением впился зубами в эту воздушную сливочно-сладкую горку, припивая всё это великолепие бодрящим напитком.

   Степаныч любил эту жизнь во всех её проявлениях. Был счастлив полнотой ощущений от неё. После еды душа потребовала духовной пищи. В холле санатория он набрал бесплатных газет, прикупил в аптечном киоске таблеток от головной боли, жене приобрел толстый роман и книгу по домоводству, альбом, цветные карандаши и по книжке - детям. Довольный от прожитого утра вернулся в номер.

   Тут его ждал сюрприз! От выпитого накануне вина и бурного вечера, впечатляющего утра, он оказывается перепутал время прибытия поезда. Его умница жена, уже накормила и накупала детей и они, два его обожаемых ангелочка, разморенные жарой и дорогой, спят раскинувшись, как звёздочки. Светлана тоже была сонная, но обрадовавшись приходу мужа и подаркам, тихонько отнесла их на стол и вопросительно посмотрела на мужа.

   Вот что-что, а словами объясняться с женой Степаныч не умел, он кивком головы позвал её. Она тихонько закрыла дверь за собой в ванную комнату. Привычную меланхоличность и медлительность Степаныча, как ветром сдуло. Он рывком распахнул легкий ситцевый халатик жены, полные округлые груди всколыхнулись ему в лицо, он издал приглушённый рыкающий звук. Нежно сжимая груди с боков руками впился губами в тугие торчащие от возбуждения соски жены. Она быстро скинула халат и прижалась к его обнажённому торсу. Резко расстегнув брюки, он тоже сбросил всё на пол и откинул ногой в сторону. Непривычная обстановка, дети, которые могут проснуться в любой момент - всё это ускорило их действия и остроту ощущений. Развернув жену к себе спиной, он положил её руки на край ванны и держась руками за её талию, всем своим увесистым существом ворвался в её нежную влажную глубину. После нескольких резких толчков словно горный водопад обрушился в неё. От этого горячего и мощного потока что-то взорвалось в ней, она, прикусив губу и закрыв рот рукой, еле сдержала рвущийся наружу стон облегчения и радости. После они нежно намыливали друг друга и только улыбались.

   Наскоро вытершись полотенцем и одевшись в свежее, Степаныч лёг на кровать, взял газету, но не прочитав и страницы равномерно засопел. Светлана тихонько убрала газету, взяв книгу по домоводству прилегла рядом. Лёгкая улыбка блуждала по её лицу, она погладила живот. О контрацепции она не думала, так как ещё до свадьбы ей было сказано: "Сколько бог даст детей - все наши!" Вот оно женское счастье: любимый муж, здоровые дети, дом полная чаша. Страна для людей: и отдых, и медицина, и образование всё доступно, было бы желание учиться и трудиться, и мирное небо над головой!