Лёд и пламень

Нынешняя беспросветная русская тоска идёт не столько от бессмысленности жизни, сколько от бессилия. От страха ВОЗразить и ВЫразить протест силам, которые делают жизнь невыносимо тошнотворной.

СИЛА - "вещь" самодостаточная. СИЛА - это сама овеществленная надежда, которая приносит  радость жизни и придаёт ей вкус. Когда есть сила, то любая несправедливость становится игрой и вызовом. Сила - это всегда весомый аргумент. Часто единственный.

У физически сильного человека вызов жизни производит жар и бурление крови, а не слабость,  отчаяние и дрожь в коленках, как у слабого. Война для сильного  -  это кураж, а не леденящий ужас.

К сожалению, чаще всего не ум, а сила двигает историю. Она раздвигает перспективы и открывает будущее.

Физическая сила тащит  к битве  и в ней мощный человек ощущает жизнь острее всего...

Возьмите Мартина Лютера и его оппонента Эразма Роттердамского.

Благородный гуманист Эразм был умен, авторитетен, но слаб физически. Всю жизнь он боялся сквозняков и решительных поступков. Даже мнения своего боялся.

Лютер язвительно иронизировал над пугливостью всемирно известного философа.

"Этот господин, - писал он в памфлете,  - хочет ходить по яйцам и ни одного не раздавить... Ни о чём не хочет судить твёрдо..."

Когда пришло время решительно выступить в Аугсбургском рейхстаге по вопросу согласия католической и протестантской  церквей, Эразм испугался и отошёл в сторону. В результате гуманизм проиграл и был обруган ещё в 16 веке.

А реформация осуществилась не по лучшему сценарию Эразма, а по худшему - Лютера.

Лютер был здоровым, полнокровным мужиком с силой, рассчитанной на десятерых.

"Лютер, - писал о нем С.Цвейг, - сын рудокопа и потомок крестьянина, пышущий здоровьем, грозно и до опасного одержимый своей прущей силой... Его... распирает мощь и буйство целого народа...Когда он возвышает голос, его речь гремит, как оргАн. Каждое слово сочно, грубо, солёно..."

Эразм же - полная его протиположность - хлипкий, зябкий, осторожный, кутающийся в меха... У него, конечно же, есть сила. Но она направлена не вовне, а внутрь - в написание книг, на утонченные диспуты и изящную переписку.

Оба, собственно, хотели одного и того же - провести реформацию церкви. Но методы их были разными. Эразм уповал на ДОГОВОР И СОГЛАСИЕ, а Лютер - НА СИЛУ.

Эразм был обожаем всей Европой. Короли стаивали в его приемной в ожидании совета или автографа. Лютер был неизвестным монашком, на которого папа поначалу вообще не обращал никакого внимания.

Однако, заручившись признанием народа, Лютер вмиг превратилося в великана и один выступил против императора и папы. ОДИН ПРОТИВ ВСЕХ.

Когда есть сила, человек не боится битвы. Он искушает ее. Он удовлетворяет  в ней страсть и находит наслаждение.

Слабый же боится и уходит в тень.

Если бы эти двое, вместо того, чтобы грызться, нашли общий язык - Европа получила бы иной путь развития. И протестантизм облёкся  бы не в такое радикальное содержание, как это случилось. Однозначно, он не был бы таким фатальным.

Но Эразм уклониться от поддержки Лютера.

"Я всегда, - писал он, - по какому-то необъяснимому врожденному чувству отвращался от сражений и всегда предпочитал выступать на более свободных полях муз, чем сражаться врукопашную».

По иронии судьбы Эразм, не захотевший принять участие в судьбе  Реформации как авторитетный посредник, - косвенно оказался виновником разразившейся бойни. И вина за случившееся легла не только на лютерову шею, но и на эразмову голову.

В результате, реформация прошла кроваво - с подавлением крестьянской революции, с убийствами Томаса Мора, фон Гуттена, Мюнцера, Цвингли и с последующей страшной, глобальной войной, опустошившей Европу, подобно чуме.

А все потому, что Эразм - этот умнейший  и мудрейший сын Ренессанса, подобно Пилату, просто "умыл руки", отказавшись от своей миссии. Увы, он был физически слаб и труслив. 

Лютер долго вымаливал у Эразма сотрудничества, но, потеряв терпение, воскликнул:

 "Слово неопределенное, сомневающееся, речь колеблющуюся надобно выметать железной метлой, сворачивать в бараний рог, выводить под корень без всякого снисхождения".

После этого уже ничто не могло сдержать порыв этого глыбистого человека и он начал действовать так, как повелевала ему его страстная натура.

Ограниченный Лютер, к общему несчастью, обладал огромной силой, толкающей его к кровавой мясорубке.

А, между тем, эти двое могли бы составить идеальную пару: "мыслитель-исполнитель". Не случилось.