В плену у плена

- Что это у тебя на головке? Линяешь?
Да, многое я узнаю о тебе. И все потому, что ты в клетке и не можешь от меня спрятаться.

Наверно, ты уже знаешь мою песню, которую я тебе пою каждый день. Песню, под названием «прости меня». Я говорю эти слова, когда подхожу к тебе.
Тогда, в декабре, когда я приобрела тебя у браконьера (взамен погибшего домашнего кенаря), как раз под Новый год, я тешила себя мыслью, что обеспечиваю тебе сытую и теплую зиму, а весной обязательно отпущу.

- Да, да, не сверкай на меня своим глазиком-бусинкой. Принесла я тебе яблочко, специально за ним ходила.
Это сейчас ты мне доверяешь, слушаешь. Но и только. А я ведь хотела, чтобы ты по квартире свободно летал – в какой-то дурацкой книжке прочитала, что чижи легко приручаются и даже на руку садятся…

- Да, мы не любим с тобой об этом вспоминать. А я ведь тогда только клетку хотела хорошо почистить, какой-то миг, и ты – раз, и выпорхнул. И об окно. Не могу забыть это – как ты раненым комочком упал, без признаков жизни. Несколько дней прошло, прежде чем появилась надежда.

- Это я еще к чему – вот с тех пор и живешь ты в грязноватой клеточке, Поддон меняю, ну и прутики, сколько достану – чищу. И поросенком тебя называю. А ты не виноват.
А вопрос о том, чтобы отпустить тебя на волю – тоже отпал. Специалисты сказали – если долго не летал вне клетки – погибнет.
- Ну не могу я больше рисковать, понимаешь? То есть -  насчет полетать по комнате.

Ну вот, спасибо, чирикнул. Значит, разговор получается.

Семечки выбираю для тебя самые крупные, давлю их скалкой. Если плохо подавлю, ты начинаешь семечки замачивать в поилке.
Мелкие семечки, когда много набирается, отдаю голубям. Знаешь, так клюют, совсем мусора не остается.

- Да не укоряю я тебя, но мог бы быть и поаккуратней.
Хорошо, что ты научился слушать меня, а не бьешься в беспокойстве в клетке, как раньше. Мы даже теперь и глазами часто встречаемся. Ну и что, что у меня они большие бусы, а у тебя маленькие.
Конечно, надо было тебя тогда сразу выпустить, зимы у нас теплые. А теперь ты в плену.
 
А я в плену твоего плена.

Я не сказала тебе главного. Вот этот старичок, незрячий, который целый день сидит в кресле и радуется твоему щебету, старичок, которому этой зимой исполнилось 90 лет, до сих пор думает, что ты кенарь ( тот, который погиб). Ну а песенка другая – так ведь линяешь просто.