Выпускной, Хой и зеленые трусы

У нас с братом Денисом разница — десять лет...

Сейчас-то он заматерел, а раньше я авторитетом ему был, тем более отец все время на работе. Два только случая было, как я братцу в табло тал, да и то стыдно до сих пор. Но он тогда реально заслужил, оборзел по синьке.

Нет, об этом не хочу рассказывать. Лучше про Хоя расскажу, как он у Дениски на выпускном играл. В 1990-м году это было, мне тогда 29 исполнилось — взрослый мужик, женатый, на заводе работаю. А по вечерам — рок-н-ролл. Мы все музыкальные — батя по джазу, Дениска — по панкухе, я вообще всеяден — и по арт-року, и по харду, The Cure с Бьорк уважаю. Про музыку надо отдельный рассказ писать.

Сына Ваньку на все тусовки брал, жена Танюха знала, — если Ваньку с собой возьму, значит, точно не загуляю. В этом плане у меня строго.

Ванька уже большой, ему восемь, рядом еще Вовка подрастал, тому пять тогда было.

А у Дениски у самого группа, панк-рок играли, с Федей Чистяковым из “Ноля” тусовались. Однажды во дворец спорта “Юбилейный“ через окно туалета залезли, да гримерку к музыкантам, задружились-заобщались.

Выпускной прямо в школе отмечали, концерт строился из двух отделений: в одной Денискина панкуха, в другом — “Сектор газа”. Хой тогда уже легендой был, в местной прессе пропесочили за “Ядрену вошь”, говорят — это какие же интересы у современной молодежи, раз у нее есть пристальное дело до, простите, лобковых вшей.

Но кому какое дело уже до комсомольцев этих, все тащатся, как санки по асфальту.

А в девятнадцатой школе, видимо, не выписывали прогрессивную прессу, и как-то Хоя проморгали. Согласились, чтобы он выступил.

Дениска со своими отлабал концерт, пошумели, пацаны потихоньку водочку под столом наливают, портвешок. Потом не потихоньку, кто уж тут праздник остановит. Потом Хой со своей группой на сцену полез. Тогда еще все у него воронежские играли — Тупикин, Крюк, Кущ…

Крюк детина здоровый. Помню, шли мы с ним по рынку на Димитрова, а там сплошь лица кавказской национальности, как принято говорить. А Крюк идет такой — цоп Банан, цоп кокос, цоп помидор, все в пакет складывает. Один ему Мустафа замечание сделать пытается, типа — эй-эй.

А Крюк замахивается ручищей, а руки здоровенные, барабанщик: “Ша, б.я”, тот скукоживается. Удивительная энергия от человека перла.

Я ему говорю:

— Олег, ну чего ты творишь?

А Крюк:

— А чего, Сань, тут такого? Это они у нас в гостях, а не мы у них.

Лицо у него доброе-доброе сразу стало, как со мной заговорил.

Вернемся к Хою.

Выходят на сцену. Юроквесь в своих лохмотьях панковских, в косухе, на груди — серп и молот, в ушах — кресты, глаза подведены.

— Здорова, пацаны, — рычит.

Публика верещит от кайфа. Как же — Хой на сцене!

— Щас мы песенку вам споем про мотоцикл мой любимый, про “Яву”!!!

А песня, сам знаешь, с интимными подробностями.

Тут завуч прозревать начала. Хмель от шампанского выветрился даже на словах “Раз подругу посадил на мотоцикл, у нее от страха прекратился цикл…”.

Ну и так далее. А пацаны знай себе лабают.

Хой тогда не особо разговорчив на сцене был, стеснялся, он вообще парень стеснительный, несмотря на песни и имидж.

Мужики на сцене пот вытирают, передышка у них, Хой пивка бутылочку открыл, освежается.

В микрофон рычит:

— Кайф! ну что, поехали дальше?

А на сцену уже наши грымзы школьные нафталинные лезут, электричество кто-то вырубил, гонят звезд, как пацанов со сцены.

Расстроился Юрец, машет рукой — а идите вы все…

Даже пообщаться тогда не удалось.

На следующий день у меня свои гулянки, поехал я со своими пацанами отдыхать, там набережная в районе ВАТУ, академии летной.


Есть там местечко укромное на водохранилище, можно и позагорать, и выпить. Там мост еще подвесной был, потом сожгли его уроды какие-то. Мы сидим с пацанами в пивняке, там прямо на берегу пивняк стоял. Пивка попили, вышли на улицу. Солнце светит, лягушки квакают. Ветерок прохладный.

Стоим с пацанами, о том о сем трещим, курим. Смотрю — останавливается тачка. Из нее Хой выходит, его свита за ним. Заходят в пивняк.

Мы докурили, я к Юрку подхожу:

— Как жизнь, Юрок?

Юрок рыгает:

— По кайфу!

А он уже был груженый. Кружек пять выпил сверху, окосел совсем. На улицу вырвался, его друзья за ним:

— Ну куда ты, Юра?

А он:

— Я купаться хочу!!!

—Юра, утонешь же…

А Юрок рычит, как лев вырвавшийся на свободу.

— Ааааааааа!!!

Штормит парня, пьяный в г.вно уже. На нем шорты белые импортные, да и ничего больше. А там спуск еще крутой, плиты, ближе к воде водорослями обросли, и очень скользко, а пляж нормальный в стороне. Идет Юрец, спускается, и — бамс — поехал. Так на ж.пе и поехал вниз…Орет

— Ах еп твою мать…

Утки все врассыпную.

Проехал, да в воду и врезался. За ним уже его свита спускается, под руки тащат в машину. Шорты уже не белый, а зеленые. Хой рычит что-то, матерится, все садятся в машину, и уезжают.

Вскоре Юра в Москву угнал, и началась у него другая жизнь — контракты, альбомы, музыкантов московских понабрал, с Кущом поругался. Ну как другая — стоило в Воронеж приехать, как все “Юрок-Юрок, пусти на концерт бесплатно“, Юрок-Юрок, займи на опохмел. И таких полгорода.

В середине 90-х он в “Вечно молодой” заезжал к моему другу Женьку. Женек тогда эту тему открыл. В магазине диски продавали, атрибутику, футболки, даже гитары стали продавать. Женек расширяться планировал, он вообще молодец, а потом заболел и скоропостижно умер…

А в конце 90-х еще все живы были. Хой приехал на Дэо Нэксии, новых пластинок привез, говорит, — пишет новый альбом, по уровню не уступающий Западу.

Дениска в программисты записался, тогда это прямо в новинку стало. Женился, уже и воспитывать его необходимости не было.

А “Сектор” на гитаре нет-нет, да и поигрывает.