Точка

– Самый умный умник, при ближайшем рассмотрении, оказывается дураком. Кранц вальяжно растянулся на траве, подперев голову рукой, мусоля во рту соломинку, он насмешливо глядел на Стерна, тот скрестив ноги, сидел, уткнувшись в книгу.
– Что ты имеешь в виду? – Стерн оторвался от чтения.
– Кто у нас самый умный умник? – Кранц поднял указательный палец вверх, задрав голову. Стерн нахмурил брови, посмотрел в небо, улыбнулся.
– Ну?
– Том, – хором сказали оба.
– Ага. Так вот. Он мне тут давеча завернул. Кранц хитро сощурился, сделал паузу. – Почему, говорит, все употребляют это идиотское выражение «точка зрения», это же окончательный вердикт, точка, выходит эти тупицы не точку зрения выражают, а высказывают свое намертво застывшее мнение, со своей туповатой позиции несмотря на то, что вопрос-то может далеко выходить за пределы его понимания.
Представляешь? Так и сказал. Ну, я, как водится, молчал, словно призрак, узревший Бога. Что тут скажешь? Ничего не понял, опять же. Потом вообще забыл. Кто станет спорить с умным, а? Ты станешь?

– Я тоже пока ничего не понял, – скосил глаза Стерн. Лоб сморщился, он захлопнул книгу, бросил рядом и, подперев подбородок кулаками, приготовился внимать нечто потусторонне умное, выходящее за рамки его собственного интеллекта. С Томом всегда так. Только подумаешь, что что-то понял, тебя опять лицом в невежество.
– Ну?
– Вот. Забыл об этом, и куда мне со своими мозгами, подумал я, к черту Тома, к черту мозг. Я пошел в «Дракон», напиться с горя. Раз уж я дурак, так хоть напиться. Ладно. В общем, на следующее утро, пока мой хилый, отравленный вином мозг ещё не был атакован разными глупостями, вроде работы, вдруг, неожиданно, вспоминаю слова Тома. Прямо обухом по голове, честное слово.
 
– Ближе к делу, – поторопил Стерн. Кранц имел обыкновение увлекаться собственными речами, забывая, с чего начал. Мог вообще не вспомнить, нередкий случай. Стоило ему оседлать любую пришедшую в голову мысль, или просто слово, уносился прочь в открытый океан бесконечных рассуждений.
– Да. Так ты послушай теперь меня. Что такое точка зрения, по-твоему? Ну, скажи мне, скажи, Стерн. Кранц вытянул руку ладонью вверх, призывая друга поднапрячь извилины и выдать что-нибудь осмысленное.

– Мнение, что же ещё? – выдал мысль Стерн. Его красноречию могло позавидовать любое дерево. Зато слушатель отменный, радовался Кранц.
– Несомненно, однако, не просто мнение, а некое место, обзор. Точка, это условное место, откуда производится обзор. Понял?
– Понял, чего тут непонятного, – хмыкнул Стерн. И?
– И Том дурак, вот что, – постановил Кранц, рубанув ребром ладони воздух.
 
– Это и было твое озарение? – ехидно улыбнулся Стерн. – Гений, что тут скажешь.
– Да ты послушай. Точка зрения, угол зрения, место, обзор. Том говорит, точка – конец. Всё, мёртвозастывшее тупое мнение. Жирная точка, а не условное место. А такие, как мы с тобой, ничего не можем возразить, поскольку не понимаем всей этой извращённой игры слов. Умник воспринимает это за согласие, невозможность оспорить. А чего там оспаривать, если в том нет никакого смысла? В том, Том, смысла нет. Во как. В том Томе нет смысла. Гениально!

Губы Стерна растянулись в улыбке. – Ну, загнул.
 
– Я и говорю, эти умники несут сами не зная чего, а мы слушаем, уши развесив, как ослы какие. Стало быть, в одном они правы, мы – тупицы.
– Ты же сказал, Том дурак? Так кто всё-таки дурак?
– Все. Но есть разница. Я признаю, что дурак, а Том нет. Он считает себя гением.
– Что из этого следует? – Стерн полез в сумку.

– Да ничего, я хотел сказать, что точка, это не конец. Скорей начало. Нельзя поставить точку нигде и ни в чем. За ней следует новое предложение.
– Философ, однозначно, – качал головой Стерн, доставая фляжку.
– Дружище, у тебя никак волшебный напиток имеется? – привстал Кранц, заметив фляжку.
– А то, пока ты философствуешь, я думаю о насущном, – важно сказал Стерн.
– За точку.
– За точку.