Про гнома

В зелёном доме у реки,
Где рос лопух,
Скрипели старые сверчки
И пел петух, -
Где паутину плёл паук
В своём углу, -
Где были гвозди, и сундук,
И щель в полу, -
Где ровно в полночь сам собой
Звенел хрусталь, -
Там жил за печкой домовой,
Ворчун и враль.


Было Детство. А ещё был Дом, где это Детство бегало и резвилось.
Теперь нет ни того, ни другого: Детство, как ему и положено - закончилось, а на том месте, где когда-то стоял Дом – давным-давно построен магазин смешанных товаров.
Но когда-то всё было: и Детство, и Дом.
Детство шлёпало босиком по тёплым лужам, пряталось под столом с длинной вишнёвой скатертью, училось прыгать через скакалку и кататься на велосипеде… в общем, всего сразу и не вспомнишь уже.
А в Доме, за большой русской печкой жил гном. Домовой.
Если кто не знает, скажу: домовой – это домашний гном. Ведь гномы бывают дикие и домашние. Примерно, как мыши.
Дикие живут в подземных пещерах. Они сторожат бесценные клады. Ещё они вытачивают из камня разные украшения, статуэтки, а также столы, стулья и не знаю что ещё. А кроме того - куют из железа, золота и серебра кольца, серьги, оружие, посуду...
Гномы – труженики и умельцы. У них так мало свободного времени, что они почти не выходят на поверхность – послушать птиц, посмотреть на солнышко, на траву, на цветы и прочую земную прелесть. Им просто некогда. Это, конечно, грустно, но такова жизнь.
Однако среди гномов, точно так же, как и среди людей, время от времени рождаются недотёпы, которые ничего не умеют, да и не хотят уметь. Они хотят и умеют только одно: радоваться жизни. Ещё они любят тепло и уют, а ведь под землёй – всегда сыро, холодно и неуютно.
Итак, вместо того, чтобы заниматься полезным делом и умножать подземные богатства, недотёпы сидят где-нибудь на пригорочке, слушают птичек, нюхают цветочки и чувствуют себя абсолютно счастливыми.
Остальные гномы вначале всё это терпят. Долго терпят. Но, в конце концов, терпение лопается, и прогоняют они этих недотёп к едрене бабушке.
То есть это только так говориться. В действительности никакой такой бабушки, к которой можно было бы пойти, у них нет. Недотёпе просто дают пинка: мол, нравится тебе сидеть на пригорочке – сиди хоть до второго пришествия, только мы тебя больше в упор не знаем!
Летом, оно, конечно, хорошо сидеть: тут тебе и птички, и цветочки, и солнышко светит. Но бывает ведь и зима, да ещё как бывает! А зимой – холодно.
И идут бедные недотёпы, чтобы не замёрзнуть и не пропасть, к людям. И поселяются в домах, за печкой, где потеплее.  И становятся домовыми гномами.
Я думаю, что домовые стараются найти среди людей таких же, как они. Ну, или хоть чем-то похожих. Тут всё понятно: ведь если будут хозяева дома точь-в-точь, как дикие гномы (то есть - вечно заняты делами так, что ни вздохнуть, ни на солнышко полюбоваться!) – значит, рано или поздно надоест им праздношатающееся по их жилплощади бесполезное существо – не зверь, не птица, не  человек... и опять пропишут ему, болезному, хорошего пинка вместо пирамидона, и в этом уж точно ничего хорошего для домового не будет!
Больше всего гномы-недотёпы любят селится в домах, где есть дети или старики: и те, и другие меньше вовлечены в водоворот серьёзной жизни, и потому с ними гораздо легче найти общий язык.
Но я отвлеклась. Итак, у нас в доме как раз и жил такой вот в точности домашний гном. Только ужасно вредный по характеру.

Он недоволен был всегда
И всем подряд:
Ворчал на зной, на холода,
На листопад.
Бурчал, что кухня – вся в дыму,
Ему на зло…
Мол, с местожительством ему –
Не повезло!

Мне было слышно, как он шуршал за печкой, или скрёбся в подполье, или топал на чердаке. Я не знаю, он пугал меня, или наоборот – звал поиграть? А ещё он любил устраивать мелкие пакости: ломать и разбрасывать по всей комнате мои игрушки, ронять цветочные горшки с подоконника… А попадало-то мне!
Помню, я сильно обижалась на него. И всё мечтала, чтобы он перестал меня дразнить, а вместо этого просто приходил бы ко мне по ночам рассказывать сказки. (Я ведь была уверена, что любой домовой знает их бессчётное количество!)
Иногда мне казалось, что он и вправду – тихо-тихо, незаметно, приходит ко мне, когда я уже начинаю засыпать, и рассказывает, рассказывает... (жаль, что утром я никак не могла вспомнить - что именно?)

В окно таращилась луна
разинув рот.
Дремали куклы, два слона,
медведь и кот.
А в полночь всхлипывала дверь,
сочился свет…

Но дома старого теперь
на свете нет…

Детство кончилось. Я уехала жить в большой город. А когда вернулась – от старого Дома не осталось и следа.
Бесследно исчез и Домовой. И я всё думаю – где же он теперь?

Журча, из звёздного ковша
течёт вода.
Прости нас, детство, что спеша
Бог весть куда,
бросаем кукол, медвежат
и домовых…
...и не оглянемся назад
взглянуть на них...

Возможно, он нашёл себе другой дом, других хозяев, и для них устраивает свои мелкие пакости, у них шебаршит за печкой, стучит в стенку и топочет по потолку.
Но мне почему-то кажется, что живёт он теперь в том лесу, что за посёлком. Он отыскал себе большое дупло, натаскал туда много-много сухого сена, и спит, зарывшись в него, всю зиму. А весной, когда начинает пригревать солнышко, он выбирается из своей постели, широко, с удовольствием, зевает, протирает глаза, садится на пороге своего жилища, свесив ноги вниз, и начинает радоваться жизни.
Я давно уже хочу пойти в тот лес, найти то дупло. Я найду, постучусь. Он высунет свою лохматую голову наружу, улыбнётся мне, скажет: "Здрассте вам!"
А может - не улыбнётся, а сердито проворчит что-то типа: «И кого тут принесла нелёгкая?», да ещё и кулаком погрозит. Не узнает меня, ведь столько лет прошло…

Я попрошу у него прощения. За то, что потревожила его сон. Но больше всего за то, что совсем, совсем забыла про него тогда… а вспомнила только теперь.
Мне будет ужасно стыдно за себя. Но он всё поймёт, и простит: ведь мы порой не со зла, совсем того не желая, причиняем боль своим ближним…
А потом я позову его с собой.

Я позову его с собой.
но он в ответ
качнёт ушастой головой
и скажет: «Нет…»

Он скажет «Нет!», потому что понимает: увы, все люди так заняты делами…
так затянуты в болото суеты…
почти, как дикие подземные гномы…
а моё детство - оно ведь давно закончилось...
это грустно, но такова жизнь…

И я уйду, совсем одна.
Я уйду, а он останется. Чтобы стоять и смотреть мне вслед. И махать рукой, в которой будет зажата пихтовая ветка.

А он останется стоять
среди берёз,
чтоб вслед глядеть, рукой махать
и морщить нос…

14.07.19