Произведение полностью является авторским вымыслом, хоть и на основе реальных событий. Все имена и фамилии изменены, любые совпадения - всего лишь совпадения. Автор не несёт ответственности за вольную интерпретацию фактов, произведение выполнено в жанре беллетристики и не является исторической правдой. Весь национальный колорит был опущен, в произведении остались только взаимоотношения, факты и интриги. При написании произведения - ни один литературный негр не пострадал, не было пролито ни грамма чернил и ни одно дерево не срублено, так как данной повести, в печатном варианте ещё нет, а интернет он такой - всё стерпит.
КАЛИФ НА ЧАС
1.1
март 2010 года.
Я сидел на заправке окраины моего родного города Ош(Киргизия), смотрел в даль, предаваясь воспоминаниям о прошлой благополучной жизни, а теперь влачащий жалкое существование заправщика на заправке. Неофициально трудоустроенный, помогающий богатым людям заправить свою машину за небольшую мзду, я выполнял самую чёрную работу на заправке, живя там же в небольшом сарае для уборочного инвентаря.
Я - бывший преподаватель Тульского государственного педагогического университета им. Л. Н. Толстого, кандидат исторических наук, доцент, профессор кафедры истории России, доцент кафедры истории и археологии, уволенный из института в 1985 году за систематическое злоупотребление алкоголя на рабочем месте, взяточничество (был грех, брал со студентов за зачёты и экзамены), а ныне интеллигентный бомж, которого выперла жена из дома, с одним чемоданом. Вернувшись из Тулы в родной Ош – деваться мне было некуда, у родни большие семьи и сидеть на их шее, мне долго не давали, где мягко, а где грубо намекая, чтобы валил бы ты подальше – в их квартирах и так мало места.
Сейчас я сидел и вспоминал, как склонял к сексу молодых студенточек, одна из которых меня, в конечном итоге, и сдала в деканате. Чтобы не раздувать сексуальный скандал (помогли связи) – официально меня уволили, за взятки и алкоголизм. Что тоже было неприятно, хоть и меньше, чем если бы привлекли за склонение к сексуальной близости с зависимым лицом, согласно статьи 118 УК РСФСР. Перспектива оказаться на зоне меня никак не радовала – можно сказать за дёшево отделался.
- От сучка, эта Лариса Иванова, а ведь сама намекнула, что «готова на всё» лишь бы сдать экзамен по дореволюционной истории. Какая всё-таки у неё грудь была и попа – ухх, до сих пор, как вспомню, так в штанах тесно. Тогда мне было всего лишь 36, я был молодой доцент, вся жизнь была впереди – но запись в трудовой книжке, и дурная слава в ведущих институтах страны преследовала меня до самого родного Кыргызстана. Где уже тогда начал просыпаться местечковый национализм, и моя узкая специальность была не в чести. Приходилось возить арбузы с дынями по стране, подрабатывать чернорабочим на рынках и в магазинах, снимая временные лачуги. Потом развал страны, всё пошло наперекосяк. За интеллигентный вид меня так и звали «Доцент». Имя моё вам ничего не скажет, я привык отзываться на кличку «Доцент», постепенно забывая, как меня зовут. Вот уже двадцать лет бомжую, где придётся – но до сих пор стараюсь поддерживать внешний вид: не спился, бреюсь каждое утро и вечер, ношу хоть и старую и местами зашитую, но чистую одежду. Слежу не только за одеждой, но и за физическим состоянием тела – каждый день отжимаюсь от пола, приседаю, делаю зарядку. Не знаю зачем мне это надо, но скорее всего это привычка – держать себя в руках и не распускать слюни. Друзей среди бомжей у меня нет (мне противно даже нахождение в их обществе). Я ещё не опустился до их уровня (уф, какого я обманываю – самого себя?). Работа у меня была всегда, я ценный работник на рынке «чёрного труда» - не пью, честный, ответственный, исполнительный. Но денег мне всегда хватало только на еду, в крайнем случае одежду и съёмный угол. Но с тех пор, как ухудшилась экономическая обстановка в стране, жить стало труднее. Сначала я не мог уже снимать однокомнатную квартиру, потом гостинку, затем комнату в коммуналке на окраине Ош, теперь приходится ютиться в холодной сарайке, на заправке. Выполнять всё что скажут, а то могут прогнать и отсюда. Ведь мне уже за 60, хотя и выгляжу ещё бодро – но кому нужны старики? Только моя ответственность и моложавый интеллигентный вид не дают возможности занять моё место более молодым kloshardes (бомжам – фр.)
За размышлением о моём беспросветном бытие на АЗС подъехал богатый кортеж из нескольких наглухо тонированных бронированных джипов впереди, которого и в конце составляли простые «тазики» дорожной полиции.
Я был одет в обноски зелёной спецформы сотрудника АЗС (подарили носить на работу), я тут же подбежал к одной из машин помочь заправить, в надежде что обломится заработать неплохую сумму на чаевых.
Но вылезшие охранники, грубо оттолкнули меня:
- Свалил отсюда, пока цел! В сторону!
Я незадачливо стоял в сторонке пока один из охранников заправлял машину засунув пистолет в бак, один ушёл рассчитываться, а два других вооружённые короткими пистолетами-пулемётами (наверное это так называется, но точно не калашниковы), так же выйдя из машины стояли с двух сторон, готовые стрелять на любое движение. Охрана из остальных машин – оцепила заправку.
Бронированное окно опустилось, оттуда выглянула холёная рожа – оказалась что рожа принадлежит нашему президенту республики Карманбеку Букиеву.
Я от неожиданности растерялся, уставившись на президента. Когда оторопь сошла, снял фирменную АЗСовскую кепку и сделал лёгкий полупоклон.
Президент внимательно смотрел на меня, не меняя выражение своего застывшего лица, как бы сквозь меня. Рядом с ним сидел человек в очках, чем-то отдалённо похожий на нашего Президента (как я позже узнал, это был его родной брат – Жанабек Букиев, глава службы Госохраны Киргизии). Человек в очках посмотрел, то на Президента, то на меня, то на Президента, то на меня, потом зашептал ему что-то на ухо.
Президент позвал одного из охранников, как раз вернувшегося с чеком по оплате заправки. Охранник подошёл к машине, заглянув в опущенное окошко для того чтобы услышать, что ему хочет сказать Президент, коротко кивнув, отошёл и направился ко мне.
Взяв меня за шкирку, под мои робкие возгласы сопротивления:
- Что, что я такого сделал?
Нежно сунул мне кулаком в печень, от чего я сразу сник, ибо ощущения были не из приятных.
Подвёл к колонке АЗС, коротко скомандовал:
- Руки в гору, ноги на ширине плеч! Прогнуться!
Я встал в неудобную позу, прогнулся. Но этот садист решил и дальше издеваться надо мной:
- Ладони вывернуть наружу.
Вы не представляете, как это неудобно. Однажды была милицейская облава на базаре, пару лет назад, когда я работал там, так вот меня так же заставили стоять, кажется эта поза называется -«ментовская раскоряка». Только тогда мне по бёдрам и почкам, пару раз, ну чисто для ускорения, огрели резиновой палкой – этот урок я выучил наизусть на всю оставшуюся, поэтому выполнил всё с большим энтузиазмом и сноровкой.
Охранник после занятия мною нужной позиции, тут же начал обыскивать меня на предмет оружия.
Только после проверки, меня грубо, стиснув за плечо стальной клёшнёй, охранник подвел к машине Президента.
- Гляди у меня, паскуда! На запчасти разберу – сквозь зубы, пока вёл, предупредил он.
Лицо Президента заулыбалось и вежливо обратилось ко мне:
- Прошу прощения за грубости моих охранников. Я в их работу не вмешиваюсь, они действуют согласно протокола – такова их работа.
- Отпустите его – прервавшись, обратился Президент к охраннику.
Охранник отпустил свою хватку, тем не менее моя рука онемела, я уже не сомневался, что будет синяк на всё плечо.
Я начал растирать онемевшую конечность.
- Для чего я вас позвал?! У меня к вам предложение – вы мне приглянулись: лицо у вас интеллигентное, сразу видно, что вы не тем занимаетесь. Наверняка вы образованный человек, а работаете на заправке… Не хотите ли вы работать в моём аппарате?
- К-к-кем? - от волнения у меня пересохло во рту и я начал заикаться.
- Как бы это сказать? Э-э-э… помощником Президента по связям с общественностью, что ли? Да, помощником Президента, по связям с общественностью! - пробуя на вкус и звучание, произнёс Президент.
- Но у меня нет соответствующего образования, я простой историк, хоть и доцент… - залепетал я.
- Прекрасно, прекрасно – у вас даже есть высшее образование, целый доцент! Значит умеете грамотно разговаривать! Вы просто золотой кадр!
- Но я не умею…
- Слышь, доцент! Хорош кабениться! Значит так, с нами едешь, ты меня понял?! – с металлом в голосе, влез в разговор человек в очках, доброе и приятное лицо которого исказила гримаса гнева.
1.2
март 2010 года.
- Когда так «вежливо» просят, как тут не понять? – слегка съязвил я.
Мне ничего не оставалось, как подчиниться, тем более, что охранник взял меня за плечо, открыл дверь бронированного джипа и силой вдавил мою голову внутрь машины, запихнув меня туда.
Машина была просто огромной внутри – с тремя рядами кресел, два ряда были обращены друг к другу, а один ряд (передний) был отгорожен бронированной перегородкой. Машина была широкой и необычайно здоровенной – скорее всего это был американский "Хаммер" в гражданской версии. Я не разбираюсь в машинах, своей у меня не было никогда, могу и ошибаться.
- Дайте хоть вещи собрать, – начал было нудеть я.
На моё предложение ничего не ответили, вместо этого я отведал леща от охранника и услышал приказ очкастого:
- В ближайшую парикмахерскую!
Меня отвезли в престижную, по местным меркам, парикмахерскую. Постригли, помыли голову, зачесали волосы назад, высушили феном, посадили в машину.
- В самый элитный магазин мужской одежды в городе! – последовала следующая команда очкастого.
Президент внимательно смотрел на меня и только загадочно улыбался.
Мы приехали к сети элитных бутиков, я там ни разу не был никогда. Но из машины меня не выпустили. Очкастый вместе с двумя охранниками вышли и вернулись где-то через полчаса вместе с костюмом от Hugo Boss, рубашкой и галстуком от Giorgio Armani, ботинками от GEORGE CLEVERLY, туалетной водой Tom Ford, с парой трусов, носков и маек – всё лежало в большом бумажном пакете с ручками, в виде шнурков.
Держа все покупки в руках, как принцесса на горошине (машина была роскошная, да сидеть было неудобно), я ехал в неизвестность, вернее за город.
За городом, проехав по трассе несколько километров, очкастый приказал остановить кортеж.
Охранники меня вывели из машины и приказали переодеваться в обновки.
- И пусть набрызгается туалетной водой! Его лохмотья выкинуть! Бензином весь салон тут провонял! – раздражённо бросил им вслед очкастый.
Я скинул свои обноски, встал на коробку от ботинок, надел новые носки, трусы, рубашку, костюм, мне помогли повязать галстук. Цвет костюма и фасон были те же, что и у Президента. Костюмчик сидел как влитой, ботинки правда, на пол размера оказались больше, но не беда – главное, что начинается новая жизнь и она мне нравится.
Меня опять посадили в машину. Я сел на своё место – напротив Президента и его очкастого соседа.
Те уставились на меня и неожиданно их мимика стала "прыгать", потом они посмотрели друг на друга и одновременно, сначала сдавленно прыснули, а потом стали ржать в голос. Президент даже шлёпнул своего брата по коленке.
Я растерянно ничего не мог понять - что смешного в моём виде? Костюм как раз, галстук повязан правильно, рубашка чистая, воротник плотно облегает шею - что смешного то?!
- Я же говорил! Одно лицо! – отсмеявшись проговорил очкастый, вытирая платочком выступившие слёзы, под очками от смеха.
- Я всегда поражался твоей наблюдательности, брат – откашлявшись от смеха, проговорил Президент – он то, что нам надо!
Мы ехали в Бишкек с приличной скоростью, совершенно не соблюдая скоростной режим – всё-таки кортеж Президента.
По дороге мне показали небольшое зеркало. Я смотрел в зеркало и на Президента – мы и в самом деле были как братья-близнецы, почти не отличимы. Только после этого, я стал догадываться, зачем я им нужен.
Президент и его брат ввели меня в курс дела – дорога-то не близкая (около 7 часов):
- Как ты уже понял, ты будешь использован как двойник на важных мероприятиях: презентациях, встречах и даже на телевидении. И не потому, что моему брату лень, или у него мало времени, или он не успевает.
Дальше продолжил Президент:
- Я не стану, как в американских боевиках, использовать вас втёмную. Вы, наверное, заметили, что протестные настроения в стране достигают опасной отметки, что оппозиция умело настраивает народ против меня: всем внушают через СМИ, что я погряз в коррупции, связях с криминалом, по моей вине повысились цены на ЖКХ в два раза, экономика в упадке. Но не так страшна оппозиция, как русские и американцы. Русские нам дали большие деньги, чтобы я убрал базу американцев из Кыргызстана. Американцы так же дали денег, чтобы я этого не делал. На меня все давят, в том числе и через оппозицию, которая и русским, и американцам очень выгодна. Русские продавливают свои геополитические интересы, американцы – любят ловить рыбку в мутной воде и везде, где касаются их липкие ручонки, создают марионеточное правительство. Я знаю, что многим в оппозиции уже обещаны министерские портфели – скорее всего американцами. Русские так же делают ставку на революцию. В стране в любой момент может случится социальный взрыв и дело кончится бунтом - народ-то, у нас горячий. С первого взгляда я, конечно, - гнида, но я влил в Республику русские и американские деньги. После меня изберут нового Президента, который решит вопрос с экономикой и американской базой. Я сейчас в такой ситуации, что этот узел проще разрубить, чем развязать. Все хотят моей крови. Мне остаётся только бежать из страны.
- Какая, в этом деле, моя роль? Жертвы?! – не удержался я от вопроса.
- Ещё раз перебьёшь Президента, и тебе сделают очень больно, не смотря на дорогой костюм, что на тебе – вмешался очкастый брат. Охранник справа, как будто этого и ждал, тут же, сунул мне локтём в бок, от чего меня скукожило от боли. Я откашлялся, несколько раз вдохнул-выдохнул и сделал проникновенно-внимательное лицо.
- Ну уж, я бы так уж, что бы уж, не сказал… От вас требуется, в случае революции, изображать меня, дав мне время выбраться из страны. Я привлеку весь спецназ, все силы нацгвардии и милиции в случае силового разгона протестующих. Если не получится, и силовики перейдут на сторону восставших (в чём я сильно сомневаюсь, хоть и не исключаю такой возможности), у нас есть план по выводу всей секретной документации, меня, моих близких родственников - за рубеж, пока вы, будете изображать «гаранта стабильности». Параллельно я постараюсь договорится через «Вас» с оппозицией, о почётной отставке – это будет гарантом вашей жизни и прекрасного существования, пусть и с ограничением вашей личной свободы. Чтобы вы стали жертвой?! – пффф, это грубо и пошло сказано! В крайнем случае вас изолируют, возможно даже осудят, но сидеть вы будете в шикарных условиях, где у вас, будет всё, о чём мечтает простой работяга: элитное жильё, шикарная обстановка, вкусная и сытная еда, интернет, телевидение, даже девочки. У вас будет лишь немного ограничена свобода и вы будете под постоянным наблюдением. Если об этом не задумываться, это будет прекрасная «золотая клетка», со всеми удобствами. Что ещё надо человеку, чтобы встретить старость?! – неожиданно голосом Абдуллы из советского истерна «Белое солнце пустыни», закончил Президент, в завершении, засмеявшись вместе с братом своей удачной шутке.
1.3
март 2010 года.
- Что скажете? – вволю насмеявшись, спросил Президент.
- Пока ты не ответил, имей ввиду: дороги у нас в степи длинные, безлюдные - всякое может случиться. Я бы не советовал тебе отказываться. Вот просто точно знаю, что это будет не полезно для твоего здоровья и даже для жизни, вот от чистого сердца: не советую! – улыбаясь, как волчара, обратился ко мне очкастый.
Всё-таки, странное у него лицо. Вроде добродушное, мягкое и интеллигентное, да ещё и в очках – так и располагает к себе, но в считанные секунды может перевоплотиться в упыря из фильмов ужасов.
- Можно подумать?
- Ахахаха, он ещё и думает?! – глумливо обратился к Президенту его брат.
- Подумайте, но не долго, минуты три вам хватит, – доброжелательно разрешил Президент.
Если всё так, как расписывает Президент, это конечно опасно, зато как прекрасно, о такой жизни я даже не мечтал. Красивая и стильная одежда, как из моего доценства и даже лучше, роскошные апартаменты, холуи, исполняющие мои приказы, никакой грязной работы на заправке или рынке, самые дорогие парфюмы и молодые девки. Хоть и буду калифом на час, но я почувствую себя всесильным человеком, вершителем истории, которого боятся, уважают и ненавидят. Именно так я и мечтал закончить свои дни, даже если убьют. Я успею ещё насладиться всеми красками этого мира, неподвластными даже далеко небедным гражданам нашей страны. Чем прозябать на заправке, радуясь каждому сому и тыйыну (местная валюта, аналогичная рублю и копейке). Я годами убивал в себе тщеславие, похоронив в себе всемогущего повелителя судьбами. Тогда это были всего лишь аспиранты, студенты и смазливые студенточки, теперь это будут граждане целой Республики. О, да, хахаха, в моей голове уже звучал демонический смех: "Вы, господа, ещё не знаете, кого вы разбудили от вечного сна! Я всё выжму из моего нового положения!"
- Да, я согласен! Но, Вы можете мне обещать в самом, как бы это сказать... печальном случае, что меня - не растерзает толпа, не расстреляют, а если и посадят, то мои условия будут очень комфортными?!
Президент очень внимательно и серьёзно, глядя в упор, глаза в глаза, ответил односложно:
- Да.
Далее мы обсудили принцип его подмены, ввод меня в политику, когда и где в ближайшие дни он, то есть я, должен выступить, какой линии я должен придерживаться в разговорах. Также мне показали фото «моего» ближайшего окружения и обслуги. Объяснили, как отвечать на примерные типичные вопросы, рассказали про все «мои» привычки, примерный распорядок дня.
Не смотря на возраст, я обладал замечательной памятью, всегда читал политический вестник, следил в свободное время за действиями в парламенте, разбирался во внутренних политических процессах и даже умел разглядеть властные интриги в сухих колонках слов и цифр. Обладая аналитическим складом ума, я легко читал между строк и делал соответствующие выводы, а благодаря своему тщеславию, тяготел к хорошей жизни, от чего привычки Президента прекрасно укладывались в моё мировоззрение, и даже были приятны. Мания величия была у меня всегда. И только последние 20 лет, я как мог боролся с ней, ввиду моего низкого положения в обществе. Я даже думал, что победил её. Ошибался.
Президент и его брат, были весьма удивлены моей осведомлённостью, эрудиции, а главное - изумительным сходством. Даже тембр голоса у нас был одинаковым. Осталось только потренироваться в расстановке акцентов в его речи и манере говорить. Думается, это будет не сложно. Я попросил Президента прочитать несколько фраз из его доклада, и тут же попытался их воспроизвести. Через час повторений я довольно сносно научился копировать манеру речи Президента. Братья Букиевы были довольны.
Поздно вечером мы прибыли в Бишкек.
Город встречал нас миллионами разноцветных огней, яркими витринами и высотными зданиями, ночной иллюминацией рекламных постеров и баннеров – обожаю большие ночные города. Кортеж, не снижая скорости, нёс нас к Дому Правительства (я сам Бишкек плохо знаю, но меня предупредили о конечной точке нашего пути).
По дороге останавливались в городах, перекусить в ресторанах, вернее мои "работодатели" там кушали, мне же забросили пару пакетов с гамбургерами, колой и картошкой фри.
Мне не удобно было есть в присутствии "сильных мира сего", поэтому я ел эту вредную пищу из точек быстрого питания в машине, пока мои благодетели кушали с тонкого фарфора и запивали это элитными напитками в более удобном месте.
В машине оставались водитель и один охранник, которые по очереди так же, как и я, перекусывали прямо в машине.
Наконец, мы приехали к Дому Правительства.
Честно говоря, к тому времени задница у меня онемела окончательно — шутка ли, 7 часов, не вставая с места просидеть?! В пути мне не разрешали выходить из машины, кроме как на пустынной трассе оправиться по-маленькому и то один раз. Я дико стеснялся ещё раз попроситься в туалет, в следствии чего мой мочевой пузырь готов был взорваться с минуты на минуту. Президент же с братом, самое большее ехали часа два непрерывно, делая остановки в пути на покушать. Их такие проблемы не мучали.
Зашли в большое монументальное здание, скорее всего сталинской постройки, с высокими потолками и громадными дверьми. Поднялись на шестой этаж, свернули в правое крыло. На каждом этаже женщины в спецформе исполняли обязанности уборщиц и официанток. Кроме них в Доме Правительства практически никого не было, время-то позднее. Очевидно убираются тут только вечером, когда все чиновники разъезжаются по своим «скромным хибарам».
Дойдя почти до края крыла, мне открыли небольшую приёмную, в которой за компьютером сидел молодой человек (на фото показанном мне, он проходил как охранник Толя). Толя представлял собой блондина среднего роста и комплекции, одетого в костюм типичного офисменеджера средней руки (а не как все представляют себе охранника – амбал, с маленькой головой и перекачанной шеей). Я заметил, что Президент старался набирать себе в охрану русских (киргизам, очевидно, он не доверяет). Толя встал и поздоровался. Не обращая на него внимания Президент открыл дверь внутри приёмной в просторный кабинет. Первое что бросилось в глаза - в середине кабинета стоял письменный стол. Старинный, тяжёлый (из массива дуба), с полированной крышкой стола, на котором аккуратно лежал ежедневник, канцелярский органайзер и телефон. За столом стояло красивое кожаное кресло, чёрного цвета (ещё будучи доцентом я о таком только мечтал, увидев похожий в каком-то в кино про заграничную жизнь). Весь кабинет был отделан полированным деревом, даже панели стен. Та стена, которая располагалась за кожаным креслом, была закрыта встроенным большим шкафом от пола до самого потолка. Часть шкафа была с закрытыми наглухо деревянными дверками, а часть стеклянными – за которыми проглядывали ряды книг в твёрдом переплёте, с золотым тиснением, а также открытыми полками, на которых стояли дорогие безделушки, дабы заполнить их пустоту. На одной из стен висел плоский телевизор – плазма или ЖК, не знаю точно. Возле стола стояло кресло попроще, для посетителей, но тоже кожаное. Ближе к окну, закрытому тяжёлыми портьерами, стоял диванчик, очевидно так же, для посетителей. Весь кабинет был отделан только натуральными материалами. Даже пол, скорее всего, был покрыт не искусственным ламинатом, а хорошо полированным наборным паркетом.
По деревянным панелям стен были развешаны репродукции картин известных художников (а может и не репродукции). Недалеко от второго окна стояла красивая китайская ширма, а рядом с ней не менее красивая вешалка на треноге, выполненная из дерева.
Мне не дали досконально осмотреть большой кабинет имеющий неправильную форму, в виде большой буквы Г, обратившись ко мне:
— Короче, смотри, "Доцент". Ты теперь Президент, живёшь в этой комнате. Вот там — туалетная комната.
Мне показали на стену, за деревянной панелью которой, (с первого раза и не заметишь) оказалась неприметная просторная ниша. Да это и не панель оказывается, а дверь, замаскированная под панель. Ниша же, представляла собой туалетную комнату с совмещённым санузлом (ох, скорее бы здесь оказаться, уже сил нет терпеть, а то мочевой пузырь сейчас лопнет и забрызгает ноги мне и моим «благодетелям»).
— Завтрак, обед и ужин тебе приносят сюда, ты отсюда выходишь только, когда за тобой придут. За день до этого, тебе приносят документы, которые надо изучить, а желательно вызубрить, чтобы не сильно отходить от сути написанного. Отсебятину пороть не надо, всё только согласно документам. Завтра-послезавтра будет первый твой выход в свет. Как поешь, изучи вот это.
Брат Президента положил на стол простенькую, тонкую папку со скоросшивателем.
— Сейчас отдыхай, за ширмой стоит кровать, ужин принесут в течении часа. Если что-то надо, вот смотри, вот тут в столе есть кнопка в этом ящике. Нажимаешь и к тебе придут, принесут всё что необходимо. Можешь даже женщину себе вызвать, не стесняйся, тебе принесут каталог, там будут фото наших сотрудниц. Девочки чистые, обслуживают только "особенных" людей! — глумливо подмигнув, добавил брат Президента.
- А к кому обращаться? – глупо спросил я.
- Можешь к Толе, кнопка вызова вызывает именно его. А можешь по телефону, тебе ответит Тамара.
1.4
март 2010 года.
— Самостоятельно из кабинета не выходить, вот тебе ключи от сейфа, как изучишь документы, уберёшь туда, на столе просто так не оставлять. Открывается просто, вот так.
Президент открыл деревянную дверцу шкафа, за которой оказался сейф, медленно набрал на металлической дверце, пищащими кнопками, пятизначный код (чтобы я запомнил комбинацию. Вставил ключ, повернул всего на один оборот и дёрнул за ручку. Сейф легко открылся, не смотря на толстую дверцу.
Внутри сейфа лежали папки и пистолет Макарова.
— Ооооо, тут и пистолет! — восхищённо произнёс я.
— «Это», будет лежать здесь, для твоей личной безопасности (сомневаюсь, что он тебе пригодится). С оружием обращаться умеешь?
— В армии срочную служил, но с пистолетом не доводилось обращаться. — ответил я.
— Смотри!
Президент самодовольно взял пистолет, снял с предохранителя, одновременно вытащил магазин, передернул затвор, нажал на спусковой крючок. Показал два раза, медленно, как для тупого, но я схватывал на лету, поняв принцип действия с первого же раза.
— Вот тут мушка, вот тут целик, совмещаешь друг с другом при прицеливании, плавно, почти на сгибе подушечки указательного пальца, первой её фаланги, нажимаешь на спусковой крючок. Чтобы иметь более точное попадание, допускается перед выстрелом отводить курок назад, от чего колебаний ствола будет меньше, а попадание точнее. Вторую руку держишь вот тут, не накладываешь как это показывают в кино на вторую кисть, сжимающую пистолетную рукоятку! А вот так - под ствол, плотно на скобу (это тоже влияет на твою меткость). Что при отдаче, не позволят руке задирать ствол вверх, понятно?! — как заправский инструктор, объяснил мне Президент.
После того, как я самостоятельно снял с предохранителя, передёрнул затвор и произвёл контрольный спуск (без магазина), брат Президента нервно вырвал пистолет из моих рук:
— Будем надеяться, что он тебе не пригодится! — и положил его в сейф, не забыв перед этим, вставить магазин и поставить пистолет на предохранитель.
— Разбирать-собирать не надо. Тебе он почти сто процентов не пригодится, а если случится его применить, то он тебе всё равно не поможет, ахахаха — «обнадёжил» меня брат Президента.
Сейф закрыли, бросив шнурок с ключом на стол. Тихо звякнуло. Я рассеяно взял шнурок, но на нём висел не один, а два ключа:
— А зачем второй ключ и от чего он?
Но братья шли на выход, только очкастый полуобернувшись на ходу бросил:
— Если тебе будет угрожать опасность, запрешься изнутри. А так, если что, тебе позвонят! - указал он пальцем на телефон - Сам не запирайся, все посетители будут к тебе через звонок.
Остановившись в дверях Президент так же обернулся и добавил:
— Когда я сюда захожу, ты отсюда выходишь вместо меня, в том же костюме, как у меня. Вещи будут заносить вместе с моим приходом. Отсюда, без меня, выйдешь только в двух случаях: или я буду уже за границей Республики, или тебя вынесут вперёд ногами, ахахаха — довольный своей шуткой, поддержанной неприятным братским смехом, Президент и его брат вышли из кабинета.
— Как же быстро с Президента сошёл весь лоск и уважительное отношение, на Ты уже, со мной перешёл. Хотя, я для него уже как родной, как его клон, как его тень. Я тоже к нему буду обращаться на Ты — мстительно подумал я, наконец-то оставшись один.
Ещё раз оглядел кабинет: дорого и со вкусом обставлен. Потрогал деревянные панели стен, кожу кресел и дивана (даже запах натуральной кожи ещё не выветрился). Сел в кресло, хоть и офисное, но с подголовником, чистая кожа, эргономичная спинка, немного покрутился на нём. Только сейчас вдруг, вспомнил что очень сильно хочу в туалет. Открыв деревянную панель-дверь зашёл в туалетную комнату. Она была чистой и там приятно пахло каким-то парфюмом, дорогой кафель, золочёная фурнитура и керамика унитаза, с раковиной. Рядом с унитазом стояла ванна, на золочёных ножках, в виде львиных лап.
- Уффф Алллааааааааааа – с удовольствием, в голос, протянул я, опорожняя свой мочевой пузырь
Вышел я из туалета в приподнятом настроении, сняв одежду, решил принять ванную. Давно я не мылся в ванной, всё больше под краном или под душем, зачастую холодной водой и то по-быстрому.
Как вдруг, зазвонил телефон, от неожиданности даже сердце упало, куда-то очень глубоко и подогнулись колени.
Я, на полусогнутых, в одних трусах подбежал к телефону, стараясь не волноваться, голосом Президента, изрёк:
— Да, я вас слушаю!
На том конце приятный женский голос мне ответил:
— Господин Президент, через пять минут вам занесут ужин, всё как вы любите. Может быть, будут отдельные пожелания?
— Н-н-нет, если только после ужина — не удержавшись, я начал было заикаться, но выровнял голос и закончил фразу, с байскими нотками.
— Хорошо — послышался щелчок, а потом короткие гудки.
Я застыл с трубкой на несколько секунд, только потом до меня дошло, что сейчас придут, а я стою в неглиже.
Я со скоростью солдата «по тревоге» оделся, сделал несколько глубоких вдохов, чтобы уравновесить своё дыхание. Пока одевался заметил на левом плече несколько жёлто-зелёных синяков, как я и предполагал — отпечатались стальные пальцы охранника. Стало несколько неприятно, требовалась некая сатисфакция, но пока я был голоден, ничего путного на ум не приходило: найти и избить охранника? Даже при всём желании бы не вышло - охранник просто ушатал бы меня! Воспользоваться тем, что я "Президент"? Тоже не получится — охрана знает кто я! Ладно, поедим — увидим.
Через минуту в дверь деликатно постучали:
- Да-да, войдите!
- Ваш ужин, Господин Президент! – улыбаясь, зашла молодая женщина, в неопределённом тёмном платье, с коротким обрезом подола, поверх которого было одет ажурный передник, а на голове приколот такой же ажурный чепчик. На ногах чёрные тонкие колготки со стрелкой и туфлями на шпильке. Чем-то навеяло советским, скорее всего обслугой партократического корпуса, в правительственных санаториях (видел однажды в каком-то советском кино). Вид портил только её макияж – ярко накрашенные губы и глаза. Весь вид напоминал шлюху, в одежде, пародирующей униформу.
Впереди себя она толкала тележку.
1.5
март 2010 года.
Тележка была из чистого дерева и со вкусом стилизована под арбу, с двумя ярусами полок, на верхнем ряду стояло два блюда, накрытые крышкой, чтобы не остыли. На тарелочке свежие лепёшки, рядом на салфетке пустой фужер на тонкой ножке; вилка, нож и ложка ловко завернуты в небольшую бумажную салфетку. Всё было красиво сервировано по высшему классу.
На нижней полочке было отделение под бутылки с вином, минеральной водой и прочие напитки.
Я даже знал, что примерно принесут на ужин — босо-лагман и дунганский ашлям-фу с яйцом, или же, вместо него, бараний бешбармак.
Палочками для китайских блюд «Я» никогда не пользовался, только вилкой.
Я открыл блюда и мои предположения оправдались: лагман и ашлям-фу.
Девушка была высокой, стройной брюнеткой с эротично покачивающимися бедрами. Лицо имело следы связи русских и киргизов, что в результате дало прекрасный результат: большие миндалевидные глаза, но с восточным разрезом уголков глаз, сочные губы, маленький, слегка вздернутый, аккуратный носик, высокая лебединая шея. Высоким было всё: ноги, грудь, шея.
Портила только эта "боевая раскраска", как у портовой шлюхи.
Я очень хотел есть, но её явно зазывно провоцирующий вид: яркий макияж, осиная талия и эти крутые бёдра (Лариса Иванова в сравнении с ней, провинциальная замухрышка) заставили меня не отрывая от них взгляд, мучаться между двух желаний — гастрономическим и сексуальным. С минуту я метался, как Буриданов осёл, меж кучкой соломы и кучкой сена, сдерживая свои порывы. Точку в моих мучениях поставила именно она, когда эротично нагнулась расправить салфетку, повернувшись ко мне спиной.
Зарычав от вожделения, я задрал ей подол, разодрал руками тонкие колготки, с треском порвал кружевные белые трусики. И без всяких прелюдий, едва успев спустить свои штаны, не раздеваясь, загнул её в коленопреклонную позу. Заставив упереться её руками в диванчик, сразу же вошёл в неё, держась за её тонкую талию.
Я ещё немного опасался, что она начнёт визжать и сопротивляться - но этого не последовало. Будто так и было задумано, а всё что было до того — не более чем ролевая игра, постоянных сексуальных партнёров.
К моему величайшему позору, я от перевозбуждения, не смотря на далеко не юный возраст, кончил быстро, как прыщавый юнец, не успев толком насладится представившимся мне случаем. Сердце бешено колотилось, ноги тряслись аж до судорог, в паху сладко ломило. Я в изнеможении сел голой задницей на диван.
— Всё? — с улыбкой повернувшись ко мне, спросила наяда, до того эротично постанывая, что и вызывало мой скорый финал.
— Тебя как зовут? — вместо ответа спросил я.
Её тонкие бровки птицами взметнулись ввысь, а пухлые губки прошептали :
— Айсылу...
— Значит так, Айсылу ... пшла вон отсюда! — неожиданно, даже для себя, в гневе, крикнул я.
Айсылу закусив губу от обиды, едва сдерживая слёзы, быстро сняла с себя остатки колготок. Рваными трусиками стёрла с внутренней части левого бедра, стекающую по нему, сперму.
Не знаю, что на меня накатило, но мне резко стало противно её общество.
Подтеревшись, Айсылу положив остатки трусиков и колготок к себе в кармашек передника и стремглав выбежала из кабинета.
Последние 20 лет секса у меня не было как такового, от слова вообще - все 20 лет я занимался самоудовлетворением своих естественных потребностей. Кто «даст» такому бомжу как я, хоть и прилично выглядящему, даже из жалости? Хотя нет, один раз дали из жалости - толстая продавщица на базаре, где я подрабатывал грузчиком, этакая типичная торговка, грузно заплывшая Наташка. Как вспомню - до сих пор тошнит. По-моему, мы оба друг друга пожалели. Повёлся на такую только от того, что очень давно не было настоящего секса, после которого мне было так же противно, как и сейчас. Хотя...когда немного отпустило, сейчас не так - сейчас гораздо лучше, и чем больше думаю об этом, тем приятнее. Зря обидел девочку.
Придя в себя, я заметил, что до сих пор сижу со спущенными штанами и трусами, но в пиджаке, рубашке и галстуке. Какая-то пародия на чиновника и замечательный кадр, в желтую газетёнку.
Подобрав штаны, зашёл в туалет, подмыться. Оделся, открыл крышки обоих блюд, как свинья, чавкая и причмокивая от удовольствия, с жадностью, в течении 10 минут, расправился с обоими. Достал бутылку вина, предусмотрительно вскрытую кем-то и лишь слегка приткнутую пробкой. Налил себе полный фужер, залпом выпил, сытно рыгнув в конце.
- Даааааа, господин Президент, а манерки-то, у тебя хромают! — с сожалением подумал я. — Пора бы уже начать вспоминать, как культурно есть, пить и обращаться с девушками.
Резко и неприятно зазвонил телефон. Я нервно дернулся, но спокойно взял трубку:
— Да! — по-байски, с ленцой и в тоже время, зло, как будто меня отвлекают от важных государственных дел, бросил я в трубку.
— Посуду можно забрать? — спросил меня всё тот же приятный Тамарин голос.
— Да, заберите! — смягчив тон, ответил я.
На том конце зазвучали короткие гудки.
— Откуда они знают - поел я или нет? Как-то уж очень своевременно позвонили мне. За мной наблюдают! — вдруг, осенило меня.
Я тут же начал осматривать потолок и верхние углы кабинета.
Потолок так же был обшит деревом, как и стены, в углублениях, по всей площади которого, стояли светодиодные светильники.
Внимательно всё изучив и ничего подозрительного не заметив, пришёл к выводу, что если и стоят видеокамеры, то профессионально — найти смогут только специалисты.
В дверь постучали.
— Входите! — разрешил я.
Вошла та же Айсылу, вместе со стильно одетой, в строгий женский костюм с галстуком, женщиной.
Лицо её было моложавым, и только легкие морщинки в уголках глаз, выдавали её реальный возраст, который не смотря на это, варьировался от 35 до 50 лет. Точно сказать было трудно. Я узнал её, это была та самая Тамара (фото её мне показывали ещё в дороге сюда).
У Тамары была строгая причёска, волосы собраны назад в хвост, подобраны и заколоты так, чтобы ничего не свисало. Она застыла в позе статуи, скрестив руки на груди, пока Айсылу собирала тарелки с маленького журнального столика, за которым я отужинал.
Айсылу старалась даже не глядеть в мою сторону - шустро собрав тарелки на тележку, тут же выкатила её из кабинета, закрыв за собой дверь.
Тамара проводила её властным взглядом и с вызовом уставилась мне в глаза, своими стального цвета, холодными очами.
Всегда тащился от таких — вот просто царица Тамара, никак не иначе! Я очень побаиваюсь властных женщин и стараюсь с такими не связываться. В их присутствии, я и в лучшие то свои годы тушевался, как нашкодивший школьник, перед директором школы. В следствии чего, не выдержав этот строгий взгляд, опустил глаза.
1.6
март 2010 года.
— Зря вы обидели Айсылу! Если вам нужна была женщина, надо было позвонить мне или вызвать Толю! Вам принесли бы каталог, и вы смогли бы выбрать девушку на ночь — наконец разлепила плотно сжатые губы Тамара.
— А что, Айсылу не из каталога? — удивился я.
— Нет, она всего лишь обслуга!
Я наконец смог найти в себе силы поднять глаза и дерзко возразил ей:
— А почему она накрашена как прошмандовка?
— Айсылу должна была всем своим видом дать возможность Вам расслабиться и настроиться на определенный лад, способствующий Вашему раскрепощению. Трахать её, было не обязательно, и уж тем более вот так прогонять!!! — зло закончила Тамара.
— Извините, но вы сами меня спровоцировали на "это". Её макияж просто "кричал" о её легкодоступности — немного стушевался я.
— Мы решим вопрос с Айсылу, жалоб от неё не будет, ей заплатят, и она больше не будет здесь работать. Она до сих пор думает, что отдалась именно Президенту. Наивная девочка – думала стать вашей любовницей, со всеми вытекающими привилегиями. Не будем её разочаровывать, пусть и дальше так думает, что Вы Президент, Господин ... бомж! — сверкнув глазами, строго и с нажимом на последнее слово произнесла она, но продолжив уже спокойно — Вы играете роль Президента, но не забывайте, кем вы являетесь на самом деле. Вы можете приказывать, даже требовать — всё будет выполняться беспрекословно, но каждый сверчок, должен знать свой шесток. Если бы она стала кричать и вырываться, сюда зашел бы Толя и её пришлось бы убить, чтобы сохранить всё в тайне. Нам скандалы не нужны. Вам всё понятно?!
—Д-да — сконфуженно ответил я, вновь опустив глаза.
— Если всё понятно, разрешите откланяться, Господин Президент?! — так же ласково, как и по телефону, приятным голосом спросила она.
— Да-да, идите! Нет! Стойте! — чуть не отпустил её я — За мной ведь наблюдают, да?!
— Да, Толя следит за вами круглосуточно, его меняет Миша, но с ним вы познакомитесь позже. — обернувшись, с улыбкой, ответила она.
— Ясно, идите! — окончательно отпустил её я.
Тамара вышла из кабинета грациозной походкой.
— Вот бы такую кралю, да затащить в кровать и не торопясь отыметь во все щели — мстительно подумал я, провожая её взглядом, на уровне покачивающихся бёдер.
Ну вот, теперь можно принять ванну.
Я зашёл в туалетную комнату, настроил кран, заткнул пробкой дно ванны и оставил набираться. Вышел в кабинет, вспомнил о папке, убрал её в сейф — завтра почитаю, надо только пораньше встать.
Да, кстати — раз будильника здесь не наблюдается, моим будильником будет Толя или Миша, смотря, когда они меняются. Я сел в чёрное кресло, отодвинул с правой стороны верхний ящик в столе. В нём, кроме деревянной, светлого дерева коробочки, с единственной рубинового цвета кнопкой, не было ничего. Ну, пора начать командовать!
Я нажал на кнопку, кнопка загорелась ярким огоньком подсветки.Через несколько секунд дверь открылась, на пороге возник Толя.
— Чего изволите, Господин Президент?
— Завтра разбудите меня в 7 утра, а сейчас — черный кофе, с двумя кусочками тростникового сахара.
— Заварной или растворимый?
Заварной слабее, растворимый не даст мне уснуть всю ночь – значит заварной:
— Заварной: Арабика, сорт Медельин и Колумбия Эксельсо – смешать в равных пропорциях.
— Хорошо.
Я посмотрел в столе, что лежит в других ящиках, оказалось, что кроме пульта от телевизора там ничего не было. Что ж, пока несут кофе и набирается ванна (не забыть бы), гляну, что там по телевизору.
Я сел на диванчик (экран был напротив) и стал щёлкать каналы: бокс, слалом, мыльная мелодрама, концерт, о — трансляция из парламента Киргизии (очевидно запись - время то позднее).
Выступала Роза Отанбаева, которая укоряла власть, и меня лично в бездействии и попустительстве, коррупционных схемах, завязанные с министрами транспорта и энергетики.
Говорила чётко, ясно, доходчиво, для любой категории граждан — даром что баба, язык подвешен, что надо. Я аж позавидовал, как она красиво излагала свои мысли, без слов паразитов и ни разу не повторившись. Как гвозди, заколачивая факты, в крышку гроба моего политического реноме.
— От, тварь-то!!! — не выдержав, воскликнул я, глядя в экран, близко к сердцу принимая косяки моего оригинала. Болезненно воспринимая эту критику, как будто в свой адрес. Чувствуя, что, если её не заткнут, моя сказочная жизнь, закончится толком не начавшись.
В дверь постучались, и тут же вошёл Толя с чашечкой кофе на блюдце в руках, с краю которого лежали пару кусочков коричневого рафинада, а маленькая серебряная ложка покоилась в чашке.
— Ваш кофе, как просили…
Кофе он поставил на журнальный столик, а потом стрелою ворвался в туалетную комнату и перекрыл кран. Выйдя в кабинет укоризненно произнёс:
— Господин Президент, что ж Вы, кран то открыли и забыли закрыть! Потоп нам решили устроить?! Не забывайте, в следующий раз, не оставляйте без присмотра бегущую воду. Утром Вас разбудит Миша, спокойной ночи — развернулся и неторопливо вышел.
— Спокойной ночи — уронив челюсть в колени, произнёс я.
Охренеть, у них и в туалетной комнате стоит видеокамера!
Выключив телевизор, со злостью швырнул пульт на диван — от Роза, от сучка, из-за тебя опять оконфузился, второй раз за вечер! Хреновый пока из меня правитель — за один вечер подчинённые меня уже два раза распекли, как я не знаю, молокососа какого-то.
Я взял чашечку кофе, сел в рабочее кресло и в задумчивости начал анализировать свои ошибки. Не торопясь прихлёбывая, как английский лорд, мелкими глоточками ароматный напиток.
Я сидел и думал, как спланировать свой завтрашний день, чтобы не наделать новых, как это сейчас модно говорить — «косяков».
Допив кофе, я рассеянно разделся, повесив свой костюм на вешалку, прошёл в одних трусах в туалетную комнату. Но вспомнил и вернувшись в кабинет, прихватил новые трусы и майку прямо в упаковке, достав из своего бумажного пакета с обновками.
Ванна была почти всклень заполнена водой - ещё чуть-чуть и пролилось бы на пол. Сунул руку на дно, выдернул пробку, слил воду до приемлемого уровня. Странно, ванна была из керамики и в ней отсутствовала система аварийного слива (старинная наверное). Очевидно ей редко кто пользовался, да и туалетная комната в кабинете, была сделана не согласно канализационных стояков — все коммуникации сюда проводили отдельно. Сняв трусы, сел в ванну, насыпав туда цветастые соли для ванн, вспенив душистой пеной тёплую воду - сыпал всё что попадалось под руку. Наконец лёг в воду, по самое горло — божественная нега. Приятное тепло разливалось по телу.
Можно лежать в воде, отмокать и думать над своим поведением: зачем я накинулся, как маньяк, на бедную девочку? Ну и что, что она была вызывающе накрашена?! Ведь я никогда себе такое не позволял, даже в юные годы, я так не терял головы, как сегодня!
Как гром среди ясного неба, тумблером щёлкнула мысль:
— Так, ты сублимировал свою потребность отомстить тому охраннику, который сделал тебе больно, направив свою агрессию разрушения в сексуальное русло, в отношении этой девахи, из обслуги. Уффф, стыдно то кааак! Какой же ты мерзкий тип, Доцент — поступил, как трус! И что самое постыдное — мне это очень понравилось. Надо будет повторить...
1.7
ночь на 1 апреля 2010 года.
— Ахахаха — засмеялся я, ударив кулаком по воде. От чего сильный всплеск обдал пол брызгами.
Президент я или нет, чёрт возьми?! Имею право нагибать всех и вся! — так, постепенно, трансформировалось моё «Я», от самобичевания до самооправдания своего превосходства. Мистер Джекил и доктор Хайд какой-то.
Толя, небось, сидит сейчас, смотрит в монитор на меня и на мой дьявольский смех и думает, что у меня совсем ку-ку поехало.
Это ещё больше меня развеселило.
Отмокнув с полчаса в ванной, я заметил, что в углу туалетной комнаты стоит стул, на котором аккуратно сложен синий махровый халат. Под стулом лежали резиновые шлёпанцы. Возле стула стоял небольшой шкафчик, на одной из полок которого, до самого верха, лежала стопка больших махровых полотенец.
Я вылез из ванны, выдернув пробку, прошлёпал, оставляя мокрые следы до стула, обулся в резиновые сланцы. Взял из шкафчика одно из полотенец - насухо растёрся. Бросив сырое полотенце на пол, одел трусы с майкой (целлофановую упаковку так же бросил на сырой пол).
— Ааа, уберутся!
Натянув на себя халат, пришедшийся мне в пору, вышел из туалетной комнаты и направился за китайскую ширму.
За ширмой стояла кровать-полуторка, довольно удобная и мягкая. С наслаждением я лёг спать. Свет тут же погас — Толик не спит, молодец! Ванна меня приятно расслабила, и я тут же уснул мертвецким сном.
Проснулся я от яркого света и того, что меня кто-то трясёт за плечо:
— Господин Президент, 7 утра, как вы просили...
— Да-да, я помню — еле разлепив глаза, я на автомате подтвердил что встаю, на самом же деле не понимая, что я тут делаю и почему ко мне так необычно обращаются.
Через несколько секунд, в течении которых я протирал глаза и зевал, я всё вспомнил и увидел атлетично сложенного брюнета.
- Я Миша! Заступил вместо Толи — мы через сутки стоим. Если что-то необходимо, нажмите кнопку. Может быть кофе? — спросил улыбчивый Миша.
— Да, кофе! Как вчера, сделай! — ответил я.
Миша кивнул, и вышел. Отсюда можно сделать вывод, что даже о таких мелочах: какой именно сорт кофе и сделанный микс, они рассказывают друг другу, при сдаче дежурства.
Как тут всё серьёзно то!
Почесав задницу, накинув халат, обулся в сланцы. Подошёл к вешалке, нашарил в карманах брюк ключи от сейфа. Со второй попытки набрав правильный код, воткнул ключ и открыл дверцу сейфа. Вот она папочка.
По старой привычке читать на унитазе, вместе с папкой прошлёпал в туалетную комнату. Сел на унитаз, принялся читать, справляя естественные надобности. Сидел долго, с полчаса — настолько увлекательным было чтение. Вот она моя стихия, я просто рождён был стать политиком, но стал историком — не на того учился, надо было в политех поступать или в МГИМО.
Подтёрся мягкой текстурированной бумагой, смыл — всё на автомате. Наконец дочитав, оторвал свой взгляд от папки и оглядел туалетную комнату. А комнате стоял срач, стало немного совестно, даже захотелось убраться, но пересилил себя — не царское это дело. На это есть специально обученные люди, которые получают зарплату. Умылся, почистил зубы. Сам себе улыбнулся в зеркало. Утёрся полой халата. Вышел в кабинет в одних трусах (халат оставил возле ванны), прошёл на середину кабинета – сделал зарядку, сколько смог отжался от пола (без счёта), поприседал, прошёл обратно в туалетную комнату. Из раковины поплескался, забрызгав водой весь пол, выдавив гель для бритья на ладонь намылил им лицо, побрился. Взял с полки новое чистое полотенце, вытерся и так же бросил на пол. Обнаружив кроме крема после бритья и дезодорант, побрызгал им подмышки. Страшно довольный проведёнными процедурами вышел в кабинет к вешалке, оделся.
Вот только-только отошёл от большого зеркала повязывая галстук, как зазвенел телефон.
Теперь это меня никак не удивляло и не пугало своей неожиданностью.
— Да! — спокойно и царственно ответил я.
— Господин Президент, разрешите уборщице прийти прибраться? — Тамарин голос меня просто очаровывал.
— Да-да, пусть зайдёт и поторопите Мишу, с моим кофе! — бархатно, но всё-таки требовательно попросил я.
— Хорошо, Господин Президент! Что-нибудь ещё?!
— Я там немного насвинячил, вы уж ...
— Мы знаем, пусть это Вас не волнует! — вежливо перебила меня Тамара — что-нибудь ещё?
— Вы не против если я буду называть вас Тома?
— Ни в коем случае, ахахаха — ответила Тамара, заливисто рассмеявшись, от чего у меня случилась утренняя эрекция.
Я положил трубку.
Ух, трахнуть бы тебя, Тома! — подумал я, стараясь успокоиться.
В дверь постучали.
— Да-да! — бодро ответил я.
В кабинет зашла симпатичная блондинка невысокого роста, с тележкой, оснащённой уборочным инвентарём. Миниатюрная и красивая. Одета в красное платье-спецкостюм и вьетнамские белые тапочки. Короткий подол, чуть выше колена, платье было приталено, что выгодно подчеркивало прелести фигуры. Лицо приятной наружности, с минимумом косметики.
Я, как кот на сметану, провожал её масляным взглядом.
Следом за уборщицей зашёл Миша, неся чашечку ароматного кофе, с двумя кусочками сахара на блюдце. Поставив на стол кофе, он проследив мой взгляд, обратился к уборщице:
— Иришь, сразу пройди в туалетную комнату и приберись там.
Ирина кивнув, закатила тележку в туалетную комнату, скрывшись за её дверью.
— Господин Президент, она уборщица, не советую повторять вчерашний номер! Если вам хочется «расслабиться», вечером занесу каталог! — упёршись руками в стол и смотря мне в глаза ровным голосом сказал Миша.
— Хорошо, буду иметь ввиду — нагло глядя ему в глаза, ответил я.
— Завтрак принесут чуть позже — Миша направился к выходу.
Дверь закрылась. Я заново начал перечитывать сегодняшний свой распорядок дня, места встреч, что и где должен сказать и с кем встретиться.
Минут через 10, Ирина вышла в кабинет и начала протирать от пыли все панели, поверхности предметов интерьера. Я сидел за рабочим столом, оторвавшись от папки, попивая мелкими глотками кофе, наблюдал за её работой, вернее её соблазнительными формами.
Как можно спокойно работать, когда тут такой «цветник»? Все женщины, даже из обслуги, как на подбор, вот просто каждую бы отымел, раз по несколько.
Позвонили.
— Слушаю! — смотря как, эротично нагнувшись, протирает вешалку Ирина, отвлечённо ответил я.
— Господин Президент, завтрак! — коротко ответила мне Тамара.
Я положив трубку, обратился к прекрасной уборщице.
— Ириночка спасибо, можете быть свободны!
Ирина молча сложила свой уборочный инвентарь в тележку и пошла на выход. Дверь открылась, пропуская Ирину с её тележкой, вкатилась тележка с едой. Управляла тележкой высокая рыжая красотка, в том же костюме, как и у Айсылу, но накрашена была попроще.
Я стараясь не смотреть на неё, делал вид что опять читаю содержимое папки. Зачем будоражить своё воображение? Ох, уж эти бабы! Горничная поставила блюда на журнальный столик, налила апельсиновый сок из графина в стакан, пожелала приятного аппетита и вышла.
1.8
1 апреля 2010 года.
Я отбросив папку в сторону, сел на диванчик, пододвинул к себе журнальный столик, начал трапезу. Завтрак представлял собой нарезку сыров, салями, хрустящих тостов, круасанов, оладушки со сметанкой, чай. Эдакий шведский стол. Сделал себе парочку бутербродов, запил их чаем, скушал пару оладушек, макая в сметану. Вроде наелся. Взяв стакан с холодным соком и пересел в своё рабочее кресло.
Снял трубку, дождавшись, когда и на том конце снимут, сказал:
— Заберите посуду!
— Хорошо! Через час приедет Хозяин, вы подготовились?
— Да.
— Сейчас Вам занесут новый костюм, туфли, рубашку, галстук и пальто.
— Жду.
Постучались, зашёл Миша с костюмом и пальто на вешалке, рубашку, галстук и туфли занесла рыжая горничная.
Оставив всё, Миша остался, а горничная собрала посуду и выкатила тележку из кабинета.
Миша помог мне переодеться и повязать галстук. Заметно было что он хочет, чтобы я выглядел от и до — копия Карманбек Букиев.
— Как спалось? Всё ли Вам понравилось в обслуживании, еде?!
— Благодарю, всё было на уровне. Спалось как младенцу. Еда превосходная, моё почтение поварам.
Миш, один вопрос: вы все называете Президента Хозяином?
— Да, но только за глаза. Чтобы вас не путать в разговоре между собой.
— А вы знаете, что и Сталина так же звали, в Кремле.
— Знаю.
Тот кто набирал охрану и моё окружение, знал толк в людях — раз даже этот охранник знает, такие вещи. И пользуется аналогией, не изобретая велосипед. Я польщён уровнем, предъявляемым к людям, которых сюда набирают.
Я сидел в кресле, попивая сок из стакана, Миша стоял как часовой возле московского Кремля. Через некоторое время дверь открылась, зашёл "Хозяин" и его брат.
Миша тут же ожил и вышел из кабинета.
Хозяин смотрел на меня насмешливым взглядом, потом со смехом хлопнул меня по плечу:
— Доцент, да ты проказник, я смотрю!
— Ты чё, историк, берега попутал?! Тебе же ясно сказано было: через каталог девок выбирать! А ты? Животное, сука…
— Ээээ, Жанабек, не нагоняй жути, ему сейчас на камеры работать!
— Всё нормально, стресс надо снимать, но держать себя в руках тоже необходимо. Не обращай внимание, Жанабеку дай только возможность кого-нибудь покошмарить. Ахахаха, будешь плохо себя вести — оставлю тебя на едине с ним и его ребятами. Ладно, шутки в сторону. Подойди к зеркалу.
Мы оба встали возле зеркала.
В отражение стояли два абсолютно одинаковых человека.
— Жанабек, отвернись-ка!
Брат Хозяина отвернулся, Президент потопал ногами на месте, приложив палец к губам, чтобы я молчал.
— Повернись! Ну, где кто?
Жанабек развернулся, посмотрел, и так и эдак, даже походил вокруг нас.
— Ну, ты даёшь! Родного брата не узнаёшь! — подыгрывая, возмутился я с интонацией Карманбека Букиева .
Хозяин с удивлением посмотрел на меня, потом на растерянную морду брата:
— Ахахаха, Жанабек! Если уж тебя смогли провести, то и все остальные поверят!
Всё я остаюсь, а вы давайте — часа через три увидимся.
Жанабек взял меня за галстук, намотал на кулак и брызгая слюной мне в лицо сказал:
— Ещё раз попробуешь так приколоться, я тебе нос сломаю!
— Тихо-тихо, брат, остынь — это была всего лишь проверка. И она прошла удачно. Теперь проверим что скажет народ.
Жанабек отпустил смятый галстук, не забыв перед этим, как бы невзначай, ткнуть им мне в солнечное сплетение.
Я готов был к удару, но всё равно было неприятно и болезненно. Мы вышли, в приёмной сидели охранники, ожидая нас.
В кабинете, охрана, взяв меня и Жанабека в плотное кольцо, повела по коридорам вниз, на выход из здания. На улице меня ждал кортеж из чёрных Лексусов и Лэнд Крузеров. Со всеми мерами предосторожностей нас посадили в машину. Ехали в телецентр - надо было выступить на одной из передач. Успокоить народ: наобещать им улучшений жизни, повышения пенсии и социальных обязательств.
Получилось не очень. Всё вроде бы шло по плану - ведущая задавала вопросы, я отвечал. Но в студии, в зрительном зале сидели корреспонденты, которые на перебой стали задавать опасные вопросы. Сначала по поводу нового налога на сотовые переговоры граждан, введённого ещё в январе 2010 года. Суть которого сводилась к тому, что с каждого звонка сотовых операторов Кыргызстана, два цента напрямую, минуя казну, уходили на счета ОАО «Азия Универсал Банк» принадлежащий «моему» сыну Максиму (в результате всего за 3 месяца принёсший чистый доход в 5 миллионов долларов). Потом вспомнили, что и я был причастен к Аксайской резне, возникшей на почве соглашения с Китаем, о передаче ему территории Узенгу-Куш (на соглашении, кроме подписи бывшего Президента Киригизии Аскара Акаева, была и моя подпись, когда я был премьером). Почему все самые высокие посты в аппарате правительства и даже в генконсульстве Кыргызстана в других странах занимают мои близкие родственники, друзья и криминальные авторитеты? Почему расценки ЖКХ услуг выросли более, чем в два раза? Почему за годы моего правления экономическая ситуация в стране стала хуже, чем до Революции 2005 года. Зачем тогда Акаева скинули, ведь даже при Акаеве не было такого воровства и коррупции?! Почему, без суда и следствия, незаконно удерживают в тюрьмах людей, задержанные на митингах, а также почему закрывают лидеров оппозиции?
Выступление не получилось, меня просто затравили вопросами – я пытался для начала что-то отвечать, но «поплыл», будучи не в состоянии что-либо ответить, кроме жалкого лепета:
- Это всё провокация оппозиционных партий, науськанные иностранными государствами, пытающимися дестабилизировать внутриполитическую ситуацию в стране! Это всё ложь! Деньги от нового налога идут в бюджет страны! Из них мы планируем поднять социальные пенсии. Как вы можете манкировать этим, обвиняя в присвоении этих средств моим сыном?!
В студию ворвалась охрана и вывела меня, попутно отбирая фото и видеокамеры журналистов, скручивая им руки и уводя их из зала. Дошло даже до открытой потасовки. Съёмка передачи была сорвана.
Уже в машине Жанабек сидел рядом и успокаивающе говорил:
- Вот видишь, как непросто быть Президентом?! Если бы не моя охрана, эти акулы пера, тебя там, как тузика порвали бы на британский флаг, хоть и морально – но всё же. И мама сказать бы не успел! Ситуация накалена до предела – тебе повезло что ты ещё на митинг не попал к простому народу. Тут тебе просто высказали и задали неудобные вопросы, а там дошло бы до рукоприкладства и мордобития.
- Да уж…- всё что смог я произнести, всё ещё оставаясь под впечатлением от произошедшего.
- Едем в парламент, там тебе тоже надо засветиться и зачитать доклад. Не ссы! Там если и будут чего-то говорить, в подобном стиле, мои нукеры быстро выведут этих парламентариев из зала.
В здании парламента я читал доклад, где его с постными мордами заслушивали парламентарии, пара человек из партии «Отечество» таки попытались сорвать моё выступление, но оперативно были выведены из зала.
Читая доклад об достигнутых успехах в стране и перспективах экономического роста, созданных рабочих местах и прочих положительных соглашениях на международном уровне, я и сам прекрасно понимал, что всё что написано в нём - это профанация и фикция. Всё что в докладе было мною озвучено, было призвано замазать мёдом откровенного вранья глаза и уши обывателю, о том, куда потрачены бюджетные средства и ассигнования российских партнёров, выданные нашей стране в качестве антикризисных мер, для улучшения экономической ситуации в стране. Я читал и мне было дико стыдно, я готов был провалится сквозь землю – но такова была моя роль в этом спектакле.
Опять сижу в машине – едем в Дом правительства, после трёх часов позора.
1.9
ночь на 2 апреля 2010 года.
Всю дорогу к Дому Правительства ехал как в тумане, брат Президента молчал, молчал и я. У нас с ним было мало общего для разговора, кроме этого спектакля.
Не помню как оказался в своём кабинете. Меня встретил Президент:
— Ну, как всё прошло?
— Плохо! — сказал я, развязывая галстук и садясь в расстроенных чувствах на диван.
— Карманбек, ты не представляешь что там было: репортёры и журналисты, эти щелкопёры! Доцента вот просто рвали на части, как свора дворняг. Но он был молодцом, стойко и мужественно отбивался от нападок журналюг. Спрашивали там с него, как со здравого, прям как с тебя, будь ты на его месте! Ахахаха! — давясь от смеха рассказывал Жанабек.
— Ахахаха! Плохой результат - тоже результат! Если всё так, как ты говоришь, они все поверили что Он это Я! Замечательно, это просто замечательно! Как дела в парламенте?
— Там он оттарахтел как написано, все похлопали, на этом и разошлись!
— И никаких эксцессов?
— Нет, почему же? Была парочка активистов от партии "Отечество", пришлось заткнуть им рот и вывести на свежий воздух. Мои ребята им там рёбра намяли, да отпустили. Сажать опасно сейчас, может полыхнуть - не потушим!
— В целом, я доволен — всё прошло хорошо!
— Ничего хорошего! Это же не может продолжаться бесконечно! Если в 2005 году и за меньшее Акаева скинули, представляю что будет сейчас - высказал и я своё мнение.
— Иний (братишка - киргиз.), а то мы без тебя не знаем?! Для этого ты и нужен! Думаешь просто так ты тут сладко спишь, вкусно жрёшь, сотрудниц нам тут портишь?! За всё, в крайнем случае, ответишь ты. Но ты не бойся, мы тебя не бросим.— успокаивающе сказал Президент.
— Расслабься, Доцент, закажи себе девочку, оторвись (в пределах разумного конечно), выпей - сними стресс. Женщины, они умеют расслаблять. — осклабился Жанабек.
— Два-три дня ты нам точно не понадобишься! Надо немного оппозицию поприжать, что-то уж больно разговорчивые стали — на прощание сказал Президент.
Кабинет опустел.
Я устало встал, снял пиджак, повесил на вешалку вместе с галстуком, который держал в руке, во время разговора. Галстук даже промок - ладони потели от волнения. Сходил умылся, пошёл за ширму, сняв туфли, не раздеваясь лёг на кровать и уснул. Сказалось напряжение сегодняшнего дня.
Проспал часа три, наверное. Снилась какая-то муть: собаки, люди, пожары, стрельба, погони.
Проснулся в поту. Встал, разделся и пошёл принять ванну. Набрал ванну, накидал в неё соли для ван, вспенил пенкой. Долго валяться в ванной не стал, захотелось женщину. Жанабек был прав - надо расслабиться.
Привёл себя в порядок, одел халат, вышел в кабинет. Сел в рабочее кресло, отодвинул ящичек по правую руку, нашёл заветную кнопку, нажал.
Зашёл Миша, застыл в ожидании приказа.
— Так Миш, принеси-ка мне каталог, посмотрим, что у вас там припасено.
Миша заулыбался:
— Сей момент, Господин Президент!
— Бутылочку от «Моэ Шандон», розового игристого Дом Периньон и пару фужеров. Есть у меня страстишка к женщинам в форме, пусть та женщина, которую я выберу оденется, как горничная, не вызывающе и не броско, как будто и в самом деле прислуга, как будто и в самом деле пришла занести вина. К вину сыра (твёрдых сортов) фруктов, красной икорки.
— Понимаю, будет сделано!
Миша вышел.
Минуты через две вошёл, неся объёмный каталог, положил его на стол. Встал, в ожидании моего выбора.
Минут пятнадцать я листал каталог, девушек там было около трёхсот. Каталог был объёмен не только, потому что там было много девушек, но и потому что на каждую было небольшое досье: рост, вес, параметры груди, талии, бёдер, возраст, национальность, увлечения, образование, размер обуви и вещей, краткая психологическая характеристика.
Вспомнились анкеты студенток из моего университета.
Девушки были, как на мисс Киргизия и даже лучше. Жаль что не было там Томы — заказал бы не раздумывая.
Выбрал красивую блондиночку под номером 112.
— 112-ю пригласите, и всё что я озвучил к ней.
— Хорошо, через час она будет у Вас. Вас предупредят звонком.
Миша удалился.
Я от нечего делать сидел на диване и щёлкал пультом по каналам телевизора. Смотреть было нечего, дольше 5 минут не задерживал своё внимание ни на одном канале.
Не знаю, сколько прошло времени, но мою хандру прервал долгожданный звонок телефона:
— Господин Президент, к вам гостья! — предупредила Тамара.
— Тома, а когда ты ко мне придёшь в «гости»? — скабрезно намекнул я ей про свою симпатию.
Трубка телефона ответила короткими гудками.
Я засмеялся — неужели я смог засмущать эту Снежную Королеву?
В дверь постучали, вошла девушка, как в каталоге было написано: №112— Кристина, из характеристики: учится на юриста, 20 лет, романтична, обожает котят, вечерний закат и ещё какая-то девичья муть, которой я не стал засорять свой мозг. Из полезного: Рост 160 см, 91;62;89, вес 45 кг, 3 размер груди. Не Мерлин Монро, но не хуже.
Кристина достала фужеры из тележки, бутылку розового брют дома семьи Моэт. Судя по этикетке - Миллезим, (стало быть 2005 года урожая). Разложила тарелочки на журнальном столике с закуской. Скромно присела на краешек дивана, потупив глазки в пол (ну не дать ни взять — сама невинность)
Я по-гусарски ловко открыл розовое шампанское, разлил игристое, подцепил пальцем подбородок Кристины, приподнял её голову, заставив взглянуть мне в глаза. Взгляд Кристины преобразился от добродетели и невинности, в уверенную в себе хищницу, жертвами которой было не одно мужское сердце. У меня аж встал. Я протянул ей фужер. Мы стукнулись ими, пригубили вина, я закусил сыром, она бутербродом. Мой желудок вспомнил что я не ел весь день, вино обдало его приятным теплом, а сыр раздразнил аппетит. Мы поглощали еду и приятно болтали о всяких мелочах. Допивая бутылку вина, она уже сидела на моих коленях, а моя руках шарила в её трусиках, в то время как она покусывала мочку моего уха.
Я начал раздевать её, а она меня по пути к кровати.
— Вот плащик для твоего рыцаря — протянула она мне презерватив — надо быть ответственным, мой Господин!
"Мой Господин!", как прекрасно это звучит - меня ещё так, никто не называл.
Я имел её долго и со вкусом, во всех знакомых мне позах, она тоже была та ещё "Марья-искусница", вытворяя своим языком навысший пилотаж. Не смотря на моё желание и её умения, на второй заход меня не хватило — кончить так и не смог не смотря на то, что трудился я усердно, возраст всё-таки давал о себе знать. Угомонились мы спустя час.
Я лёг спать и она рядом на моей руке. Было мило, и приятно, но я отвык от семейной жизни и привык спать один, от чего через какое-то время выдернул руку из под её головы, повернулся боком и заснул.
Проснулся один, когда было уже светло.
Первая мысль была проверить свои вещи на предмет пропажи, но вспомнив, что у меня ничего ценного нет: ни сотового телефона, ни денег, ни драгоценностей, да и девушка не совсем уж путана, а как бы это сказать помягче — элитная экскортница, я успокоился.
Встал, немного болела голова (я не пью, а тут вчера выпил на двоих бутылку вина, возможно это лёгкое похмелье). Странно, что пока лежал ничего не болело. Потёр виски, в них покалывало. Впервые за много лет, неохота было делать зарядку, прошёл в туалет, как был, без трусов, босиком, шаркающей походкой. Сел на унитаз, меня мощно пронесло — пища непривычная, да и не пища, а закуски смешанные в кучу дали подобный результат.Умылся, вернулся в кабинет, нашёл халат, сел за рабочий стол, снял трубку телефона:
— Тома, стакан воды и две таблетки Алказельцер, чем быстрее, тем лучше — треснутым голосом соседа алкаша, попросил я.
— Хорошо, Господин Президент!
Через минуту, со стуком зашёл Толик, неся в руках поднос со стаканом воды, блюдцем, с двумя шайбами таблеток Алказельцера и ложечкой.
— Доброе утро, Господин Президент!
Я скорчил страдальческое лицо и просто кивнул, даже говорить было гадко. Кинул две таблетки в стакан, шумно булькая водой и цокая по стеклянным стенкам ложкой, помог им раствориться.
— Что-нибудь ещё, Господин Президент?
— Угму — Я большими глотками пил из стакана, держа указательный палец левой руки вверх, как бы предупреждая, что сейчас будет важная информация.
— Есть не хочу, чашечку заварного кофе и всё! — ответил я с шумом на выдохе, поставив стакан.
— Будет сделано.
Толик удалился, я закутался поглубже в халат, меня слегка морозило. Через минуту наступило облегчение и жизнь заиграла свежими красками.
Я оделся в брюки и рубашку. Честно говоря, надоело мне целыми днями ходить в костюме.
Взял телефон, заказал Томе спортивный костюм и домашние тапочки.
1.10
2 апреля - утро 6 апреля апреля 2010 года.
В течении часа мне привезли спортивный костюм, я переоделся.
Всё-таки, когда годами ходишь в одежде вольного покроя, то отвыкаешь от костюма, который как ни крути, а дисциплинирует.
Я чувствовал себя как перед грозой, штормом, бурей или ливнем. Воздух был как будто пропитан агрессией и плохой энергетикой, хотелось что-то сделать, совершить, чтобы предотвратить неизбежное. Но я был заперт в своём роскошном кабинете и ничего не мог поделать, кроме пассивного ожидания.
Пробовал заняться физзарядкой, начал было делать, но я не мог сосредоточиться на физических упражнениях — бросил.
Хотел смотреть телевизор, но меня всё раздражало и я выключил в конце концов и его.
Осталось единственное занятие, доступное мне — расслабляться.
Вернее заняться активным саморазрушением — обжираться едой, наслаждаться халявным сексом и упиться до потери пульса.
Что ж, господа политики — вы не оставили мне выбора!
Со второго по пятое апреля я предавался разврату и почитанию Бахуса.
Колейдоскоп событий был однообразен: днём я трахал самых симпатичных женщин проживающих в Киргизии, вечером я напивался изысканными напитками пробуя самые дорогие и коллекционные вина, коньяки, виски, бренди. Утро начиналось с тяжкого похмелья, с которым я боролся однообразно: Алказельцер или бутылка пива.
С утра и до обеда я приходил в себя, потом вызывал красавицу или красавиц на утеху своих плотских страстей, которых каждый раз трахал как в последний раз, до изнеможения, потом пил как обречённый на смерть. Почему как?! Я и чувствовал себя смертником! Или же наоборот напивался, а потом вызывал себе женщин.
Я раньше никогда не пил, не потому что был трезвенник и язвенник, а потому что мне хватало только на съёмный угол и на еду, я мог, конечно, травить себя всяким суррогатом и скатиться ещё глубже по социальной лестнице, которая закончилась бы побирательством в мусорных баках, вшами и кучей болезней. Только поэтому я не позволял себе этого. А сейчас я пробовал всё, что душе угодно, всё, что мечтал выпить или читал об этом в книгах про красивую и богатую жизнь за рубежом. Отрываясь по полной, я бывал настолько пьян, что не помнил, успел я кончить или заснул прямо на бабе. В любом случае, я просыпался один. Толик и Миша устали приводить меня в порядок, я каждый день им клялся, что всё - я возьму себя в руки, но после обеда, когда становилось лучше, начиналось всё сначала. Всё, что они могли сделать, это читать мне нотации, иногда подключалась Тома по телефону, чтобы тоже увещевать меня, но я ей наговорил такого, что с тех пор, общаемся с ней только, когда я ей звоню и то по делу: доставить мне дорогого пойла, массажистку, уборщицу чтобы отмыла ублёванный мною туалет.
Однажды, по-моему 4 апреля, я напился сам и упоил в драбадан девушку из каталога, эту бедняжку в раздетом виде уносили из моего кабинета, под аккомпанемент моего гадского смеха (никогда не думал, что я умею так тонко и мерзко смеяться, как подонок). Я даже не успел её поиметь, только голую грудь пощупал и всё. Мне, даже пьяному, было противно трахать это бухое, бесчувственное бревно. Да я и при всём желании не смог бы это сделать, я настолько пресытился этими голыми, стройными, с идеальными формами, молодыми девками, что на них у меня уже не стоял.
Пятого апреля после обеда, мне было скучно — пить я устал, доступные бабы меня больше не удовлетворяли, захотелось немного души.
Изрядно пьяным я взял телефон и два часа выносил мозг Томе, которая постоянно клала трубку, но я звонил и звонил, пока не заставил её выслушать всё, что у меня накипело на душе, о моей к ней симпатии, о том как я мечтаю ей засадить и куда именно, о том какая она хорошая, умная, красивая, настоящая королева и прочий пьяный бред.
Тома то молчала, то поддакивала, то успокаивала, обращаясь ко мне, как ребёнку. Я так и заснул за столом с телефоном в руке.
Проснулся я в своей кровати - скорее всего меня бережно отнесли.
Я проснулся с явным желанием больше не пить, а приводить себя в порядок. Вспомнилось, что я долго разговаривал с Томой и нёс какую-то пургу. Стало стыдно. Надо будет извиниться перед ней.
За этим пиром во время чумы, я уже перестал помнить кто сегодня дежурит — Толик или Миша. Парням было не легко меня терпеть 4 дня непрерывных оргий и алкогольных возлияний. Надо будет извиниться и перед ними.
Я встал, пошатываясь прошёл в туалетную комнату, хорошенько продристался, прорыгался, умылся.
Посмотрел на себя в зеркало — морда неадеквата (взгляд ещё не имеет собой ничего общего с трезвым Карманбеком). Появились мешки под глазами, седины как будто бы даже прибавилось, обострились морщины — надо будет вызвать косметолога.
Побрился, сбрив четырёхдневную щетину, от чего лицо несколько помолодело. Очистив организм как мог и умывшись, почувствовал себя гораздо лучше, но мучало похмелье.
Вышел в кабинет, одел на себя тёмно синий спортивный костюм от Найк, залез в тапочки. Костюм был чистым, очевидно постирали (позавчера я его основательно заблевал, переборщив с Амаретто, отчего вчера я провёл весь день в трусах и майке).
Сел за рабочий стол, нажал на кнопку вызова.
Зашёл хмурый Толик.
— Толя, простите меня за всё что я эти несколько дней вытворял — снимал стресс и успокаивал нервы. Я вам клятвенно обещал так не делать, но вот сегодня точно всё! Пьянству бой, каталог спрячь, думаю он ещё долго мне не пригодится.
Лицо Толика разгладилось:
— Точно?! Это не пустые обещания?
— Да, обещаю больше не обещать, а точно перестать пить. Принеси мне...
— Бутылку водки? — съязвил Толик — А то мы до водки ещё не добрались...
— Ахахаха, не смеши меня Толя, голова и так раскалывается. Водки не надо, полторашку минеральной воды, будем трезвиться. Через часок, пригласи косметолога-визажиста или как там его правильно называют, чтобы мне обработали лицо мазями, сделали массаж лица. Если быть короче, надо избавиться от опухлости и мешков под глазами, а то моё лицо в зеркале перестало вмещаться.
— Хорошо, будет сделано. Я мигом — обрадованно сказал Толик и вышел.
В течении 10 минут принёс полторашку минералки и стакан на подносе.
Я отпил едва полстакана, как меня опять начало мутить и я побежал обниматься с унитазом. Меня вырвало чистой водой и желчью.
Я насильно влил в себя всю оставшуюся минералку. В животе стало тяжело, зато голове стало легче.
Пришла женщина в годах, усадила меня в кресло, начала процедуры по омолаживанию лица. Нанесла какую-то маску на лицо, потом соскребла её, легкими пархающими движениями пальцев сделала массаж, меня даже вырубило, настолько это было успокаивающе приятно. Проснулся в кресле только от того, что нестерпимо хотелось в туалет — минералка дала о себе знать. Пришлось прерваться, а потом продолжили.
Я сходил умылся, смывая остатки маски, вытерся полотенцем и посмотрел в зеркало. Значительно лучше, лицо распрямилось, посвежело, кожа стала упругой, морщины менее заметны.
Я вышел в кабинет, взял косметолога за ручку, поцеловал её в кисть:
— Вы просто фея, вы сотворили чудо! Благодарю Вас!
Женщина засмущалась:
— Ой, что Вы, что Вы! Это моя работа, обращайтесь!
— Обязательно!
Косметолог вышла.
Вызвал Толю и заказал заварной кофе и полноценный завтрак — через силу, но надо поесть, а то все 4 дня, я только пил и закусывал.
Принесли лагман с бешбармаком, жаренных шампиньонов с баклажанами, зелёный чай по-монгольски.
Чем больше я ел, тем лучше себя чувствовал.
Еду привозила рыжая красотка-горничная. Но мне сейчас было совсем не до красавиц, я устал от них.
Надо бы позвонить Томе, но было мучительно стыдно и я оттягивал этот момент как мог.
Неожиданно телефон зазвонил сам:
— Как себя чувствуете, Господин Президент? Вам лучше?!
— Прекрасно Тома, хотел вам сам позвонить и извиниться, но мне очень стыдно за вчерашнее. Очень рад что вы сами мне позвонили...
— Я и не собиралась Вам звонить, если бы не Хозяин! Через час он будет здесь — звоню предупредить, сейчас придут убраться в вашем гадюшнике. — строго сказала Тамара.
— Простите меня, Тома! Я не должен был вам всего этого говорить, но что у трезвого на уме, то у пьяного...сами понимаете. Ещё раз простите!
— Я подумаю...
И положила трубку.
Через минуту постучались.
2.1
утро - вечер, ночь 6 апреля 2010 года.
— Войдите! — откликнулся я.
Вошла та самая миниатюрная блондинка-уборщица и направилась прямиком в туалетную комнату.
Да уж, убираться там будет дело не из приятных. На полу засохшая блевотина, свежезаблёванный унитаз , где-то валяются использованные презервативы, бутылки из под алкоголя. Следы моего четырёхдневного кутежа были по всюду.
Не смотря на всё это, убралась она шустро, управившись за час с небольшим.
Я старался не встречаться с ней взглядом, потому, что было стыдно.
Наконец-то она ушла.
Позвонил телефон:
— Хозяин приехал! Сейчас зайдёт! — почему-то впервые взволнованно произнесла Тамара.
Хозяин и его брат зашли в кабинет, как ураган, чуть ли не бегом.
— Ты в курсе что вообще происходит?! — спросил Президент.
— Да, откуда он может знать, брат?! Эта скотина пропьянствовала и прокутила эти 4 дня, ему не до политики было, ему вообще насрать на своё будущее! — сказал Жанабек, нервно прохаживаясь из угла в угол, как разъяренный тигр по клетке, периодически посматривая в окна кабинета.
— А что, собственно, произошло?! — эти двое меня заинтриговали и я искренне был в неведении.
— А то! Началось!!!
— Что началось? — спросил я, внутренне содрогаясь от тех самых тяжёлых предчувствий конца моего прекрасного существования, да и их, собственно, тоже.
— Ты, чё сук, тупого-то врубаешь?! — неожиданно взорвался Жанабек.
— Революция началась! Мы, в отличии от тебя, все четыре дня предотвращали её: были арестованы видные члены оппозиции в Бишкеке, в город вызваны дополнительные части милицейского спецназа из Джалал Абада, введено усиление во всех подразделениях МВД, привлечены будут даже курсанты Академии МВД.
— Всё же, вроде, спокойно? — возразил я.
— Ни хрена не спокойно! — на этот раз взорвался всегда спокойный Президент — В Таласе, те из оппозиции, кто успел сбежать из города успели организовать митинг, который перерос в полноценное восстание. В результате чего было захвачено здание городской администрации. Вспыхнуло там, где мы не ожидали. Милиция ничего не смогла поделать, восстававших было очень много, по слухам - несколько тысяч.
— Надо направить в город войска! — предложил я.
— Мы не можем войска использовать, ты понимаешь? Там весь город восстал, понимаешь — ВЕСЬ!!! Одно дело изолировать зачинщиков и лидеров оппозиции, а другое дело - воевать с гражданскими, по сути, с целым городом — армия может перейти на их сторону! — вставил нервно ходящий по кабинету Жанабек.
— Тут нужны переговоры. Мы уже послали министра внутренних дел Молдамусу Конгантиева призвать к порядку восставших. Сомневаюсь что это поможет, но это даст время подготовиться в Бишкеке: комендантский час, патрули, своевременная изоляция всех нарождающихся очагов митингующих. Перекрыть въезд в город и строгий паспортный контроль — без местной прописки в город не пускать. За сутки управимся, сейчас самое главное, чтобы никто в Бишкеке не знал, что твориться в Таласе. Всё надо делать быстро и оперативно. Нельзя допустить, чтобы эта зараза перекинулась в Бишкек.
Плохо мы усвоили уроки 2005 года, ой плохо. Если это повториться, будет гораздо хуже!
— Надо нацгвардию отправить на изоляцию всего Таласа, перекрыть все выезды из города — подал я мысль.
— Идея! — согласился Президент — Жанабек, не мельтеши уже, хватит ходить туда-сюда! Иди лучше, в самом деле, распорядись изолировать сам Талас. Перекрыть даже главную трассу!
Жанабек вышел из кабинета чтобы по правительственной связи отдать нужные распоряжения.
— Ночка будет бурной, будь готов ко всему. Пока мы не затушим этот пожар, не расслабляться. Я ещё зайду сегодня, возможно ночью, спать не ложись! Или я или брат, кто-нибудь обязательно зайдёт — оставил мне распоряжение Хозяин.
Президент вышел решать все поставленные задачи по предотвращению революции.
А может и готовить пути к отступлению. У меня складывалось ощущение, что все меры производимые им, уже ничем не помогут и ситуацию не исправить. Революция неизбежна. Слишком долго народ терпел. Если все революции в истории начинались всегда с центральных городов и столиц, то теперь же началось с периферии. Куда обычно докатывается революция не сразу. А значит, Бишкек может попасть в кольцо восставших городов. Это очень опасно тем, что бежать можно будет только по воздуху.
Было уже поздно, мне занесли ужин и я без аппетита поел.
Воздух звенел от тревоги, спать не хотелось совсем.
Ночью Президент и его брат пришли опять:
— Я не знаю что в Таласе происходит точно. Говорят, силовики отбили здание администрации, но их опять выбили от туда. Одни только слухи, мы утратили связь с министром МВД. Из недостоверных источников донесли информацию о том, что он был встречен у города, его машину остановили, вытащили его, жестоко избили и ... взяли в плен — расширенными от ужаса сказал Президент.
— По другим слухам пытали и даже убили. Но это не точно. Что там происходит - не известно. Связи с городом нет. Что-то не понятно с нацгвардией — город оцепить не получается. По недостоверной информации, лидеры оппозиции выдвинулись в сторону Бишкека.
Блокпосты не успеваем выставить, в городе уже какие-то непонятные движения, молодёжь собирается группками, завязываются драки с милицией. Мы арестовываем сейчас всех оставшихся лидеров оппозиции и везём в здание ГСНБ, оттуда - в первый изолятор. Арестовать к утру всех не успеваем - кто-то успел удрать, возможно их предупредили. На одной из автобусных остановок - парочка гнид из спикеров Парламента (кого мы не успели задержать), из той самой чёртовой оппозиции, довели информацию про события в Таласе, сумев в короткий срок собрать около 500 человек митингующих, и эта цифра неуклонно растёт. Опорные пункты и обезьянники уже переполнены — нам некуда закрывать людей!!! Последний резерв — сразу вести в тюрьму. Но это в крайнем случае, и это незаконно. На окраинах Бишкека наблюдаются попытки захвата отделов милиции. Милиция еле сдерживает — явно хотят завладеть оружием. Это ночь, а что будет утром? Ситуация ухудшается с каждым часом!
— Брат, всё что мы могли сделать — мы сделали! Давай определяться с путями отхода. Какой город тебя примет, если придётся бежать из Бишкека? Если милиция, спецназ и нацгвардия не справятся с толпой?
— Джелал Абад или Ош меня примут, я там много и долго проработал, горожане меня помнят и любят. Там меня не сдадут. Там можно пересидеть пока я свяжусь с лидерами стран СНГ и американцами — не хватит наших сил, призову войска НАТО.
— Может уже пора хлопотать об этом? — спросил Жанабек брата.
— Пока рано, всё решит завтрашний день, пересилим оппозицию — мы на коне! Пока это только наше внутреннее дело. Если обратимся сейчас, мой авторитет на международном уровне упадёт ниже некуда. Да и фактически, восстал только один город. На международном уровне, это назовут всего лишь беспорядками. Но мы то знаем, что это самый настоящий бунт! Мне начнут все, кто введёт свои миротворческие контингенты, диктовать свои условия. Оставим это на крайний случай удержания легитимной власти!
— Вчера оппозиция собрала Внеочередной Курултай, всё началось с него. Там нас с тобой брат и приговорили, всю нашу семью! Понимаешь, нам не дадут выбраться из страны! Звони сейчас пока не поздно!
— Не могу, не имею права! Помощи мне никто не даст, это будет нарушением всех международных норм! Первой, кто будет громче всех кричать, что это незаконно — Россия! Пока будут сиськи мять, время всё равно будет упущено. Смысл?!
— Так они же сами эту оппозицию поддерживают! — вмешался я.
— Сиди уже! Советчик тут нашёлся! — ответил мне Жанабек, который понимал что брат прав, но желание оставить последнее слово за собой, заставило сорваться на мне.
Президент по сотовой связи связывался с администрацией Джалал Абада и Ош, выстраивая коридор из их силовиков на случай отступления из Бишкека, к ним. Подготовкой места для размещения. Отправкой родственников из города в Джалал Абад. Вызовом подкрепления верных людей в Бишкек для своей личной охраны.
Незаметно за всеми тревогами и ожиданиями, сообщениями в кабинет об обстановке в городе, наступил рассвет.
Мне оставалось только думать: а я вообще в их планах дальше буду фигурировать или меня тут оставят - на растерзание толпе?
— Я с вами еду или нет, в случае бегства? — робко спросил я.
Братья уставились на меня, в первый раз за ночь, перестав обсуждать свои проблемы.
— Если только мне удастся официально выехать из Бишкека! Если придётся бежать, ты останешься здесь вместо меня ...
Не волнуйся, тебя будет защищать спецназ Альфа, милиция и большая часть моей охраны! В крайнем случае тебя просто арестуют! Но будут содержать согласно твоему статусу, у тебя будет президентская неприкосновенность — тебя сначала должны в судебном порядке её лишить, потом только судить, по всем международным требованиям, убить тебя не имеют права. Оппозицию, всё-таки, возглавляют бывшие чиновники и партийные лидеры, а не сходка гопников. Они не дадут тебя на растерзание толпе.
2.2
утро - день 7 апреля 2010 года.
Новости начались с утра, потому как прибыли несколько офицеров спецназа "Альфа", сбежавших из Таласа, с их слов выходило следующее:
"Милицией был арестован видный оппозиционный лидер - Болот Шарниязов, в следствии чего, с самого утра на площади перед администрацией Таласа был организован стихийный митинг в его поддержку и требованиями его освобождения. Милиция и спецназ оцепили здание и спецсредствами активного нападения разогнали толпу около 500 человек, в течении дня толпа собиралась заново и волнами накатывала на здание администрации. Закидывая защитников кирпичами, камнями, палками, вход пошли самодельные коктейли Молотова, милиция вынуждена была применить спецоружие активного нападения (ОМОН отказался стрелять в народ боевыми патронами) — толпа рассеивалась и собиралась заново. Кому-то пришло в голову, что пока штурмуют здание администрации, местное УВД осталось с минимумом людей для его функционирования, так как весь личный состав на пресечении массовых беспорядков. Толпа, которая росла час от часа, разделилась: одна часть осталась на площади, вторая часть пошла штурмовать УВД. Личный малочисленный состав УВД не смог долго удерживать оборону, в следствии чего окна были разбиты и «зажигалки» залетали в само здание. УВД было взято штурмующими, сотрудники милиции с побоями сумели скрыться. Трофеями восставших стало около 700 единиц огнестрельного оружия. С этим оружием они взяли штурмом местный ИВС, освободив около 70 арестованных, которые присоединились к восставшим. Руководство и губернатор укрылись, забаррикадировавшись на верхних этажах администрации, на какой-то момент милиция и спецназ дрогнули. Здание оказалось в руках восставших. В город прибыл министр МВД Молдомуса Конгантиев с немногочисленным спецназом, что позволило перегруппироваться дезориентированной милиции и отбить здание администрации на непродолжительное время, но двести человек против многотысячной толпы долго держаться не смогли, были жестоко избиты и рассеянно бежали скрываться по родственникам. Захвачен в плен сам министр МВД. Ходили слухи, что он был избит до смерти. Но чуть позже репортёрам и телевизионщикам он был продемонстрирован живым, хоть и сильно избитым. Вице-премьер Анилбек Жапоров, сопровождавший министра МВД сумел скрыться. Где он находится сейчас - не известно. В Таласе сожжены здание ИВС и УВД, от огня сильно пострадало здание Администрации.
— Нам надо выиграть время, показать что мы ничего не скрываем, но предоставить всё в более выгодном свете. Успокоить граждан, так как слухи о событиях в Таласе уже бродят по городу, обрастая преувеличениями. Звони Данияру, пусть выступит перед репортёрами, срочно! — обратился Президент к брату.
Жанабек по сотовому созвонился с премьер-министром Данияром Усяновым, обрисовал ситуацию и надиктовал примерный текст того, что надо сказать репортёрам:
— В общем так: минитигующих назвать "бандитами"! Ситуация в Таласе нормализовывается, зачинщики беспорядков изолированы, ведётся следствие. Граждан успокоить, ты сам умеешь красиво говорить, не мне тебя учить. Собирай пресс-конференцию, срочно! Ладно, давай, лей сразу в прямой в эфир. Имей ввиду — мы тебя смотрим!
— Через полчаса в прямом эфире, посмотрим что он скажет — уже обращаясь к нам, сказал Жанибек.
Зазвонил телефон, взял трубку Хозяин:
— Господин Президент! Возле "Форума", на Алматинской и Горького начался митинг! Толпа растёт! Милиция уже там, с автобусами для задержанных. Пока всё спокойно. Но недовольство нарастает.
— Что они требуют?
— Требуют освободить: Асламбека Атанбаева, Тимура Сараева, Кенишбека Душамбаева, Омурбека Тикибаева и прочих лидеров оппозиции задержанных накануне.
— Принял!
Положив трубку, Президент дал волю нервам:
— От Роза, от сука! Это она всё устроила! Как же она, смогла от вас ускользнуть, брат?!
— Её кто-то предупредил, не иначе, на всех адресах, где она даже теоретически могла бы быть — её не было! Как испарилась! — пожал плечами Жанабек.
Зазвонил сотовый Жанабека, тот приложил трубку к уху, в течении минуты его лицо от удивлённого, стало пунцовым:
— Жёстко крутить всех и в автозаки, тьфу, в автобусы! Звони Джёдоншалиеву — срочно, пусть отправляет сводную группу спецназа "Альфа" туда, в полном вооружении: пулемёты, гранатомёты, снайперские винтовки - всё пусть везут туда! Пока без надобности огнестрельное не применять, только светошумовые и газовые гранаты!
Опустив трубку и вытаращив глаза сквозь очки Жанабек начал рассказывать что произошло:
- Возле того самого "Форума", на стыке улиц Алматинская и Горького, оцепление милиции было спровоцировано одним, проходящим мимо, гражданином, который ударил кинолога, его начали крутить и тащить в спец автобус для задержанных, за него вступилась толпа, по началу удалось таки усадить его и ещё нескольких зачинщиков в автобусы. Потом толпа начала кидать в милицию камни, раскачивать автобусы с задержанными. Милиция сейчас еле сдерживает агрессивную толпу, уже две машины милиции горит, по толпе открыт огонь из газового оружия и активно работает ОМОН со щитами и резиновыми палками. Несмотря на это, толпа прибывает и прибывает, отбегая и возвращаясь с большими силами, вооружённая палками, камнями и кирпичами. Милиция несёт потери.
На часах было всего лишь 10 утра.
Клонило в сон — всю ночь никто не спал.
По телевизору выступал Усянов (почему-то он и весь секретариат были одеты в простую одежду или же спортивные костюмы). Оттарабанив всё, что он должен был сказать, был задержан репортёрами, которые снова и снова требовали подтвердить свои слова, потому как по их информации было всё не так безоблачно, как пытался нарисовать премьер. Премьер, не выдержав, вынужден был признать что "бандиты" вооружены гладкоствольным оружием и что взяты в плен 15 милиционеров. Но обстановка нормализовывается, работа по сохранению правопорядка и законности ведётся.
— Чё он несёт, гандон?! Он же сейчас, только что, признался что там полная жопа! — психанул Жанабек.
— Ты посмотри, во что он одет? Ты видишь?! Он уже снял свой костюм с галстуком, сменив его на спортивный! Он уже лыжи мажет салом, как и вся администрация! — кричал Президент
Президент снял трубку телефона:
— Усянова из здания не выпускать, никого вообще не выпускать. Вызвать сюда Джёдоншалиева лично! Двадцать минут времени ему!
Президент с грохотом положил трубку:
- Так, брат, звони в ГСНБ своему заму — всех по тревоге сюда, кроме тех, кто задействован на службе, всех сюда! Оцепить периметр Дома Правительства! Перекрыть центральную площадь Ала-Тоо, конную милицию выставить у Исторического Музея, перекрыть проспект Чуй, со стороны Киевской улицы курсантами 4 курса Академии МВД (им раздать только бронежилеты, КЗРН, щиты, каски), курсантов пятого курса вооружить и отдать в помощь милиции. Ответственным за прибытие курсантов назначить начальника Академии лично. Выполнять!
Жанабек сел на диван и по сотовому начал раздавать указания.
К 11 часам выяснилось, что здание Форума взято, милиция, которая укрывалась там, была извлечена и жестоко избита, за милицию вступались только бесстрашные женщины, пенсионеры и кое-кто из сознательных граждан, которые сами вызывали скорую, чтобы увезти покалеченных милиционеров в больницы, кто-то даже пытался разнимать озверевшую толпу которая пинала, била и забрасывала милицию камнями. Не выдержала и сводная группа спецназа, которая приехала на помощь милиции на двух ЗИЛ-131 и синем большом фургоне. Толпа разоружила милицию и отсекла от машин спецназ, приступив также к разоружению и самого спецназа, но тот успел вырваться и занять здание завода «Триод».
Из доклада командира сводной группы спецназа "Альфа":
«Мы вынуждены были занять холл завода "Триод", как неожиданно в помещение к нам залетела граната, мы сгруппировались, чтобы снизить потери с нашей стороны, но нам повезло — граната Ф-1 оказалась без взрывателя. Забаррикадировавшись, мы через задний ход выбрались из территории завода. Толпа направилась к зданию ГСНБ и к Белому Дому! Наши машины в руках толпы, в машинах были боеприпасы и тяжелое вооружение! Прорываемся к зданию Правительства!»
Час от часу не легче.
Приехали бойцы СГО и две роты солдат внутренних войск. Солдаты заняли этажи по охране Правительства — с первого по пятый, шестой этаж занял прибывший с остатками своих бойцов в полном боевом вооружении командир спецназа "Альфа" Алмаз Джёдоншалиев.
2.3
день 7 апреля 2010 года.
Меня спрятали в туалетной комнате, где я слышал, как пришел командир отряда СГО полковник Дунганов и командир "Альфы" Алмаз Джёдоншалиев.
Жанабек раздавал им указания:
— Значит так, полковник — занимаешь крышу со своими бойцами и 7 этаж. На крыше посадишь тяжёлых снайперов на ОСВ-96. Ваша задача - чтобы никто, слышишь меня?! Никто не должен пересечь вот этот забор по всему периметру! Стрелять на поражение!
Периметр здания Дома Правительства был ограждён чёрным металлическим забором, раскрашенным золотом.
— Алмаз, ты со своим спецназом прикрываешь 6 этаж, если ВВшники сдадут свои этажи. Вы прикрываете отход и прорыв Президента, до этого из окон ведёте прицельную стрельбу (посадишь по окнам ребят на СВД) по штурмующим нас "бандитам"!
— Есть!
— Так точно!
Командиры ушли, не задавая лишних вопросов.
Я хотел было выйти в кабинет, но меня не выпустил Жанабек:
— Сиди тут и не высовывайся! Сюда сейчас будут постоянно приходить с докладом, не хватало, чтобы тебя кто-то увидел!
— Понял! — нервно сглотнув, ответил я.
Поставил стул в стене и сев на него, я немного прикорнул.
За время моего короткого сна произошло следующее.
Восставшие дошли до проспекта Чуй, затем до Центральной площади, где их уже ожидало оцепление из милиции и курсантов Академии МВД. Милиция несколько раз рассеивала наступающих свето-шумовыми гранатами, слезоточивым газом, отгоняли, активно работая щитами и дубинками, но всё это было бесполезно. Как саранча, волна за волной, не считаясь с потерями, протестующие накатывали и накатывали. В милицию летели камни, бутылки, "зажигалки" и, в конечном итоге, в милицию кто-то кинул боевую гранату.
Одному из милиционеров сильно посекло ноги и он упал, двое других подцепили его под мышки и потащили в сторону Белого Дома. Этот факт и стал катализатором панического бегства всех остальных милиционеров. Никто и не предполагал, что против милиции начнут использовать боевое оружие. Как позже выяснилось, раненым милиционером оказался Алмаз Аннигалеев (в больнице врачи вынуждены были ампутировать ему обе ноги).
Дольше всех продержались курсанты 4-го курса МВД — не смотря на "зажигалки", кидаемые им в ноги, град камней, кирпичей и брусчатки летящих в них, они продолжали стойко и обречённо стоять. Если спартанцев при Фермопилах было 300, то этих юных курсантов было всего 200 человек. Они стояли бы и дальше, но опять кто-то кинул в них гранату - двоих курсантов сильно посекло (Эдиль Танырбашев и Никита Кущин). Вероятно испугавшись, что их сейчас просто забросают гранатами, курсанты побежали. Так уж вышло, что их раненые однокашники оказались с краю, да и внезапная паника, случившаяся с дрогнувшими курсантами, привела к тому, что оба раненых остались брошенными своими товарищами на площади.
Многие из курсантов так же имели травмы, ранения и ожоги. А этих двух оставшихся, агрессивная толпа просто забила до смерти палками, битами и арматурой. Оба погибли, защищая государственный строй.
Конная милиция в количестве всего 15 человек, ничем не могла помочь своим коллегам — кони на мраморных плитах площади скользили и управлять ими было затруднительно. Всадников просто скинули бы с них и забили, как это произошло с курсантами.
Эти мальчишки не знали, что в этот самый момент восстание охватило ещё несколько городов Кыргызстана: губернатор Иссылкульской области сложил свои полномочия и перешёл на сторону восставших, губернатор Каракольского областного центра, районы Ахси и Алай, восстал Нарын — где так же вся власть подчинилась оппозиции.
Непосредственно оцепление на площади продержалось всего лишь до 13 часов.
Прорвав оборону мальчишек-курсантов, нападающие добрались до почётного караула, стоящего на площади Ала-Тоо и охраняющего флагшток с государственным флагом. Избив караульных, отняли их церемониальные карабины.
Я проснулся от громких выстрелов с крыши. Внимательно прислушавшись, я услышал, как громко комментировали происходящее братья Букиевы, а также слышал доклады им лично по рации, сотовой связи и из устных докладов входящих в кабинет.
А происходило следующее:
Восставшие прибывали и прибывали, многие в национальных белых колпаках, шли с флагами, как под государственным красным, так и с флагами партий "Отечество" и СДПК.
Параллельно сообщили, что совершено нападение на здание ГСНБ, с целью освобождения арестованных лидеров оппозиции и завладения оружием. Напали так же на здание Генпрокуратуры, Парламента и Телевидения.
Тем временем, восставшие загрузившись в кунги и облепив со всех сторон захваченные ЗИЛ -131 и синий фургон, пошли на таран забора, стоящего по периметру Дома Правительства. С точки зрения тактики очень грамотно - практически со всех сторон штурмующие машинами пытались проломить брешь в заборе, для проникновения на территорию последнего оплота власти.
— Стрелять по машинам, бить на поражение! Ни один не должен пройти периметр, ни один! Стрелять по всем, кто держит в руках оружие и за периметром! — кричал в рацию Жанабек.
ЗИЛы, таранившие со стороны проспекта Чуй, остановились, будучи не в силах свалить золочёный забор, а так же из-за яростного и плотного огня по ним со стороны обороняющих здание.
Снайперы тоже не сплоховали — в считанные секунды были убиты водители и все кто сидел на машинах, облепив их как муравьи, держа флаги в руках.
Снайперы прострелили колёса, баки ЗИЛов, от чего топливо хлестало ручьями сквозь отверстия. Кабины машин превратились буквально в дуршлаг.
Тем не менее, синий фургон умудрился сломать главные ворота со стороны Центральной площади и заехать на прилегающую территорию к Белому Дому.
Штурмующие понесли большие потери, что сильно охладило их пыл на какое-то время. Но через трёхминутную передышку начали осторожно заниматься эвакуацией убитых и раненных из рядов штурмового авангарда.
Как выяснилось позже, всех раненых и убитых, не важно с чьей стороны они были, принимало ближайшее больничное учреждение. Этим учреждением, по иронии судьбы, оказалась Спецполиклиника при Управлении Делами Президента. Кареты скорой помощи не успевали отвозить всех, кто нуждался в помощи, сваливая в свою утробу людей кучами — раненых и убитых вперемешку. В течении двух часов все палаты поликлиники были переполнены, машинам скорой помощи приходилось уже из поликлиники развозить пострадавших по другим больницам.
Неожиданно, откуда не возьмись, с восточной стороны в строну Белого Дома, явно с желанием протаранить забор, пронёсся автосамосвал ЗИЛ -130 ММЗ 554, с синими бортами. Водитель, набрав приличную скорость, в самый последний момент выскочил из кабины, перед самым забором, но тут же упал, сражённый пулями снайперов. За рулём оказался какой-то студент, наверное поэтому его и не убили, пожалев его юный возраст, прострелили только ноги.
Машина, изрешечённая пулями, воткнувшись в забор, сильно помяла его, но так и не смогла протаранить.
По всем таранящим машинам был открыт плотный и кучный огонь из стрелкового оружия. Была ли это заслуга штурмующих или работа снайперов, но все машины до единой, одна за другой, почти одномоментно загорелись. Никто так и не понял как это произошло. Площадь смотрелась феерично - горящие как факелы машины, раненые и убитые люди, беснующаяся толпа, снимающие горячий репортаж репортёры. Один оператор теленовостей даже пострадал от снайперов, когда снимал на видеокамеру, как ММЗ таранит забор. Пуля попала в руку, отрикошетив от обручального кольца, раздробив при этом его безымянный палец.
ГСНБ пало, как и в случае с УВД в Таласе, защищать здание было практически некому. Не смотря на это, его сотрудники героически продержались целых два часа.
Во дворе ГСНБ стоял БТР-80, который также достался восставшим, как трофей. Кроме того, были освобождены все лидеры оппозиции, задержанные накануне. Вся эта толпа, уже приобретя четких лидеров, двинулась на помощь штурмующим Белый Дом и на взятие Телецентра.
Телецентр пал очень быстро, в 16 часов дня он был в руках восставших, которые тут же начали транслировать на всю Республику, что власть в стране переменилась.
Часы показывали 16 часов. Город наполнился звуками выстрелов, разрывом гранат, криками, сигналами машин, всеобщей военной какофонией.
— Карманбек, смотри, смотри! БТР подогнали!!! — громко воскликнул Жанабек.
— Неужели они из него начнут стрелять по нам?! — опешил Президент.
— Да, я даже и не сомневаюсь! Смотри-смотри, ствол на наши окна навели!!!
Жанабек не растерялся, хоть и истерически закричал в радиостанцию:
— Всем снайперам! Открыть огонь по БТРу! Гранатометчики, уничтожить БТР!
БТР подкатил как можно ближе к юго-восточной стороне здания Белого Дома и дал несколько залпов в угол самой крыши, туда, где засели снайперы.
Трелью, множество пуль разных калибров, застучали по БТРу. Вдруг из окна 6 этажа вылетела реактивная струя с яркой красной точкой, которая вонзилась в нижнюю часть борта бронированной машины, слегка подкинув её. Пули пробили скаты, БТР как раненное животное начал медленно пятиться назад.
— Есть! Подбили!!! Молодцы!!! — ликовал Президент, смотрящий с братом из окна на происходящее.
— Наверняка из РПГ-18 зарядили по нему, давно бы так! — обрадовался и Жанабек.
Несколько штурмующих гражданских с флагами, тем временем, под прикрытием БТР, успели прорваться через оставшийся милицейский заслон, расшатали забор, пролезли через образовавшуюся брешь и побежали по прилегающей территории к Белому Дому. Пробежали, правда, не далеко, будучи сражённые пулями снайперов, стреляющих как с крыши, так и с 6 этажа. С крыши гулко ухало, с шестого этажа трещотками звучали сухие хлопки СВД. У погибших все ранения были или в грудь, или в голову. Выживших не было, только трупы.
На крыше снайперы были вооружены мощными снайперскими винтовками ОСВ—96, с их крупным калибром 12, 7 мм - шансов выжить, при таком раскладе, просто не было. Вся брусчатка перед Белым домом была залита кровью нападавших.
Между тем, снайперы были далеко не звери - давали оттащить раненых, не мешая оказывать им первую помощь.
Под прикрытием чадящих и горящих машин, несколько восставших также начали палить по зданию Дома Правительства!
В воздухе летали "злые пчёлы", жаля штурмующих здание Белого дома и её защитников — началась кровавая вакханалия гражданской войны. Счёт убитым пошёл на десятки.
2.4
вечер 7 апреля 2010 года.
Ко мне заглянул Президент по малой нужде:
- А ты чего в спортивном костюме-то? Давай, иди-ка переодевайся! Тоже сбежать удумал?!
- Но мне нельзя выходить в кабинет!
- Сейчас Жанабек занесет тебе костюм сюда.
Президент вышел, а через несколько секунд Жанабек занёс мне костюм.
Я переоделся, аккуратно сложив спортивку на стуле. Сижу волнуюсь, ловя ушами каждый звук и каждое слово.
Неожиданно раздался звон разбитого стекла и как будто что-то тяжелое упало на пол.
Я не сдержался и забежал в кабинет, моему взору предстала следующая картина:
В окне зияли чёткие, круглые отверстия, на полу лежал Президент страны, над ним склонился Жанабек.
Почти одновременно со мной забежал в кабинет Толя.
Ход истории иногда круто меняется, благодаря какой-нибудь мелочи, которая ломает всю игру. Помните сказку, где король проиграл решающую битву, только потому, что ему плохо подковал коня какой-то нерадивый кузнец?
Вот и тут, случайная очередь, направленная именно в тот самый кабинет, где в тот самый момент находился Президент, попала в человека, из-за которого заварилась вся эта каша. Я сомневаюсь, что какой-то киргиз, с трофейным спецназовским автоматом, специально целился, да даже знал, что именно в этом кабинете находился Президент. Это была всего лишь роковая случайность, которая иногда случается в мировой истории.
Минуту назад эта была историческая личность, а сейчас это был обычный кусок мяса, который ничего уже не решает.
Пока я застыл от неожиданности произошедшего, так же как и Толя, брат Президента уже понял, что случилось, потому что он, мелко сотрясаясь телом, плакал сняв очки.
— Как же так, брат?! Мы тебе поможем, только держись, не умирай!
Когда Жанабек поднял свою голову (закрывающую нам обзор) от тела брата, который кстати, был ещё жив (это только в кино, человек мгновенно умирает, стоит только в него выстрелить), и я только тогда заметил два пулевых ранения. Оба были в центре грудной клетки.
— Кучно...— если слышно прошептал Толя.
Карманбек, лежал на спине, в какой-то неестественной позе, некрасиво подогнув под себя ноги. Брат приподнял его верхнюю часть тела и положил себе на колени. Я и Толя помогли распрямить его ноги, чтобы лежать Карманбеку было удобнее (вернее умирать было легче). Характер ран даже не медику говорил о том, что он уже не жилец на этом свете.
— Ну что вы стоите, суки?! Сделайте же хоть что-нибудь!!! — в бешенстве от отчаяния заревел белугой Жанабек.
Я взял телефон, снял трубку и спокойно произнёс:
— Тома, ты видела?
— Да! — испуганно ответила та.
— Кто ещё видел? — спросил я.
— Никто...
— Выключаешь компьютер, выдёргиваешь регистратор и бегом сюда, поняла?!
— П-п-поняла...
— Бе-гом. — как можно спокойнее, по слогам сказал я и положил трубку.
— Ты кому звонил, осёл?! При чём тут она??? Врача нужно, врача!!! — кричал Жанабек.
Я присел на корточки, перед Жанабеком и строго глядя ему в глаза, произнёс:
— Король умер! Да здравствует король!
И ткнул себе в грудь большим пальцем правой руки.
Президент правда ещё не умер, но очень уж мне эта фраза запала в душу, читая исторические романы. И тут она была как нельзя кстати. Ну и что, что ещё не умер?! Дело десяти минут - максимум!
Есть такое расхожее выражение что "короля играет свита" - все его знают и понимают, и это правильно. Но иногда, "король играет свиту" - без меня они никто, им не сбежать и не выбраться из страны, они все пойдут под суд, как пособники и ближайшее окружение Президента, который сейчас отдаст концы. Без меня, ни один руководитель соседних государств даже с Жанабеком разговаривать не будет, просто не возьмут трубку, хоть обзвонись - не соединят!
Жанабек непонимающе уставился на меня.
— Смотри, Жанабек! Твоего брата не спасти, если узнают, что он даже не умер, а хотя бы смертельно ранен — все, кто сейчас защищает нас, просто сложат оружие! Понимаешь?! Никому раненый и мёртвый Карманбек Букиев не нужен! - как ребёнку, чуть ли не по слогам, объяснял я Жанабеку.
- Теперь смотри на меня! Я — Карманбек Букиев, без меня вы все - гавно на палке, ясно?!
— Брат, он прав... — впервые заговорил ещё живой Президент — Я умираю, без него вас просто порвут, кха-кха-кха-р-р-р....
Президент тяжело дышал, у него горлом пошла кровь и он начал захлёбываться ею.
Подбежал Толик и перевернул Президента лицом вниз, чтобы он не захлебнулся своей кровью. Но, скорее всего, это лишь оттянет момент смерти.
Взгляд Жанабека из безумного стал более осмысленный и он по-новому начал смотреть на меня, как впрочем и Толик.
— Что будем делать, господин Президент? — самым первым признал меня за власть Толик.
— Для начала отнесём его в туалетную комнату, пока сюда не зашёл кто-нибудь, с докладом! А пока запри дверь! — стал я распоряжаться на правах главного.
Толик только успел закрыть на ключ дверь, как в неё постучались.
Мы все переглянулись.
— Кто?! — спросил Толя.
— Это я, Тамара! — послышался испуганный Томин голос.
— Ты одна?! — спросил, взявший себя в руки, Жанабек.
— Да!
Толик отвернулся от двери и посмотрел на нас.
Я кивнул.
Толик отпер дверь. В дверях стояла Тома с видеорегистратором в руках.
— Фух, еле донесла — сказала она крупно трясясь телом, от напряжения.
— Бросай куда хочешь — сказал я.
Тамара шмякнула видеорегистратор в углу, ни мало не заботясь, о его рабочих характеристиках после этого.
В это время Президент как-то обмяк и затих.
— Брат, брааааат!!! Посмотри на меня, ну посмотри же на меняяяяя !!! — повернув лицо Карманбека, истерически заголосил Жанабек.
Потом начал за грудки трясти уже мёртвое тело бывшего Президента.
Я подошёл к Жанабеку и отвесил ему сочную оплеуху, от чего он растерянно, а потом злобно уставился на меня.
— Не время сопли распускать! Я теперь твой брат! Запомни это, раз и на всегда. Теперь вы все будете пылинки с меня сдувать, без меня вы никто!!!
- Всем понятно?! — я обвёл взглядом всех троих свидетелей драмы.
Мне ответили только Тома и Толик:
— Понятно!
Жанабек промолчал, но видно было, что и он наконец понял, кто тут за главного.
— А теперь все разом, взялись: Жанбек за правую руку, Толя за левую, я за правую ногу, а ты Тома, за левую и потащили в туалетную комнату!
Я не всегда был рохля и мямля. Таким я стал, когда начал бомжевать. Драться мне в жизни приходилось, но только в юности и в армии. Когда же я был доцентом и профессором, мне это не требовалось - я любого оппонента мог заткнуть, умея подобрать нужные аргументы и факты. Ещё, у меня имелась такая черта, как брать инициативу в свои руки в любой нестандартной ситуации, выбивающей людей из колеи. Именно так я попал на руководящую должность в университете. И если бы не эта подстава с Ларисой Ивановой, ещё год-два и я не сомневаюсь, что стал бы ректором университета. Слишком много, кто метил на это место - и тут такой выгодный момент меня скинуть, и им не применули воспользоваться.
Мы еле затащили мёртвое тело Карманбека Букиева, не смотря на то, что нас было четверо — тяжелее всего было Томе.
Затащив в комнату, мы еле перекинули тело в ванну, что бы кровь не натекла на пол.
Вышли в кабинет.
— Жанабек, успокойся, возьми мой спортивный костюм и переоденься! Ты единственный из нас перепачкался в крови.
Брюки Жанабека и его рубашка - все, были перемазаны кровью брата.
— Толя, зайди в свой «предбанник» и выдерни свой видеорегистратор, потом неси его сюда.
— Тома, возьми полотенце в туалетной комнате и замой здесь пол - надо устранить все следы произошедшего.
Раздал я всем указания.
Все на автомате выполнили всё, что я им приказал — и мне это нравится! Давненько я не командовал по-настоящему!
— Так, всем не подходить близко к окнам, шторы задвинуть!
Толик зашторил тяжёлыми портьерами окна.
— Так, Толя сколько держится память на видеорегистраторах?
— Месяц.
— Сними жёсткие диски, заберём себе.
Толя начал разбирать видеорегистраторы.
- Так, хорошие мои, теперь определимся куда мы бежим, для начала! Какое самое безопасное место?! Надеюсь, все понимают, что долго это здание мы не удержим?! Нас просто возьмут тупым числом, закидают мясом! Телевидение захвачено, восстал практически весь север Кыргызстана - остаётся только бежать!
— Мммм, Доцент... то есть, брат... Давай в родное село? Там нас точно не выдадут! Там, на юге, наши земляки, они нас поддержат — мы ещё сможем вернуть свою власть!
— Хорошая идея, другие предложения есть?!
— Надо прорываться в аэропорт, пока никто не очухался, если поедем на машинах, ещё может быть прорвёмся из города, но пока доедем до Джалал Абадской области, нам все дороги перекроют! - сказал Толик.
— Остаётся только самолётом — сказала Тома.
Стальная всё-таки женщина — не заистерила, не расплакалась, держит себя в руках, не теряя головы.
— Я согласен с вашими доводами, тут вы лучше меня разбираетесь, как безопаснее. Теперь разберёмся с личной преданностью, кто из вас останется при мне до конца?
— Я остаюсь в любом случае, мне при новой власти делать нечего, если не убьют, то посадят — ответил Толя - семьи у меня тоже нет, меня ничего здесь не держит!
— Что ты скажешь, Тома?
Тамара задумалась, а тут было чего призадуматься: я и раньше ей делал грязные намёки и даже открытым текстом говорил, что я её вожделею. А сейчас, согласись она остаться при мне, когда у меня полный картбланш, её роль будет незавидной — секретутка! В тоже время терять то, к чему она привыкла - не хочется, да ещё и знать такую опасную тайну и не согласиться, эдак можно оказаться в одной ванной с мертвяком.
Тамара, недолго думая о чём-то своём, кивнула:
— Да, я согласна!
— Где Миша?!
— Миша не успел смениться, когда все выходы были перекрыты, он спит в комнате отдыха.— ответил Толя.
— Разбуди и позови сюда! — строго сказал Жанабек, который принял, что его брат теперь я.
Ему будет легче, если он будет сублимировать меня в роли своего брата, стараясь забыть, что настоящий брат умер, предпочитая вычеркнуть данное событие из головы, как будто его и не было.
Жанабек, нащупав ключи в кармане спортивного костюма, зачем-то открыл сейф и стал доставать из него папки.
2.5
вечер-ночь 7 апреля 2010 года.
Пришёл заспанный Миша. Поразительно, но не смотря на всеобщую какофонию, выстрелы и взрывы, он спал как младенец.
— Миша, нам, очевидно, в течении двух часов, надо будет собраться и бежать из города, а потом возможно даже из страны. Мне нужны верные люди.
— Ну, я не знаю, у меня здесь семья, дети...
— Миша, хорошо подумай, прежде чем отвечать окончательно.
— Ну, я не могу уехать, без моей семьи! У меня здесь всё: квартира, родня, машина...Мне надо идти домой, жена волнуется.
— Карманбек, не уговаривай, пусть идёт! Раз человеку важна квартира, потом родня и машина — пусть идёт, не будем его задерживать. Раз надо, значит надо. — ласково произнёс Жанабек.
— А меня выпустят из здания? — неуверенно спросил Миша.
— Выпустят, я распоряжусь — убедительно ответил Жанабек.
Миша направился к выходу из кабинета, в это время Жанабек достал пистолет из-за пояса и выстрелил Мише в затылок, почти в упор.
Миша молча ничком упал на пол.
— Ничего личного Миша, ты слишком много знал, прости!
Мы все оторопели от неожиданности.
Я-то думал, что это Жанабек так долго возился в сейфе? Оказывается, ему вовсе не бумаги и папки были нужны, а пистолет.
— Чего на меня уставились-то? Хотите, чтобы все узнали, кто ты на самом деле, и что мы пособники самозванца?!
Ответить, в принципе, было нечего. Возможно Жанабек принял единственно правильное решение на тот момент.
— Ну, что стоим тогда? Раз-два-взяли! - первым среагировал я.
Все без разговоров взялись за конечности Миши и по старой схеме потащили в туалетную комнату.
Вот только накачанное тело Миши весило, по-моему, больше, чем президентское. По Толику видно было, что ему не по себе. Скорее всего, они с Мишей дружили, а не только были коллегами. Но я давно заметил, что Толик отличался прагматическим складом ума, где разум брал вверх над чувствами и эмоциями. Тома еле тащила свою часть ноши, ей, очевидно, было тяжелее других, её лицо ничего не выражало, только крайнюю степень напряжения. Жанабек, с суровой гримасой, молча сопел и старался не смотреть на мёртвое тело брата.
Мы, вчетвером, еле-еле дотащили тело Миши до ванны, со второй лишь попытки, кое-как смогли перекинуть его в ванну, поверх бывшего Президента.
Если и дальше так пойдёт, придётся складывать на полу, так как в ванной места уже не было.
Уставшие, все вышли в кабинет.
По телевизору показывали обращение Тимура Сараева, лидера партии «Акшумкар», который был освобождён из здания ГСНБ восставшими. Он требовал, обращаясь ко мне лично, прекращения расстрела своего народа.
- Ага, тибе тольки забили спросить - коверкая русскую речь, ответил телевизору за меня Жанабек.
— Тома, затри пол! Видишь, как "грязно"?! - переключил я внимание всех с телевизора на нашу ситуацию.
Все посмотрели на пол.
Из пробитой пулей головы Миши натекла небольшая густая лужица крови вперемешку с мозгами. А пока тащили его по полу - остался, длинный смазанный, кровяной след, упирающийся в деревянную панель скрытой двери, ведущей в туалетную комнату.
Тома горько, по-бабьи, вздохнула и сказала:
— Ага!
Пошла мочить полотенце - вытирать следы волочения и лужу крови.
В помещении сильно пахло свежеубиенной скотиной и кровью с пороховыми газами. Благо, что окно было пробито и апрельский свежий ветерок выветривал понемногу неприятные запахи.
Тома закончила протирать пол, разогнулась, ещё держа в одной руке мокрое полотенце, превратившееся в тряпку, а другой взявшись за поясницу сказала:
— Так, мужчины, я не железная! В следующий раз я не участвую в переноске трупов! Я всё-таки женщина и у меня спина отваливается.
— В следующий раз понесём тебя, не волнуйся! — мрачно и серьёзным тоном пошутил Жанабек.
Тома сразу же осеклась. По взгляду было видно, что она шутку не оценила, уж очень, боязливым был этот короткий взгляд в его сторону у этой, некогда стальной леди.
— Жанабек, позвони Данияру, скажи, чтобы начал сжигать всю документацию и архивы — весь компромат на Правительство. В самом худшем случае против нас будет меньше доказательств.
— Толик, ты тоже неси сюда всю документацию, журналы, архивы и счета в кабинет, прямиком в туалетную комнату.
— Это ещё зачем? И почему туда? — спросил Жанабек.
— Когда мы выберемся отсюда, здание займут восставшие, и найдут трупы. А если не найдут, то через какое-то время всё равно учуют по запаху. Надеюсь, понятно, что я решил устроить тут крематорий?! Благо помещение деревянное, здесь есть, чему гореть.
— Толя, у тебя абсент остался?
— Да.
— Завалишь бумагами ванну и деревянные стенки перегородки, чтобы всё здесь выгорело. Разломай журнальный столик, его тоже сожжём - разведи костёр прямо на трупах, так чтобы сильно обгорели их лица и руки. Обольёшь здесь всё абсентом - дерево легче загорится. Подожжём кабинет и комнату перед самым отъездом.
— Тома, ты тоже поищи что-нибудь легковоспламеняемое: свою документацию, пластиковые папки, резину, в общем всё, что будет качественно гореть!
Толик ногами разламывал журнальный столик и вешалку (проявил-таки инициативу) и стаскивал всё в туалетную комнату. Не пожалел также и стул, стоявший там же. Тома помогала ему, принося "горючее" из других кабинетов.
Все занялись делом, я пересматривал папки из сейфа, откладывая то что может пригодится, а что лучше сжечь, тут же сминая и кидая на пол.
Жанабек по телефону раздал указания по поводу уничтожения документации, поэтому пожар, в данном кабинете, не удивит и не вызовет лишних вопросов у тех, кто защищает это здание.
Заходил Усянов, докладывал о проводимых мероприятиях по уничтожению как бумажной, так и компьютерной информации. Удивился тому, что свежо в кабинете (и в самом деле было прохладно) и захламлено макулатурой.
- Думаешь, у нас тут всё просто?! - хмыкнул Жанабек, отодвинув штору, показал простреленное окно, потом опять задвинул - Давай иди, следи за обстановкой и своевременно докладывай! Мы тут тоже документацию уничтожаем.
Усянов ушёл. Заходили ещё какие-то люди, тоже что-то докладывали, я делал вид, что занят изучением документации. На все вопросы отвечал Жанабек, параллельно раздавая указания. Наконец все вышли.
Я заглянул в туалетную комнату - погребальный костёр смотрелся впечатляюще, да и большая часть комнаты была прямо-таки завалена макулатурой. Загорится будь здоров.
— Жанабек, отбери самых надежных из моей охраны людей, пусть готовят мой кортеж. Как начнёт темнеть, идём на прорыв. Ещё раз позвони Данияру, на его ответственности прикрытие нашего прорыва. Как вырвемся, пусть удерживает здание до полуночи, убедится, что всё, что нужно выгорело и организованно, вместе с бойцами, отходит из здания. Пусть поблагодарит от моего имени, всех солдат и сотрудников силовых ведомств, за их героизм и самоотверженность по защите законной власти. Пока ночь, пусть распустит всех по домам.
— Толя, как будет всё готово, мы выходим! Ты в это время всё здесь поджигаешь. Остаёшься и убеждаешься, что всё качественно загорелось и только потом бегом к нам!
— Хорошо!
— Кстати, как водишь машину?
— Хорошо вожу.
— Сядешь тогда в мою машину, за руль. Не волнуйся, без тебя не уедем, ты мне нужен!
— Думаю, часам к восьми вечера, будет достаточно темно — сказал Толя.
— Тогда в половину восьмого начинай всё здесь поджигать, как раз успеешь!
— Тома, поищи какую-нибудь сумку и перекусить нам всем, некоторые бумаги я возьму с собой.
Тома пошла искать.
Жанабек сидел на диване, лицо его выражало вселенскую скорбь.
Я подсел рядом, обнял его за плечо и сказал:
— Жанабек, крепись, я всё понимаю, но постарайся держаться молодцом, сейчас нужно мобилизовать все силы и не распускать нюни. Вот выберемся из Бишкека, там уж дадим волю чувствам и оплачем твоего брата!
Жанабек посмотрел на меня:
— Обещаешь мне позаботиться о семье брата, как о своей?! Я говорю, о его второй жене и двух маленьких детях. Обещай мне не бросать их!
— Обещаю! Мне так и так надо будет изображать Карманбека, будет подозрительно и безответственно оставлять их на произвол судьбы. Но и ты пообещай мне рассказать ей, кто я такой и что стало с её настоящим мужем, договорились?!
— Договорились!
— Мы ещё вернём себе власть в стране, надо только добраться до юга страны, там нас поддержат, мы ещё вернёмся! — смотря прямо перед собой, а не на меня, упрямо и мстительно, скорее всего себе, чем мне, говорил Жанабек.
— Да, ещё не всё потеряно - как можно убедительнее поддержал его я, хоть в глубине души и не верил в это.
Тома принесла кофе и какие-то бутерброды, а также спортивную сумку, в которой лежала какая-то её документация.
Вытряхнув сумку на пол, поставила её на стол. Я уложил в неё нужные мне бумаги: номера ячеек в банках, счета зарубежных активов, паспорта на недвижимость и собственность, личные документы покойного.
Мы с Толиком с аппетитом поели, Тома только слегка перекусила, расстроенный Жанабек ограничился только чашкой кофе.
На улице продолжались перестрелки. Нападающие активно стреляли по Белому Дому, обороняющиеся - не менее активно отстреливались.
Собрав все вещи, ещё раз осмотрели кабинет - ничего ли не забыли? Толик облил из пары бутылок абсента деревянные панели и кучи с бумагами, которые заранее смяли, чтобы они лучше загорелись. Под громадными кучами с бумагой поставили рюмки, заполненные абсентом - осталось только поджечь и постоянный источник огня подожжёт бумагу. Не пожалели абсента и на туалетную комнату.
Толик достал спички и уже хотел было пройти в туалетную комнату, но его остановил Жанабек:
- Дай я! Мне ещё надо попрощаться с братом!
Жанабек прошёл в туалетную комнату, пока мы стояли в дверях кабинета. Через пару минут потянуло сизым дымом, запахло горелой бумагой и тряпками.
- Всё, пошли! - сказал Жанабек и не оборачиваясь вышел в коридор.
Мы так же вышли в коридор не обернувшись, только Толик остался поджечь кабинет и присмотреть, чтобы ничего не потухло.
Как же хорошо покинуть это комфортный и дорогой кабинет. Как бы ни было в нём уютно, но я устал за эти дни сидеть взаперти.
Спустились в гараж, там нас ждали джипы и охрана. Машины были прогреты, осталось только сесть и ехать. Заняли свои места, ждём Толю - я всегда стараюсь отвечать за свои слова. В моей машине также сидят Жанабек и Тома. Стёкла машин опущены, охрана, ощетинившись стволами автоматов, выставила их наружу.
В гараж спустился Толя, ему показали, где моя машина, он сменил шофёра и сел за руль.
Стоим. Чего стоим-то? Ах, да, все ждут моей команды!
- Поехали! - по-гагарински, сказал я.
Жанабек продублировал команду по рации всему кортежу. Машины с прозвизгом шин устремились на прорыв из здания.
Я плохо знаю Бишкек, но, по-моему, мы ехали через улицу Панфилова.
Мы мчали по всей возможности с большой скоростью, объезжая все попадающиеся препятствия, охрана на опережение стреляла по обеим сторонам из всех окон, не давая прицельно стрелять по нашему кортежу.
Прорвались.
Так кончился этот кровавый день. В общей сложности, официально было зарегистрировано 87 человек погибших и более 300 раненых.
Но неофициально эти цифры были ещё выше.
3.1
8 апреля - 15 апреля 2010 года.
Проехав улицу Панфилова и миновав скопления людей, мы наконец-то вырвались на простор, мча по городу на дикой скорости. Пока вынуждены были объезжать препятствия в виде загромождения машин и людских масс, заметили, что кому-то революция, а кому-то мародерство — асоциальные элементы и рядовые жители Бишкека били витрины и грабили магазины, вынося оргтехнику, еду и прочие материальные ценности. Часть магазинов уже горела — очевидно для того чтобы замести следы: всё погибало в огне пожара.
Вырвались из города и прямиком в аэропорт Манас, где стоял грузовой ИЛ-76 (Жанабек созвонился с аэропортом и зафрахтовал именно его), с таким учётом чтобы вывезти большую часть моего кортежа — загнав машины в грузовой отсек.
Сотрудники аэропорта были какие-то неестественно нервные, возможно от того, что по телевизору вся Республика, а возможно и за её пределами, уже знали о событиях в Бишкеке.
Всё стало понятно немного позже.
При завершении погрузки в самолёт какие-то вооружённые люди открыли по нам стрельбу, в следствии чего командир экипажа наотрез отказался взлетать, но моя охрана не подвела — она открыла мощный ответный огонь по нашим преследователям.
Толя рукояткой пистолета ударил по лицу командира экипажа самолёта (при этом рассёк ему бровь), что очень благотворно повлияло на окончательное принятие решения взлетать.
Самолёт взлетел. Пришлось оставить на взлётной полосе одного тяжело раненого охранника и пару машин от нашего кортежа — на борту самолёта мы не сможем ему помочь, да и тащить эту обузу тоже ни к чему.
Приземлились в аэропорту Джалал Абада, где, уплотнившись как могли в меньшее количество машин, помчались в «моё» родовое село.
Предстоял неприятный разговор с «женой», большую его часть которого, конечно же, возьмёт на себя Жанабек, но предчувствую, что будет не просто — терпеть не могу бабские истерики и слёзы. Я ехал в машине по ночной трассе в сторону родового села и крепко сжимал ладонь Тамары. Та не вырывалась, даже ответно сжала мою руку, поглаживая большим пальцем мою тыльную часть сжатой кисти. Мне нужна была её поддержка в эту минуту — слишком большая ответственность свалилась на меня.
Приехали в «родной» дом, куда уехали ещё вчера «моя жена и дети». Я остался в комнате, с Тамарой, а Жанабек ушёл разговаривать с братьями и с моей второй женой.
Через какое-то время поднялся бабий вой и крики. Слушать это было невыносимо.
Братья Карманбека кричали на Жанабека, он на них и на невестку, в результате переорав всех, потому что эмоции эмоциями, вопли воплями — а жестокая реальность, имеющая свою логику и далеко идущие последствия, если их не учитывать и не соблюдать, диктовала свою волю.
Все были вынуждены принять то, что я их брат и даже муж. Несмотря на это, ко мне в комнату зашли только братья (жена не нашла в себе сил — сказала, что завтра).
Братья смотрели на меня, как на обезьяну в зоопарке, удивлённо и с недоверием. Я же смотрел на них с наглостью и лёгким презрением. Поиграв в гляделки, они молча разошлись: скорее всего я им, как личность, был не интересен - их заботила только моя схожесть.
Ахмет ушёл с недоверием на лице, очевидно поняв, что я не так уж и похож, другие со страхом — им наоборот показалось, что я очень похож и их зачем-то обманывают — ведь я и есть Карманбек.
Ночь прошла, я спал всего часа три-четыре, и проснулся рано - не давали покоя мысли.
Анализируя события революции, я пришёл к следующим выводам:
«Я» мало внимания уделял, откровенно говоря, работе спецслужб и работе правоохранительных органов. У нас к этому времени было очень много митингов и у наших правоохранителей бдительность притупилась. Они считали, что это очередной мирный митинг, когда люди выходят, кричат-говорят, а потом расходятся. Но это был хорошо подготовленный, настоящий, вооруженный госпереворот.
Сторонников и сил у меня было достаточно, я мог весь юг страны поднять против бунтовщиков и вернуть себе власть реально, а не на словах. Но, если бы я это допустил, то мог бы произойти региональный конфликт. Гражданская война была реальной угрозой.
Ещё утром я не думал о бегстве из страны, надеясь собрать все имеющиеся под моей рукой силы в Джалал Абадской области и утвердить столицей Кыргыстана Ош или же Джалал Абад. Я даже озвучил через местные СМИ это своё решение, а также решение о введении миротворцев ООН на территорию Кыргызстана для усмирения бунтовщиков. И у меня даже какое-то время получалось всё что я задумал:
Из родного села Масадан (Сузакского района), где я 12 апреля собрал митинг (примерно в 1000 человек) в свою поддержку и с одновременным призывом своих односельчан приехать 13 апреля в Джалал Абад и там так же поддержать меня как законную власть. Народ искренне аплодировал мне и мне нужна была их поддержка. Ведь в самом Джалал Абаде 8 апреля в мою поддержку, мои сторонники собрали всего 500 человек, в то время, как параллельно, оппозиция собрала в том же городе митинги с требованиями моей отставки, в несколько тысяч сторонников. Я выехал 13 апреля в Джалал Абад, где власть оппозиционеров уже назначила временное руководство (быстро они это провернули). Но моё появление в городе произвело на этих новоявленных чинуш столь устрашающее воздействие, что они все как один бежали. В следствии чего город пал к моим ногам без единого выстрела. Это была небольшая пока, но победа! Я вернулся 14 апреля в родное село сообщить о своих успехах односельчанам. Нужно было срочно, пока никто не опомнился, укреплять свою власть на юге – в Джалал Абадской, Ошской и Баткенской областях. Для этого, в тот же день вечером, мой кортеж (состоящий из 15 машин и 9 микроавтобусов) направился в Ош, для проведения масштабного митинга в пользу моей легитимности и возвращения моей законной власти. В кортеже со мной ехали для охраны моего выступления около 50 автоматчиков, вооружённых АКСу, также я со своего села набрал женщин покрепче и поголосистей, чтобы в случае чего, переорать местных и создать видимость того, что народ стоит за меня горой. Во всём этом, конечно же, заслуга Жанабека. Без него у меня ничего не получилось бы. Я был генератором идей, а Жанабек - ответственным исполнитель. Всю ночь ехали в Ош.
Утром 15 апреля мы без проблем миновали выставленный на дороге армейский блокпост и добрались до Оша. Но на этом все мои успехи, как легитимного Президента и закончились.
Назначенный оппозицией из Бишкека «народный губернатор» Ошской области Соранбай Жанбеков, оказывается, накануне отдал приказ: «Стрелять на поражение по букиевцам, если те попытаются захватить госучреждения». Я об этом тогда не знал, возможно, чтобы не подвергать ни себя, ни своё окружение опасности, я даже и не сунулся бы в Ош. Но вышло иначе – по нам даже стрелять не пришлось, когда я, в сопровождении охраны, прибыл на центральную городскую площадь и взошёл на трибуну. Одетый как можно проще, чтобы быть поближе к народу (в простой пиджак без галстука, в рубашку с расстёгнутым воротом) и начал свою речь. В это самое время, несколько сотен сторонников Временного Правительства стали закидывать меня и моих сторонников камнями, молодчики с палками и арматурой хлынули в сторону трибуны. Началась пошлая массовая драка, как возле сельского клуба, в выходной день. Мне даже пришлось на какое время укрыться в здании, пока мои охранники паля в воздух не сделали для меня коридор.
Моя охрана, где кулаками, где угрозой оружия и стрельбой, дала мне выйти из заблокированного здания администрации. Кое-как, под прикрытием автоматчиков и моей личной охраны, я залез в джип "Tойота", который успел подогнать верный Толик. Мой кортеж, забрасываемый камнями, рванул с места и помчался обратно по дороге на Джалал-Абад, увозя меня в моё родовое село. Моя группа поддержки так и осталась там брошенная мной, вместе с плакатами и транспорантами в мою поддержку. М-дааа... Неприятно получилось! Убегали-то мы быстро, а про них совсем забыли. Тем временем, сторонники временного правительства, отобрав у моей группы поддержки все плакаты и прочий агитационный материал, разорвали и растоптали его. После чего на площади начался митинг, где вся толпа скандировала «Букиеву нет места в Оше!».
Всё это транслировалось по телевидению – даже мой позорный побег из Оша, это видели не только в Кыргызстане, но и в соседнем Казахстане, что не могло не взволновать Президента Казахстана Нурсултана Низарбаева.
Низарбаев усилил охрану границы с Кыргызстаном, который на несколько дней стал мягко говоря «Нестабильной территорией». Стихийно образовавшиеся банды, состоящие в основном из освобождённых восставшим народом уголовников, разграбили в республике арсеналы войсковых частей. Любой желающий мог купить автомат Калашникова за сто долларов без документов и лишних вопросов.
Несмотря на то, что я сам был выходцем из юга страны, был их земляком, оказывается не все меня любили на моей малой родине, как я думал ранее.
Я рассчитывал, что угроза гражданской войны между севером и югом страны, подтолкнет временное правительство к уступкам и позволит мне сложить полномочия на очень даже выгодных условиях. Я добивался подтверждения неприкосновенности для себя и членов «своей семьи» (в отношении «моего» брата Жанабека и «моих» сыновей Марата и Максима временное правительство уже возбудило уголовные дела), а также сохранения хотя бы некоторых моих активов.
3.2
15 апреля - 16 апреля 2010 года.
Однако, как показали утренние события, даже на юге я уже не пользовался поддержкой, необходимой для продолжения борьбы. Как и на севере, местному населению крайне не понравилось резкое повышение тарифов на электроэнергию и услуги ЖКХ, которые в Киргизии связывают с переходом крупных пакетов акций многих госкомпаний к структурам «моего» сына Максима Букиева. Особое возмущение вызвало введение платы в 60 тыйынов за каждое соединение при звонках с мобильных телефонов, которые являются на юге основным средством связи. Временное правительство, состоящее из лидеров оппозиции, очень продуманно пошло на популистский шаг - отменив эту плату, чем завоевало много сторонников, даже среди моих земляков.
Мои «братцы» и «сыновья», даже на моей малой родине, успели конкретно поднасрать мне в карман. Масштабы коррупции в здешних местах и многочисленные рейдерские атаки на чужое имущество со стороны моих «братьев» и «сыновей», также не могли не сказаться на отношении населения юга ко мне. Больше всего врагов семья Букиевых нажила в родной мне Джалал-Абадской области, которой безраздельно правил мой «брат» - Ахмет. Все местные бизнесмены платили ему дань со своего, даже самого мизерного бизнеса. Самым влиятельным «моим» врагом и всего «моего» клана Букиевых стал бизнесмен Катыржан Баторов — лидер узбекской общины юга Киргизии, занимающей более 20% от местного населения.
Да и мой родной юг был дотационным регионом, который жил за счёт севера.
После "тюльпановой революции" 2005 года президент Узбекистана Ислам Карамов закрыл границу с Киргизией, так что теперь южные области страны получают электричество и бензин только с севера. А основным источником существования для значительной части населения юга являются денежные переводы из России от уехавших на заработки родственников. В этих условиях мне, захвати я власть на юге, пришлось бы наполнять бюджет подконтрольных территорий из своего личного кармана (а оно мне надо?). При таких условиях нам быстро бы перекрыли кислород – всё это я начал понимать только на месте, вникнув лично во все дела. Но, под влиянием Жанабека, вынужден был пытаться ещё и ещё, при полном отсутствии козырей и хороших карт, хоть как–то доигрывать заранее проигрышную партию. Во всём этом только один резон – пытаться шантажировать север гражданской войной и выудить хоть какие-то активы и преференции для безбедного, по возможности легального существования, в родном Кыргызстане.
Вся эта совокупность вышеозначенных негативных факторов наталкивали меня на мысль, что ничего уже не спасти и не вывести мне своих активов, остаётся только бежать и то налегке – южане в меня уже не верят и не поддерживают меня. В чём я лично убедился в Оше.
Я сел за телефон и начал по продуманной цепочке звонить лидерам стран. Начал с американцев – через «сына» Максима, который находился в данный момент в Вашингтоне. Тот обратился к помощнику госсекретаря США Роберту Блейку, обрисовал мою невыгодную ситуацию и возможность потери американцами своей авиабазы на аэродроме Манас. Американцы созвонились с премьер-министром России Виктором Мутиным и нашли какие-то общие точки соприкосновения, относительно военного аэродрома. Премьер-министр России Виктор Мутин пообещал помочь, но только если я сам лично ему перезвоню и попрошу о помощи. Естественно, не в моей ситуации вспоминать про гордость, я созвонился с Виктором Мутиным, и мы договорились с ним о его посредничестве с Казахстаном и даже с временным правительством Кыргызстана, для моего беспрепятственного вылета из страны. Премьер-министр России тем же вечером созвонился с Нурсултаном Низарбаевым и договорился с ним о том, что он меня примет. Нурсултан Низарбаев, с которым «я» был в неплохих отношениях, тут же сам мне позвонил и предложил помощь – вот прямо немедленно лететь к нему, предоставив свой личный самолёт. Не такая уж я и большая фигура на политической доске мира, чтобы спасать меня, но никому не выгодно было, чтобы озверевшая толпа порвала меня, как тузик грелку – лидеры стран это прекрасно понимали. Такое живодёрство создало бы прецедент в странах СНГ, в каждой из которых были свои внутренние проблемы и противоречия. Зачем давать дурной пример простому народу, как можно потупить с главой правительства, в случае революции?!
Незадолго до отлета из Джалал-Абада я выступил перед моими односельчанами в селе, с короткой, но прочувствованной речью, в которой я приоткрыл некоторые детали того, как принималось это непростое решение: «Нурсултан Низарбаев лично пригласил меня в Казахстан, — заявил я — сейчас судьбу моего дальнейшего местопребывания обсуждают главы России, Казахстана и даже США. Я не забуду вас, родные мои, и буду помнить всегда! Прощайте!»
Моё бегство и соответственно отставка разрешили острую фазу революции в Киргизии, поскольку они устранили ситуацию двоевластия и саму возможность гражданской войны. Теперь единственным легитимным органом власти в стране является Временное Правительство во главе с Розой Отунбаевой, которое может начать подготовку к принятию новой Конституции и организацию досрочных выборов Парламента и Президента. Тем самым Москва оказала Бишкеку услугу, похоже, даже более важную, чем выделение гранта в 50 миллионов долларов и гуманитарной помощи, и теперь рассчитывает на благодарность. Некоторые ключевые лидеры Временного Правительства уже готовы были её выразить. По крайней мере, сразу после известия о моей отставке, вице-премьер Киргизии Алмазбек Отомбаев, прилетевший из Москвы в Анкару, заявил, что руководство Киргизии рассмотрит вопрос о необходимости существования американской авиабазы в аэропорту Манас.
Президент США Барух Абама и России Дмитрий Менделеев попросили Низарбаева организовать и возглавить операцию по вывозу меня из Кыргызстана. Они были уверены, что только личный авторитет Низарбаева сможет убедить временное правительство пойти на такой шаг.
Никто из оппозиции не желал идти навстречу моему "посреднику" по поводу моего беспрепятственного вылета из страны в Казахстан. Единственный, кто пошёл на этот шаг, была, как ни странно, Роза Отанбаева, которая, как глава временного правительства пошла на это, взяв всю ответственность на себя. После той бойни на площади Ала Тоо, все лидеры временного правительства боялись накликать на себя народный гнев и новую вспышку революционной активности в случае моего успешного бегства из страны. В следствии чего самоустранились, чтобы не нести за этот шаг ни личную, ни коллективную ответственность.
А Роза - молодец, даром что баба, но взяла на себя эту ответственность и непопулярное в народе решение, хоть и на условиях моей добровольной отставки.
Именно таким было условие моего вылета, Жанабек был против, но иначе было никак! Именно так за меня договорился Низарбаев.
В Казахстане к моему вывозу подготовили военный спецборт №04.
Я боялся, что, не смотря на все договорённости в Оше, меня арестуют, так как я уже не контролировал там ситуацию. В аэропорту Оша стояла бригада внутренних войск МВД, которая к тому времени была уже на стороне временного правительства. Но помогла казахская разведка, которая выяснила, что аэропорт в Джалал-Абаде вполне способен принять военный самолет, а в Оше действительно готовят засаду для экипажа самолета и меня лично.
Задача казахского лётчика была: полететь в аэропорт Джалал Абада, забрать меня и вернуться в родной Тараз. Самолёт, конечно, могли сбить, просто подняв истребитель ВВС Кыргыстана. Всё-таки многие в стране хотели если не убить меня, то уж как минимум - посадить в тюрьму и на долго.
После приземления казахского самолета в Джалал-Абаде, мои вооруженные люди, посланные заранее на аэродром, окружили самолет на всякий случай. Я опасался его захвата сторонниками временного правительства. Добро на мой вылет могло быть провокацией, чтобы поймать меня в эту хитрую ловушку.
Вечерело, в воздухе чувствовалось напряжение.
Через несколько минут, когда самолёт был под контролем моих людей, подъехал и мой чёрный внедорожник - Толик гнал на бешеной скорости, опасаясь выстрела из гранатомёта или другой какой засады. Когда он остановился у самолета, я вышел из машины с «моей» супругой и двумя «моими» маленькими детьми. Таков был наш уговор с Жанабеком – так он заботился о жене брата и его детях. Для себя я взял только личного охранника Толю и свою секретаршу Тамару (мою последнюю любовь). Я покидал свою страну с единственной дорожной сумкой (набитой деньгами под завязку).
Я в чем был, в том и уехал. Стыдно сказать – не взял ни вещей, ни посуды, ни даже сменного нижнего белья. Ничего не взял, кроме денег и моих самых преданных приближённых.
Перед взлётом обошёл по кругу всю мою охрану возле самолёта, набранных из самых доверенных мне людей, пожал им руки, высказал им мои слова благодарности, попрощался с ними. Голос мой дрожал, и я чуть не пустил слезу. Они рисковали своей жизнью ради меня, хоть и не безвозмездно (я каждому оставил приличную сумму американскими наличными). Но никакие деньги не стоят того, чтобы стать смертником и это было для меня дорого – они рискнули и не прогадали, спасая опального Президента. Сев в самолёт я посмотрел на свои дорогие часы - 19:10. Через десять минут самолёт, разогнавшись, набрал высоту.
В иллюминатор я заметил, что на аэродром хлынула какая-то толпа людей. Кто это был, не известно - те, кто меня хотел по-доброму проводить или временное правительство передумало и самолёт решили задержать? Главное, что я успел вырваться из страны. Весь полёт я задумчиво грустил, пребывая в печали.
ЭПИЛОГ
Вскоре самолёт приземлился в аэропорту казахского города Тараз.
Я от стресса был на грани шока и всё ещё не верил, что мне удалось это провернуть.
После приземления меня, вместе с «семьей» и моими близкими людьми, отвезли в конспиративную гостиницу на окраине города. Отель надежно и тщательно охраняли спецслужбы Казахстана.
Аким Жамбыльской области Конат Бозумбаев, постучался ко мне и его пропустили:
- Байке, Карманбек Салиевич, я знаю, что вы какую-то бумагу должны написать, и я должен её забрать и передать в Кыргызстан.
От шока и стресса я сначала не понял, о чём идет речь.
Когда он мягко, но настойчиво намекнул мне, что этой бумагой является письменное и добровольное отречение от власти Президента Кыргызстана, только тогда я понял, что от меня требуют. Я попросил принести бумагу, ручку и попросил всех выйти.
Тяжело было писать это отречение. Мне, как историку, на ум пришёл вагон поезда на станции Дно и человек, которого так же заставили отречься от трона. Я полностью повторил его историю жизни – вот только мне, в отличии от него, дали сбежать. Но я такой же, как и он политический труп.
Говорят, этот документ по дипломатическим линиям доставили лично в руки Розе Отанбаевой.
Я не мог долго находится в Казахстане - слишком много у нас было общего - кыргызы и казахи близкородственные народы, как малороссы и великороссы. Я слишком сильно привлекал внимание своим нахождением в Казахстане.
Выручил Президент Беларуси - Александр Григорьевич Мокашенко, который предложил из Казахстана перебраться к себе в Беларусь, в Минск. Обещал даже личную защиту, на что я сразу же согласился. Всё-таки, Низарбаеву я был навязан Мутиным, да и опасался подосланных киллеров, которые могли бы в Казахстане спокойно раствориться среди казахов, не вызывая подозрений и в конечном итоге совершить своё гнусное дело.
Я принял беларусское гражданство и нахожусь под личной защитой президента Мокашенко. Живу с женой чисто номинально, появляясь с ней только на публике. Она знает, кто я такой, ей приходится так же играть роль жены «живого» мужа, как и мне - исполнять роль Карманбека Букиева. Мы относительно неплохо живём, не бедно, ни в чём себе не отказываем. Иногда даже позволяем себе вылетать в Казахстан на различные народные праздники или конные скачки. Фактически же, я живу с Томой – мы не можем пожениться по вышеозначенным причинам, но я люблю её, а она меня… скорее всего, нет – я использую её, а она меня, и нас это, в целом, взаимно устраивает. Мы даже с недавних пор начали испытывать к друг другу некое подобие привязанности. Наверное, потому что Тома забеременела. Привязан я так же и к Толику - это единственный человек, с которым я могу быть как с другом по-настоящему откровенным и с кем могу вечером выпить, поиграть в шахматы и нарды. Пишу книги и мечтаю вернуться на Родину. А эта, единственная книга, которую никогда не увидит свет – это моя исповедь. Мне тяжело носить это бремя на своём сердце. Мне некому выплеснуть свои чувства по поводу того, что я живу с грузом чужих грехов на своей душе и оправдаться перед обществом тоже не могу. Возможно, когда-нибудь, мой ребёнок прочтёт её и узнает, кем же на самом деле был его отец. И чтобы потом про меня не говорили, я не тот подлец, под чьим именем я живу, умру и под которым меня похоронят.
Я уверен, что придет время, и я вернусь на Родину. В последнее время часто вижу во сне горы. Вижу разные горы. Несколько раз видел зимние горы: белые-белые, а снег высоко. Зеленые горы. Часто вижу во сне огромное количество людей. Вот это, наверное, всё, что осталось во мне от моей Родины – эти тяжёлые сны...
Для заказа книги в печатном варианте - обратиться сюда https://vk.com/naemnik_su
Калиф на час. сказка для взрослых
© Copyright: Василий Романов-Серый, 2019
Свидетельство о публикации №219072400416
Свидетельство о публикации №219072400416
Рецензии