Запретная Мечта

Сегодня я снова видел ЕЕ.
Она проскользнула мимо, словно призрак, словно недосягаемый и неуловимый отблеск моей мечты. Почему только отблеск, но не предел всех моих желаний? Потому что, имей я хоть малейшую надежду на то, что этот изящный ангел когда-нибудь мог бы стать моим, и я обладал бы возможностью коснуться ее белоснежной нежной кожи и вздохнуть запах, превосходящий своим ароматом благоухание всех существующих цветов мира, даже тогда, я бы не смог получить то несравнимое ни с чем духовное блаженство, то безграничное удовлетворения плоти, которое жаждется мною и травит меня своим неисполнимым желанием каждую ночь в моих нечестивых снах.
С момента, как я увидел ее в первый раз, я больше не мог думать ни о чем. Работа, знакомые, определенные стремления и цели, любимые книги, все это потеряло для меня всякий смысл. Все заслонил образ прекрасного ангела, с бездонными глазами лазурного неба. Глаза эти преследовали меня всюду, чтобы я не делал, куда бы не шел, беспрестанно я видел ИХ. В полумраке ночного дыхания ОНИ светились в темноте, озаряя и уничтожая мою и без того уже погибшую душа.
В лучистом сплетении солнечного светя я снова видел ИХ и только ИХ! Они заслоняли своим соблазнительным блеском вечное сияние звезды. Они преследовали меня, манили, истязали… обещали блаженную радость, которая сравнима разве с первым рождением жизни на земле.
Я болен. Не только привычные дела и заботы были совсем оставлены мною, но я не был способен даже в достатке удовлетворять простые потребности, необходимые для нормального существования. Я почти не спал, забывал есть, а иногда, даже пить. Если бы не моя «мечта», то я, верно, уже был бы мертв. Это удивительно, на что способен человек, когда изнутри его поддерживают и ведут безумные страсти и желания, обладающие безграничной силой, и наделяющие этой силой само существо, тогда возможности человека по истине беспредельны.
Но «запретная мечта» могла лишь не позволить умереть, но не могла сохранить тело в его привычном для жизни состоянии. Я был болен. Болен на столько, что практически уже не имел сил выходить из дома. Я не знал, как я выгляжу, так как, естественно, не смотрел на себя в зеркало, я забыл о самом его существовании. Я не принимал душ, не сменял белья и не брился. Вид мой, наверно, вогнал бы в ужас любого, кто мог случайно повстречать меня на улицах города.
Так что, это и хорошо, что я почти не покидал квартиры. Почти… кроме времени, когда душа и тело мои снова жаждали увидеть ТО, что и являлось для них единственным необходимым средством к существованию.
Но долго так продолжаться не могло. Силы совсем на исходе, даже я мог уже чувствовать и понимать это. Еще пара дней, а быть может, и даже один день, как я не смогу больше выйти за дверь и спуститься по лестнице. Нужно было что-то сделать. Сейчас. Немедля.
У меня было все приготовлено. Пусть я предавался «запретной мечте» лишь в мыслях своих и снах, пусть я не смел себе даже на миг представить о возможности ее реального осуществления, но какой-то внутренний необъяснимый инстинкт заставил меня заранее все спланировать и подготовить. Я знал, что каждый вечер ОНА возвращается неизменно одной и той же дорогой, пролегающей через две улицы от моего дома. В это время там всегда пустынно. Наш маленький городок тихий и спокойный, жизнь в нем идет неспешной и размеренной чередой. Крайне редко происходит что-то необыкновенное, что заставляет говорить о себе жителей еще многие годы, как это всегда бывает в маленьких провинциальных городках. Случаев же, преступных и приводящих население в ужас, не происходит вовсе. По крайней мере, я не помню ничего подобного, а если учесть, как долго обсуждаются любые хоть сколько-нибудь выходящие из обычного представления жизни события, то стоит предположить, что преступлений в нашем городе, быть может, и не было совсем, или же они были так давно, что никто из ныне живущих не помнит об этом.
По этой причине, молодой и красивой девушке не нужно бояться ходить одной поздним вечером, когда на мощенных брусчатках улицах нельзя встретить ни души. Но, на всякий случай, я еще с месяц назад, разбил фонари, освещающие путь от места, где проходила ОНА, и до моего дома. Такое происшествие, как разбитые уличные фонари, оказалось достойным, чтобы о нем заговорили все жители, но починить фонари еще долгое время не соберутся, так как наш город отличался не только унылым спокойствием и пресной тишиной, но и крайней ленивостью. К тому же, ночные прогулки у жителей были не в привычке, а значит тратить бюджет города на починку фонарей, не являлось срочной необходимостью.
Время было подходящее. Мне нужно только заставить свое измученное тело выйти за дверь, спуститься по лестнице три этажа и пройти каких-нибудь две улицы, укрытые мраком, чтобы увидеть ЕЕ. Как бы не был истощен мой организм, я знал, «запретная мечта» предаст мне сил.
Я осторожно поднялся с грязной, давно не меняной постели. Голова тут же закружилась и легкий приступ тошноты подступил к горлу. Мне пришлось снова опуститься на матрац, чтобы переждать, когда темнота спадёт немного с глаз и отрывистое, хриплое дыхание смениться более ровным и тихим. Спустя минуту, я снова попытался встать, на этот раз голова кружилась меньше, и я мог различить выступающий из темноты большой старинный комод впереди меня. За него я и ухватился. Переведя дыхание еще секунду, я сделал пару нетвердых шагов и почувствовал облегчение. Я был способен идти. Это сознание мигом подняло мне настроение и предало еще больше сил. Выпрямив гордо спину, насколько мне это позволили близкие к атрофии, обмякшие мышцы, я продолжил путь. Уже дойдя до двери и взявшись за металлическую ручку, я вспомнил, что чуть было не совершил страшную ошибку! Это открытие заставило задрожать мое тело, и волнение леденящим ужасом пронеслось по венам. Но я быстро смог взять себя в руки, так как времени уже почти не оставалось, успокоившись и продолжая усердно следить за дыханием, я развернулся и снова направился к комоду. В нем было то что мне нужно, то, что так же, как и разбитые фонари, было подготовлено заранее. В верхнем ящике деревянного комода лежали оранжевый флакончик с прозрачной жидкостью и белый кусочек ткани, аккуратно вырезанный мною из простыни. Я взял пузырек, не без труда снял крышку, в нос ударил резкий запах хлороформа. Странно, но мои ослабевшие руки совсем не дрожали. После, я поставил флакон обратно и осторожно положил сверху, не закручивая, снятую до того черную крышечку. Проделав все это, я не смогу удержаться, чтобы не коснуться с волнующим благоговением белого самодельного платочка, которому суждено было сыграть главную роль. После, прикрыл дверцу комода так, чтобы она не бросалась в глаза, но в то же время, чтобы можно было через нее незаметно просунуть руку. Теперь все готово.
Спуск по лестнице, на удивление, дался мне легко. Правда, когда я уже вышел на воздух, от которого у меня вмиг закружилась голова, я понял, что обратный путь в одиночку мне не осилить. Но, если мой план удастся, то этого и не потребуется.
Улицы, как и предсказывалось, были абсолютны темны и пустынны. Лишь в нескольких окнах домов светился электрический желтый свет.
Мне нужно было торопиться, поэтому я, не задерживаясь не на минуту, отправился по давно изученной мною дороге. С каждым шагом дыхание становилось отрывистее, а грудь будто сжимала чья-то неумолимая тяжелая рука. Я боялся только одного – умереть от истощения раньше, чем осуществится моя «запретная мечта». Но этого не могло произойти. Я знал, что дойду до конца, ведь вся моя жизнь, все бесцельно, как я осознаю сейчас, прожитые годы только и нужны были для того, чтобы я наконец добрался до этого судьбоносного дня. Я был уверен, что и появился на свет лишь в угоду «запретной мечте», которая, в свою очередь, родилась для меня одного.
И вот я здесь. Небольшой перекресток на пересечении трех улиц, одну из которых нам суждено будет пройти ВМЕСТЕ.
ЕЕ еще не было. Я забеспокоился, что если упустил? Мне неизвестно даже, сколько сейчас времени, я привык интуитивно, как собака, понимать, когда настает долгожданный час, в котором заключается вся моя жизнь. Вот уже три месяца, каждый день, в одно и то же время я прихожу сюда. Лишь за последнею неделю мне удалось увидеть ЕЕ всего два раза, так как я был совсем болен. Нестерпимая тоска по НЕЙ еще больше усугубила мое состояние, но, может быть, именно она и помогла мне наконец решиться.
Нет… ЕЕ еще не было, я напрасно волнуюсь, я не чувствую ЕЕ запаха, а ведь, должен был бы ощутить его, если ОНА недавно проходила здесь. Но вдруг, на этот раз она изменила себе и ушла по другой улице? От этой мысли необъятный ужас охватил все мое существо, я понял, что не способен больше стоять на ногах. Но я должен держаться… ОБЯЗАН держаться!!! Если я упаду сейчас и лишусь чувств, то так и не достигну своей цели, и ЧТО тогда будет со мной ПОСЛЕ? О, эта проклятая мечта… она уничтожила меня… изувечила, забрала мою душу! Нет… эта мечта сладостная, другой такой не может быть на свете… она прекрасна… она наполнила мое существование смыслом и дала почувствовать жизнь во всей ее полноте и красоте. Мечта выбрала меня. Я – ИЗБРАН ею! А значит, я не имею права сейчас сдастся!
Что это? Какой знакомый и сводящий с ума запах! Словно тысячи роз и ландышей сплелись воедино в своем благовонии… В огромном волнении, переходящим в экстаз, я всматривался в темноту. Это была ОНА.
Легкой походкой, едва касаясь земли, ОНА приближалась ко мне в ореоле волшебного сияния. Белоснежные кудри ясно выделялись во тьме, головка самого ангела… еще мгновение, и небесные глаза пронзят мое сердце, которое билось только ради их божественного света.
Но мое тело подвело меня. Я не выдержал великого счастья видеть ЕЕ и упал без чувств.
Когда я очнулся, прошло, видимо, не так много времени, как мне это показалось в первое мгновение. На улицах все так же темно и безмолвно, и не было никого, кроме нас ДВОИХ, никого во всем свете! Я был уверен в этом. Только безумный возлюбленный, умирающий на руках прелестного ангела, и сам ангел - его возлюбленная. Нет, я не могу умереть, не сейчас… еще не время… никогда «запретная мечта» не была столь близка и ощутима в своем сладострастии, как сейчас.
- Что с Вами? Вы больны? – прозвучал испуганный шепот, показавшемся мне переливом сотни соловьев - самых искусных музыкантов, единственных, кто знает язык неба.
Я постарался встать, колени дрожали, но попытка увенчалась успехом, только вымолвить хотя бы слово я был по-прежнему еще не в силах. Девушка помогала мне подняться. Ее лицо выражало сожаление и искреннее участие. Вот он! Мой шанс! Мой запущенный, крайне неопрятный вид не мог не вызывать отвращения, но я не был пьян, и одежда на мне, хотя и была давно не стиранной, но все же можно еще было различить, что некогда я одевался щегольски и по самой последней моде. Когда-то я очень тщательно следил за своим внешним видом, и это еще возможно было заметить. А значит, ОНА не могла принять меня за обыкновенного пьянчугу или оборванца.
Эта мысль сподвигла меня на первую попытку заговорить с НЕЙ.
- Мне очень неловко просить… но… не могли бы Вы п-п-помочь мне… Я… очень б-болен… - мне не было нужды притворяться, голос мой действительно дрожал, и я едва мог выговаривать слова, вид же мой говори сам за себя.
Девушка явно обрадовалась тому, что, по крайней мере, я находился в сознании.
- Конечно! Я сейчас же вызову скорую… Конечно, Вам нужна помощь!
- Н-нет! Этого не нужно… просто… отведите меня, пожалуйста, домой…
Кажется, мой «воплощённый ангел» немного забеспокоился, так как на прекрасном лице выразилось сомнение. Я постарался убедить ее и чуть было не сделал еще большую глупость. Боясь, что ОНА откажет мне в «помощи» и уйдет совсем, я заторопился говорить, крепко при этом схватив тонкую ручку и с силой сжав ее в своей, и мой неожиданно прорвавшийся голос перестал походить на больного, что опять же, странно, ведь я действительно был болен.
- Я живу здесь, совсем недалеко, всего две улицы!
Девушка скользнула по мне удивленным взглядом, но вовремя заметив свою оплошность, я мгновенно постарался исправить ошибку, обнаружив в себе удивительную ясность ума и хитрость, учитывая мое состояние. – Моя жена… Она знает, как помочь… Она давно ходит за мною… Прошу Вас… - при последних словах, я взглянул на НЕЕ с надеждой несчастного ребенка, который боится, что его бросят одного, наедине со своими детскими кошмарами. И в этом случае мне не приходилось «играть», большего страха, чем потерять ЕЕ сейчас, когда ОНА так близко, не могло существовать для меня.
Это подействовало. ОНА согласилась!
Оставалось только не выдать себя, пока мы будем идти через улицы, по которым я столько раз обессиленный и не помнящий себя проходил один, стремящийся к НЕЙ, как к райскому оазису в жаркой пустыне.
Девушка помогла мне опереться на ее хрупкое, нежное плечо, и мы отправились ВМЕСТЕ.
Дорога до моего дома показалась мне уже раем. Идти с НЕЙ рядом, чувствовать ее прерывистое дыхание, при усилии вести меня, так как я уже совсем не мог самостоятельно нести свое тело и буквально повис на тонкой шее «моего ангела». Я был на небесах от счастья, но моя цель не была раем… «запретная мечта» - это вселенское наслаждение ада. К тому же, радость отравлялась все возрастающим волнением, что в последний момент план может рухнуть, и поэтому я молил скорее дойти до дома.
Но вот мы уже у подъезда, заходим в ничем неосвещенный коридор… поднимаемся по лестнице… приближающиеся счастье возбудило меня до предела, и я не заметил, как почти побежал сам по ступенькам, уводя за собой недоумевающую девушку. Но она не успела опомниться, как уже оказалась внутри моей угловатой, мрачной квартиры, и железная дверь захлопнулась за нами. Теперь, действовать нужно быстро, пока ОНА не поняла, что никакой жены не существует, и что ОНА одна на один с незнакомым мужчиной, который мог оказаться вовсе не больным, или, что еще хуже, наркоманом или маньяком. Стоит заметить, что последнее предположение могло быть не далеко от истины…. Я понимал, что если она вздумает защищаться, у меня не будет сил противостоять ей.
Отпустив руку своей жертвы, я ринулся к комоду, но в последний момент, чуть не потерял сознание и повис на его слегка приотворенной дверце.
Девушка невольно кинулась ко мне, желая оказать помощь, и это было ее последней и роковой ошибкой. Силы вновь вернулись ко мне. Все произошло в одно мгновение. Я успел просунуть руку в ящик комода, намеренно опрокинуть бутылек заготовленного раствора и схватить намокшую ткань. В тот же момент я встретил «свою желанную» смертельными объятиями. Доза хлороформа, была убийственна.
Я плохо помню, что происходило дальше, но, кажется, я смог даже поднять ЕЕ на руки и отнести на грязные, мятый простыни, после чего, потерял сознание.
Обморок перешел в глубокий сон. Я проспал более десяти часов, а когда пришел в себя, солнце весело светило сквозь незанавешенные окна. Я чувствовал усталость во всем теле и страшную жажду, наравне с голодом. Впервые за три месяца я осознанно отобедал и даже решился выпить немного вина, в надежде, что оно не повредит изможденному телу. Продукты были заготовлены заранее, так как в мои расчеты не входило умирать сразу, после осуществления плана, «запретная мечта» потребует еще много времени, очень много времени….
Немного восстановив силы обедом, я отправился взглянуть на предел своих мечтаний, на этот раз, можно смело использовать это выражение. На узкой кровати неподвижно лежало обожаемое мною существо. Белокурые волосы рассыпались по подушке и на них играло солнце. Изящная тонкая рука безжизненно свисала с края постели. Рука особенно привлекла мое внимание, она, казалось, была выточена из мрамора и прикрыта жемчужно-прозрачной тонкой кожей, ее нежные точенные изгибы заставили задрожать мое сердце. По телу прошла горячая волна возбуждения… Я горько пожалел, что не обладаю талантом художника, мне хотелось бы запечатлеть эту картину навеки. Но прекраснее всего были, разумеется, ГЛАЗА… лазоревые… небесно-голубые, уже поддернутые дымкой смерти… стеклянный взгляд, отражающий миллиарды лучей драгоценного мерцания…
Мне пришла мысль, что когда-то, еще совсем недавно, эти ГЛАЗА моги смеяться… ласкать своим светом… любить… И пусть ОНИ никогда не были так прекрасны, как сейчас, в момент своего застывшего на веке выражения детского испуга и удивления, мне все же стало грустно и даже жаль безвременно погибшее существо, гибелью которого стала моя всесильная, неуправляемая, сатанинская любовь. Но я не мог поступить иначе. Я не мог допустить даже мысли, что ОНА способна принадлежать не только мне, но и этому солнцу, бесстрашно вламывающимся в мой дом скорби, что ее живая энергия может незримо сплетаться с энергией вселенной, тайно и вечно окружающей нас. ОНА не должна принадлежать даже самой себе! ОНА может быть только МОЕЙ.
И я любил ее. Любил бескрайне, не воздержано и бесконечно. Я не знал, сколько прошло часов, дней, пока я предавался безграничной любви и сжимал в своих объятиях хрупкое холодное тело. Я оставлял ее лишь на самое короткое время, необходимое мне, чтобы машинально наполнить свой желудок пищей и жидкостью, после чего, тут же возвращался к НЕЙ… и насыщал свое тело восхитительным наслаждением, которое способно стать доступным лишь тому, кто посмеет осмелится перейти границу, разделяющую небеса и землю. И я посмел. И спустился с неба до самых дальних глубин ада, где нашел еще большее, ни с чем несравнимое блаженство.
Когда ее тело раздулось от жидкости и газов, я продолжал любить ее так же страстно, так же неистово, наполненный горячим сознание того, что истинный момент бессмертного восторга еще не настал.
Мы предавались сумасшедшей экзальтации, как двое навеки прикованных один к другому любовника, чьи тела с каждым счастливым соединением неразрывно врастали друг в друга.
Я терял рассудок. Аромат, испускаемый моей возлюбленной, заставлял меня лишаться сознания. Я наглухо запер все двери, заколотил окна, чтобы ни одно малейшее дуновение ЕЕ великолепного букета не ускользнуло от меня. Я насыщался им… я насыщался ЕЮ…
Метаморфозы моей подруги восхищали меня, разложение ее тела представлялось мне этапом безмерно красивого, бесконечного пути пространства и времени, заключенных в вечности, пути, который своим существованием старее самих звезд, пути, когда человеческое создания переходит из земной фазы жизни в фазу неугасаемого благословления. Я намеревался не пропустить ни единой детали этого перевоплощения. С любовью я гладил синюю кожу, которая уже начинала сползать и медленно отслаиваться с лица моей возлюбленной, оголяя первозданную, внутреннею красоту всего человечества.
Я любил, и был любим. Уже теперь я знал точно, что и ОНА была также создана для МЕНЯ, как и Я принадлежал ЕЙ с самого момента своего рождения.
Это была НАША «ЗАПРЕТНАЯ МЕЧТА».
Когда тело ее превратилось в густую, липкую, гниющую массу, я и тогда продолжал любить. Я ласкался и терся о смердящий тлен, словно кошка, слизывал его языком с простыней, с наслаждением пропускал трухлявую гниль между пальцев… собирал её в ладони и подносил к губам, посыпая бесчисленными страстными поцелуями… старался впитать в себя все без остатка, наполнить трупным распадом каждую клеточку своего тела. Она МОЯ… теперь уже полностью МОЯ и ВО МНЕ.
В какой-то момент я понял, что плоть возлюбленной начала рассыпаться в моих руках и рыхлиться от каждого, даже легкого, прикосновения. И тогда я в безумия бросился на нее. Я валялся в этой гниющей массе, обмазывая ею тело, волосы, лицо. Жадно впивался в разлагающейся труп носом и ртом, стараясь как можно больше захватить зловонного смрада. И, наконец, достиг границу агонии. Неземной восторг вторгся в мою душу и разлился великим исступлением. Я испытал счастье и радость всего мира в одно мгновение! Это было схоже громоподобному взрыву внутри меня, будто сама вселенная рождалась вновь через этот необъятный и необъяснимый человеческому разуму свой первый крик. Я слышал пение сотни ангелов и тысячи демонов, сошедших на мой праздник… Небо раскололось, и я ВИДЕЛ БОГА… Грудь моя исторгла нечеловеческий, истошный крик, и я упал замертво.


Виктория Райден
Июль 2018 г