Глава 24. Я ваш! С любовью и грехами

 
                Я Ваш! С любовью и грехами.
                Я Ваш! До глубины души и слёз.
                Я Ваш! С рассказами моими и стихами.
                Я Ваш! До кончика волос...
                (Невзучьев Александр)       

Ирина улетела, оставляя Татьяну наедине с её мыслями и сомнениями. Она должна во всём разобраться сама — без посторонней помощи: горячительное, как видно, в этом помочь было не в силах...
Разобраться не дал звонок в дверь: долгий, настойчивый, неожиданно громкий, немного пугающий.
-Что за пришелец в столь позднее время? - засомневалась Рябинина. - Не хочу открывать. Позвонит и уйдёт восвояси.
Но «пришелец» не унимался и уходить, как видно, не собирался, а вскоре перешёл со звонка на стук.
Первой не выдержала любопытная соседка:
-Мужчина, какого чёрта ты тарабанишь среди ночи?! - на довольно высокой ноте поинтересовалась она. - Вот сейчас позвоню в милицию и тебя в кутузку упекут!
-Не в мили...цию, ба...бушка, - ответил пришелец, и Таня узнала голос Смирнова, хотя язык у того сильно заплетался, как у очень нетрезвого человека. - В поли...цию... Только напрас...сно: меня и там... знают. Хоррошшооо.
-Я тебе покажу бабушку! - до глубины души обиделась соседка. - Счас достану с подлавки метлу и вымету тебя отседа без  всякой полиции-милиции: лететь будешь аж до первого этажа — без пересадки!
Но Смирнов её уже не слушал: он, как кот, царапался в дверь и просил:
-Таня, Танечка, открой... Я знаю, что ты дома... Я видел у тебя ссвет горит... Мне столько ттебе сказать нужно. Столько ссказать...
Но Рябинина не поддавалась на провокацию и молчала, как партизан на допросе.
-Да открой же ты, наконец! - начал сердится пришелец. -Хватит прятаться... Давай поговорим, наконец, без галстуков... А хочешь я тебе стихи почитаю?... Молчание — знак согласия... Ты не думай, что я дубина стоеросовая! Я столько стихов знаю... На выбор: золотой век, Пушкин, Лермонтов, Есенин... Советские поэты: Доризо, Щипачёв, Евтушенко... Или современных, молодых...
На  пару секунд он умолк, потом начал:
-Я к вам пишу, чего же боле?... Ах, да это же женский монолог... Тогда вот так: Я помню чудное мгновенье: передо мной явилась ты...
Его перебил недовольный мужской голос:
-Издалека заходишь, парень! Начни сразу с современных авторов.
-С современных? - переспросил пьяненький голос Дмитрия. Хорошо — можно и с современны:
- Я Ваш! С любовью и грехами.
  Я Ваш! До глубины души и слёз.
  Я Ваш! С рассказами моими и стихами.
  Я Ваш! До кончика волос.
  Я Ваш! И строго не судите.
  Но я не раб Вам, не угодник и не паж.
  И если Вы со мною быть решите,
  То до последнего мгновения я Ваш.
-Шёл бы ты, не раб, к себе домой, - попросил всё тот же мужской голос. - Разве не видишь: девушка не хочет с тобой общаться? Неужели до утра не терпится?
-Не терпится! - выдал Дмитрий. - Я уже столько терпел... Надоело! Она, видите ли особенная, гордая девушка... А я мужчина... И уже не гордый... Ты, знаешь, друг, я же теперь всё о ней знаю... С самого рождения. И про родителей, и про бабушку и всех её одноклассников - по именам, и учителей всех. Про подругу Ирину Полякову... И потом, потом: сокурсников и преподавателей в институте... про Сергея Топилина. И про Нежданова-гада... И о наставнике Кузьмине,  прокуратуре, где она работала - знаю... Даже все дела, что она расследовала в последние два года частным детективом. И о последнем деле знаю...
-Да ты никак целое расследование провёл! - присвистнул мужской голос сочувственно.
-А что толку?! - почти трезвым голосом, запротестовал Смирнов. - Я так и не понял кто она, о чём думает, что у неё на душе, чем она дышит...  Девушка-мечта, до которой не дотянуться, как до звезды на небе.
-О, друг! - засмеялся в ответ голос, - Я со своей Светкой почти пять лет живу и ничего о ней не знаю.  Ни о чём думает, ни чем дышит, ни чем душа наполнена. Даже есть ли она у неё... Может и у твоей мечты души нет?
-Ты что говоришь?! - возмутился Дмитрий. - У моей мечты есть душа — я знаю точно.
-Ну, если так — рад за неё. - ответил голос. - Хотя сомнительно: была бы душа — давно двери открыла, чтобы ты тут не будил народ своими жалобными стихами.
-Ты иди, мил-человек, - неожиданно выдал Смирнов, - а я тут ещё тихонечко посижу и тоже пойду к себе домой.
Он ещё минут десять царапался в дверь и тихонько приговаривал: - «Таня, открой... Ну, открой... Я всего три слова тебе скажу... И потом уйду. Честное слово уйду... Посмотрю на тебя, скажу, и уйду... Или ты мне не веришь?... Ты теперь вообще мужчинам не веришь? Честное слово: я не такой! Клянусь всеми святыми... Я тебя никогда не брошу... Ты сама только меня не отталкивай... Таня... Танечка... Танюша... Татьянка...
-Вот же гад! - злилась про себя девушка. - Как заговорил? Такой хоть кого разжалобить может.
Она несколько раз порывалась открыть двери, но доходила до неё, прижималась лбом и останавливалась в самый последний момент.
-Говорить с пьяным — что воду в ступе толочь! - вспомнила она слова бабушки. - И бесполезно и небезопасно... Вот протрезвеет — тогда поговорим!
Она ушла в спальню, разделась, выключила свет и положив на голову подушечку, попыталась заснуть, но мысли всё время возвращались к Дмитрию.
-Что у трезвого на уме — то у пьяного на языке, - снова вспомнились слова бабушки. -Вот он сейчас и выдаёт всё то, о чём думал... А мне как быть? Как реагировать на это? Ведь он прав: я не верю им! Никому не верю. Однажды обжегшись молоком — дуешь и на воду... Если он понял это... может поймёт и другое: насильно мил не будешь? Ой ли, Таня, так уж и не мил? Признайся хотя бы себе в том, что это не так?... А, что это изменит?... Мы только измучаем друг друга и всё равно разбежимся... Так стоит ли вообще начинать это «дохлое дело?»
-Да ты пессимистка, Татьяна! - уже вслух выдала девушка, и сняв с головы подушечку, прислушалась. На площадке стояла тишина, и девушка облегчённо вздохнула.
-Слава Богу — ушёл, - произнесла она. - теперь можно заснуть спокойно.
Татьяну удивило то, что они сегодня с Дмитрием, не сговариваясь, набрались под завязку, словно находились  на одной воле..
-Это просто совпадение, Татьяна, - уверила Рябинина сама себя. - Завтра наступит утро и каждый из нас пойдёт своей дорогой: я своей, а он — своей. Так будет лучше, так будет правильней.
 
    Продолжение:http://proza.ru/2019/07/24/659