Монтенегро. Иеромонах Зосим. Записки путешественни

               
   Кажется, что к монастырю дорога ещё уже и круче, чем те, по которым мы уже проехали. Возникает мысль: да туда ли вообще едем?

    И всё же  через  некоторое время попадаем на небольшую площадку.  На  ней  стоит пара легковых машин. А вот и  монастырь. Рядом с площадкой высится аккуратная часовенка-колокольня. На стене, повёрнутой к небольшому открытому пространству, прикреплён флаг.  Что за флаг, спрашиваю я своих попутчиков. Сербский. А мы в Монтенегро. Выходит, хоть и разделили народ на разные страны, но вековые связи не потеряны и уважаемы.


       За колокольней – небольшая аккуратная церковь с православным крестом на куполе. Чуть дальше – невысокий одноэтажный домик возле него – широкий навес-веранда. Там за столом сидят какие-то люди. Мы, кивнув им головами в знак приветствия, идём по тропинке. Она ведёт мимо строений к берегу Тары.


     Навстречу нам поднимается молодая пара с полотенцами на плечах. Сколько метров до речки? Пятьсот?!
Но так хочется взглянуть на речку: широка ли, глубока? Быстрая или нет, ведь мысль из голов прокатиться на плоту  не выветрилась. Под палящим солнцем спускаться – куда ни шло, а затем подниматься? Нет, мои дорогие, вы идите, а я тут в тенёчке под деревом вас подожду.


     Так и сделали. Четвёрка смельчаков  пошла вниз по тропинке, а я стала искать удобное местечко, чтобы пристроиться и посидеть. Сделала пару шагов к дереву, на чьё гостеприимство рассчитывала. Да тут и шагу не ступить! Колкая сухая трава тут же оцарапала ноги.


     Оглянулась:  на другой стороне  тропинки, всё ещё под сенью дерева, торчит высокий пень: то,   что мне нужно. Теперь ступаю осторожно, притаптывая ногой колкую траву. Взгромоздилась на пень.  Не успела ноги пристроить, как моё импровизированное кресло раз – и свалилось в колкую траву. А под ней – камень, который тут же впился  в колено. Больно, но это ещё не беда.
   А беда в том, что все тоскующие по дождю и уже едва живые травы со вздохом облегчения дружненько отдали свои колючие семена мне. А они, мелкие, как маковые зёрнышки, дружно вцепились в  одежду. Встала, а дальше не шагнуть. Колено болит, семена колются. Вот такой отдых: целых полтора часа счищала эти  зловредные колючки с юбки и футболки.


   Вконец обессиленная, двинулась в сторону навеса.  Меня поприветствовали три козы, хотели подойти, но передумали – отправились за дом…
    Под навесом сидела женщина. Поздоровались, заговорили.  Она встала и принесла в стеклянном кувшине яблочный квас.
  - Жарко. Попейте.
    Пить хотелось, но я отказалась. Свалилась людям на голову, не успели одних гостей проводить  - я  тут как тут... Мы говорили на разных языках – сербском и русском, но большей частью понимали друг друга. Её рассказ был интересен.


      Они из Белгорода. Она приехала на несколько дней в гости к сыну, который около   десятка  лет  назад принял постриг.  А  через пять лет  он по благословению  своего настоятеля приехал  один на эту поляну, где когда-то  чуть ниже, на склоне горы, стоял древний  храм, разрушенный то ли временем, то ли в ходе войны. И занялся строительством монастыря.
     В основание главного сооружения -  церкви  - легли камни от старой обители, остальные были привезены с гор или подняты от реки. Конечно,  помощники были,  ведь нужны не только деньги, но и  техника. Но все сложности этого строительства он взял на себя. За такой   труд во славу Божью ему  присвоен сан иеромонаха.


         Зовут его Зосим. Он живёт здесь один. У него десять коз и столько же кур – вот и всё хозяйство. Сам делает сыры, а хлеб ему привозят из верхнего селения.
       Паства небольшая, в  основном,  дети из ближних  селений. Приходят и взрослые, но реже. С детьми он проводит беседы.
       В наш разговор неожиданно ворвался незнакомый звук. Я вопросительно взглянула на собеседницу.
     - А это медведь. На  той стороне реки.  Вон боры-то какие!
     -  А сюда заглядывает? У вас здесь козы.
    - Бывает,- как о чём-то обыденном произнесла она.  - Пока Бог миловал.


      Пока мы разговаривали,   настоятель монастыря беседовал  со стайкой местных ребят. Он подошёл к нам, когда  подошли  мои  путешественники
       Убедившись, что их бутылка с водой пуста, я потянулась к стакану, наполненному  хозяйкой в самом начале встречи, от которого из вежливости отпила всего глоток, хотя жарко, и пить хочется. О чудо-напиток! Такой   вкусный  я пила первый раз в жизни!  Попросить долить в стакан – неудобно.     новых дегустаторов привалило! Хозяйка всем налила чудесную жидкость из кувшина.


    А наш юный путешественник, выпив свою порцию, жадным взглядом оглядел стаканы. Мгновение – и мой   стакан пуст! Ладно, в машине напьюсь воды.
       Разговор с отцом Зосимом продолжался на сербском языке, а наша женская половина двинулась в церковь.  Хотелось поставить свечи и отблагодарить хозяина обители за тёплый приём.

 
      Я медленно шла вдоль стен, всматриваясь на узнаваемые  лики святых на иконах. И вдруг остановилась. На одной светлой каменной плите,   явно  перенесённой    из развалин  древнего сооружения,  я узрела проступивший лик какого-то святого.  Подозвала отца Зосима.
   - Взгляните: глаза, нос, рот, слегка темнеет борода!
 
   Он ничего не сказал, хотя внимательно всмотрелся в неровности каменной поверхности. Думаю,  он  не узрел то, что привиделось  моему взору.  А может это был знак именно мне? Я в слезах,   с глубокой благодарностью к судьбе за  эти часы, проведённые в  уединённой обители, садилась в машину, чтобы отправиться в Жабляк.  И с надеждой ещё когда-нибудь побывать здесь снова.

   Продолжение следует