Бандит

            Я никогда бы сам не догадался, что он – бандит.
     И кто он такой, я не знал. Он приезжал почти  каждое утро в офис нашего небольшого предприятия, здоровался со всеми присутствующими, садился за стол перед монитором и раскладывал на мониторе пасьянс. Прислушивался при этом к голосам и разговорам. Прислушивался с интересом к разговорам на производственные темы, а посторонний треп его не интересовал. Иногда в офисе не появлялся. В это время, как правило, отсутствовало и начальство – либо в полном составе, либо частично.
     Я спросил у технического директора, кто он такой, директор, мой давний знакомый (он меня и переманил в это предприятие,кратко пояснил:- Это наш друг. Я понял, что дальше проявлять интерес не стоит.Друг,так друг.
     Друг был лет тридцати пяти, высокий, плечистый, с накачанными бицепсами (рабочие, определил я. Сам бывший спортсмен, я умел отличать рабочие мускулы от надутых в фитнес-клубах),с добродушной физиономией.Он часто улыбался,иногда шутил,  при этом никого не задевая. Поголовно все звали его по имени – Гарик.
     Когда я сказал–наше предприятие,я был не точен.Это было частное предприятие – «ЧП».
     Мы импортировали зарубежные производственные установки и целые комплексы, продавали отечественным предприятиям и сдавали их после ввода в эксплуатацию «под ключ».
     Руководящая верхушка состояла из четырех человек: генеральный директор, технический директор, исполнительный директор и Павел Иванович (Пал Ваныч. Бухгалтерша тоже была, но она занималась своими бухгалтерским делами молча, все уважали серьезность ее занятий,старались не отвлекать.
     Какую официальную должность Пал Ваныч занимал в руководящей четверке, никто не знал, но его активность при обсуждении технических и экономических вопросов была обратно-пропорциональной компетентности, не смотря на возраст – явно за шестьдесят.
     Технический директор на мой вопрос о Пал Ваныче ответил то же самое – наш друг.Я не стал спрашивать,сколько у нас еще друзей – не хотел напороться на что-нибудь неожиданное.
     Специфика нашей производственной деятельности требовала от нас знаний и опыта, поэтому были собраны проверенные инженеры и техники с опытом работы в этой отрасли из лично знакомых технического  директора.
      Заканчивались 90-е годы – лихие по мнению одних, проклятые по утверждению других. Предприятие было молодое, перспективное, заняло свою нишу в экономическом пространстве области. Думаю, мощный рывок мы совершили еще и потому, что при решении острых проблем директора приглашали почти весь коллектив на совещания, которые проводились под девизом, объявленным «генеральным»:
     - Принимаются к вниманию и обсуждению все предложения, даже самые дурацкие. Посему – не стесняйтесь.

     Однажды в офисе погас свет, и выяснилось, что дня на два. А мне нужно было срочно набрать и распечатать технический отчет по одному объекту, срок сдачи которого продлить было нельзя.
     Документ был готов на бумаге, оставалось набрать его в компьютере и распечатать на принтере. Набирала наша секретарша Наташа – она гораздо быстрее сновала пальчиками по клавишам, а я рядышком помогал разбираться в собственных каракулях и шибко «занаученных» (определение одного из наших «друзей») терминах.
     Когда погас свет, нас охватила почти паника – не сдав отчет в назначенное время, мы теряли очень много.
     Выход нашел Гарик, невозмутимо раскладывающий  свой пасьянс.
     Он спокойно предложил:
- Забирайте свои талмуды и поехали ко мне на хату. Продолжите там. Я вас притарабаню на тачке. Это был замечательный выход. Мы с Наташей быстро собрали все необходимое, и уже через полчаса были в квартире Гарика.
     Он включил нам свой компьютер и принтер, показал  солидную стопку бумаги, провел на кухню, показал, где кофе, чай, фильтр-кувшин с водой и все остальное для «перекуса», а также все «удобства». Оставил нам ключи от входной двери удалился со словами и двусмысленной ухмылкой:«Не буду вам мешать,только не балуйте тут,время-деньги».
    - Не переживай, мы всё равно успеем,- с лучезарно-плутоватой улыбкой успела ответить Наташа.
     Она быстро освоилась на новом месте и застрочила, как скорострельный автомат, а я принялся осматривать интерьер. Спальня, зал (гостиная, если что), небольшая кухня и «удобства». Телевизор, музыкальный центр, стопки аудио и видеокассет, книжная полка с книгами. Приют холостяка,определил я.
     Меня прежде всего заинтересовало содержимое книжной полки. Оно часто характеризует владельца, а я вообще люблю разглядывать корешки книг на полках с названиями и фамилиями авторов.
     Там были художественная проза и стихи, но меня удивило присутствие нескольких книжек иной специфики: «Уголовный кодекс», юридический справочник, еще какие-то кодексы. Довольно солидное  собрание.Прежде всего Я обратил внимание на уголовный кодекс, и спросил у Наташи, которая, как все секретарши, должна всё обо всех знать:
    - Наташа,а что,Гарик юрист?
Не отрываясь от клавиатуры она, не раздумывая, ответила:
    - Он бандит.
И добавила:
    -  А вы что, не знали?
     Это было произнесено так обыденно и бесстрастно, что я только и смог молча подумать: «вот тебе и пожалуйста!». А Наташа, как ни в чем не бывало, продолжала стрекотать на клавишах.
     Стрекотала до тех пор,пока у нее не начинало сводить судорогой пальцы. Тогда мы заваривали кофе и беседовали. У меня не выходило из головы: Гарик – бандит.Он был так не похож на «братков», «быков» и других аналогов из детективной литературы той поры, что рушились все мои представления об этой публике.
     И я, конечно, снова обратился к Наташе.
    - Бандит, бандит.И Пал Ваныч бандит, только старый и из другой компании – обычная шпана.
   Я еле удерживал отвисающую челюсть и перемалывал на ходу информацию. Значит, наше "ЧП" под контролем? И Пал Ваныч – смотритель? А Гарик – кто он, и что он делает, когда раскладывает свой бесконечный пасьянс на мониторе компьютера?
     И мне вспомнилось: наша фирма, набирая очки и становясь известной в городском и областном исполкомах, так заинтересовала какие-то тамошние круги, что нам было предложено государственное финансовое обеспечение одного серьезного проекта на очень выгодных условиях. Генеральный директор  поручил мне взять все необходимые бумаги и подготовить информацию для «властей предержащих».
     Я смотался в эти учреждения, добыл ворох анкет и прочих бланков, которые нужно было заполнить и,подстегиваемый собственным энтузиазмом,принялся за работу.
      «Работал» не долго, пока не приехал «генеральный», взял у меня бумаги и удалился «до завтра».
      А завтра решались текущие дела, срочные вопросы, телефонные переговоры. На объектах («в поле») у меня в тот день работы не было,  и я до конца дня пробыл в офисе. К «генеральному» не лез с вопросами, ждал, пока он сам меня не позовет. А он не звал.
     Уже уходя домой, а мы с ним вышли вместе, на мой вопрос он ответил:
    - Не будем брать эти деньги. И доверительно добавил:
    - Слишком много они задают вопросов по прошлым нашим делам. Если на них ответить, можно не получить, а отдать всё, что у нас есть. А этого не хочется. Так что, обойдемся.
     Тогда меня это не удивило, отношения с налоговыми органами всегда строились по принципу «кто кого». Поэтому я больше вопросов не задавал, и забыл этот разговор. Да и его доверительный спокойный тон не вызывал никаких серьезных догадок. Мы с ним тогда еще  не «съели пуд соли» на двоих, чтобы доверять мне какие либо страшные тайны.
     А когда Наталья ввела меня немного в курс дела, я задумался: кто еще из бандитов у нас обосновался? Перебрал в памяти всех, и не нашел.
     Наташа никак не походила на бандитку. Это была тридцатилетняя замужняя красавица-спортсменка(мастер спорта по художественной гимнастике), с двумя детьми, умница с редким даром со всеми быть вежливой и  дружеской, и уверенная оптимистка.  Тогда уже  не было комсомола, иначе она была бы и комсомолкой.

     Трудились мы до конца рабочего дня, приехал Гарик, и отвез нас к автобусной остановке на своей «тачке» марки  БМВ.
     На другой день мы закончили работу над отчетом уже в офисе.
     А потом мне пришлось плотно пообщаться с Гариком. Появился объект далеко за городом, и ежедневные транспортные (на общественном транспорте) затраты времени  оставляли  для работы всего два часа. И Гарик предложил возить меня на своей машине туда и обратно. И мы недели две с ним катались.
     Вначале я никаких вопросов ему не задавал, но по два с лишним часа молча в дороге–никто не выдержит.Задавал вопросы он-типа: где родился, где учился, как женился и сколько детей.
     Правда, большей частью в пути мы слушали музыку. Без нее Гарик не мог. Вставлял кассету в магнитофон, включал, регулировал звук - чтобы не слишком громко, и начинал движение. Меня удивил репертуар. Рэпов, всевозможных роков, старых и современных,не было и в помине.Звучала популярная и не совсем, классика. Моцарт, Бетховен, Вивальди, Бах, Лист, Шопен, Брамс,Чайковский, Мусоргский, даже Шостакович. Были и чардаши. И хороший джаз. 
     Он молча следил за дорогой и слушал, мельком поглядывая на меня. Эту музыку он включал для себя. Чувствовалось, что все произведения он слышал не в первый раз. После того, как заканчивалось одно произведение, он минут на пять выключал магнитофон. Делал выдержку.
     Иногда спрашивал коротко: - Нравится?
     Я заметил: слушая «Токкату» Баха, он крутил баранку, напряженно всматриваясь в дорогу, как молодой стажер, еще не освоивший как следует вождение.
     Когда она закончилась, я начал рассказ о чешском  органе, подаренном когда-то чехами нашей филармонии.Он меня перебил:
    - Хожу, слушаю.
    - Ну, и как?
    - Не то слово.В пиджаке становится тесно.
     Я меломан среднего "пошиба". Когда моя дочь училась в музыкальной школе, я накупил кучу классики на пластинках, и мы их "крутили". У дочки слух гораздо тоньше моего, и она меня "натаскивала", помогала глубже вникать в темы и мелодии. Так я и немного приобщился к классике   
     Но я не переставал изумляться и порой сомневался в правдивости секретарши Натальи. Если он бандит, то бандит-романтик, бандит-меломан? Днем наслаждается Вивальди, а вечером – на «большой дороге»? Или настоящая музыка для него – вторая реальность, в  которую он уходит от первой? Даже в филармонию ходит на концерты.
Спрашивать обо всем этом я не осмеливался. Однажды спросил только:
    -А современная эстрада у тебя есть?
    - «Муси-пуси»? Есть. Поставить? – он с широкой улыбкой потянулся к бардачку.
    - Что ты! я просто спросил, - шарахнулся я от этого «удовольствия».
    - Я этим Пал Ваныча развлекаю. Когда надоест слушать его лекции.
     Вот так. Еще одна загадка.

     Так мы и ездили. Когда  я работал на объекте, он обычно дремал в машине. Иногда интересовался деталями установок, с которыми я имел дело, но было видно – это он делал из чистого любопытства, не стараясь глубоко вникать. А я рассказывал о своих успехах, делился секретами мастерства – посвящал в способы, какими стремился решить нестандартные технические задачи, встававшие передо мной, сокрушался попутными неудачами.Он с интересом слушал,задавал вопросы и невольно вникал в суть процессов, которые я настраивал.
     И ему явно нравилась моя увлеченность, и он хотел знать, я всегда был таким, настырным (его слово), или когда-то стал им? На это я ему ответил, что мне нравится, когда удается найти решение проблемы, которую не могли решить до меня – «не хлебом единым жив человек».   
     Его стали интересовать моя семья, дети, родители. Когда я сказал, что моя дочь окончила музыкальную школу по классу скрипки, он молча поставил кассету с Паганини - каприс 24 (я уже не удивлялся). А он - явно хвастался органом и Паганини. Между нами установился контакт - не просто деловой, а человеческий.
   
     Однажды забарахлила его БМВ, и мне довелось наблюдать его беспомощность. Он долго суетился, пытаясь её завести, а она упорно не заводилась. Я молча наблюдал, потому что сам – полный профан в автомобилях. Наконец, она завелась, причем непонятно, по какой причине – Гарик сам признался в том, что не знает, почему она не хотела ехать, и почему вдруг завелась.
     И сообщил,что в этой дребедени не разбирается,и  таких случаях пользуется услугами СТО.
     В его интонациях слышалось: «не барское это дело – ковыряться в моторах, аккумуляторах и свечах».
     И это стало поводом задать ему главный вопрос:
    - А какая у тебя специальность, профессия?
     И услышал: - Бандит.
     Я ожидал услышать все, что угодно, но вот так – откровенно припечатать на себе то, что всегда считалось в нормальном обществе клеймом...
     С неподдельным изумлением я выдал:
    - О, Господи, этого еще не хватало!
    - Что, брезгуете? Могу остановить тачку, гуляйте дальше сами.
Это он проговорил залпом, с широкой улыбкой до ушей, нагловато-насмешливой.
    - Да нет, это я удивился. Да и не ожидал услышать такую декларацию. Обычно бандиты не афишируют свой род занятий. Ты какой-то неправильный бандит, или берешь меня на испуг.Тогда -  зачем? 
    - Почему вы решили, что я неправильный бандит? Я правильный и настоящий,- с какой-то даже обидой произнес он.
    - Неужели вы - как ты говоришь, бандиты,  такие разные? Я знал бандита, который  с юных лет  прокантовался на зоне с короткими передышками. Увидел его на выходе из кинозала после просмотра фильма «А зори здесь тихие». Он на ходу заливался слезами, рыдал почти навзрыд. Его я понимаю – жалко расстрелянных девчат, да и нервы... Сидел  с будущим бандитом за одной партой в пятом классе. Он у меня списывал задания, за что и дружил со мной. А в шестом ограбил с пацанами школьный буфет, после чего  всю сознательную жизнь провел на зоне. И еще видел – много. Но настоящего меломана-бандита, ни физиономией, ни поведением не похожего на эту братию, встречаю впервые, да еще в офисе приличного предприятия. Ты же не маскируешься под простого добродушного парнишку–ты такой на самом деле. Я это вижу. Да и на зоне ты не был ни разу, зуб даю.
     Он молча слушал мои рассуждения, не перебивая смотрел вперед на дорогу.
     А потом продекламировал:
    - Вы шли раньше в комсомольцы, мы  теперь – в бандиты, -  задумчиво и как будто нараспев, не поворачивая головы.
     Даже Багрицкого знает,изумился я. Вспомнилось «...шли мы раньше в гайдамаки, а теперь в бандиты...».
    - Зачем  переиначиваешь?
    - Не переиначиваю. Приспосабливаю к современности.
     Я почти заорал:
    - Стой,я выйду.Ты что,издеваешься? Или с утра стишки под музыку заучиваешь, а ночами бандитствуешь? Хватит трепаться.
     Он затормозил, съехал на затененную обочину, остановился, заглушил мотор,  опустил до отказа ветровое стекло, сказал:
    - Тогда слушайте,- И начал свой рассказ, перебирая в памяти прошлые события и даты.
      Я, естественно, очень внимательно слушал. Так получилось, что мы оба в разговорах пришли в ситуацию, которую обозначают   «точкой невозврата». Он должен был досказать то,о чем начал,я – дослушать. У него еще была возможность сказать, что все это шутки, розыгрыш, несерьезно, притворно извиниться, сказать : «всё, проехали и забыли». Но он не захотел ею воспользоваться.
     Родом он из небольшого районного городка в нашей области. Один ребенок у родителей, еще не старых и работающих на приличных (в плане заработка) работах. Кое-как закончил одиннадцать классов (химию, физику и математику он терпеть не мог, на этих уроках читал приключенческие книги), к остальными предметам относился «терпимо». Одним словом – лоботрясничал (определение самого автора биографии)под прикрытием  «всё лучшее детям». Получив аттестат за 11 классов, не знал, что с ним делать, куда приткнуться. Бездельничал, развлекался. А через год призвался в армию – уже не Советскую.
     Далее – рассказ от первого лица.
    
     Поначалу было нормально – матушка приезжала с «тормозками», подкармливала, а потом случилась беда – оба мои   родители попали в автоаварию,  и оба не выжили. В их маршрутку врезался на бешеной скорости «крутой» джип. Две машины трупов. Меня отпустили на похороны.
     У родителей был небольшой «загашник». В банке. Сами знаете, куда он делся после всех этих переворотов и суверенитетов. Еле-еле наскребли с соседями и родственниками, чтобы похоронить по - человечески. У государства немного выцарапал – копейки купонами. Дом родительский оформил по наследству, заколотил окна-двери, собаку передал соседям и попросил их, чтобы до моего «дембеля» приглядывали за хатой.  С тем и уехал обратно в часть.
      Дослужил до дембеля,  приехал, поискал какую-нибудь работу, кое-как прожил до продажи дома,  забрал кое-что на память и уехал сюда – в областной центр. Нашел комнату в общаге, горбил, где придется – подсобным рабочим на стройках, грузчиком  в «маркетах» (маркеты  он произнес со злым презрением, потому и кавычки). В штаты нигде не зачисляли, зарплату платили из кармана. В конце каждой рабочей недели. Вечерами ходил в спортзал – немного занимался каратэ.
     Там и усмотрел меня один «кент», поговорили, познакомились и он через некоторое время предложил дело – поступить в школу рукопашного боя, с последующим трудоустройством. Да, так и значилось в объявлении о приеме в эту школу. Короче,   уговорил  он меня сходить туда. Я сходил пару раз, посмотрел, чем они там занимаются. Парни крепкие, а бои настоящие, с минимальной защитой от травм. Под наблюдением учителей-тренеров и врача.
     И я пошел записываться.  Мне задали несколько вопросов, предложили прочитать и подписать контракт. Все было официально, даже трудоустройство – в охрану персон  и их имущества. Конкретно -  после аттестации по итогам обучения.
     Работа была бандитская. Сплошной адреналин.И ее хватало.«Крутые» наперегонки старались перехватить друг у друга государственную собственность, которую новая власть пустила с молотка. По наши дела конкретно говорить не буду. Всякое бывало.
    - И «мокрухи» были? - не удержался я от вопроса.
     Он недовольно сверкнул глазами в мою сторону:
    - А как вы думаете?
     Я промолчал.
    - Только я этим не занимался. Наша группа, хоть и имела стволы, но только с холостыми патронами. У нас были другие задачи. Так что, меня бог миловал. Душегубом  не стал.
    -  А ты в Бога веруешь?
    - Бывает, - как то странно, с широкой ухмылкой ответил он.
    - Крест на шее, я что – просто так ношу? В наших делах без веры тяжко.
Слишком серьезная тема, и я не стал углубляться в подробности, хотя вопросов возникло множество.
      После долгой паузы(я уж подумал,что ему надоело)он продолжал свою исповедь.
    - «Башли» платили аккуратно, не жмотничали. Потихоньку собрал на хату, вы в ней были,и тачку.И завязал.Отпустили с некоторыми условиями.Старшой на прощание сказал: «жалко, что завязал. Развяжешь – приходи. Возьмем. Только не опоздай».
    - А семью ты планируешь? – продолжал я свой допрос.
    - Чтобы она вся когда-нибудь попала в автокатастрофу? Нам, бандитам, семья не положена.Позволяются только шушерочки-машерочки, а их – валом,и алибями бывают - отчеканил он. так и сказал - с ударением на "я"
    -Алиби?
    - Ну да.
     Я видал однажды такую "алиби" И  больше не хотел задавать вопросы.
     Да, и у него, видимо, отпала охота рассказывать. На  какое то время повисло тяжелое молчание.
     Включив зажигание, он завел свою «тачку», обозначив конец рассказа, и мы продолжили путь.
     Прервал молчание я -  вопросом:
    - Зачем ты мне все это рассказал?
    - Не знаю. Разболтался. Душу облегчил. Как в ночном поезде. С одним случайным попутчиком всю ночь водку пьешь и байки с анекдотами травишь, а потом забываешь этого попутчика и разговоры,  а перед другим душу выворачиваешь наизнанку, непонятно, зачем, и помнишь потом долго.
    - А чем сейчас занимаешься, если не секрет?
    - Инвестор на ЧП.
     «Инвестор» прозвучало со скрытой гордостью и одновременно с легкой иронией.
     Мне теперь стало понятно, зачем Гарик почти ежедневно столько времени тратит в офисе на пасьянсы. Личный контроль.
     Остальную часть пути мы ехали в глубоком молчании, даже магнитофон отдыхал, как будто про него забыли. А когда приехали,  и я выходил из машины, прощаясь, я неожиданно для себя произнес:
    - Удачи.
    - Спасибо, пригодится,- опять с какой-то многозначительной ухмылкой ответил он, и мы расстались.
     В моей голове не укладывалось такое сосуществование в одном человеке: тяга  к прекрасному и практическое злодейство. Не может быть, чтобы это сосуществование было мирным. Что-то одно когда-то возьмет верх, а что будет после этого? Ничего хорошего, думалось мне.

     После того разговора мы с ним съездили на объект еще пару раз.  К прошлому разговору больше не возвращались – слушали музыку и перебрасывались короткими репликами.
     А через пару месяцев он перестал  посещать офис. Все лица, «приближенные» к директору,  на вопрос о нем коротко и тоном, прекращающим дальнейшие вопросы, отвечали: «уехал».
     Один только Пал Ваныч в своей манере (всегда с показной приветливостью и при этом шутя) ответил:
    - Оно тебе надо? Меньше знаешь, крепче спишь.   

     С тех пор никто про Гарика не вспоминал. А на фирме начались перебои. Это отдельная история, и  много причин. Потихоньку взял руководство предприятием в свои руки Пал Иваныч. В директорском корпусе стали возникать и крепнуть противоречия. Если раньше заглянуть к «генеральному» директору в кабинет мог каждый без каких либо препятствий (таким он был открытым демократом), то теперь нужно было спросить о приеме у секретарши Натальи.  «Разрешала» теперь она. Все директора часто подолгу заседали, одни в конце этих заседаний выходили хмурыми, другие  озабоченными.
     Раньше я частенько вечерами после работы удостаивался приглашения от «генерального» и исполнительного директора в уютное кафе - просто посидеть и пообщаться в тихой компании. Исполнительный директор был «человеком» и другом «генерального», а я – «человеком» технического директора. За рюмкой водки мы, конечно, кроме разговоров на общие темы, обсуждали  дела и текущие проблемы, а я своих собеседников  ("забутыльников" – слово, изобретенное «генералом») вводил в курс специфики моей профессии.
     Это было раньше. А потом наши посещения стали редкими, и ходили мы туда уже вдвоем с «генеральным». Исполнительный директор сетовал на занятость и больше не составлял нам компанию.
     «Генеральный» по этому поводу обижался, но истинную причину не  озвучивал. Беседы наши становились скучными и малосодержательными. Я чувствовал, что мой «забутыльник» ходит туда не отдохнуть и развеяться,а выпить – «принять на грудь».
     И в это время появился Гарик. Улыбчивый, жизнерадостный. Немного похудевший. Встретили его тоже приветливо.
     А на другой день все директора, Пал Ваныч  и Гарик с утра долго заседали у «генерального». После заседания все вышли мрачные,  угрюмые и разъехались, кто куда. Эти заседания проводились каждое утро дней пять, после чего Гарик снова исчез, и больше не появлялся, а директора так и не сменили мрачный вид на хотя бы задумчивый.
     То ли совпадение, то ли логика, но фирма начала таять. Старые кадры уходили, новые приходили и, не проработав и трех дней, уходили. Либо Пал Ваныч был полным профаном  в искусстве подбора кадров, либо новичкам передавалась атмосфера обреченности, плотно установившаяся в офисе. На прежних  объектах работы заканчивались, новые объекты не появлялись. Я уволился последним. Остались одни директора, Пал Ваныч  и секретарша Наташа.
     А еще через три месяца было объявлено о ликвидации "ЧП".
     Так и закончилась история предприятия, которое могло еще долго приносить приличный доход, а главное – быть полезным людям.
     Иногда я встречал исполнительного директора (теперь уже бывшего). Он выдал конечное резюме: «жадность фрайера сгубила».
     Я спросил для уточнения:
    - Жадность Пал Ваныча, а «фрайер - ЧП»?
     Он грустно улыбнулся и ответил:
    - Жадность Пал Ваныча, а  «фрайера» - директорский корпус. Нельзя «кидать» инвестора.
     Мне от этой его сентенции стало страшновато. Неужели Гарик «развязал»? - подумал я.Кто его знает,всё может быть.И где он был, когда отсутствовал на фирме?
     Когда я попросил у него телефон нашего «генерального», тоже теперь бывшего, он сказал:
    - Не надо ему звонить. Он спился. Работает в рыбокоптильне простым рабочим. И каждый день пьет. Забутыльник–одиночка,- с улыбкой и грустью в глазах ответил он.
     А где Гарик,чем занимается,я спрашивать не стал. Побоялся «умножать сущее».
      Где начало дороги, по которой  он идет, и где она закончится, я не знаю.