Полночная мгла

Виктор Матюк

Полночная мгла

Полночная мгла  с ума толпу свела, страсть зажгла, но та мимо прошла,
Не оставив и следа, вместо слов - талая вода, никому не нужны взвешенные слова!
Ты не кричишь, ты тихо говоришь, как из истоков бытия может исчезнуть жизнь твоя!
Она понесётся по проезжей дороге, там живут местные боги, взбежит на холм отлогий,
Её путь освещает месяц двурогий, разбиты ноги до крови, лишь в груди трепещут остатки любви!
Прижав к сердцу руку, ты помог страсти разогнать душевную муку, ничего перед собой не видя,
Она впритык смотрит на того, кто сидя, развязал свой сидор, снял старенький свитер,
Грязные руки о тряпку вытер, и застыл без всякого движения, он в стадии успения!
Его мироощущения отличаются от наших, ты ему полотенцем машешь, силы тратишь,
Но в ответ – не разгорается небесный свет! Среди трав им повилики страсть сделал открытие,
Она по наитию не торопила события, и в миг усталости, разбросаны по сторонам радости,
В душе произошёл надлом, грянул гром, хватаешь воздух ртом, и забываешь о былом!
Тусклая Луна едва дорогу освещала, старая гадалка нам совместную стезю обещала,
Всем бытие постыло, но судьба никого в свои планы не посвятила! Блеснула вода
На берегах полноводного пруда, спотыкаясь и кряхтя, заново восстаёт плоть твоя из небытия,
Синева на ногах, звон в ушах, ты вновь в бесовских сетях, легко и просто дойти до погоста!
Толпе туда не надо, желаний ватага исчезла в житейском мире на раз-два-три-четыре!
Грудь тоскою ело, в общем, и в целом, заржавевши без дела, любовная сцена
Исчерпала себя, всему виной – беспроглядная тьма, не от великого ума исписаны тома бумаг,
Мысль, как бумеранг сделала широкий шаг к притаившимся в темноте кустам,
Кто-то прятался там, он сошел с узкой и скользкой тропинки, сменил ботинки,
Послушал бабьи бредни, шляпу оставил в передней, он был последним в очереди той,
Что оставила полыхающее пламя сплетен за широкой спиной!
Полночная мгла осветила обнажённые тела, вблизи них трясина,
В миг единый послышалась матерщина, женщина – не рабыня,
Она партнёр, лавина страстей спустилась с гор, затормозила на повороте,
Ну что вы все врёте, что без работы тут же умрёте! В дневную пору в тени лесного бора
Стояла кибитка с натянутым шатром, кто-то копошился в домике том, час третий или четвертый
Какой-то жук тёртый дожидался благоприятного исхода,
Неравная борьба под куполом небес долго шла,
Потухли в костре отсыревшие дрова, женщина рот разинув,
Испортила всю картину, он же достиг границы пресловутой,
Выглядел нагло и круто, следом за ним поток страстей мчался,
Но он не сдавался и сопротивлялся до конца, пока по воле творца
Блаженство не наполнило влюблённые сердца блаженством!
Она показала быстрым жестом, что её тело наполнилось теплом,
Не было акции протеста, ей здесь не место, жених и невеста
Были знакомы с детства, она была румяна и слаба, кружилась слегка голова,
Перед очами висела завеса, подобие стресса хлынуло по обнажённому телу,
То и дело, напоминая о себе, только благодать царила в женской душе!
Не споткнуться бы на вираже, страсть стремглав улетела на метле,
Ей виднее, что и как? Вот рассеется мрак и тогда ваш покорный раб и слуга
Уйдёт в бега, невдалеке непроходимая тайга, он готов показать женщине жест,
От которого на теле дыбом поднимется шерсть, ей всего двадцать шесть,
 А ему, судя по всему, свой возраст считать ни к чему!
Детина рыжий смерил взглядом бабу снизу, не учёл её капризы,
Хватило силы у огромного верзилы на ноги подняться
И от женской фигуры взглядом оторваться, не яму с такими бабами якшаться!
На ней есть, где разгуляться, чтобы дальше продвигать ему необходимо,
Скрыться в тумане мороси и дыма! Мужчина взирал обозлено,
Как за ним бежали по горному склону в сторону глубокого водоёма
Несколько баб, укрывшихся пледом, дело происходило летом,
Они приблизились к холму, попытались увидеть сквозь тьму Шую, Палех и Хохлому,
Этот под силу тому здоровяку, который благодаря своему огромному кулаку,
А так же широкому лбу был у толпы на слуху, когда же дошло до грешных и святых,
Что ни толики святости в них, воздух потряс полночный крик, потоки ветра спускались,
Падали и спотыкались, но вновь к облакам поднимались, когда же вовсе проснулись,
Сразу ужаснулись, невиданной яви! О, боже, святой и правый, избавь нас от лукавого,
Что может ждать божество от падшего ангела своего? Ровным счётом ничего!
Он привык жить грешно и смотрел в окно часами, пристально следил за небесами,
Рылся в чужом белье и прочем хламе, но никогда не появлялся в православном храме!
Истина под небесами, её не пощупаешь руками и не увидишь глазами,
Её можно только ощутить, да и то лишь на краткий миг!
Не пытайся из себя возомнить великого поводыря,
Не поднимайся чуть свет, чуть заря, молись среди дня,
Чтобы бог и ангелы простили тебя! Вечерняя тьма
Быстро сняла с небосвода давно ушедшие в небытие годы,
Ты попытался на ощупь ощутить величину и площадь великого творения,
Тебе не дано принимать окончательное решение: как поступать и куда шагать?
В рай или в ад? Вперёд или назад? Всю ночь напролёт кузнечики трещат,
До утра продолжается звездопад, никто не виноват, что азарт относительно баб,
Приходит и уходит, он страсть приводит и уводит, с ума шальной люд сводит,
Что же наяву здесь происходит? Дождевые потоки ручьями, как горькие слёзы текут,
Сможешь ли ты с ними разделить последние пять минут? От жизни остаётся затерянный звук,
Тебя уже нигде не ждут и никуда в гости не зовут! Кому то суждено гореть в огне,
А кто-то будет сидеть в тишине, и утопать в страсти и вине!
Неужто такие души с ангелами наравне? Мрак не унимался,
Дождь срывался, туман с гор неспешно спускался,
Ты в тот миг сам отмерял свои минуты по внутренним часам!
Ночь проведена в погоне прекрасной, старания не были напрасными,
Люди пообщались со страстями, вот удалась поднять бы утром ранним кое-что,
Чтобы на дыбы встало всё естество, а нутро, что ниже талии, стремилось к новой баталии!
Всё, что есть у мужчины, он готов отдать второй половине, без матерщины не обойтись,
 В противном случае половая жизнь теряет всякий смысл! Очнись! Не копошись так долго!
Мрак так высок, как звёздный небосвод и настолько широк, мир отдалённых миров из звёзд!
Только господь – бог построить этот мир смог, но поток тревог не нас только наивен и прост,
Чтобы пройти его наискосок, подставляя студёным ветрам своё левый бок!
Хочется свои мысли доверить небесам, их заунывное пение слушаю по ночам,
Кошмар здесь, а там – для грешников построен златоглавый храм, по его куполам
Пробегает яркий волнами свет, этим светом каждый был когда-то согрет!
Где же край нетронутого мира, состоящего из света, тьмы и своеобразного эфира?
Исполнен загадок человеческий род, хрен его разберёт, где свара, где разброд,
Что лучше, что хуже широкая стезя или та, что намного уже? Неведомо многое мне,
Сижу ночами во тьме, плохо дышится, хорошо слышится и приятно пишется!
Каким ты был, таким и остался, хотя многократно зарекался словам небес вникать,
Затратил уйму сил, но внутреннего врага до сих пор не победил!
Я многое в себе бы изменил, но бог лишил грешника белых крыл!
Сейчас понятия не имею, что страшнее: идти по тёмной аллее,
Когда тебя из дому выталкивают в шею или, оставаясь в силе,
Встать на узкую свою стезю и петь сонеты бабе подобно соловью?
Он бы полюбил женщину эту даже на краю света, но от неё нет надлежащего ответа!
Не знаешь наперёд, что задумал небосвод? Жизнь до конца, не узнав,
Попадаешь в сточные воды уличных канав, если ты законы бытия попрал!
Ночной запах гвоздик приятен и дик, странный лик бросает в пот грешную плоть,
Миром правит господь, хотя в небе ночном слышен вовсе чужой баритон!
Кто-то скачет по холодной траве, как кузнечик по застывшей воде,
Растворяясь впотьмах, ты рад был бы оказаться на близлежащих холмах,
Уж лучше там, чем в придорожных кустах в путах и в цепях!
Я же в толк никак не возьму, что бьёт грешника по лицу?
Творцу дела нет, почему не виден лунный свет? 
Ныне освещены только холмы и редкие равнины,
Где-то вдали на краю православной земли блестят заснеженные вершины,
Я же стою на речном берегу, а по песчаному дну, превозмогая тьму, ползают раки
После междоусобной драке за главенство, рядом с ними нет никого,
Только трухлявое потонувшее бревно, да и то далеко, его едва видит око,
Сквозь кромешную тьму обращаюсь к небесному царю:
«Благодарю, что забрал сомнения со стези прегрешения,
Изменил мои представления о сути бытия,
Вокруг осталась только пыль и сухая зола!»
Не видно домов, только нависшая тень с огромных холмов.
 Как царевна появляется в ночи ежедневно, кажется мне,
Что кто-то следит за нами в темноте, бесы не спят, и беспредел творят!
Трудно оглядываться назад, сквозь тьму и смуту путаю даты и минуты,
Через рытвины переступаю, грехов не совершаю, однако во мраке земного бытия
Полон грешных дум не только я! Слухами полнится земля! Нависла тьма над переулком,
За близлежащим углом смутно виден старый бревенчатый дом, там покосившийся балкон,
Безлюден он, свеча едва горяча, она трепещет под потолком, тих ближайший водоём!
Тусклые огни уличных фонарей не освещают окраины заброшенных пустырей,
Ни тьма, ни труд, ни сомнения не меняют твоих увлечений! Грехов полно,
В поле колосится проросшее зерно, ковёр из серого ситца расстелен во дворе,
Почудилось мне, что страх душу обуял и моим просьбам ангел мой не внял,
Он любовь из души изъял, пульс стал невыразителен и вял!
Защищаясь от града стрел, мозг едва заживо не сгорел,
Когда увидел беспредел, слова богу, остался жив и цел!
К утру разум прозрел, он не враждует со мной,
Просто очарован тишиной! Смысл бытия – в просветлении тьмы,
Все светлые умы жили без зимы в душе, но утопали по уши в грехе,
Что даст тебе судьба, коль у тебя грехов гурьба? Произнесены высокие слова,
От них кружится голова, судьба всегда во всём права, догорает свеча,
Искрится печать из коричневого сургуча, ты же кричишь сгоряча на себя, как на раба!
Среди веток мокрых прозвучал чей-то окрик под густым дождём: «Во имя чего все мы живём?»
Грянул гром, сверкнула молния, она промчалась по небу, как стрела на излёте,
Внезапно зажглась на небе свеча, её пламя в полёте к путеводной звезде,
Потом тьма затмила очертание все, проблесков света нет нигде!
На воде и на земле темень сплошная, ты же видишь мир сквозь шелку в двери,
Странный шум нет внутри, а снаружи, голос простуженный что-то шептал,
Чудилось, что он слова господней молитвы читал, и не переставал ни на минуту,
Небось, человек незрячий в темноту ищут удачу, и едва ли не плачет, как малое дитя,
Ничего не найдя, кто-то сбился с маршрута! Фу ты, что за наваждение?
Трудно сразу принять решение, медлишь с ответом, но с приближением рассвета
Улучшает зрение, и вот ты приходишь к заключению: к тебе вернулось прозрение!
Вдруг вновь молния блеснула, из-за громкого гула
Ясная мысль в предрассветном сумраке утонула,
Свежим ветром подуло со стороны взгорья,
То есть пригорка и холма, страна беззвездья и безлунья
В свои лапы сграбастала сказочная колдунья! Время уходит вспять,
Нам бы вернуться назад лет эдак на двадцать, но жизнь, как хворост сгорает мгновенно,
Ничто на земле не совершенно, сухой тропы нет, размыт свежий след,
Пройденный путь шагами трудно измерить, надо лишь на слово верить тому,
Кто жил в заброшенном дому и не тянулся к греху! Он подобно кораблю стремился на волю,
Отдавшись, судьбе, року и доле, в их руках сучковатый посох, за спиной грехов ворох,
Промок в сумке свежий творог, он горьковатый на вкус, и не вызывает приятных чувств!
Тоска и грусть сопровождают тьму, защитные валы как никогда темны,
Происки сатаны повсюду видны, расслабившись чуть-чуть, замечаешь,
Что по чужому следу ступаешь, хотя не различаешь ничего, во тьме растаяло всё!
В одно мгновенье ока проявление гнусного порока в мысль закралось,
Ничего страшного не сталось, но грешнику показалось, что он был давно уже погружён
В летаргический беспробудный сон! Ночная стезя была длинна, словно не вспаханная целина,
Она из открытого настежь окна в ночи не видна, галдёж и суматоха, подобие переполоха
 В темени нависшей вышибала смятенный дух, и лишала чувств, мы же открытости  сторонились,
Отстаивать свои взгляды ленились, вот и простились с истиной той,
Что была нам братом и сестрой! На миг на небе всплыла полная Луна,
Хотя ночью не видно густую близлежащую рощу, крики умолкли не сразу,
Плыл над околотком остаток заумной фразы, а остальные тирады канули в Лету,
Нет ни света, ни кромешной тьмы, здесь на окраине православной земли законы свои!
Потухшие звёзды темень несут, но солнечные лучи из-за горизонта вверх ползут,
Усилился шелест пожухлой травы, тень листвы убывает, мысль часы услады теряет!
Близится рассвет, слышен щебет птиц, чего же грешник в жизни достиг?
Не принял постриг, и в суть веры не проник, уже нет ни шума, ни гама,
Вдруг посреди тропы показалась глубокая и широкая яма, споткнёшься, сломаешь палец,
Коль ты – скиталец не заходи в столетний лес, над ним завис хмурый свод небес!
Интрига есть, сочти за честь общаться в ночи с теми, кто излучает жаркие лучи,
Их уста горячи, а слова, как крылья птиц устремляются ввысь, потом падают вниз!
Этой ночью проливной дождь глубоко промочил почву, он свернул с тропы в сторону рощи,
Там идти намного проще, мир пуст, не шевелится ни один куст, душу охватили тоска и грусть!
Мы боимся гнева небес, но живём во имя удовлетворения собственных телес,
Нам плевать на всеобщий прогресс, был бы хлеб, была бы вода, и грех не прерывался никогда!
Есть законы жизни, их все проходят от рождения до тризны, законы бесконечности,
Законы вечности и скоротечности бытия, ты и я наяву познаём их сполна!
На заре, когда туман свиваться начал, крутой холм перед глазами замаячил,
На нём странная обитель, там жил единственный служитель,
У него характер ровный, он выполнял просьбы гостей беспрекословно!
Не избежать старику ни плахи, ни петли, сбудется пророчество ли, нет ли,
Седеют виски, здоровые мужики выглядят на склоне лет как старики,
Им даже настои из полевых трав не помогли сохранить способности свои!
Пить влетает в огромное отверстие зева, растёт чрево, умен6ьшается фаллос,
Старость – ни в радость, хочется без промедления получить море наслаждения!
Рассветным утром капелька росы отгонят от души прелестные сны,
Ты ходишь по траве босым, но молодость уходит, как серый дым!
Чего я в жизни опасался, с тем ближе к старости повстречался,
Остался один, как перст, много гуляет окрест молодых и статных невест,
Приходится нести свой тяжкий крест, пока не надоест, тихий всплеск воды
Избавляет мысли от повседневной мишуры! Без воды - и не туды, и не сюды!
Напрасны Сизифовы труды, в душе уже не цветут белоснежные сады!
Водоём широкий и глубокий, его не окинет око, плещет волнами,
Брызги разлетаются над огромными камнями, деревья с вывернутыми корнями
И усохшими ветвями по воле судьбы и рока были отданы в руки прибрежного потока!
Дождь льёт сильней, он барабанит по головам едва плетущихся людей,
Их что-то гонит взашей, мешает идти шум прибрежных камышей!
Клён к берёзе в полночь склонился, едва не разбился оземь,
Мы же сеем, пашем и косим, как только холодная осень
Сменит день пригожий на холод и стужу, не упасть бы в темень в лужу!
Блестит полночная Луна, даль небес едва видна, её сглаживает тьма,
В сумраке ночи и ноги, и дома, а в итоге – в дыму и смоге мысли и слова!
Не стоило отрываться от родственных корней, они держат на земле всех людей
Намного сильней, чем желание украсть и забрать себе весомую часть!
Власть – превыше всего, почувствовав её, грешное естество испытывает торжество!
Мир простёрся ниц, казалось, что он мертвецким сном спит, не видно рядом знакомых лиц,
Старик прикинул так и сяк, жить осталось самый пустяк, что здесь, что там – обоюдный мрак,
Он прибавил шаг, но споткнулся, злобно улыбнулся и сразу ужаснулся, рухнул без движения,
Ничего кроме огорчения эта ночь ему не сулит, он немощен, но на своих ногах стоит,
Пытается грехи крошить, сгребает прошлое в охапку, лицо вытер чёрной тряпкой!
Изничножась желание и похоть, спешат за ним вдогонку, странный звон в ушах,
Замедляет шаг и рождает мысль о золотых колоколах! Их нет рядом, они не видны взглядом,
Даже дыру на небосводе мысленно проделав, не сможешь обрести свободу,
Не выбравшись из земных пределов! Старик молча, встречает стаю волчью,
Он не зря землю топчет, он никого не хочет видеть, иногда хочется ему выпить,
Но с кем и зачем? Один хрен дым едкий не просушит мокрые ветки для костра,
Солнце наберёт силу с утра и тогда, с трудом шевеля ногами, мы вместе с вами
Останемся исповедоваться в старом деревенском храме! Истина не за горами!
Земля блестит, над ней уходящий месяц висит, тьма вот-вот рассеется,
Мгла по белому свету развеется, предрассветный туман свиваться начал,
Он с полночи в этих местах маячил, мужик свой алтарь давно уже обозначил,
Чем своё сообщество озадачил! Утро смутно и мглисто, хотелось, чтобы рассвет наступил быстро,
Ночь дышит осенней негой, не хватает холода и снега!
Тьма спадала, восторг небывалый плоть потряс,
Опытный лоботряс, обдав тело жаром,
Ушёл восвояси с проторённой тропы без скандала,
Решил восстанавливать прежние связи, не смог избежать кражи,
Спали стражи порядка, не было схватки, всё тихо прошло, он влез через открытое окно,
На это мало времени ушло, разобщены думы и чувства,
Жизненная река в виде зигзагообразного русла обмелела,
Не озвучены цели, везде тина и грязь, власти народ во всём винят!
Как с коленей в сумраке ночи встать? Растревожена родная плоть!
«Спаси господь от грехопадения в час светопреставления!» - старик пробормотал,
И сразу на колени на обочине дороги встал, он руки к небесам поднял, и слёзы ронял,
Но своего плача он не замечал! Вдруг дивный звук захватил стремглав звук,
Отбыв круг гееннских мук, насторожил слух, приблизился к водовороту,
Требовал свободу для обездоленного народа, то тому плевать:
Куда идти, куда шагать? Как смысл бытия воспринимать?
Нервы шалят, меркнет взгляд, даль небес оседает на тихий волнорез,
Он первым удар волны встречает и судьбу на себе всю ночь качает!
Во тьме промозглых ночей больше беспокоишься о доле своей, чем остальных людей,
Идёшь по линии прямой, споришь с темнотой, только к утру приходишь домой!
Старик в возрасте подростка носил штаны – клёш в широкую полоску,
На голове коротка причёска, его же тёска дудочки едва натягивал на кривые ноги,
Рёв шёл по околотку, как из медвежьей берлоги,
Небо предрассветным светом озарено и уже давно, но на душе, как и прежде темно!
Он нынче возрасте таком, что ещё не чувствует себя стариком, но кто-то шепчет за окном,
Когда в восторженности ранней, когда он свысока взирал на мироздание, уже не повториться,
Ему бы заново в прелестную девицу влюбиться, так жить не годится!
Мир измельчал, в памяти наступил глубокий провал, кто-то сеял, кто-то жал,
 А кто-то урожай собирал для своей каморы, розни и ссоры остались вдали,
Но нет весомой цели впереди, что не говори, но жизнь с изнанки мало видна,
Только внешняя сторона толпу к себе привлекает, от взора скрыт внутренний вид,
А то, что снаружи – холод, голод и стужа, на виду, они могут сломать любую судьбу!
Преждевременно не увянув, мужчина полон  новых планов, он в облаках парил,
Но согласно старым канонам жил, грешить любил, из себя любимца женщин возомнил!
На краю села, где молодость старика прошла, лаяли псы, в глубине родного двора
Черёмуха давно отцвела, уже горели костры, кричали петухи, кое-где раздавался говор,
Забот у людей вдоволь! Оскомину не набил мне белый свет,
Он стремится в круг девяти известных всем планет,
Чем он ясней, тем сильней раздражает уставшие от тьмы глаза,
Пока не угаснет на небосводе самая жаркая для нас звезда!
Лохматые псы у хозяйских ворот лежат, рядом с ними вихри кружат,
Люди же громко не говорят, они молчат, словно на них вылили с помоями ушат!
Старик на женщин дулся, пока ему случай не улыбнулся, он внезапно проснулся и не был зол,
От шума мирского он напрочь ушёл, гвоздь в подошве торчит, грехов весомая гроздь кричит,
Что каждый будет бит за искушение, небо ему никогда не дарует прощение!
Пропасть между душой и головой углубилась, разуму видение открылось,
Нутро обмельчало, дурное время настало, перед очами у старого хама узорчатый ковёр,
Прояснился смутный взор, его ласкают цветы и листья, плоть жаждет своекорыстья!
Вот-вот солнце окончательно встанет и свет в гости к людям нагрянет,
По соседству притаилось чужое детство, то исчезая, то о себе вновь напоминая,
Досужих мыслей чёрная стая подлетает впритык, оторопел старик!
Стоит ему промедлить миг, и он оказаться в объятиях чужих,
Тоска и жалость мимо промчались, не падали, не спотыкались,
Они без дела по околотку таскались, с ноги на ногу переминались,
Пока им оскомину не набил белый свет, больной нерв был задет,
Померк свет в глазах, дрожь прошла по рукам и ногам,
Солнце ударило по золотым куполам, прошлось по расписным стенам,
Вдруг озарился высоченный храм, он скользнул по крыше, опустил немного ниже,
Диск солнца над колокольней торчит, в правом ухе звенит, карта бита - нечем крыть!
Полночная мгла окончательно не угла, она спалила истину дотла,
Задрапировала старые зеркала, а потом седую проседь неспешно легла,
Пытаясь уберечь грешника от зла, но её внезапно сменила людская молва,
Широко раскрыла буйные уста, ляпнула кое-что сгоряча, и возникла стена между общавшимися,
Часто на досуге встречавшимися, нет ни холода, ни тепла, плоть туда, где в былые времена
Сказочная фея жила, она была людям верна, словно бесприданница-жена,
Память о ней светла, её стать до сих пор видна по другую сторону стекла!
В своё время наступило исчезновение тех странных видений, нет ни общения,
Ни обмена мнения, только взаимное осуждение дум и дел,
Кто-то посмел ворваться в чужую жизнь, чтобы она потеряла всякий смысл!
Не торопись! В полушаге остановись! Брысь с пути! Неисповедимы господние пути!
В тот же миг огонь священный пронесся по необъятной вселенной,
Старик головой покачал, большой палец к небу приподнял и едва ли не закричал:
«Я угадал предначертание судьбы, мне бы пройти через ухабы и рвы,
На пути к постижению истины, там столетние глыбы льда, там солёная вода,
И никогда не будет тепла!» Вопль страшной муки едва раздвинул синеющие губы,
Орт речи грубой замерли степенные звуки, обездвиженными стали руки,
Суть, в темноте прячась, лишилась своих давнишних детородных качеств,
Ничего не осталось от чудачеств, только совесть и честь и больше ничего,
Человеческое достоинство в сторону отошло! Этот миг неописуем,
Все мы в трубную минуту горюем, а потом ликуем, что обошлось,
И вновь не пришлось целоваться с бедою взасос! Вот так решается любой спорный вопрос,
Толпу ведёт господняя рука, она обескуражена слегка, зрит на облака, в душе  -  тоска,
Как поправить ей свои  дела? Вдруг прошептали порозовевшие уста:
«Другое небо, да и земля уже не та! Свет стал лучистей, воздух чистый-чистый,
Зеленее листья, они похожи на лицо девичье!» Оценивая свои дела самокритично,
Старик не стал вещать публично обо всём, потом, когда исчезнет весь бездонный мрак.
Он доест молочный шоколад и его дела пойдут на лад!
Погас свет луны, нет яркого пламени сгоревшей свечи,
Природа во все годы ждёт конца промозглой ночи,
Каждый видел его воочию! Здесь воздух порохом пропах,
Остановившись в дверях, прежде чем сделать уверенный шаг,
Надо подождать, прежде чем начать словесную рать,
Когда умолкнет звон в ушах! Второпях на новых ролях
Появились те, что не привыкли жить в кромешной темноте,
Мужчина благодарен року и судьбе за причуды все,
Кто истину небес возносят, и никого из врагов о пощаде не просят!
Без особых усилий серые тени на краю горизонта застыли,
Их не обнять, как и грядущую благодать, это наше право,
Святостью земля дышала, другое время настало,
Желания разлетаются в пух и в прах, едва трепещется их яркий флаг!
Ключ из двери  вынут, через пять минут солнечные лучи в дом хлынут,
Они пыль в окне поднимут, стоит сделать только шаг или взмах рукой,
Как в миг роковой что-то перед тобой внезапно блеснёт,
Ничего страшного не произойдёт, но трудно взять в толк, что и как?
Мне же не всё равно, что там, на небе решено?
Черпать руками дерьмо или пить сладкое вино? Как спастись от злого рака
И не попасть под грязевые потоки? Дрязги и склоки порядком надоели,
На самом деле ничто так жизнь не красит, живёшь, как сирота, твоя жизнь пуста,
Ни травинки, ни куста, ни деревца, были друзья, но все разошлись,
Такова реальная жизнь! Какой же смысл пролонгировать захудалую мысль?
Думаю про себя, а на хрена давить чужие голоса, не хочу твердить вслух,
Что мечта разлетелась в пух и в прах, и всё худшее осталось на своих местах,
Пот капает с одутловатого лица, в душе тоска, а всевышняя рука ласкает слегка
Стареющее чело, хотя оно морщинами исполосовано давно!
Знай, что жизнь на земле – не рай, свалишься невзначай в траншею,
Тебя туда подтолкнуть брадобреи и хана твоим идеям! Вольготно только евреям!
Неказисто живём, то отбой, то подъём, только когда грянет гром, оставшись вдвоём,
Мы вдоволь ласкаем, едим и пьём, и никогда не соблюдаем закон!
Ухудшается зрение, исчезает озарение, нет прежнего стремления
Всё понять, нам бы самим в лучшем виде предстать,
Чтобы знакомые могли сказать: «Ёб твою мать, везёт же людям,
Прокурорам и судьям и даже местным властям, вот только нам не дано,
И не потому, что живём грешно! Всё как раз наоборот, потому что Господь
Посылаем своим любимцам множество забот, пусть их сжигает пламя,
Когда в оконной раме  появляется искусительница та, что раздевшись донага,
Желает , чтобы божий слуга был у неё на подхвате, отдавал всю до копейки зарплату,
И был не нищим, а богатым! Пусть Всевышний воскресит страсть своей властью
И наш крик и стон в кровати прозвучит весьма кстати, как улыбка любви и счастья!»
По желанию Творца горит всю ночь, едва тлеющая свеча,
Пришла пора преодолевать бездонный мрак, и не рассуждать невпопад,
Кто из нас умник, а кто отъявленный дурак?  Свет пронизывает тьму,
Звучит призыв к тому, что жить по уму! Желания плоти мнимы,
У каждой женщины есть горы, впадины и равнины,
Мне бы добраться до горной вершины, войти в борозду,
Неужто неясно, что я имею ввиду? Одной надеждой живу,
Время не тороплю, даже когда дремлю, руку прикладываю к правому виску!
Внезапно, ни с того, ни с сего издерганным стало существо,
Не выспалось оно, всю ночь жило грешно, нет счастья у него!
Что было, прошло, былое не вернуть, непредсказуем его путь!
Большой живот и маленький фаллос, вот и всё, что от ловеласа осталось!
Всему виною старость, высь блестит, рядом промозглый ветер свистит,
Ущербная Луна висит, и уста холодит, карта бита – нечем крыть,
Иду сквозь рощу и гать, пытаюсь уходящее время догнать,
Но сгущается тьма, солнечный луч пока взбирался по склону холма,
Здесь шла война, она почти завершена, но не до конца,
У обладателя приличного конца забота одна: как и когда
Разрешит судьба облобызать знакомые с юности уста? 
Тоска и покой остались за полноводной рекой,
Нет даже всплеска воды, на песке исчезли девичьи следы,
 Я же без особой нужды в нужное русло направляю мысли свои,
Но они сопротивляются из последних сил, грешник из себя бог весть кого возомнил!
Он когда-то любил и вслух говорил о желаниях тех, что понукают мужчин на грех!
Зачем торопиться? Куда спешить? Пришло время прилежно бренный путь завершить,
Грехов не боюсь, с ними борюсь, и ничего не стыжусь, с вечера и до утра
Слышу скрип своего пера, уходит прочь тьма и вместе с ней людская молва,
Улетают прочь бесстыжие слова, и только седая голова мыслей полна!
Ближе к женщине присядь и позволь ей тебя в ночи обнять,
Ты же просто обязан ей пару нежных слов сказать,
Ты же не властитель колец всей вселенной, тебе так же нужны перемены,
Были у тебя крены то вправо, то влево, ты же тьмой унылой терял образ сердцу милый!
К блаженству в этом мире стремятся все, мы же благоприятствуем року и судьбе:
Пусть они в грязи и в пыли коротают наши с вами дни, желания торчат, как пни,
Их не объехать, ни пройти! Они постоянно рядом, на них натыкаешься пристальным взглядом!
Тьма оголила деревья, ты же в гневе едва не оступился и с одно бока на другой перевалился,
Но с пути не сбился, в двух шагах от пропасти остановился, сам тому удивился,
Обозлился самую малость, что так сталось, всему виной твоя усталость!
Ты должен был уйти с того злополучного пути, не сказав любимой барышне: «Прости!
Ты зверя во мне не буди! Не суди и не судимой будешь,
А если зверя во мне разбудишь, пеняй сама на себя,
 Хотя у тебя незавидная судьба!» не жизнь, а кошмар,
Судьба приготовила новый удар, холодный угар достал тазобедренный сустав,
От боли устав, на колени грешник привстал, его сердце едва стучит, душа болит,
Но старик язвит в глаза врагу, хотя замерзает в снегу, и едва не засыпает на бегу!
В полночную мглу трудно мужику засыпать самому, приторочив узду к чужому седлу,
Ему житьё невмоготу, его проделки у неба на слуху, грудь испачкана в ночной грязи,
Больше всего тины вблизи рано поседевшей головы, нет воды для освежения,
Не хватает времени для постижения сути мирского наслаждения!
Земля у перекрёстка беспробудно спит, не слышно топота шагов и стука копыт,
Стропа устала от матерных слов, ночные бесы выглядывают из-за кустов,
Старые повесы находятся в процессе постижения чужого грехопадения!
Тьма редеет в пространстве ночном, рассвет уже за окном,
С небесной высоты даже во время непроглядной темноты
Плохо видны потаённые углы чужой судьбы, туман стоит неподвижно над рекой,
Там тишина и покой, их сменит летний зной и тогда  солнечные блики разрежут глаза,
Утренняя роса  испарится, и позволит полевым цветам преобразиться!
Только в памяти упрямой углубляются давнишние шрамы,
Только сон незабвенных дней останется до конца земного бытия,
Прояснится скользкая и узкая стезя, но опосля её вновь поглотит тьма!
В час вечерний не хватит терпения, чтобы отказаться от очередного прегрешения!
Страстей потоки в грешную плоть направляют небеса по воле судьбы и рока,
Впалые щёки открывают старые пороки, мы же обиваем чужие пороги,
Подобно молодым быкам, но всё что уготовано нам, вскорости случится,
Стоит лишь в силе небес усомниться, как ночной туман рассеет мрак повсюду,
Грехов груда стоит у распятья, не имея ни малейшего понятья, что и как?
Коль не дурак, молись, бери в руки хлыст и крестись грязными перстами,
Истина под небесами, а судьбина здесь, её пресс давит на всех без исключения,
Впав в глубокое забвение, ты получаешь минимум света,
Прячась от  промозглого ветра с раннего утра, в одиночестве коротаешь вечера!
После долголетних кутежей пришло время поставить крест на гульбе своей!
Гор темнеющая цепь издали похожа на мраморный склеп, там выхода нет,
Есть только вход, туда не стремится бывалый народ, хрен его разберёт,
Откуда идёт весь этот разброд? Если все провинности сложить, останется одно:
Творить то, что суждено, есть и пить, только жить, но для самого себя!
По иному никак нельзя! Петляет ночная стезя, открыты судьбе все козыря,
Судя по всему зря! Пылится земля, догорает полночная звезда вдалеке,
Недописанный лист сжат в ослабшей руке, уже поют петухи,
Мне же как-то не с руки самому натягивать старые сапоги без помощи слуги!
Вот-вот начнёт проясняться стекло, когда же станет светло,
Людские языки на деле прекратят запускать злые стрелы!
Мир былой засиял прежней красотой, прекрасный и величавый,
Где дома, поля, леса и скалы в один пейзаж объедены,
А ты на отзвуке высокой волны вновь бросаешься в объятия жены!
Мы рождены, чтоб сказку сделать былью и обрести белоснежные крылья в семье,
Хватит сидеть на скамье подсудимых, здесь немало искушений иных,
Но не стоит думать о них! В вихре смут людям нужен пряник и кнут,
Забудь всяк сюда входящий о прошлом, прекрасном, но пошлом,
Думай о настоящем, о счастье, парящем над головой,
Разморенной холодом и жарой! О, Господь, обрадуй грешную плоть 
Прощением грехов, я же иду дорогой отцов, пройдено немало дорог,
Только бог утешает стариков, когда они смотрят на обнажённую женщину без трусов!

Г. Ржищев
25 июля 2019г.
16:32