Страх Инферно

Я снова открыл глаза. Снова уставился в темноту. Я не могу нормально уснуть уже третьи сутки. И всё это потому, что я не могу перестать ощущать это незримое присутствие в моей комнате. Меня это уже просто достало.

Я с самого начала знал, что лето полетит в тартарары. Я должен был остаться в Москве вместе с Ланой, моей девушкой. Мы бы прекрасно провели время вместе. Но, увы.  Предки решили, что этим летом мне непременно надлежит получить несколько порций свежего воздуха и поэтому отправили меня в деревню к родственникам. К слову, у моих родственников недавно умерла дочь, моя двоюродная сестра. Представляю себе обстановку, в которой мне придётся находиться всё это время.

В первый же день после приезда я познакомился с компанией молодых ребят, таких же отдыхающих городских, как и я. Вечером устроили вылазку в лес у соседнего поля. Родителям сказал, что вернусь к десяти. Впрочем, они решили предаться воспоминаниям за чаем с родней, так что может и не заметят, если я задержусь.
 
Покуда родаки попивали свой чай, мы попивали… лимонад. Потому что даже самому старшему из нас – семнадцатилетнему Толику не удалось раздобыть пива. Ну не вышел пацан матерой рожей, а про нас уж и говорить нечего. Но у нас была гитара. Кое с кем пришли девчонки. Так что вечер вышел не таким уж и конченым.

Мы общались, травили байки, а одна из девушек так красиво играла на гитаре, что я в какой-то миг забыл, где я нахожусь. Когда Вася исполнила две баллады, мне показалось, что я способен видеть её душу изнутри. В тот момент моё сердце билось как ненормальное. Мне начало казаться, что я в неё влюбляюсь.

Вечер шел своим чередом. На улице темнело очень быстро, а мы также всё разговаривали. И дело дошло до жутких историй, куда уж без них. На самом деле все эти сказки были рассчитаны на слабую аудиторию нашей компании, но, говоря откровенно, после того, как сказители упомянули о моей покойной двоюродной сестре, мне стало не по себе.

Пара ребят уверяла, что они не раз замечали силуэт мёртвой девушки, уныло бродившей около нашего дома. Одетая во всё белое, она появлялась то возле калитки, то смотрела из окна комнаты, и всегда пристально следила за тем, кто её увидит. И если кто не унесёт ноги восвояси, того она заберет с собой. Потом всё это быстро перевелось в шутку. Но осадок, конечно, остался.

Уже возвращаясь домой после вылазки, я беспрестанно смотрел то на окно, то на калитку, то вообще весь двор взглядом шерстил. Мне казалось, что вот она появится около меня, будет смотреть своими пустыми мёртвыми глазами, что от неё будет веять могильным холодом и она схватит меня своей израненной ледяной рукой…

- Мы ждали, что ты вернешься к десяти, - строго сказала мама, не вставая из-за стола и даже не посмотрев в мою сторону.

- Прости мам, вышло случайно, - ответил я.

- Тебе пора браться за ум, Макс, - сказала она. – Мне надоело повторять тебе дома, и я не буду повторять это дважды здесь. Ты меня понял?

- Максим, ну что ты, правда, мы все тебя ждали, не нужно маму разочаровывать, - вклинилась в разговор тетя Аня.

- Я всё понял. И знаете, дважды мне повторять не нужно, - я старался говорить как можно спокойнее, но голос мой предательски дрожал.
 
Садись, поешь, - сказала тётя Аня.

Я не сказал ничего. Просто молча ушёл в свою комнату. За стеной я услышал:

- Я устала с ним бороться.

***

Так вот, уже третьи сутки я не могу сомкнуть глаз. Если и удается заснуть, меня мучают кошмары. Я уверен, что это всё потому, что моя комната соседняя с комнатой Эви. Эви, Эвелина, то есть – она была моей сестрой. Я слабо её помню, только вот не могу забыть, какие красивые голубые глаза у неё были. Об этот не дадут забыть её фотографии, стоящие по всему дому. Хотя об этих фотографиях… они показывают не всё. Если бы довелось увидеть её живой, то можно было заметить, сколько в этих бездонных глазах жизни, открытости, чувственности.

Я устал бороться с бессонницей. Тогда и решил пойти на кухню выпить чаю. Было уже за полночь, и поэтому я несколько удивился, что моя бабушка сидела за столом и читала книгу.

- Не спится? - сказала она, поправив очки и продолжая читать.

- Я уже и не знаю, смогу ли здесь когда-нибудь нормально уснуть, - ответил я, зажигая газовую плиту.

- Ну, так, а в чём причина, жарко? – спросила она.

- Да если бы, - ответил я.

- И всё же?

Достав с антресоли чашку, я также захватил с соседнего столика фотографию и поставил её на стол.

- Вот и есть моя причина, - сказал я.

Бабушка сняла очки.

- Я тебя не понимаю, объясни мне, пожалуйста, что ты имеешь в виду?
 
Я вздохнул. Мне вовсе не хотелось выглядеть полудурком.

- У меня такое чувство, что она постоянно за мной следит. Словно хочет напугать меня до смерти.

Бабушка надела очки обратно.

- Не говори глупости, - сказала она.
 
- Нет, я серьёзно. Уже несколько ночей я не могу спокойно уснуть. Мне всё время кажется, что она смотрит на меня из-за угла. И что куда бы я ни пошёл, она всегда рядом.

- Иди ко мне, - сказала бабушка. Она крепко обняла меня, как в детстве. Ощущая тепло её рук, я чувствовал себя в безопасности. Давно такого не было.

- Она будет всегда рядом, - говорила бабушка. – Не только с тобой, но и со всеми нами. Ты, может, не помнишь, как вы раньше общались, были близки?

- Не помню.

- Ну, так я помню. Почему ты решил, что она хочет тебя напугать, следит за тобой? Если душой она всё же рядом с нами, почему ты решил, что её душа инфернальна?
Я не знал, что сказать.

- Пусть даже она погибла, но она осталась таким же человеком, как ты и я. Её душа, она не может быть исчадием зла. Она по-прежнему наша Эвелина. Мы всегда будем помнить её и любить.

Засвистел чайник. Бабушка достала баранки и печенье. Мы и дальше говорили, говорили обо всём. О моей учёбе в музыкальной школе, о моей девушке, об историях из прошлого. Затем я пошёл спать. И впервые за это время я спокойно заснул.

На следующее утро я проснулся вместе с рассветом. Пробудившись ото сна, я подошёл к окну и посмотрел на восходящее солнце. Оно обещало мне новую жизнь и новые надежды. И как бы призывало меня верить в свои силы.

На кухне никого не было. В воздухе чувствовалась прохлада. Я взял фотографию Эви. Здесь она счастливая, с розовым шариком в руке, готовится его отпустить. Мысленно я попросил у неё прощения за свои мысли. За то, что позволил себе так думать о ней. И я почувствовал, как внутри меня теплом разливается нежность.