Прямая линия

Пенсионер Деревянко Сидор Прокопович с загипсованными ногами и перебинтованной головой, лежал на ватном жёстком матрасе, на железной скрипучей кровати пятидесятых годов выпуска, в районной больнице и сокрушённо вздыхал:
- Вот тебе и прямая линия, сроду в больнице не лежал, вот на старости лет завалился, захотелось дураку старому личного врача заполучить, получил!
А всё началось с объявления по телевизору:
  Сидор Прокопович копался во дворе, обстругивал какую-то доску на верстаке, вдруг скрипнула входная дверь, и старуха-жена пенсионера Деревянко, высунувшись из неё, громко позвала хозяина:
- Сидор, Сидор, - а так как он замешкался, добавила, - пень глухой.
- Сама-то ты лучше? - Услыхав последние слова супруги, пробурчал пенсионер, - чаво орёшь, приспичило што-ли?
- Приспичило! Иди послухай, по телевизеру говорять на будушай недели напрямую будуть люди говорить с президентом, пряма через икран!
- Не бреши, как ето можна с телевизером разговаривать, ты што белены объелась бабка?
Однако, отложив рубанок в сторону, пошёл в избу и уставился в экран телевизора:
- Повторяю ещё раз, - строго посмотрев в глаза пенсионера Деревянко, как будто не довольная тем, что он не слышал с первого раза её слов, сказала представительная дикторша. - Уважаемые жители России, на будущей недели, в четверг, состоится прямая линия с президентом, вы можете заранее подготовить и отправить по электронной почте любые волнующие вас вопросы.
- Ета што за електронная почта, бабка ты не знаешь? – заинтересовался объявлением Сидор Прокопович.
- Да дьявол их знаить, етих нонишних начальников, по нахватались загранишных слов, видна таперь так почты называются.
- Как ты думаешь, бабка, письмо до четверга до Москвы дойдёть, али нет?
- Если еропланом, дойдёть точно, а табе накой ето надо?
- Хочу к президенту обратитца, дочка с зятем в городе живуть, помнишь, жаловались, бензин дорогой, за квартиру деруть с кажным годом всё больша и больша, уже зарплаты не хватаеть, за елехтричество кажный квартал надбавка. Пусть - ка он разбирёца, да всыпить кому следует!
И отложив все дела, пенсионер Деревянко Сидор Прокопович сел писать обращение к президенту. Он даже не стал обедать, чтобы ускорить процесс отправки депеши по назначению. Уже смеркалось, когда он наскрёб на тетрадном листе бумаги последние каракули, послюнив конверт, запечатал его, но ему показалось этого мало, и он для верности, намылив заднюю часть конверта хозяйственным мылом, заклеил её куском газетного листа.
- Мало ли чего, - думал он, - не дай бог местное начальство прочитает, греха не оберёшься.
Затем послюнявив карандаш, которым он писал послание, вывил крупными буквами на конверте: « МОСКВА, ПРЕЗИДЕНТУ В КРЕМЛЬ ИЛИ В БЕЛЫЙ ДОМ, точно не знаю, но вы там все грамотные разберётись», подумал и добавил: «отправить еропланом». Обрадованный тем, что на улице уже темно, он, пригнувшись, как вор, быстро добежал до почты и кинул конверт в почтовый ящик.
До четверга пенсионер Деревянко почти не выходил на улицу, боялся, что не дай бог по его виду, кто ни будь, догадается о его пока тайном обращении к высшей власти, а если выходил за калитку, то сначала оглядывался, нет ли кого на улице, а затем, пригнувшись, быстро добегал до намеченной цели.
  И вот, наконец, наступил долгожданный четверг. Пенсионер Сидор Прокопович, с утра побрился, помылся в бане, одел чистую, старинную, вышитую крестом, ещё покойной бабкой, рубаху. В назначенный час закрыл входную дверь на засов, чтобы никто не помешал процессу общения с президентом и, усадив рядом жену Екатерину Матвевну, сел на обшитый дермантином  диван, являющийся единственной роскошью в избе.
- Ох, мать твою!- Воскликнул он, когда дикторша объявила о том, что обращений пришло миллионы, - ета когда жа он на всё ответит, и знает ли он столько!?
Но президент оказался то же не лыком шит, как говорится, он так и заявил:
- А, что это я один буду за всё отвечать, ну ка пригласите сюда всех министров во главе с их председателем, пусть ка они то же рогом пошевелят. Да посмотрят в глаза народу, хотя бы через телевизор.
Против президента не попрёшь, быстро все приближённые заполнили аудиторию, без  всяких возражений заняли свои места. И это очень понравилось пенсионеру Деревянко:
- Ишь, бабка, как он их дёржит на коротком поводку, не то, што наш местный галава, орёт, орёт, а всё толку нет.
И вот начались прямые ответы на прямо поставленные народом вопросы.
Первый, как всегда был международный вопрос:
- Сколько времени мы ещё будем помогать гуманитарной помощью различным странам ближнего и дальнего зарубежья? – Намекая на то, что сами-то мы не шибко богаты, спросил один интеллигент из Москвы.
На что президент ответил, что мы не можем бросить в беде дружественные нам страны, в сложный момент для нашей страны, они тоже не обойдут нас своим вниманием и кинут, когда, ни будь, лишний кусок со своего стола. К тому же нас окружают недружественные особи из НАТО, озлобленные, как собаки и, чтобы они не рвали, в злобной ярости, свои цепи, им нужно иногда бросать жирные куски мяса.
С этим ответом пенсионер Деревянко был, совершенно, согласен. Он вспомнил девяностые годы, когда его страна Россия, богатейшая и огромная, под управлением нового правительства, дошла до нищеты, потому, что злобные особи из НАТО, объединившись с новыми российскими демократами,  дорвались до обеденного стола, и мясо наше жрали, уже не кусками, а заграбастали всё, без остатка.  И ещё он вспомнил, как видя такое тяжелое положение в России, её людям стали присылать гуманитарную помощь другие страны, и даже так ненавистного нам блока НАТО. Сидор Прокопович сам ходил в местную администрацию и получал эту самую гуманитарную помощь. Он вспомнил, как ему выдали большую бутыль рафинированного масла, у нас в такие бутыли масло  ещё не разливали. И использовав это масло по назначению, он поставил пустую бутыль на видном месте, чтобы все кто приходил к нему в дом, завидовали его связям с заграницей. И ещё ему в администрации выдали красиво упакованный свёрток со шмотками, за целлофановый мешок была зацеплена этикетка, на которой русскими буквами было нацарапано: «ит из ДЖАПАН», что, как потом сказал зять, означало примерно «это из Япронии». Сидор Прокопович долго не открывал пакет, дожидался визита зятя, хотел подарить ему, в то время в городе жилось ещё хуже, чем в деревне. Зять приехал, расшифровал надпись на пакете, обрадовался подарку, но когда пакет развернули, он от него отказался. В пакете оказался рабочий костюм, видимо самурая, так как половины  одной штанины и рукава отсутствовали, видимо самурай, защищая свою честь, долго бился на японских мечах с врагами и потерял эти, озвученные выше, принадлежности, вместе с находящимися в них частями тела. Но так как кровь на шмотках, всё - таки, отсутствовала, Деревянко отрезал остальные лишние штанины  и рукава, получился отличный летний костюм, для полевых работ, который до сих пор висел у них дома в старом шкафу.
Такие вот мысли промелькнули в голове Сидора Прокоповича, пока первый вопрос подробно разбирали подключившиеся члены правительства.
Второй вопрос задал патлатый, сухопарый молодой человек в больших очках с толстыми стёклами, откуда он родом не сказал, видимо определённого места жительства не имел:
- А скажите мне, пожалуйста, как вы относитесь к крипто валюте и когда можно будет свободно заниматься её накоплением на виртуальных счетах.
- Бабка, чо он сказал? Какая крихто валюта? – озадаченно вопрошал пенсионер Деревянко. Екатерина Матвевна ничего не сказала, только тупо глядя в телевизор, пожала плечами.
А президент в это время, на поставленный вопрос, предложил ответить председателю Центробанка:
- Да, это валюта будущего, - загадочно закатив глаза, начал пояснять тот, - но некоторые владельцы финансовых компьютерных программ уже сейчас начали многократно увеличивать свои виртуальные счета, некоторые в миллионы раз.
- Бабка. Сколько у нас в наличии денег? – Не справившись с охватившей его алчностью, спросил дед.
- Тебе зачем? – удивлённо спросила та.
- Давай обменяем на ету самую крихто валюту! – Хотел ответить дед, но вспомнив, что представитель Центробанка говорил о каком - то компьютере и о каких - то программах, только махнул рукой.
А отвечающий на вопрос председатель,  в это время, добавил:
- Прошу учесть, господа, что эти все операции, с крипто валютой, очень рискованные, можно в один час несказанно круто разбогатеть, а затем, в этот же час, оказаться нищим.
« Слава богу, - подумал пенсионер Деревянко, - што я не успел обменять «деревянные» рубли на ету самую крихто валюту!»
А в это время на экран телевизора вылезла бойкая, средних лет бабёнка и, расталкивая окруживших её корреспондентов, заверещала:
- Я с Дальнего Востока, приехала туда получить свой, обещанный по правительственной программе, гектар земли, а мне дали только девяносто пять соток, это, что за безобразие!
- И правда, безобразие! – Рассердился президент, - ну ка выведете мне на экран губернатора этого края. Вам ничего нельзя поручить, любое дело загубите, - продолжал возмущаться президент, после того как на экране появился губернатор, с низко опущенной виновато головой, – в общем так, губернатор такой-то, если завтра не вернешь пять соток земли, у тебя на усадьбе, заставлю данной гражданке построить дом. 
« Вот дура, - подумал пенсионер Деревянко,  из - за каких-то пяти соток вылезла на экран. Ни каких соображений нет. Вот я прошлый год, незаконно для своей пасеки урвал два гектара земли на административных лугах, без спроса, местный глава начал орать, пугать меня прокуратурой. Я отвёз ему флягу мёда, и всё уладилось, он мне ещё полгектара выделил и выписал документы на владение этой землёй».
«Она- то дура, а губернатор ещё дурней, - продолжал думать Сидор Прокопович, - што ему на дальнем востоке земли мало. - Он Сидор, когда- то жил там, так вот эта земля сотнями гектар расстилается до самого горизонта, никому не нужна, а тут пять соток, из- за них теперь попал на крючок, дурная башка».
- Слухай бабка, штой-то на моё письмо ни хто не отвечаить? Неуж не дошло, наверна эроплан сломался, –  сокрушался пенсионер Деревянко.
Но в это самое время на экране опять появилась большая группа репортёров и, видимо так было задумано, один из них обратился к столпившемуся народу:
- Скажите уважаемые, господа, какой же, на сегодня, вас волнует вопрос больше всего?
Господа, расталкивая друг друга, кинулись к микрофонам и, перебивая друг друга, завопили:
- Когда же, в конце - концов, нас перестанут грабить, нефти добываем больше всех, а бензин с каждым днём дорожает на рубль, а то и два! - Кричали сразу несколько человек в одни микрофоны.
- Когда же перестанут повышаться цены на коммунальные услуги, - орали со всех сторон в другие микрофоны, - живём как Бобики в конуре, а дерут, как за царские дворцы!
- Вот бабка письмо то моё, видима, дошло, не могу только понять, как енти люди смогли его прочитать?
А на экране в это время появился председатель правительства, дед не заметил, как это произошло, но видимо ему, председателю, было поручено отвечать на данные вопросы:
- Уважаемые друзья! – Пенсионеру Деревянко очень понравилось обращение, он терпеть не мог, когда людей обзывали господами, - я как председатель правительства беру на себя ответственность за допущенную ошибку.  Да стоимость бензина за последнюю декаду возросла в среднем по стране с тридцати пяти рублей до  сорока пяти, - председатель  вытащил из портфеля калькулятор и начал быстро водить пальцами по нему.- Акцизы…, баррель…, доставка…,  сорок пять пишем, рубль на ум пошло…- бормотал он, - ничего страшного всего подорожал на три процента, сейчас мы это остановим, обещаю!
- На какие три! - вырвался из толпы одинокий возглас.
- Сказал на три, значить на три и «баста», - парировал председатель, - а по жилищно коммунальному хозяйству, я слово предоставляю своему заместителю по данным вопросам.
- А я, что могу, бензин дорожает, электричество тоже, заработная плата у коммунальщиков растёт, отсюда и таков результат.
-А почему электричество дорожает? – обратился председатель к министру энергетики.
- Так бензин подорожал, - ответил тот.
- А почему бензин подорожал?
- Так на электричество цены выросли.
-Слушайте, какой-то замкнутый круг, - возмутился президент, - вы идите отсюда, разберитесь сначала сами, а потом мне доложите.
-Ну, вот бабка, што я и говорил, счас он закончит с нами говорить и всыпит етим министрам как следоват, - обрадовался пенсионер Деревянко.
А на экране появилась болезненного вида женщина, держась за грудную клетку в том месте, где предположительно находилось сердце, она слабым голосом, жалобно залепетала:
- Больницы в селе нет, люди болеют, до районной больницы далеко, скорой помощи не дождёшься, что делать, хоть ложись и помирай.
- Где у нас министр здравоохранения? – Спросил президент и, заметив её в дальнем углу, предложил,  -  отвечайте на поставленный вопрос.
Вот тут- то пенсионеру Деревянко лучше бы отойти, куда ни - будь, от телевизора, например, попить чайку, либо в туалет, чтобы не слышать ответа медицинского министра, но этого не случилось, он наоборот, развесив уши, уставился в экран.
А министр здравоохранения тем временем, оседлав «любимого конька», подробно начала излагать тезисы достижений отечественной медицины, её дальнейшее развитие, научные разработки в сфере сердечнососудистой хирургии и борьбы со злокачественными опухолями.
-Вы не волнуйтесь, - продолжала она, - на те, деньги, которые выделены в этом году из бюджета, мы скоро дойдём до каждой деревни и даже хутора. А что касается городских и районных клиник, мы уже начали разрабатывать новую программу: «Каждой семье свой доктор», да, да товарищи, вами будут заниматься, ни какие попало доктора, а те которые вам понравятся, и вы и ваша семья будете пользоваться их услугами. И ещё не забывайте каждые полгода проходить обследования вблизи расположенных от вашего дома клиниках, мы сейчас за этим следим строго. Всё это должно проводиться бесплатно.
- Ах, мать твою…- восхищённо воскликнул пенсионер Деревянко /эти три слова, в его лексиконе, обозначали и радость, и возмущение, и восторг/.  Он, может быть, и не поверил бы этой медичке, но её обращение к народу «товарищи» окончательно убедило его в правоте сказанного.  Он принял это, как призыв из прошлого, социалистического: «товарищи верьте мне!»
Больше пенсионер Деревянко слушать ничего не стал, выключил телевизор, и возбуждённо заходил из угла в угол, благо ходить далеко не пришлось, изба размерами была три на четыре метра.
-Всё бабка, завтра пойдём в рыйон, в полуклинику, - кидал на ходу пенсионер Деревянко, - мы ни кода не были в больнице, пора к дохтурам, пущай они нас оглядять, я знать хочу долго ли мне престоит дальша жить. Тем более бесплатно.  А там завидём сибе домашнева дохтура и будим жить препиваюче, только болезня в дом, а домашний дохтур тюк её по башке, и всё в норме.
- Я ни куда не пойду, - категорически заявила Екатерина Матвевна.
- Ну, ты как хошь, я от таких благостей не откажусь, завтра прямо в шесть часов утра подамся в рыйон.
Рано утром пенсионер Деревянко положил в котомку краюху хлеба и два огурца, прощально кинув взор на старуху, двинулся в сторону районного центра, где располагалась поликлиника обслуживающая посёлок в двадцать тысяч и район в тридцать тысяч человек.
До перекрёстка, у которого останавливался автобус, три километра пути. Сидор Прокопович это расстояние преодолел примерно за час.  Езда на автобусе, тридцать километров отняла ещё один час.  Поиски поликлиники ещё полтора.  В общем, по месту назначения, пенсионер Деревянко прибыл в половине десятого, когда основная масса талонов на приём к врачам была уже разобрана. К тому же, как вы помните, он никогда ранее не обращался в больницу и всей процедуры попадания к нужному доктору не знал. Зайдя внутрь лечебного заведения и увидев огромную массу народа, толпившуюся у дверей кабинетов, пенсионер Деревянко растерялся и хотел уже было дать тягу домой, но в это время, проходящая мимо, санитарочка, увидев оторопевшего старика, участливо спросила:
- Вам к какому врачу, дедушка?
- К своему, касатка моя, - успокаиваясь, ответил старик.
- К какому своему?
-Да я и сам не знаю пока.
-А ты читать умеешь, дедушка?
-Да, малость соображаю.
-Ну, тогда вон, видишь  белая доска висит, это расписание работы врачей, подойди, почитай, может, и вспомнишь к кому тебе нужно, а мне некогда, надо работать. 
Пенсионер Деревянко подошёл к расписанию и, уставившись на доску, вспомнил, что забыл очки дома. Но буквы были выведены крупным шрифтом и он, присмотревшись, стал читать по слогам:
- Ухо-гор-ло-нос, ухогорлонос – это фамилия, што ли таковская, - задумался старик, - ухагорланос, нет к нему я не пойду, уж сильно заковыристое штой –то.
- Сто-ма-то-лог, а этот, наверное, сильно материться, сто мат понятно, что жа обозначает олог, - размышлял пенсионер Деревянко, - нет, этот тожа не нужен, какой жа он домашний дохтур если лается, как кобель.
- Хи-рур-г, - читал Сидор Прокопович ниже расположенную строку, - хи-хи – рург, наверное весёлый человек, пойду к нему, - каб. № 10, каб, каб… кабинет, - догадался Сидор.
- Мил человек, скажи, где десятый кабинет? – Обратился он к проходящему мимо мужчине в белом халате.
- Да вот, через две двери, - ответил тот.
Пенсионер Деревянко устремил взор на указанную дверь, у которой толпились болящие, кто с костылями, кто с гипсом, а некоторые с пробитыми головами, плотно перевязанными бинтом и обильно политые йодом.
«Видно хороший дохтур, вишь, к нему, сколько народу и все инвалиды, видима тяжко ему приходится, не успевает на дому их осматривать, сюда всех пригласил. Зачем он стал сразу стольким болящим своим», - перекатывалось в голове пенсионера Деревянко.
 Подошёл ближе, прислушался, за дверью раздались стоны, затем вопли и наконец, кто-то, взвыв от боли, выдал такой мат, что, стоявшая у двери,  болящая схватившись за перевязанную голову, медленно опустилась на колени.
-«Сам он етот хирург ломает им ноги и пробивает головы, што ли? - подумал  Сидор,  и с опаской поглядывая на хирургическую дверь, отошёл подальше, - нет, етот дохтур, нам с Екатериной Матвевной, не подходить».
- Ну, что дедушка, нашёл ты нужного врача или нет? - подбежала к нему знакомая санитарка.
- Да нет ешо, деточка.
- Ты дедушка, наверное, сам не знаешь, что у тебя болит?
- Не знаю, мне бы найти своего врача, - под словом своего скрывалось слово семейного, но Сидору Прокоповичу это слово нравилось больше.
- Тогда тебе нужно попасть к терапевту, а уж он определит, куда тебя направить дальше. У нас здесь все, кто не знает, что у него болит, идут к терапевту.
- Спасибо тебе деточка. А где етот тарапефт сидить?
- Дойдёшь до конца коридора увидишь.
Но до конца коридора пенсионеру Деревянко дойти не удалось. Метров за десять от этого конца всё пространство коридора было забито людьми, скорее всего больными, а может, и нет, может теми, кто вчера прослушал прямую линию с Москвой.
- Ет хтойт такие? – Спросил пенсионер, последнего в этой толчие.
- Больные, все к терапевту.  А ты то же, дед?
- Да, – ответил Сидор и затем снова спросил, - видима, хороший дохтур раз к нему столько желаюших быть своими? - Гнул он министерскую линию.
- Какими, к дьяволу, своими,- ничего не понял «последний в толчие», - к этому своему нужно записываться за неделю и то хрен попадёшь. А ты старик талон то на очередь взял?
- Какой талон? Где его берут?
- Где, где, в Караганде, - хмыкнул тот, - иди в регистратуру, там тебе выпишут талон и растолкуют, что к чему. Вот там, как заходишь в поликлинику, стойка застекленная, это и есть регистратура.
Пенсионер Деревянко, понурив голову, двинулся в указанном направлении,  и в эту голову его начали пробиваться сомнения в возможности приобретения домашнего доктора, но он ещё пока не терял веры в произнесённые слова министром здравоохранения, и особенно в слово «товарищи».
Подойдя к регистратуре, Сидор Прокопович уставился в вырезанное окошечко в стекле, за которым никого не было,  постояв минут пятнадцать, он насмелился и позвал:
- Эй, есть тама хто- ни будь!?
Хто - нибудь, появилась, в образе довольно толстой, но удивительно доброй и смешливой женщины.
- Что, дедушка, приспичило? - Расплылась она в улыбке, - всё, талоны кончились, поздно пришёл, тебе к кому нужно.
- Да мне надо  найтить своего дохтура.
- А ты что не знаешь, какого  тебе надо, что ли? – ещё шире расплылась в улыбке регистраторша.
- Да мне всё одно. Лишь ба он для нас со старухой стал своим.
- Дед,  ну раз тебе всё равно, вот есть талоны к проктологу, - прыснув в кулак, сверкнула она лукавым взором.
« Прахтолог, - задумался пенсионер Деревянко, - наверное, умный, раз так называется, значить большая прахтика».
- Ну, что пойдёшь? – не сдержавшись, захохотала регистраторша.
- Пойду! – Решился старик, - «видно хорошо они здесь живут, ишь, какая весёлая», - подумал он и направился в указанном регистраторшой направлении.
На двери указанного кабинета висела табличка, написанная крупными чёрными буквами: «ПРОКТОЛОГ», у двери никого не было.
« Ну, слава богу, хоть один  не занятой, будет нам с бабкой домашний дохтур», - подумал пенсионер Деревянко и открыл дверь в кабинет.
Сразу глаза выхватили не обычное кресло, стоящее у противоположной от ока стены, похоже оно было на предмет пыток, на котором издевались над людьми. Рядом стояла кушетка, накрытая белой простыней. У противоположной, от входной двери, стены стоял стол. За столом сидел огромный детина, армянской национальности, в белом халате.
- Доброго вам дня, - робко поздоровался Сидор Прокопович.
- Пыривет, старина, - ответил детина, - садыс на кушетка.
- Да я постаю, - с сомнением, глядя на армянина, ответил Сидор, - «да, вот это дохтур, домашний, придёт в дом, конец нам с бабкой», - подумал он.
- Пачэму постаю, што припекло, сидеть нэ можэшь, - сочувственно, но с напором сказал доктор, - што тэбя беспокоит?
- Да я ишу своего дохтура, - смущённо ответил старик.
- Вах, иесли у тэбя гэморой, я буду тэбе своим дохтором, дарагой.
-«Какой ещё гэмарой, пчелиный рой я знаю, а што ето ешо за гэморой»? – всё больше напрягаясь подумал пенсионер Деревянко.
- Снэмай шатаны, знакомитца будэм .
- Дык зачем снимать штаны, давай знакомица так.
- Э, дарагой, я нэ настолько зоркий, чтобы видеть скывозь твои шатаны.
«Видимо так нужно для первого осмотра»,  подумал Сидор Прокопович, и, расстегнув ремень, приспустил штаны.
- Лезь в кирэсло, - приказал доктор.
- А што по другому ни как нельзя, - взмолился старик.
- Почэму, можна,  залэзай на кушетка, становись на чэтвереньки.
И тут пенсионеру Деревянко вспомнилась одна история, рассказанная по телевизору, про нетрадиционный однополую любовь, когда он спросил про это у зятя, тот долго плевался и столько же долго матерился, называя этих людей подонками, и ещё каким- то очень не хорошим словом.
« Ну, уж нет, с меня хватит домашних прахтологов», - перебирая в уме рассказанное зятем, подумал Сидор Прокопович,  и наконец, вспомнив каким словом, называл тех людей зять, напрягся, как заяц для прыжка.
 Он  приподнял штаны, делая вид, что  хочет забраться на кушетку, и вдруг ломанулся к двери.  Не помня себя, от радости спасения, пролетел по коридору, расталкивая болящих и придерживая штаны и ремень рукою. И всё бы кончилось совсем благополучно, но уже на крыльце из ослабевшей руки выскользнули ремень и штаны. Пенсионер Деревянко, запутавшись в них, грохнулся с крыльца….  И вот результат, он в больнице… .  Попал куда хотел на полное обследование, бесплатно. Две ноги переломаны, и голова пробита, зато познакомился с хирургом. Хирург оказался очень хорошим человеком, так же как и проктолог Аванисян, после того, как Сидор Прокопович поведал своим приятелям по палате всё то, что с ним произошло, кто- то рассказал эту историю Аванисяну. И теперь проходя мимо палаты пенсионера Деревянко,  Аванисян заглядывал в неё и приветствовал старика:
- Эй, свой чэловек, пэривэт!
Сидора Прокопьевича навестила Екатерина Матвевна, и принесла злополучный конверт, который вернули с почты. Сидор Прокопович забыл наклеить на него марку.
Приходил и зять, который поведал, что председатель правительства сдержал слово: цены на бензин были заморожены и даже снижены на пять копеек. Но зато на электричество повысились на десять. А коммунальные услуги подорожали на двенадцать процентов.
« Видимо забыл президент всыпать этим министрам и их заместителям, как следует», - горевал пенсионер Деревянко  и, попросив у хирурга конверт, начал писать новое обращение в Москву  в Кремль или в Белый дом, куда точно он не знал, но они там грамотные разберутся...
Жаль старика, про марку-то он опять забыл.
 
2018 г. События не давние.