Хайсан - подлая жизнь

                «Ты лучше голодай, чем что попало ешь – и
  лучше будь один, чем вместе с кем попало...»     (Омар Хайям)

    Мы есть то, что мы едим. Это аксиома. И это – ответ на вопрос, почему мы, живя во Вьетнаме, не учим вьетнамский. Связь тут прямая. Да простят меня вьеты – вопреки их ожиданиям, мы совершенно иные, нежели они – и другими не будем. Невозможно засунуть свою голову в 60-е годы 20-го века, невозможно встать на позицию человека, родители которого ещё лазали по пальмам и питались речными улитками.


   Почему мы таки не учим вьетнамский как следовало бы, в совершенстве? Да не потому что он трудный (хотя это так), а потому что потом придётся с вьетами подробно разговаривать. А это хуже хайсана. Что такое «хай сан»? Любимая еда вьетов – то, что застенчиво называется европейцами «морепродуктами». Перевод с вьетнамского – «низкая жизнь», «подлая жизнь». То есть то, что копошится где-то подле, внизу. Теперь вспомним, что мы есть то, что мы едим.

   Окружающие страны называют вьетов «рыбоедами», но предпочтение при выборе оказывается именно хайсану. Чтоб вы понимали, моллюски и ракообразные(можете гордо называть их устрицами, мидиями, омарами и лангустами) – самая грязная пища в море, они «берут со дна» - как герой фильма «Догвилль». Трупы того, что падает сверху, составляют их рацион. В хайсане – самая высокая концентрация тяжёлых металлов и радиации (особенно после Фукусимы).

    Отступление: факты. Среди примерно 76 миллионов случаев пищевых инфекций, регистрируемых ежегодно в США, от 10 до 19% составляют инфекции, связанные с употреблением морепродуктов. Ежегодно в США около 325000 госпитализаций и 5000 летальных исходов связываются с пищевыми инфекциями. Примечательно, что в США потребление морепродуктов неуклонно возрастало на протяжении нескольких последних десятилетий, в среднем от 4,5 кг на человека в 1960 г. до 7 кг - в 2002 г. Более 63,5 млн. тонн морепродуктов вылавливается и употребляется ежегодно.
Этиология инфекций, связанных с потреблением морепродуктов, по результатам анализа всех вспышек в Нью-Йорке за 15-летний период, подтверждалась при 44% вспышек, 47% вспышек с подтвержденной этиологией вызывались вирусами, 9% - бактериями и 44% было обусловлено химическими агентами.

   Три типа патологических процессов может возникать в связи с употреблением морепродуктов: аллергический, токсический и инфекционный. Морепродукты - это пресноводные или морские животные, включая рыбу и ракообразных. Ракообразные включают моллюсков, таких как устрицы, мидии, кукли, и прочих морских моллюсков, а также самих ракообразных - крабов и креветок. Рыба менее часто ассоциируется с инфекционными заболеваниями, поскольку обычно употребляется после качественной термической обработки. Моллюски же обычно продаются и употребляются сырыми или частично обработанными. Более того, моллюски являются природными пищевыми фильтрами, получающими питание путем фильтрации нескольких литров воды в день. В ходе этого процесса они могут концентрировать в высоких количествах болезнетворные микроорганизмы в своих тканях. Устрицы способны концентрировать фекальные колиформные бактерии более чем четырехкратно по сравнению с окружающей водной средой. Данный процесс не является единственным механизмом аккумуляции патогенных вирусов и бактерий.
   Большинство инфекционных диарей, связанных с потреблением морепродуктов, вызываются вирусами, относящимися к семейству Calciviridae (Norovirus и Sapporo вирусы), а также вирусом гепатита А.
К бактериальным возбудителям, вызывающим инфекции, связанные с потреблением морепродуктов, относятся вибрионы (V.parahaemolyticus, V.vulnificus, V.cholerae), сальмонеллы (S.enteritidis), Aeromonas hydrophila, Plesiomonas shigelloides, L.monocytogenes, C.botulinum, реже кампилобактеры (C.jejuni, C.coli, C.fetus) и стрептококки группы А.
   Фактором, наиболее тесно связанным с развитием инфекции, является потребление сырых или полуготовых морепродуктов – обычное дело для вьетов. Люди с предшествующими заболеваниями, особенно заболеваниями печени, оказываются наиболее чувствительными к инфекции.

     А здесь любая даже деловая встреча немыслима без «хорошей совместной жратвы», как недавно в России без выпивки. Мало того, что вьетнамская еда сама по себе малоаппетитна (хотя это лучшая кухня в Азии) – сразу видно, кто повар: европеец или вьет, по виду например приготовленной и разделанной курицы в ресторане. Если она недоварена, кости её красные от крови и торчат острыми кольями в разные стороны из варварски остервенело порубанной топором без всякой схемы разделки тушки – несомненно, вы в гостях у вьетов. И вот представьте себе застолье: слегка сполоснутая под краном трава (похоже, вьетнамцы никогда не слышали о чудесных свойствах кипячёнки в плане гигиены) с яйцами глист, «ча ка» - колбаса с бурой (это не шутка, а предмет национальной гордости...),  «бун ча» - макароны с жуткими пережаренными свиными котлетами, вымоченными в вонючем рыбном соусе из протухшей рыбы и упомянутая несчастная курица-спортсменка. Сидишь за столом и прикидываешь, сколько потом надо будет лечиться: глисты, сальмонелла, возможно трихины и конечно коли-бацилла. В принципе этого уже достаточно, чтоб отбить всякую охоту к вьетнамскому общению, но это не всё. Остаются ещё и окружающие. Такое впечатление, что без еды вьеты общаться не умеют, тем для разговоров особо нет. Темы наперечёт: 1) жратва - 70%  болтовни, 2) дети – 20%  , 3) как вам во Вьетнаме. Эти темы перекликаются друг с другом и весь обед (ужин) муссируются подобно незатейливой нудной и длинно-извилистой, как Меконг, песней пьяной вьетнамки, истязающей присутствующих жутким караоке.
 
   К примеру, беседа следующая. «О, такой хайсан я кушал только здесь. Чистое море. (Хотя в море ни хрена нет, весь хайсан разводится в садках и кормится антибиотиками и гормонами роста). А вы любите хайсан? А ваши дети? Нет детей? А как же так, почему? А надо съездить к... (Будде, бабке-шаманке в Лао Кай или Фу Йен) – сразу поможет." (Причём нет ни единого проблеска мысли, что некоторые люди не хотят детей. Сказать такое – не поймут, будут допытываться точный перевод сказанного. То есть вообще в головёнку не влазят такие константы.) Одна женщина – с двумя высшими образованиями – три часа подряд (!) рассказывала на хорошем английском, как и где лучше готовят эту самую «бун ча» - то есть нет понятия, что колбаса с бурой это крысиная отрава в буквальном смысле. Можно знать хоть три языка – и при этом быть вьетнамцем до мозга костей, кровавых куриных костей на праздничном столе.

   Лишь одна женщина – мы знаем её семью с момента приезда – восприняла мои смущённые медицинские аксиомы питания и гигиены с надлежащим вниманием и таки сломала свои стереотипы. Но это единичный случай.

Этого мало. Ещё один аспект - сама культура (вернее, бескультурье) самого процесса поглощения пищи. Представьте рядовую ситуацию: вы сидите, сжатый с боков
какими-то родственниками родственников, в руках у вас длинные палочки, на столе всё свободное место занято высокими банками пива и кока-колы с торчащими трубочками. Вы должны постоянно держать в руках злосчастные палочки (положить их в тарелку или на стол по местным понятиям немыслимо))), стараться жонглировать ими, чтоб не свернуть банку коки прямо на стол, выцапывая с общих тарелок кусочки еды, уворачиваясь от предложений попробовать какую-нибудь гадость и сигаретного дыма. Вьетнамцы вполне способны одновременно пить, курить, говорить и жрать (это нельзя назвать словом "кушать" - именно жрать). Палочки в одной руке летают как ласточки над столом, сигарета в другой руке, рот непрерывно занят одновременно чавканьем (признак того, что блюдо нравится) и болтовнёй. При этом вы, повторюсь, стиснуты с обеих сторон чужими локтями - ведь как ни был бы велик дом, а Род ещё больше. И у Рода очень большой рот. К сожалению, этот рот ничего дельного за весь вечер не изречёт, проверено неоднократно.

   Я с наслаждением бы пообщался на тему теории пустоты или двенадцати звеньев взаимозависимого происхождения. Увы, буддизм тут местечкового разлива и, скорее, анимизм. На полном серьёзе перед трапезой собравшиеся приглашают к столу... мёртвых. То есть души предков. И кушают в такой интересной компании. А чего стОит ритуал перемывания костей! В русском языке это выражение осталось от тысячелетней давности похожих  языческих ритуалов древних славян. Здесь же через три года после кончины родственника выкапывают и тщательно отделяют кусочки истлевшей плоти от костей, складывая кости в оссуарий и ставя его в доме на алтарь либо в специально отведённую комнатку. Так что родичи всегда с тобой. Поэтому коммунистические идеи так легко нашли тут свою почву - говорим "Род", подразумеваем "Партия" и "Страна". Для цивилизованного толерантного европейца всякие "общественные" вещи малопривлекательны, русские уже тоже получили прививку от коммунизма и предпочитают платить налоги нежели "участвовать в общественной жизни" и часами сидеть на всяческих собраниях. На почти ежедневных сходняках по поводу и без него; смысл-то именно в РОЕНИИ, в ОБ-щении. Какая разница, что обсуждать? Главное (как всегда при социализме) - не результат, а участие. Смысл в чувстве, что ты не один маленький муравей, а часть великого муравейника. Что не один ты - дурак, так что если несколько дураков соберутся что-либо обсуждать - за одного умного сойдут. Коллективный разум, понимаешь. Видели, как муравьи тащат гусеницу? В разные стороны тянут, иногда вообще в сторону противоположную назначенному месту - но странным образом рано или поздно груз оказывается в муравейнике.
      Всё это избавляет от чувства неполноценности и страха, базирующегося на внутреннем глубинном понимании своей ограниченности.

      Кто-то усмотрит в этом некое благо. Это от незнания того факта, что вьетнамское общество – матриархат, и здесь до сих пор треть браков совершается по договору родителей. Отсюда и множество песен на тему «ах да за нелюбимого я вышла». Любые самые идиотские решения принимаются хозяйкой дома (поэтому и идиотские) и это не обсуждается. Читая иностранные блоги о Вьетнаме, часто натыкаешься на фразу : «Самый кошмар во Вьетнаме – это вьетнамцы...»  Не согласен. Вьетнамки.
Многие удивляются: такие милые азиаты, улыбаются всё время. Ну да, дети и дауны тоже улыбаются. А захотели бы вы постоянно жить в стране детей и даунов?..

   Показательны примеры межрасовых браков русский-вьетнамка. Удачны лишь процентов 20 максимум. В основном, прижив от иностранца детей и с помощью мужа развернув неплохой бизнес, жена впоследствии отбирает и детей и бизнес... Это реальные случаи из жизни знакомых экспатов, и их ОЧЕНЬ много.  Европец женится (как ему представляется) на красивой куколке, а вот потом... Наступает момент как в российском прекрасном фильме «Рассказы», где сорокалетний влюбляется в двадцатилетнюю – а потом говорит: не могу больше. Она ему: как же так, нам же так хорошо вместе! На что он с тоской отвечает: «О чём тебя е...ь?..» И вьетнамская жена это чувствует (интуиция у них просто звериная)и чаще всего сама выступает инициатором развода.

   Можно жить в Азии очень долго и счастливо при одном условии, известном каждому российскому автовладельцу : «Соблюдай дистанцию!»  Потому что, сблизившись с аборигеном, через неделю все темы будут исчерпаны – и что дальше? А дальше тебя попытаются использовать.

   Короче – хайсан. «Подлая жизнь».

-----------------------------------------------------
 Подробно об этой и других странах ЮВ-Азии можно прочесть в сборнике "Записки проходимца - случайные черты" на странице автора.