В чертогах тесных

В чертогах тесных, коммунальных душ,
Где свет забыт, и тени вместо крова,
Лишь редкий луч, как пульс ушедших стуж,
Мелькнёт в толпе безмолвного покрова.

От первого "дай, дай" — до эпитафий,
Путь замыкает трещина в стекле.
И храм, что был вместилищем теофий,
Стал братом кабака во мгле.

Храм обнищал, и вместо ликов — копоть,
Да свечи чадовой истлевший силуэт.
Здесь не звучит молитва — только ропот,
А так же шепот тех, кто утопил завет.

Обречены в Сансары бесконечном хороводе,
Сгорать искристыми мы в пыльных кружевах,
Где не святыня — глыба в анекдоте,
И истина — в слепящих бирюзах.

Какие искры? Всё давно угасло,
Меняя свет на иллюзорий мрак,
Шуньята здесь глядит в тебя, как в пасть напрасно,
Ты сам вплетён в её беззвучный флаг.

Согбенный век — зерно несёт раздора,
Скрывая под кафтаном пепел жил
И медоточит речь с псевдозаботой вора
Вольёт стрихнин, где будто мёд застыл.

2

Костры миропорядка доживут в ретортах,
И Философский камень солью на губах.
Нам в самом центре Гнозиса запыленных колодцев
Опять лишь тени отражаются в слезах.

Здесь пилигрим с мечтою о спасенье,
Шаги сочтет до стен Кадмовых врат.
Каждый виток — не путь, только забвенье,
Каждый наставник знает путь лишь в ад.

Урны пусты, и херувимы — слепы,
А древний город в зеркале стал сном.
И logos молчалив - забыв про свои скрепы,
Бормочет только numen за стеклом.

Мгновения плавятся в медной алембике,
И Разум дрожит, на границе ночей.
Утонет в безвременьи, в сонной полемике
Выдох Иштар — след эфесских ключей.

А звезды висят, словно перстни безумца,
И каждая светит всем тем, что забыл.
Ты сам себе стал перворожденным глумцем,
Ты сам себе храм со поджег и остыл.


---

Финал

Но в час, когда рассыплется иллюзий свита,
И тихо выйдет смерть — не в чёрном, а в лучах,
Ты вдруг поймёшь, что тьма — не пустота закрыта,
А чья-то нежность в светопреставленья снах.

Ты снимешь лик, что называл собою,
Увидишь, как мираж глядит назад.
И станешь дымкой в бездне над судьбою,
Где нет ни слов, ни боли, ни преград.

И всё, что было - ларчик отражений,
Ты в нём и искра, ты же чернота.
В чертогах вновь, сквозь шепот сновидений,
Ты понял: ты — не форма - пустота.