Мини-императрица

Пролог
… Дорогие читатели, сейчас в моде такое движение, как «феминизм», женщины, добиваясь равенства с мужчинами во всём, демонстрируют свои лучшие качества характера, но настоящая ли это сила? Стоит ли игра свеч? Ведь сила духа, сила характера человека, в том числе и женщины, не в командирских замашках лидера, не в физической силе, не в демонстрации своего превосходства, а в духовном стержне, в том героизме, мудрости, стойкости  и выдержке, что в глубине души. Именно такой духовной силой обладала императрица Мария Фёдоровна в те времена, когда и слова-то «феминизм» не было. Императрица и просто женщина с железной силой воли, заслуживающая уважения, Мария Фёдоровна навсегда войдёт в историю, как пример мужества, хотя за маленький рост её неофициально прозвали «Мини-императрица». Этим прозвищем я и назвала произведение, хотя это больше похоже на шутку: какая же она «мини», если по характеру она — человек с большой буквы, великая женщина, которая стала опорой сначала своему мужу, а потом своему святому сыну?..
Я предлагаю вам прочитать её историю и задуматься, что такое «феминизм», а что — настоящая сила…
Глава «Жестокая шутка жизни»
… В тот день была чудесная погода, принцесса Дании Догмата, маленькая ростком  хрупкая девушка с красивыми голубыми веждами и тёмно-русой высокой причёской ехала в карете со своим женихом русским цесаревичем Николаем Александровичем, приятным молодым человеком в котелке и костюме цвета «кофе с молоком».
— Милая, мы приближаемся к дворцу, сейчас я представлю тебя моим родным, особенно отцу императору Александру и моему брату, с которым мы — не разлей вода. Кстати, его тоже зовут Александр. Интересно, что в одной семье дважды повторяется имя…— ласково обратился Николай к Догмате.
— А мне нравится имя Александр, но твоё имя, милый, мне, конечно, нравится больше. Я хорошо выгляжу в этом оливковом платье? — весело произнесла Догмата.
— Конечно, милая, просто бесподобно, не зря говорят, что маленькие женщины созданы для любви, я бы ещё добавил: «… и чтобы украшать мир»! — ответил Николай, но тут карета остановилась, и жених и невеста отправились в дворцовый зал…
Догмата вошла в роскошный зал и осмотрела семью императора Александра второго: она состояла из главы семейства, самого пожилого, крепкого русского императора в военной форме, усами и задорным блеском в карих очах, его второй жены, которая была порядочно моложе императора и взрослых детей от обоих браков…
Николай Александрович стал всем по очереди представлять Догмату, император высказал одобрение, но внимание принцессы Дании привлёк один из братьев Николая: сильный, высокий и широкий в плечах, как Геракл, молодой человек с бородкой и весёлыми карими очами улыбнулся Догмате…
— А это — мой брат Александр Александрович, самый близкий для меня человек… — пояснил Николай и обратился к брату — Ну, братишка, как тебе Догмата?
— О, Николай, я знал, что ты не оплошаешь, за тебя пойдёт любая красавица! Я рад за тебя, вы будете достойными императором и императрицей, только жаль, что она такая маленькая ростком…  — радостно ответил Александр…
 
— Ваше высочество, а какое имя вы собираетесь носить, приняв православие? — спросил император Александр второй.
— Я думаю, ваше величество, что приму православие под именем Марии Фёдоровны… — ответила Догмата.
— Чудесно, готовьтесь к таинству, осваивайтесь в России, надеюсь, вам понравится у нас… — закончил разговор император, и все приступили к званому торжественному обеду…
Какое-то время всё шло спокойно, жизнь русского императорского двора вполне устраивала Догмату, скоро она должна была принять православие…
Но вдруг что-то тревожное повисло во дворце и закралось в сердце принцессы, когда цесаревич Николай робко сообщил с болезненной бледностью на лице:
— Милая, я должен по совету врачей поехать на воды в Ниццу, мне нужно поправить здоровье…
— Конечно, я буду ждать… — ответила Догмата…
Спустя несколько дней, после отъезда Николая в Ниццу, от него пришло короткое, но пронзительное письмо:
«Свет очей моих, невеста Догмата и мой самый близкий и родной человек, брат Александр, я до последнего не хотел вас огорчать, но должен признаться, что серьёзно болен, угасаю с каждым днём и хотел бы попрощаться с вами. Приехать в Россию сил у меня уже не хватит, поэтому я прошу вас приехать ко мне. Простите, если причинил вам боль.
Любящий вас Николай…».
Догмата показала письмо Александру Александровичу. Молодой царевич-Геркулес расплакался, но собрался с силами, и с Догматой двинулся в путь…
Когда же они приехали в карете в Ниццу, то застали Николая в совсем плачевном состоянии, день и ночь вдвоём Догмата и Александр не отходили от Николая, ухаживая за ним…
Догмата видела, что с каждым днём Александру всё тяжелее, он был почти на грани нервного срыва от переживаний…
Девушка, как могла, старалась поддержать друга-богатыря словами:
— Ну, не изводись ты так, Александр, поправится Николай, мы и лучшие врачи всё сделаем для этого!
— Догмата! Надо быть совсем слепым, чтобы поверить, что Николай выздоровеет! Он тает на глазах! — крикнул в ответ Александр.
— Не кричи на меня! Возьми себя в руки и хотя бы попытайся спасти жизнь брату, если ты настоящий мужчина! — возмутилась Догмата.
Но этот период жизни длился не долго: однажды Догмата отлучилась за лекарством, а когда вошла в спальню Николая, то увидела много православных батюшек и рыдающего на взрыт Александра. Догмата поняла, что батюшки пришли проводить Николая по-христиански в вечную жизнь к Богу, что его земной путь окончен…
Догмата покачнулась, но не подала вида, что расстроилась, подошла к Александру, обняла его за могучие плечи и тихо изрекла:
— Не страдай так, мы сделали всё, что могли, так решил Господь, теперь он у Него в раю. Давай собираться в Россию, батюшки сами сделают всё, как положено…
— Догмата, дорогая, ты же не оставишь меня в такой беде, поддержишь, будешь рядом? Тем более, что ты такая красивая, благородная и сильная девушка, достойная восхищения. Лично я всегда восхищался тобой… — признался Александр.
— Нет, конечно, не брошу, я не вернусь в Данию, я приму православие и стану твоей женой… — ответила тихо, но решительно Догмата.
— Как ты поняла, что я мечтал сделать тебе предложение, но не решился бы? И ты согласна? Какое счастье! — воскликнул Александр.
 
Догмата и Александр вернулись в Санкт-Петербург и объявили о своей помолвке и венчании, которое они решили совершить сразу, как выдержат траур по Николаю…
За это время Догмата приняла таинство крещения и стала великой княгиней Марией Фёдоровной, траур должен был скоро кончиться, казалось, жизнь наладиться…
— Мария! О, милая невеста, как чудесно твоё новое имя! Такое же чудесное, как ты сама! — восхищался Александр.
… Но в тот пасмурный дождливый день император Александр второй накинул шинель и направился к карете. Когда его жена Екатерина и Мария Фёдоровна подбежали уговаривать императора, не ехать в такую погоду, тот спокойно ответил:
— Женщины всегда мнительны, что может случится?
… Во дворце в поздний час было тихо, слышны были только постукивание дождя и тиканье старинных часов с маятником, когда вдруг всех разбудили крики слуг:
— Горе! Его величество тяжело ранены! Было покушение! Горе!
Александр Александрович, что стал цесаревичем, скорее побежал к отцу, уложил на расшитый диван, Мария Фёдоровна позвала лучших врачей…
Бледный, израненный император лежал, молча, а потом подозвал Марию и прошептал:
— Мария, ты должна набраться мужества помочь Александру, сердце моего сына в твоих руках, а, значит, и Россия…
Ответить Мария Фёдоровна уже не успела…
Глава «Мини-императрица проявляет характер»
Спустя несколько дней стало понятно, что второй удар цесаревич Александр примет ещё тяжелее: будущий император сидел в своей спальне часами в простых галифе и русской рубахе, отказывался есть и пить, в глазах постоянно стояли слёзы, которым он не давал волю вырваться…
«Так, вообще-то, он должен разобраться сам, но у него не получается, поэтому я вмешаюсь. Как? Ну, уж как получится…» — подумала Мария Фёдоровна, взяла поднос с едой на кухне и поставила перед Александром со словами:
— Так, раскисший мой Геракл, собирай себя, тебе императором России быть! Вот твой завтрак, я пошла поменять туфельки и припудрить носик, я приду к тебе через полчаса, и чтобы за это время ты всё съел, или я уеду в Данию!
Мария Фёдоровна знала, что солгала: она не собиралась уезжать в  Данию, просто хотела заставить Александра поесть…
Когда она пришла к Александру, то обрадовалась: поднос был пуст.
— Так, просто замечательно, оказывается, ты прекрасно можешь брать себя в руки, когда надо! А сейчас ты оденешься нормально, и мы пойдём гулять в сад! — произнесла Мария Фёдоровна…
Они чудесно прогулялись по саду в Гатчинском, мило беседовали…
Но, когда Александр вернулся в свою спальню, то опять принял обречённый вид.
«Так, что-то тут не чисто. Что же ему здесь может напоминать о пережитых потерях?» — задумалась Мария Фёдоровна и вдруг увидела на каминной полке чёрно-белые фотокарточки отца Александра и брата… 
Мария Фёдоровна сначала растерялась, а потом достала фотокарточки из резных рамок и кинула в огонь в камине.
— За что?! Мне же больно! — со слезами обиды и скорби спросил Александр.
— Да, больно, но придётся эту боль пережить, отпустить их, потому что они уже у Христа, а ты — ещё на земле, и должен жить! — ответила Мария Фёдоровна…
— Я… я постараюсь… — тихо изрёк Александр, а Мария Фёдоровна обняла  своими хрупкими ручками его за широкие плечи и добавила:
— А я буду тебе помогать, я же тебя люблю, хоть и сделала больно. Прости, я не могла по-другому…
Их взгляды встретились, и хотя в карих очах Александра всё ещё стояли слёзы, это были слёзы облегчения, а не страдания…
Когда прошёл траур по Александру второму, то в храме торжественно обвенчали и миропомазали на правление Александра третьего и Марию Фёдоровну…
Всё проходило в шикарной обстановке, Мария Фёдоровна поражала красотой своего платья с горностаем, только вот среди людей так и раздавались насмешки:
— Он — такой богатырь, а она — маленькая, чуть ли не карлик! Мини-императрица!
 
Мария Фёдоровна, услышав это, не растерялась и приняла ещё более величественный вид.  Мария  ощущала на себе тяжесть ответственности: теперь её муж — император вся Руси Александр третий, а она — императрица…
Глава «Дела семейные или первенец»
Став императором Александр обратился к жене:
— Милая моя, я хотел с тобой посоветоваться насчёт политики. После такого инцидента с моим отцом, который провёл не мало реформ, я бы хотел провести «контрреформы», то есть усилить консервативность, цензуру, жандармерию и власть самодержавца, искоренить вольнодумность, которая появилась в народе при моём отце…
Мария Фёдоровна неприятно удивилась таким словам царственного супруга, ей казалось, что политика Александра второго была верной, но потом она поняла, что её супруг не до конца пережил потерю, поэтому решила поддержать его ответом:
— Я считаю, что ты всё делаешь верно, дорогой…
Потом разговор зашёл о внешней политике, и тут Мария Фёдоровна подсказала мужу:
— Нужно сотрудничать с другими православными государствами на Балканском полуострове, стараться избегать войны и не доверять Германии…
Обсуждение политики проходило в красивом мраморном зале с дорогими вазами с цветами и большими  портретами предков Александра третьего, советники и министры стояли в стороне и возмущённо перешёптывались:
— Его величество, такой сильный мужественный крепкий умный человек советуется с женой! Что эта датчанка творит?! Маленькая, как девочка, а сделала из такого великого царя подкаблучника! Тоже нашлась мини-императрица!
Мария Фёдоровна стояла чуть ближе к министрам и посмотрела на них своими голубыми очами с таким гневом, что те сразу замолчали…
Правда, политикой Мария Фёдоровна командовала не долго: скоро выяснилось, что «мини-императрица» ждёт первенца…
Александр старался дать жене спокойствие, комфорт и лучших врачей, но сам переживал: «Как же моя маленькая жёнушка родит? Милая Мария хрупка, как девочка отроческого возраста…».
… Все ждали родин по подсчётам врачей, 9-10 мая, но вдруг в день великомученика Иова, 6 мая, у Марии Фёдоровны начались роды…
Александр ходил по коридорам, переживал, теребил небольшую бороду, тревожась от того, что роды начались раньше срока, и, значит, что-то может пойти не так…
Но скоро из спальни с выбеленными дверями вышли врачи и обрадовали Александра:
— Ваше величество, мы спешим сообщить вам радость: ваша царственная супруга благополучно разрешилась сыном, красивым здоровым мальчиком…
Александр аж вскрикнул от счастья и согнул в кольцо золотой подсвечник, одарил подарками и деньгами всех врачей, а потом поспешил к супруге, опустился перед ней на одно колено и подарил дорогой жемчужный браслет…
Мария и Александр склонились над крохотным мальчиком, а их сынок лежал в колыбели и смотрел внимательно на родителей голубыми глазами-озёрами…
— Он похож на тебя, милая: у него такие же красивые голубые глаза, если он унаследует и твой характер, то будет великим императором!  Я предлагаю назвать его Николаем в честь моего брата! — изрёк счастливый сияющий Александр.
— … А ласково будем звать его милый Ники, Ники — означает победа… — с лучезарной улыбкой предложила Мария Фёдоровна…
Вдруг в спальню зашёл Витте, министр и друг Александра, вид у сурового экономиста был недовольный, разговор он начал с вопроса:
— Ваши величества, а вы понимаете, в какой день родился ваш сын?! В день великомученика Иова!
— Ну, и что с того? — возмутилась Мария Фёдоровна.
— А то, ваше величество, что люди верят, что человек, рождённый в этот день, будет мучиться всю жизнь и кончит земной путь  святой мученической кончиной! Вам лучше поскорее избавиться от ребёнка ради репутации ваших величеств, я знаю хороший сиротский приют при монастыре, дайте мальчика мне, и я тайно отвезу его туда! — высказал своё мнение Витте.
Разозлённая Мария Фёдоровна сняла со стены шпагу и крикнула:
— Что-о-о?! Витте, вы с ума сошли! Я своего милого Ники никуда не отдам!!! Уйдите со своими глупыми советами сейчас же, или я вспомню навыки фехтования, которым обучалась в Дании!!!
Витте посмотрел на императора Александра третьего, тот же сурово ответил:
— Витте, идите и объявите прессе, что в правящей семье большое счастье: родился августейший сын, цесаревич Николай Александрович, и счастье императора и императрицы не может омрачить такая мелочь, что цесаревич родился в день великомученика Иова!
Витте ушёл, сказав на последок:
— Ваше величество, вы не знаете, но, возможно приготовили сыну вместо короны нимб мученика!..
… Спустя сорок дней состоялось торжественное крещение маленького Николая, младенчик с голубыми очами-озёрами своей красотой покорил всех, от знатных гостей только и слышались возгласы:
— Он ангельски красив!
Глава « Семья расширилась, а Николай взрослеет»
 
Время, к сожалению или к счастью, летит быстро, спустя пятнадцать лет Ники вырос в красивого и мудрого отрока, которым восхищались все. Лучшие учителя, сложнейшая учебная программа, много интересных и сложных заданий — Николай справлялся с этими задачами легко, в свободное время озорно бегая по саду с милым смехом…
У Ники за это время появились младшие братья и сёстры: Константин, Михаил, Ксения и Ольга, которые завидовали репутации Николая, как отрока набожного, целомудренного, мудрого и красивого.
— Тоже мне, наш Ники — молитвенник! Родительский любимчик! Ханжа! — возмущалась Ксения Константину тайком от родителей.
… А Александр и Мария Фёдоровна наблюдали за детьми, и мать семейства тихо изрекла:
— Дорогой, Александр,  меня очень  радует, что милый Ники не только красив и образован, но и верующий примерный христианин, он искренне воцерквлён, его жизнь не отделима от православия, но я боюсь, чтобы эта святая чистота не сыграла с ним злую шутку, когда он станет императором. Боюсь, что тогда давно Витте был отчасти прав…
— Что за глупости, милая? Николай — умнейший и добрейший парень, Россия должна гордиться, что ей достанется такой император! — с гордостью ответил Александр…
Мария Фёдоровна тяжело вздохнула и собрала всю семью в столовой за обедом…
— Так, я пощусь, мне, пожалуйста, подайте только гарнир без мяса… — обратился юноша к слуге, и братья с сёстрами стали  ехидно похихикивать…
— Ники, сынок, что будешь делать сегодня ещё? Какие планы на летний отдых? — спросил Александр сына.
— Папа, сегодня я хотел ещё потренироваться в конной езде и сделать записи в дневнике, а вот насчёт летнего отдыха… — скромно отвечал Николай — Вы отпустите меня в путешествие? Мне хочется посмотреть мир…
 
— Так, дорогая, строптивостью он в тебя! — недовольно сказал жене Александр.
— А мягким добродушным характером, за который над ним все смеются, в тебя милый, так что без взаимных упрёков! Мы отпустим его в путешествие, и это не обсуждается! — поставила на место мужа Мария Фёдоровна.
Глава «События, которые сделали Николая старше»
Когда  Николай вернулся из путешествия, то было видно, что он счастлив: лик украшала обаятельная улыбка, голубые очи-озёра светились, на смешки братьев и сестёр по-доброму смеялся:
— Вы — маленькие ещё, подрастёте — сами такие будете!
Мария Фёдоровна с улыбкой наблюдала за сыном: он сидел после уроков в саду и декламировал стихотворение Пушкина «Я помню чудное мгновение…».
Наконец, императрица вошла к мужу в кабинет и высказала предположение:
— Александр, кажется, наш милый Ники влюбился…
Александр, который ещё и растолстел с годами, грузно восседал в кресле за дубовым столом с красивой расписной чернильницей, водя по бумаге перьевой ручкой. Наконец, положив перьевую ручку, Александр недовольно ответил жене:
— Да, я тоже это заметил, не слепой. Меня очень интересует в кого! Кто она? Если окажется, что он выбрал не принцессу и не знатную леди, а какую-то простушку, то Ники получит от меня знатный выговор!
Мария Фёдоровна, серьёзно разозлившись на мужа, отодвинула чернильницу и подсвечник, помахала крохотным кулачком перед мужем и изрекла:
— Так, Александр, Геракл-недотёпа, тебе напомнить, как мы с тобой поженились, а?! Или ты уже всё забыл?! Вот моё слово: ты дашь добро сыну на брак с той девушкой, какую он выберет сам, вне зависимости от её знатности и приданного, и это не обсуждается! Иди к сыну и хоть спроси, кто она, отец-недоучка!
Александр третий опустил стыдливо взгляд карих очей и промолвил:
— Дорогая, лучше поговори с Ники ты, я как-то не умею. Дело в том, что парень он умный, образованный, очень сметливый,  но эта чисто христианская доброта, чистота и непосредственность во взгляде, поведении меня настораживают: у нас у Романовых таких не было, у тебя в датской родне тоже. Какой-то не от мира сего, он этим напоминает мне моего брата, Царствие ему Небесное, и всё тут…
— Ладно, пойду, поговорю с Ники… — ответила Мария Фёдоровна и отправилась к сыну.
Императрица села рядом с Николаем, поправив подол голубого платья с кружевами и начала разговор:
— Сынок, ты в последнее время стал мечтательнее, взрослее. Ты встретил любовь там, в путешествии? Кто она? Я только рада за тебя, первая любовь — это очень важно…
— Да, мама, я полюбил очень милую красивую девушку, которую встретил в Англии. Я просто очарован её нежными чертами лица, ясными лазурными очами, вьющимися каштановыми волосами. Кто она? К сожалению, я не успел спросить у неё: юную леди увела с собой королева Виктория, но я твёрдо решил, что, когда закончу обучение и отслужу в армии, найду её и женюсь только на ней… — рассказал Ники…
Мария Фёдоровна вздохнула со словами:
— Что ж, заканчивай пока образование, занимайся в свободное время привычными делами, а, как придёт возраст жениться тебе, я обещаю помочь найти эту прелестницу…
… Николай продолжал учиться, взрослел, много времени уделял молитве, ко всем своим обязанностям цесаревича относился более чем серьёзно. Потом Николай служил в армии и завоевал уважение солдат не только храбростью, но и скромностью: он не разрешал отцу награждать себя и оставил себе скромный чин полковника, хотя, как цесаревич, мог себе дать чин намного выше…
В свои двадцать три года Николай стал настоящим примером мудрости, тактичности, набожности и мужской благородной красоты…
Николай любил путешествовать и в другие страны, и по России, ему было всё интересно, вникая в ситуацию, если нужно кому-то, всегда старался помочь, но в это раз он решил поехать с семьёй: отцом, матерью и братьями с сёстрами…
Вся семья сидела в вагоне поезда за столом, укрытым скатертью, поезд мчался с такой бешеной скоростью, что невозможно было пообедать: всё просто дрожало в вагоне и слетало со стола. Все молчали в неприятном  напряжении…
— Папа, зачем ты приказал так разогнать поезд? Это же не безопасно… — спросил Николай. 
— Сын, ты чего ворчишь? Всё в порядке… — произнёс Александр.
— Папа, это — не в порядке, на такой скорости можно шеи всем свернуть. Я прошу тебя отменить приказ и сбавить скорость… —попросил Николай.
— Ну, Ники, — ответил растерянно Александр — Я, вообще-то, не приказывал.  Я сам удивлён, пойду, выговорю этим глупцам!
Только Александр встал, как вагон затрясло ещё сильнее и все с ужасом поняли: поезд сошёл с рейсов…
Вагон перевернуло раза два, вся семья Александра кричала от испуга и такой встряски: они понимали, что могут сейчас погибнуть…
Наконец, когда вагон перестало переворачивать, Александр, чтобы спасти семью, собрался с силами и поднял вагон с криком:
— Ники!!! Помогай всем вылезти!!! Быстрее только!!!
… Александр, потный и раскрасневшийся от невероятных усилий с выражением ужаса на лице удерживал вагон, а Николай  разбил стекло окна, терпя боль от порезов, и усердно помогал всей семье вылезти через окно. Только и раздавались команды Николая:
— Мама, вылезай, просто спрыгни в окно, я ловлю! Отлично! Михаил, твоя очередь! Ольга, прыгай теперь ты! Не поранилась? Слава Богу! Константин, давай ты…
— Сынок, скорее, я долго не смогу!!! — закричал с отчаянием багровый от усилий Александр.
— Папа, потерпи, прошу, осталась только Ксения! — крикнул в ответ Николай и обратился к Ксении — Давай, сестрёнка, я тебя потяну…
Вдруг Александр не выдержал и с диким криком бросил вагон…
Николай напугался, но вытянул плачущую Ксению из-под вагона и взял на руки…
Александр лежал на земле, еле отдыхиваясь, потом подозвал Николая и ласково изрёк:
— Ники, сынок, я горжусь тобой…
Николай вытер ладонью пот со лба отца, Александр третий потерял сознание…
Все были в панике, кроме Марии Фёдоровны,
 она была в сильном напряжении, сердце её бешено колотилось, но императрица не подала вида и спокойно промолвила:
— Так, дети, особенно ты, Ники, как взрослый человек, не паникуем! Ники, ты несёшь Ксению, я пошла позвать кого-то, чтобы нам помогли доставить отца во дворец…
… Скоро вся семья была во дворце и всех по очереди осмотрел врач: Николаю обработал и забинтовал  расцарапанные руки, осмотрел Ксению и после обезболивающего укола усадил её в специальное кресло, пока не ясно, насколько сильна травма спины девушки, потом взялся за осмотр Александра третьего, долго возился, затем  с печалью сообщил императору:
— Ваше величество, прошу простить меня, но я, как врач, должен сказать правду: вы надорвали почки, и, скорее всего, проживёте недолго…
Александр расстроился, но набрался мужества позвать Марию Фёдоровну и спросить её:
— Дорогая, ты слышала, что сказал сейчас врач? Нам нужно подумать о том, как сообщить это Ники и подготовить его скорее к принятию престола, в том числе и женить…
Мария Фёдоровна сама поранила ногу, но героически стояла, опираясь на трость с гордой осанкой.
— Не волнуйся, дорогой, тебе нужно лежать, я сейчас позову Ники, и мы вместе всё расскажем ему… — утешила мужа Мария Фёдоровна и пошла, постукивая тростью, за сыном…
Когда Николай услышал известие об опасной болезни отца, то было видно по его светлому лицу, что он сильно огорчён, а отец продолжал:
— … Так что ты, сынок, женишься и примешь престол! Невесту тебе подберём самых благородных кровей…
— Прости, папа, но я уже давно и окончательно сделал выбор: я женюсь только на той прекрасной английской девушке, о которой рассказывал вам с мамой ещё отроком! — ответил смело Николай.
— Что-о-о?! — возмутился Александр — Бунт на корабле?! Я тебе покажу «прекрасную английскую девушку»! Женишься на той, которую я выберу!
Александр сел и стал швырять в сына предметы, что попадались под руку: подушкой и книгами. Николай ловко уворачивался, вышел из спальни отца и спокойно изрёк перед тем, как закрыть дверь:
— Папа! Я — взрослый человек и сам принимаю решения! Я найду ту прекрасную девушку и женюсь на ней, и всё тут! И я не понял, что тебя так рассердило!
Александр на последок кинул тарелку и услышал весёлый комментарий сына:
— Папа! Успокойся, всё равно мимо!
Мария Фёдоровна задумалась, а потом приняла грозный вид, застучала тросточкой и стала ворчать на мужа:
— Александр! Прекрати! Я всё равно на стороне сына и помогу ему найти его возлюбленную! Ники женится по любви и точка! И веди себя достойно, а не как тряпка, даже Николай держится с большим мужеством!
— Мария, дорогая, когда ты перестанешь мной командовать? — спросил недовольно жену Александр, но ответа не дождался.
Глава «Николай и Александра — вечная любовь»
Мария Фёдоровна отравилась в свою спальню, переодела порванное бордовое платье на новое и чистое платье нежно-розового цвета, потом сняла туфельки и взвыла от боли, которую столько терпела: ножка императрицы была сильно поранена, но дама не показывала перед родными вида…
Тут раздался стук в дверь и голос Николая:
— Мама, у тебя всё хорошо? Можно войти?
— Конечно, сынок, заходи… — ответила Мария Фёдоровна, спрятав ножки под покрывало.
Николай сел на резной стул рядом с матерью и застал мать врасплох вопросом:
— Мама, мне показалось, что кто-то стонал сейчас?
— Хм… нет, тебе показалось, Ники… — неуверенно ответила Мария Фёдоровна, но тут скользкое атласное покрывало сползло на пол и предательски показало рану на лодыжке.
Николай распахнул свои голубые очи-озёра и воскликнул:
— Мама, милая, что ж ты сразу не сказала? Я пойду за врачом!
Скоро врач перебинтовывал ножку Марии Фёдоровны, и императрица обратилась к сыну:
— Спасибо, Ники, сынок, ты один из нашей семьи обратил внимание на то, что мне больно, но давай перейдём к более приятной теме: твоя прекрасная юная  леди из Англии, мы должны её найти, а для этого нужно, чтобы ты рассказал всё о той встрече. Понять, кто она, может помочь любая деталь…
— Хм…— начал рассказывать Николай — Я должен был встретиться с королевой Викторией, но мне объявили, что её величество приболели, и  просят меня пройти в её кабинет. Так, как никто меня почему-то не проводил к королеве, я заблудился, и попал в светлую комнату, где за вышиванием и сидела та чудесная девушка. Она была одета просто, но изящную шею украшала нить жемчуга, на личико она была просто Ангел: маленькие губки, греческий носик, распахнутые лазурные очи. Я просто восхитился, залюбовался, а она с интересом смотрела на меня, я хотел заговорить, но тут появилась королева Виктория и увела её со словами: «Дорогуша, ты же знаешь, что быть наедине с молодым человеком — это неприлично!»...
Мария Фёдоровна улыбнулась и ответила сыну:
— Я, кажется, поняла, кто она может быть: скорее всего она — одна из внучек королевы Виктории, а у её величества всего две внучки: Алиса и Элла. Я пришлю приглашение погостить в России обоим девушкам, а кто-то из них и есть твоя любовь…
— Мама, большое спасибо! — радостно воскликнул Николай, Мария Фёдоровна взяла сына за руки, но, увидев, как Николай стиснул зубы от боли, вспомнила про порезы и тут же отпустила руки…
… Скоро на письмо Марии Фёдоровны из Англии пришёл ответ, что принцессы с радостью побывают в России…
В тот день, когда небо было необыкновенно ясным, совершенно без единого облачка, Николай с напряжением на лице стоял на крыльце, опираясь на колонну: должны были приехать гостьи, и молодой человек волновался: «Узнаем ли мы друг друга, ведь прошло столько лет? А вдруг мама ошиблась, и она — не принцесса? А если она не испытывает ко мне те же чувства?».
Мария Фёдоровна стояла позади, с величественной осанкой опираясь на трость…
Наконец, прибыла карета, дверца открылась, и лакей помог выйти двум девушкам в скромных платьях…
Сёстры были похожи: обе очаровывали лазурными веждами, каштановые волосы были уложены в причёски, только одна из них , та, что была одета в платье кремового цвета, была выше ростом и красивее на лицо: если бы не небольшая горбинка в носике, то её можно было бы назвать девушкой Ангельской красоты…
… Николай стоял с сияющим взглядом и восторженно прошептал матери:
— О, Иисусе Христе, благодарю! Это она! Я сразу узнал! Как она прекрасна! Мама, спасибо, всю жизнь благодарить буду!
— Которая из них? — спросила Мария Федоровна, — Алиса, которая в кремовом платье или Элла, что в фиолетовом?
— Алиса… — ответил Николай, тут Мария Фёдоровна озорно улыбнулась и подумала: «Помогу, пожалуй, сыну, понравится Алисе, для начала познакомим их поближе. Как? Ну, уж как получится…».
 
Мария Фёдоровна ловко поставила тросточку «так, как надо», и цесаревич полетел со ступеней прямо к Алисе, от падения парочку спасло то, что Николай вовремя затормозил, и молодые люди невольно оказались в объятиях друг друга…
Мария Фёдоровна улыбнулась и вежливо произнесла на английском языке:
— Ваше высочество, примите наши извинения: я повредила ногу и хожу с тростью недавно, и мои домочадцы с непривычки постоянно спотыкаются об неё…
… Молодые люди стояли и смотрели друг на друга распахнутыми очами с восторгом во взгляде, не разжимая объятий…
— Я… я вас узнала! Вы приезжали в  Англию юношей, и зашли в мою комнату, но моя бабушка не дала нам возможности познакомится, хотя вы мне очень понравились… — призналась принцесса.
— Я… я тоже вас сразу узнал, ваша чистая, Ангельская красота восхитила меня, вы стали ещё прекраснее! Я вас искал и не мог забыть той чудесной встречи, подаренной нам Богом… — изрёк Николай, и вдруг вспомнил, что они до сих пор стоят обнявшись, скорее отошёл на два шага и стал извиняться — Прошу прощения, право, я не хотел такой неудобной ситуации, это — чисто случайность, простите мою неуклюжесть. Позвольте представиться, цесаревич Николай Александрович…
— Я нисколько не сержусь за это недоразумение, мне приятно с вами познакомиться, принцесса Алиса… — скромно приятным мелодичным голосом ответила Алиса…
… Спустя час гостьи были представлены другим членам семьи Александра третьего и начался званый обед в честь почётных гостей. Александр, раздувая ноздри от недовольства, наблюдал, как Николай «крутится волчком» вокруг Алисы, предлагает разные деликатесы, говорит пафосные комплименты, демонстрирует в беседе остроумие и эрудицию, но ловя на себе гневный взгляд маленькой супруги, молчал…
 
После обеда Александр изворчался на жену:
— Ты что, дорогая, наделала?! Разве не знаешь, что говорят об этой принцессе? У неё ревматизм, зажат лицевой нерв, а в семье королевы Виктории очень многие мужчины погибли от гемофилии!
Мария Фёдоровна с негодованием посмотрела на мужа-Геракла и ответила:
— Так, я не поняла! Ты мешать счастью собственного сына будешь?! Они же любят друг друга, это видно сразу! Только попробуй вмешаться!
— Ладно, дорогая, я промолчу, но благословения на их брак не дам! И точка! — возмутился Александр.
Мария Фёдоровна помахала перед Александром тростью и изрекла:
— Так! Ты, старый толстяк, думаешь, что будешь вечный?! Николаю жениться надо, поэтому, как дети решаться, ты дашь благословение без разговоров! И это не обсуждается!!!

 
… Шло время, Николай и Алиса дружили уже целый год, Алиса приняла православие и стала Александрой Фёдоровной, всё свободное время влюблённые проводили вместе: они любили беседовать, читать классическую литературу, Николай старался порадовать её подарочками, цветами, нежно они называли друг друга «Ники» и «Аликс», но их отношения были целомудренны…
Мария Фёдоровна задумалась, а потом позвала сына к себе и спросила:
— Ники, сынок, ты думаешь делать Аликс предложение? У вас всё в порядке в отношениях?
— Да, мама, всё в порядке, и я не только думаю, но и собираюсь делать моей милой душке Аликс предложение, но не как не решусь… — ответил Николай.
— Так, — протянула с улыбкой Мария Фёдоровна — кажется, я снова должна помочь. Вот, Ники, держи фамильную драгоценность Романовых: кольцо с бриллиантом, когда-то твой отец подарил мне его, теперь я хочу, чтобы ты подарил его своей невесте, когда будешь делать предложение, а я пойду с тобой. Если нужно, скажу пару слов о том, какая у тебя добрая и благородная душа, а если понадобится, снова поставлю тросточку так «удачно», чтобы вы оказались в объятиях друг друга…
— Спасибо, мама, ты, как никто, понимаешь меня… — ответил Николай и  отправился с кольцом в сад к Александре со словами:
— Милая Аликс, радость моя, солнце моё, свет моей души, я хотел тебе подарить это фамильное кольцо и предложить обвенчаться. Я сделаю всё, чтобы ты была счастлива, мой Ангел, потому что люблю тебя больше жизни…
Александра замерла с радостью в лазурных очах и милым смущением на лице, но с ответом не спешила…
Тогда Мария Фёдоровна подала жест, чтобы Александра встала с ажурной скамейки возле фонтана, снова продела трюк с тросточкой, чтобы пара оказалась в объятьях друг друга и изрекла:
— Александра, что ж ты робеешь? У всех есть недостатки, но ты же знаешь, сколько достоинств у Ники: он набожный, благородный, любящий человек, он и образован, и умён, и ответственен, а то, что робок, так это сущий пустяк: это исправит твоя любовь!
Александра и Николай посмотрели друг другу в глаза с нежной любовью, и Александра дала согласие…
Скоро Николай и Александра мило ворковали на окне дворца, выцарапывая на стекле кольцом надписи: «Ники + Аликс = вечная любовь», а Мария Фёдоровна отправилась к мужу со словами:
— Так, Ники и Аликс решили обвенчаться, и ты сейчас дашь им благословение!
— Ха, благословение! — разозлился Александр — Зови сюда Ники, задам я ему сейчас трёпку!
Николай пришёл к отцу с совершенно невозмутимым видом.
— Так, Ники, эта англичанка-ханжа всё-таки обкрутила тебя! Ну, я сейчас проучу тебя!  — крикнул Александр и снова стал кидать в сторону Николая все подручные вещи: чернильницу, книги, предметы дорогого фарфорового сервиза, но Николай ловко с добродушной мягкой улыбкой уворачивался, говоря:
— Папа, прекрати эту глупость, всё равно ведь не попадаешь, и не попадёшь, потому что я в армии служил…
 Наконец, Александр запустил в сына тарелкой с пирогом, которым собирался обедать, Николай же ловко поймал тарелку, начал кушать пирог и промолвил:
— Спасибо, папа, у дачный бросок, пирог вкусный, а, если без шуток, я всё равно женюсь на милой Александре в любом случае. Ты знаешь, что я споров не люблю, вам с мамой редко когда шёл наперекор, но сейчас я не могу и не хочу уступать!
Александр с недовольным выражением лица отвернулся, а Мария Фёдоровна, постукивая тростью, гневно крикнула на мужа:
— Никаких разговоров, Александр, старый толстяк! Благословляй их! И не спорь со мной!
Александр тяжело вздохнул и ответил:
— Ладно, зови, жена, Александру, буду благословлять этих… голубков…
Александр третий благословил Ники и Аликс, и началась счастливая подготовка к свадьбе…
… Но всё оборвалось в одно мгновение…
 Нарядный стол, украшенный вышитой скатертью и букетами цветов, ломился от вкусных яств: семья отмечала помолвку Ники и Аликс. На почётном ужине в честь помолвки Александр поздравлял сына, ворча уже в шутку, и выпил немного шампанского, хотя врачи из-за серьёзных проблем с почками запретили императору употреблять алкоголь…
В этот же вечер Александру стало очень плохо, он стонал, лежал бледный, как восковая свеча…
Мария Фёдоровна переживала, в душе у неё кипела лава страданий, но императрица, не показывая это никому, успокаивала семью:
— Ники, иди за врачом, всё будет хорошо, врач поможет, Михаил, Ксения, Ольга, не плачьте, лучше все уйдите в свои комнаты, успокойтесь, врач обязательно разберётся. Аликс, милая, ты тоже лучше иди к себе, у тебя такой вид, будто ты сейчас сознание потеряешь…
Николай не просто шёл, он бежал за врачом, но, когда привёл, но Мария Фёдоровна с печальным и замученным видом вышла из спальни Александра и тихо изрекла сыну:
— Ники, сынок, прости, но уже поздно: отец отошёл ко Господу, ты должен быть готов стать новым императором, хотя я понимаю, как тебе тяжело…
Какое-то время в холодном красивом мраморном коридоре повисла тишина, Мария Фёдоровна с волнением ждала реакции сына на это скорбное известие…
Николай на мгновение закрыл свои голубые очи-озёра, тяжело вздохнул, но потом заставил себя встрепенуться и с печальным, повзрослевшим видом ответил:
— Я… я понимаю. Я… я справлюсь, просто я очень любил отца, мне нужно немножко времени, чтобы осмыслить и принять волю Христа…
Мария Фёдоровна положила сыну ручку на плечо сыну, чувствуя разницу между Николаем и его отцом: Николая, конечно, «макарониной» не назовёшь, спортивный, стройный молодой человек, но ощущалось, насколько он хрупче отца в плечах, и насколько сильнее духовно…
— Ники, сын, мы с Аликс всегда будем рядом, обращайся к нам, если нужно будет… — тихо закончила разговор Мария Фёдоровна с мыслью: «Молодец, сынок, выдержал удар судьбы, но нам с Аликс всё равно нужно быть внимательными к нему, не такой он сильный, как кажется на первый взгляд…».
Николай ушёл в свою комнату, зажёг свечу и стал тихо читать «Отче наш», когда постучалась Александра Фёдоровна со словами:
— Ники, милый мой, можно?
— Аликс, солнышко ненаглядное моё, заходи… — ответил Николай.
Александра в нежном персиковом платье села рядом и своим ласковым мелодичным голосом изрекла:
— Милый, я только что узнала о случившимся, я искренне сочувствую, но верю, то ты справишься, потому что, по крайне мере, для меня ты — самый лучший. Ты молишься? Может, помолимся вместе?
 
— Благодарю, солнышко моё, мне эти слова были очень важны… — ответил Николай, и жених и невеста стали вместе молиться…
Мария Фёдоровна незаметно заглянула и с улыбкой подумала: « Молодец, Аликс, мудрая девушка, быстро поняла, что я хотела от неё…»…
На следующий день обществу, знати и прессе было объявлено о том, что скончался  император Александр Александрович третий, и его приемником по окончанию траура станет цесаревич Николай Александрович, а новой императрицей станет после венчания Александра Фёдоровна.
Николай уже мысленно готовил себя к тому дню, когда их с Аликс обвенчают и миропомазают на царство. С утра, даже не позавтракав, Николай отправился по государственным делам входить в курс дел России, потом приехал в свой кабинет, стал разбирать документы, когда в красиво обставленный кабинет с благородным бордовым бархатом на стенах и  большой библиотекой вошёл Витте. На лице у него  красовалась усмешка.
— Витте, я не люблю, когда входят без стука, поэтому попрошу оставить эту привычку, я сейчас немного занят, слушаю вас, только коротко и по делу… — спокойно промолвил Николай.
— Ваше высочество, на вашем бы месте я передал титул цесаревича кому-нибудь из ваших братьев, потому что вы с вашим мягким характером не годитесь на роль императора такой огромной империи, как Россия, да и Александра Фёдоровна слишком набожна и робка для императрицы! Ваш отец держал власть суровостью, жандармерией и цензурой, но вы так не сможете! Чем вы будете держать власть? — спросил Витте.
Николай недовольно посмотрел на Витте глазами-озёрами и задал вопрос в ответ:
— А разве взаимные любовь и уважение подданных и императора не самый лучший способ удержать власть?
Витте зло рассмеялся и ответил:
— Ваше высочество, вы сейчас сказали такую наивную фразу! Её мог сказать наследник престола в детстве или отроческом возрасте, но не взрослый человек! Разве вы не понимаете, что вы рождены в день великомученика Иова и приносите страдания и себе, и своей семье, и своей стране? Разве вы не понимаете, что император, рождённый в день великомученика Иова, погубит свою страну, что же ещё ждать от вас?
Николай рассердился и недовольно прервал Витте, чуть повысив голос:
— Витте, а вы не думаете, что поступаете, как вы же выразились, наивно, полагая, что на до мной можно смеяться так открыто?! Нет, опускаться до вас и скандалить я не собираюсь, но учтите: ещё одна острота, и вы смените кабинет министра на ведро и швабру с тряпкой!
Витте фыркнул и вышел из кабинета со словами:
— Учтите, ваше высочество, я вас предупреждал!
Скоро траур кончился и настал день, когда в роскошном храме Николая и Александру обвенчали и миропомазали на царство. Как же прекрасны были молодые супруги и император с императрицей! Аликс в роскошном пышном белом платье «аля-рус» с отделкой белым мехом, в роскошном драгоценном венце, к которому крепилась длинная вышита фата, а каштановые волосы девушки были уложены в женственную причёску…
Николай заботливо дал невесте опереться на него и шёпотом периодически спрашивал:
— Радость моя, солнышко, ты как себя чувствуешь? Не душно? Не устала? Может, сядешь или дать воды?
— Нет, милый, ничего, только ноги немного болят, но я  постою. Ники, любимый, а я выгляжу не вульгарно в таком открытом платье?  Я не привыкла к такой одежде. Тебе нравится?— волновалась Александра.
— Голубка моя, душечка, ты прекрасна, как Ангел или лебедь, ты — самая красивая и любимая невеста на всей земле! — поспешил заверить Николай невесту…
 
После венчания началось миропомазание, не менее торжественное…
Вдруг, когда уже на молодого императора патриарх надевал цепь ордена Андрея Первозванного, главный символ власти, злосчастная цепь с грохотом упала на пол, что создавало повод для скандала в обществе, так как это считалось плохой приметой и позором!
Николай на несколько минут растерялся, когда услышал крики прессы:
— О, какая сенсация! Скорее фотографируем!
Николай растерянно посмотрел вокруг, но тут услышал строгий голос Марии Фёдоровны:
— Сын, быстро набросил на себя эту цепь и сделал вид, будто ничего не было!
Николай последовал совету матери, и всё утихло…
Но, увы, не надолго: после торжества Николай велел раздавать всем простым людям подарки в честь праздника, люди были очень довольны, но вдруг кто-то крикнул:
— Подарков-то на всех не хватит!!!
Тут началась такая зверская жестокая давка с ужасающими криками, что люди пришли в трепет…
Николай посмотрел на это из окна дворца и с расстроенным ликом обратился к Аликс и матери:
— Это кошмар! Они передавят друг друга! Что можно сделать? Приказать полиции вмешаться или выйти обратиться к  людям самому?
Мария Фёдоровна тяжело вздохнула и ответила:
— Сынок, подключать полицию уже поздно: они так дерутся, что их невозможно разнять, но только не вздумай идти туда: они так разозлены, что просто порвут тебя!
— Что ж, Аликс, лебёдушка, солнышко моё, нам осталось только молиться… — изрёк Николай, и молодые супруги отправились в кабинет Николая, где висело несколько старинных икон, и стали молиться…
А вечером был назначен бал в четь новой правящей четы, знать хотела познакомиться с новым императором, но Аликс и Николай в один голос отказывались идти на бал:
— Мы не можем веселиться, когда у нашего народа случилось такое горе!
— Так, Аликс, Ники, вы забыли про этикет?! Этот бал планировался почти год, он — в честь вас, поэтому вы должны хотя бы выйти к гостям и извиниться за своё отсутвие на балу! — изрекла Мария Фёдоровна, Николай и Александра переоделись и вышли к гостям…
Николай начал речь, когда представители прессы стали фотографировать и кричать:
— Вот это сенсация! Жестокость и равнодушие нового императора!
Александра, что была в скромном, но красивом женственном платье с кружевами и розами и с диадемой, от испуга закрыла лицо, Николай поспешил увести супругу под крики газетчиков:
— О, да, вот это фотографии! Будет доход газетам!
… На следующий день Николай и Александра с огорчённым видом читали статьи о себе с «говорящими» заголовками: « Цепь, как знамение проклятия императора», «Три скандала с императором, рождённым в день великомученика Иова», «Жестокость и равнодушие нового императора!», «Кровавый император».
 
Мария Фёдоровна посмотрела на газеты, на лица Николая и Александры и с виноватым видом тихо изрекла:
— Ники, Аликс, хорошие, святые мои, простите: с этим балом я была не права…
Николай тяжело вздохнул, бросил газеты в огонь в камине и со слабой улыбкой ответил:
— Ладно, не конец света, будем дальше думать, что делать…
Глава «Святая семья Николая»
… И так, отныне Николай стал императором, любящим и заботливым супругом, но Мария Фёдоровна не ощущала спокойствия, скорее наоборот, её очень тревожило, что её взрослый, но такой молодой, набожный, добрый Ники и его милая Аликс находятся постоянно под давлением общества.
Александра Фёдоровна вместе с Марией Фёдоровной активно взялись за благотворительность и помощь сестре Александры Элле в принятии православия и устройстве личной жизни.
Николай тем временем без устали крутился во имя России: одна реформа за другой: военная реформа, смягчение цензуры, замена казни на ссылки и длительные аресты, борьба с алкоголизмом…
Николай редко с кем из министров советовался, потому что прекрасно знал, что они могут его подвести: хладнокровные равнодушные к судьбе России, любящие деньги и не брезгующие брать их из казны, ненавидящие Николая и Александру за набожность, которую называли «ханжеством», министры были скорее врагами, чем помощниками Николая.
Мария Фёдоровна тяжело вздыхала, когда оставалась одна, поправляла причёску из тёмно-русых волос с лёгкой сединой и, опираясь на трость, думала: « Да уж, не вовремя ушёл мой муж, Ники старается сделать лучше изо всех сил, но не всё так просто, иногда создаётся впечатление, что Ники невзлюбила, ну, по крайне мере, треть России. За что? Сама не понимаю, ей-богу! Хоть бы Аликс родила кого-нибудь, чтобы он хоть в семье отвлекался…».
Но самое низкое предательство Николай познал от… братьев!
В тот день Николай возвращался с осмотра  военных казарм в старом автомобиле, когда автомобиль остановили, и газетчики стали просить на перебой:
— Ваше величество, дайте свой комментарий событиям в день вашего миропомазания, пожалуйста!
Николай спокойно ответил:
  — Я не буду давать никаких комментариев, извините, могу лишь сказать, что, как Помазанник Божий, сделаю для России всё, что смогу. А сейчас дайте автомобилю проехать…
Николай прибыл в Александровский дворец, и замер с негодованием в  распахнутых голубых очах-озёрах: на крыльце стояли его братья, Константин и Михаил, и с ехидными лицами общались с прессой:
— О, да, наш брат слабохарактерен, наивен, неуравновешен, его больше интересует семейная жизнь, нежели государство, он просто не справится и рано или поздно отречётся в пользу кого-то из нас! Мы — наследники своего отца по духу, Николай Александрович же, как говорил наш отец, император Александр третий, «не от мира сего», и прозвище «кровавый» ему подходит…
Николай, забыв шинель в автомобиле, выскочил и крикнул юнкерам:
— Прогнать газетчиков сейчас же!
Константин и Михаил застыли в  испуге: они поняли, что разоблачены. Когда же газетчики поспешили исчезнуть, Николай с бледностью на лице и застывшей слезой в прекрасных голубых очах подскочил к братьям и с обидой изрёк:
— Вы же братья мои, как у вас совести хватило такое говорить! Да, я люблю свою семью, но Россия — тоже моя семья! Наивен, слабохарактерен? О, я поступил наивно, доверяя вам! Кровавый?! Так кровь была на моих руках лишь один раз: когда я после крушения поезда разбивал окно вагона и изранил руки о стекло, чтобы спасти вас же, двух Иуд!
После этого Николай вернулся в машину, взял шинель, накинул на одно плечо и медленно побрёл в столовую, где уже сидели Мария Фёдоровна и Аликс.
— Ники, любимый мой, что-то случилось? Ты выглядишь расстроенным… — спросила заботливо Аликс.
— Хм… ничего, всё в порядке, солнышко моё, голубка… — ответил неуверенно Николай, и после трапезы отправился с супругой на их любимое место для уединения, объяснений в любви, поцелуев и объятий: подоконник того окна, где они нацарапали надпись «Ники + Аликс = вечная любовь».
Мария Фёдоровна пошла в свою спальню, опираясь на трость, обдумывая: «Аликс мудра, сразу, как и я, заметила, что Николай расстроен, только вот интересно, чем? Почему он не хочет сказать?».
Мария Фёдоровна переоделась из визитного платья цвета охры в домашнее, и вдруг слуга принёс свежие газеты, а на первой полосе вдовствующая императрица прочитала: «Важные комментарии царевичей Константина Александровича и Михаила Александровича о молодом императоре». Мария Фёдоровна открыла газету, стала читать, и всё поплыло у неё перед глазами: братья «полили Николая такой грязью небылиц и оскорблений», что Марии Фёдоровне стало понятно, из-за чего расстроился Ники, и стало стыдно, что Константин и Михаил, её сыновья повели себя так подло.
Мария Фёдоровна схватила трость и прямо в домашнем платье быстро помчалась по мраморному коридору, где и встретила Михаила и Константина гневным криком:
— Костя, Миша, хрюшки хорошие, стыдоба матери своей, тряпки, женщины в брюках, вы что на брата наговорили?!! Ники старается ради нас всех, а вы бессовестно ставите ему такую подножку! Вам перед Богом, и передо мной, матерью своей, которая больше невестке доверяет, чем вам, родным детям, не стыдно?!! Знаете, почему отец оставил престол Николаю?! Потому что он образован, благороден и всегда поступает по совести, в отличие от вас!!!
Константин и Михаил недоумённо и пристыжено переглянулись и хотели сказать матери что-то, но она закончила разговор словами:
— Я от своих детей такой низости не ожидала! Теперь я буду гордиться Николаем и Аликс ещё больше!
Но скоро инцидент забылся, потому что Александра объявила, что ждёт первенца…
О, как обрадовался Николай! Он летал вокруг Аликс, угождая ей во всём, балуя любимую супругу самыми ласковыми словами и красивыми подарками…
Мария Фёдоровна, наблюдая счастье сына и любимой невестки, радовалась…
Наконец, Аликс родила прелестную девочку, которую назвали Ольгой, счастье Ники и Аликс было видно на их светлых ликах, в их лучистых голубых очах…
Мария Фёдоровна первая поспешила поздравить сына и невестку и впервые, словно невзначай, обратилась к Аликс «доченька».
Спустя несколько лет родились великие княжны Татьяна, Мария и Анастасия, и, хотя Мария Фёдоровна была серьёзно озадачена: «Девочки — это чудесно, но нужен сын, наследник престола…», видя, как счастлив в семье Ники, как расцветает их любовь с Аликс, какими миленькими, послушными росли её любимые внучечки, которых Николай называл «мои цветочки», вдовствующая императрица смолчала…
Все четыре сестрёнки были прелестны, росли в атмосфере любви, но получились разными по характеру. Ольга — более активная, спортивна, жизнерадостная. Татьяна — спокойная, склонная к женским рукоделиям. Мария — настоящая маленькая леди: общительна, добра, аккуратна, по красоте же превосходила всех. Настя же вышла настоящей артисткой и шалуньей, чем очень импонировала Марии Фёдоровне.
Девочки любили сесть вечером  в своих белоснежных милых платьях с яркими бантами на плечах вокруг папы и слушать, как он рассказывает разные удивительные сказки…
Мария Фёдоровна позвала Аликс на веранду и изрекла:
— Доченька, дорогая, я так благодарна тебе за таких внучек, за семейное счастье моего сына, но стране нужен наследник…
— Мы с Николаем поедем в Саровский монастырь просить Христа о сыне… — ответила Александра…
Скоро все обсуждали новость: императрица Александра Фёдоровна родила сына, цесаревича Алексея Николаевича…
Вся семья, Николай, Аликс, Мария Фёдоровна, маленькие сестрички Алексея, ликовали, Николай преподнёс супруге в подарок шикарный венец, велел праздновать и палить из пушек салют, дал амнистии политзаключённым…
Константин и Михаил стояли на торжествах в честь цесаревича Алексея с кривыми физиономиями…
Это было великое счастье, но, к сожалению, недолгое…
Спустя полгода малыш Алексей лежал в кроватке  кружевным пологом под заботливым надзором Аликс и Марии Фёдоровны, когда у малыша началось кровотечение…
Побелевшая Александра c головокружением села на красивый коричневый диванчик и  тяжёлым дыханием cтала причитать:
— О, Боже! Господи Милостивый, что же делать?!
Мария Фёдоровна тоже испугалась, но взяла себя в руки и промолвила с тоном ворчания:
— Так, Аликс, дочка, прекрати глупую панику, если хочешь помочь сыночку! Я сейчас же за врачом!
… Врач долго осматривал малыша в пугающей тишине, было слышно, как в саду беседуют слуги, а на кухне моют фарфоровую посуду…
— Ваше величество, простите, но утешительного ничего не скажу: у его высочества гемофилия… — вынес вердикт врач.
Мария Фёдоровна округлила голубые очи, Александра же заплакала  причитаниями:
— Сыночек, маленький мой, любимый, хороший, да за что же тебе болезнь такая досталась? Как же нам спасти тебя? Как рассказать об этом горе Ники?
Мария Фёдоровна с горечью вспомнила слова мужа: «У неё ревматизм, зажат лицевой нерв, а в семье королевы Виктории очень многие мужчины погибли от гемофилии!», но не ничего не сказала об этом, только ещё раз проворчала:
— Аликс, милая, веди себя достойно императрицы, прекрати слёзы! Все вместе выходим, спасём Алексеюшку, а Ники я всё сама скажу!
… Тут подъехал автомобиль Николая, император и молодой отец такого дружного семейства мчался к любимой супруге и деткам из машины легко и быстро, как счастливый мальчишка, его лазурные очи-озёра сияли…
Но, когда он поднялся в детскую сыночка и увидел печальные лица супруги и матери, то насторожился и спросил:
— Аликс, солнышко моё любимое, мама, что случилось? Что я упустил, пока ездил по государственным делам?
— Понимаешь, Ники, Алексей болен гемофилией…  — сообщила тихо Мария Фёдоровна.
Николай поменялся в лице: казалось, что ему невидимый кирпич к шее привязали, но после паузы молчания Николай стал спрашивать:
— Врач диагноз поставил? Точно ошибки быть не может? Чем мы можем помочь малютке? Врач сказал, какие нужны лекарства, может быть, нужно обратиться к немецким или французским врачам?
— Ники, сомнений тут быть не может, врач сказал, что такие болезни не лечатся, пригласить немецких врачей можно, но вряд ли они скажут что-то новое… — со скорбью ответила Мария Фёдоровна…
Николай нежно обнял Аликс, заботливо вытер слёзы с её щёчек, потом взял Алексея на руки, прижал к сердцу и со слезами в лазурных очах ласково изрёк:
— Сыночек мой, малютка, папа любит тебя, папа позаботится о тебе, всё сделает, чтобы ты жил…
Малыш смотрел на папу пронзительно, будто всё понимал…
Тут прибежали княжны, доченьки Николая и Александры, стали виснуть на отце и на перебой нежно щебетать:
— Папочка, ты приехал! Мы соскучились! Мы тебя любим!
Николай тяжело вздохнул и ответил дочкам:
— Цветочки мои, лапоньки, тише: ваш маленький братик болеет, папа сначала должен разобраться с малюткой Алёшенькой, а потом обязательно придёт к вам…
Константин и Михаил стояли и ехидно перешёптывались:
— Ну, что, расскажем газетчикам о болезни цесаревича?
— Конечно, не упускать же такой момент!
Но тут и Николай, и Мария Фёдоровна развернулись и посмотрели на Константина и Михаила таким разгневанным взглядом, что те поспешили исчезнуть, фыркнув:
— Всё равно ты — не настоящий император, ты больше возишься с семьёй, чем со страной и ты не выиграл ни одной войны!
— Не слушай их, Ники, эти две хорошие хрюшки доброго не посоветуют… — испуганно промолвила Мария Фёдоровна, но её опасения сбылись, Николай ответил:
— Ну, почему же? Я думаю, такая сильная армия, как у России может победить, например, японскую армию в битве за порт-Артур…
Мария Фёдоровна от испуга ещё крепче взялась за трость и прошептала:
— Сын, не делай этого, ведь ты не видел никогда битвы в живую, ты знаешь военное искусство по учебникам, ты не понимаешь, что такое настоящая война и с чем ты можешь столкнуться…
… Но слова матери Николай не воспринял всерьёз и взялся за подготовку армии, ему казалось, что, если он продумает тактику, хорошо вооружит солдат, подключит флот, то никаких сильных рисков нет…
Когда Николай уехал на войну, Аликс и Мария Фёдоровна остались в Александровском дворце с детишками, Аликс была нежной и заботливой матерью, но каждый день писала письмо супругу и не спала ночью, а молилась за него…
Мария Фёдоровна тоже молилась за сына, переживала, поседела ещё сильнее, но вида не подавала…
Наконец, пришло такое извещение в газете: «Государь император Николай Александрович уже был близок к великой победе над японцами, но остановил войну, объясняя это тем, что погибло много русских солдат, и более рисковать жизнями своих подданных и увеличивать количество потерь его величество не считают возможным. Церковь одобрило милосердие императора, а вот общество возмущено его слабохарактерностью».
Аликс и Мария Фёдоровна с испугом переглянулись и одновременно произнесли:
— Ники! Что же он, милый, наделал? Как ему, наверное, сейчас тяжело! Мы должны его поддержать, а не осуждать!
Княжны Ольга, Татьяна и Мария подошли к маме и бабушке, у всех трёх девочек был грустный и не по годам мудрый вид, особенно у милашки Марии с её длинными локонами, огромными лазурными очами и милым платьем с розочками.
— Оля, ну, спроси, пожалуйста… — просила нежно Мария сестру.
— Хорошо, Маша и Таня, я спрошу. Ну, только не делай, Маша такие глаза-блюдца… — ответила Ольга и обратилась к взрослым — Матушка, бабушка, скажите, пожалуйста, что случилось у папы…
Мария Фёдоровна переглянулась с Аликс, они без слов поняли друг друга, и Александра сказала дочерям:
— Доченьки, лапоньки мои, у папы проблемы, и серьёзные, ведь он правит Россией, он отвечает за неё, он всё делает для блага нашей страны, но так получилось, что он совершил небольшую ошибку, ему сейчас нелегко слышать постоянно в свой адрес упрёки. Поэтому, когда он приедет домой, мы должны показать, что любим его, а не осуждаем, вы должны не висеть на нём, а сказать, как вы его любите и что он — лучший папа. Подключите к этому и Настю…
… Наконец, приехал Николай, вся семья вышла его встречать…
Шёл мелкий снег, Николай в простой солдатской шинели с подавленным видом и пущенной головой шёл от машины до дворцовой лестницы. О его неважном самочувствии и униженном состоянии говорили и бледность лица, застывшая слеза в лазурных очах, и поза, как будто его знобит…
Мария Фёдоровна, Александра с Алексеем на руках и девочки вышли встречать отца семейства, дочери окружили папу с радостными возгласами:
— Папа, ты приехал, как мы рады! Мы любим тебя, мы скучали…
Николай обнял дочек, потом нежно прикоснулся к ручке супруги и попросил:
— Аликс, голубка, солнышко моё, отведи наших малышек в детскую, мне нужно немного отдохнуть, я уже неделю не спал…
— Конечно, любимый, Ники… — ответила Александра и увела детей, Николай же прошёл в спальню, переоделся и сказал тихо со стоном матери:
— Эх, мама, права ты всё-таки была на сто процентов, это было с моей стороны слишком самонадеянно, братья ловко взяли меня на «слабо», а императору не позволительно перед Богом так вести себя. Ну, я ж думал, что будет лучше, а получилось, как всегда. Меня и так далеко не все в России любят, а после такого промаха, вообще устроят скандал, и сделают правильно...
Мария Фёдоровна с грустью посмотрела на замученного чувством вины сына, положила свою маленькую ручку на его плечо и изрекла:
— Ники, сынок, да, все совершают ошибки, но худшее, что ты можешь сейчас делать — это стыдится и точить себя изнутри чувством вины, потому что это не исправит ситуации, да, и если подумать, катастрофы никакой не случилось, промах неприятный, но не стоит делать из мухи слона. И мы, твоя семья, я, Аликс, наши девочки-цветочки — все любят тебя…
Тут вошла Александра Фёдоровна и  обняла мужа, Николай повернулся к ней и прошептал:
— Аликс, горлинушка моя, солнышко, прости, что так получилось…
Александра задумалась, а потом ласково ответила:
— И скромный ты, и странный, стараешься всем угодить, сыграть не свою роль, но гляжу, любимый мой, в глубину твоих очей и вижу взгляд истинного императора и любящего человека, я тебя люблю, не проси прощения, для меня ты всегда самый лучший…
Николай слабо улыбнулся, потянулся к Аликс…
Мария Фёдоровна тихо ушла в свою спальню с мыслью: «Молодец, всё-таки, Александра, поистине мудрая и любящая женщина, лучше жены для сына  я и представить не могла…».
Какое-то время в обществе только и обсуждали осечку Николая, но Аликс, дочери и Мария Фёдоровна поддерживали его, и молодой император держался стойко, даже с некой величественностью…
… Но зимой спустя какое-то время случилась новая беда…
Мария Фёдоровна сидела с маленьким Алексеем, забавляла его игрушечным паровозиком, а Александра Фёдоровна учила дочерей, как нужно одеваться на приёмы и как вести себя:
— Так, об этикете разговор мы закончили, теперь о внешнем виде. Доченьки, милые, вот посмотрите на Машеньку, как она расчесалась и оделась: богатый кокошник, кремовое платье «аля-рус» с оранжевыми розами и жемчугом, так должна выглядеть юная княжна. Теперь попробуем одеть Оленьку и Таню…
 
У Ольги и Татьяны это получилось не так удачно, а Настя и не пыталась, отшучиваясь:
— Уроки — это свинство!
— Доченька, я запрещаю говорить такие некрасивые слова — спокойно ответила Насте Александра Фёдоровна, а потом сама оделась по этикету в шикарный наряд с венцом и белым пышным платьем с золотым шитьём, чтобы показать пример дочерям…
 
… Вдруг на площади перед дворцом раздались неистовые крики, Александра, не переодевшись, подошла к окну и вскрикнула:
— Там столько бунтующих! Они разозлены и требуют, чтобы Николай вышел к ним, а он сегодня уехал по государственным делам! Они разорвут нас!!! Что будем делать, Мария Фёдоровна?!
— Без паники! Хватаем детей за руки и бежим через лестницу в дальние комнаты!!! — дала команду Мария Фёдоровна, и женщины, взяв детей, побежали спасать детей и себя…
На лестнице от волнения и шлейфа платья Александра периодически падала, но страх за жизнь детей был сильнее, она соскакивала и бежала дальше за Марией Фёдоровной…
А на дворцовой площади гневные зверские крики становились всё сильнее и сильнее…
Пока Аликс и Мария Фёдоровна укрылись с детьми, то в спешке поранили Маше ручку, а Насте оставили шрам на лбу дверной ручкой…
Юнкера, увидев такую ситуацию, стали стрелять по толпе…
Это событие историки назовут кровавым воскресением…
Когда Николай приехал, то застал всю свою семью в более чем напуганном и расстроенном состоянии, Николай метался по уютной гостиной с малиновыми обоями то к матери, то к супруге, то к дочерям, утешал, наливал бромных капель и пытался выяснить:
— Мама, ты, как самый здравый и спокойный человек в нашей семье, пожалуйста, попытайся мне объяснить, что же случилось!
Аликс сидела на диване в порванном платье и сквозь слёзы стала рассказывать…
Выслушав эту историю, Николай в ужасе, молча, схватился за голову: он напряжённо думал, как решить эту проблему, как не допустить повторения, вдобавок, представил позор своей семьи и свой, когда на газетных полосах появятся заголовки «Кровавый император», «В Российской Империи — деспотизм», «Жестокий расстрел мирных людей».
Наконец, Мария Фёдоровна первая отошла от пережитого и изрекла:
— Ники, прости, но за голову хвататься бесполезно, нужно думать, что делать дальше…
Николай несколько дней провёл с семьёй, чтобы Аликс и детки пришли в себя, Николай переживал за душевное самочувствие любимой супруги и деток, он проявил всю любовь и заботу о своей «солнечной душечке Аликс» и «своих детках-цветочках», а, когда понял, что в семье всё пошло на лад, то снова занялся страной…
Он хотел создать правительственный аппарат себе в помощь, провести реформы, но идея была не удачная: в правительстве то и дело заводились казнокрады, лжецы, взяточники, Николай снова сменял состав, и снова та же ситуация…
Константин и Михаил стояли в сторонке и надменно похихикивали:
— Наш Ники устроил «портфельную чехарду»! Посмотрим, что из этого получится…
Николай даже уже не слушал их, потому что прекрасно знал, какие они «братья»…
 
Девочки и Алексей росли, Ольга стала красавицей с лебединой шеей и грациозной осанкой, в учёбе же превосходила сестёр с лёгкостью, а ещё Ольга попросила отца в четырнадцать лет дать ей свой подшефный полк, и Николай выполнил просьбу дочери. Теперь Ольга часто появлялась в мужской форме и умела блестяще фехтовать.
 
 

Татьяна выросла тоже в красивую девочку с оригинальным узким разрезом голубых очей, по-прежнему любила кропотливую работу и женские рукоделия, всегда сохраняла спокойствие и во многом помогала Александре Фёдоровне.
 
Мария же выросла настоящей красавицей и образцом христианской доброты: общительна, милосердна, тактична, талантлива, как художник и поэт, одета со вкусом, как юная леди, она покоряла сердца русских людей, когда те видели правящую семью в храме или благотворительном приёме. Её быстро окрестили «царевной Ангелов» и «жемчужиной Российской империи…». Длинные шикарные каштановые волосы, огромные лучистые лазурные очи, поистине Ангельская красота…
Это давало как поводы для восторгов, так и для злых кляуз в газетах: «… У Государя Императора Николая Александровича растёт царевна-блудница, хотя сам он — настоящий святоша. Великая княжна Мария Николаевна в столь юном возрасте так красива, что к ней, несовершеннолетней, сваталось множество знатных кавалеров, не считая, сколько пытались добиться её внимания без брака (то, конечно, было очередной газетной «уткой»)…».

 
Настя, которую быстро прозвали «Швыбз» за непоседливость, росла самой весёлой и смешливой девочкой, любила сладости, безобидно пошалить, обладала бесподобным даром комедийной актрисы, и без тени гордости демонстрировала семье этот талант…
 
Центром семьи был Алексей, спокойный, иконописно-красивый мальчик с пронзительным взглядом. Он рано понял, что жизнь его висит на волоске, но это не удручало его, а только ещё больше приближало к православию. Как настоящий ребёнок, юный цесаревич тянулся из всех сил за сёстрами, но, бывало, он подходил к родителям и начинал расспрашивать о Господе, о Царствии Небесном, рае…
— Сынок, почему тебя это волнует? — спрашивал заботливо Николай.
— Ну, знаешь, папочка, врач в прошлый раз сказал, что я могу погибнуть, поэтому я просто хочу знать, что меня ждёт там, у Господа… — отвечал Алексей с нежным выражением лица…
 
Мария Фёдоровна всей душой любила внучат, её радовало, что в семье Николая и Александры царит такое взаимопонимание и любовь, что княжны и Алексей так набожны, но её сильно беспокоило положение в стране, которое медленно ухудшалось: появлялись бунтовщики, партии недовольных, то «эсеры», то «большевики», то «кадеты»…
Мария Фёдоровна не очень разбиралась в учениях этих многочисленных партий, да и не хотела этого, она думала, как помочь Николаю в такой ситуации, и вдруг ей на глаза попалась газета с положительными отзывами о неком губернаторе Петре Аркадьевиче Столыпине. Недолго думая, вдовствующая императрица показала статью сыну и посоветовала:
— Ники, пообщайся с ним, вдруг это тот человек, который тебе нужен в правительстве, который поможет…
Скоро Николай сидел в кабинете с Петром Аркадьевичем и вёл серьёзную беседу о преобразованиях в России, Столыпин предлагал один проект за другим: правительственная, аграрная реформы…
 
Николай тут же ловко вникал во все проекты, корректировал их, за государственными делами прошло часа четыре…
— Ваше величество, я право, не ожидал, что вы столь умный, образованный, добрый, совершенно не гордый  человек, мне это так… удивительно. Я бы хотел, чтобы мы стали друзьями… — неожиданно, но искренно изрёк Столыпин.
— Тогда к чему эти официальные обращения, когда мы не на государственном совещании, а в обществе наших семей? Давайте на ты, раз мы друзья. Николай, в кругу семьи — Ники… — ответил с приветливой улыбкой Николай.
— Ники? Как красиво звучит, и тебе очень подходит: Ники означает победа, а в твоих глазах и осанке видно, что ты — истинный русский царь из династии Романовых, настоящий победитель! — воскликнул Столыпин.
— Победитель? Мне этого никто не говорил, наоборот, все стараются пририсовать мне нимб мученика, пророча, что я погублю и себя, и Россию… — удивлённо ответил Николай.
— Да что за глупость, право, Ники! Ты рождён и воспитан, чтобы стать великим царём, а я тебе подскажу по экономической части! Кто научил тебя такой глупости? Газетчики, министры и твои братья, которым я шеи бы на твоём месте свернул? Да они завидуют тебе, потому что до тебя им, как до звезды!— воскликнул Столыпин.
— Спасибо, Пётр, за такие слова… — скромно промолвил Николай, а потом спросил — Ты куришь? Тогда пошли в сад с папиросами, а то моя душка Аликс изворчится, если увидит…
Так начался целый ряд важных полезных  реформ, которые возвысят Россию и дружба Николая и Петра Столыпина…
Общество только зубами скрежетало и перешёптывалось:
— Столыпин делает в правительстве, что хочет! Николай ему полностью доверяет! Возмутительно!
Глава «Гибель Столыпина и первая мировая война»
… Шло время, и Николай стал возмужавшим зрелым мужчиной, настоящим императором, отличавшимся мудростью, набожностью и милосердием, Столыпин помогал ему в государственных делах, став главой правительства, дружба оказалась на редкость крепкой, они доверяли друг другу все секреты, и у друзей-соратников никогда не возникало споров о политике, мнения их совпадали. Лишь однажды Николай не согласился со Столыпиным…
…Пётр Аркадьевич зашёл в тот день в кабинет Николая и начал разговор:
— Слушай, Ники, тут дело есть одно важное: я считаю, что развелось слишком много бунтовщиков и незаконных партий, которые больше напоминают группы террористов, нужно ввести военный трибунал, чтобы расстреливать быстро и без лишних хлопот таких опасных людей, я уже приказ напечатал на машинке, нужна лишь твоя подпись…
Николай посмотрел на друга с недовольством в голубых очах-озёрах и ответил:
— Нет, Пётр, друг, прости, но это я подписывать не буду! Я — православный человек, а ты мне предлагаешь расстреливать людей,  пусть они и виновны, без суда, то есть, не дав им шанса оправдаться! Это не по-христиански, это — бесчеловечно. И зачем  под расстрел?! Есть куда более гуманные наказания: ссылка, арест…
— Так, Ники, — сердито протянул Столыпин — мы все — православные христиане, но иногда тебе нужно снимать нимб, и сменять его на корону! Ты — величайший царь из династии Романовых, ты — мощнее прежних императоров, я, как твой друг, хочу, наконец-то увидеть, как ты проявишь характер и дашь хорошую трёпку тем негодяям, которые всю жизнь пользуются твоей святой добротой! Пойми, ты сейчас играешь с огнём: сам рискуешь примерить «терновый венец» и своей семье обеспечить такую участь!
— Пётр, друг, прекрати, это — полная чушь, и Россия — тоже моя семья. Я с радостью подпишу любые другие твои проекты и законы, но только не этот, так что сворачивай эту песню, перемотай пластинку на что-то более полезное… — спокойно изрёк Николай.
Пётр Аркадьевич тяжело вздохнул и ответил:
— Ладно, Ники, друг, я понял твою позицию, будем думать дальше, но я тебя, если что, предупреждал…
— Пётр, друг, прости, но я, как царь и христианин, не могу допустить такой жестокости… — пояснил Николай.
— Да я не осуждаю, я понимаю тебя, Ники,  друг, только я же за тебя беспокоюсь: всё благополучно, пока мы вместе решаем все проблемы, но, если кто-то из нас двоих погибнет, я не представляю, что будет… — закончил минорно Столыпин и пошёл заниматься другими проектами…
 
Тем временем Александра Фёдоровна, которая стала красивой зрелой женщиной, статной императрицей, которая любила супруга и своих детей с прежней силой и нежностью, занималась активно благотворительностью и учила этому дочерей. Девочки тоже выросли в девушек, которыми восхищалась вся страна, особенно Марией Николаевной. В тот день четырёх княжон должны были сфотографировать для важной газеты, и мама с бабушкой, Марией Фёдоровной, которая с годами поседела и обрела морщины, но держалась с прежней величественностью, готовили девушек. Они посмотрели на княжон и остались довольны: ясноглазые красавицы в белых платьях с золотой тесьмой смотрелись, как настоящие жемчужины российской короны.
— А я не люблю фотографироваться, нельзя смешную рожицу сделать! — озорно заявила Настя.
— Доченька! Что это за речь для княжны?  Я тебя прошу: выражайся культурно… — ответила спокойно Александра Фёдоровна.
Алексей сидел в сторонке и читал книгу.
Когда фотография была сделана, пришёл Николай, и все бросились к отцу семейства.
— Тише, тише, цветочки мои, не сбивайте меня с ног! Я решил сделать вам сюрприз и купил всем билеты на балет «Щелкунчик», мы идём всей семьёй, а ещё с нами идёт наш друг Пётр Аркадьевич!
Все очень обрадовались, Настя стала кружиться с Алексеем, Николай подошёл к Александре, взял её за ручки и нежно спросил:
— Солнышко моё ненаглядное, душечка Аликс, я соскучился по тебе, как твоё самочувствие?
— Ничего, любимый, милый Ники, ноги, конечно, болят, но, видно, этот ревматизм дан мне Богом за моё женское счастье… — ответила Аликс с прежней нежностью голубых очей…
Мария Фёдоровна улыбнулась и шепнула:
— Ольга, Татьяна, Мария, вам объяснить, зачем вы должны сейчас уйти и увести Настю с Алексеем или вы достаточно взрослые, чтобы догадаться?
— Конечно, бабуль, мы всё поняли, уходим собираться в театр, и Настю с Алексеем соберём… — ответили Ольга и Мария, и впятером ушли, а Мария Фёдоровна поставила пластинку с вальсом в патефон и тоже вышла…
Николай и Александра, как в былые времена, закружились в вальсе с сиянием в очах…
Вечером все были в театре в праздничном настроении, Столыпин беседовал с Николаем…
Вдруг далеко, в партере, человек в тёмно-грязном плаще и котелке встал, резко развернулся, достал пистолет…
Николай с ужасом закричал:
— Все, пригнулись!!!
Александра, Мария Фёдоровна и дети быстро сообразили, а Столыпин, так как не увидел, что происходит в партере, спросил:
— Зачем?
Тут раздались два выстрела, одна пуля попала в стену между Столыпиным и Настей, которая от испуга закричала, а вторая — прямо в Столыпина…
Николай со слезами в огромных очах склонился над другом со словами, в тоне которых чувствовалась боль:
— Пётр, друг, нет! Нет! Мы что-то сделаем! Не уходи! — потом Николай крикнул слуге — Врача сюда, скорее!!!
…Скоро врач вынес вердикт: Пётр Аркадьевич Столыпин отошёл ко Господу…
Николай сидел с обречённым видом, кутаясь в шинель, в голове его крутились мысли: «Он считал, что я — великий император, истинный русский царь, а я не смог ничего сделать. Наверное, я действительно приношу горе своим близким, и Витте когда-то был прав: лучше бы императорское кресло заняли Константин или Михаил…», но тут к сыну подошла Мария Фёдоровна.
Как в былые времена, «мини-императрица» положила маленькую ручку на плечо сына и тихо изрекла:
— Да, терять близких, это больно, но приходится справляться и с этой болью, у тебя кристально чистая душа, но и крепкая сила духа, ты справишься, а мы, я, Аликс, девочки, Алексей, всегда будем рядом…
На мягкий стул прыгнула старая толстая кошка Камчатка и замурлыкала…
Николай погладил питомицу, вздохнул и встал: ему было больно, но он понимал, что нужно продолжать своё дело…
Несколько лет прошли тихо и гладко, вся семья думала, что так и будет…
Но началась первая мировая война, настоящий удар для всей страны. Николай с Алексеем находились в военной ставке, Александра Фёдоровна, Ольга и Татьяна стали сёстрами милосердия в простом госпитале, а Мария и Анастасия беспрестанно пропадали в госпитале, пытаясь помочь раненым солдатам, чем могли: словами, деньгами, молитвой…
Мария Фёдоровна, не смотря на почтенный возраст, хотела тоже участвовать, быть полезной, но тут ей пришло письмо от родственников из Дании с требованием, чтобы она вернулась на родину, если не хочет, чтобы датские родственники отказались от неё совсем…
С тяжёлым камнем на сердце уезжала Мария Фёдоровна с Ольгой и Ксенией в Данию, мысленно ругая себя: «Николай, Аликс, внучки всё делают для России, а я их оставила…».
Долго в шикарных бархатных покоях в Дании Мария Фёдоровна хваталась за каждый выпуск русскоязычной газеты, чтобы узнать, что происходит, и сыну, и невестке, и внучкам она писала регулярно письма и получала ответы…
 
Но вдруг в феврале перестали приходить ответы, Мария Фёдоровна крепилась, не подавала вида, но волновалась так, что душа сжималась и горела, она читала каждый день прессу, и в марте, открыв за утренним кофе, газету, прочла заголовок, от которого пожилой даме стало плохо: «Отречения государя императора Николая Александровича от престола!». Дальше шёл текст отречения Николая от престола в пользу брата Михаила, рассказ о том, что сейчас бывшая правящая семья под арестом в Тобольске и фотография Николая, где он с замученным уставшим видом в простой солдатской форме смотрит пронзительно в камеру…
 
Мария Фёдоровна стала в панике думать, что она может сделать, когда вдруг на пороге спальни объявились Михаил и Константин!
Мария Фёдоровна округлила голубые вежды и вскрикнула:
— Миша! Ты что в Дании делаешь?!! Ты сейчас должен принять престол России и выручить брата!!!
— В России? Принимать престол, рискуя своей жизнью? Спасать брата? С чего бы, мать? — спросил Михаил, и Мария Фёдоровна застыла с яростью в огромных голубых очах, а потом встала с кресла и стала кричать:
— Миша! Хрюшка ты, стыдоба моя!!! Сейчас судьба России и нашей семьи зависит от тебя, а ты, как тряпка, как последний трус, баба в штанах, сбежал, спасая себя!!!
— Лучше обвиняй своего любимчика Ники, это он отрёкся от престола, министр Керенский ловко его обкрутил! — фыркнул Михаил.
Мария Фёдоровна оскорбилась, обиделась на сына и гневно ответила:
— Николай всё сделал для России, что мог, он любил свою страну и семью, в отличие от тебя, поэтому, если услышу, хоть одну остроту в его адрес, дам по загривку этой тростью!!! Я сама поеду в Россию тайком, чтобы хоть чем-то помочь!!!
Тут сделала шаг вперёд Ольга Александровна и тихо изрекла:
— Я еду с тобой, мама…
Скоро Мария Фёдоровна и её дочь в мужской одежде ехали в Россию с поддельными паспортами…
Маскировка была продумана хорошо, но, когда Мария Фёдоровна вышла из кареты навстречу Николаю, тот сразу же узнал мать.
— Мама! Как ты здесь оказалась? — спросил Николай.
— Ники, я знаю, что случилось! Но как? Почему ты подписал отречение? Зачем? — со слезами в очах ответила Мария Фёдоровна.
— Ой, мама, только обойдёмся без нотаций и слёз: так получилось, что в городе начались беспорядки, я поехал туда на поезде, но министры, которых я когда-то уволил во главе с Керенским, остановили состав и…, честно говоря, обвели вокруг пальца. Наобещали, что так будет лучше и России, и моей семье, что они всё сделают для страны и безопасности нашей семьи, обещали лучших врачей Алексею. Теперь я уже понял, какая ловушка это была, стыдно смотреть в глаза милой Аликс и детям, не сплю уже третью ночь, и от бромных капель, которые дала мне душенька Аликс, голова чугунная. Что будет дальше с нашей семьёй, не знаю, очень переживаю за детей… — рассказал Николай и сел на крыльцо домика, где их держали.
Тут Мария Фёдоровна предложила с волнением:
— У меня есть идея, только делать всё нужно очень быстро: зови Аликс и детей, пусть залетают в карету, и мы с Ольгой погоним её так быстро, чтобы не догнали конвоиры!
— Мама, я благодарен безмерно! Спасибо! Я пошёл за Аликс с детками… — ответил Николай, и через несколько секунд вся семья стояла во дворе, выслушала идею Марии Фёдоровны…
Александра повернулась к детям и изрекла:
— Возьмите моё материнское благословение и езжайте с бабушкой, а я останусь с папой…
Девушки и Алексей  приняли серьёзный вид и со святой решительностью в небесно-голубых очах ответили:
— Мы никуда не поедем, мы не бросим Россию и вас с папой!
 
— Мария, Машенька, ну, будь ты умнее, уговори сестёр, или езжай со мной одна… — попросила Мария Фёдоровна внучку.
Мария Николаевна откинула шикарные каштановые волосы, посмотрела с мудростью на бабушку огромными лазурными очами и тихо ответила:
— Прости, бабушка, я не могу поменять решения…
Мария Фёдоровна с обречённым видом села в карету и скомандовала сквозь слёзы:
— Едем в Данию…
Глава «Не дай вам Бог пережить своих детей…»
… Не дай вам Бог узнать таких потерь,
Не дай вам Бог пережить своих детей…
… Мария Фёдоровна, ещё более постаревшая, но с прежней гордой осанкой держалась перед родственниками, отпуская в сторону Михаила гневные взгляды, не желая разговаривать с ним из принципа. Лишь в обществе дочери Ольги Мария Фёдоровна могла позволить себе немного расслабиться, поговорить с дочерью по душам:
— Знаешь, доченька, Ольга, ты одна меня поддержала, ты понимаешь, как тяжело мне знать о страданиях сына, внучек, как я скучаю и по Алёшеньке, и по милой Аликс, и по красавицам-внученькам…
— Мама, не надо так переживать, быть может, всё кончится хорошо… — ответила неуверенно Ольга.
— Доченька-доченька, ты утешаешь меня, но понимаешь прекрасно, как и я, что «хорошего» ждать не приходится… — буркнула Мария Фёдоровна.
Мария Фёдоровна по-прежнему с дрожью в руках хваталась за русскоязычные газеты в надежде прочесть что-то о Николае и семье.  Скоро пожилая дама прочитала, что в России произошла ещё одна революция, «октябрьская», и теперь вместо временного правительства страной правят большевики во главе с Лениным, а бывший император со своей семьёй сосланы в Екатеринбург…
К статье прилагалась фотография Николая с семьёй, и бедная Мария Фёдоровна еле узнала внучек: в обносках, саже, исхудавшие, девушки слабо улыбались на чёрно-белой фотографии…
Марию Фёдоровну зазнобило от огорчения, но вдовствующая императрица, еле сдерживая слёзы, ушла из столовой в свою спальню, села за бордовый секретер и стала писать одно письмо в Екатеринбург за другим…
Долго ответов не было, известий в газете тоже, Мария Фёдоровна утешала себя молитвой и тем, что перелистывала по многу раз фотоальбом, где были фотографии и Николая с Аликс, и княжон в детстве, и маленького Алексея…
 
Вдруг в покои Марии Фёдоровны вошёл слуга с письмом и с поклоном доложил:
— Ваше величество, вам письмо из России, из Екатеринбурга…
Мария Фёдоровна схватила письмо, как голодный человек хватает корку хлеба, и ответила:
— Всё, можете идти!
Мария Фёдоровна открыла письмо и стала читать:
« Здравствуй, дорогая бабушка, это я, Настя, твой милый Швыбз, мне удалось передать тайком тебе письмо. Бабуля, ты сильно не переживай, но условия тут такие… суровые, что я не могла тебе передать так долго весточки, нас всё время держат под строгим надзором в доме, который почему-то называется Ипатьевым. Не знаю, кто тут жил до нас, но мебели или печки никакой не осталось, мы спим на холодном полу, но это не страшно, мы уже привыкли. Оля, Таня и Машенька стараются держать порядок, я им помогаю, мама нас хвалит, но при этом плачет. С едой у нас тоже небольшие проблемки: её не хватает, мягко говоря…
Бедная Машенька сбрила волосы, потому что из-за них к ней приставал один нахальный большевик, папа тогда спас её, но потом ему же сильно досталось, после такой драки он отлёживался два дня…
Прости, бабуля, что пишу так коряво, меня ударил прикладом по голове большевик, и у меня немного кружится голова…
Ты не переживай, бабуля, мы со Христом, с молитвой, с верой православной держимся, и ты за нас молись.
Твоя любящая внучка Настя-Швыбз…».
 
… Мария Фёдоровна покачнулась, слёзы навернулись на глаза, но пожилая дама, тяжело вздохнула, взяла себя в руки и стала писать ответ, с горечью понимая, что вряд ли Настенька его получит…
… Шло время, больше писем не приходило, а Мария Фёдоровна по-прежнему листала газеты в надежде прочесть что-то утешительное…
… В тот день Мария Фёдоровна, Ольга, Ксения, Михаил и Константин сидели за резным столом, завтракая овсянкой и кофем, когда принесли газеты…
Мария Фёдоровна открыла газету и сразу же увидела заголовок «Бывший император и его семья расстреляны».
Мария Фёдоровна побелела, обмякла, в груди что-то стало давить, от лёгкого жеста руки фарфоровая чашка упала на пол и разбилась…
— Мама! Что с тобой?! — испуганно спросила Ольга.
— Прочитайте сами и подумайте, что, если бы вы помогали ему, такого могло бы не случиться! — крикнула Мария Фёдоровна, положив газету на стол, и ушла в свою спальню…
Там Мария Фёдоровна всплакнула, переоделась в траурное платье и, помолившись, убрала с глаз фотокарточки с мыслью: « Да, я за жизнь видела столько потерь! Как моё сердце только выдерживает ещё! Самое страшное для матери — пережить своих детей, но я должна справиться и с этим горем…»…
Эпилог
На этом я закончу историю самой сильной духом русской императрицы, Марии Фёдоровны, которая справилась с такими жизненными испытаниями, что многим и не снилось, которая не сломалась под гнётом судьбы, которая была всегда настоящей опорой своей семьи и умела принимать важные решения. Это история изменит ваше отношение к таким понятиям, как сила духа и сила веры, и, надеюсь, придаст вам мужества…