Незабвенный

Как только Астахов миновал проходную, его взору предстала картина, при виде которой на его глазах аж навернулись слезы: как влево, так и вправо тянулась стена двухэтажного корпуса желтого цвета с двумя ярусами ленточных окон, не столько видимая, сколько угадываемая за могучими кронами  вдоль нее растущих яблонь. Взгляд, переброшенный над обширною клумбой, где цвели розы, привычно уперся в Доску Почета – капитальную стелу, отделанную розовым мрамором, стоявшую в окружении голубых елей, воткнувших свои вершины в низкое небо. Направляясь к входной двери, расположенной по правую руку, Астахов попытался издали разглядеть размещенные на Доске Почета фото на предмет наличия знакомых лиц, но силуэты – не читались. Подойдя к двери,  Астахов помедлил, всматриваясь в третье от входа окно первого этажа; - за ним располагалась комната, в которой он провел тридцать лет жизни, но за ее стеклом лишь густела чернота. Войдя в корпус, Астахов пересек по диагонали небольшое фойе, и, миновав мужской туалет с вечно полуоткрытой дверью, свернул в погруженный в полумрак коридор. По этому коридору, конца которого не было видно, Астахов мог бы пройти даже с завязанными глазами; так, через десять шагов в левой стене предсказуемо обнаружилась раскрытая дверь, за которой был виден узкий, упиравшийся в стену, проход; через нее лился ровный шум работающих станков. В правой стене было множество дверей, за которыми размещалось Четвертое отделение; - в нем Астахов проработал без малого пятьдесят лет. Он хотел заглянуть на его территорию, в нерешительности остановившись, как вдруг впереди, - в метрах десяти - одна из дверей с шумом распахнулась, бросив контрастную полосу яркого света на пол коридора и его противоположную стену, но из двери никто не вышел, и она застыла в положении «открыто». Тогда, вжав голову в плечи, Астахов ускорил шаг, и, миновав распахнутую дверь, направился в дальний конец коридора, который, по мере его передвижения, все больше удалялся, и он, было, собрался побежать, но ноги перестали слушаться, и тут коридор начал размываться и таять, и Астахов обнаружил себя посреди привычного пейзажа.
Вокруг, до самого горизонта, простиралась равнина черного цвета; на небе перед ним, как Северное сияние, переливались оранжевые сполохи; - это на высоких облаках отражался жар здешней котельной; к ней направлялась ночная смена – группа рогачей с кочергами, совковыми лопатами и вилами через плечо. Шум работающих станков обернулся обычным скрежетом зубовным тысяч грешных душ: все, как всегда.
«Интересно» - подумал Астахов, взглянув на часы, встроенные в браслет, закрепленный на его лодыжке – «Тысячу двести пятьдесят три года с копейками прошло, с тех пор, как я уволен, а «Цикламен» все снится и снится; вот ведь какой въедливый!»
                Июль 2019 г.